Актуальность темы
исследования. За последние полвека нтенсивное развитие добывающей промышленности на Тюменском евере привело к масштабным миграционным процессам, росту ноэтнического населения, строительству индустриальных объектов, оявлению новых городов и посёлков, что сопровождалось обострением тнических, экологических, социально-экономических, социокультурных опросов. Традиционный образ жизни аборигенного населения (ханты, анси, ненцев, селькупов и др.), проживающих на территории Ямало-енецкого автономного округа, хотя и оказался на грани разрушения, но се же выстоял в неравном столкновении с индустриальными ехнологиями. Культуры аборигенных народов проявили удивительную изненную стойкость и способность к самосохранению. Значимость роблем, связанных с изменением структуры социальных общностей, и с убъективным истолкованием этих изменений различными группами, пределяется многими причинами и особенно тем, что основные тенденции зменения социальной структуры до сих пор вели к углублению онфликтности по поводу воспринимаемого социального неравенства, а овременная социальная стратификация не стабилизировалась.
Внедряемые рыночные реформы несут негативный воздействуют на радиционное природопользование этносов, вступают в противоречие с основами этнокультурного развития, а их относительная малочисленность придает становлению этничности элементы уязвимости. Интеграция, не только социальная, но и межэтническая, зависит от той модели социальной структуры, системы отношений между стратами, которая будет утверждаться в обществе, и от представлений людей о складывающихся отношениях.
Актуальность избранной темы обусловлена возросшим интересом к этнокультурной ситуации как по России в целом, так и в северных регионах в частности. Осознана важность профилактики социально-этнических проблем — когда характерные для современного мира ситуации конкуренции за рабочие места, участие во власти, угрозы потери культурной самобытности воспринимаются как намеренная дискриминация тех или иных этнических групп. Внутренняя сплочённость и солидарность, присущая отдельным этническим группам, и сохраняющаяся (вопреки ожиданиям) устойчивая этническая идентичность, сильно проявляющиеся этнические чувства иногда воспринимаются как нежелательное явление. Всё это предполагает изучение социологическими методами мотивов реального поведения индивидов и групп в этнокультурном пространстве регионов, которые обеспечивали бы выявление значимости этничности в соотнесённости с другими аспектами социальной жизни и изменения социальной структуры.
Актуальность данного исследования определяется также предпринятой автором попыткой выявления (на основе социологического анализа) реально существующих практик взаимодействия социального и этнического, а также нахождения ответов на следующие вопросы: насколько оправданны представления об этнической дискриминации и этнокультурных препятствиях на пути взаимодействия индустриальных технологий и культур аборигенных народов в северных регионахпочему ситуации отбора на рынке труда, неизбежные в условиях конкуренции, воспринимаются как проявления социального неравенствакаковы реальные различия в распределении богатства, престижа, власти и жизненных шансов в этнических группахнасколько влияет этничность на положение людей в стратификационной иерархии современного общества?
Центральная проблема диссертационного исследования состоит в анализе и изучении региональных этнических групп на Тюменском Севере как главного аспекта современной социальной стратификации, рассмотрении степени адекватности и справедливости выстраивающихся в условиях рынка социальных иерархий — социально-этнической и социально-территориальной, как относительно нового явления в системе стратификации, оценке влияния характера неоднородности социальной структуры контактирующих этносов и специфики их социальной мобильности на процессы социальной интеграции.
Степень научной разработанности проблемы. Авторская концепция социальной неоднородности в среде компактных сообществ северного поселения выросла в результате переосмысления целого спектра научных традиций в таких дисциплинах, как история, культурология, антропология, мифология, религия, этнология, философия и социология.
Автор использовал результаты как классической (H.A. Бердяев, Ж. — П. Сартр, C.JI. Франк, Э. Фромм, О. Шпенглер и др.), так и современной философии (А. Блум, B.C. Библер, П. Глесфорд, Г. Николис, Ж. Моно, И. Пригожин и др.), в которых достаточно глубоко рассмотрена проблема однородности и неоднородности с точки зрения понятий определенности и неопределенности для понимания социокультурного процесса в рамках стабильности и нестабильности. Проблему социальной неоднородности автор связывает с процессом своеобразия культуры в контексте стабильных и нестабильных циклов общественного развития, выражающих нелинейную тенденцию развития социума, описываемую в понятиях синергетики. Сегодня складывается новое направление, исследующее процессы динамики социокультурных циклов и социосинергетику, которое разрабатывается такими учеными, как В. П. Бранский, В. Е. Давидович, Е. Я. Режабек, и др.
Социологические понятия социальная неоднородность и социальная однородность автором интерпретируются с точки зрения общих категорий нестабильности и стабильности как моменты социокультурной исторической деятельности человека.
Другой круг источников, привлекаемый автором для анализа процессов в сфере социальной стратификации и социальной неоднородности этносов, составили социологические исследования А. Р. Аклаева, В. В. Амелина, Г. М. Андреевой, Д. В. Брагиной, Э. М. Виноградовой, З. Т. Голенковой, JI.M. Дробижевой, Т. Н. Заславской, Г. А. Исаева, В. В. Коротеевой, JI.B. Остапенко, A.B. Переведенцевой, В. В. Радаева, Р. В. Рыбкиной, Н. М. Римашевской, C.B. Рыжовой, JI.B. Сагитовой, Г. У. Солдатовой, М. Х. Титмы, Ж. Т. Тощенко, О. И. Шкаратана и др. В трудах этих учёных доказывается, что при анализе социальной структуры одна из основных методологических задач — выявить «во-первых, те свойства, по которым можно судить о целостности общности (скажем, территориальной), а во-вторых, свойства, которые определяют неоднородность данной социальной общности».
Более того, с точки зрения теории «неоднородности играют роль зародыша нового качества в восходящих и нисходящих линиях развития. Однородность же означает полное прекращение всяческого развития. Мера развитости социальной структуры есть, поэтому мера ее разнообразия, т. е. разнообразия видов и форм деятельности, способов связей между людьми, социальными группами и институтами» 2. В работах указанных авторов доказывается наличие связи между неоднородностью социальной структуры и социального пространства: в частности, «по своему образу жизни населения постсоветское общество не просто неоднородно, а дифференцировано несопоставимо сильнее, чем это было в СССР. Типы образа жизни различных социальных групп не просто различаются, а отстоят друг от друга чрезвычайно далеко в социальном пространстве"3.
Из трудов зарубежных учёных автором были привлечены фундаментальные идеи Пьера Бурдье, который формирование социальных классов, групп и их агентов, а также конкурентных отношений между ними связывал с неравным распределением экономического, культурного, социального, престижного и другого капитала, образующих социальное пространство. Сложная структура классов и социальных слоев, а также совокупность капиталов и видов собственности, по его мнению, составляют социальное пространство 4.
Более того, формирование самого класса — по П. Бурдье, — результат процесса взаимного определения структуры и культуры, структуры и.
1 Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация — М.: Аспект Пресс, 1996. С. 17. Там же. С. 314.
3 Рывкина Р. В. Социология российских реформ: социальные последствия экономических перемен. — М.: Издательский дом ГУ ВШЭ. 2004. С. 277.
4 Бурдье П. Социология политики. М., 1993. С. 53−63. действия ', находящий выражение во взаимном стихийном согласовании и кооперации действий тех, кто имеет сходные социальные позиции, равные жизненные шансы и близкие мотивационные структуры сознания.
Среди зарубежных авторов, использующих методологию системного анализа и общих принципов теории систем с точки зрения их применения в социокультурной сфере, заслуживают внимание труды Вальтера Бакли. Он исследовал природу и источники неоднородности социальной системы и пришёл к выводу о том, что неоднородность наряду с конфликтом придает системному подходу динамический характер 2.
Социальное неравенство этнических групп изучалось с точки зрения разработки проблем жизнедеятельности аборигенных народов, и это было связано с потребностями теории и практики развития социальных наук, в исследовании реальных процессов функционирования социальных систем на уровне региона, общины, этноса и рода. Сложилось так, что приоритет в изучении жизнедеятельности и культуры северных народов принадлежит историкам и этнографам. Непреходящее значение имеют энциклопедически содержательные работы авторов XIX—XX вв.: К. Доннера, A.A. Дунина-Горкавича, А. Каннисто, К. Ф. Карьялайнсна, Т. Лехтисало, С. К. Патканова, У. Т. Сирелиуса. Каждый из них видел изучаемую северную культуру и соответствующую ей социальную структуру по-своему — через фольклор, материальную культуру или хозяйственную деятельность. Высочайший научный уровень в изучении самодийских культур, в сове время, был задан работами М. А. Кастрена, обских угров — трудами Б. Мункачи. Большой вклад в разработку аспектов жизнедеятельности коренных этносов российского Севера внесли работы В.Г. Богораз-Тана, М. Н. Борисова, Ю. В. Бромлея, Г. М. Василевич, И. С. Кириловой, A. JL Окладникова, A.B. Смоляк, З. П. Соколовой, Ч. М. Таксами, В. А. Туголукова, В. А. Увачана, И. В. Удалова. Эти работы носят в целом историко-констатирующий характер, в них.
1 Бурдьв П. Структуры, Habitus, Практики // Современная социальная теория: Бурдьс, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995. С. 17−26.
2 Buckley W. Sociology and Modern Systems Theory. Englewood Cliffs, N.J.: Prentice-Hall. 1967. 7 описаны особенности быта народов Севера, их материальной и духовной культуры, что позволяет оценить и социальные структуры. Культуры и этносы самодийцев и угров Западной Сибири стали предметом изысканий целой плеяды исследователей. Такие учёные, как В. Н. Чернецов, Б. О. Долгих, Г. Д. Вербов, Г. Н. Прокофьев, В. И. Васильев, Ю. Б. Симченко, стали основателями самоедоугроведения. Центральной идеей стал этногенез. Описательная этнография в лице Б. Д. Прокофьевой, Л. В. Хомич, Г. Н. Грачевой, Г. И. Пелих отражала установки на скрупулезное изложение собранных данных, с применением новых классификационных методов. Направление, методологически сочетающее семиотический анализ и оригинальные авторские подходы открыли работы И. Н. Гемуева, В. М. Кулемзина, А. М. Сагалаева. Этнографическое североведение Западной Сибири развивается сегодня в оригинальных трудах В. В. Веселкиной, A.B. Головнева, И. И. Крупник, В. В. Мархинина и др.
Зарубежные учёные также интенсивно изучали проблемы этносов в социальной структуре общества. Дж. Стюард своими исследованиями в 1963 г. открыл экологическое пространство в культуре этноса. Р. Х. Томпсон ввёл в 1989 г. понятие новой этничности, которое связывалось с групповым социально-политическим поведением, выстраиванием границ, преследующих цели признания их интересов другими группами. Д. Бэлл связывал явление новой этничности с утратой прежней силы коллективного действия в идентичности рабочего класса, которая стала замещаться этнической идентичностью. Н. Глэзер и Д. Монихэн писали о снижении значимости отношений собственности как классообразующего фактора, а этничность признавали более фундаментальным источником стратификации (в связи с притоком эмиграции).
Р. Барт выявил ключевые факторы, конструирующие границы между этническими общностями и социальными слоями. Сильное влияние на разработку авторской концепции социальной неоднородности в среде компактных сообществ символического этнокультурного пространства северного поселения оказали труды исследователей мифа: JL Брюля, Э. Кассирера, А. Ф. Лосева, К. Леви-Стросса, Э. Б. Тайлора, С. А. Токарева, К. Хюбнера, М. Элиаде.
Этносоциологии акцентировала внимание на изучении социальной структуры этнических общностей (прежде всего, наций союзных республик) — внимание было направленено на сравнительный анализ народов с точки зрения перспектив их развития. Этой темой занимались такие крупные специалисты, как Ю. В. Арутюнян и О. И. Шкаратан, изучавшие именно социальную структуру. На основе анализа конкретного материала ими было доказано, что сходство в социальных параметрах контактирующих общностей не всегда ведет к улучшению межэтнических отношений, поскольку между ними возникает конкурентная ситуация, ведущая к социальным напряжениям. Акцент на значении телесно-поведенческой культуры как экологической сферы этноса сделал С. А. Арутюнов, И. И. Крупник разработал концепцию арктической этноэкологии. Важную роль в изучении материальной и духовной культуры коренных народов севера оказали работы М. Кастрена, X. Паасонена, П. С. Палласа, С. К. Патканова, А. Регули, М. Б. Шатилова, О. Финша и других, содержащие базовые сведения о них, особенно при определении социальных корней культурных явлений. Процессам межэтнической интеграции и взаимодействий как факторам этнокультурной ситуации посвящены работы Е. Е. Байленова, М. С. Джунусова, С. Т. Калтахчяна, Н. Р. Маликовой, М. В. Петрова, A.A. Сусоколова, И. Д. Проскуровской, С. А. Токарева и др.
Вопросы, связанные с анализом социально-экономических условий жизнедеятельности населения городов и поселков Тюменского Севера, с проблемами общественного воспроизводственного процесса, в том числе экологическим, экономическим, этническим, демографическим, жилищным, медицинским, транспортным, производственно-правовым и другим аспектам жизнедеятельности населения представлены в работах Р. В. Агаркова, Ю. А. Барклянского, О. И. Бобкова, П. Х. Зайдфудима, Е. Г. Корнильцевой, С.П.
Малахова, И. И. Поликарпова, О. П. Фролова, Н. Г. Хайрулиной, Т. Г. Харамзина и других. Современным социокультурным процессам посвящены работы В. И. Бакштановского, Е. В. Боголюбовой, Ю. М. Беспаловой, З. Т. Голенковой, Н. И. Дряхлова, В. А. Мансурова, Р. Г. Яновского и других учёных.
Фактический материал и глубокие обобщения содержат работы историков, этнографов, экономистов, исследователей традиции семейной культуры, быта, народных промыслов коренных народов Севера. К их числу следует отнести труды В. В. Бартенева, Г. Д. Вербова, А. Г. Воронова, Б. О. Долгих, В. Ф. Зуева, В. П. Евладова, М. А. Кастрена, М. Ф: Кривошапкина, В. М. Кулемзина, В. В. Лебедева, Н. В. Лукиной, Н. П. Мартыновой, П. Е. Островских, С. К. Патканова, Г. И. Пелих, А. Ф. Плотникова, В. Н. Скалона, Г. А. Старцева, H. Н. Ядне.
Опубликованы труды историков, социологов, философов, экономистов, изучающих социальные аспекты семей аборигенных народов Севера, И. Н. Гемуева, А.В.ТоловневаC.B. Дармодехина, E.H. Икишрина, ТА. Ишутиной, Т. Г. Карамзина, Л Л. В. Кириловой, В. М. Кулемзина, О. В. Кочуркотой, В. М. Курикова, Н. В. Лукиной, В. В. Лебедева, А. И. Пика, B.C. Хомича и др. В этих работах исследуются этнокультурные и социально-экономические процессы развития этносов Тюменского Севера, анализируются социальные основы стратегии устойчивого развития малочисленных народов Севера.
Работы Л. А Авдеева, В. Ф. Бурханова, А. Н. Гладышева, A.B. Куликова, Г. Ф. Куцева, В. Г. Логинова, Г. П. Лузина, М. Е. Николаева, В. П. Пахомова, A.M. Позднякова, A.M. Прониной, Р. В. Рыбкиной, А. Н. Силина, А. И. Татаркина, В. Н. Турченко посвящены социально-экономическим, социально-политическим, социокультурным проблемам развития северных регионов, и в них также сделан акцент на проблеме социальной неоднородности этносов.
Однако, несмотря на достаточно большое количество работ по проблеме анализа социальных аспектов региональных этнических групп на Тюменском Севере в современной социальной стратификации, в работах представленных выше авторов ещё недостаточно исследованы культурные контексты социальной структуры и социальных изменений этнических групп в плане их социальной интеграции на региональном уровне. Этим и обусловлен интерес автора к заявленной теме.
Объект исследования — функционирование и развитие конкретных северных этносов в сельских поселениях на территории Ямало-Ненецкого автономного округа, рассматриваемых в контексте социальных структур.
Предмет исследования — реальное или воспринимаемое людьми социальное неравенство этнических групп в этнокультурном пространстве северного поселения, понимаемое как социальная неоднородность в среде компактных сообществ. Предметом анализа было не только неравенство в социальном статусе контактирующих этнических групп, рассматриваемое через их социальные конфигурации, но и набор факторов, конструирующих социальные и этнические границы в данном социокультурном пространстве.
Целью диссертационного исследования было установить, какую роль играет этничность в формировании представлений о социальном неравенстве в регионе и разработать парадигму по обеспечению реальных противовесов социальной разобщенности, но не за счёт силового давления и сдерживания, а через поиск общих системных целей и ценностей в социально-культурном разнообразии, которые разделяют большинство членов этнических групп.
Выявление элементов социальной неоднородности в среде компактных сообществ и их осмысление, когда социальное разнообразие приводит не к разобщенности общности в целом, а наоборот, к согласию и гармонизации социальных отношений, к их взаимовыгодному взаимодействию — именно в такого рода социально-культурном процессе должна состоять эффективность регионального регулирования жизнедеятельности северных этносов.
Реализация поставленной цели, с учетом степени разработанности отдельных вопросов, потребовала решения определенных задач:
— проведения уточнения категориального аппарата, на базе которого проводится исследование, и концептуальной разработки базового термина социальная неоднородность в среде компактных сообществ", уточняемого с точки зрения концепции этнокультурного пространства северного поселения;
— выявления специфики становления, функционирования и развития этносов севера Тюменской области в контексте исследования социальных аспектов межэтнических отношений, изучения важных черт межэтнических взаимодействий, и как логического продолжения этого — обоснование концепции первичности синкретичной культуры и приоритетной роли этничности в формировании коллективных представлений о социальном неравенстве в регионе;
— анализа состояния основных элементов социальной инфраструктуры в районах проживания этносов Тюменского Севера, выявления достоинств и недостатков их функционирования;
— изучения вопроса о распределении родовых угодий с точки зрения современного состояния и перспектив межэтнических отношений;
— характеристики значения вопроса о влиянии рыночных отношений на функционирование и развитие аборигенных и старожильческих этнических групп в контексте межэтнической социальной дифференциации;
— определения детерминант, вызывающих социальную напряженность (социальную конфликтность) между группами коренного, метисированного и не коренного («пришлого») населения на изучаемых территориях Ямало-Ненецкого автономного округа.
— разработки методик анализа и социологического исследования, а также формирования действенных социальных механизмов, обеспечивающих качественное региональное регулирование, продуктивное функционирование и устойчивое развитие северных этносов на основе проектирования новых социальных технологий, предлагаемых автором.
Основная гипотеза исследования состоит в следующем. В поселениях, расположенных в местах традиционного промыслового природопользования, социальной основой которых являются аборигенные этнические группы, сложились органически целостные межэтнические сообщества. Исторически ими выработаны социокультурные формы регулирования межэтнических отношений, гасящие взаимные предубеждения. Проблема состоит в том, что сегодня, в эпоху меркантилизации и рынка, значительно воздействие антикультуры, разлагающей всю духовную жизнь современного общества. Поэтому ставится задача — уяснение того, как эти изменения могут быть связаны с интеграцией полиэтнической территориальной общностимежэтнической и социальной.
Под социальной интеграцией в нашей гипотезе понимается поддержание эффективного взаимодействия различных этнических групп на одной территории для достижения разделяемых большинством жителей системных целей и ценностейэто процесс, в ходе которого этнические группы и социальные слои устанавливают между собой позитивные поведенческие, деловые, рациональные, эмоциональные и другие связи, вступают во взаимодействия, направленные на кооперацию, понимание и толерантность, что в итоге должно обеспечивать существование всей системы в стабильном равновесии. Стабильное социальное равновесие есть приоритетная системная ценность. Первичное значение приобретает специфика культуры коренных малочисленных народов Севера, которая, как предполагается, лежит в основе того, что местные этносы обладают потенциалом самовоспроизводства и воспроизводства всех ключевых сторон образа жизни.
Однако интеграция отдельных сегментов общности — социальных и этнических групп — может иметь и деструктивный характер, если формируется на основе агрессивной или только защитной солидарности, когда нарушается баланс процессов внутриэтнической и межэтнической интеграции.
Поэтому автор обращается к изучению возможностей реализации как негативной, так и позитивной, сбалансированной по внутренним и внешним параметрам социальной интеграции, в которой нуждается любая общность.
В основе гипотезы лежит философский тезис о диалектике стабильности и нестабильности как объективной основе социокультурных процессовна базе диалектики социальной неоднородности приводится анализ механизма устойчивого развития социокультурных процессов. Любая социокультурная деятельность связана с общественным бытием, и она помогает становлению этого бытия в рамках диалектики социокультурных циклов, связанных с категориями стабильность и нестабильность. Поэтому кризис бытия, а вслед за ним и кризис культуры — это лишь прохождение определенной части исторического цикла, включающего перспективы будущего развития этноса и преодоление социокультурного кризиса. Появляются новые точки роста и простора для нового нелинейного развития по законам синергетики. Эти будущие перспективы не обязательно должны быть связаны только с научно-техническим прогрессом, как это считалось в материалистическом сознании.
Теоретико-методическими основами диссертационного исследования являются ключевые идеи классиков мировой социологической мысли, работы отечественных и зарубежных философов, социологов, антропологов, культурологов, этнологов, экономистов, посвященные изучению проблем социального неравенства этнических групп, этническим особенностям социальной иерархии, обосновавших общие закономерности социокультурных процессов в развитии этносов, их историческую обусловленность, зависимость от природно-географических, территориально-поселенческих особенностей среды, региональных, этнических, религиозных и других факторов. Автор руководствовался социологическими теориями этничности, современными методами системного подхода, позволяющими рассматривать изучаемый объект как целостный комплекс взаимосвязанных элементовбыли использованы статистический и аналитический методы, метод логического моделирования этнокультурного развития с учётом различных ограничений.
Автором был применен метод вживания в культуру, являющийся непременным условием социологического исследования этнокультурных аспектов. Метод был разработан как естественный итог нескольких десятилетий практической хозяйственной и управленческой деятельности в этносоциальном пространстве Ямало-Ненецкого автономного округа. Данное диссертационное исследование является одним из способов рефлексии автора по поводу развертывающейся жизненной среды региона.
Основные этапы исследования. Первый этап исследования включал осмысление и обсуждение в профессиональной среде современных подходов, методологии и методов изучения этнических и региональных проблем в социальной стратификации общества переходного периода. Второй этап исследования включал анализ изменений основных параметров социальной структуры северных этносов за последнее время. Отбирались работающие индикаторы, фиксирующие статусные позиции для опросных листов, а также индикаторы социокультурных норм, ценностей и установок, которые могли характеризовать социальные и этнические группы с точки зрения их возможной солидаризации. Третий этап исследования — проведение опросов в Красноселькупском районе Ямало-Ненецкого автономного округа по репрезентативным выборкам методом «основного массива». На этом же этапе проводились глубинные свободные неформализованные интервью с экспертами. Эксперты хорошо знали русский, поэтому интервью проводились на русском языке. В этих интервью без жесткого нормирования вопросов сохранялся единый подход и стиль беседы, ориентируясь на выяснение ключевых проблем, которые постоянно имел в виду автор этой исследовательской процедуры.
Эмпирическая база работы. Основная часть теоретических положений диссертации базируется на конкретно-социологических исследованиях этносов, проведенных автором лично в 2003;2004 гг. Анкетные опросы были проведены в Красноселькупе, Тольке, Ратте в мае 2003 года. По «Анкете северянина» было опрошено 1350 человекПо «Анкете селькупа» число опрошенных составило 438 человек. Лейтмотив исследовательской программы: изучение актуальных проблем этносов и социальной политики в условиях Крайнего Севера и социально-экономического кризисатрудозанятости коренного и пришлого населения, его социально-бытовой адаптации в северных городах и поселкахизучение социально-экономического самочувствия разных типов семей северян, формирование их ценностных и репродуктивных установок в основных сферах жизнедеятельности — трудовой и семейной.
Информационной базой работы явились разнообразные статистические данные, законодательные акты РФ и субъектов федерации по экономической и социальной политике, материалы Тюменской областной Думы и Думы ЯНАОпервичные данные департамента социальной защиты населения, фондов занятости, комитетов по трудупривлечённые фактологические материалы из российских журналов «Социологические исследования», «Этнография», «Этнографическое обозрение», «Социальная защита», «Антропология», «Экономист», «Вопросы экономики» и другиевторичный анализ материалов исследований отечественных и зарубежных социологов по изучаемой проблематике.
Научная новизна и положения, выносимые на защиту диссертационного исследования.
Автор видит научную новизну результатов исследования в следующем:
1. Представлена новая, авторская трактовка концепции социальной неоднородности этносов в среде компактных сообществ. Формирующаяся в них внутренняя социальная солидарность, присущая отдельным этническим группам, а также сохраняющаяся устойчивая этническая идентичность и этнические чувства образуют тот символический способ, с помощью которого происходит формирование этнокультурного пространства северного поселения как синергетического и синкретического (нераздельно связанного, целостного, нерасчленённого) взаимодействия всех форм бытия, реально действующих факторов, оказывающих мощное влияние на поведение аборигенных старожильческих этнических групп: мифологем (мифов), символов, ритуалов (посещение священных мест, принесение даров, соблюдение шаманских обычаев, связанных со свадьбой, рождением ребенка, погребением, «медвежьим» праздником и др.), — что в контексте социального проектирования развития региона (внесение нормотворческих и законодательных актов) позволяет властям реально регулировать как внешне-, так и внутри-этнические отношения, а также применять сравнительно новые социальные технологии (конкретные управленческие решения и методы их реализации).
2. Продолжающееся промышленное освоение региона без фактора учета специфики социальной структуры (символическая замена шаманов иными представителями элит), культуры и условий жизнедеятельности коренных малочисленных народов Севера может привести к «разрыву» символического этнокультурного пространства северного поселения и в итоге к исчезновению их как самодостаточных аборигенных и старожильческих этнических групп. Разрушение такого этноса означает уничтожение неизбежно обозначаемых контуров постигаемого ими их этнокультурного пространства, понимаемого как пространства их поселения. Это доказывается наличием традиционного мировоззрения у коренных малочисленных народов Севера, обладающей архетипической глубиной и сакральным символическим смыслом. Религиозномифологическое освоение окружающего пространства является приоритетным в понимании будущего развития аборигенных и старожильческих этнических групп населения, проживающего в Ямало-Ненецком автономном округе.
3. При позитивном взаимодействии культур коренных малочисленных народов Тюменского Севера с представителями иноэтнической культуры происходят интеграционные ассимиляционные процессы, не приводящие в итоге к утрате национальной самобытности, традиционных навыков и умений, необходимых им для традиционных форм природопользованияоленеводства, охоты, рыболовства, традиционных ремесел, а скорее наоборот, приводящие к явлению, которое можно охарактеризовать, как «прогрессивная метисизация». В её основе — рост количества браков коренного населения с русскими при преобладании аборигенных и старожильческих этнических генетических признаков. Согласно данным авторского социологического исследования, примерно у более чем третьей части аборигенных народов Севера одним из родителей был русский: у 19% представителей этих народов — русский отец, у 13% - русская мать.
4. Впервые классифицированы различные критерии выделения прогрессивной метисизации северной семьи как особого типа этой социальной общности.
Чётко выявлено, что признаки «прогрессивности» метисизации северной семьи заключаются в следующем: метисы из числа народов Севера по ряду социальных показателей оказываются более «продвинутой» категорией, нежели «неметисизированное» аборигенное население. Метисы имеют более высокий уровень образования, более успешно осваивают нетрадиционные виды профессиональной деятельности, чем «чистокровные» селькупы, ханты и манси, и также лучше, чем среди местных русских. Предприниматели и специалисты производства, руководители всех уровней из представителей народов Севера — только метисы. Подавляющее большинство селькупов, манси и ханты не воспринимают смешанные браки и метисизацию как один из факторов, представляющих какую-либо опасность для их этнического существования. В социологическом опросе автора только 8% лиц из числа народностей Севера расценили широкое распространение межэтнических браков как «представляющих опасность» для их этнического существования. Близкую этому оценку дали и местные русские — среди них эту опасность для народностей Севера видят не более 6% респондентов. Установлено, что изменившиеся ценностные ориентации представительниц коренных этносов оказывают решающее значение на выбор национальности супруга, и в случае, если есть возможность такого выбора, то предпочтение отдается русским мужчинам. Нами зафиксировано, что целостность этноса поддерживается не самой по себе брачной эндогамией, но и внутренними этнокультурными связями. В случае же с народностями Севера межэтнические браки и метисизация вносят в целом сугубо позитивный вклад как в их демографическое воспроизводство, так и в предпринимательское развитие региона.
5. Проведено операциональное уточнение категориального аппарата, необходимое для более глубокого и точного теоретического анализа и прикладного решения проблем точечного регионального регулирования.
Выявлены главные детерминанты неудовлетворенности северян Ямало-Ненецкого автономного округа объектами социальной инфраструктуры в местах их проживанияопределены базовые причины неудовлетворительной работы предприятий культуры, здравоохранения, торговли, службы бытасоциально-экономические проблемы сельских этносов. Выявлено четыре группы таких причин: проблемы трудоустройства и материальных доходовпроблемы, связанные с культурными ценностямибытовые проблемы и проблемы, связанные с обеспечением традиционных форм жизнедеятельности.
Определены другие «болевые точки» в развитии поселений Тюменского Севера, в частности, проведён анализ признаков социального самочувствия этнических групп, связанного с новыми неравенствами, и выявлено влияние на межэтнические отношения и интеграционные процессы в регионе в деловой и неформальной сферах. Во всех этнических группах люди с удавшейся трудовой карьерой чаще высказывали и удовлетворенность работой. Но в этом отношении проявился больший негативизм русских. Так, уровень удовлетворенности работой у русских, повысивших статус, был несколько ниже, чем у респондентов титульных национальностей той же группы.
6. На основании социологических замеров социального неравенства этносов по признакам образования, ориентации на тот или другой тип оплаты труда, предприимчивости, мотивированности, ценности труда, самостоятельности, ответственности, коллективизма было выявлено системное влияние этнокультурных параметров на социальное неравенство. Была сформирована комбинация признаков, традиционно использующихся в социологии для изучения социальной стратификации. Объективные — доход, зарплата, имущественные характеристики, уровень образования, квалификации, должность, позиция во властной структуре, и, кроме того, субъективные показатели — престиж, самооценки материального и социального положения как социального самочувствия, удовлетворенность жизнью в качестве дополнительных критериев, необходимых для изучения стратификации этносов. Субъективное восприятие своей позиции в социальной иерархии фиксировалось через самоотнесение к высшему, среднему, или низшему классу.
На основе используемых индикаторов выявлено, как соотносится реальное неравенство этнических групп с представлениями об этом неравенстве у титульных национальностей и у русских, и насколько эта национальность ассоциируется с другими социальными делениями. Операционализировалось это, прежде всего, в понимании того, как часто и по каким поводам люди используют категорию национальности для описания своей экономической жизни. При этом проверялось, какое место этническая принадлежность человека занимает среди объяснительных схем социального успеха. Было определено, какие именно этнокультурные факторы присутствуют среди объяснительных моделей движения к социальному успеху, и какие из них действительно содействуют продвижению. Выяснилось, что образование — это первоначальное условие индивидуального жизненного успеха, оно имеет явный прагматический смысл. Во всех изучаемых этнических общностях люди, сумевшие добиться профессиональных успехов, чаще относили себя к высшему или среднему слою населения России, нежели «неудачники». Важно, что мнения людей, повысивших статус, по поводу их персонального успеха в связи с социальной принадлежностью, у представителей разных этнических общностей были более близки, чем у тех, чей статус понизился. Установлено, как именно влияют этнические признаки на достижительные ориентации и предприимчивость групп, и в какой степени всё это обостряет конкурентные отношения между ними. Тех, кто входит в группу с восходящей мобильностью, по сравнению с понизившими статус отличает большая самостоятельность, ориентация на собственные силы, имеющиеся знания, опыт, достигнутое положение в обществе, капитал (всех видов), и гораздо меньшее стремление рассчитывать на поддержку со стороны государства.
Общей чертой для людей всех этносов с удавшейся трудовой карьерой является их нежелание участвовать в протестных акциях. При заметном сходстве в определении своего социального положения у разных этносов, входящих в группы с восходящей мобильностью, самооценки русских чаще оказывались несколько менее оптимистичными, чем у титульных этносов. Заметными оказались различия в ответах русских и представителей местных этносов на вопрос анкеты о возможностях семейного бюджета респондентов. Так, в целом среди людей, повысивших статус, наиболее высокого мнения о возможностях своего семейного бюджета придерживались селькупы и скорее метисы, чем «чисто коренные жители», а среди групп с нисходящей мобильностью — русские.
Апробация и внедрение результатов исследования в практику.
Основные положения диссертации обсуждались на заседании кафедры социологии и социального управления ТюмГУ. Эмпирическая информация использовалась в учебном курсе МиМСИ специальности «социология». Материалы, выводы, концептуальные положения диссертационной работы докладывались на федеральных и региональных научно-практических конференциях: «Обеспечение прав и свобод коренных малочисленных народов Севера», «Формирование здорового образа жизни населения Урала и Сибири», Восьмой Международной конференции памяти Л. Н. Когана «Кросс-культурные исследования: методология, опыт эмпирического анализа», Всероссийской научно-практической конференции «ХУ-е Уральские социологические чтения «Возрождение России: обществоуправление — образование — молодежь — культура». Результаты исследования нашли применение в практической деятельности комитетов Совета Федерации по вопросам социальной политики и по делам Севера и малочисленных народов, комитета по социальной политике Думы ЯНАО, постоянной комиссии по социальным вопросам и местного самоуправления Тюменской областной Думы и других учреждений, отвечающих за реализацию социальной политики.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка литературы и приложений — линейных распределений проведённых социологических исследований.
Результаты исследования наглядно показали, что перспективы внедрения новых методов муниципального управления, ориентирующихся на конечный результат в интересах всего населения, т. е. достижения равенства в этом вопросе, во многом будут определяться эффективностью «обратной связи» -созданием налаженных механизмов оценки этих результатов различными группами населения. Проведенное исследование является масштабной, хотя и первой попыткой налаживания такого типа связи. Методической основой исследования стал очный опрос 1345 респондентов — северян и 438 респондентов из числа коренного населения. Выборка представляется в высокой степени репрезентативной, поскольку общая численность населения района составляет около 7 тыс. человек. Респонденты отбирались и опрашивались по двум специально разработанным анкетам — одна для коренного населения, основной этнической группой которого являются селькупы, другая для северян, где преобладает русское население.
Поскольку исследование предусматривало также анализ собственно этнических проблем коренного населения, то сопоставимость вопросов анкет в подмассивах данных предусматривалась для исследования тех аспектов социального неравенства в рамках инфраструктурного обеспечения поселков, которые затрагивают обе исследуемые группы. Мы уже отмечали, что методологически проблематика связана с этнокультурностью, поэтому «Анкета коренного жителя» более специфична и включает в себя 132 вопроса и 10 основных блоков, тогда как «Анкета северян» включает в себя 82 вопроса и 6 основных блоков (См. Прил. 2 и 3).
В условиях конкретной реконструкции межсубъектных отношений как в России в целом, так и в регионах, вопросы этнокультурного свойства для северных районов страны становятся по-новому актуальными на уровне муниципальных образований. Дополнительного осмысления потребовали демографические, религиозно-конфессиональные, языковые, морально-правовые аспекты жизнедеятельности людей, проживающих достаточно длительное время на Крайнем Севере. Только в этом случае перераспределение управленческих функций на уровне местного самоуправления, объема правовой и моральной ответственности становится хорошо прогнозируемым, перспективно просчитанным и оптимальным в укреплении определенной равновесности в рамках малых поселений. В противном случае трудно было бы обеспечить условия бесконфликтного и не катастрофического процесса развития. Желательный эволюционный ход рыночных реформ обеспечивается, в том числе, достаточной и объективной информированностью различных групп населения о реалиях местных процессов.
Особенно животрепещущими оказываются вопросы диалектического соответствия этнокультурных и социально-экономических аспектов жизнедеятельности, где имеющиеся противоречия служат основой для становления сбалансированных отношений равенства — неравенства, для снижения уровня конфликтности, оздоровления морально-психологических условий в малых поселениях Севера. Таким образом, именно оптимизация управленческих воздействий и самоуправления на разных уровнях хозяйственно-экономической и правовой ответственности становится искомой целью и средством общества для смягчения антропогенного в целом и производственного в особенности давления на легкоранимую и трудно восстанавливаемую природу Севера.
Прежде чем перейти к анализу и интерпретации оценок респондентами пространства муниципальной инфраструктуры, являющейся основой жизнедеятельности населения, укажем, что авторы исследования в неформализованных интервью задались целью определить, каковы вообще представления граждан района о местном самоуправлении, его сущности и принципах, а также каковы общественные ожидания в отношении органов местного самоуправления.
Результаты неформализованных интервью показали, что понятие «местное самоуправление» знакомо достаточно широкому кругу жителей Красноселькупского района. В большинстве из них (более половины) респондентов заявили, что «знают» или «слышали» это выражение. В целом, чаще других заявляли о своей осведомленности по данному вопросу респонденты более высокого должностного статуса и с более высоким уровнем образования.
В ходе интервьюирования респондентов было выявлено, что «усредненное» понимание местного самоуправления укладывается в рамки следующего определения: «Местное самоуправление — это форма самоорганизации населения, в рамках которой формируются возможности по оказанию услуг местному населению», что если не буквально, то по смыслу, совпадает с определением самоуправления, приведенном в Законе о местном самоуправлении.
С другой стороны, четкого понимания сущности, функций и принципов самоуправления, разницы между государственным и негосударственным (местным) самоуправлением, пока нет.
Структура жизнедеятельности населения района оценивалась нами в нескольких блоках анкеты. Анализ данных, полученных в результате проведенного исследования, начнем с центрального блока вопросов, отражающих практически все направления жизнедеятельности населения в Красноселькупском районе, уровень развития которой в значительной степени зависит от муниципального управления. Прежде чем перейти к детальному описанию признаков, определяющих уровень и качество отдельных аспектов, попытаемся дать факторное (укрупненное и типологизированное) описание этих признаков путём присвоения каждому из них сравнительного удельного веса в структуре оценок респондентов в двух массивах опрошенных. Факторизация осуществлялась на основе вопроса: «Как, на ваш взгляд, изменились условия вашей жизни и трудовой деятельности на Севере в последние 3−4 года?» Поскольку структура показателей очень широка (20 переменных), мы прибегнем к определенной типологизации ответов, что позволит получить более четкое представление об отношении жителей района к оцениваемым явлениям. Типологизаци строится как континуум с самым малым и самым большим числом ответов «улучшились» и, соответственно, с самым малым и самым большим числом ответов «ухудшились», с учетом групп «средних» оценок.
Первый фактор, в массиве «северян», по оценке «улучшились» мы выделяем по признакам, со следующими показателями минимального «улучшения»: состояние здоровья северян — 2,9%- материальное положение молодых семей — 6,6% - получение муниципального жилья — 6,7%- материальное положение пожилых людей — 6,9%;
При всей «улучшенности» ситуации это всё же определённое отставание, поскольку это самое низкое (по частоте ответов) улучшение среди двадцати факторов, которые оцениваются нашими респондентами.
Оценку — «условия остались прежними» мы рассматривать не будем (см. Прил.), поскольку колебания здесь незначительны по всем показателям и число ответов составляет от 31 до 46%. Но всё же максимальная стабильность у двух сфер жизни в районе просматривается отчетливо, и дает нам второй фактор: межнациональные отношения — 71,6%- взаимоотношения коренных народов с другими этносами — 68,9%.
Разброс оценок «условия ухудшились» более значителен. Внутри них можно выделить следующие факторы. Третий фактор — уровень максимально «ухудшились» относится к позициям, где число ответов превышает более половины: состояние здоровья северян — 65,1% ответовматериальное положение молодёжи — 54,8% ответовматериальное положение пожилых людей — 52,2% ответов.
Четвертый фактор — уровень среднего «ухудшения», где число ответов примерно равно или чуть превышает оценку «остались прежними» того же показателя: состояние сферы бытового обслуживания — 45,5% ответовполучение муниципального жилья — 43,5% ответовэкологическое состояние территории — 42,2% ответовуровень оплаты труда — 40,8% ответов.
Пятый фактор — своеобразный «уровень выражения недовольства», где уровень негативных оценок («ситуация ухудшилась») довольно высок, но всё же ниже ответов тех, кто считает, что ситуация стабильна и ниже числа ответов в предыдущем факторе: медицинское обслуживание — 37,7%- возможность трудоустройства на хорошую работу — 35,9%- сохранение национальных обычаев, уклада жизни — 34,0%- приобретение техники, охотничьего снаряжения — 33,0% ответов.
И, наконец, шестой фактор, который описывает максимальный уровень улучшения, но который затрагивает всего лишь два показателя: снабжение продовольственными товарами — 46,8% ответовснабжение промышленными товарами -31,1% ответов.
По этой же схеме, для лучшего понимания данных, рассмотрим одномерные распределения по коренному населению. В целом можно отметить, что здесь уровень оценок относительно ухудшения ситуации несколько выше. В то же время величина средних оценок (условия остались прежними) здесь более равномерна по всем признакам. Анализ переменных позволяет выделить следующие факторы.
Первый фактор. Нижний уровень положительной («улучшилась») оценки здесь в два раза выше, чем у северян и начинается с 5% ответов: материальное положение молодёжи и молодых семей — 5,2%- возможность трудоустроиться на хорошую работу — 5,3%- состояние здоровья северян -5,5%.
Второй фактор. По сравнению с северянами в группу первого уровня -«максимального ухудшения» для коренного населения попало уже четыре показателя: возможность трудоустройства на хорошую работу — 60,0%- материальное положение молодёжи и молодых семей — 58,0%- состояние здоровья северян — 56,4%- сохранение национальных обычаев коренного населения — 50,2% .
Третий фактор. У коренного населения значительно шире по структуре выражен «уровень недовольства», куда входит значительно большее число показателей со сравнительно большим пороговым значением — от 33 до 49% ответов.
Четвертый фактор. Минимальный уровень недовольства (условия ухудшились) выражен лишь по двум показателям соответственно: межнациональные отношения — 16%- снабжение продовольственными товарами — 16,4%.
Таким образом, можно констатировать, что у «северян» структура показателей менее поляризована, включает в себя больше групп факторов, которые логически можно типологизировать как:
1. фактор «минимального улучшения»: материального положения поколений (молодёжи и пожилых), здоровья и получения муниципального жилья;
2. фактор «максимального ухудшения»: положение поколений и муниципальное жилье;
3. фактор «среднего ухудшения»: бытовое обслуживание, жилье, экология, оплата труда;
4. фактор «недовольства» медициной, трудоустройством, сохранением традиционного уклада жизни, охотничьим снаряжением и техникой;
5. фактор «максимального улучшения» снабжением продовольственными и промышленными товарами.
У коренного населения оценка изменений условий жизни и трудовой деятельности, по указанным двадцати переменным, за последние 3−4 года более поляризована и, следовательно, малофакторная, с отличающейся от «северян» структурой оценок.
Здесь указанные факторы можно типологизировать следующим образом:
1. фактор «минимального улучшения»: материальное положение молодёжи и молодых семей, трудоустройство, здоровье;
2. фактор «максимального ухудшения»: трудоустройство молодёжи и молодых семей, здоровье, сохранение национального уклада;
3. фактор «недовольства» включает 13 показателей, т. е. 2/3 вопросов всего блока;
4. фактор «минимального недовольства»: межнациональные отношения и продовольственное снабжение.
Важным направлением анализа условий жизнедеятельности в пространстве поселений района является сравнительная оценка респондентами общих экономических параметров. Так, большинство респондентов в обеих группах отмечают, что ухудшился уровень оплаты труда — 65% северян и 56% коренных жителей соответственно. Материальный достаток в семьях у большинства остался на прежнем уровне, вместе с тем значительное число респондентов отметили его ухудшение 36% у северян и 40% у коренных жителей.
С чем же связывают респонденты ухудшение данных показателей их жизнедеятельности? Данные свидетельствуют о том, что ситуация и в промышленности и в сельском хозяйстве двумя группами населения оценивается практически одинаково: для большинства респондентов оборот работников в этих отраслях остался прежним и даже улучшился (т.е. сократился). В то же время возможности трудоустройства для большей части коренного населения стали хуже (60,1%), тогда как у северян эта оценка значительно оптимистичнее. Отметим также, что в области трудоустройства возможности работы по совместительству на территории района низкие. Так, 85% северян указали на то, что возможности работать по совместительству у них нет.
Снабжение населения. Поскольку для северных поселений, не обладающих необходимой транспортной сетью, развитой промышленностью и сельским хозяйством проблема снабжения принципиально важна, была рассмотрена оценка жителями уровня этой сферы на основе полученных социологических данных. Отметим, что по сравниваемым показателям снабжение продовольственными и промышленными товарами, приобретение северной техники и охотничьего инвентаря, работа служб быта в поселках) -у северян наблюдается и более высокая удовлетворенность и менее низкое выражение неудовлетворенности, чем у коренного населения. Особенно это затрагивает северную технику, охотничье снаряжение и службу бытанеудовлетворенность этим отмечает практически каждый второй коренной житель. Не так, как северяне, коренные жители оптимистичны и относительно улучшения снабжения: 29,2 против 46,8 и 25,6 против 37,1% опрошенных в двух массивах. При положительной динамике состояния дел в снабжении в целом, коренные жители оценивают ситуацию более негативно. Проблемы здесь, конечно, прежде всего, материальные. Так, сокращение потребления указанных групп товаров у северян связывается, прежде всего, со «слишком высокими ценами» — 50,4% ответовзатем следует — «низкая заработная плата» — 35,0% ответов. Понятно, что первый фактор перекрывает обе позиции. В то же время на проблемы сложности и трудности завоза указывают 9,2% опрошенных, а дефицит отмечают всего 1,9% жителей.
Степень выраженности этих материальных проблем, согласно ответам респондентов-северян, при ответе на вопрос «Для удовлетворения каких потребностей семьи и приобретения каких покупок достаточно ваших денежных доходов?» выглядит следующим образом: «семья себе ни в чём не отказывает, делаются сбережения денег» — 1,9%- «денег хватает, но есть трудности с приобретением дорогостоящих вещей (дом, машина)» — 15,2%- «денег хватает, но затруднение с предметами длительного пользования (телевизор, холодильник)» — 28,1%- «денег хватает от зарплаты до зарплаты и только на пропитание» — 42,8%. Отметим, что на данный вопрос не ответило всего 2% респондентов. Анализ показывает, что если у ответивших на первую альтернативу вопроса («семья себе ни в чем не отказывает.») средний доход составляет около девять тысяч рублей в месяц, то по последней позиции (.и только на пропитание") — всего четыре тысячи пятьсот рублей в месяц.
Уровень материального достатка в семьях коренного населения. В связи с вышесказанным необходимо выяснить, каков же общий уровень достатка в семьях коренного населения. Рассмотрим более детально структуру потребления и уровень наличия товаров долговременного пользования в этнических семьях. Отметим, что мы предложили для оценки 26 позиций. Анализ показал, что максимальное наличие (от 49 до 34% ответов) отмечено по следующим позициям: стиральная машина, холодильник, цветной телевизор, рыболовные сети, магнитофон. Это положение можно оценить и с другой стороны — как-то, что практически в каждой второй или в двух семьях из трёх этих предметов нет. На более низком уровне находятся следующие предметы семейного культурного и производственного обихода (от 26,0 до 15,0% ответов): моторная лодка, охотничье ружьё, швейная машинка, черно-белый телевизор, видеомагнитофон, нарты, сани, фотоаппарат, лодка, радиоприёмник, капканы. И, наконец, меньше всего, (от 10,3% до минимальных 3% утвердительных ответов респондентов), в семьях коренных жителей отмечают наличие таких предметов, как: снегоход, видеокамера, автомобиль, средства связи, проигрыватель, мотоцикл, карабин, винтовка, автономные электростанции.
Для того, чтобы оценить возможности сохранения и поддержания традиционного уклада жизни и развития промыслов, выделим отдельно инвентарь и оборудование, находящиеся в распоряжении семей коренного населения. Иерархия структуры производственного инвентаря, находящегося в этнических семьях (от минимального к максимальному показателю) выглядит следующим образом: автономная электростанция — 3,9%- средства связи- 4,1%- капканы — 6,6%- другое — 7,3%- снегоход -12,3%- карабин, винтовка- 15,0%- лодка- 16,4%- - ружьё — 24,0%- моторная лодка-26,0%- сети- 35,4%. Отметим, что самым распространенным инвентарем является классический, без которого просто не выжить на таежных просторах и берегах рек — моторная лодка и ружье.
Оценка здравоохранения. Понятие «сибирское здоровье» в наше время несколько двусмысленно, как и его реальное состояние. Рассмотрим сравнительную оценку состояния здоровья и здравоохранения в следующем блоке данных.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Итоги диссертационного исследования можно привести следующие.
Автором были разработаны методики анализа и социологического исследования, а также проанализированы возможности формирования действенных социальных механизмов, обеспечивающих качественное региональное регулирование, продуктивное функционирование и устойчивое развитие северных этносов на основе проектирования новых социальных технологий, предлагаемых автором.
Был проведён анализ состояния основных элементов социальной инфраструктуры в районах проживания этносов Тюменского Севера, выявлены достоинства и недостатки их функционирования, опровергнуты выдвинутые ранее рабочие гипотезы.
В частности, автор придерживается «антитехнократической» концепции социально-экономического развития местного (аборигенного) населения, указывая на то, что, если взять период внедрения технической цивилизации на земле малочисленных народов Тюменского Севера, то пострадали, так или иначе, от этого внедрения все коренные жители. В этой связи автор считает, что необходима разработка механизма перераспределения средств, получаемых за промышленную эксплуатацию родовых угодий в пользу всего коренного населения округа. Это было бы и правильной, и справедливой мерой. Однако реальное ее осуществление — достаточно сложная задача. По данным авторского опроса, только лишь около 15% лиц из числа народностей Севера получили помощь в виде денежных пособий или предметов и материалов, предназначенных к индивидуальному (или/и семейному) использованию (снегоходы, снасти и оружие для рыболовства и охоты, лодки и горючее, квартиры, скот, авиабилеты, дополнительные стипендии).
Главную часть помощи составляют льготные кредиты действующим и вновь организуемым промысловым и промыслово-перерабатывающим фирмам (предприятиям), а также финансирование обустройства родовых угодий, оздоровительных и культурно-массовых мероприятий, что и является поддержанием уровня и качества жизни основной массы аборигенного населения.
Был изучен вопрос о распределении родовых угодий с точки зрения современного состояния и перспектив межэтнических отношений и сделан вывод о том, что это до сих пор достаточно актуальная и нерешённая проблема. Под «льготами по этническому признаку» подразумеваются меры помощи и компенсации малочисленным народам Севера за ухудшение условий традиционной промысловой деятельности по государственным и иным каналам. Материальная помощь, несмотря на ее весьма ограниченные размеры, всё-таки способствует выживанию аборигенного населения-хотя бы настолько, что благодаря этому предотвращена его депопуляция, поддерживался, хотя и довольно близко к критической черте, положительный баланс в этнодемографическом воспроизводстве малочисленных народностей.
Массовое сознание не расценивало эту помощь как повод для разлада в межэтнических отношениях. И лишь в последние годы по мере углубления социально-экономического кризиса, выразившегося в снижении среднего уровня жизни, в росте безработицы, задержках в выплатах зарплат мотив «льгот по национальному признаку» стал выходить на передний план.
Несколько иначе обстоит дело с «разногласиями у разных национальностей по поводу родовых угодий». Институциализация «родовых угодий», хотя и осуществляется под знаком «возрождения традиций», в целом явление новое. Разногласия по поводу прав и порядка получения «родовых угодий» — не только результат действия факторов социально-экономического кризиса, но и следствие определенного несовершенства правового статуса этих угодий, обусловленного самой по себе «юридической молодостью» данного института. Разногласия по поводу возможностей получения «родовых угодий» были обострены в 1990;х гг. ухудшением экономической ситуации, стимулировавшем борьбу за них как за одно из существенных условий выживания местных жителей. Сегодня по ряду причин острота конкуренции за обладание «родовыми угодьями» заметно снизилась. Но в той мере, в какой она сохраняется, она продолжает выступать фактором межэтнической напряженности.
Автором сформулирован тезис о том, что не нашли практического подтверждения многочисленные прогнозы того, что в ходе технико-экономического прогресса, по мере формирования все более крупных экономических и политических единиц исторического процесса будет происходить угасание значимости национальных структур и традиционной культуры. Экспансия новых индустриальных технологий и модернизационных процессов не привела к размыванию культуры коренных малочисленных народов Тюменского Севера. Хотя в совокупности факторов, связанных с нынешним социально-экономическим кризисом (с ухудшением экономической ситуации, падением уровня жизни) видят в межэтнической напряженности в общей сложности 62% местного населения, однако с тех пор этносы адаптировались к рыночной экономике и появился новый мотив в их ответах — «стало лучше с продовольствием и питанием».
Автором сформулирован также тезис и о том, что, создавая и развивая свою культуру, этносы стремятся к более полному отражению в ней своей практической истории, своего видения мира. За многие столетия северными народами накоплено многообразное историческое наследие, главными его компонентами являются язык, национальные обряды, обычаи, традиции, фольклор, устойчивые взаимоотношения с природой. Анализ мнений о факторах, вызывающих межэтническую напряженность, и анализ их соотношения вновь подтверждают высказанное в предыдущих разделах предположение: стабильность сферы межэтнических отношений обеспечивается исторически выработанным единством местных этнических культур, традициями согласия и взаимного уважения этническими группами аборигенов и русских культур и традиций друг другаизвестный же разлад в эту сферу вносится, прежде всего, современными кризисными социально-экономическими явлениями.
Сущностное изучение культуры предполагает постижение её внутренних закономерностей и структур в различных инвариантах: языке, литературе, мифологии, религии, идеологии, морали, науке, искусстве, обычаях, нормах, ценностях, традициях. Изучая культуру коренных народов Тюменского Севера, автор изложил собственный (несколько иной) подход по отношению к культуре, основанны на объективном и аналитическом взгляде на жизнь этнических общностей — с точки зрения анализа социальной структуры и социальных неравенств. Для сельского населения Севера, у которого нет четких граней жизнедеятельности в сфере производства и в сфере быта: они синкретичны, взаимно проникают друг в друга, причём и в пространстве и во времени. Это особенно характерно для тех, кто занят традиционным природопользованием. Жизнедеятельность коренных малочисленных народов севера наиболее часто соприкасается с природой и более зависит от географической среды. Этим определяется актуальность авторского концепта этнокультурного пространства северного поселения. В вопросах сохранения и воспроизводства этнической общности главную роль играет ее национальный язык, который сегодня для представителей северных народов не остаётся чужим. Широкое распространение получили межэтнические браки.
Автором доказано, что самым распространенным негативным явлением в жизнедеятельности коренных малочисленных народов Севера является алкоголизм, выявление его причин и эффективных путей борьбы с ним имеет важнейшее значение для совершенствования образа жизни. В то же время опросы показали, что в силу специфики организации быта северных семей (более высокий уровень доходов, большее значение жилища в организации быта и досуга семей, удалённость от «материка» и некоторые другие), квартиры более насыщены (по сравнению с семьями россиян «на материке») бытовой техникой, предметами культуры, средствами для организации и проведения досуга. Особенно это касается наличия автомобилей, швейных машин, телеаппаратуры, видеокамер, компьютеров.
Автором сформулирован тезис о том, что существует реальная опасность разрушения окружающей среды и истощения природных ресурсов, что может привести к глобальному экологическому кризису. Особенно актуальной эта проблема стала для такого важного региона России, как Тюменская область, в которой на протяжении последних пяти десятилетий ведется интенсивная добыча углеводородного сырья. Важными социально-дифференцирующими факторами социального неравенства оказались причины межэтнической напряженности в местах сельского проживания малочисленных народов Севера: хищническое отношение приезжих к природенизкая культура межэтнического общения, предоставление льгот по национальному признакуборьба за рабочие местапопытки вытеснения из традиционных промыслов местных коренных этносов пришлым населением — участниками нефтегазового освоения. Поэтому решение проблем преемственности культуры и языка, вопросов образования, а также воздействия на них государственных структур весьма значимы для исследования и прогнозирования образа жизни коренных малочисленных народов Севера.
По мнению автора, профилактическая функция государства — насущная необходимость предотвратить экологическую катастрофу, что возможно на основе мониторинга сбалансированного экологического, межэтнического и социального развития, при достаточно рациональном использовании природных ресурсов. В сельской местности нет столь высокодоходного верхнего слоя, который существует в округе в целом. Поэтому в местных поселениях не действует и такой источник социальной напряженности, который обусловлен чрезмерным разрывом в доходах между социальными слоями, представляющими крайние полюса в распределении и потреблении материальных благ. Основная масса населения по уровню доходов смещена к уровню бедности. Но это положение не лишено источника социальной напряженности, связанного с характером распределения и потребления общественных материальных благ. Оно создает свой тип этого источника почву для конкуренции за средства выживания. Бедность порождает чувства отчаяния и озлобленности, стремление выразить эти негативные эмоции любым подходящим способом.
Авторский анализ проблем социокультурного феномена северного поселения вывел на значение шаманизма и роль мифов, которые выполняли такие основные функции: развивающую, социальную, космологическую, религиозную, целительную и этическую. Развивающая функция заключается в том, чтобы дать человеку ориентиры в его духовном созревании. Социальная функция заключается в том, чтобы поддерживать социальную структуру и взаимопонимание между членами общества. Космологическая и религиозная функция мифов и деятельности шаманов состоит в том, чтобы обеспечить видение и понимание места человечества в космосе и ответственность перед ним. Целительная функция заключается в том, чтобы дать человеку исцеление от мучающих его недугов. Суть этичесой функции в том, чтобы через строгую систему этики дать человеку шансы и возможности полностью реализоваться. При этом широко распространена убежденность в том, что этическое воспитание — это важный первый шаг на пути к любой значительной реализации. Это не конвенциональная этика, основанная на страхе и чувстве вины («Делай так, а то Бог накажет»). Это скорее подробно разработанная дисциплина воспитания ума, основанная на понимании того, что безнравственное поведение не только проистекает из таких разрушительных психических состояний, как жадность, ненависть, осуждение и зависть, но и более того — укрепляет их, а высокая мораль, напротив, способствует реализации шаманских функций и трансценденции человека. Этичное поведение — огромное благо не только для духа, но и для психики человека, что хорошо понимали еще в античные времена. Современные же психотерапевты только сейчас начинают заново открывать эту древнюю истину шаманов.
Автором предлагаются следующие рекомендации и направления для дальнейшего изучения проблемы и прогнозирования возможного развития событий.
1. Проведённый анализ социально-экономического и социально-политического самочувствия северян позволяет судить о том, каким образом управленческие решения, воплощенные в тех или иных социальных технологиях, влияют на самочувствие северян, на их настроение, ожидания, перспективы как профессиональной, так и семейной карьеры, и как управленческие социальные технологии влияют на соответствующие отношения. В частности, позитивная управленческая политика косвенно влияет на количество в семье детей, здоровье семьи, её социальную защищенность, и активное воспроизводство социально-культурных функций семьи. Поэтому автор сделал попытку показать, каким образом те или иные управленческие решения позволяют или препятствуют стабилизации и росту профессиональной карьеры и развитию позитивных семейно-брачных отношений на Севере. Так, один из очевидных результатов проводимой семейной политики в отношении семей — это количество детей в семьях северян. Как показали ответы, подавляющее большинство родителей-россиян Севера образ «нормальной семьи» ассоциируют с наличием в ней двух-трех детей (91%). При этом позиции северян практически не отличаются по данному показателю от позиции родителей в семьях «с материка». Таким образом, речь идёт о жизненных позициях и представлениях северян (как родителей, так и молодых людей) о выполнении одного из важнейших социально-биологического предназначения человека — самовоспроизводства и воспроизводства потомства, реализация которого связана с образованием молодыми людьми семей, рождением и воспитанием собственных детей. В то же время для автора оказался очевидным вывод о невысоком в общественном сознании престиже качеств молодых людей, связанных с семьей, с родственными отношениями. Автору исследования представляется, что подобная «раскладка» мнений респондентов в отношении семьи, с одной стороны — следствие специфики образа жизни северян (высокая миграционная подвижность, вахтовый способ организации производства и т. д.), с другойнедооценка роли семьи как важнейшего фактора воспитания и формирования личности, так и качества одной из основных жизненных ценностей человека, источника его личного счастья. Какие рекомендации здесь — наверное, усилить позитивную рекламу семейных ценностей.
2. Автором выявлена значимость фактора совместимости и взаимопроникновения культур как основания стабильности межэтнических отношений. Для каждой из двух основных местных этнических общностей характерна четкая традиционно-религиозная принадлежность: русские, по традиции, православные, а коренное национальное население привержено уходящим в глубь времен своеобразным местным «языческим» верованиям.
В национально-смешанных поселениях ЯНАО около 38% русских жителей — православные верующие, около 33% из числа коренных этносов придерживаются своих традиционных «языческих» верований. Между верой и неверием колеблются около 21% русских и 11% жителей коренных национальностей. К неверующим относят себя 33% первых и 13% вторых.
Утверждению о четкой традиционно-религиозной принадлежности каждой из двух названных этнических групп не противоречит то, что значительная часть представителей, как одной, так и другой, в собственно религиозном смысле, являются неверующими. Ибо традиционно-культурное содержание вероучений не сводится к исключительно религиозному смыслу. Выразительной приметой в этом плане является то, что традиционно-культурная принадлежность к определенному вероучению осознается людьми чаще всего независимо от их отношения к религии как таковой. Среди большинства неверующих отсутствует негативно-оценочное отношение к религиозно мотивируемым формам поведенияневерующие люди в массе своей уважительно относятся к мировоззренческому выбору верующих. Достаточное количество (более 20%) жителей Тюменского Севера относят себя к обеим религиям — шаманизму и православным, особенно это видно явно в метисизированных семьях. Говоря конкретно о том культурном ареале, который входит в сферу воздействия местных традиционных вероучений, следует подчеркнуть, что взаимная терпимость верующих и неверующих к мировоззрениям друг друга способствует воспроизводству традиционно-культурной идентичности каждой из двух основных местных этнических групп и их внутренней целостности. Подавляющее большинство опрошенных, независимо от того, являются ли они верующими или неверующими, признает, что любая из религий помогает решать те или иные жизненно важные задачи.
3. Исследования автора, проведенные в 1999;2004 гг. свидетельствуют, что число межэтнических браков, заключаемых коренными народами Севера с представителями других национальностей продолжает увеличиваться.
С точки зрения межэтнических взаимодействий интересен тот факт, что респонденты, рожденные в смешанных семьях, осваивают те виды нетрадиционных занятий, которые для коренных народов севера ранее считались психологически трудными. Это следствие не только повышения уровня образования, но и развития способностей к новым видам занятий: именно метисы быстрее усваивают элементы новой культуры и вносят их в традиционную культуру. Наиболее привлекательными метисы считают сферу образования, культуры и искусства, здравоохранения. Кроме того, для них привлекательна работа в торговле, сфере обслуживания и частной коммерции, органах управления. Традиционные формы занятости (рыбная ловля и охота) не утрачивают свою прежнюю привлекательность, поэтому указанные сферы деятельности аборигенов имеет смысл усилить.
4. Выяснилось, что в сельских районах исповедуется «двусмысленность» принципа и порядка делегирования государственных полномочий органами местного самоуправления, налицо отсутствие четкого разграничения этих полномочий и полномочий собственно местных, самоуправленческих, неопределенный характер ответственности за исполнение местными властями государственных полномочий — все это до больших размеров расширяет зону безответственности должностных лиц муниципальных образований в правовом смысле.
У руководителей районов и поселков есть отчетливое понимание того, что льготы более всего «провоцируют» обострение межэтнических отношений. Сейчас хорошо осознаны негативные последствия имевших место несколько лет назад слабообоснованных и не адресованных на конкретные нужды выплат разовых денежных пособий лицам из числа аборигенных народностей. Выборочные раздачи отдельным лицам коренных этносов денег, лодок, моторов — это поле для злоупотреблений чиновников и среда для разжигания конфликтов, в том числе в сфере межэтнического общения. Помощь необходимо направлять адресно жителям национально-смешанных поселений, особенно из социально не защищенных слоев, независимо от национальности, либо на общие для всего поселения нужды: на создание рабочих мест, на развитие общин в малых поселениях на промысловых угодьях, на развитие традиционных промыслов. Так, к примеру, дотации, которые идут на доплату за сдаваемую государственным и муниципальным предприятиям промысловую продукциюягоды, грибы, рыбу, пушнинураспространяются на все население поселков, независимо от национальности.
Автор выявил, что в реальной жизни властный порядок удерживается не только законодательной регламентацией, но и традициями отношений по поводу разделения властных функций, традициями сочетания инициативы и субординацииа также то, что вышестоящие властные инстанции располагают обычно не только правовыми рычагами воздействия на нижестоящие, но и неформальными. Преобладание неправовых методов осуществления властного порядка над действенностью законодательно-правовых механизмов, посредством которых выстраивается ныне система местного самоуправления (если не исправлять это положение) как раз и открывает дорогу к ее негативной формализации.
5. Предложения по совершенствованию организационно-управленческой и правовой формы сопряжения власти государственного и собственно самоуправленческого начала в деятельности местных органов самоуправления заключаются в следующем. Принцип, согласно которому органы местного самоуправления институционально независимы от государственных органов власти, как он сформулирован в федеральном законе о принципах местного самоуправления и затем воспроизведен в аналогичном окружном законе, следует развить таким образом, чтобы снять его известную двусмысленность, которая противоречит задаче оптимального сопряжения собственно самоуправленческих и государственных начал в системе власти. В окружном законе можно зафиксировать однозначно вменяющий (обязывающий) характер наделения органов местного самоуправления отдельными государственными полномочиями со стороны вышестоящих (в административно-управленческом смысле) органов власти, что предполагает изъятие из окружного закона тех положений, которые этому противоречат. Возможность отказа органов местного самоуправления от вменяемых государственных полномочий должно быть исключено совсем.
Договорные процедуры передачи государственных полномочий органам местного самоуправления, могут быть допущены лишь как относящиеся к тем полномочиям которые являются дополнительными к вменяемым в обязательном порядке.
6. Законодателям следовало бы ввести в окружной закон о принципах местного самоуправления общее требование о четком разграничении собственно самоуправленческих и отдельных государственных полномочий, возлагаемых на органы местного самоуправления, а в уставах каждого из муниципальных образований это требование должно быть конкретно раскрыто по каждой из двух категорий полномочий. Окружной закон должен предусматривать подотчетность и формы ответственности органов местного самоуправления перед окружными органами власти за исполнение возложенных на них отдельных государственных полномочий. Должен быть предусмотрен и такой вид ответственности, как отстранение от должности должностных лиц местного самоуправления решением окружной думы (по инициативе как депутатов, так и губернатора) за серьезные недостатки (за «плохую работу») в осуществлении порученных государственных полномочий. В поисках эффективных способов управления нужно сделать особую ставку на совершенствование системы местного самоуправления и на нахождение на этой основе более соответствующих местным условиям, а потому и более эффективных форм экономической самодеятельности населения.
7. В деятельности органов местного самоуправления сомкнулись самоуправленческие и государственные властные начала, поэтому необходимо, чтобы они были хорошо организованы. Решающей предпосылкой этого является их способность содействовать развитию властных инициатив местных сообществ и концентрировать их в своей деятельности. Но во всех уставах муниципальных образований положение о делегировании полномочий территориального общественного самоуправления органами местного самоуправления не более, чем декларируется, но ни в одном уставе не раскрывается, какие конкретно полномочия делегируются. Национальная община, являясь очень важной и необходимой для сохранения этнической самобытности народов Севера формой местного самоуправления, тем не менее, не дает сама по себе сколько-нибудь полного решения проблемы удовлетворения потребностей этнического развития народностей Севера в связи с формированием системы местного самоуправления. Национальные общины организованы или организуются, что вполне естественно, в местах компактного проживания аборигенного населения, каковыми являются те поселения, в которых оно составляет значительное большинство жителей. Это мелкие и очень мелкие поселения, входящие в состав сельсоветов, или места постоянного проживания семейных или родственных коллективов на родовых угодьях.
8. Естественно видеть важнейшую опору стабильности межэтнических отношений в упрочении естественно-исторически сложившейся целостности местных межэтнических сообществ, развивая соответствующие этому и позволяющие более успешно решать общие проблемы формы местного самоуправления. В той ситуации, которая уже сложилась в районах традиционного северного природопользования, путь к продуктивным формам деловой активности и росту благосостояния каждодневная забота о выживании пролегает не иначе, чем через развитие системы местного самоуправления. На этом пути будет выбиваться почва из-под массового психологического «комплекса» по поводу «льгот по национальному признаку» .
Следует признать, что частные формы деловой активности, которым идеологи рыночных реформ отводили роль универсального мотора в подъеме благосостояния населения, в районах традиционного промыслового природопользования в этом качестве не состоялись. В частности, если говорить об отношениях купли-продажи промысловых угодий, то это в принципе противоречит как традиционным ценностям старожильческого русского населения, так с еще большей силой — аборигенного населения. Промысловые участки ценностно маркированы, «освящены» и «священны». Для аборигенов, как показывалось выше, все озера, реки, ручьи, деревья населены духами, а многие участки — это «святые места», где обитают души их предков. Для потомственных промысловиков и местных этносов торговля промысловыми участками означала бы противоестественное — духовными ценностями не торгуют. Деньги же, на их взгляд, вообще не составляют особой ценности, к которой нужно было бы относиться с бережливостью, или по крайней мере — аналогично к промысловым участкам.
Конструктивный характер курса реформ имел особый эффект, если бы главная ставка была сделана не на разрушение хотя и «старого» но живущего, но на ценностно значимоое для местных этносов, на обновление с целью стимулирования инициативы и предприимчивости коллективных форм производства и предпринимательства в качестве ведущих в многоукладном хозяйстве.
