Феномен и опыт полувекового сотрудничества Европы и развивающихся стран — явление, ценность которого исключительна. Общеизвестно, что в 1957 году европейские государства вступают в новую фазу интеграции: следующим за созданием Европейской Организации Угля и Стали шагом становится организация Европейского Экономического Сообщества (далее ЕЭС). С этого момента в двусторонние отношения «метрополия — колония» вмешивается третья сторона: а точнее, метрополия, до того пользовавшаяся безраздельной властью на подчиненных территориях, с этого момента должна действовать с оглядкой на обязательства, взятые перед соседними государствами-участницами Римских соглашений 1957 года. С течением времени эта модель будет претерпевать изменения: коллективное влияние Европы в разные периоды будет по-разному соотноситься с влиянием бывших метрополий по отдельности, однако сам факт сотрудничества европейских стран, формирования общей экономической политики в отношении бывших колоний представляет несомненный интерес.
Конец XX и начало XXI века — время переосмысления не только накопленного опыта, но и теорий, долгое время доминировавших в исторической науке. Попытки дать определение текущему периоду мировой истории неизменно ведут к тому, что теоретики признают неравномерность развития участников исторического процесса: стран, регионов, континентов и т. п. С 80-х годов XX века широкое распространение приобретает концепция «Север-Юг»: антагонизм двух моделей развития, их взаимное переплетение, столкновение и пр. Действительно, высокоразвитый, ориентированный на индустриальное производство и высокие технологии, с падающими темпами рождаемости Север имеет немало отличий от развивающегося (где-то бурно, где-то замедленно), аграрноориентированного, характеризуемогобурным демографическим ростом Юга. Возможно,' эта картина, не объясняет процессов, текущих во всем мире, 1 но она констатирует очевидное различие в тенденциях, а в наиболее распространенных своих толкованиях предупреждает о растущей пропасти между двумя сторонами. Концепция «Север-Юг» своими корнями уходит в самые разные научные области: от макроэкономики до культурологии — в политическом1 же отношении учение строится на том утверждении, что с конца*Второй Мировой войны начинается процесс, когда колонии из объекта международных отношений становятся такими^ же субъектами, как и метрополии. Тем! самым заложенный^ в зависимых территориях потенциал (территориальный, людских и материальных ресурсов) «становится — в* зависимости от точки зрения* исследователя: — либо аргументомв* противостояниилибо стимулом к сотрудничеству с большими* державами.
Часто, говорится о давлении ивлиянии, которое оказывают высокоразвитые страны и сообщества на Третий, миро томчто «в"основе современнойэкономики лежит умножение благосостояния' богатых т скатывания' бедных по * наклонной — принцип расширяющейся! пропасти. «Разделение проходит повсем сферам: экономической, социальной, политической, медицинской», — писал в своей статье для периодического издания «Развитие напрактике» Мустафа* Баргхути, первый* президент Международного Совета по Здравоохранению Наций. — «В результате внешний1 долг Третьего Мира и экономическая помощь стали инструментами контроля над экономикой Юга, провоцируя ситуацию, когда рынки, ресурсы и сырье всегда будут служить интересам общего рынка капиталов».1 Однако до сих пор не утихают споры среди историков.
1 Barghouthi, Mustafa. 'North-South relations and the question of aid ' // Development in Practice. — 1993. — № 3:3, p. 204. и экономистов о том, как функционируют механизмы этой модели, равно как и силы, препятствующие дальнейшему ее развитию.
Когда речь идет о проблемах Третьего Мира, внимание средств массовой информации, политиков, и прежде всего рядовых обывателей до сих пор сконцентрировано на сфере политической: образовании союзов, вооруженных конфликтах и процессах — нередко с применением силы — передачи власти, иными словами, на кризисных моментах. При этом нередко забывается, за счет чего развивающиеся государства живут или выживаютчто является их каждодневными заботами, без каких «краеугольных камней» здания новых неокрепших государств в одночасье разваливаются. Из виду упускается огромный пласт политико-экономических проблем, без знания которых невозможно понять ни мотивацию правительств развивающихся стран, ни повседневную жизнь их обычных граждан. Развивающиеся и наименее развитые страны, у которых нет внутренних сил для экономического рывка, вынуждены определенным образом выстраивать свою политику в отношении мировых центров силы и стран, более развитых в экономическом отношении.
Теория, провозглашающая экономику базисом развития общества, не раз подвергалась критике, но применительно к новейшей истории государств африканского континента трудно спорить с тем, что удельный вес экономических вопросов колоссален и имеет жизненную значимость. Собственно, суть сотрудничества Европейского Сообщества с Африкой состояла в том, что ЕЭС, установив для шести стран-участниц зону свободной торговли, включило в нее зависимые от европейских метрополий территории, оговорив это в IV параграфе Римских соглашений. Значительная часть этих территорий находилась в Африке. В 1960 году многие страны Черного континента обрели независимость, и те, которые находились ранее в зависимости от входящих в ЕЭС Франции и.
Бельгиипродлили, сотрудничество, оставшись взоне свободной «торговле на тех же правах (достаточно» ограниченных), что и ранее. С этого момента сквозь весь диалог красной нитью проходили две темы: во-первых, это постепенное снижение тарифов на экспорт / импорт и преференциальные торговые соглашения, а во-вторых, предоставление экономической (финансовой и технической) помощи. Соответственно, ЕЭС, идя на подобное сотрудничество с африканскими странами и предоставляя преференциальный доступ африканским товарам на свои" рынки, тем самым начинал вести дискриминационную политику в отношении, любой третьей стороны, что вызывало критику со стороны международных организаций, следящих за балансом в мировой торговлепрежде всего структур ГАТТ (Общего Соглашения по Торговле и Тарифам), а впоследствии! ВТО.
Следует оговориться, что влияние бывших метрополий на страны Африки, разумеется, не ограничивается одной сферой* экономических отношений: есть и сугубо политический пласт, и культурный, и демографическими пр. Но наибольший интерес, равно как и наибольшие возможности для исследования, представляет спектр политико-экономических проблем. Причин тому несколько. Во-первых, сотрудничество ЕС и Африки — одна из важнейших составляющих концепции Север-Юг: оно раньше прочих получила институциональную форму и сохранила ее до настоящего момента. Во-вторых, в этих отношениях четко определены две стороны: объединенная Европа и страны Африки. Оба участника диалога прошли в своем развитии через определенные этапы, расширялись их географические рамки, менялся экономический потенциал, но собственно диалог не менял своей сути и не ломал преемственности. В-третьих, в рамках этого диалога было разработано и претворено в жизнь немало новаторских проектов: от статуса «ассоциированных участников" — ЕЭС, которым? впервые в 1957 году былинаделены: африканские территории и которым впоследствии структуры ЕЭС пользовались в ходе интеграционных процессов^ до системСТАБЭКС и СИСМИНставших новым словом в торговле между высоко-и слаборазвитыми государствами. Все вышесказанное позволяет говорить о том, что политико-экономический аспект содержит в себе такие важные составляющие как диалог, преемственность и новаторство* а следовательнолредставляет особышинтерес дляшсследования-.
Целями настоящего исследования можно считать следующие:
• изучить отношения. междустранами Африки и Европейским.
Сообществом от самого начала до настоящего моментапроанализировать. динамику отношений—.
• определить, мотивацию-сторон, их интересы и логику как на конкретных переговорах, так и, в долгосрочных процессах, идущих влечение несколько десятилетий;
• выявить механизмы, которые были задействованы вдостижении целей каждой их сторон.
Хронологические рамки исследования: В истории Европейского Экономического Сообщества / Европейского Союза не было такого периода, когда не строилось, бы отношений с Африкой. Аналогично, история независимых стран Африки в новейшее время немыслима без-их отношений, с бывшими" метрополиями: Уже с 1957 года и вступления в силу Римских соглашений! тогда еще политически зависимые: территории южнее Сахары пользовались определенными привилегиями свободной торговли— иразумеетсябыли экономически привязаны к метрополиям. Потому в качестве точки отсчета было бы логично определить дату образования ЕЭС — 1957 год. Настоящих вех, которые могли бы стать верхним порогом, в-истории отношений ЕС и Африки достаточно. Но для выполнения поставленных во введении задач оптимальной представляется дата начала 2001 года. Именно в это время отношения ЕС со* странами Африки переходят на новую ступень: заканчивают свое действие последние привилегии, история которых корнями уходит в 1957 год. Одна модель экономической помощи, торговых отношений и пр. приходит на смену другой: решения, принятые в 2000 году, в. г. Котону (Бенин) вступают в полную силу, не будучи более сдерживаемы условиями переходного периода. Суть и история этих перемен и будут составлять основную часть исследования.
В основу периодизации отношений ЕС и Африки положен последовательный ряд политико-экономических, соглашений между * сторонами, конвенций, продолжительность действия которых в основном не превышала пяти, а в поздней истории отношений — десяти лет. Одна из возможных периодизаций (если отталкиваться от того, что представляли собой обе стороны в каждый период) такова: i.
I. С 1957 по 1975 гг. Соглашения ЕЭС — ассоциированные по.
Римским соглашениям территории: (Яунде I (1962) — Яунде II (1969)). Отношения Великобритании с африканскими' странами в рамках Британского Содружества.
II. С 1975 по 1992 гг. Соглашения, ЕЭС — Организация стран.
Африки, Карибского и Тихоокеанского бассейнов (АКТ): (Ломе I (1975), Ломе 1 Г (1981), Ломе 111(1985)).
III. С 1992 г. по 2001 г. Соглашения ЕС — АКТ (Ломе IV (1995),.
Котону (2000)).
Историография: Отношения Севера и Юга — тема, которая включает в себя колоссальное количество проблем, мелких и крупных, что обзор историографии — даже если ограничить круг вопросов только африканской тематикой — может стать отдельной научной работой. В связи с этим, в рамках этой работы представляется более важным выделить «смысловые группы» различных подходов, чем характеризовать каждую концепцию в отдельности.
Наиболее четкую картину различных концепций, представляется, дает следующее деление:
1. Африканская и европейская историография.
2. Прои антиколониальная точки зрения.
3. Экономическая либеральная и неоконсервативная точки зрения.
4. Марксистская историография.
Тема отношений Севера и Юга в достаточной степени политизирована, а историография по теме, не будучи ограничена сферой научных трудов, является в равной степени и публицистической, и межправительственной. Развернувшаяся дискуссия, таким образом, максимально приближена к объекту исследования. Споры о настоящем и прошлом евро-африканского сотрудничества не просто вводят исследователя в круг проблем, они выступают монолитным объемом информации с хронологией, документами и статистикой по указанной проблеме. Иными словами, любая из ныне существующих историографических концепций находит свое отражение в реальной политике и, наоборот, причем в гораздо большей степени, политика влияет на то, что писалось и пишется по указанной проблеме. В этом свете ярким примером является отечественная историография.
Общая характеристика марксистской историографии.
В марксистской историографии тема неоколониальных отношений разрабатывалась довольно активно. Общий взгляд на неоколониальную проблему был приблизительно одинаков у всех: «Факты о положении во многих независимых государствах Африки подтверждают слова В. И. Ленина о том, что для осуществления совей политики империалистам иногда выгодно предоставлять отдельным зависимым странам демократические свободы вплоть до государственной независимости. Сознавая свою неспособность сохранить колониальную систему в ее о прежнем виде, они идут на уступки». Предрекая неизбежный распад неоколониальной системы с первого дня ее существования, советские исследователи зачастую упускали те конструктивные моменты, которые все же время от времени возникали в отношениях между Европой и Африкой. Позитивные моменты они либо списывали на уступки европейских держав во имя главного — сохранения своего влияния в регионе, либо просто не замечали, что подъемы неоколониальной системы не менее значительны, чем ее спады. Как раз к середине 70-х годов пришло понимание: то, что раньше считали агонией, на самом деле — нормальное функционирование несколько другого «организма»: «Было бы неверно рассматривать формирование неоколониализма как простое следствие распада колониальных империй, тем более как простую замену одних форм эксплуатации и порабощения другими. Наличествуют качественно новые черты и свойства. Невозможность старой колониальной политики в современных условиях может быть объяснена внешними факторами. Возможность новой — должна быть объяснена внутренними. Следовательно, мы становимся свидетелями переходного периода взаимодействия старого и нового"3. Причины изменения позиции советских историков достаточно многообразны: это и накопление фактического материала, позволившего сделать выводы, отличные от прежних, и смена поколений историков и многое другое. Сомнительно,.
2 Крутоголов М. А. Распад колониальной системы империализма и становление национальной государственности в независимых странах Африки // Африка. 1956 -1961. М., 1961, с. 7.
3 Мнацаканян К. Колониализм и его исторические формы. М., 1976. С. 152 чтобы в ряду этих причин были какие-то указания от руководящих кругов страны, «политический заказ», иными словами: в первую очередь имеет смысл говорить о внутренней эволюции исторической науки.
Таким образом, в отечественной историографии по вопросам неоколониализма можно выделить два этапа: первый — 50−60-е гг. — был охарактеризован острой общественно-политической критикой политического курса европейцев в целом и проекта «Еврафрика» в частностивторой — с 70-х годов — предлагал более взвешенный, хотя и-не беспристрастный, взгляд на те же интеграционные процессы. Что касается первого этапа, то в рамках данной работы он представляет мало интересаконцепции с того момента, как уже было сказано, поменялись, а тот фактический материал, который удалось собрать в 60-е гг. отечественным историкам, напрямую к вынесенной в заглавие теме не относится.
Примером второго этапа, выделенного, разумеется, условно, могут служить материалы международного симпозиума «Экономический и политический механизм капиталистической интеграции», состоявшегося в-Берлине весной 1973 года. И хотя симпозиум был международным, а следовательно, принимали участие в нем не только советские историки, по 9 содержательному признаку его все же следует отнести к отечественной историографии: участники представляли страны СЭВ и, соответственно, выступали с марксистско-ленинских позиций. Материалы — это, как традиционно бывает на симпозиумах, стенограммы выступлений докладчиков, анализирующих довольно частные моменты. Со всем тем из этих частных моментов складывается вполне целостная картина — взгляд не самых ортодоксальных марксистов на достижения и проблемы западноевропейской интеграции. Общая направленность симпозиума’ясна: вскрыть назревающие противоречия во «вражеском лагере», попытаться спрогнозировать, в каком направлении пойдет интеграция после вступления Великобританиикаковы перспективы, европейского сотрудничества: в целом — проблемы не столько идеологического,. сколько вполне прагматического характерам Нужнобыло-, иными: словами*, понять, чем живут европейские соседи? — особенно это интересовало исследователей из Восточной Германии и Чехословакии. Смысла выделять.
I, особо какие-то статьи — и доклады нет — в данной работе были использованы те, которые имеют, непосредственное отношениек поставленнымво? введении проблемам:
Несколько более идеологизированная^ но тем не менее ценная работа Л. М. Кириченко: «Западноевропейская! интеграцияи: страны Африки», также' относящаясяг к>: 70-м годам-, ставит своей? целью? исследовать, причины возникновения интеграционных процессов в Европе и Африке, их взаимосвязь и взаимозависимость. Путаное с точки зрения методологии — до конца, например, остается непонятным, что автор имеет в виду под. словом «интеграция» — востальном, это исследованием представляет несомненныйинтерес. Основное внимание: уделено анализу, достаточно развернутому, торгово-экономических отношений между Европой и Африкойпусть даже с заранееизвестными* выводами относительно? их: перспектив. «Ассоциация, — пишет автор- - является своеобразным инструментом „передела мира“, так какдает возможность западноевропейским монополиям неограниченно хозяйничать в экономике африканских стран, являвшихся1 ранее сферой» деятельности^ толькометрополии. Механизм ассоциации, ликвидируя: привилегии метрополий., облегчает проникновение иностранных монополий в бывшие колонии"?! Иначе говоря, автор отметил момент, зачастую ускользавший: от других исследователей — ' с оформлением, неоколониальных отношений всё более значительную роль в экономике.
4 Кириченко A.M. Западноевропейская интеграция и страны Африки. М., 1974. С. 6 развивающихся' стран, играет: частныйкапитал. Момент, действительно^ важныйхотя и не являющийся определяющей чертой: неоколониализма: исключений столько, что они^ почти уравновешивают правилоВажна именно тенденция роста доличастного капитала, которую-автору, нас основе обширного источникового материала удалось проследить.
Некоторые приверженцы Маркса за пределами: Советского Союзапридерживались, мненияабсолютно нехарактерногодля" отечественнойисториографии, традиционно оценивавшей/ неоколониализм как явление резко негативное. «Немецкий философ XIX века Карл Маркс полагал, что-империализм мог бы сьпрать прогрессивную роль, создав в слаборазвитых странах базис: для процессов индустриализации,. аналогичных западным», -пишетдиректор? Информационного бюро африканского' бизнесаТунде Обадина."Маркс мыслил, что колониальные власти должны уничтожить примитивные докапиталистические структуры и заложить материальную-основу для современного общества западного типа. По Марксу всем, обществам^ суждено было пройти европейскийпуть. но он! был прав водном:-в<�доиндустриальной культуре невозможно? создать¦ и поддерживать'.: индустриальную экономику".5.
Проколониальная традиция.
Работы, в которых бы отстаивалась та точка зрения, что колониализм и пост-колониальное присутствие не несут развивающимся странам ничего кроме блага, мало распространены. Справедливости ради, стоит сказатьj что? взарубежнойисториографии практически и не встречается прямого противостояния антии проколониализма: Потому — с большой долейусловности — к про-колониальному течению можно отнести работы тех исследователей, которые утверждают, что старые колониальные связи «метрополия — колония» должны, играть более.
5 Obadina Т. The Myth of Neocolonialism. Africa Economic Analysis. 2000 // www.afbis.com значимую «роль, чем коллективное сотрудничество-объединенной Европы^ с Африкой. Вот наиболее часто встречающиеся' аргументы в пользу этой позиции:
1) присутствие бывших метрополий как фактор порядка. Нередко, особенно со стороны" европейских политиков, в адрес ЕЭС звучали критические выпады, в. том духе, что ограничив" сотрудничество с африканскими странами/1 лишь экономикой общего рынка, Сообщество допускает рост авторитарных тенденций и конфликтов в регионе. Поскольку политическим образованием ЕЭС стал только в 1992″ году, а следовательно, до этого времени? не ставил перед собой конкретную’цель вырабатывать общую внешнюю, политику, в* том" числе и> в" отношении, Африкипредлагалось, чтобы бывшие метрополии договорились об усилении* двусторонних связей с ранее зависимыми от них странами, при том, что коллективная, деятельность ЕЭС отойдет на4 второй^ план. Во многом, это был призыв к пересмотру Римских Соглашений и выдвижение на передние позицииполитической деятельности двух образований: БританскогоСодружества> и> Французского Сообщества. Анализу этих, идей-посвящен, например, труд-кембриджского профессора м. Хукера «Легальный плюрализм: введение в законы колониализма и неоколониализма».6 Из более поздних работ стоит выделить исследования «британца Найалла Ферпосонанаиболее близка к этой тематике его про-имперски ориентированная «Империя: Как Британия создала современный мир».7.
2) патернализм. Мало распространенная в научных трудах, но часто встречающаяся в публицистике точка зрения зиждилась на том, что.
6 M.B. Hooker. Legal Pluralism: and introduction to colonial and neo-colonial laws. London, 1975.
7 N. Feguson. Empire: how Britain Made a Modern World. New York, 2003. даже после предоставления экс-колониям независимости метрополия обязана нести ответственность за их судьбы. При этом высказывалось недоверие по отношению к той идее, чтобы эту ответственность разделить с прочими участниками европейской интеграции: либо в силу имперской идеологии, либо в силу практических соображений, вроде страха потерять привилегированное положение на территориях, ранее контролируемых безраздельно. Прежде всего, такое мнение характерно для ранней французской историографии 60-х годов XX о века, но в похожем ключе высказывались и британские консерваторы, ставившие опыт ЕЭС в качестве негативного примера и настаивавшие на укреплении связей Содружества.9 3) историческая обусловленность. Был достаточно распространен (и научно обоснован) тот аргумент, что двусторонние связи колониального периода были исторически закреплены в течение-веков и десятилетий, а потому ни целенаправленные попытки инкорпорировать новых участников в эти отношения, ни предоставление независимости заморским территориям не меняют реальной плотности первичной связи «метрополия — колония». Этот довод был широко распространен в тех европейских государствах — членах ЕЭС — которые к моменту учреждения ЕЭС (или вступления в Сообщество) не имели сколь либо значимых колоний, например, ФРГ, Скандинавия или Нидерланды. В связи с тем, что сотрудничество с колониями не ограничивалось одной выгодой и накладывало на европейские страны некоторые обязательства, в том числе материального характера (они будут рассмотрены ниже),.
8 Об этом подробнее см. F.-X. Verschave. La Francafrique. Paris, 1999.
9 Подробнее см. A. May. Britain, the Commonwealth and Europe: the Commonwealth and British Applications to Join the European Communities. New York, 2001. t i бытовало мнение, что оптимальным вариантом было бы оставить неоколониальное бремя" экс-метрополиям.
Внимания заслуживает недавновышедшая работа Пола Колье «Миллиард на дне: Почему беднейшие страны терпят неудачу, и как с этим бороться». Автор этого труда — бывший-директор Института исследований Международного Банка и начальник Центра исследований африканской экономики в Оксфорде. Колье немалую часть жизни посвятил вопросам^ борьбы с бедностью. В. своих доводах он основывается на том-факте, что стандартные инструменты, применимые и применяемые для стабильных развивающихся стран, имеют чуть ли. не обратный эффект для группы стран5 наименее развитых, как то: глобализацияфинансово-материальная-помощь и нынешние схемы экономических привилегий, в* том числе рассматриваемые здесь. «Разумным* доводом здесь. может служить тот, что-экономическая помощь за прошедшие тридцать лет добавила один процент к годовым темпам экономического роста наименее развитых стран: <.>. Помощь служила лишь тому, что предотвращала полный распад».10 В' качестве мер по выходу из кризиса4 Колье предлагает усиление* роли развитых стран, в первую очередь входящих в Большую Восьмерку, а из них — тех, у которых сохранились наиболее тесные связи с беднейшими странами, т. е. бывших метрополий. Определив в качестве четырех основных трудностей-«ловушек» гражданские войны, зависимость экономики от сектора природных ресурсов, географическую удаленность (например, от морских и воздушных транспортных узлов) и плохое административное управление, автор утверждает, что без более тесного участия государств — экономических гигантов — Африке, где расположены 70% наименее развитых стран, не выбраться из замкнутого круга.
10 Цит. по Springing the traps // The Economist. Books and Arts. 2 August 2007. New York http://www.economist.com/displavstory.cfm8storv id=9 581 576. экономического: кризиса. «Политика в отношении наименее развитых стран», — пишет он, — «это не1 процесс успокоениякоторый ведут, богатые демократии, но> скорее опасное соперничество моральных противоположностей — вмешательства и невмешательства. В борьбе за будущее этих стран нет противостояния двух миров: злого богатого и благородного бедного, она идет внутри, обществ миллиарда на самом дне».11.
Антиколониальная традиция.
Эта ветвь историографии включает в себя самый широкий спектр работ: от классической? марксистской традиции до националистически" и даже. расистски ангажированных концепций: Некоторые исследователи пришли к выводу об отрицательном влиянииколониализмаосновываясь^ на тщательном историческом анализе, другие больше обращали внимание не на историюа на текущее положение вещей в Африке, попутно обвиняя в нем: весь Запад и его имперскую? политику. Доводы антиколониалистовтем? не: менее— сводились не только к тому, что — метрополии) несут зло бывшим" колониям: В Европе с самогоначала еврафриканского сотрудничества бытовало’мнение, что последнее тянет Сообщество назад, тормозит его развитиеи поглощает немало средств, которыми можно было бы распорядиться с большей: пользой: Представляется, однако^ что^ есть несколько точекв которых сходятсядаже самые полярные мнения:. Наиболее важные из. них таковы:
1) колониализмкак тормозящий: развитие государств фактор. В основе этой доктрины лежит тезис о том, что сотрудничество с развитыми странами, принудительное или добровольное, всегда: п P. Collier. The Bottom Billion: Why the poorest countries are failing and what can be done about it. London, Oxford University Press, 2007. P. VII несет больше отрицательного, чем положительного. В любом случае, говорят сторонники антиколониальных концепций, более сильная держава, используя свою экономическую мощь, подавляет попытки развивающихся стран построить собственную независимую экономику, оставляя их в роли либо сырьевых баз, либо стратегических территорий. Про-европейски, но антиколониально настроенные политики — наоборот — акцентировали внимание на том, что бывшие метрополии, беря на себе обязательства по отношению к ранее зависимым территориям, тянут на себе ношу сколь непосильную, столь и бессмысленную.
2) ограниченность интересов развитых государств в странах, входящих в их сферу влияния. Антиколониализм допускает, что метрополии могут поддерживать своих сателлитов, но только в той мере, в которой это удовлетворяет их собственным интересам. Соответственно, экономическое развитие ограничивается эксплуатацией ресурсов (людских, земных недр и пр.), а социально-политическое —" заморозкой" status quo в локальных конфликтах и размещением военных баз. Зеркально противоположна этой точке зрения та, что интересы сильных держав в странах Третьего мира не настолько велики, чтобы активно развивать сотрудничество с ними. Понятие «сфера влияния» в данном контексте приобретает несколько иные черты: это не власть, насаждаемая из центра в периферийные районы, а стратегия слаборазвитых регионов, которые стараются группироваться вокруг центра силы.
3) необходимость объединения развивающихся стран, выработки единого плана в отношении сверхдержав и бывших метрополий. Авторы, примыкавшие к антиколониальному течению, вставали перед вопросом, за счет чего африканские страны могут подняться на ноги. Это побуждало их искать иные центры силы и ресурсы развитияи тогда как разочарование в США, например, наступило довольно быстро, оставался еще советский блок и Третий мир, а также собственно страны Черного континента. Здесь антиколониализм и смыкается с доктринами панафриканизма, неприсоединения, социализма и пр. Мысль о том, что совместная борьба с трудностями будет более плодотворной, имела достаточно большой вес в африканских обществах.
Хрестоматийной работой для антиколониализма считается^ трактат американского историка историка и публициста гвианского происхождения Уолтера Родни «Как Европа тормозила развитие 1 ^.
Африки". ~ Автор, соблюдая хронологическую последовательность, исследует воздействие, которое колониальное присутствие оказывало на историю развивающихся территорий. Выводы, сделанные им, радикальны и категоричны: «Единственный позитивный эффект от колониализма в.
1 ^ том, что он закончился". Хотя большая часть книги посвящена либо временам, предшествовавшим колониализму, либо собственно колониальной истории, на положение дел, современное ему, Родни также обращает внимание. И если само исследование колониализма зачастую страдает от необъективности, то выводы, сделанные гвианским историком, относительно 60−70-х годов XX века, оспаривать трудно: «Есть существенная разница между зависимостью метрополий от колоний и освобождением колоний от внешнего капиталистического ига. Капиталистические страны больше продвинулись в технологии, а потому.
12 W. Rodney How Europe Underdeveloped Africa. Bogle-L'Ouverture Publications, London and Tanzanian Publishing House, Dar-Es-Salaam, 1973.
3 Ibid. p. 324 являют собой сектор империализма, определяющий направление изменений. Показательным примером служит тот факт, что синтетические продукты, изготовленные в капиталистических странах, вытесняют продукты, сделанные на основе сырья, произведенного в колониях. Иными словами, право решать, где пределы зависимости от колоний в той или иной сфере, отведено технически развитой метрополии. И в этом случае колония или нео-колония вынуждена идти с протянутой рукой просить переоценки тарифов или новых квот".14.
Общая характеристика африканской историографии.
Не стоит смешивать понятия «антиколониальная точка зрения» и «африканская точка зрения». Причина тому не только в том, что африканцы могли по-разному относиться к колониальному наследию, но и в том, что в основе африканских концепций лежит прежде всего идея спасения и процветания континента, и только потом — если это вписывается в логику концепции — понимание вреда, который колониализмнанес африканским государствам. Итак, если дать общую характеристику африканских концепций, следует выделить следующие черты:
1) афроцентризм. Исключительная сконцентрированность на африканских проблемах является отличительной особенностью концепций исследователейс Черного континента перед аналогичными исследованиями европейцев, в которых об африканских проблемах говорится в контексте мировой экономики. Сюда же следует отнести отказ безоглядно копировать.
14 W. Rodney How Europe Underdeveloped Africa. Bogle-L'Ouverture Publications, London and Tanzanian Publishing House, Dar-Es-Salaam, 1973. P. 47 европейский опыт и признание собственного пути Африки — это общее место для африканских исследований диалога с Европой.
2) противоборство двух концепций: Африки единой (традиция панафриканизма) и Африки многополярной и многонациональной. В разные периоды африканской истории преобладали разные концепции, и влияли они не только на внутреннюю политику стран, но и на то, как каждое государство позиционировало себя на мировой арене — в первую очередь, в отношении бывшей метрополии. Соответственно, когда преобладала первая система взглядов, африканцы видели в европейских странах по преимуществу противника, а когда национальные мотивы выходили на первый план, больше говорилось о старых прочных связях с бывшими метрополиями. При этом, прослеживается тенденция, суть которой в том, что африканские политики и идеологи со временем все четче проводили различие между политикой общеевропейских структур и политикой отдельных европейских стран с имперским прошлым. Таким образом, панафриканские концепции отнюдь не исключали сотрудничества с Европой, но с Европой объединенной.
3) взгляд на Европу как на возможного участника в деле развития Африки. Возлагая ли ответственность за текущее состояние континента, видя ли в Европе единственного спасителя, абсолютное большинство африканских исследователей считает участие бывших метрополий в помощи развивающимся государствам значимым фактором экономического прогресса. Тон этих заявлений меняется в зависимости от политической ориентации пишущего: от ультимативного по отношению к Европе до терпимого и допускающего. Наиболее распространен — причем уже с 60-х годов XX века — взгляд, согласно которому.
Африка готова разговаривать на равных с Западом, как партнер по бизнесу. Также с момента обретения независимости африканскими странами высказывались идеи в, том духе, что Европа" должна, перестать пользоваться привилегиями в сотрудничестве, бывшими у нее ранее, и встать в один ряд с Соединенными Штатами и Советским блоком, дабы новые государства могли самостоятельно расставить приоритеты в экономическом партнерстве.
Из африканских исследователей, заслуживающих особого I внимания, следует выделить нигерийского экономиста П. Окигбо. Помимо научной деятельности* д-р Окигбо известен темчто. в 1994 г., будучи председателем Контрольной^ Комиссии’Центрального Банка. Нигерии, стал автором! доклада, в котором обвинил действовавшее правительством том, что оно растратиловпустую фонд в* 12,5 млрд. долларов США, накопленный от нефтяных сделок. Вышедшая в 1967 году работа «Африка и Общий Рынок"15 была, написана под влиянием переговоров ЕЭС с Нигерией отступлении последней в зону общего рынка (1962;1966 гг.). Сам д-р Окигбо8 участвовал в этом диалоге непосредственно и сыграл первостепенную роль-в том, что Нигерия, будучи членом Британского Содружества, смогла добиться привилегий. в торговле с ЕЭС. Несомненное достоинство книги в том, насколько трезвую оценку дает автор каждой из сторон: не идеализируя политику европейцев, Окигбо вместе с тем говорит о том, что многих экономических трудностей африканцам удалось бы избежать, если бы не1 неудовлетворительное управление местных администраций, несогласованность действий внутри Африканского континента и слабость международных структур, призванных контролировать международную торговую систему.
15 P.N.C. Okigbo Africa and the Common Market. London, 1967.
Значительный интерес представляет работа нигерийского ученого Чарльза Чикека «Африка и Европейское Экономическое Сообщество, 1957 — 92″. Интересна она по нескольким причинам. Во-первых, в работе найден некий баланс между анализом экономики и политики, что в иных случаях является серьезной проблемой. Автор монографии не предлагает прямых ответов на поставленные в данной работе вопросы, однако, собранный фактический, материал, как и собственно взгляд нигерийского ученого, позволяет отнести ее к разряду наиболее значительных концепций. Как пишет сам автор, „в* этомисследовании будет сделан, акцент на экономические отношения, которые европейские государства практиковали в прошломи те, которыевозможно возникнут на новом < этапе развития: этапе независимости и? национального строительства. Будет иметь место попытка критически“ подойти к экономическим и политическимf последствиям участия африканских государств в ЕЭС в статусе присоединившихся членов».16 С поставленными задачами1 автор вполне справился (следует сказать, тем не менее, что, рассматривая" значительный период — от Римских до Маастрихтских соглашений- - он, безусловно, подчиняет промежуточные выводы по данным разных периодов общей концепции).
Общая характеристика европейскошисториографии.
В европейской историографии^ довольно трудно выделить общие для всех работ черты: настолько велик объем литературы и настолько разные точки зрения высказывались на протяжении последнего полувека. Влияния, которые испытывали европейские историки и экономисты, несомненно, самого широкого спектра: от марксизма до консерватизма и т. д. Фактор Европы, таким образом, не столько объединял различные б Ch.O. Chlkeka Africa and the EEC, 1957;92. Mellen, 1993. p. V концепции, сколько давал им поле и рамки для дискуссии об^отношениях Севера и Юга. Следует признать, что в отличие от Африки для европейских исследователей этот вопрос не был жизненно важен или, если быть точнее, занимал свое — и отнюдь не главенствующее — место в более обширной системе исторических и политических проблем. Одна общая черта все же может быть выделена: для европейцев вопрос отношений с бывшими колониями вообще (и с Африкой в частности) был вопросом имперского наследия. От оценки колониальной истории, желания «перевернуть страницу» или вернуться к прежним схемам отношений и зависел во многом взгляд на текущее положение дел в еврафриканских отношениях.
1) дискуссия о позитивном и негативном влиянии неоколониализма уже затрагивалась выше. Аргументы «за» и «против» в европейской историографии мало чем отличались от общемировой практики. Стоит отметить политическую подоплеку этой проблемы: европейские социалисты (в первую очередь двух самых крупных колониальных держав прошлогоВеликобритании и Франции) инкорпорировали в свои политические программы антиколониальные лозунги, переводя их на почву партийного соперничества и придавая тем самым дополнительное политическое измерение дискуссии.
2) дискуссия об общеевропейской политике. Вторым фактором, оказывавшим влияние на спектр мнений о Еврафрике, была западноевропейская интеграция: процесс, шедший параллельно диалогу с Африкой, и, разумеется, куда больше занимавший европейскую общественность. Аналогично дискуссии о колониальном наследии, успехи и неудачи Объединенной Европы являлись тем критерием, на который (сознательно или нет) ориентировались европейцы, вынося суждения о состоятельности ее отношений с Африкой.
Из европейских работ следует выделить исследование британского историка Дэвида Кеннета Филдхауса «Черная Африка 1945;80: Экономическая деколонизация и заторможенное развитие». Задавшись вопросом о связи двух вынесенных в заглавие явлений, автор на материале африканских стран как Британского Содружества, так и Французского Сообщества показывает экономические механизмы, приведшие к 1970;м годам, к глубокому кризису почти всего Черного континента. Для Филдхауса экономическая история независимой Африки — это прежде всего история углубления кризиса, скатывания по наклонной: «Колониальная экономическая политика была осторожной — вплоть до инертности. Большинство же новых африканских государств предпочли риск. Здание впечатляющих достижений двух первых после независимости десятилетий было построено на песке. Экономический рост основывался на резком скачке экспорта, внутреннем налоговом потенциале и больших 5 вливаниях зарубежного капитала, но имел мало общего со структурным.
1 *7 развитием Черной Африки". Собственно, евро-африканским отношениям автор уделяет внимания гораздо меньше, чем экономической политике администраций новых государств: отчасти поэтому деколонизация — по его мнению — это в большей степени уход Европы от прямых отношений, чем продолжение сотрудничества в новом ключе. Работа представляет собой несомненную ценность: как по объему привлеченных к исследованию источников, так и по глубине их анализа.
Либеральная точка зрения.
17 D.K. Fieldhouse. Black Africa 1945;1980. Economic Decolonization and Arrested Development. London, 1986. P. 245.
Спор между сторонниками и противниками преференциального подхода к мировой торговле много более затрагивает насущные африканские проблемы, чем дискуссия о таких общих местах, как положительное и отрицательное в неоколониализме. Вопрос о целесообразности отношений между экс-колониями и метрополиями перед неоконсерваторами и либералами от международной торговли не стоит: они принимают эти отношения как данность. Сфера их интереса включает те принципы, на которых это сотрудничество строится, и в первую очередь, заложенный в основу всего еврафриканского сотрудничества принцип преференциального подхода к торговым отношениям. Выше уже говорилось, что ЕЭС, дабы иметь возможность развить сотрудничество, значительно снизило торговые барьеры для африканских товаров, распространив действие общего рынка на Африку. Эти протекционистские меры и стали камнем преткновения для двух концепций. Защитники либерализации мировой торговли приводят следующие доводы:
1) двойственность положения африканских стран. Лишь к 90-м годам XX века страны Африки вошла во Всемирную Торговую Организацию (ВТО), тогда как страны Европейского Сообщества уже в 1947 г. вошли в число подписавших ГАТТ, документа, который, как известно, предшествовал ВТО. При этом африканские страны, будучи включенными в зону общего рынка, получали привилегии во многом сравнимые, а еще чаще превышающие те, что были предусмотрены ГАТТ. Складывалась, таким образом, двойственная ситуация, подрывающая сам принцип либерализации торговли в мировом масштабе, а следовательно, условия Римских соглашений вступали в противоречия с обязательствами, которые страны ЕЭС взяли на себя перед другими участниками ГАТТ.
2) необходимость независимого от бывших метрополий развития Африки. Здесь либеральная историографическая традиция тесно смыкается с антиколониализмом. Эти точки зрения совпадают в том, что неоколониализм и тесные преференциальные связи с Европой тормозят развитие Африки, тогда как свободная торговля больше способствует ее выходу на новый уровень благосостояния. С вхождением большей части Африки в ВТО в 1995 году эта позиция получила дополнительный аргумент: развивающиеся страны критиковались за то, что, дав согласие на либерализацию торговли, они по сей день продолжают ориентировать свою экономику на товарооборот с Европейским Союзом.
Хрестоматийным для либеральной традиции стало исследование американского историка У. Цартмана «Политика переговоров по торговле между Африкой и ЕЭС. Слабые бросают вызов сильным». Автор и до публикации этой книги вплотную занимался дипломатической историей развивающихся стран, а сама работа, по-видимому, стала краеугольным камнем для многих последующих исследований международного положения Африки: в других монографиях она цитируется регулярно. Итак, концептуальный подход У. Цартмана к проблеме заключается в том, что внимание сосредоточено на политическом подтексте сугубо экономических, по сути, переговоров Европа — Африка: на их политических последствиях, на самом ядре Ассоциации. «Косвенное предположение, на котором основана эта книга. заключается в том, что маленькие страны на самом деле обладают значительной властью над более сильными государствами, но власть эта должна основываться на чем-то, что выходит за рамки смысла, традиционно вкладываемого в.
1 Я понятие сильный и слабый" , — пишет во вступлении автор. Иными.
18 W.l. Zartman. The Politics of Trade Negotiations befween Africa and the European Economie Community. The Weak Confront the Strong. Princeton, 1971. P. 5−6 словами, даже не зная конкретной истории переговоров, можно понять, что развивающимся странам удавалось чего-то добиться от индустриальных держав. По мнению, например, советской историографии, эти уступки со стороны капиталистических стран были связаны с их стремлением сохранить свои позиции эксплуататоров в Третьем Мире, пошатнувшиеся с ростом национально-освободительных движений и появлением социалистического лагеря. Цартман же формулирует другую гипотезу: диалог между слабыми и сильными проходит по сценарию, в корне отличающемуся от традиционных представлений.
Неоконсервативная точка зрения.
С некоторой оговоркой сторонников этой концепции можно отнести к тем, кто защищал весь комплекс евро-африканского сотрудничества — по той причине, что в основу последней была фактически заложена протекционистская схема торговых отношений. Разумеется, и в стане условных «неоконсерваторов» возникали I критические замечания в адрес тех, кто курировал партнерские отношения с Африкой, однако именно неоконсерватизм был изначальным фундаментом Еврафрики. Итак, для работ, попадающих в эту категорию, характерны следующие идеи:
1) необходимость коллективной поддержки конкурентоспособности слаборазвитых стран. Новые государственные образования Африки нуждаются в поддержке, без которой их существование встает под угрозу, и более стабильной схемы помощи, чем объединенная Европа, не способен предложить никто, считали защитники Еврафрики. Коллективное разделение ответственности и благ, получаемых от сотрудничества, а также контроль за исполнением решений, должны исключать вероятность сбоев в системе. Сама же система рассчитана не на то, чтобы давать африканскимстранам исключительные привилегии, а на то, чтобы дать толчок к самостоятельному экономическому развитию.
2) реальность оказываемой помощи. Помощь, которую оказывает 1.
Европа Африке, функционирует и приносит свои плоды — в отличие от неработающих схем, предлагаемых международными организациями или Советским блоком — таков был основной ответ критикам евро-африканского сотрудничества. Помимо этого, указывалось на то, что объемы экономической помощи, проходящей по каналам ЕЭС, несравнимо больше, чем по каналам Объединенных Наций, Британского Содружества и др.
3) перспективность развития. «Партнерство ЕЭС и АКТ представляет собой символ надежды в разделенном мире. Их опыт-показывает, что черные и белые могут плодотворно сотрудничать и основывать институты, в рамках которых они способны-вместе работать набазе взаимного уважения. В то же время он демонстрирует, насколько ограничены возможности простого регионального сотрудничества в деле сужения общего разрыва между Севером и Югом.», 19 — писала в конце 70-х годов британский историк Кэрол Косгроув-Туитчетт. Иными словами, бытовало мнение, что именно евро-африканское сотрудничество может и должно стать флагманом в деле сглаживания мировых-экономических противоречий.
Практически не встречается работ, в которых бы отношения объединенной Европы и Африки рисовались исключительно в светлых.
19 Cosgrove-Twitchett С. Europe and Africa: from association to partnership. Farnborough, 1978. P. XV тонах. Значительная часть, исследований, которые можно отнести к указанной категории, — это рабочие аналитические документы Европейского Сообщества / Союза, и их общий настрой выражен в намерении продолжать работать в выбранном направлении, несмотря на трудности. Интересна, в этом ключе, работа французского экономиста Валери Сабля «Политика регионального сотрудничества с заморскими территориями и странами АфрикиКарибского и Тихоокеанского бассейнов», изначально писавшаяся как докладная записка премьер-министру Франции, но по своему объему и глубине анализа французской экономической политики ставшая в ряд с самыми серьезными исследованиями. «Чтобы с большим оптимизмом смотреть в будущее», -пишет автор", — «нужное прежде всего, покончить с антагонизмом тьермондистов ианти-тьермондистов, равно» как и с противоречиями еврофилов и еврофобов. Слишком много публикаций, не делая различий, преподносят всех жителей бывших колоний как несчастных без доли-надежды, дабы вызвать чувство вины в обществах, которые закрывают глаза на проблему. Сегодня (т.е. в середине 80-х гг. — С.Н.) учитываетсяабсолютное большинство проблем, в недавнем прошлом остававшихся за пределамивнимания. Решения становятся очевидными, как только приходит понимание ситуации".20.
Одна из трудностей работы с современной историографией заключается в том, что за последние два десятилетия резко выросло количество научных работ и статей, посвященных подобной проблематике. С одной стороны, это решает проблему количества материала, но с другой — становится почти невозможно определить, какие работы выдержат проверку временем и продолжат традицию трудов, уже ставших краеугольными камнями. Суть другой тенденции, состоит в том, что.
20 V. Sable. La Politique de cooperation regionale entre les DOM-TOM et les Etats ACP. Paris. 1987. P. 112 процентное соотношение крупных монографий и статей серьезно изменилось в сторону последних. Это связано с возможностями Интернета и он-лайн публикаций, более подходящих авторам незначительных по объему трудов, а кроме того, с распространением практики коллективных монографий, например, под эгидой какой-либо международной или неправительственной организации. Статьи, составляющие коллективные монографии, больше касаются частных вопросов, тогда как на Интернет-порталах (если это не электронные библиотеки) распространены работы общетеоретические и нередко повторяющие друг друга.
Источники. Сконцентрированность исследования на политико-экономическом аспекте позволяет разделить базу источников на две основные группы: статистика и политические документы. В качестве вспомогательных материалов в работе использовалась специализированная периодика, посвященная Африке, а также общедоступные информационные ресурсы, рассчитанные на широкую аудиторию.
Неоколониальная проблематика, как и вообще любая касающаяся современных вопросов, тем отличается от проблематики, скажем, Нового времени или Средних веков, что источники и историография взаимно переплетаются и выступают единым информационным комплексом. Так, например, статистические данные — ярчайший пример сугубо источникового материала — зачастую сопровождается комментариями, анализом, проводимым авторами-составителями. Это пример синтеза источников и историографии в рамках одной работы. С другой стороны, используемая литература может не попадать ни под одну: публицистика, в которой содержатся научные концепции — интервью с политиками, статьи серьезных исследователей в регулярной прессе — вполне претендует на то, чтобы быть упомянутой и в списке историографии, и в списке источников. Одна и та же позиция по проблеме может быть высказана и в интервью, и в серьезной монографиипричем система аргументации вряд ли будет сильно «различаться. Тот факт, что монография претендует на* научность, а интервью — нет, не является достаточным поводом для, того, чтобы разделить их и отнести что-то к источникам, а что-то к историографии.
В целом же исследуемая тема обеспечена достаточно широким кругом источников. Сбор материала шел как в архивах, так и с использованием Интернет-ресурсов. Распространено мнение, что в Интернете шире доступ к современной информации, тогда как за данными прошлых десятилетий лучше обращаться в архивные фонды. Однако, зачастую из онлайн-источников можно почерпнуть старую информацию, причем в более систематизированном виде. Связано это" с тем, что у абсолютного большинства' международных организаций (деятельность которых и является объектом настоящего исследования) существуют собственные* веб-страницы, где — помимо сводок новостей' — постоянно обновляются разделы с документами, ставшими вехами в их истории. Там же можно почерпнуть. стенограммы выступлений руководителей, в разное время стоявших у руляэтих организаций или заведовавших их международными связями и т. п. Разумеетсяматериалы, в которых бы их деятельность, критиковалась или компрометировалась, такие ресурсы не предоставляют, однако об общем направлении дискуссии по ним можно с достаточной долей уверенности следить. Максимальный, объем материалов, использованных в работе, представлен на следующих вебсайтах:
• Официальный сайт Секретариата Организации стран Африки, Карибского и Тихоокеанского Бассейнов (www.acp.int);
• Раздел, посвященный внешней торговле, на официальном сайте Европейского Союза (http://europa.eu);
• Архив электронной библиотеки ГАТТ (http://gatt.stanford.edu);
• Официальный сайт Африканского Союза (www.africa-union.org").
• Официальный сайт Всемирной Торговой Организации (www.wto.int).
Из ресурсов, принадлежащих неправительственным организациям, следует выделить:
• Архив экономического портала AllBusiness.com (www.allbusiness.com');
• Архив электронной библиотеки Африки (www.aodl.org):
• Сборник онлайн-документов американской неправительственной организации Africa Action (www, africaaction. org).
Также в работе использовались материалы масс-медиа: новостных лент Би-Би-Си (www.bbc.co.ulO. AllAfrica Foundation (www.allafrica.com). Рейтере (www.reuters.com) и др.
Печатные компиляции документов представлены в основном документальными сборниками, брошюрами Европейского Союза (и Европейского Сообщества), приложениями к монографиям.* Вообще, характерной особенностью этой группы источников является практически полное отсутствие в них авторских комментариев, в отличие, например, от случая статистики. Это касается самых разных изданий: «Основных документов по делам Африки» (Оксфорд, 1971)21, «Рабочих документов Европейского Парламента» (Страсбург, 1976) 1 и более современной периодики «Официальный Журнал Европейского Союза» (Брюссель, 1999). Ввиду многоуровнего характера темы данной работы,.
21 Basic Documents on African Affairs. Oxford, 1971.
22 European Parliament, Working Documents 1975;1976. Strasbourg, 1976.
23 The Official Journal of the European Union. November 1999 представляется невозможным избрать какой-либо один сборник и в дальнейшем опираться на него как на основной. Так, некоторые ключевые документы просто не вошли ни в один из доступных сборников, например, Джорджтаунское соглашение об образовании Организации Африканских, Карибских и Тихоокеанских стран (АКТ)24, в данной работе использовалось его издание, представленное в виде брошюры.
Вне доступа находятся такие важные источники как стенограммы ранних заседаний ЕЭС-АКТ, хотя есть все основания предполагать, что они существуют. Компенсировать их отсутствие приходилось специализированной периодикой, посвященной африканским проблемам. Вообще периодика в данной работе использовалась в основном французская, или точнее — франкоязычная: не только по причине слабого представительства периодики англоязычной, но и потому, что внимание, которое Франция уделяла политическим проблемам черного континента, очень значительно. Если английская специализированная периодика это в своей массе исследование хозяйственных вопросов или очень специальных экономических тем, вроде отдельных проектов (Africa Diary), освещения хронологии событий (Africa Survey) и тому подобных вещей, то французская пресса — это прежде всего публицистика, обсуждения, интервью с непосредственными участниками переговорного процесса, мнения специалистов и политаналитиков. Например, в основу анализа переговоров, предшествовавших Ломейской конвенции 1975 года, были положены два издания: «Новая Африка» (Африк Нувель) и Франция-Еврафрика (Франс-Юрафрик). Печатались оба ежемесячника в Париже, но позиция первого была чуть более настороженной по отношению к еврафриканскому партнерству, а второго — скорее толерантной к инициативам ЕЭС. В целом же оба издания, говорившие от лица.
24 The Georgetown Agreement on the Organization of the African, Caribbean and Pacific Group of States. Georgetown, 1973 развивающихся стран, а не Сообщества, не были друг для друга оппонентами.
О ^.
Читательская аудитория «Франс-Юрафрик» — это в основном чиновники, служившие в европейских представительствах в Африке и экономисты научных центров, госслужащие в новых государствах черного континента и т. п. Ориентацией на такой читательский круг была обусловлена достаточная глубина аналитики, по причине же широкого спектра представленных мнений можно с уверенностью говорить, что пропаганда евро-африканского сотрудничества не была первостепенной задачей журнала. «Африк Нувель"26 же к популяризации сотрудничества с Европой не имеет никакого отношения: основной целью являлось освещение всей политической жизни Африки, вне зависимости от языка, региона и тесноты связей с развитым миром. Особое значение издание придавало укреплению прочности отношений! между разными регионами черного континента.
Помимо этого к работе была привлечена и менее специализированная пресса европейских стран, такая как лондонская The Times, а также парижские Le Courrier и Le Monde. По основной проблеме в них содержится слишком скудная и отрывочная информация: по ним не представляется возможным проследить хронологию переговоров, равно как и составить сколько-нибудь полной картины об интересах сторон. Однако в качестве вспомогательного материала общеполитическая пресса представляет несомненную ценность ввиду ее основной цели: представить в сжатом, конспективном виде обывателю-европейцу информацию, в том числе и касающуюся отношений Европы с ее бывшими колониями.
Что же касается статистики, то, как было сказано выше, она в большинстве случаев сопровождается комментариями, анализом,.
25 France — Eurafrique. Paris, 1972;1975.
Afrique Nouvelle. Paris, 1972;1975 прогнозами. В своей массе сборники, привлекавшиеся к работе, являются исключительно служебными материалами международных организацийЕЭС и ООН. Основными статистическими источниками стали ежегодник Европейской Комиссии по Африки, организации под эгидой ЕЭС27, материалы Комиссии Объединенных Наций по Торговле и Развитию (ЮНКТАД), периодическое издание «Африканское Экономическое Обозрение»." По периоду 60−70-х годов XX века использовались данные служебного сборника «Евростат», 30 посвященного — помимо прочего — внешней торговле Сообщества, выборки министерства иностранных дел Франции «Некоторые статистические данные государств САМ"31, ежегодный сборник ООН по развитию торговли32 и др.
Разнообразие источников, с одной стороны, и труднодоступность отдельных документов, с другой, а также широкие хронологические рамки исследования диктуют необходимость давать отдельную характеристику документальной базы по каждому периоду.
27 European Commission for Africa. Addis Ababa, 1958;1983.
28 The least developed countries. UNCTAD Secretariat. New York, 1984.
29 Economic Survey of Africa. New York. 1980;1995.
30 Eurostat, Monthly Statistics, Special Number 1958;74. Luxembourg, 1975.
31 Quelques Donnees statistiques sur les Etats Africains et Malgache de la Communaute. Paris, 1968.
32 United Nation Yearbook of International Trade Statistics. New York, 1960;1974.
Заключение
.
Опыт сотрудничества" Европы и развивающихсястран: во второй половине XX века исключителен. В 2007 году его история перешагнула полувековой рубеж: претерпев множество изменений, эти отношения не прекратились и не уступили своих позиций. Модель, предложенная разработчиками еврафриканского проекта, началась как схемакоторая позволила инкорпорировать, африканские: территории под патронажем? Франциив зону европейского-, общего рынка. Сейчас она? являетсякраеугольнымкамнем не толькополитикиЕвросоюза* и развивающихся стран, но и всех отношений Севера и Юга. Диалог между ЕЭС / ЕС с одной стороны и Третьим миром с другой — один из самых продолжительных, к нему подключались государства с четырех континентов- - Европы,. Африки, Южной и Северной Америки, а также с островов Тихоокеанского бассейнаЗа все время с 1957 г. ни один, участник — ни из числа развивающихсяни из числа развитых — не* выразил желания выйти из договоренностей, вне: зависимости от внутриполитической ситуации или ориентации на один из центров силыв биполярном мире. За все время* существования независимых государств, образовавшихся? на ранее подконтрольных территориях Юга, объединенная Европа удерживала первенство по торговым отношениям-и размерам финансово-техническойпомощи, не «пропустив: вперед» ни одну из: сверхдержав. Анализ позволяет выделить три значительных этапа в ходе диалога. 1957 — 1975 гг. — Период «Еврафрики», характернымиособенностями которого являются: режим «ассоциации» развивающихся стран с ЕЭС, параллельное существование с экономическими моделями Британского Содружества, слабая: координация усилий в лагере развивающихся стран.
1975 — 1992 гг. — Период отношений двух организаций — АКТ и. ЕЭС — определяемого расширением преференциальной системы, выходом^ отношений на глобальный уровень и — с середины обозначенного периода — замедлением темпов диалога.
1992 -2000 гг. — Период диалога. ЕС и АКТ, для которого. характерно постепенное сворачивание: программ, согласованных на Ломейских конвенцияхвсе большимвовлечением политического фактора в отношения и постепеннойпотерей политического веса странАКТ на переговорах.
Ценность опыта — помимо прочего — заключается в том, что за мировуюисторию впервыесформировался форум, в рамках которого шли переговоры между несколькими бывшими метрополиями и ранее: зависимыми от них территориями — в противовес отношениям США с развивающимися странами1 двух Америк, где процесс де-факто шел-между одним государством Севера, которое не было связанообязательствами, характерными для, метрополии, и Латинской: «Америкой, где деколонизационные процессы начались гораздо раньшечем. в Африке:.
Именно в ходе переговоров! с ЕЭС развивающиеся страны разработалипроект экономическогоальянса и в: 1975 г. воплотили егов Организации стран АфрикиКарибского и Тихоокеанского: бассейнов, по сей день насчитывающей больше членов^ чем аналогичные объединения в' любом другом регионе мираИзначально задумывавшаяся как организация, заточенная специально под диалог с ЕЭС, АКТ значительно расширила сферу своей компетенции и сейчас решает вопросы регионального сотрудничества среди своих участников, ведет переговоры в рамках ВТО, борется с голодом, демографическими и гуманитарными трудностями.
Еще одна характерная особенность евро-африканских отношений — свобода от политической составляющей, которая начала играть заметную роль только после развала биполярной системы отношений. Каждая из бывших метрополий имела, бесспорно, возможность проводить самостоятельную политику в отношении тех государств, которые традиционно считались сферой ее влияния. Однако Европейское Экономическое Сообщество, как показал анализ, ни на одном из этапов не пыталось использовать финансовую помощь или торговые уступки как средство давления на местные администрации. Причин такого положения вещей несколько: во-первых, Сообщество само по себе носило экономический характер, а следовательно не располагало политическим инструментарием. Во-вторых, экономические интересы сторон превалировали зачастую над политическими. Это касается не только развивающихся стран, которые декларировали приверженность социалистическому пути развития, продолжая сотрудничать с ЕЭС, но и самого Сообщества, не собиравшегося прекращать торговые отношения из-за политических предпочтений. В качестве примера здесь можно привести и Гвинею времен президента Секу Туре, и Анголу, Мозамбик в 80-х гг. XX века и т. д.
Наконец, в ходе диалога ЕЭС и АКТ были разработаны действительно новаторские схемы помощи развивающимся странам — СТАБЭКС и СИСМИН. Обе в своей основе имеют механизм страхования стран Третьего мира от колебаний цен на продукты аграрного (СТАБЭКС) и минералодобывающего (СИСМИН) секторов экономики — т. е. тех, от стабильного функционирования которых зависит экономическая состоятельность государства. Конец первого десятилетия XXI века — это времякогда завершается переход от СТАБЭКСа и СИСМИНа к новым формам?, сотрудничества — Региональным. Экономическим Партнерским Соглашениям (РЭПС), спроектированным. для продолжения" сотрудничества АКТ-ЕЭС в рамках Всемирной Торговой Организации. Переход к новым формам вызвал волну критики со стороны и международных организаций, и самих развивающихся, стран, но на текущий момент нет в достатке материала, который бы позволил сформировать адекватную картину последствий этих перемен.
Вышесказанное не означает, что исследуемый здесь диалог протекал, без недостатков. Нехватка финансово-материальныхфондов-, очевидное различие в силе партнеров, нередко — запоздалое реагирование на тенденции времени, наконец, ограниченность эффектов от принимаемых мери неспособность достигнуть поставленных целет — всё* это- -негативные тенденции, постоянно сопровождавшие отношения АКТ и ЕЭС. Так, пропасть между состоятельными странами и теми, кто находится на грани банкротства, расширялась в течение всей второй половины XX века, тогда как совместные усилия двух организаций пока не увенчались четким, результатом. Здесь справедливо? тозамечание, что объединенная Европа не возлагала на себя ответственность за благосостояние развивающихся стран, но при этом делала немало для смягчения? отрицательных эффектов. Маловероятночто, например, при отсутствии систем СТАБЭКС и СИСМИГТ страны АКТ успешнее бы функционировали на мировом рынке. Однако, например, в 80-е годы внутренние проблемы Европейского Сообщества были достаточно серьезны, чтобы процесс затормозился.
Правомерно было бы задаться вопросом о том, чего Европейское сообщество ждало от сотрудничества с АКТ. Если еще раз проследить хронологию событий, то будет очевидночто у ЕЭС не было один раз сформулированного и неукоснительно выполняемого планав отношенииразвивающихся! стран: На первом этапе, при разработке проекта ассоциации, цель состояла в, томчтобы найти компромисс между зоной? общего рынка для шести европейских стран и статусом территорий, находящихся за пределами Европы, но входящими всостав метрополий. В последующеми, пожалуй, на протяжении всего рассматриваемого^ периода-, ЕЭС видело" в странахАфрики, апозже: — АКТ, рынок сбыта* своей продукции, восновном" промышленной и высокотехнологичной: Этот интерес оставался^ неизменным: — АКТ являет, собой колоссальный по-потребительскому' потенциалу субъект.. торговых. отношений-. Администрациям новых государствзаявившим? о желании" идти, но пути индустриализации, продукция ЕЭС была? необходима., Независимость, африканских и др. территорий означала не только победу национально-освободительных движений, но и свертывание программ метрополий в этих регионах. Завершать начатое новымправительствам: приходилось, самимактивно потребляя при этом продукцию" машиностроительных, химических, энергетических отраслей Сообщества. Эта же логика объясняет, каков интерес был у ЕЭС, когда разрабатывалась системам СТАБЭКС. Страхование сырьевой продукции гарантировало,. чтоу страна АКТ будут в дальнейшем средства на импорт из ЕЭС.
И в дальнейшемпосле подписанияпервой Ломейской конвенциикризис «евросклероза» 80-х. годов? внутри Сообщества с одной стороны, и ухудшение экономической ситуации в Третьем мире с другой привели к тому, что эффект от. сотрудничества — несмотря на увеличение фондов, расширение преференций и т. п. — неизменно слабел. А со снижением эффективности снижалась и заинтересованность в регионе у ЕЭС. Отношения с АКТ все: больше казались бесперспективными: И если «банановую войну» США с Евросоюзом еще можно объяснить тем, что последний помимо интересов АКТ боролся за право вести свою независимую экономическую политику, то события второй половины 90-х годов XX века красноречиво свидетельствуют о том, что Евросоюз не видел практического резона в сохранении старых — довольно затратных — схем. В списке приоритетов1 европейских структур на первом месте все же оказались нормы ВТО, «обойдя» сотрудничество с Третьим миром. Кризис усугублялся и тем, что страны АКТ постепенно теряли вес на переговорах. Если во времена Яундских конвенций новые государства имели достаточно пространства для маневра, то к концу XX века тяжелая внутриполитическая и внутриэкономическая ситуация во многих из них препятствовала успешному ведению диалога.
Предположение, что Европе необходимо было гарантированное сырье из развивающихся стран в условиях биполярного мира, справедливо, но лишь отчасти. Стратегические статьи никогда не занимали доминирующего положения в" структуре экспорта АКТ. Так, золото и уран были включены в программу гарантированных закупок и СИСМИНа только на рубеже 90-х годов — при подписании Четвертой Ломейской конвенции. Разумеетсясырье было важным фактором, но отнюдь не определяющим политику ЕЭС / ЕС в регионе. Это объясняет и то, почему сначала былавведена система СТАБЭКС, а только потом — в качестве дополнения — СИСМИН, и то, почему развивающиеся страны опасались не заключения торговых соглашений Евросоюзом с прямыми конкурентами, например, в Латинской Америке, а открытия новых рынков сбыта в Восточной Европе после краха биполярного мира.
В любом случае, опыт успехов и ошибок в истории отношений Европы с развивающимися странами неоценим. О перспективах дальнейшего сотрудничества рассуждать сейчас, в разгар переходного периода, затруднительно, но багаж знаний, собираемых на протяжении полувека, представляет собой ценнейший материал для изучения.
Хронология важнейших событий.
1957 г. Римские соглашения. Возникновение ЕЭС.
Введение
режима «ассоциированных членов» для зависимых территорий. Начало Еврафриканского проекта.
1960 г. «Год Африки». Обретение независимости большинством бывших колоний.
1962 г. Первая конвенция в Яунде (Яунде I).
1966 г. Лагосская Конвенция. Присоединение Нигерии к Еврафриканскому режиму ассоциации.
1969 г. Вторая конвенция в Яунде (Яунде II).
1974 г. Присоединение Великобритании к ЕЭС.
1975 г. — Джорджтаунское соглашение. Формирование Организации стран Африки, Карибского и Тихоокеанского бассейнов — Первая Ломейская конвенция между ЕЭС и АКТ (Ломе I).
1980 г. Вторая Ломейская конвенция ЕЭС — АКТ (Ломе II).
1985 г. Третья Ломейская конвенция ЕЭС — АКТ (Ломе III).
1989 г. Четвертая Ломейская конвенция ЕЭС — АКТ (Ломе IV).
1992 г. Маастрихские соглашения. Образование Европейского Союза.
1994 г. Продление режима Ломе IV на 5 лет между ЕС и АКТ.
2000 г. Соглашение в Котону между ЕС и АКТ.
