Заключение и имплементация международных договоров по Венской конвенции о праве международных договоров и законодательству государств-участников СНГ: сравнительно-правовой анализ

Актуальность темы

исследования. В современном мире, в условиях все большей интеграции и взаимосвязанности государств, резко повысилась роль международных договоров как нормативно-правовой основы межгосударственного сотрудничества. Договоры позволяют согласовать интересы, позиции и действия государств. Они заключаются для конкретного, четкого юридического установления и закрепления взаимных прав и обязанностей договаривающихся сторон. Договорная форма регулирования международных отношений определяет стабильность и преемственность развития мирового правопорядка. Этим обуславливается как принятие в 1969 и 1986 годах универсальных конвенций о праве международных договоров, так и распространившаяся повсеместно практика принятия государствами законов о порядке заключения и исполнения международных договоров. Законодательство государств о договорах выполняет не только важную внутригосударственную функцию, но имеет и международное значение, так как им определяется отношение каждого государства к праву договоров как одной из стержневых составных частей всего международного права.

Как свидетельствует практика, основными этапами в процессе договорно-правовых взаимоотношений государств являются заключение договоров и их последующая имплементация правовыми системами государств.

Заключение

международных договоров — один из самых ответственных, трудоемких и часто длительных этапов. Под заключением договора понимаются все действия субъектов международного права, начиная от ведения переговоров, согласования точек зрения участников переговорного процесса, признания и закрепления договорных обязательств сторон и заканчивая вступлением договора в силу. В данном контексте большой интерес представляют как международные, так и внутригосударственные процедуры согласования, принятия и вступления договоров в силу, а также последующей их практической реализации.

В этом отношении как практического, так и научного внимания заслуживает выработавшаяся практика формирования и реализации международных договорных обязательств в относительно недавно возникших государствах-участниках СНГ.1 Важно отметить, что все государства СНГ имеют единое политическое и правовое прошлое. Однако на рубеже ХХ-ХХ1 веков перед каждым из них встал вопрос выбора дальнейшего направления развития. Ряд государств своим приоритетом выбрали евро-атлантическую интеграцию (Грузия, Молдова, Украина). Другие делают акцент на традиционных ценностях, корректируя применительно к ним свои правовые позиции (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, частично Азербайджан и Туркменистан). Третьи продолжают советские традиции, внося в них необходимые изменения (Армения, Беларусь, Россия). Разность политико-правовых курсов государств не может не сказываться и на вопросах заключения и выполнения договоров. По-разному определяются органы, ответственные за заключение договоров, варьируется внутригосударственная процедура их утверждения, характер имплементации в правовые системы, их выполнение, неодинаково трактуется терминология. Изучение процесса заключения договоров по законодательству государств СНГ позволяет лучше понимать и учитывать современные тенденции формирования международно-договорных норм и степени правового участия в них отдельных государств.

Появление на месте бывшего СССР новых государств повлекло за собой формирование и новых правовых систем, с их сходствами, особенностями и различиями. Одним из таких сходств стало активное «вхождение» международных договоров в правовые системы государств, что явилось отражением общей мировой тенденции к сближению международного и внутригосударственного права. Для регулирования положения договоров в своих правовых системах государства принимают специальные нормативно-правовые акты. Однако, как оказалось, само подобное «вхождение» договоров, как и их принятие и действие, породили целый ряд проблем и практического, и теоретического свойства, требующих глубокого научного анализа. При этом следует отметить, что конституции по разному определяют объект данного «вхождения» договоров: это либо «законодательство», либо.

1 Далее — государства СНГ. правовая система", либо «право» государства, что далеко не одно и то же. Четкое понимание термина «правовая система» позволяет избежать разного рода коллизий при правоприменении. Если в советской правовой доктрине проблема взаимодействия международного и внутригосударственного права имела главным образом теоретическую ценность, то с 90-х годов XX века она стала приобретать все большую практическую направленность, что повлекло возрастание интереса к ней не только научной общественности, но и юристов-практиков.

Научная разработанность темы. В литературе отсутствуют комплексные исследования содержания и соотношения межгосударственных и внутригосударственных норм о порядке заключения и имплементации международных договоров, закрепленных в международном и внутреннем праве разных государств.

Исследованию подверглись общие вопросы права международных договоров и отдельные аспекты соотношения международных и национальных норм применительно к той или иной сфере общественных отношений. Однако пока нет специальных исследований, посвященных анализу соотношения и взаимодействия регулятивных норм о международных договорах «по вертикали» — норм Венской конвенции и законодательства государств СНГ, и «по горизонтали» — норм законодательства о международных договорах разных, но относительно однородных государств СНГ. Компаративистика непосредственно законодательства стран Содружества не находит большого отклика среди ученых. Национальное законодательство государств СНГ о международных договорах, в силу своей новизны, пока находится на начальном этапе практического изучения и выработки конкретных суждений, выводов и предложений. Одной из главных сложностей при проведении исследования проблематики законодательства государств СНГ является то, что соответствующие нормативные акты существуют только на государственных языках этих стран. Другим препятствием является частое принятие рядом государств дополнений и изменений в нормативные акты о международных договорах, что осложняет процесс оперативного отслеживания и анализа их обновлений.

Основными целями данной диссертационной работы являются:

— исследование международной и внутригосударственной нормативно-правовых основ международных договорных взаимоотношений государств;

— анализ соответствия законодательства о международных договорах государств СНГ Венской Конвенции о праве международных договоров 1969 года2;

— установление общего и особенного в нормах законодательства государств СНГ, регулирующих порядок заключения договоров и их имплементации в свои правовые системы;

— выработка предложений по сближению и унификации законодательства государств СНГ с целью обеспечения правового единообразия процедуры заключения международных договоров в рамках СНГ.

Учитывая установившуюся тенденцию законодательного закрепления вхождения международных договоров в правовые системы государств, необходимо проанализировать саму категорию «правовая система» и ее составные элементы и в этом контексте место и роль договоров в правовой системе государств.

Для достижения этих целей определены следующие основные задачи:

— выявление характера и особенностей формирования и закрепления правовых норм о международных договорах в международном и национальном праве;

— проведение сравнительно-правового анализа законодательства о международных договорах государств СНГ, соотношение норм законов и международных договоров, установление сходства и различия;

— уточнение теоретических и практических основ отдельных стадий заключения международных договоров, разделение смежных этапов такого заключение, правовое обоснование подобного разделения;

— раскрытие специфики представительства при заключении международного договора по законодательству государств СНГ;

— анализ международных и внутригосударственных аспектов ратификации.

2 В работе объектом исследования стали в основном нормы Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., так как в части участия государств в процессе заключения договоров они совпадают с нормами Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями и между международными организациями 1986 г. договоров, влияния актов о ратификации на их вступление в силу;

— определение и анализ категорий договоров, имеющих особую международную и внутригосударственную значимость и подлежащих обязательной ратификации;

— анализ теоретических конструкций, нормативной природы и структурного содержание категории «правовая система» как социально-правового явления;

— выявление и изучение особенностей правовых механизмов обеспечения действия международных договоров в правовых системах государств СНГ;

— рассмотрение порядка и особенностей имплементации норм международных договоров в правовые системы государств-участников СНГ.

Объект исследования составили правовые системы мирового сообщества и отдельных государств как единство взаимосвязанных и взаимозависимых частей в рамках общей всемирной организации социально-правовых отношений.

Предметом исследования явился механизм международно-правового и внутригосударственно-правового регулирования процесса заключения международных договоров и их имплементации в правовые системы государств СНГ.

Учитывая, что базисным международным правовым актом для данного исследования стала Венская конвенция 1969 года, в диссертации затрагивается и ряд проблем толкования и практической материализации ее правовых норм. В работе основное внимание уделено сравнительно-правовому анализу содержания и соотношения регулятивных норм в разном исследовательском срезе: «по вертикали» — межгосударственных и внутригосударственных норм, и «по горизонтали» — норм законодательства государств СНГ. Проведен анализ актов и других государств, касающихся заявленных вопросов исследования.

Теоретическую основу диссертации составили труды Г. М. Даниленко, Г. В. Игнатенко, И. И. Лукашука, С. Ю. Марочкина, Т. Н. Нешатаевой, В.М. Шур-шалова, А. Н. Талалаева, О. И. Тиунова, Г. И. Тункина, Е. Т. Усенко, C.B. Черни-ченко и других отечественных юристов-международников, в которых анализируется действие норм международного права в правовой системе государств вообще. При изучении данной проблемы использовались труды и таких зарубежных ученых как Martijn van Empel, Marianne de Jong, Sean Murphy, Frederic Kirgis, Cesar Landa, Julio Ramon Garcia Vilchez, Adam Banaszkiewicz и др.

При проведении данного исследования использовались также доктриналь-ные положения по специальным вопросам, содержавшиеся в монографиях и статьях A.B. Жарского, B.C. Иваненко, М. П. Лозовика, Б. Г. Манова, И.С. Мару-сина, И. С. Перетерского, Ю. А. Тихомирова, В. В. Федорченко и других авторов, рассматривающих в своих работах отдельные аспекты права международных договоров и сравнительного правоведения. Кроме того, автором диссертации был привлечен материал, содержащийся в научных разработках таких иностранных ученых, как Robert Dalton, Trice Jason, Hayes Paul, Cristina Izquierdo Sans, Ewa Zarzycka и др.

Методологической основой диссертационного исследования стали общенаучный диалектический метод и происходящие от него частные научные методы. Базовым методом стал комплексный системный подход к анализу проблем соотношения как норм международного права и норм внутреннего законодательства государств, так и законодательных норм государств между собой. Описательный, логический, систематический, исторический методы использованы как наиболее подходящие для изучения проблемы во времени и ее связи с сопредельными научно-практическими вопросами. Сравнительный и функциональные методы позволили установить сходства и различия, выявить общее и частное. Лингвистический, в совокупности с другими методами, способствовал уяснению и трактовке отдельных положений нормативных актов для возможного их применения на практике.

Результатом данного диссертационного исследования стали следующие основные положения, выводы и предложения, выносимые на защиту.

1. За более чем четверть века Венская конвенция о праве международных договоров превратилась в универсальный международно-правовой акт, став юридической основой международного договорного права. В последние десятилетия государствами преодолен регионализм по вопросам заключения международных договоров и стала формироваться общая тенденция к сближению, гармонизации и унификации норм международного права и законодательства государств, по обеспечению правового единообразия общемировой международной договорной практики.

2. Анализ конституционного законодательства государств-участников СНГ показывает, что государства Содружества восприняли мировую тенденцию развития международного договорного права, закрепив в конституциях и специальных законах основные положения Венской конвенции, создав тем самым правовую основу для эффективного международно-договорного сотрудничества.

3. Обобщение и анализ практики законодательного регулирования государствами СНГ порядка заключения, исполнения и прекращения международных договоров свидетельствует о том, что, использовав международный и советский опыт по данному вопросу, они, к сожалению, не смогли добиться полного учета всех проблемных аспектов в этой сфере. Многие сложные задачи права международных договоров, особенно в области действия и применения международных договоров в правовых системах государств, не получили своего разрешения на национальном уровне, либо отражены неполно.

4. Конституционное законодательство государств СНГ не выработало юридически точного и адекватного порядка вхождения международных договоров в свои правовые системы. В конституциях использованы три технико-юридические формулы для обозначения механизма «вхождения» норм международных договоров в правовое пространство конкретного государства: «международные договоры являются частью правовой системы государства», «международные договоры являются частью права государства» и «международные договоры являются частью законодательства государства». Последняя формула представляется по существу неверной и юридически некорректной, поскольку договоры, созданные в одной правовой системе ее субъектами права, не могут быть частью законодательства другой правовой системы.

5. Для всех государств СНГ характерна недостаточная законодательная разработанность механизма внутригосударственной имплементации договоров, что создает юридическую неопределенность и фактическую сложность для субъектов правовых систем данных государств, а также ставит серьезные препятствия для нормального использования договорных норм их правоприменительными административными и судебными органами. Выходом из этого положения, по мнению диссертанта, могло бы стать принятие государствами СНГ специальных законодательных актов, в которых был бы предусмотрен правовой механизм имплементации международных договоров в их правовые системы и порядок взаимодействия международных договорных норм с различными элементами внутренней правовой системы государств.

6. Как с теоретической, так и с практической стороны по способам правового закрепления ратификации договоров государства СНГ можно разделить на две равные группы. Первые осуществляют ратификацию посредством закона, другие — постановления. Существенным при этом является не правовой уровень акта о ратификации, а порядок и степень допуска норм договоров в национальную правовую систему. Акт о ратификации является актом сугубо внутреннего права и с точки зрения права международного сам по себе еще не влияет на действительность договора. Для наступления действительности договора необходимо соблюдение не только внутригосударственных, но и международно-правовых процедур, в частности, оформление ратификационной грамоты и сдача ее на хранение депозитарию, вступление в целом договора в силу в установленном порядке.

7. Законодательство государств СНГ по-разному определило степень непосредственного применения международных договоров. Однако отметим, что выделение из общей массы международных договоров несамоисполнимых норм создает возможность уклонения от применения обязательных для государства положений его правоприменительными органами. Любой договор самоисполним, если не доказана невозможность его самоисполнения. Законодательство государств должно четко определить механизм обязательного исполнения принятых договорных правил.

Научное значение исследования. Положения и результаты данной диссертации могут использоваться в дальнейшем авторами, осуществляющими теоретические исследования в области взаимодействия международного и внутреннего права, компаративного правоведения, права международных договоров, юридических проблем Содружества Независимых Государств и соответствующего законодательства государств-участников.

Практическое применение. Результаты данного научного изыскания могут быть использованы при дальнейшей работе по конкретизации и развитии законодательства о международных договорах, формировании и конкретизации норм о вхождении договорных норм в национальную правовую систему. Также определенные выводы, произведенные автором в рамках диссертационной разработки, могут быть использованы при нормативной унификации заявленной проблематики. О необходимости подобного рода унификации много раз отмечалось юристами-практиками и другими специалистами. Например, Межпарламентская Ассамблея Евразийского Экономического Сообщества в 2001 году разработала модельный закон «О порядке ратификации и денонсации международных договоров», который призван привести к правовому единообразию процедуры ратификации, исполнения и прекращения международных договоров в рамках ЕврАзЭС.

Апробация данной диссертации проводилась на двух ежегодных научных конференциях аспирантов и соискателей кафедры международного права Санкт-Петербургского государственного университета. Отдельные диссертационные положения были изложены в опубликованной научной статье.

Структура диссертационного исследования. Настоящая работа состоит из введения, трех глав, заключения, а также списка использованных нормативно-правовых актов, иных официальных документов и научной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В условиях все большей интеграции и взаимосвязанности государств, резко повысилась роль международных договоров как нормативно-правовой основы межгосударственного сотрудничества. Государства СНГ пошли по пути принятия законов о порядке заключения и исполнения международных договоров. Законодательство государств о международных договорах выполняет не только важную внутригосударственную функцию, но имеет и международное значение, так как им определяется отношение каждого государства к праву международных договоров как одной из основополагающих составных частей всего международного права.

Не смотря на единое правовое пространство в прошлом, на современном этапе развития государства СНГ имеют различные научные и законодательные воззрения на аспекты права международных договоров. На рубеже ХХ-ХХ1 веков перед каждым из них встал вопрос выбора дальнейшего направления развития. Ряд государств своим приоритетом считают евро-атлантическую интеграцию (Грузия, Молдова, Украина). Другие делают акцент на традиционных ценностях, корректируя применительно к ним свои правовые позиции (Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Узбекистан, частично Азербайджан и Туркменистан). Третьи продолжают советские традиции, внося в них необходимые изменения (Армения, Беларусь, Россия). Разность политических и правовых курсов государств во внешней и внутренней политике не может не сказываться и на вопросах заключения и выполнения договоров.

Подводя итог настоящей работы, резюмируем, что обобщение и анализ практики законодательного регулирования государствами СНГ порядка заключения, исполнения и прекращения международных договоров свидетельствует о том, что, использовав международный и советский опыт по данному вопросу, они, к сожалению, не смогли добиться полного учета всех проблемных аспектов в этой области и закрепления правовых механизмов их разрешения. Многие сложные аспекты права международных договоров, особенно в области действия и применения международных договоров в правовых системах государств, остались за рамками национальных законодательных актов, либо отражены неполно.

В результате анализа норм, посвященных предложениям о заключении международных договоров, мы можем сделать выводы по трем основным направлениям. А именно: субъектам договорной инициативы (органам и лицам, обладающими правом вносить предложения о заключении договоров) — органам и лицам, наделенными полномочиями по рассмотрению предложений о заключении договоровсодержанию предложений о заключении договоров.

Во-первых, большинство государств (Азербайджан, Армения, Грузия, Кыргызстан, Россия, Таджикистан, Узбекистан и Украина) наделяют правом внесения предложений о заключении договоров прежде всего министерства иностранных дел. При этом в Азербайджане МИД вносит предложения о заключении договоров только вместе с Кабинетом министров. Другие государства данной группы, кроме Азербайджана, наделяют свои ведомства внешних сношений большей самостоятельностью. В то же время, законодательство Беларуси и Казахстана требуют лишь внесения предложений по согласованию с МИДом, а закон Молдовы вообще не упоминает МИД в качестве субъекта договорной инициативы.

Субъектами, обладающими правом вносить предложения о заключении договоров, могут выступать также и заинтересованные министерства всех государств СНГ. Президент или правительство могут выступить с предложением о заключении международного договора в Армении и Молдове. Более того, в Армении аналогичным правом обладает и премьер-министр, а в Украине — Центральный банк и Генеральный прокурор.

Во-вторых, уполномоченными органами по рассмотрению предложений о заключении договоров могут являться глава государства и правительство, в соответствии со своей компетенцией (Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан, Узбекистан и Украина). В Азербайджане и Грузии надлежащим органом по рассмотрению предложений о заключении договоров является только президент, а в Армении и Беларуси — правительство. В Молдове рассмотрение предложений осуществляется посредством МИД. Следует также отметить, что в Азербайджане, Армении, Грузии и Казахстане не все субъекты договорной инициативы могут напрямую обращаться к уполномоченными органами по рассмотрению предложений о заключении договоров. Посредником может выступать как министерство иностранных дел, так и правительство.

В-третьих, при относительной схожести содержания предложений о заключении договоров необходимо отметить, что важным аспектом будущего применения международного договора является наличие четкого механизма внутригосударственной имплементации последнего. Только законодательство Кыргызстана закрепило наличие такого механизма уже на момент внесения предложения о заключении международного договора, хотя и не раскрыло его содержания. Законы Беларуси, Грузии, Молдовы и Казахстана говорят лишь о представлении проектов изменений и дополнений в национальные нормативные акты. Закон Армении предусматривает, что вопрос о целесообразности сохранения в проекте договора положений, противоречащих Конституции и законам Республики Армения, решается составителем проекта договора.385 То есть механизм реализации связывается лишь с законодательными вопросами. Другие государства вовсе не увязывают в своих законах механизма реализации с моментом заключения договора. Лишь говорится о согласовании предложений по заключению договоров с министерством юстиции. К тому же, предложения о внесении изменений в правовые акты этих государств, в связи с несоответствием международным договорам, зафиксированы в разделах, посвященных выполнению уже заключенных договоров.

Институт представительства при заключении международных договоров имеет противоречивую сущность. В рамках Венской конвенции 1969 года не требуется предъявления полномочий на этапе ведения переговоров и требуется для принятия текста договора. Согласно статьи 2, «полномочия» означают документ, который исходит от компетентного органа государства и посредством которого одно или несколько лиц назначаются представлять это государство в целях ведения переговоров, принятия текста договора или установления его аутентичности, выражения согласия этого государства на обязательность для него договора или в целях совершения любого другого акта, относящегося к договору. А по статье 7 этой же кон.

385 Закон Республики Армения «О международных договорах Республики Армения» от 28.07.00 № ЗР-85. П. 2 ст. 13 венции лицо считается представляющим государство либо в целях принятия текста договора или установления его аутентичности, либо в целях выражения согласия государства на обязательность для него договора, если оно предъявит соответствующие полномочия. Эта статья ничего не говорит о необходимости предъявления полномочий на ведение переговоров. Законодательные акты большинства государств СНГ исходят из обратного правила: выдаются полномочия на ведение переговоров, а этап принятия текста соглашения обходится молчанием.

Полномочия глав дипломатических представительств в ряде стран СНГ неоправданно расширены, что также не соответствуют Венской конвенции. Обращает на себя внимание одна особенность. Согласно Закону Азербайджана глава дипломатического представительства вправе вести без специальных полномочий переговоры о заключении международных договоров. Практически аналогичные формулировки даны в Законе Кыргызстана и Узбекистана, а по законодательству Украины глава дипломатического представительства вправе совершать практически любые действия в отношении договоров. Отметим, что в соответствии с Конвенцией для главы дипломатического представительства не требуется предъявление полномочий для принятия текста договора между аккредитующим государством и государством, при котором они аккредитованы.387 Другой крайности придерживается нормативный акт Армении, который вообще не дает каких-либо полномочий главе дипломатического представительства.

Большинство государств-членов СНГ (Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Россия, Таджикистан, Узбекистан и Украина) при определении учреждений, ответственных за выдачу полномочий, исходят из предмета договора и органов, ответственных за заключение договора. Как правило, таковыми являются президент и правительство государства. В Азербайджане полномочия на стадии заключения любого договора предоставляет только Президент. В Грузии полномочия на стадии заключения договора предоставляет Президент. Однако это относится лишь к межгосударственным и межправительственным договорам.

386 Закон Азербайджанской Республики «О порядке заключения, исполнения и денонсации международных договоров Азербайджанской Республики» от 13.06.95 № 1057. Ч. 3 ст. 7.

387 Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. П/п. Ь п. 2 ст. 7.

Полномочия на заключение межведомственных международных договоров Грузии выдает МИД. Важным представляется и то, что в Армении, Беларуси, Казахстане, Кыргызстане, России и Узбекистане полномочия на заключение межведомственных договоров выдает само ведомство, от имени которого заключается договор. Молдова, Таджикистан и Украина такое право сохранили за правительством. Азербайджан — за Президентом, а Грузия, как говорилось ранее, — за МИДом.

При рассмотрении способов правового закрепления ратификации международных договоров, государства СНГ можно разделить на две почти равные группы. Первые осуществляют ратификацию посредством закона (Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Молдова, Россия и Украина), другие, в качестве акта, подтверждающего ратификацию, принимают постановление (Азербайджан, Армения, Грузия, Таджикистан и Узбекистан). Следует также сказать, что в Армении ратификация возможна и указом Президента. Необходимо отметить, что акт о ратификации и сам международный договор занимают в правовой системе каждый свою нишу. Существенным является не законодательный уровень акта о ратификации, а степень допуска норм международных договоров в национальную правовую систему.

При рассмотрении вопроса фактической реализации международных обязательств на внутригосударственном уровне можно выделить три группы стран. Первые (Армения, Молдова, Россия, Таджикистан) включают международные нормы в свою правовую систему, вторые (Казахстан) — в право, а третьи (Азербайджан, Беларусь, Грузия, Кыргызстан, Украина) непосредственно в законодательство. Все три подхода претворения в жизнь договоров могут вызывать теоретические споры и путаницу на практике. Термин «правовая система» является научным понятием и разработан доктринальноон нормативно не урегулирован, и его наличие в конституциях является вопросом полемичным. Включение международно-правовых норм в законодательство может повлечь иные трудности. Таким ратифицированным и самоисполнимым договорам по сути дела дается сила законов, и они оказываются на одном уровне. В этом случае применимы принципы законодательной техники lex posterior derogat legi priori и lex specialis derogat lex generalis. Приоритет в этом случае будет отдан последнему по времени принятия акту или норме специальной, независимо от того, является ли такой акт международным договором или внутренним законом. Реализация принципа pacta sunt servanda может быть проигнорирована. Более правильным является включение международных соглашений в право государств. Во всяком случае, сегодня эта конструкция наименее уязвима.

Многие теоретики международного права, такие как Е. Т. Усенко, C.B. Чер-ниченко, Д. Б. Левин, Р. Хиггинс, Г. Бербер и другие, придерживающиеся теории трансформации, полагают, что международное право не имеет собственной юридической силы (proprio vigore) в пределах государства. Можно сделать вывод, что нормы национального права такую силу имеют. Для начала действия международной нормы на территории страны и, следовательно, для ее применения необходимо, чтобы данная норма приобрела силу национально-правовой нормы. В силу суверенитета государства на его территории может действовать его воля. Санкция на действия норм международного права в государстве предоставляется национальным законом, зачастую конституционным.

Признание положения о действии норм proprio vigore противоречило бы нормообразованию в международном праве, ибо возникновение любой писаной нормы международного права возможно только через согласование воли государств как субъектов международного права. Более того, концепция о действии норм proprio vigore в национальном праве также сомнительна. Главное отличие права от других нормативных ценностей (морали, религиозных норм, неправовых обычаев) заключается в том, что оно предполагает возможность принудительно требовать соответствующих действий от другого субъекта. Все в мире условно и относительно. В правовых учениях коллективистской правовой ориентации право часто рассматривается лишь как один из способов, при помощи которого можно решать ограниченные социальные задачи. Выше права находятся мораль и религия, которые сплачивают народ в самодостаточный единый организм. В правовых учениях индивидуалистической правовой ориентации господствует точка зрения, что право является и главным средством и целью общественного развития. Отношения в таком круге построенные на естественно-правовых и договорно-правовых началах и рассматриваются как приоритетные в жизни любого социума. Именно под условием верховенства права и произведен допуск правовых норм к объективному регулированию отношений внутри государства. Опосредовано общество устанавливает иерархию правовых норм и выражает свое отношение к своей системе права. Для регулирования отношений и возможности принудительно требовать, правовая или другая норма должна получить своеобразную «санкцию» общества. Нормы proprio vigore действовать не могут как в международном, так и во внутреннем праве.

Назначение права, и его нормы в частности, заключается в регулировании отношений между субъектами. Норма права в целом это установленные и по возможности обеспеченные субъектами нормообразования правила поведения. Международные нормы имеют своеобразие лишь в своем генезисе, в остальном же они целиком подчиняются общей теории права. Невозможность регулирования отношений лишает норму ее нормативности. Любой международный договор самоисполним если не доказана невозможность его самоисполнения. Ведь невыполнение правовых норм, включая международные, подрывает сущностную основу нормы и может быть основанием для правовой ответственности.

Другим теоретически спорным вопросом является наличие или отсутствие примата международного права в правовой системе государства. При отходе от концепции трансформации и спорности учения о действии норм proprio vigore, актуальность преобладающего значения международного права (а именно так термин «примат» объясняется в толковом словаре) над национальным, и не более того, выходит на первое место. Термин «примат норм» должен целиком соотноситься с термином «иерархия норм». Под приматом международного права следует понимать лишь приоритет норм международного права над нормами внутренними в случае противоречия между ними, или прямое применение международных норм в случае отсутствия национальных, хотя допуск норм международного права на суверенную территорию необходимо зафиксировать, так как международное право не может действовать вопреки воли государств. При декларировании.

388 См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М. 1995 примата международного права умаления принципа государственного суверенитета не происходит. В противном случае субъекты международного права перестали бы отталкиваться от таких фундаментальных принципов как суверенное равенство государств, мирное урегулирование споров и так далее. Следует отметить, что использование термина «государственный суверенитет» свойственно как внутреннему, так и международному праву. Точнее сказать, это две стороны одного явления. При внешнем проявлении государство суверенно, то есть независимо в способах организации с другими странами, внешнеэкономических отношениях, в реализации других аспектов внешней политики. Приоритет международного права в целом влечет за собой приоритет и принципов международного права в частности. Признание примата международного права значит и неукоснительное соблюдение принципа суверенитета. Отрицание позиции преобладания международного права влечет и отрицание верховенство суверенитета, так как отсутствие чего-то вообще влечет и отсутствие присущих общему частного. В этом случае мы скатываемся к пониманию суверенитета исключительно с внутригосударственных воззрений, и он теряет свое внешнее проявление. Конституция 1993 года дает возможность непосредственного использования и применения во внутригосударственных отношениях международно-правовых норм. Для того чтобы положить конец данным спорам и ориентировать правоприменительные органы на непосредственную реализацию норм международных договоров Пленум Верховного Суда России дважды принимал постановления по настоящему вопросу.

К вышесказанному добавим, что в Закон России, по нашему мнению, требуется внести ряд уточнений и дополнений. Необходимо более четко сформулировать термины, используемые в Законе. В частности, изменить дефиницию «заключение» международного договора, определить стадии подобного заключения. Также представляется необходимой корректировка терминов «полномочия» и «оговорка». Требуется придать статус «международный» договорам, заключенным от имени парламента. Парламент представляет собой один из важнейших органов государственной власти. Значение подобных договоров может быть выше, чем межведомственных.

В раздел «Заключение международных договоров Российской Федерации» представляется необходимым внести положения о внутригосударственной реализации заключаемых договоров, т. е. основные имплементационные механизмы, причем не только правовые, но и экономические, социальные и т. п. При формулировании норм, посвященных полномочиям, следует более четко придерживаться норм Венской конвенции.

Не будет лишним введение разделов «Изменение международных договоров» и «Толкование международных договоров». При составлении Венской конвенции вопросы изменения и толкования договоров вызвали немало диспутов и не нашли полного своего отражения в самой конвенции. По сути дела, нормы международного договорного права не регулируют данную проблематику в полном объеме. Игнорирование же данной тематики во внутреннем законодательстве может еще больше запутать правоприменительные органы.

Основополагающим условием выполнения норм международного права является добросовестное соблюдение принципа pacta sunt servanda. Четкое нормативное регулирование процессов заключения и имплементации международных договоров как на международном, так и на внутригосударственном уровне этому только способствует.