Всеобщность субъекта: Природа, генезис, формы осуществления в современном социуме

Актуальность проблемы. Глобализация современного мира — рост его масштаба и сложности при одновременной плюрализации, функционирование множества различных автономных образований со своей внутренней ритмикой и циклами самовоспроизводства, сцепленных с общепланетарным информационным, финансовым, технологическим пространством, — все это не только актуализирует традиционные проблемы человеческой адаптации и жизнеустройства, но и порождает новые, требующие иной методологии и новых категорий для своего прояснения. Сегодня важно понять каким образом индивиды и социальные группы способны включаться в формирование надличностных и объективных форм социальной интеграции, распредмечивать наиболее общие системно-исторические закономерности и действовать «внутри» их собственного пространства, не осознавая при этом полностью ни данных закономерностей, ни всех тех факторов, которые образуют целостность и всеобщность.

Речь идет, следовательно, о формировании своеобразных «посредников» и образований, связывающих бытие этих систем с поведением и установками индивидов, социальных субъектов и сообществ. На функционирование таких посредников указывает само бытие общества, однако требуется концептуальное обоснование необходимости их «присутствия».

Чем больше усложняется общество, тем больше возникает различных вариантов адаптации к нему индивидов через механизм так называемой превращенной формы: мифы, расширение сферы видимости, разного рода симулякры и т. п. теперь связывают индивидов и общество, подчиняя себе систему рационального знания. Не случайно поэтому, что усиливается власть и давление самой массы тех общественных связей, в которых проявляется диктат техносферы, стандартизации, практики манипулирования сознанием со стороны средств массовой информации. Одно их серьезных последствий роста этой сферы видимости в том, что она закрывает для индивидов осознание произошедшей разбалансированности общественного производства и культуры, которая утрачивает функции контроля, предотвращающего накопление античеловеческого в самом воспроизводстве человека и условий его жизни.

Как отмечает В. Н. Иванов, «все возрастающие темпы производства никак не соотносятся с высшими ценностями и смыслом человеческого существования. все в большей мере вступают в противоречие с ними и грозят человечеству необратимыми последствиями» 1. Не схваченная внутренней социокультурной, субъектно выраженной мерой, такая техногенная реальность становится враждебной для человека, поскольку она, обретая «возможность автономного существования, отчуждается. .от общества, выходит за пределы возможностей его функционирования"2.

Отсюда — необходимость поисков тех средств и форм, которые способны расширить горизонт человеческого восприятия и осознания реальности, преодолеть практику следования логике видимости, доверия внешним упрощенным формам реальности, что в итоге делает людей беззащитными перед возникающими глобальными проблемами, размывает их ответственность как субъектов исторического процесса. Необходимо найти такие субъектно-социальные, культурные детерминанты, в действии которых открывались бы возможности повышения уровня субъектного освоения реальности — логика движения предметной среды, организационных процессов, форм обмена, общения, формирования институтов, символики и др.

Проблему «объективации» субъективного, включения в него системных сторон самого сознания, функционально выражающего.

1 Иванов В. Н. Социальные технологии в современном мире. — М.: Славянский диалог, 1996. — С. 12.

2 Кутырев В. И. Естественное и искусственное: борьба миров. — Нижний Новгород: Изд-во «Нижний Новгород, 1994. — С.4. позиции своих субъектов, впервые в рамках системного подхода решил К.Маркс. М. К. Мамардашвили, раскрывая особенности такой трактовки сознания, отмечает: «Существующее у субъектов сознание может в принципе изучаться совершенно объективно, по его «предметности», по значащим для него объективациям. порожденных саморазвитием и дифференциацией системы социальной деятельности как целого. внутри этого целого они и прослеживаются Марксом. В нем Маркс устанавливает детерминизм и механику образования подобных предметностей сознания, являющихся «представителями» (или «заместителями») чего-то другого, чем они сами и их осознаваемое объективное содержание, и выступающих ориентирами в поведении индивидов. Этим другим оказывается социальная материя этих механизмов, реальный обмен деятельностью между людьми (причем сами механизмы образования сознания вовсе не даны)"1.

Таким образом, субъектом такого сознания выступает само общество, поскольку оно производит условия своей жизнедеятельности вместе со схемами этой деятельности, информационно-знаковыми, текстовыми структурами. Но такое сознание выражено не в индивидуально-психологической форме, а в виде особой коллективной, надличностной субьективности, встроенной в деятельность, ее формы, в культуру и т. д. Именно поэтому «вместо однородной, уходящей в бесконечность плоскости сознания выявились его археологические глубиныоно оказалось чем-то многомерным, объемным, пронизанным детерминизмами на различных одновременно существующих уровнях — на уровнях механики социального, механики бессознательного, механики знаковых систем, культуры и т. д., а с другой стороны, составленным из наслоения.

1 Мамардашвшга М. К. Анализ сознания в работах Маркса // Мамардашвюта М. К. Как я понимаю философию. -М.: Прогресс, 1990. — С.298. генетически разнородных, то есть в разное время возникших и по разным законам движущихся структур"1.

Эти положения важны в том плане, что они раскрывают, каким образом субъективность может принимать надличностные формы и функционировать как свойство самого общества. Сознание, выражающее общественносистемную организацию, может также отчуждаться от индивидов, как и созданные ими общественные отношения и предметные комплексы. Более того, несмотря на то, что «из схем Марксова анализа сознания вытекают элементы целого ряда теорий: 1) теоретической модели социальной обусловленности сознания- 2) теории фетишизма и символики социального в сознании- 3) теории идеологии- 4) теории науки и свободного духовного производства как особых форм деятельности сознания- 5) теории сознания как орудия личностного развития человека и его ответственности в сфере культуры и исторического действия"2, раскрытое в варианте социалистической идеологии и практики такое сознание не смогло стать цементирующим фактором данного общества, не помогло преодолеть те варианты отчуждения индивидов, которые в нем возникли. Одной из возможных причин этого можно считать отсутствие в этой «модели» сознания внутренней связывающей формы, которая бы оказалась непосредственно «повернутой» к индивидам, позволяя им присваивать общественные отношения как «свои собственные».

Конкретно это выразилось в том, что в этой модели не произошло соединение коллективного и индивидуального, т. е. системно-деятельного и индивидуально-психологического «вариантов» сознания. Индивиды просто потерялись в общественном, а потому не смогли реально распредметить и ту предметную, общественную реальность, ее логику и.

1 Мамардашвили М. К. там же. С. 299.

2 Мамардашвили М. К. там же. С. 299−300. отношения, смыслы, которые возникли в их собственной социалистической практике.

Таким образом, между создаваемым предметным миром и жизнью, А индивидов возникло нечто дискретное, какое-то непроходимое пространство, которое требовало своего опосредования, связывающего эти стороны. Характерно, что именно подобную дискретность обнаружил Ж.-П. Сартр, который попытался в своей работе «Критика диалектического разума» восстановить конкретного человека в марксизме.

Как подчеркивает Л. И. Филиппов, «в самом общем виде сартровская концепция развертывания истории представляет историю как тотализацию, или движение общего проекта, который унифицирует и растворяет в себе множество индивидуальных проектов. индивид вовлечен в русло общей практики таким образом, что он не различает свой практический проект и проекты других индивидов. Последние не воспринимаются им как другие. Тотализация должна объективироваться в тотальности, т. е., по Сартру, в новом состоянии общества, которое пришло на смену прошлому, и при этом сохранить пронизывающую отдельных индивидов общность практики, возникшую при реализации проекта. Но скоро цель достигнута и объективирована в результате, в обществе возникает новая система институтов, иерархий и т. п., разъединяющих людей. В силу этого тотальность, или целостность, никогда не реализуется практически, в процессе развертывания тотализации она выступает как ее регулятивный принцип, как никогда не осуществляемый идеал общности"1.

Таким образом, в «общем проекте» исторического процесса индивиды лишь скользят по его поверхности, усредняются и превращаются в средства его самореализации. Их сознание не раскрывает свою субъектную обособленность содержательно, а личная свобода воспринимается через внешне данную принудительную силу. Эта сила Филиппов Л. И. Проблема субъекта исторического творчества в философии Ж.-П.Сартра //Человек и его бытие как проблема современной философии. — М.: Наука, 1978. — С. 74−75. выступает как угроза индивидам, поскольку она снимает их индивидуальное, личностное бытие. «Во всякий момент, — пишет Сартр, -мы испытываем материальную реальность как угрозу, направленную против нашей жизни, как сопротивление нашему труду, как грани нашего познания, а также как уже раскрытую или возможную инструментальность. Но мы испытываем ее и в обществе, где инертность, автоматизм и непроницаемость тормозят нашу деятельность так же, как инертный объект, который сопротивляется усилию"1.

Попытки построить некую целостность бытия, исходя из индивидуального сознания или знания, личностного опыта (экзистенциализм, герменевтика, феноменология) в определенных границах открывают реальный мир, общественные структуры и отношения, но здесь всегда ускользает, теряется та сфера субъективности, которая реализуется не в сознании индивидов, а в формах деятельности, структурах общения и др., а вместе с этим — и сам социальный опыт, развертывающийся в его исторических надличностных формах.

Требуется, таким образом, найти в обществе, его социально-культурном «срезе» такую реальность, в которой бы соединялись в нечто единое традиционное личное сознание и субъективность, с одной стороны, и системно выраженное сознание как коллективная, конкретно-историческая субъективность, существующая в деятельности, социальных отношениях, предметности, символике, культурных текстово-смысловых структурах, с другой. Такую реальность можно назвать субъектной формой социума или всеобщностью субъекта. Он выражает особое — причинно-деятельностное, символически смысловое и целевое отношение, которое определяет в данном обществе направленность интересов и установок людей, образы будущего, специфику переживаемого настоящего как некоторое общее «состояние» общества.

1 Sartre. J.-P. Critique de la raison dialectique. Vol.l. P., 1960. — P.247.

Именно эта форма — посредник между индивидами и техносферой. Всеобщность субъекта — это свойство самого общества, в котором из совокупности реальных индивидов, их активности формируется надличностная субъективность, благодаря чему индивиды способны непосредственно присваивать всю полноту социокультурной и другой общественной реальности, включаться в нее, реализуя свои установки и интересы. В данной субъектной форме происходят коммуникационные, информационные процессы, в определенной мере преодолевается отчуждение индивидов от общества. На уровне смысловой определенности повседневных отношений, заданной определенными целями или образами будущего, символикой реализуется здесь совмещение общих и частных проектов. Этот субъект — продукт синтеза системно-синергетической самоорганизации и социокультурного воспроизводства. Он имеет как экономические, так и культурные мировоззренческие координаты, а потому представляет собой некоторое общее пространство, в контексте которого благодаря его нормативности индивидами осмысливаются общественные связи, определяются структуры и задается динамичность общественной системы.

Общество как единая система, включающая в себя материальные процессы, — «шире» этой всеобщности субъекта, но именно через последний и происходит освоение населением общественных отношений: личностное и групповое сознание здесь как бы встраивается в субъективность надличностного уровня, а потому приобретает культурное и общественно-историческое качество, т. е. «привязку» к своей эпохе.

Всеобщность субъекта не существует вне живого общества, без реальной деятельности и общения индивидов. Однако ее нельзя свести к «жизненному миру» как непосредственно данной и переживаемой индивидами смысловой реальности, поскольку сюда входят и объективно-системные стороны общества, определенные с субъектной позиции, прежде всего в виде определенных норм и средств регулирования, задающих способ упорядоченности в данном обществе.

В этом субъекте выражена историческая направленность (данного) общества, его внутреннее время — как время определенной эпохи, рамки корой заданы культурой и символически коммуникативной сетью, сложившейся в данную эпоху, воспроизводственными возможностями ее субъектов. Такой субъект выстроен как особый «состав» коллективной субъективности, связанной в некоторое единство, разнообразие культурных символов и текстов, в которых кодированы схемы поведения и мышления индивидов, характерные для данной эпохион проецируется через мировоззренческую картину мира и реализует через свои структуры единство смысла, специфику общения и деятельности индивидов.

Можно сказать, что в данном субъекте кристаллизуются энергия, причинность, самодетерминация социума и культуры, а потому здесь складывается и общая направленность функционирования данного общества, связывающая его самоорганизацию и саморегулирование.

Всеобщность субъекта — это особый «сплав» субъективности двух уровней: социально-исторической и личностной, особое пространство их взаимоперехода, включающее знаково-символические, языковые, мировоззренческие и другие формы.

Исторически всеобщность субъекта формируется на основе межнациональных отношений, охватывающих социум и культуру, а также тех общецивилизационных, — в том числе и производственно-технологических — условий, внутри которых складывается собственный ансамбль средств, выражающих данный тип субъективности. Однако эти рамки (условия) не совпадают полностью ни с формациями, ни с культурными эпохами, так как они включают в себя религиозную символику и верования, общественные идеалы и ценности, образ мышления (как рациональный, так и иррациональный), складывающийся в разное время, а также стили жизни. Там, где возникает соответствующий целостный набор таких данных факторов при ведущей роли некоторых из них (например, духовно-ценностных, технологических, мировоззренческих) — образуется всеобщность субъекта, выступающая внутренней мерой саморегулирования общества и способом формирования его целостности.

Всеобщность субъекта — одна из основных форм социальной интеграции, необходимая для связи между социальными субъектами и системно-овеществленным предметным миром. Здесь складывается в наиболее общем виде отношение между субъектом и объектом, в котором и моделируется целостность данного общества, его историческое качество и определенность.

Являясь внешне не наблюдаемым, такой субъект способен расширить и углубить внутренние связи в обществе, интегрируя население в определенное единство, благодаря чему частично преодолевается негативное воздействие превращенной формы, так как люди включаются в реальные общественные связи и столь же реальную, исторически обусловленную деятельность. Именно поэтому всеобщность субъекта обеспечивает «присутствие» индивидов в любом общем проекте, их воздействие на него даже тогда, когда они сами этого не осознают. Поэтому и само общественное как бытие субъективности, всегда имеет приоритет над личным, является историческим более истинным, а потому в любом диалоге, общении, обмене истин находится не на какой-либо стороне, а в том пространстве, которое их связывает.

Для современной России тема диссертации представляется актуальной. Оказавшись в состоянии внутреннего раскола, наше общество может найти импульс для дальнейшего развития через формирование всеобщности субъекта, что обеспечивает стране самоопределение, выработку общих целей, формирование условий своей внутренней консолидации. Это означает, что политические и экономические интересы должны быть согласованы с процессами социального и культурного порядка, причем именно последние должны иметь здесь приоритет.

Но для этого важен рост конструктивности работы социальных институтов, системы внутреннего обмена и обращения в обществе, что снимет нерациональные и лишние звенья, одновременно восстанавливая пропущенные сегодня социальные ткани и органы. Именно всеобщность субъекта способна «расчистить» накопившиеся в нашем обществе «завалы», открыть каналы для его целостного функционирования и раскрытия его ресурсов.

Выявить сегодня условия формирования всеобщности субъекта, раскрыть формы его воздействия на общество, личность — означает во многом преодолеть техногенные, информационные, организационные и другие дисфункции, которые уже проявились на раннем этапе постиндустриального общества.

Состояние научной разработанности темы. Сложность и комплексный характер выбранной в диссертации проблемы предопределили несколько направлений анализа научно-философской литературы. Первое направление — основное — связано с изучением проблемы субъекта в истории прежде всего западно — европейской философии, в которой он приобрел свои основные характеристики и раскрыл собственную природу.

Осмысления этой природы субъекта начинается с ХУ11 века, когда Р. Декарт открыл феномен рефлексии — отношение мыслящего «я» (субъекта) как к процессу мышления, так и к протяженной материи. В немецкой классической философии возникает понятие трансцендентального субъекта — некоторой общей субъектной формы, посредством которой индивиды конструируют реальность через свое мышление (сознание). Эта форма обладает свойством активности, деятельности, благодаря чему, вопервых, создается некоторая упорядоченность мира, его развитие как диалектически заданный процесс. Но если у Канта и Фихте трансцендентальный субъект еще моделирует личностное сознание, то у Гегеля он становится спекулятивным и выражает в большей мере уже свойства не сознания, но общественных образований.

Здесь личностное сознание и деятельность «снимаются» этой общей формой, что особенно было подчеркнуто С. Къеркегором. Однако его попытка раскрыть самостоятельность личности, ее экзистенциальное измерение не получила в первой половине XIX века своего развития.

Во — вторых, в рамках классического немецкого идеализма этот всеобщий субъект рассматривается как деятельность мышления (выступая как абстрактная модель мышления), что затрудняет выявление его реальных, а не спекулятивно изложенных свойств.

В последующем надындивидуальные формы субъективности в различном направлении рассматривали К. Маркс и А.Шопенгауэр. Но если у первого таким субъектом стало само общество как органическая система, субъективность которой выражается в процессе общественного труда, практики, порождающих сами формы общения людей, их предметный мир, то у Шопенгауэра свойства субъекта приписываются некоторой «мировой воле» — иррациональному творческому, порождающему началу, сам процесс воздействия которого скрыт, не структурирован, раскрываются его результаты — различные уровни объективации, вплоть до интуитивного вхождения в этот творческий процесс представителей философии и искусства.

В обоих подходах общим является признание творческой природы субъекта, его способности порождать новую реальность. Далее, в этих моделях субъекта отсутствует автономность субъективности индивида. Но дальше начинаются принципиальные различия: если у Маркса человеквсегда «ансамбль (данных) общественных отношений», то у Шопенгауэра, как и у других, более поздних представителей философии жизни, личность встроена в природно-космическое, иррациональное начало, которое вне ее свободы реализует свою субъектно-причинную функцию (будь то «воля к власти» или же «творческая эволюция»).

Феноменологический и герменевтический поворот к человеку, обозначившийся в начале XX века, развивает именно личностный уровень субъективности, акцентируя внимание на проблемах смысла, специфики понимания и языковом опыте, интенциональности, активности сознания, которое конституирует реальность через смысловые отношения и т. д. Здесь в орбиту рассмотрения входят знаково-коммуникативные системы, язык, понимаемый как онтологическая реальность («дом бытия»), текстовое пространство и его структуры, символы, значения, знаковые системы, специфика интерсубъективности («жизненный мир», «бытие-в-мире»).

В неразрывной связи с этими поисками формируется направленность философской антропологии, феноменологии, экзистенциализма, герменевтики персонализма, выявляя различные способы укорененности человека в обществе, а также выстраивая «модели» общества на основе выделенных свойств личностно выраженной субъективности. Это работы М. Бубера, Э. Гуссерля,.

Ж. Делеза, Х.-Г. Гадамера, Э. Кассирера, Г. Маркузе, П. Рикера, Ж. П. Сартра, М. Шелера, Ю. Хабермаса, а также видных представителей социологической теории П. Бергера, М. Вебера, Э. Гидденса,.

Э.Дюркгейма, К. Манхейма, Т. Лукмана, П. Штомпки и др.

В русской философии проблема субъекта тесно связана с традициями религиозной мысли. Свойства субъекта раскрываются в концепции свободы и творчества (Н. А. Бердяев), всеединства и софийности (В.С.Соловьев), где утверждается, что сущее — не понятие и не эмпирическая реальность, но «реальное духовное существо, субъект воли», выражающийся как «сила бытия"1. Для С. Н. Трубецкого (как и для других русских религиозных философов) разум как выражение субъектаэто нравственность, стремление к добрусознание индивидов — соборное, а согласие между ними осуществляется через идеалы веры, нравственности. Л. П. Карсавин понимает личность как некоторый уровень всеединства, а мир у него выступает «не просто как личность, а как симфоническая всеединая личность или как иерархическое единство множества симфонических личностей разного порядка, а в них и личностей индивидуальных"2.

Таким образом, несмотря на ряд различий у конкретных авторов, в русской религиозной философии, которая рассматривала субъекта онтологически, мир выстраивается как «проекция» внутреннего мира, начиная с личности и завершая бытием Бога как наиболее масштабной личности через единое творческое начало. Здесь также нет принципиальной разницы между личностной субъективностью и ее надличностной (общественной) формой: последняя выстраивается на основе первой.

В целом, в современной западной философии, а также в русской религиозной философии, надличностное сознание и субъективность не рассматриваются как общественная форма, в которую встроена личность. Более того, попытки рассмотреть объективные (надличностные) структуры общества, например, в структурализме (Р. Барт, К. Леви-Стросс, М. Фуко) приводят к бессубъектным конструкциям, что затрудняет выявление самого генезиса таких структур, их порождающих оснований.

В отечественной литературе 60-х годов анализ связи индивида и общества осуществляется через концепцию субъекта деятельности (Г.С.Батшцев, Л. П. Буева, О. Г. Дробницкий, М. С. Каган, В. Н. Сагатовский, Т.И.Ящук) — социального субъекта, в котором выделяются свойства.

1 Соловьев B.C. Сочинения: в 2 т. Т. 2. — М.: «Мысль», 1998. — С. 220.

2 История русской философии. — М.: Республика, 2001. — С. 512. социальной и исторической активности (Г.С.Арефьева, В. С. Барулин, В. П. Иванов,.

К.Х.Момджян, В. Ф. Сержантов, Л.В. Скворцов) — смысложизненных ориентаций (Л.Н.Коган, В.Ф.Сержантов) — социальных отношений и общения (А.И.Анциферова, Л. П. Буева, В. Ж. Келле, М. Я. Ковальзон, А. В. Панин, В. П. Киселев, Ю. К. Плетников, Н.И. Яблокова). Специфику социальных субъектов с позиций общественного воспроизводства исследовали В. М. Межуев, В. И. Толстых, В. Е. Хмелькопространство и время как формы бытия социального субъекта, основы их типологии раскрывали Я. Ф. Аскин, П. П. Гайденко, В. Г. Виноградский, А. Я. Гуревич, Г. Е. Зборовский, В. П. Иванов, АН. Лой, М. С. Каган, А. И. Осипов, А. Г. Черников, В. П. Яковлев.

Несмотря на такое разнообразие подходов, социальные субъекты не рассматривались как особые формы надличностной субъективностиносителя особого надличностного сознания.* В этом смысле можно назвать новаторским прорывом работы М. К. Мамардашвили о специфике сознания в работах К. Маркса, в которых раскрывается сфера надличностной субъективности, выраженная системно-функционально, а также дискуссии о природе идеального, в которых Э. В. Ильенков показал внеличностную, общественно-деятельную природы идеального как «формы вещи вне самой вещи" — исследования идеального в работах М. А. Лифшица, разработки в области аксиологии А. Г. Здравомыслова, Н. З. Чавчавадзе, О. Г. Дробницкого.

Сама же концепция «общественного сознания», включающего в себя сознание классовое, этническое и др., не разрабатывала конкретные механизмы личностной реализации этого сознания. Выделение же его уровней — теоретического, эмпирического и др. было весьма формальным и поверхностным в силу абстрактности его общего «носителя» — общества как системы, а не субъекта.

Перспективным в контексте поисков всеобщности субъекта был поворот к онтологическому рассмотрению человека в работах Б. Т. Григорьяна,.

З.М.Какабадзе, С. Л. Рубинштейна, В. В. Орлова, Н. Н. Трубникова, а также обращение к теме субъекта представителей философии культуры B.C. Библера, М. М. Бахтина, М. С. Кагана, Ю. М. Лотмана и др., раскрывших различные стороны бытия человеческой субъективности через контекст деятельности, коммуникаций, текстовых структур, смысла и т. д.

В целом возможности, намеченные в работах М. К. Мамардашвили, Э. В. Ильенкова и др. авторов, направленные на исследование надличностных форм субъективности и сознания, остались в дальнейшем не использованными, что было во многом связано с общим отходом на рубеже 80−90-х годов представителями нашей философии от марксизма. Тем не менее, появились предпосылки раскрытия других форм надличностно выраженной субъективности, однако уже с позиций, выходящих за рамки деятельностного подхода. Это работы, раскрывающие информационные свойства субъекта (Р.Ф.Абдеев, Д. И. Дубровский, В. З. Коган, И. Г. Корсунцев, К. Н. Любутин, М. К. Петров, Д.В.Пивоваров), исследования по виртуалистике (С.С. Абрамов, Б. Т. Алексеев, Е. В. Ковалевская, Н. Н. Носов, М. Ю. Опенков, С. С. Хоружий, М.В.Шугуров), в которых исследовались в том числе и возможности виртуального бытия субъекта или виртуальности как свойства субъектановый смысл приобрели исследования проблемы целостности (работы В. Г. Афанасьева, Р. Г. Баранцева, B.C. Библера, М. С. Кагана, В. В. Кизимы, В. Н. Сагатовского, И.В. Сетрова), в которых свойства целостности в различных аспектах затрагивают и проблему субъекта, его свойства самоорганизации, регулятивную функцию. Много проблем возникает в связи с бурным развитием социальной синергетики (В.П. Бранский, В. В. Василькова, К. Х. Делокаров, А. М. Ковалев, B.C. Капустин, В.Н. Шевченко), работ по синергетическим основаниям искусства, культуры и др., в которых так или иначе выявляются отношения к субъекту. Значительный импульс к дальнейшим исследованиям особенностей бытия социального (всеобщего) субъекта дают работы по социальному проектированию, социальным технологиям (И.В. Бестужев — Лада, В. Н. Иванов, В. И. Курбатов, И. В. Котляров, Ж.Т. Тощенко).

В связи с тем, что проблема всеобщности субъекта неразрывно связана с анализом специфики социального, его собственных закономерностей, в диссертацию были включены работы B.C. Барулина, В. Е. Кемерова, К. Х. Момджяна, А. Я. Флиера, Ю. К. Плетникова и др. Значимыми для раскрытия темы оказались и труды авторов, раскрывающих информационные и смысловые характеристики коммуникационного пространства (Р.Барт, Ж. Бодрийар, Ж. Делез, Ж. Деррида, М. МакЛюэн, Д. Белл, М. Фуко, М. Элиаде и др.).

На пересечении тех концептуальных подходов и моделей, которые представлены в работах данных авторов, и раскрываются основные свойства всеобщности субъекта, сама необходимость его бытия в обществе. Тем не менее, основной здесь стала гипотеза автора диссертации о синтезе личностной и надличностной (социальной) формы субъективности как основы формирования всеобщности субъекта, а также о том, что необходимость такого субъекта задана процессом воспроизводства и саморегулирования общества (социума), в единстве которых это последнее и может существовать.

Цель и задачи исследования

Основная цель диссертационной работы — раскрыть природу, генезис, основные свойства, формы и функции всеобщности субъекта, его роль в регулировании общества как важного свойства и условия его бытия.

Достижение этой цели требует решения следующих задач:

— обоснования правомерности постановки вопроса о всеобщности субъекта как формы, порождаемой развитием общества и обеспечивающей его внутреннюю устойчивость, целостность и саморегулирование;

— анализа становления всеобщности субъекта как в историческом, так и в системно — организационном плане;

— выявления природы и определения понятия «всеобщности субъекта» как универсальной социальной формы (причины), интегрирующей личностную и социальную субъективность;

— анализа специфики бытия всеобщности субъекта — его виртуальности, в которой он сохраняет статус социальной причины и внутренней «субстанции» социума и культуры;

— исследования процесса объективации всеобщности субъекта как пространства действия социально-целевой причинности;

— выявления основных функций всеобщности субъекта, его роли в формировании порядка общества, в котором согласуются его субъектная и объектная стороны;

— раскрытия роли объекта в субъектном регулировании общества;

— анализа исторических форм существования всеобщности субъекта;

— выявление путей активизации социально — субъектного детерминизма в российском обществе как условия его модернизации и развития. Объектом исследования является совокупность (континуум) параметров самоформирования общества, обеспечивающих его внутреннюю устойчивость и порядок через общую функцию регулирования, а также историческое изменение этих параметров в процессе их адаптации к росту сложности общества.

Предметом исследования выступает всеобщность субъекта, его основные свойства и роль в обеспечении устойчивости общественной системы через функции регулированиясодержательность этого субъекта, связывающего личностную и социальную субъективностьего роль в формировании общесубъектной исторической и социально культурной детерминации. Методологической основой диссертации выступает системно-диалектический подход, определяющий структуру и направленность работы, ее общую логику. При этом основными взаимосвязанными и «работающими» в плане методологии категориями выступают те, в которых реализуется нарушение и восстановление субъектно-объектного содержания соответствия (равновесия) через механизм «вызов-ответ», представляющего собой одну из важных закономерностей развития общества. В основу работы положен тезис о том, что объективным источником развития общества выступает противоречие между стремлением общества к упорядоченности и возникающей в нем дезорганизации за счет роста его масштаба и сложности, что разрушает сложившуюся систему регулирования.

Средством разрешения данного противоречия становится восстановление саморегулирования общества за счет изменения масштаба и качества всеобщности субъекта, что обеспечивается за счет трансформации последнего, восстановление субъектно-объектного соответствия. Если возникшее противоречие не разрешается в силу запаздывания соответствующего изменения субъектной составляющей общества, последнее может значительно деформироваться и поставить под вопрос свое собственное существование.

Обоснованием принципа субъектно-объектного соответствия (равновесия) выступает в работе принцип единства воспроизводства и регулирования, как одно из важнейших свойств бытия общества. Важную роль в работе играет категория «объективации», раскрывающая, с одной стороны, формирование всеобщности субъекта в процессе интеграции личностной субъективности (через средства коммуникации и формы деятельности) до уровней интерсубъективности, образуя единое социальное качество, а с другой стороны — показывающая направленность и содержание воздействия всеобщности субъекта на общество. Объективация позволяет конкретизировать субъектно-объектное взаимодействие в его всеобщности, выявляя вместе с этим основные функции и свойства как субъектной, так и объектной стороны.

Значительную роль в работе играет категория «социальная форма», в которой развертывается собственный статус всеобщности субъекта. Это позволяет раскрыть соотношение между социумом и этой всеобщностью, углубить представления о пространственно — временной форме бытия социума, выявить в нем место виртуальной реальности.

Внутренним стержнем методологии данного исследования выступает принцип целостности, позволяющий концептуально реализовать взаимопереходы различного уровня, обеспечивая тем самым диалектику устойчивости и изменений. В его контексте выстраивается и своеобразная «иерархия» категорий, позволяющая построить и саму логику исследования.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:

— определено понятие «всеобщность субъекта», раскрыты его основные свойствавыявлены место и роль всеобщности субъекта в регулировании обществапоказан механизм формирования всеобщности субъектараскрыт процесс объективации, в котором виртуальное бытие всеобщности субъекта переходит в социокультурную реальность, тем самым выявляя характер социально-субъектной причинности;

— исследованы свойства пространственно-временной формы всеобщности субъекта;

— показана роль типов субъективности в формировании концептуальных моделей общества;

— раскрыты основные исторические формы реализации общесубъектного регулирования обществапредложены пути освоения всеобщности субъекта как потенциала развития российского общества.

В результате проведенного исследования выработаны следующие положения, выносимые на защиту: в воспроизводстве общества как целостной органической системы возникает механизм интеграции субъективности, что необходимо для формирования наиболее общего уровня взаимодействия субъектной и системно-организационной сторон, обеспечивая тем самым целостность и устойчивость бытия обществаэтот процесс интеграции, в котором координируются не только системные отношения, но и человеческая свобода, деятельность, субъективность приобретает статус всеобщности субъекта (регулирования) и образуется через «обобществление» или интеграцию возникающих уровней интерсубъективностивсеобщность субъекта, представляющая социальный уровень субъективности, включает в себя такие коммуникативные и культурные средства как язык, тексты, символы, схемы деятельности, мировоззренческие структуры, ценности, оформляющие и выражающие интенсивность и направленность бытия конкретного общества или эпохи;

— встроенность индивидов в эти формы осуществляется через процесс понимания и интерпретацию, интересы, общие смысловые оценки и формы мировоззрения;

— данная форма субъекта воплощает общесоциальную причинность, связывающую через системно выраженные процессы человеческую деятельность и свободу, субъективность индивидов, социальных групп и общностей с основными целями общества как системыпри этом сами цели выражают состояние этой системы, ее общественно-историческое качество;

— как общая форма (пространство) деятельности и коммуникации в данном обществе, всеобщность субъекта существует до своей предметно-символической выраженности виртуально, концентрируя в себе потенциал субъективности этого обществаона раскрывает этот потенциал через процесс объективации, в котором выявляются основные «узлы» и связи (структуры) этого потенциала — культура, знаково-символические коммуникативные системы, нравственные, эстетические и другие нормы, ценностные и целевые ориентиры, стиль жизни и т. д.- тем самым всеобщность субъекта реализует свою причинно-регулятивную функциювсеобщность субъекта существует как синтез определенного качества субъективности, присущего каждой эпохе и развертывающегося в своем внутреннем пространстве-временивсеобщность субъекта формирует особые исторические эпохи (в частности, феодально-христианскую, капиталистическую, социалистическую), в которых развертывается его регулятивная функция и одновременно воспроизводство духовно-культурных условий ее реализации;

— в развитии российского общества необходимо восстановить условия, обеспечивающие единство воспроизводства и регулирования и тем самым создать возможности формирования всеобщности субъекта, что необходимо для самоопределения современной России, ее эффективной модернизации.

Теоретическая и практическая значимость работы. Раскрывая содержание понятия «всеобщность субъекта», диссертационное исследование, во-первых, более глубоко раскрывает формы социальной детерминации, проясняя тем самым условия взаимодействия социального воспроизводства и регулирования, действующих как универсальная причинность, связывающая субъективные и объективные стороны социально-исторических изменений. Тем самым в современном обществе открываются пути освоения индивидами всеобщих системно-овеществленных процессов и структур.

Во-вторых, открывается внутренняя диалектика, ритмика общества: постоянное усложнение общества выводит его из-под воздействия субъектной формы, повышая риск или возможности хаоса и распадаответом на это становится трансформация субъектной стороны, через которую восстанавливается устойчивость общества на основе соответствия субъектно-объектного взаимодействия. Таким образом, всеобщность субъекта определяет новые стороны и условия развития общества.

Всеобщность субъекта — как особый синтез личностной и социальной субъективности — раскрывает новые истоки анализа в динамике социальных норм, социальных ожиданий населения, формирования социальной символики и культурно-смыслового пространства. Много новых аспектов возникает также в связи с анализом всеобщности субъекта и в изучении мобилизационных возможностей социокультурной сферы, ее связи с экономикой и другими подсистемами общества.

Категория «всеобщность субъекта» оказывается значимой при исследовании глобальных проблем управления. Встраивая в отношения управления, складывающиеся в обществе, формы субъективности, данный подход позволяет выйти за границы традиционной теории управления, ее формально-системного построения организаций и инструментальной логики, для которых характерна отстраненность от реального историзма, характеристик мира человека, культуры, социально-исторического пространства и времени. При новом подходе теория менеджмента может осваивать культурно-исторические регулятивные процессы, которые открываются на основе всеобщности субъекта, а потому приобретают свое философско-методологическое обоснование.

Наконец, данная концепция уточняет анализ сферы социального, его субстанциальные основы в отношении к другим подсистемам общества и к нему самому с позиций регулирования через субъектно-объектное взаимодействие. Эта функция социума сегодня особенно актуализирована через формирование информационного общества, современных процессов глобализации.

Практическая значимость диссертации — в освоении тех отношений и возможностей, которые открываются через анализ категории «всеобщность субъекта». Это пути социального проектирования, разработки социальных технологий, обеспечивающих усиление общесубъектного регулирования, что сегодня особенно важно для России. С этим связаны также регулирование культурного процесса, проектирование в нем эффективных форм социокультурного общения, формирование необходимого типа субъективности, что важно для преодоления негативного воздействия различных превращенных форм: мифотворчества, иррационализма, господства видимости и др. Данное направление исследований расширяет основы регулирования и формирования социального опыта, усиливая социокультурные, субъектно-исторические ориентации в процессе социализации, совершенствования форм образования и воспитания.

Теоретические выводы диссертации в своем практическом приложении могут стать методологической, технологической и организационной основой разработки программ социального развития региона и города, выявить субъектную специфику местного самоуправления, определить условия повышения социальной активности населения через стратегии и системы управления муниципального, регионального и федерального уровня.

В учебной работе результаты исследований могут быть использованы при чтении спецкурсов по социальной философии, социологии, культурологии, теории социального менеджмента.

Апробация работы. Основные положения диссертации нашли отражение в трех монографиях, ряде статей, тезисов и сообщений на научных конференциях. Они излагались на международной научной конференции: «Россия и страны Америки: опыт исторического взаимодействия» (Волгоград, ВолГУ, 1988) — на международной научно-практической конференции «Человек в пространстве культуры» (Ростов-на-Дону, 1988) — на международной научной конференции «Социальные силы и пути преодоления системного кризиса» (Москва, 1999) — на Втором Российской философском конгрессе «XXI век: будущее России в философском измерении» (Екатеринбург, 1999) — на международном научном конгрессе «Искусство, образование, наука в преддверии III тысячелетия» (Волгоград, 1998) — на Втором международном научном конгрессе «Наука, искусство, образование на пороге III тысячелетия» (Волгоград, 2000) — на международной конференции «Распад СССР: десять лет спустя» (Москва, 2001) — на общероссийской научной конференции «Синергетика культуры» (Саратов, 2001) — на Ш Российском философском конгрессе «Рационализм и культура на пороге Ш тысячелетия». (Ростов на Дону, 2002) — на международной научной конференции «Альтернативы глобализации: человеческий и научно-технический потенциал России» (Москва, 2002), на других региональных конференциях и семинарах.

По теме диссертации в Волгоградской академии государственной службы был прочитан спецкурс «Мировоззренческие основы управления», в Волгоградской академии физической культуры прочитан спецкурс «Всеобщность субъекта в социально-историческом регулировании общества». Материалы диссертации используются автором при чтении спецкурсов в Волгоградской академии госслужбы, в Волгоградском.

27 госуниверситете, а также в курсе «Социология культуры», читаемом в Волгоградском институте экономики, социологии и права.

Структура работы. Диссертация состоит из Введения, четырех глав, разделенных на параграфы, Заключения и списка литературы. Структура диссертации выражает логику исследования: от общей постановки проблемы всеобщности субъекта, условий его формирования и основных свойств — к раскрытию путей его воздействия на общество и формированию порядка последнего. Значительное место занимает анализ проектно-конструктивных возможностей модернизации российского общества, связанных с природой и характером воздействия всеобщности субъекта на содержание и структуры общественной жизни.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное исследование позволяет сформулировать ряд выводов, раскрывающих общий смысл и направленность логики данного диссертационного исследования.

Прежде всего, представлено обоснование темы работы и проблемы всеобщности субъекта, конкретизирующей механизмы регулирования общества, поиски «режима» его устойчивости и условий внутреннего порядка благодаря особой форме информационного детерминизма, возникающего как свойство органических самоуправляемых систем. Сама всеобщность субъекта раскрывается как способ самоопределения общественной системы, позволяющий ей формировать и корректировать направления своего развития, свои цели, координировать совместное поведение, общение и деятельность субъектов всех уровней — как индивидуальных, так и коллективных (социальных и национально-этнических групп, общностей, обществ). Именно всеобщность субъекта в социальной системе становится способом ее самопрограммирования и самоорганизации, что обеспечивает соответствие субъектной и объектной сторон самого общества.

Субъект саморегулирования — продукт «очеловечивания» и «окультуривания» исторического развития живых организмов и их сообществ, т. е. результат усложнения механизма регулирования, связанного с переходом от биологического к социальному. Но субъектным такой механизм управления становится в обществе не сразу, а по мере перехода поведения индивидов от традиционного, заданного нормами и кодами рода, племени к свободному, выступающему как выбор каждым индивидом собственного поведения, т. е. как выход за рамки существующих норм и запретов. Именно субъект как функция регулирования общества может освоить личную свободу поведения индивидов, соединяя эту последнюю и создаваемый порядок общества.

Это происходит потому, что свобода индивидов как особое социальное свойство оформляется в пространстве и способы социальной связи людей, сохраняя направленность их интересов, деятельности, ценностных ориентаций, что и превращает все это в форму всеобщности субъекта.

Таким образом, субъект и объект имеют функциональное различие: первый сохраняет свойство воздействия (смысловое, информационное, целевое) на объектвторой — система и структура общества, его предметная среда — способен двигаться в целом преимущественно в рамках отношений, предписываемых процессом самоорганизации. Однако эта самоорганизация без субъектного регулирования не завершена. Сама необходимость самоорганизации общества реализуется через контекст субъектно-объектного соответствия, что не отменяет автономного режима функционирования общественных подсистем (экономической, политической и др.), благодаря чему они обособляются и приобретают собственные характеристики и свойства. Но и эти автономные системы в, целом, реагируют на общесистемные условия, заданные именно воздействием всеобщности субъекта: выявленными целями, ценностями, символикой, стереотипами действий и решения проблем.

Всеобщность субъекта не только определяет смысловые условия порядка общества, но и задает пространству системы, структуры и ту «глубину», благодаря которой и конституируется мир социума, культуры, центрированный в отношении человека данной эпохи и выделенных, символически оформленных целей. Именно эта глубина характеризует собственно социальное и культурное пространство, которое определяется не только самими социальными субъектами как его носителями, но отношением субъектов к реальности, дистанцированием субъектов от объектов. Поэтому всеобщность субъектов открывает реальность и как содержание, которое уже существует, и как проект, который надо реализовать в контексте согласования объективного и субъективного, т. е. достижения адекватности формируемого мира потребностям, возможностям и целям субъектов. В рамках такого проекта специализированного во многих направлениях, и реализуется теперь свобода индивидов, интегрированная в форму всеобщности субъекта.

Далее в диссертации рассмотрен способ бытия всеобщности субъекта. Это бытие виртуально, поскольку оно постоянно порождается самим процессом социального воспроизводства, в котором социальная свобода и жизнедеятельность индивидов становятся материалом для порождения соответствующей формы (или типа) всеобщности субъекта. Но в силу заложенной в нем функции регулирования, детерминации эта особая виртуальность проецируется в общество через процесс объективации в самых разных формах: мировоззрения, символики, культурных образований, особенностей задания общих целей. Объективация не снимает виртуальности субъектного бытия, но реализует его функцию регулирования.

Всеобщность субъекта, таким образом, лежит в основе порождения различных культурносимволических и коммуникативных образований: языка, знаковых систем, контекстов и текстового мира. Субъект регулирования выражает здесь эту свою функцию в приоритетности различных текстов и смысловых комплексов, прежде всего тех, которые обеспечивают воздействие целей — будущего на настоящее.

В диссертации рассмотрена историчность форм всеобщности субъекта: религиозной (феодальной), капиталистической и социалистической, выявлены основания их специфики. Это, прежде всего, масштабы развития и усложнения общества, особенности его воспроизводства, и, прежде всего — мера насыщенности и плотности информационного обмена. Именно рост последнего обеспечивает для всеобщности субъекта освоение и упорядочивание, регулирование своего объекта — системности общества, его опредмеченных отношений и связей, материализованных потребностей. Однако специфика формы всеобщности также задана особой константой — постоянным сохранением в обществе соответствия его субъектной и объектной сторон. Поэтому возникает особая закономерность, проявляющаяся в историческом развитии общества: усложнение самого общества — системы ведет к постоянному отрицанию прежней формы всеобщности субъекта, которая уже не может удержать порядок общества через свой масштаб и способ организации. Вместе с субъектом возникает и новая форма такой всеобщности, восстанавливающая принцип соответствия субъекта и объекта, а потомуи регулирование общества, но уже с новыми целями и новой символикой.

В диссертации также подчеркнуто, что основанием смены субъектной формы регулирования является не способ производства или тип культуры сам по себе и не структуры цивилизации, а именно принцип «информационной достаточности». Так как субъект постоянно превращает циркулирующую в обществе информацию в личностные и общественные смыслы, он должен приобрести масштаб, в котором это осмысление и оценка приобретают масштаб, достаточный для данного общества как системы.

Кроме того, в диссертации обсуждаются способы задания путей упорядоченности современного российского общества, основы и условия его успешной модернизации. Раскрыто значение формирования условий, стимулирующих ускоренное формирование субъекта. Это может интегрировать Россию в целостность и лишь на этой основе выделить адекватные для нее цели (как форму будущего) и средства их реализации. Однако они заданы не через законодательство или государственное управление, не через какое-либо институциональное управление сверху, а именно как оформление свободы индивидов, (т.е. встроенность ее в определенное целевое отношение, в позицию не только социальную, но и выражающую будущее страны). Таким образом — и это в диссертационной работе особо подчеркнуто — социальное проектирование современного российского общества (для выхода страны из системного кризиса) должно рассматривать не отдельные частные проекты и программы в рамках экономики, культуры, социально-этнического упорядочивания, но быть ориентированным на восстановление общесубъектной детерминации способной определить формирующееся общество в его основных параметрах, а потому и выделить реальные направления для социального проектирования в его конкретных целях и объектах. Следовательно, условием «нормального» существования России становится восстановление общесубъектной основы, которая создает внутреннюю целостность, объективность бытия нашего общества.

Всеобщность субъекта — это и есть «праформа» той системной целостности, которая возникает как бы раньше самой системы и способна направлять ее развитие, подчиняя себе самые различные части формирующейся системы. Нерешенность вопроса о «месте» бытия такой целостности в процессе становления системы (т.е. антиномии бытия и небытия такой целостности) проясняется через выведение целостности в статус субъекта регулирования. Последний конкретизирует «место целостности в прояснении способа бытия общества-системы как требования его упорядоченности. Это значит, что самым первым требованием или условием бытия общества становится «организация его организации»: создание механизма, направляющего бытие общества к упорядоченности. Но таковым и выступает всеобщность субъекта, которая в функции регулирования как бы опережает формирование общества-объекта, находясь в виртуальном срезе бытия.

Это проясняет в историческом аспекте принцип информационной детерминации общества и личности, реализующийся в своеобразном «параллелизме» развития общества и изменения механизма (формы) его регулирования. Всякое отставание одной из сторон как бы блокирует развертывание именно информационной составляющей общества в ее функции обмена между разными подсистемами общества, т. е. функции интеграции самого общества. Поэтому для современной России столь же важное значение, как и приобретение адекватной экономической формы, имеет восстановление целостности, полноты внутри информационного обмена в обществе, на основе чего восстанавливается и адекватность ответа на вызовы, требования внешней среды. Именно в таком уточнении Россия приобретает и собственное самосознание, национальную идентичность и обосновывает свое место и роль в современном мире.

В этом контексте проясняется и основа развития личности, новые формы ее взаимодействия с обществом. Сохраняя непосредственный контакт со всеобщностью субъекта, переживая ее бытие как собственное присутствие в данной эпохе, в современности, индивиды, тем не менее, уже не могут схватывать толь же непосредственно все институционально и информационно-специализированное развертывание бытия современного общества. Поэтому если всеобщность субъекта не станет для них — как это происходило в прошлом — формой включения реальности в субъектный контекст, подчинения ее условиям бытия свободы индивидов, то дальнейшая экспансия овеществленной среды, техносферы, уже деформировавшая социальную сферу, культуру и мироощущение личности, становится неизбежной. Это особенно заметно в современном процессе глобализации, в котором национальные и государственные барьеры уже оказываются неэффективными для защиты интересов общества и личности.

Как подчеркивают К. Жан и П. Савона, «непрерывное совершенствование технологии, позволяющей передавать все большее богатство, революция в области информации, снижение расходов на транспортировку и связь ведут к созданию новой, чрезвычайно динамичной ситуации, характеризующейся быстрыми изменениями относительно богатства Государств. «Турбокапитализм» ставит под угрозу способность Государств поддерживать собственный уровень благосостояния и сохранять свое положение при новом международном пересмотре труда. Геополитика пространств, доминировавшая в прошлом, сменилась на геополитику потоков. От умения сообразоваться с глобальными экономическими изменениями зависит теперь сама внутренняя легитимность Государств, их способность обеспечивать определенную социальную справедливость путем перераспределения ресурсов от богатых бедным, а также поддержания общественной сплоченности. международная конкурентоспособность системы — страны становится основанием государственной реформы"1.

Всеобщность субъекта становится теперь способом доведения содержания международной жизни, ее потоков и турбулентности до индивидов, что во многом определяет, как представляется, не только образование различных международных сообществ и организаций, но и актуализацию проблемы национально-этнического, выраженной в стремлении к государственности, самоопределению не только средних, но и малых народов и этносов. В различных формах личность присваивает реальность общественного содержания через формы интерсубъективности, основой бытия которых выступает всеобщность субъекта, способная обеспечить порядок и устойчивость данного общества или эпохи.

Всеобщность субъекта — это важная методологическая предпосылка исследования социума и культуры, самого человека в постиндустриальную эпохуинформационный детерминизм, представленный регулятивной функцией субъекта, позволяет более точно анализировать закономерности изменения социума и роль в нем конкретных социальных субъектов — этнонациональных сообществ, социальных слоев, обществ, осваивающих и изменяющих содержание общественной жизни. Общество — это специфически организованное пространство деятельности и общения.

1 Жан К., Савона П. Геоэкономика. — М.: Ас1 Ма^тет, 1997. — С. 12−13.

325 людей, в котором именно «присутствие» всеобщей субъектной формы определяет направленность логики поведения социальных групп и индивидов, связанной с функционированием различных смысловых отношений, проблем, ситуаций, требующих коллективных решений и согласования интересов. Отсюда следует, что выделенность и освоение функций, особенностей субъекта регулирования является сегодня одним их путей преодоления кризиса социума, культуры и личности, связанного с экспансией техносферы.

Информационное общество характеризуется не только изменением роли самой информации в мире, в бытии человека, но и возникновением новых детерминант, а значит и структурирования общества. В этом процессе все более актуализируется проблема освоения потенциала всеобщности субъекта, и одним из первых шагов к реализации этой задачи выступает и разработка избранной автором темы настоящего исследования, которая, по-видимому, может быть рассмотрена как ответ на обозначившийся социальный заказ: выявление условий повышения жизнеспособности общества через прояснение субъектной основы социума.