Имя Николая Александровича Лейкина (1841−1906), яркого представителя отечественной юмористики прошлого столетия, знакомо большей частью лишь узкому кругу специалистов-чеховедов. Автор 36 романов и повестей, 11 пьес, порядка 10 тысяч рассказов и прозаических сценок1 в современном литературоведении осознается отнюдь не как самобытный художник, под пером которого сложился и осел в русской литературе жанр юмористической сценки, а как придирчивый редактор и оборотистый издатель некогда популярного журнала «Осколки». Растворяясь в термине «писатели чеховской поры», творчество Н. А. Лейкина приобрело как бы прикладной, периферийный характер, утрачивая тем самым не только идейную и художественную значимость, но и познавательную прежде всего. Между тем ценность лейкинского наследия продолжает оставаться актуальной при знакомстве с особенностями быта и нравов среднего класса населения пореформенных лет XIX столетия. Стремление писателя «держаться как можно ближе правды места, времени, обстановки и действующих в ней лиц (Лейкин, 1907, 208) заслужило устойчивую «фактографическую» славу. Никто из современников не усомнился в достоверности схваченной им обыденности. М.Е.Салтыков-Щедрин, являясь тонким психологом и знатоком мещанского уклада, отмечал: «Г-н Лейкин принадлежит к числу писателей, знакомство с которыми весьма полезно для лиц, желающих иметь правильное понятие о бытовой стороне русской жизни (Щедрин, 1970, 421).
Количество лейкинских произведений малого жанра достаточно спорно. Так, в «Истории новейшей |усской литературы» А. Скабичевского указывается цифра 7 тысяч /Спб., 1897/- М. П. Чехов /см. «Вокруг 1ехова», 1990, с. 266/ сообщает о 20 тысячах, это же число фигурирует в многочисленной периодике, [риурочекной к 30-му юбилею творческой деятельности Н. А. Лейкина.
Характер жизненных впечатлений, редкая даже для педантичного этнографа наблюдательность, позволили автору с вдохновенной настойчивостью запечатлевать типичные свойства купеческого быта, равно психологу выявить у персонажей ту подвижную грань, отделявшую лукавую добродетель от порядочности, благородство порыва от наигранного усердия, душевную скупость от показной доверительности. Будучи выходцем из купеческо-приказчичьей семьи, он был непосредственно знаком с описываемым сословием и, получив приличное образование, с живой остротой обнажал дикое, невежественное, отсталое, что питало атмосферу, из которой он вышел. Подчеркивая комическое в своих героях, ему удалось убедить читателя, что «ободранный тулуп», превращаясь в «разжиревший бархатный кафтан», по своей сущности остается тем же тулупом, разбогатевшие лавочники и купцы в лейкинских повествованиях неизменно несут в себе культуру домостроевской закваски, ограниченный взгляд на вещи, ложное понятие об этикете. Комические стороны своих «героев» Лейкин распознавал всюду — «В Приказчичьем клубе», «В монументной лавке», «На перевозе», «В вагоне», «В концерте консерватории», «В театре». Невозможно предположить место, обделенное его вездесущим взглядом. Лейкинские персонажи оказываются в поле зрения автора в любое время суток — «Перед светлой заутреней», «После светлой заутрени», в период праздника — «Новый год», «На святках», за работой — «При копании червей», «За рубкой капусты», при чтении или обсуждении газет — «У подъезда Пассажа», «Читатель газет» — автор с предельной наглядностью показывает их «У театра на Крестовском», «Около музея», «На выставке картин Верещагина». Сознательная установка автора на замкнутость в конкретной области исследования позволяла ему «являться полным хозяином, свидетельство которого не может возбудить ни малейших сомнений» (Щедрин, 1970, 421).
Характер видения и оценки окружающего сформировали творческий микромир художника, найденный в событиях, лицах, настроениях привычной действительности, в едва уловимых штрихах и мимолетных впечатлениях, в общей массе рисующих широкую картину пореформенной России. Не менее удивительной оказалась и популярность Н. Лейкина, достигавшая поистине анекдотических размеров. «Лейкин, — констатировал „Северный вестник“ , — есть своего рода знаменитость. Читателей и почитателей у него, конечно, гораздо больше, чем у Тургенева и у кого бы то ни было из наших звезд» («Сев.вест.», 1885, 181).
Многогранность натуры, неистощимая энергия, проявившиеся в общественных и личностных пристрастиях Н. А. Лейкина, также на редкость удивительны: гласный городской думы, уездный почетный мировой судья, попечитель школ и приютов, один из учредителей «Союза взаимопомощи русских писателей и ученых», председатель «Пушкинского кружка» (после А.И.Пальма), театральный актер (псевд. Водянов), наконец, редкий семьянин, усыновивший и воспитывающий подкинутого ему грудного ребенка. Все это в большой степени определило в литературных и общественных сферах некий «лейкинский феномен», основанный для одних на природной цепкости, расчетливости и практицизме выходца из мелкомещанской среды, для других — на искреннем желании быть полезным своему времени, своей эпохе.
Сегодня лейкинское наследие окрашено человеческой памятью в серые тона прочного забвения.
Несмотря на то, что имя Лейкина «с почтением воспринималось наряду с именами Помяловского, Слепцова, Курочкина», в течение 90 лет почти никто не попытался разобраться в его творчестве1, определить «его.
1 «Недооценка творчества Лейкина, — предполагает В. Б. Катаев, — объясняется отчасти трудностью объективного характера. Огромный объем материала. может быть освоен только постепенно» С Спутники Чехова", 1982, 10). значение для развития русской юмористики, для блистательного расцвета революционной сатиры." (Шаталов, 1992, 5). Со смерти автора не появилось в печати ни одного, хоть бы и беглого, упоминания о его художественных поисках и идейной позиции периода «бури и натиска» 60-хвсего лишь дважды его имя всплывает на станицах 4-томной «Истории русской литературы» /Л., 1980;1983/, да и то применительно к позднему времени — 1880 — 90-м годам.
В настоящем исследовании предпринята попытка обращения к творческой биографии автора ранее не изученных летпроанализированы основные жанровые формы, включая не исследованную прежде драматургию и собственно лейкинский жанр — сценку. Обращаясь к жанровым особенностям очерка, рассказа, повести и романа, мы используем произведения, созданные автором на протяжении всего творческого пути и представляющие наибольший интерес в аспекте затронутой нами проблемы. Совокупностью данных обстоятельств продиктована актуальность предлагаемой работы.
Цели исследования:
1. Ознакомление с личностью и творчеством ныне забытого писателя Н. А. Лейкина;
2. Исследование художественного мира писателя как целостной системы: выявление особенностей жанровой структуры и ее эволюции в творчестве.
Отсюда исходят конкретные задачи:
— наметить предпосылки творчества, установив их связь с внутренним миром автора;
— определить характер литературных связей автора с его предшественниками и современниками в разные периоды творчества;
— вычленить устойчивые признаки лейкинской драматургии и прозы: идейно-художественные, структурные и тематические;
— рассмотреть приемы предметной изобразительности и особенности их использования в произведениях разных жанров;
— обозначить новаторские черты лейкинской сценки, их место в системе других жанровых форм;
— указать связи между поэтикой комического и общей картиной лейкинского художественного мира на основе взаимодействия малых и крупных жанров;
— раскрыть характер авторского восприятия персонажей в контексте той или иной жанровой формы.
Объектом исследования являются публикации в периодических изданиях начиная с ранних очерков и рассказов середины 1860-х годов, драматургических произведений рубежа 1860-х — 70-х гг., юмористических и сатирических сценок конца 1870-х — начала 90-х годов и завершая жанровыми формами повести и романа конца XIX — начала ХХвв. В работе задействован материал из 24 лейкинских сборников и отдельных изданий.
Обращение к основным лейкинским жанрам открывает возможности целостного анализа творчества и определения его специфических черт.
Методологической основой диссертации являются сложившиеся в теоретических, научно-практических и историко-литературных работах разных ученых принципы целостного подхода как к личности писателя, так и к его художественному наследию. Методика исследования базируется на использовании компонентов конкретно-текстового, сравнительно-исторического, типологического и сопоставительного анализов.
В понимании сущности жанра диссертант исходит из положений, разработанных М. Бахтиным в ряде теоретических работ.
Научная новизна исследования обусловлена как совершенно не изученным литературным материалом, так и избранным принципом его анализа. Впервые предпринято монографически-всестороннее осмысление наследия писателя: прослежена эволюция жанровых форм, уточнены.
II п ^ источники заимствования и истоки художественных открытии как в композиционно-стилевой, так и в тематической сферах. На основании периодики предшествующего столетия установлено время создания исследуемых произведений, восстановлены биографические сведения, имеющие непосредственное отношение к творческой деятельности писателя.
Научно-практическая ценность работы заключается в том, что результаты исследования могут быть использованы для изучения истории русской литературы XIX века, при чтении лекций по проблемам «натуральной школы» и поэтики ранней прозы А. П. Чехова, а также & спецкурсах, связанных с особенностями юмористики XIX — XX вв. и с лейкинской поэтикой в частности.
Апробация материалов диссертации проводилась на научных конференциях МПГУ /1995, 1996/, МГУ /1996/, МГОПУ /1995;1999/, а также на заседаниях кафедры русской литературы МГОПУ /1996, 1997, 1999/. Основные положения диссертации отражены в 10 публикациях.
Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования. Работа состоит из введения, пяти глав, заключения и списка использованной литературы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
1880 — 1890-е годы характеризуются у Н. А. Лейкина небывалым творческим подъемом. Часами, с привычной скрупулезностью, он просиживает за рабочим столом: пишет, вымарывает, снова пишет. На страницах газет одна за другой появляются юмористические и сатирические сценки, дотошный читатель знакомится с его повестями и романами, Александринский театр готовит к постановке его пьесы1. Словно летописец, он живо откликается на любые, пусть даже малопримечательные, проявления общественной жизни. Его равно волнует многое, и многое, по его мнению, достойно внимания художника. Выполненные С едким юмором и знанием быта, лейкинские сценки отличаются неприкрытой достоверностью и прямотой суждений.
Многогранность натуры, неистощимая энергия, проявившиеся в общественных и личностных пристрастиях Лейкина в этот период, также поистине удивительны: гласный городской думы, уездный почетный мировой судья, попечитель школ и приютов, один из учредителей «Союза взаимопомощи русских писателей и ученых», председатель «Пушкинского кружка» (после А.И.Пальма), наконец, редкий семьянин, усыновивший и воспитывающий подкинутого ему грудного ребенка. Все это в большой степени определило в литературных и общественных сферах некий «лейкинский феномен», основанный для одних на природной цепкости, расчетливости и практицизме выходца из купеческой среды, для другихна искреннем желании быть полезным своему времени, своей эпохе.
В 1881 году Н. А. Лейкин выкупает у Р. Р. Голике — человека по натуре пассивного, аморфного — права на издание журнала «Осколки» и с декабря месяца становится единоличным издателем и редактором. На страницах журнала появляются имена Н. Лескова, Н. Успенского, В. Билибина, поэтов Л. Трефолева, Л. Пальмина, наконец, Антона Чехова. В истории журнальной литературы лейкинские «Осколки» остались как «главный орган русской юмористики — с устойчивой программой, с демократической просветительской установкой и временами с резким выражением протеста» (Шаталов, 1992, 9).
Начинающий редактор и издатель ведет дела с присущей ему щепетильностью и трезвой осторожностью. Один за другим объявляются несостоятельными юмористические издания «Свет и тени» Пушкарева, «Вокруг света» братьев Вернеров, «Зритель» Давыдоважурнал «Будильник» расплачивается с авторами редакционной мебелью. В нелегкое для печати время, когда выживаемость изданий была весьма незначительной, Лейкин сумел не только сохранить журнал, но и упрочил его позициипо общему мнению сотрудников, оплачивал авторский труд с предельной аккуратностью и максимально.
К 1882 году относится знакомство Лейкина с молодым Чеховым, вылившееся в многолетнюю привязанность. Чехов делается регулярным сотрудником «Осколков», а в 1883 -1885-х годах за подписями Рувер и Улисс ведет журнальный раздел «Осколки московской жизни». Из писем этих лет видно, что Чехов являлся не только ревностным читателем Лейкина («он же талантливый человек и нередко пишет отличные вещи»)2, но и относился к нему с должным уважением и пониманием. «Лейкин прежде всего — литератор. И это нужно ценить, — говорил Чехов, — возьмите Горбунова: тот все дружит с генералами, а у Лейкина нет этих замашек. Для Лейкина прежде литератор, а затем — генерал» (Чехов в воспом., 1986, 118).
1 Имеются в виду пьесы «Кум пожарный» (1888). «На аристократический манер» (1901), «В царстве глины и огня» (1903), также многочисленные постановки ранее написанных произведений.
2 См. А. П. Чехов в воспоминаниях современников. — М., 1986. — С. 95.
Чеховские рассказы 1882 -1887-х годов (преимущественно сценки) активно используют приемы предметной изобразительности, разработанные «отцом сценки» еще в 70-х, изобилуют словесными и сюжетно-тематическими реминисценциями из его повествований, совпадают в характерах и положениях. К Лейкину восходят такие чеховские произведения, как «Торжество победителя», «Пересолил», «Свадьба с генералом» (кстати, название рассказу дал Лейкин), «Ванька» и мн. др. При непосредственном участии Лейкина, как. редактора журнала, издается вторая чеховская книга «Пестрые рассказы» (1886).
Общность некоторых эстетических принципов Н. Лейкина и юного Антона Чехова в этот период обусловила определенное типологическое сходство, основанное на их творческой позиции, отношении к действительности, подходе к осмыслению людских характеров, что, безусловно, многим объясняет, отчего излюбленным чеховским жанром начала 80-х годов стала именно сценка.
Спустя время А. П. Чехов признается, что Лейкин был его «крестным батькой», а «Осколки» его литературной «купелью» .
Период 80−90-х гг. характеризуется для Лейкина не только ярким всплеском его творчества, но и постепенным охлаждением к нему читательской публики. Во второй половице 80-х находим свидетельство, что «провинция об авторстве Лейкина никакого мненияона перестала уже читать его, но он продолжает еще быть популярным» (Лит. наел., 1960, 168).
То, чем некогда гордился Лейкин — многочисленными последователями, — сыграло с ним весьма незавидную шутку. Столь громкий успех «отца сценки», к сожалению, во многом способствовал выдвижению на первый план и немалое число подражателей, с расторопностью «изготавливавших» свои однодневки по лейкинскому рецепту, но гораздо менее значимые качественно и сущностно.
Многочисленные издатели е>?оде Леухина и Манухина обильно наводняли рынок низкопробной литературой, без ведома автора помещая лейкинские сценки наряду с бездарными, подчас даже безграмотными опытами безвестных графоманов. Так, в одном из писем Лейкину Чехов сообщал: «Спешу Вас порадовать. Вы состоите сотрудником „Новости дня“. Ваши рассказы перепечатываются из Пет<�ербургской> газ<�еты> и так ловко, что Вам обижаться нельзя, а читателю трудно догадаться, что это перепечатка. Ваше имя встречаю я чуть ли не в каждом номере» (Новый мир, 1940, № 1, 238). Впоследствии это приведет к критике жанра как легковесного, нехудожественного, а имя его создателя — Н. Лейкина — к забвению и замалчиванию.
Стараясь хоть как-то разнообразить творчество, Лейкин в 80-х гг. в компании Максимова, Михневича, Гея предпринимает поездку по Волге, знакомится с нравами и обычаями волжских городков. Появляются романы и повести из жизни банковских служащих («Стукин и Хрустальников», 1886), заводских рабочих («В царстве глины и огня», 1890), чернорабочих женщин («На заработках», 1891) и мн. др. Некоторые из них переиздаются, но большей частью остаются незамеченными общественностью. Привычному лейкинскому читателю, знакомому с его сценками, такие произведения кажутся слишком серьезными и малопонятнымижурнального критика и вдумчивого читателя отпугивает имя «сценочного» автора на обложках его в общем-то неплохих романов.
В области сценки Лейкин уже к концу 80-х останавливается на достигнутомхлесткая сатира раннего периода, ощутимая еще в середине десятилетия в сборниках «Караси и щуки» (1883), «Цветы лазоревые» (1885), уходит из его повествований, уступая место сугубо комическому освещению действительности и персонажейчерты бытовой сатиры прорисовываются с меньшей отчетливостью, лишь на уровне отдельных художественных приемов.
Не желая сдавать творческие позиции, Лейкин приходит к мысли о создании увлекательных комических сериалов из различных сценок, объединив их тематически и сюжетно. Первая такая книга о путешествии супругов Ивановых в Париж вышла в 1890 году, выдержав при жизни автора 25 переизданий. Успех в обывательской среде превзошел ожидания. Появляются романы-продолжения. Супруги Ивановы оказываются в Италии (1892), гостят у турок (1897), любуются красотами Биаррица и Мадрида (1898).
Сохраняя верность идеям шестидесятников, автор продолжает писать повести и романы на злободневные темы, издает многочисленные сборники рассказов и сценок. Но прежней популярности уже не было. Для нового поколения молодежи он всего лишь представитель «святого времени» шестидесятничества, и не более. В дальнейшем писатели-юмористы продуктивно использовали лейкинские находки в сфере комического, зачастую и не подозревая об их истоках к происхождении.
Скончался Н. А. Лейкин в январе 1906 года, предварительно пожертвовав свое имение в 100 десятин земли и барский дом на устройство санатория для детей беднейших городских жителей.
В некрологе «Исторический вестник» отмечал, что «создав популярный жанр литературы, Лейкин привязал к нему городскую аудиторию, которая. развила в себе потребность в этом чтении и этим самым уже поднялась в своих культурных запросах, в своих духовных потребностях» («Истор. вестн.», 1906, 624).
Подводя итоги диссертационного исследования, остановимся на основных периодах лейкинского творчества, совпадающих со спецификой жанровых форм и их художественной эволюцией.
1. 1840 — 1850-е годы. Период детства и духовного становления будущего писателя. Решающая роль здесь принадлежит непосредственным жизненным впечатлениям. Купеческая среда, в которой воспитывался Николай Лейкин, оказала серьезное влияние на развитие его комического дарования, проявившегося в рассказах и сценках о столичном и провинциальном купечестве. Знакомство с народным бытом, состоявшееся в середине 50-х гг., определило следующую тематику его творчества, связанную с народной жизнью. К моменту окончания Реформатского училища (1859) складываются его мировоззренческие принципы, связанные с идеями Белинского, Чернышевского, Добролюбовабудущий писатель следит за «демократической» периодикой, Приступает к работе над первым произведением — пьесой «Семейство Горностаевых», где, по свидетельству биографа, «уже намечен дальнейший путь лейкинского таланта: самый строгий реализм при изображении мелких повседневных явлений мелкой буржуазной жизни» (Лейкин, 1907, 229).
Первые литературные знакомства (см. текст дисс.) также способствовали решению молодого Лейкина сделаться писателем. К 1860 г. он испробовал силы в многочисленных жанрах: пьеса «Семейство Горностаевых», черновые наброски этнографических очерков «Апраксинцы», незавершенная рукопись рассказа «Гробовщик», беглые зарисовки с натуры из купеческого и народного быта, комические диалоги и речевые портреты. Разброс в жанровом отношении говорил о том, что быстро формирующееся мироощущение требовало скорейшего художественного воплощения. И поиск формы оказался для начинающего автора мучительнее, нежели выбор необходимых сюжетов. В дальнейшем проблема жанрового предпочтения окажется наиболее «болезненной» в творческой практике писателя. Подобно классицистам с их дидактикой нормативности, Лейкин станет строго разграничивать манеру письма в зависимости от специфики жанра. Каждой жанровой форме станет соответствовать своя стилистика, отражавшая характер авторского обобщения, образность, идейность, специфику композиции.
2. 1860-е гг. Начало творческой деятельности Лейкина. Предметом художественного освоения автора становится столь известное ему купечество, сферой обличения — пережитки прошлого, невежество, пошлость. Основные жанры — этнографический очерк, не свободный от поэтики «натуральной школы», в частности, от распространенных в 40-е гг. «физиологий», и рассказ, в основе которого — явно выраженный обличительный пафос. В жанре повести создаются «Биржевые артельщики» (1864), тяготеющие к очерковому повествованию с заметным налетом этнографизма. Творчество Лейкина осознается в русле социально-критического реализма. С 1863 г. писатель начинает сотрудничать в журнале «Искра», а годом позже в «Отечественных записках» и «Современнике». Период 60-х годов всецело можно именовать «искровским периодом». Темы, характер и приемы лейкинского юмора неотделимы от исканий «искровцев», жанры же, культивируемые журналом, вроде «сцен», «картин» и т. п. впоследствии натолкнут писателя на создание жанровой формы рассказа-сценки, которая сделает его имя едва ли не самым известным в России, а его книги даже «необходимой принадлежностью магазинного прилавка и стойки самого отдаленного, самого заброшенного железнодорожного киоска» (Лейкин, 1907, 211). Мироощущение, гражданская позиция, мотивы творчества, жизненные пристрастия — все так или иначе связано с этим журналом и его окружением. Имя автора с почтением воспринимается «наряду с именами Помяловского, Слепцова, Курочкина» (Шаталов, 1992, 5). Однако, по словам биографа, Лейкин, «добродушно-юмористически относившийся и к этой эпохе, и к ее представлениям» (Лейкин, 1907, 194), не всегда по ряду причин (см. гл. 2 дисс.) мог отрешиться от присущего ему добродушия и природной мягкотелости, в результате чего опаздывал в выборе актуальных тем, «или настойчиво стремился сгладить, казалось бы, неразрешимый конфликт относительно благополучной концовкой» (Тихомиров, 1990, 404). В связи с этим обличительная направленность лейкинского творчества зачастую смягчается разрешением просветительских задач, коих автор неизменно придерживается.
3. Рубеж 1860 — 1870-х гг. неотъемлем для Лейкина от исканий в области драматургии, что, по-видимому, объясняется характером традиций, унаследованных автором. С одной стороны, беспристрастный взгляд очевидца, позволяющий ограничивать действие обыденными реалиями повседневности, — черта поэтики Островского, с другойутонченный комизм, навеянный, бесспорно, гоголевской поэтикой. В жанре драматических «картин» создаются такие произведения, как «Рукобитие» (1868), «Ряженые» (1869), «Именины в углах» (1872). В них наиболее явственно обозначились основные закономерности лейкинской поэтики. Писателя привлекают ситуации не в момент наивысшего развития конфликта, а как нельзя более обыденные, не выбивающиеся из области заурядной жизни. Читатель (зритель) не в силах усомниться, что лейкинский сюжет непреднамерен, а фабульные ходы не просчитаны наперед. Внутренний мир персонажей раскрывается через поток бытовой повседневности, уравновешиваясь с деталями внешнего плана. Неудивительно, что в поле зрения художника неизменно оказываются лица и предметы, не соприкасающиеся напрямую с дальнейшим развитием действия: чувственная сфера вне вещного окружения для автора неприемлема. Основу «картин» (как жанровой формы) Лейкин находит не в психологической мотивации персонажных реплик или событий, а в предельной «узнаваемости со стороны», что приближает их к максимальной, почти фактографической достоверности.
К жанру драматической «шутки» принадлежат следующие лейкинские сочинения: «Привыкать надо!» (1871), «Медаль» (1871), «Портрет» (1872), «На случай несостоятельности» /1871/. Характер наличествующей в них интриги позволяет находить в их основе развитие и усложнение какой-либо навязчивой идеи (например, «Привыкать надо!»), непроизвольный розыгрыш («Медаль») или курьезное недоразумение («Портрет»). Сложность в вычленении «шутки» как самостоятельной жанровой формы в ее синкретизме, позволяющем видеть в «шутке» отголоски как минимум трех литературных традиций — «французских пословиц», распространившихся на русской почве в начале XIX столетия, народного фарса, с его предрасположенностью к внешнему комизму, и непосредственна интермедии. В ряду отличительных черт «шутки» (которую частенько отождествляют с водевилем) — тяготение ее к реалистичности отображаемого, а также предпочтение эпического начала сценическому. Приемы комического, использованные Лейкиным в драматической «шутке», найдут свое воплощение в жанре повествовательной сценки.
4. 1870-е годы. Период становления в лейкинском творчестве жанра Сценки. В начале десятилетия создаются наиболее острые лейкинские повести «Христова невеста», «Две неволи», «Кусок хлеба», «Из записной книжки отставного приказчика Касьяна Яманова» и др., тяготеющие к нравоописательности с отчетливо выраженной функцией автора-повествователя. В сфере композиции различимы черты сценочности как-то: свободная компоновка эпизодов, обрыв действия на середине, отсутствие экспозиции или законченного финала, «укрупнение» диалогической части по отношению к описательной и др. Отчетливее заявляют о себе следующие особенности, впоследствии сформировавшие жанровую форму сценки:
— отклонение от типизации в сторону индивидуализации образа персонажа;
— большая свобода в отборе и сочетании разноплановых событийных явлений;
— наличие деталей, непосредственно не влияющих на развитие действия;
— усиление иронической тональности как средства отображения героя и среды: «внешняя жизнь поглощает самобытное „я“ героя, а внутренняя сводится к иллюзии» (Тюпа, 1982, 416);
— в области языкового синтаксиса: «язык упростился и. все более и более сближа<�ется> с живой речью человека» (Дружинин, 1982, 416).
Во второй половине 70-х гг. под пером Лейкина жанр сценки устанавливается окончательно, приобретает, по словам А. Чудакова, «законченные (чтоб не оказать — застывшие) формы» (Чудаков, 1986, 101). «Два обстоятельства, — по меткому замечанию В. Катаева, — особенно повлияли на поэтику этого жанра: то, что сценки предназначались для газеты,.. ж и то, что они писались ежедневно» (Катаев, 1982, 12). Лейкин все реже обращается к толстым журналам, настаиваясь на газетную периодику вроде «Петербургской газеты» С. Н. Худекова.
Сценка делается самым распространенным жанром во всей малой беллетристике 1880−90-х годов.
Под оценкой нами понимается короткий (преимущественно бесфабульный) рассказ юмористической или сатирической направленности, построенный на диалогах и отображающий какую-либо одну, отдельно взятую словесную ситуацию.
5. 1890-е — начало 1900;х гг. Заключительный период творческой деятельности Лейкина. Помимо ставшего терять популярность жанра сценки, автор обращается к роману и повести. Примечательно следующее: в области крупных форм Лейкин сознательно уходит от привычных для него приемов юмористики, сфера его поиска — бытовой психологизм, облаченный в строго выдержанный обличительный пафос. Не являясь по природе своего таланта выразителем сложных душевных конфликтов, автор тяготеет к суммарному отображению внутренних процессов, приемам скрытого психологизма. Его слог органично вбирает внутренний монолог, рефлектированную и несобственно-прямую речь, художественный намек, виды ассоциативной связи. Однако стремление автора проникнуть во внутренний мир персонажа неизменно опирается на порой излишнюю бытоописательность. «Педантичный, принципиальный натурализм, — отмечал В. Катаев, — был сознательным самоограничением, которое Лейкин налагал на свое творчество, на свой — несомненныйталант» (Катаев, 1982, 15).
В этот период предпринимаются попытки скрещивания поэтики «оценочного» жанра с элементами крупных повествовательных форм. Среди неудачных попыток в этой области можно назвать повесть «Актеры-любители» (см. текст дисс.). В ряду удавшихся можно привести цикл романов, посвященных путешествиям супругов Ивановых по заграничным землям. Ранний из таких романов — «Наши за границей. Юмористическое описание поездки супругов Николая Ивановича и Глафиры Семеновны Ивановых в Париж и обратно» (1890) — выдержал порядка 25 переизданий при жизни автора. Композиционно произведение представляет своеобразный сериал из сценок, объединенных сюжетно и тематически.
В последние годы жизни Лейкин работает над воспоминаниями, оставшимися незавершенными.
