Царский культ в государстве селевкидов

Выбор темы и хронологических рамок данной работы обусловлен несколькими причинами. Царский культ в государстве Селевкидов, одна из самых малоизученных проблем в истории этого государства1, является, несомненно, центральной темой нашего исследования. Тем не менее, этот феномен ни в коем случае нельзя рассматривать в отрыве от всей идеологической и пропагандисткой политики Селевкидских монархов. Царский культ в данный период — это в первую очередь городские культы, которые учреждались, как правило, по решению самих городов. Подобные решения принимались обычно не на пустом месте, а в связи с теми или иными событиями как внутренней, так и внешней политики. Поэтому для подробного анализа причин возникновения царского культа в государстве Селевкидов и исследования его природы и значения нам представляется необходимым рассмотреть как саму идеологическую политику и пропаганду Селевкидов, начиная с первых этапов возникновения этого государства, так и обратную реакцию греко-македонского населения.

Наше исследование начинается с правления Селевка I Никатора, основателя династии, и завершается годами правления одного из самых успешных монархов государства СелевкидовАнтиоха III, еще при жизни названного Великим. Эти хронологические рамки во многом обусловлены особенностями царского культа, который именно в правление этого царя меняет свой характер. На смену городским царским культам приходит так называемый династический культ, который вводился по.

1 О состоянии изученности этой проблемы см. подробнее в разделе «Источники. Обзор литературы». распоряжению монарха по всей стране и контролировался им самим. Династический царский культ является особым институтом, кардинально отличающимся от прежних «добровольных» городских царских культов. Его особенности, развитие и значение требуют отдельного исследования, поэтому закономерно не включены в нашу работу. Мы планируем ограничиться лишь разбором нескольких эпиграфических документов, свидетельствующих о его повсеместном введении в царстве Селевкидов.

Наша работа делится на несколько частей. Перед тем, как приступить собственно к исследованию института царского культа в державе Селевкидов, нам представляется целесообразным дать некий вводный очерк с целью осветить те направления, по которым развивалось представление о царской власти на протяжении всей эллинистической эпохи, причем не только в интересующем нас царстве, но во всех государствах эллинистического мира. На наш взгляд, царский культ ни в государстве Селевкидов, ни в каком-либо другом государственном образовании, нельзя рассматривать в отрыве от этих идей и концепций. Таким образом, в первой главе мы ставим перед собой задачу рассмотреть те из них, которые могли иметь значение для исследования культа в государстве Селевкидов.

На наш взгляд, исследуя царский культ в интересующей нас державе, необходимо особое внимание уделить правлению первого царя из рода Селевкидов — Селевка I Никатора. Нам представляется необходимым остановиться столь подробно на деятельности этого монарха, поскольку именно в период его правления закладывались основы идеологии, которой затем следовали другие представители династии и составной частью которых явился впоследствии царский культ. Здесь мы считаем необходимым проанализировать основные направления идеологической политики Селевка Никатора и рассмотреть те причины, по которым были выбраны те или иные средства пропаганды, и, наконец, остановиться на результатах такой политики и на том, какое значение имели те или иные шаги для дальнейшего развития идеологии и монархической пропаганды династии.

Несмотря на то, что мы не можем говорить о существовании царского культа в период правления Селевка Никатора, некоторые шаги были предприняты и в этом направлении. Нам представляется интересным остановиться на том, какое значение имели в это время многочисленные легенды о связи династии с Аполлоном, чем было обусловлено появление атрибутов этого божества на монетах Селевкидов, а также проследить, какая политика и почему закладывалась в отношении святилища этого божества в Дидимах. Также нам хотелось бы попытаться понять, в силу каких причин царский культ еще не возникает в государстве Селевкидов в данный период.

Большая часть нашей работы должна быть, естественно, посвящена непосредственно царскому культу, вводившемуся в полисах государства Селевкидов начиная с правления сына Селевка I Никатора Антиоха I. Тем не менее, в этом исследования определенное внимание нужно уделить анализу отношений власти в лице монархов Селевкидской династии и населения греческих полисов. Такое отступление является необходимым в силу того, что, как уже упоминалось выше, царский культ в данный исторический период мы можем рассматривать лишь как неотъемлемую часть взаимоотношений царя и полисов. Царские культы здравствующих монархов, в отличие от культов умерших царей, вводившихся по решению сверху, учреждались лишь по желанию самих городов. Подобное желание могло быть вызвано рядом факторов, как правило, особенностями внешнеи внутриполитической ситуации, а также и другими причинами. Для их выявления необходимо четко представлять себе, по каким путям шло взаимодействие царя и жителей полиса, чего они хотели добиться друг от друга, и какими путями стремились достичь желаемого.

Здесь же нам представляется целесообразными кратко осветить ситуацию с божественным почитанием различных людей, в том числе и монархов, на территории Греции и Македонии в предшествующий период. На наш взгляд, это необходимо, чтобы понять, были ли какие-либо предпосылки и опыт установления царского культа в эллинском мире в доэллинистический период. Это позволит говорить о готовности или неготовности общества к принятию царского культа в рассматриваемое время. Кроме того, нельзя кратко не затронуть и культ Александра Македонского. Исследованию данной проблемы посвящено достаточное количество работ, поэтому мы не ставим своей целью анализ этого феномена, а лишь попытаемся выявить те черты, которые делают схожими культы Александра Македонского и монархов из династии Селевкидов. Нам представляется важным подобное отступление, поскольку оно является доказательством того факта, что царский культ на территории державы Селевкидов возник отнюдь не на пустом месте и ни в коем случае не может считаться нововведением.

Само понятие «царский культ» является достаточно сложным для понимания современного человека. Более того, сами древние расходились в мнениях о том, что именно можно считать проявлениями действительно царского культа, а что проявлениями лишь почета и уважения большей степени, чем обычно. Исходя из этого, мы ставим своей задачей анализ тех свидетельств, которые обычно считаются признаками царского культа с целью выявить, какие из них действительно можно отнести к доказательствам существования культа. Необходимо также коснуться того, какую цель преследовали жители полисов на территории государства Селевкидов, учреждая царские культы в своих городах и какое значение придавали им сами. В связи с этим возникает и обратный вопрос — для чего нужен был такой институт как царский культ самим монархам и чего, в свою очередь, хотели добиться они, поддерживая идею о внедрении царских культов по всей стране.

Необходимо также осветить и те изменения, которые произошли в системе царского культа в правления Антиоха III. Мы считаем необходимым проанализировать документы, доказывающие введение по всей стране нового института — династического царского культа самого царя и его жены царицы Лаодики, чтобы понять, что представлял собой этот культ. Кроме того, исходя из выводов о природе этого нововведения, мы считаем необходимым выдвинуть свои предположения о причинах, повлиявших на решение Антиоха III ввести подобный институт.

Итак, мы ставим перед собой ряд вопросов, для ответа на которые предполагаем осветить следующие проблемы:

— Предпосылки появления царского культа: что в истории Греции и Македонии предшествующего периода могло способствовать и повлиять на установление института царских культов в государстве Селевкидов;

— Роль царского культа в системе взаимоотношений между царской властью и греческим полисом: для чего он был нужен гражданам полисов, принимавшим решения о введения царских культов, и для чего — самим монархам династии Селевкидов;

— Проявления царского культа: что можно считать действительно доказательством существования культа и что может свидетельствовать лишь о решении оказать высокие почести;

— Значение царского культа: есть ли основания говорить о действительной вере в божественность монархов;

— Формы культа, его эволюция со временем, причины изменений в системе царского культа;

— Роль царского культа в системе монархической идеологии представителей династии.

Наше исследование было бы неполным без попытки определить наличие института царского культа (или его отсутствие) во взаимоотношениях царской власти и местного населения державы. С этой целью мы ставим перед собой задачу рассмотреть данные отношения на примере царской политики в Вавилонии. Эта часть нашей работы будет, вероятно, некоторым образом отличаться от других в силу следующих причин. В отличие от других глав, где деятельность Селевка Никатора и последующих монархов рассматривается отдельно в связи с тем, что мы не имеем оснований говорить о существовании такого института как царский культ в годы правления первого монарха из династии, в данной главе мы считаем возможным объединить политику Селевка и других царей. Значительную часть данной главы планируется посвятить отношениям Селекидских монархов к этому региону в целом. Это связано с тем, что Вавилония, являвшаяся одной из центральных частей царства, занимала особое положение в структуре державы Селевкидов. Такая роль была обусловлена рядом факторов — как центральным географическим положением, так и тем, что именно Вавилония оказалась первой областью, попавшей под власть Селевка Никатора, еще до начала его официального правления в качестве монарха. Политика последнего по отношению к этой части страны сильно отличалась от политики, проводимой Антигоном Одноглазым и Деметрием Полиоркетом, которым она долгое время формально принадлежала, что, несомненно, способствовало укреплению Селевка в данном регионе и дальнейшим благоприятным отношениям между царской властью и ее жителями. Помимо этого, необходимо учитывать, что, в отличие от многих других регионов, уровень развития культуры греко-македонян и вавилонян находился примерно на одном уровне, что также способствовало установлению благоприятных взаимоотношений. В то же время, в отличие от греческих полисов, старые вавилонские центры были полностью подчинены царской власти, несмотря на то, что царь не обязательно должен был вмешиваться в их внутренние проблемы, и не могли рассчитывать на такие привилегии, которых часто удостаивалось греко-македонское население. Исходя из этих предпосылок, мы и попытаемся установить, можно ли говорить о существовании института, подобного царскому культу, вводившемуся в многочисленных греческих полисах, на территории Вавилонии. Для этого необходимо проанализировать различные аспекты отношений с вавилонским жречеством, которое традиционно играло важную роль в регионе, рассмотреть политику Селевкидов по отношению к основным храмовым комплексам и к религиозной жизни этой части страны в целом.

Итак, основная задача, которую мы ставим перед собой в данной работе — максимально полно проанализировать все вопросы, касающиеся непосредственно царского культа в государстве Селевкидов, а также тенденции в идеологической политике Селевкидских монархов, которые были тесно связаны с этим институтом. В ходе работе мы должны ответить на вопросы о причинах появления царского культа в государстве Селевкидов, об особенностях этого института, характерных именно для данной державы в обозначенных нами хронологических рамках, и объяснить, почему в конце рассматриваемого периода на смену одному типу царского культа приходит иной.

Итак, основные выводы данной работы следующие:

— все монархи династии поддерживали идею о своей связи с божественным, которая выражалась различными способами;

— эта связь прослеживается не только с греческими богами, в первую очередь с Аполлоном, но и с чужеземными, например, вавилонскими;

— городской царский культ — это явление, характерное лишь для греческого полиса.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

В заключении данной работы представляется необходимым суммировать все выводы, сделанные в основной части, и, базируясь на них, ответить на главный вопрос, поставленный в начале этого исследования — о природе царского культа в государстве Селевкидов в период, начинающийся с правления Селевка Никатора и заканчивающийся правлением Антиоха III Великого.

Итак, основной вывод, к которому мы пришли в ходе работы, -все монархи из династии Селевкидов проповедовали свою связь с божественным. Эта связь могла выражаться различными способами и проявлялась по-разному в зависимости от тех целей, которые преследовал тот или иной монарх, от исторического периода и от того, на какую группу населения была направлена пропаганда. «.

Деятельность в этом направлении началась фактически одновременно с созданием династии в правление первого царя из этого рода — Селевка I Никатора. Им была проделана огромная работа по созданию и укреплению своей династии, которая шла по разным направлениям. Одной из неотъемлемых ее частей стало создание различных легенд и преданий, которые доказывали законность прихода к власти над азиатскими территориями именно Селевка.

Выше отмечалось, что любой человек рассматриваемой эпохи не мыслил своего существования без тесной связи с божеством. Боги, как правило, предопределяли те или иные события, могли выступать на стороне одной из враждующих армий, управляли рождением и смертью выдающихся людей. Несомненно, они имели влияние и на другие стороны жизни даже простого человека, но для нас представляют интерес именно эти аспекты связи мира богов и мира людей. Большая часть легенд и преданий, доказывающих справедливость прихода к власти Селевка, объясняет это событие именно божественным провидением.

При этом все легенды и предания можно разделить на несколько групп, которые по-разному связывают Селевка и, соответственно, всех последующих представителей династии, с богами. Первая группа — это легенды, доказывающие божественную предопределенность прихода Селевка к власти над обширными азиатскими территориями — предание о пророчестве в Дидимах1, легенда о перстне с изображением якоря (который являлся символом власти Селевка) в передаче Аппиана, свидетельства о большом огне, возгоревшемся на очаге в Македонии в то время, когда Селевк отправлялся в азитский поход, сохранившиеся в передаче Аппиана и Павсания. К этой же группе можно отнести и предание, рассказанное Диодором, о том, что халдейские астрологи предсказали Антигону поражение в предстоящей битве с Селевком и переход власти над Азией к последнему.

Ссылка на божественное предопределение не стала единственным звеном, соединяющим династию Селевкидов и мир богов. Не менее важными являлись легенды, согласно которым власть над азиатскими территориями передает Селевку сам Александр. Подобные предания имели двоякое значение — с одной стороны, они доказывали законность правления Селевка, которое он получил напрямую от предыдущего великого царя. С другой.

1 Это предание также связывает династию с Аполлоном. стороны, поскольку Александр сам был обожествлен и таким образом приближен к небожителям — они также доказывали некую причастность династии к божественному. Легенд подобного рода достаточно много, что, естественно, не случайно. Все они были пожалуй, даже более действенны, чем предания и пророчества из предыдущей группы, для обоснования законности правления Селевка в Азии.

Здесь можно сослаться на следующие примеры: легенда о спасенном венке Александра, который, стараясь не замочить, одевает Селевк (эта легенда присутствует с некоторыми разночтениями у многих авторов) — легенда о ночи, проведенной в храме Сераписа накануне смерти Александра его друзьямисвидетельство Диодора о том, что сам Александр, явившись Селевку во сне, дал последнему явный знак будущей властии, наконец, сон Антигона перед битвой, в котором Александр переходит на сторону его врагов.

Другой аспект связи между Александром и Селевком, тщательно проработанный в целях династической пропаганды, это многочисленные параллели в легендах, касающихся этих двух царей. Также как и Олимпиаде, матери Селевка, божество является во снев легендах, связанных с властью обоих царей, присутствует огоньи Александру, и Селевку дают предсказания халдейские астрологи.

Также как и Александр, Селевк создает легенды о своем божественном происхождении. Наиболее полный вариант этой версии можно прочесть у Юстина. Согласно этому преданию, божественным отцом Селевка, а следовательно и последующих представителей династии, можно считать Аполлона, который явился во сне Лаодике и оставил кольцо с изображением якоря. Поэтому все представители династии имели впоследствии такой же формы родимое пятно на бедре. Связь с Аполлоном прослеживается также и в уже упоминавшемся пророчестве Селевку относительно будущей власти, которое, несомненно, не случайно, имело место в одном из крупнейших святилищ этого божества в Дидимах.

Подчеркивая свое происхождение от Аполлона, Селевк решал одновременно несколько задач. В первую очередь, это доказывало его божественное происхождение, а следовательно, отделяло его от мира смертных. Кроме того, связь династии с Аполлоном ставила все государство Селевкидов под защиту этого божества, что не могло не иметь принципиального значения для всех представителей греко-македонского населения, живущих вдали от метрополии. Аполлон издревле являлся главным божеством, покровительствующим переселенцам, и таким образом, как бы одобрял колонизационную политику Селевка, наиболее активно из всех диадохов действующего в этом направлении.

Связь с Аполлоном, которую начал пропагандировать уже Селевк I Никатор, естественно, не ограничилась только его правлением. Ссылки на божественное происхождение династии встречаются в надписях, датирующихся правлением многих селевкидских царей, представители династии оказывают особое внимание святилищу Аполлона в Дидимах и новому святилищу Аполлона и Артемиды в Дафне. Таким образом селевкидские цари поддерживают в умах греко-македонского населения своей державы идею о причастности и связи династии с миром эллинских богов.

Начиная с правления Антиоха I, у этой связи появляются и новые аспекты. Так царский культ, который не вводился в правление Селевка I, видимо из—за осторожности этого правителя и желания сначала подготовить население к возможному появлению подобного института, был учрежден в правление его сына. С одной стороны, им был создан культ своего умершего отца — на месте захоронения его останков было организовано святилище. Видимо, подобные святилища существовали посмертно и для других селевкидских царей — во всяком случае, неоднократно встречаются ссылки на жрецов, ведающих культом умерших правителей.

С другой стороны, именно в это время во многих городах державы появляются так называемые городские царские культы, которые вводятся по решению граждан самих полисов в ответ на какие-либо благодеяния монархов или в расчете на помощь, оказание различных благодеяний и предоставление новых свобод в будущем. Такие царские культы, видимо, включали в себя наличие святилища, организацию игр и празднеств, жертвоприношения непосредственно самим обожествленным представителям царской семьи, наличие жрецов или жриц, самим правителям присваивался божественный эпитет. Существование подобных культов засвидетельствовано не для всех селевкидских царей, правление которых приходится на рассматриваемый нами период. Но это не означает, что другие цари из этого рода не были обожествлены — до нас просто могли не дойти свидетельства о наличии доказательств существования культа.

Реальное религиозное значение подобных культов, несомненно, было очень малым. Организация такого рода института преследовала совсем иную цель. Оказывая божественные почести Селевкидским монархам, представители греко-македонского населения царства стремились добиться каких—либо привилегий со стороны царской власти, например, свободы от уплаты тех или иных налогов, автономии, оказания поддержки в случае военных действий. Ту же самую цель преследовало и оказание менее значительных почестей — например, установка статуи или принесение жертвоприношений во имя того или иного представителя царской семьи, что, на наш взгляд, нельзя рассматривать как доказательство существования царского культа.

Сами же представители династии, несомненно, поддерживали идею об организации подобных культов, так как, с одной стороны, это доказывало лояльность населения по отношению к власти, а с другой — являлось еще одним доказательством отрыва монархов от мира простых смертных и причастности к миру богов.

Таким образом, обе стороны, каждая по-своему, были заинтересованы в учреждении подобных культов. Кроме того, подобная система царских культов полностью вписывается в ту схему взаимоотношений между царской властью и греко-македонским населением, которая была характерна для рассматриваемого нами периода.

Сложившаяся ситуация изменилась лишь в царствование Антиоха III, который ввел новую систему династического царского культа для себя и своей жены царицы Лаодики. Это был совершенно иной институт, внедренный по решению сверху согласно многочисленным царским эдиктам, разосланным по всей стране. Он был отделен от городских царских культов, с одной стороны, и от культов умерших представителей династии, с другой, и имел собственных жрецов и жриц. Несомненно, причиной для введения подобной системы стала особая внешнеполитическая и внутриполитическая ситуация, сложившаяся в период правления Антиоха III в государстве, причем основным движущим моментом могли стать как успехи, так и неудачи его политики. Греко-македонское население державы к этому времени в связи с существованием городских царских культов уже было готово к появлению подобного института и не возражало против его внедрения. Тем не менее, природа и значение этого культа являются темой отдельного исследования, которое выпадает хронологически за рамки нашей работы.

Идея о связи представителей династии с традиционными эллинскими божествами поддерживалась и другими способами, когда некоторые цари или царицы из династии Селевкидов выступали как ипостаси олимпийских богов. Например, существуют свидетельства о наличии святилища Афродиты Стратоникиды.

Одним из наиболее действенных способов доказать свое отношения к миру богов была пропаганда данной идеи изобразительными средствами — в большей степени скульптурными изображениями и монетами. Такого рода пропаганда должна была иметь значительное влияние на умы поданных всего государства, так как достаточно большое число людей могло лицезреть скульптурные изображения правителей и их портреты на монетах. Согласно свидетельствам античных авторов, по всех городах государства и даже за его пределами стояло огромное количество статуй селевкидских монархов и, может быть, членов их семей. К сожалению, до нас дошло лишь незначительное число этих изображений, но, тем не менее, даже они дают возможность понять, какими хотели предстать представители династии перед своим народом.

Изображение селевкидских монархов на монетах представляло еще больший простор для пропаганды. Если предположить, что статуи могли находиться лишь в достаточно крупных поселениях государства, большей частью в греческих полисах, то монеты циркулировали среди всего населения державы и за его пределами, и, следовательно, несравненно больше людей могли составить по ним свое впечатление о селевкидских правителях.

Портреты Селевкидских правителей, как скульптурные, так и помещенные на плоскости сильно варьируются в зависимости от времени правления того или иного монарха, тех целей, которые он преследовал, от его внешней и внутренней политики. Так, портреты основателя государства Селевка Никатора отличаются от других присутствием определенных волевых черт, которые могут свидетельствовать о жесткости и целеустремленности характера, необходимых для правителя той эпохи. Со временем эти жесткие черты постепенно исчезают с портретов Селевкидов, и, изображения становятся все более мягкими и уравновешенными. С одной стороны отсутствием эмоций они не похожи на изображения простых смертных той эпохи, в которых присутствует кипение жизни, а с другой, приближаются к изображениям богов в связи с наличием некоторых божественных черт и атрибутов.

Так, почти все селевкидские монархи изображались с легкими наклоном головы и смотрящими немного вверх, на небо, где находились все божества, волосы у большинства из них не такие короткие, как у смертных, но и не такие длинные как у богов. Некоторым образом приближаясь к богам по своей иконографии, изображения Селевкидских правителей все же полностью не сливались с ней. Многие черты иконографические были заимствованы Селевкидами, так же как и другими эллинистическими монархами, из иконографии Александра, что имело целью в очередной раз подчеркнуть их связь со своим великим предшественником.

Помимо использования некоторых иконографических тенденций, можно было воздействовать на умы своих поданных, используя некоторые атрибуты, напоминающие о той или иной легенде или событии. Так, многие Селевкиды, как на скульптурных изображениях, так и на монетах, изображались с рогами, что, несомненно, имело целью напомнить о легенде, согласно которой Селевк смог спасти Александра от быка, удержав последнего за рога. Таким образом, появлялась возможность еще раз подчеркнуть связь с Александром. По-другому напомнить об этом царе можно было, поместив его изображения на монетах. Например, Селевк I не чеканил монет со своим портретным изображением (все монеты с портреты Селевка Никатора-посмертные и датируются более поздним временем), а использовал лишь различные изображения Александра.

Кроме того, еще со времени правления Селевка Никатора, на многих селевкидских монетах появляется символика Аполлоналук, колчан, треножник, имеющая своей целью подчеркнуть божественное происхождение династии от этого бога. Эти атрибуты присутствуют на монетах всех селевкидских царей. Достаточно часто на них встречается и якорь, который, с одной стороны, является символом власти и самой династии Селевкидов, а с другой, согласно Юстину, также связывает царский род с Аполлоном.

Призывая богов в покровители династии, Селевкиды обращались не только к божествам олимпийского пантеона. Особенности менталитета того времени позволяли обращаться за помощью к богам любой религии, поэтому в своей пропагандистской деятельности Селевкиды нередко ссылаются на пророчества и помощь чужеземых божеств. Согласно многочисленным преданиям, судьба династии и всего царства нередко предсказывалась халдейскими астрологами. Это, несомненно, не случайно, ведь именно Вавилония занимала одно из централных положений во внутренней политике державы Селевкидов. Местные божества неизменнно выступают на стороне, царского дома, даже, если есть обстоятельства, этому препятствующие, как например, в случае с основанием Селевкии на Тигре.

Вообще же Селевкиды, опять же начиная с Селевка Никатора, проявляют огромное внимание к данному региону, и к его религиозной жизни в том числе. Многие Селевкидские цари лично или через приближенных лиц участвуют в важнейших религизных празднествах, приносят жертвоприношения в главные храмы страны, богатые дары, поддерживают тесные отношения с местным вавилонским жречеством. Антиох I лично закладывает фундамент храма в Борсиппе, и формула посвятительной надписи, написанной от его имени, полностью соответствуют древневавилонским обычаям. В ответ на это представители царского дома всегда могли рассчитывать на поддержку представителей этой региона, в первую очередь, на высшее жречество, которое традиционно пользовалось здесь огромных влиянием. Власть Селевкидов никогда не оспаривается, напротив, монархи удостаиваются почетных религиозных титулов, во имя их жизни совершаются жертвоприношения.

Тем не менее, у нас нет оснований говорить о наличии в этом регионе института, подобного царскому культу, вводившемуся многочисленными греческими полисами. До нас не дошли свидетельства о наличии здесь святилищ, или религиозных фестивалей, посвященных Селевкидским царям, или алтарей. Объяснить данное явление можно тем, что царский культ в том его виде, каким он был до правления Антиоха III, внедрившего династический культ царя и царицы, был необходим и обоснован лишь в отношениях между царской властью и греко-македонским населением. Представители последнего, в отличие от местного вавилонского населения, не находились в положении полностью зависимых от царского дома, а следовательно, оказывая почести такого ранга как установление царского культа, могли рассчитывать, в свою очередь и на проявлением благодарности в виде различных свобод или привилегий со стороны власти. Таким образом, мы можем говорить о том, что городской царский культ был явлением, характерным и оправданным лишь для греческого полиса.