Уголовная ответственность за служебный подлог

Актуальность темы

исследования.

В структуре правового воздействия на противоправное поведение субъектов, связанное с подлогом официальных документов, значительная роль принадлежит уголовному закону.

Необходимость дальнейшего совершенствования уголовной ответственности за служебный подлог вызвана высокой степенью общественной опасности данного деяния. В результате внесения в официальные документы заведомо ложных сведений или исправлений, искажающих их действительное содержание, нарушается нормальная деятельность государственных органов и органов местного самоуправления, в значительной степени облегчается совершение или сокрытие других, более опасных, чем сам подлог, преступлений.

Выбор в качестве предмета исследования состава служебного подлога обусловлен потребностями российской науки и практики как наиболее распространенного должностного преступления. Статистические сведения о состоянии и динамике преступлений, предусмотренных ст. 292 УК РФ, позволяют констатировать тенденцию их роста. Так, в 1998 году было зарегистрировано 6928 преступлений, в 1999 г.-7158, в 2000 г. — 8149, в 2001 г. — 8643, в 2002 г. — 8951, в 2003 г. — 8857, в 2004 г. — 11 215, в 2005 г. — 11 488, в 2006 г. — 11 260 преступлений, предусмотренных ст. 292 УК РФ1.

Одна из причин указанного роста заключается в реформировании законодательной базы, по-новому закрепившей статус не только государственных органов и органов местного самоуправления, но и правовое положение работников этих органов2.

1 На основании формы государственного статистического наблюдения «Единый отчет о преступности» (Форма 1-Г) за 1998;2006 г. г. / По данным ГИАЦ МВД России.

2 Федеральный закон от 27 мая 2003 г. № 58-ФЗ «О системе государственной службы Российской Федерации» // Парламентская газета. 2003. 31 мая. № 98- Федеральный закон от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» // Парламентская газета. 2004. 31 июля. № 140−141- Федеральный закон от 6 октября 2003 г. №.

Очевидная бланкетность диспозиции ст. 292 УК РФ обусловливает необходимость четкого, весьма разнообразного и многогранного определения предмета служебного подлога, отсутствие которого в научной и учебной литературе приводит к отсутствию единообразного толкования правоприменителем этого объективного признака.

Данные судебно-следственной практики и материалы статистики подтверждают, что действующее уголовное законодательство России до сих пор не отражает в полной мере появление новых, нетрадиционных форм подлога документов. Не дается должной юридической оценки преступлениям, где в качестве способа их совершения является подлог документов.

Определенные несогласованности законодательства, противоречивость некоторых его положений, создают условия для правовых ошибок, в результате чего к уголовной ответственности за служебный подлог привлекаются лица, которые по своему положению не могут быть отнесены к числу субъектов преступления.

Достаточно глубокий научный анализ проблем уголовной ответственности за должностные преступления в целом и за служебный подлог в частности осуществлен в отечественной науке уголовного права. Теоретические проблемы отдельных групп преступлений освещались в трудах Т. Б. Басовой, В. А. Владимирова, Н. И. Ветрова, В. А. Воронина, A.M. Гуцалюк, И. А. Дворянскова, В. И. Динеки, A.A. Жижиленко, Б. В. Здравомыслова, И. И. Иванова, H.A. Извекова, В. Ф. Кириченко, М. А. Кожевникова, Н. П. Лаговиер, М. Д. Лысова, Ю. И. Ляпунова, В. Е. Мельниковой, А. Б. Сахарова, А. Я. Светлова, В. И. Соловьева, А. Н. Трайнина, Б. В. Утевского, Ю. И. Щиголева, А. И. Чучаева и Др.

Следует заметить, что отсутствие системного подхода к исследованию проблемы ответственности за служебный подлог, в том числе научно-обоснованных рекомендаций по квалификации деяний, способом или средством совершения которых является подлог документов, затрудняет уголовноправовое противодействие данному преступлению.

В определенной степени остаются нерешенными проблемы, связанные с характеристикой объективных и субъективных признаков служебного подлога, определением содержания полномочий должностного лица, государственного служащего и служащего органа местного самоуправления, не являющихся должностными лицами, квалификацией деяний, где субъектом выступает лицо, совершающее подлог документов.

Цель и задачи исследования

Цель настоящего исследования состоит в проведении комплексного (уголовно-правового и криминологического) научного анализа состава служебного подлога, выработке правильного научного подхода к пониманию сущности и содержания объективных и субъективных признаков данного преступления, совершенствовании нормативно-правовой базы, следственной и судебной практики по применению уголовно-правовых норм о служебном подлоге.

Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:

— проведение содержательного анализа уголовно-правового понятия «служебный подлог»;

— определение различий между терминами «подлог» и «фальсификация»;

— выявление социальных предпосылок уголовной ответственности за служебный подлог;

— уголовно-правового запрета служебного подлога и анализ системы взглядов на его сущность и правовую роль;

— компаративистский анализ различных аспектов уголовной ответственности за служебный подлог по зарубежному уголовному законодательству;

— выявление условий и факторов, оказывающих наиболее существенное влияние на квалификацию и особенности применения ст. 292 УК РФ;

— теоретико-практический анализ объекта и выявление специфики объективной стороны преступления служебного подлога;

— уголовно-правовая характеристика признаков субъекта и субъективной стороны служебного подлога;

— выявление преступлений, смежных со служебным подлогом, и определение критериев отграничения служебного подлога от смежных преступлений и др.

Объектом исследования выступают отношения, возникающие в процессе совершения действий, образующих состав служебного подлога.

Предметом исследования является понятие, сущность, содержание подлога документов, объективные и субъективные признаки состава служебного подлога, уголовно-правовые санкции, механизм уголовно-правового регулирования действий, образующих состав преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, вопросы квалификации подлога документов.

Методологической основой диссертационного исследования является доктрина современного уголовного права как фундаментальной отрасли российского права и уголовно-правовой науки. В процессе работы использованы общенаучные методы познания (диалектико-материалистический, исторический, логический, системно-структурный и эмпирический), общелогические (индукция и дедукция, анализ и синтез) и частнонаучные методы (социологический, статистический, моделирование и т. п.), а также методы, выработанные юридической наукой (сравнительно-правовой (компаративистский), формально-юридический и др.).

Нормативная база. Комплексный характер исследуемой проблематики предопределил многоплановость указанных задач, что обусловило обращение к различным источникам, затрагивающим те или иные ее аспекты, в том числе к источникам конституционного, административного, уголовного, гражданского и иных отраслей российского права, постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР, Российской Федерации, касающихся проблем, связанных с уголовной ответственностью за служебный подлог.

Теоретическую основу диссертации составили научные труды отечественных ученых-правоведов межотраслевого и отраслевого характера, которые позволили выработать основные теоретические положения относительно исследуемых вопросов и предложить их собственное видение. Представляет несомненный научный интерес рассмотрение проблем уголовной ответственности за служебный подлог такими авторами, как Т. Б. Басова, Г. Н. Борзенков, A.B. Бриллиантов, В. А. Владимиров, Н. И. Ветров, Б. В. Волженкин,.

B.А. Воронин, A.M. Гуцалюк, И. А. Дворянсков, В. И. Динека, A.A. Жижиленко, Б. В. Здравомыслов, И. И. Иванов, H.A. Извеков, Н. Г. Кадников, В. А. Канунников, В. Ф. Кириченко, И. А. Клепицкий, И. Я. Козаченко, М. А. Кожевников, B.C. Комисаров, Г. А. Кригер, Н. Ф. Кузнецова, Н. П. Лаговиер, М. Д. Лысов, Ю. И. Ляпунов, И. Б. Малиновский, В. Е. Мельникова, A.B. Наумов, Ш. Г. Папиашвили, А. Б. Сахаров, А. Я. Светлов, В. И. Соловьев, В. И. Субботина,.

C.А. Тарарухин, А. Н. Трайнин, И. М. Тяжкова, Б. В. Утевский, Ю. И. Щиголев, Е. В. Хаустова, А. И. Чучаев и др.

Эмпирическую основу исследования составила судебная практика по изученным уголовным делам Верховного Суда РФ, Архангельского областного суда, Тамбовского областного суда, Таганского межмуниципального суда, Измайловского суда, Чертановского суда, Хорошевского суда г. Москвы, Железнодорожного городского суда Московской области (всего изучено 124 дела), данные конкретных социологических исследований, проведенных автором за 2000;2005 г. г., в ходе которых получены экспертные оценки от 120 специалистов (судей, дознавателей, следователей, прокуроров, экспертов, адвокатов), статистические данные о преступности за 1998;2006 годы, сведения, полученные учеными.

Достоверность выводов и положений исследования обеспечивается обобщением законодательства, материалов судебной практики и изучением широкого круга авторитетных литературных источников.

Научная новизна исследования. Работа представляет собой попытку комплексного исследования ключевых аспектов социальной обусловленности и общественной опасности служебного подлога, уголовно-правового анализа состава служебного подлога, определения границ квалификации действий, образующих объективную сторону служебного подлога, вопросам отграничения этих действий от смежных преступлений.

Более конкретно новизна сформулированных автором выводов и рекомендаций представлена в положениях, выносимых на защиту:

1. В связи с тем, что уголовно-правовая норма о служебном подлоге (ст. 292 УК РФ) является специальной по отношению к норме о злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) и обладает потому всеми признаками последней, целесообразно отнести деяния, связанные со служебным подлогом, к группе преступных деяний, имеющих коррупционную направленность.

2. В целях разграничения правового статуса документов и приведения противоречивой судебной практики к единообразию целесообразно статью 292 УК РФ дополнить примечанием, в которое необходимо включить общее понятие официального документа как предмета служебного подлога, под которым понимать материальный носитель сведений, имеющий статус юридически значимого факта (события), находящийся в обороте государственных (муниципальных) органов, учреждений, организаций и предприятий.

3. В ряде глав УК РФ размещены статьи, в диспозициях которых прямо указано, что субъектами их могут быть только должностные лица. Представляется необходимым распространить действие примечания 1 к ст. 285 УК на другие главы Кодекса.

4. При формулировании понятия «представитель власти» в примечании к ст. 318 УК РФ допущена логическая ошибка по отношению к легальной дефиниции «должностное лицо», которая выражена следующим образом: «представителем власти является должностное лицо», а «должностное лицоэто лицо, осуществляющее функции представителя власти». Целесообразно в действующее примечание к ст. 318 УК РФ включить специальные признаки и к их числу отнести лиц, осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении других лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности.

5. Филологическое толкование ст. 292 УК РФ в настоящей редакции позволяет констатировать, что только муниципальный служащий не является должностным лицом, т.к. окончания слов в причастном обороте «., не являющимся должностным лицом, .» употреблены в единственном числе и свидетельствуют о том, что для данного причастного оборота главное выражение — это служащий органа местного самоуправления. Достоверно зная, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, является не только муниципальный, но и государственный служащий, не являющийся должностным лицом, целесообразно причастный оборот «., не являющимся должностным лицом, .» изменить на «., не являющимися должностными лицами, .», что согласно правилам русского языка при буквальном толковании уголовного закона обеспечит единообразное отнесение не только муниципальных, но и государственных служащих, не являющихся должностными лицами, к субъектам служебного подлога.

6. Совершая служебный подлог, субъект в зависимости от своего правового статуса оказывает не только непосредственное влияние на характер и степень общественной опасности деяния, но и позволяет определить степень деформализованности социально значимых отношений, благ, интересов, которым причинен вред.

7. В целях реализации принципа справедливости при привлечении к уголовной ответственности судей и иных должностных лиц за фальсификацию доказательств — официальных документов (максимальное наказание в санкции ст. 303 УК — до 7 лет лишения свободы) и учитывая высокий уровень и степень общественной опасности подобных действий, совершенных судьями, являющимися в настоящее время субъектами служебного подлога (максимальное наказание в санкции ст. 292 УК — до 2 лет лишения свободы), необходимо дифференцировать ответственность судей и иных должностных лиц, перенеся служебный подлог из категории преступлений небольшой тяжести в категорию тяжких преступлений путем увеличения максимального предела санкции статьи до шести лет лишения свободы.

8. Мотив ложно понятых интересов службы может относится к личным побуждениям, т.к. у лица, допускающего подлог документов исходя из ложно понятых интересов службы, отсутствует антисоциальный интерес, а следовательно, и мотив личной заинтересованности, и потому уголовная ответственность должна исключаться.

Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в возможности их использовании для дальнейшего изучения теоретических проблем квалификации указанных действий, совершенствования уголовного законодательства, а также в судебной и правоприменительной практике.

Апробация материалов исследования. Ряд положений и выводов, содержащихся в исследовании, были представлены автором на научно-практических конференциях, проходивших в Московском университете МВД России. Основные положения диссертации отражены в четырех опубликованных работах автора (в том числе и в журнале перечня ВАК) и внедрены в учебный процесс Тамбовского филиала Московского университета МВД России по курсу «Уголовное право». Предложения и рекомендации, содержащиеся в диссертации, также внедрены в практическую деятельность УВД г. Белгорода.

Структура и объем диссертации

определены целями, задачами и логикой исследования. Работа состоит из введения, трех глав, семи параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложения.

Заключение

.

Исследование по проблемам уголовной ответственности за служебный подлог, изучение и анализ практики применения ст. 292 УК РФ позволили сформулировать следующие выводы.

1. Законодательное или научное понятие состава преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, в традиционном значении модели, теоретической конструкции, то есть абстракции того или иного уровня обобщения, объеюивной общественной опасности не содержит. Можно лишь говорить о том, что общественную опасность отражают вкупе диспозиция и санкция уголовно-правовой нормы, предусматривающей состав служебного подлога. Понятия «сами по себе» не содержат объективных свойств явлений окружающего нас мира, а лишь отражают их как продукт мыслительной и оценочной деятельности человека.

2. В связи с тем, что уголовно-правовая норма о служебном подлоге (ст. 292 УК РФ) является специальной по отношению к норме о злоупотреблении должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ) — коррупционному преступлению — и обладает потому всеми признаками последней, целесообразно отнести деяния в форме служебного подлога к группе коррупционных преступных деяний.

3. В дореволюционном уголовном законодательстве норма об ответственности за служебный подлог развивалась, стремясь обеспечить охрану государственных интересов и деятельности государственного аппарата, и достигла к 1917 году определенного правового уровня.

4. В советский период уголовное право и законодательство развивались на основе господствующей идеологии и обслуживающей её догматики. Анализ советского уголовного законодательства выявляет серьезные трансформации понятия служебного подлога и его признаков.

5. Компаративистское рассмотрение преступлений против государственной власти по зарубежному уголовному праву, схожих со служебным подлогом по элементам и признакам состава, привело нас к выводу о казуистичном конструировании норм об ответственности за служебный подлог.

6. Четырехчленное деление объекта преступления по вертикали (общий, родовой, видовой, непосредственный) в полной мере соответствует законам логики. Родовым объектом служебного подлога являются общественные отношения в сфере законного функционирования государственной власти и обеспечивающие охрану государственных интересов. В качестве видового объекта выступает совокупность общественных отношений, обеспечивающих нормальную и законную деятельность государственных органов и органов местного самоуправления. Непосредственным объектом служебного подлога являются общественные отношения, возникающие в процессе государственно-служебной деятельности органов власти, связанные с оборотом и выпуском официальных документов обращение.

7. В целях разграничения правового статуса документов и приведения противоречивой судебной практики к единообразию целесообразно ст. 292 УК РФ дополнить примечанием, в которое включить общее понятие официального документа, являющегося предметом служебного подлога: «Под официальным документом в настоящей статье понимается зафиксированный в определенной форме материальный носитель сведений, предназначенный для удостоверения юридически значимых фактов (событий), находящийся в обороте государственных (муниципальных) органов, учреждений, организаций и предприятий различных форм собственности, оформленный надлежащим образом».

8. В этой связи предметом служебного подлога могут быть официальные документы, а также частные документы, удостоверенные компетентными органами, предприятиями, учреждениями, организациями и их должностными лицами либо в случаях, прямо указанных законом.

9. Признак письменности, свойственный только официальному документу как предмету преступления в отдельных составах (ст. 127.1, 140, 142, 171, 187, 188, 195, 198, 199, 233, 287, 324, 325, 327, 339 УК РФ и др.), не является необходимым признаком предмета служебного подлога, тем самым влияет на квалификацию, выступая одним из критериев разграничения официального документа — предмета служебного подлога и иных преступлений, смежных с ним по составу.

10. Служебный подлог объединяет два взаимосвязанных между собой уголовно-правовых признака: характер совершаемого лицом деяния (с использованием служебного положения и вопреки интересам службы) и способ воздействия на предмет.

11. Под использованием служебного положения понимается использование должностным лицом только своих служебных полномочийдеяние понимается как совершаемое вопреки интересам службы, если оно не основано на законе и совершено не во исполнение законов и подзаконных актов, нарушающих нормальную деятельность органов власти и управления.

12. Обобщение судебно-следственной практики позволило систематизировать формы проявления служебного подлога в зависимости от способа совершения на:

1) материальные — путем внесения в официальные документы различных исправлений, подчисток, пометок другим числом, вытравливания подлинного текста и замены его на другой и т. д.,.

2) интеллектуальные, при которых изготавливается изначально ложные, фальсифицированные документы, содержащие сведения, не соответствующие действительности или фактическому положению дел.

13. К уголовной ответственности могут быть привлечены только вменяемые должностное лицо, государственный или муниципальный служащие, не являющиеся должностными лицами, пренебрегшие уголовно-правовым запретом и совершившие общественно опасное деяние, описанное в диспозиции ст. 292 УК РФ, то есть субъект служебного полдога.

14. В связи с тем, что в ряде глав УК РФ размещены статьи, в диспозициях которых прямо указывается, что субъектами их могут быть только должностные лица, представляется, что примечание 1 к ст. 285 УК РФ, в котором неточно сказано, что «Должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица.» целесообразно изменить на примечание, в котором будет указано, что «Должностными лицами в статьях настоящей главы и других глав кодекса признаются лица.».

15. В связи с тем, что при формулировании понятия «представитель власти» в примечании к ст. 318 УК РФ законодатель допускает логическую ошибку по отношению к легальной дефиниции «должностное лицо», которая выражена следующим образом: «представителем власти является должностное лицо», а «должностное лицо — это лицо, осуществляющее функции представителя власти». Целесообразно в действующее примечание к ст. 318 УК РФ («Примечание. Представителем власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости») изменить на примечание следующего содержания: «Примечание. Представителями власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признаются лица, осуществляющие законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работники государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности».

16. Филологическое толкование ст. 292 УК РФ в настоящей редакции позволяет констатировать, что только муниципальный служащий не является должностным лицом, так как окончания слов в причастном обороте «., не являющимся должностным лицом, .» употреблены в единственном числе и свидетельствуют о том, что для данного причастного оборота главное выражение — это служащий органа местного самоуправления. Достоверно зная, что субъектом преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, является не только муниципальный, но и государственный служащий, не являющийся должностным лицом, целесообразно причастный оборот «., не являющимся должностным лицом, .» изменить на «., не являющимися должностными лицами,.», что согласно правилам русского языка при буквальном толковании уголовного закона обеспечит единообразное отнесение не только муниципальных, но и государственных служащих, не являющихся должностными лицами, к субъектам служебного подлога.

17. Совершая служебный подлог, субъект в зависимости от своего правового статуса оказывает непосредственное влияние на характер и степень общественной опасности деяния, позволяя определить степень деформализованности социально значимых отношений, благ, интересов, которым причинен вред.

18. В целях реализации принципа справедливости при привлечении к уголовной ответственности судей и иных должностных лиц за фальсификацию доказательств — официальных документов (максимальное наказание в санкции ст. 303 УК — до 7 лет лишения свободы) и учитывая высокий уровень и степень общественной опасности подобных действий, совершенных судьями, являющимися в настоящее время субъектами служебного подлога (максимальное наказание в санкции ст. 292 УК — до 2 лет лишения свободы) необходимо дифференцировать ответственность судей и иных должностных лиц, перенеся служебный подлог из категории преступлений небольшой тяжести в категорию тяжких преступлений путем увеличения максимального предела санкции статьи до шести лет лишения свободы.

19. Вина при совершении служебного подлога представляет собой прямой определенный (конкретизированный) умысел, о чем свидетельствует характер действий, наличие мотива корыстной и иной личной заинтересованности и прямое указание закона на «заведомость» для виновного ложных сведений.

20. В содержание прямого умысла служебного подлога входят интеллектуальный (осознание общественно опасного характера деяния, то есть хотя бы общей характеристики объекта посягательства, фактического содержания и социальных свойств всех составных элементов действия) и волевой (желание совершить общественно подлог документов) моменты.

21. Корыстная заинтересованность как мотив преступления, предусмотренного ст. 292 УК РФ, заключается в том, что подлог документов виновным происходит ради получения каких-либо выгод материального (имущественного) характера. Иная личная заинтересованность как мотив служебного подлога заключается в стремлении лица, допускающего антисоциальный интерес, извлечь выгоду неимущественного характера, обусловленном такими побуждениями, как карьеризм, протекционизм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность, стремление получить награду, желание помочь родственникам и знакомым и т. п.

22. Мотив ложно понятых интересов службы может относиться и к личным побуждением, так как у лица, допускающего подлог документов исходя из ложно понятых интересов службы, отсутствует антисоциальный интерес, а следовательно, и мотив личной заинтересованности, и поэтому уголовная ответственность должна исключаться.

23. Особенность правил, используемых при квалификации служебного подлога состоит в том, что в своей совокупности они не сконцентрированы ни в уголовном законодательстве, ни в каком-либо одном самостоятельном разделе теории уголовного права.

24. Отграничение служебного подлога от иных деяний, сопряженных с подлогом документов, осуществляется на основе общих, частных и специальных правил квалификации преступлений в зависимости от элементов состава: объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны.