Будущее философии всегда в ее прошлом. Это становится очевидным, когда в поисках ответов на важные для нас вопросы мы обращаемся к своей истории, встречая, неважно, в древности ли, во вчерашнем ли дне, людей, которые помогают нам чуть лучше понять современный мир.
Лев Платонович Карсавин, яркий философ и блестящий историк, не получил широкой известности, несмотря на то, что с его именем связаны, наверное, одни из самых последних и самых трагических страниц эпохи, именуемой «русским духовным ренессансом».
Родился он 30 ноября 1882 года в Санкт-Петербурге. Отец его, Платон Константинович Карсавин, был танцовщиком и балетмейстером Мариинского театра. В отличие от своей сестры Тамары, ставшей известной балериной, будущий философ предпочел театру науки, любовь к которым передалась ему от матери, в девичестве Анны Иосифовны Хомяковой.
В 1901 году Карсавин окончил с золотой медалью гимназию, а в 1906 году историческое отделение историко-филологического факультета Петербургского университета. Его студенческая работа «Sidonius Apollinaris как исторический источник» также получила золотую медаль и была опубликована в 1908 году, частично в «Журнале министерства народного просвещения», частично в сборнике, посвященном профессору И. М. Гревсу. Именно под его руководством А. П. Карсавин занимался исследованиями средневековой культуры, результатами которых стали его магистерская (1912) и докторская (1915) диссертации.
Переломным моментом в его жизни стала революция, которая во многом спровоцировала переход от историческои к религиозно-философской проблематике. Послереволюционные годы наполнены у А. П. Карсавина напряженными духовными поисками, неизбежным результатом которых стала нарастающая конфронтация с новой властью. Но он не хотел быть эмигрантом и высылку в 1922 году воспринял как личную трагедию.
В Берлине (1922;1926) А. П. Карсавин не только является профессором Русского научного института, но и участвует в работе руководимой Бердяевым Религиозно-философской академии. Кроме этого А. П. Карсавину удается опубликовать здесь крупные философские труды, над которыми он работал еще в России. В эти годы начинается его сближение с евразийцами, ознаменовавшееся переездом в Париж в 1926 году. В Париже А. П. Карсавин становится одним из идеологов этого движения и одно время возглавляет газету «Евразия». о г?
Определенное разочарование в политической стороне евразийства, вызванное провокациями ГПУ, по времени совпадает с первыми годами «литовского» этапа в жизни философа. Начало его было положено приглашением ученого в 1927 году в Каунасский университет. Год спустя А. П. Карсавин принимает это предложение и возглавляет кафедру всеобщей истории сначала в Каунасе, а с 1940 года в Вильнюсе, куда он перебрался вместе с университетом. Здесь окончательно оформляется его философская концепция, пишутся и публикуются важнейшие труды. Конец относительно спокойной и обеспеченной жизни философа в Аитве был положен его арестом за антисоветскую деятельность в 1949 году. А. П. Карсавин был осужден и умер 20 июля 1952 года в инвалидном лагере Абезь (Коми ССР).
Он оказался в то время «ненужным» новой России как и многие его попутчики по «философскому пароходу». Остались карсавинские идеи неоцененным в должной мере и среди эмиграции, которая не простила ему увлечение евразийством. Может быть поэтому возвращение А. П. Карсавина в современную философию проходит так сложно и неоднозначно. Сегодня, когда практически забыт исторический контекст, существует реальная опасность переоценки серьезности (в научном плане) тех или иных резких карсавинских высказываний. Зачастую стремление самоутвердиться, заявить о себе, выйти из тени более «знаменитых» родственников и «двойников», толкало его на заявления, не только запальчивые, но и его же построениям противоре1 чащие1.
Актуальность темы
исследования. Сегодня имя А. П. Карсавина, бесспорно, принадлежит истории русской философии, оставаясь, однако, на периферии современного философского процесса. Поразителен парадокс: современник О. Шпенглера и М. Хайдеггера, П. Сорокина и А. Тойнби, А. П. Карсавин зачастую воспринимается нами как мыслитель, тяготеющий к философской традиции XIX века, несмотря на то, что в своих произведениях он размышлял над вопросами и проблемами, которые именно для философии XX века должны быть признаны характернейшими.
У него, также как и в постмодернистской философии, мы встречаем утверждение в качестве одного из центральных мотивов «кризиса гуманизма и инспирированной его импульсом культуры"^. Это несоответствие сложившихся оценок и реального положения вещей должно быть преодолено и уже преодолевается на основе признания очевид В качестве подтверждения могут выступить воспоминания А. Штейнберга. Штейнберг А. Друзья моих ранних лет.— Париж: Синтаксис, 1991, — С.195−196. Губман Б. Л. Западная философия культуры XX века— Тверь: АЕАН, 1997. С. 8. ным того факта, что русская философия, поднимая свои собственные проблемы, находится в рамках европейской философской традиции, играя роль ее, может быть, самого пристрастного критика.
Завязавшийся в первые десятилетия XX века спор с Западом вокруг проблемы модерности является, таким образом, критикой мо-дерности изнутри и «окном в возможную реальность, представляющую собой «другое» самой Модерности"^. Уже тогда русская мысль увидела границы новоевропейского проекта, основанного на абсолютизации категорий «западного разума» и устами своих философов одной из первых заговорила о его недостаточности, предвосхищая критическое переосмысление западным миром перспектив своего развития.
Результатом такой переоценки стала определяемая А. Димером как «плюрализм мировоззрений, который пришел на смену «единому миру"^ философская ситуация. Ее следствием является как утверждение недостаточности любой концепции для объяснения мира и, следовательно, принятие принципа дополнительности в познании, так и в сосредоточение на человеке, который до этого зачастую рассматривался как «бесконечно малая величина».
И обращение к наследию А. П. Карсавина может помочь в поиске ответов на актуальные вопросы, сформулированные временем.
XX века заставил философию искать новые решения проблемы соотношения целого и части, индивидуального и коллективного. Бесперспективность краиних путей, толкающих общество в ничем не ограниченный индивидуализм и тоталитаризм, ведет нас к поиску решения, адекватно отражающего его новое состояние. Ключевым здесь Страда В. Западничество и славянофильство в обратной перспективе// Вопросы философии— 1993 — № 7 — С. 63. ^ Цит. по: Губман Б. Л. Указ.соч.— С. 17. может стать разработанный А. П. Карсавиным принцип развертывания как основы для понимания феномена целостности.
Именно эта идея лежит в основе карсавинских представлений о культуре, поразительным образом перекликаясь с комплексом установок, предопределивших острый интерес, возникший к этому явлению во второй половине XX века. Критика линейных схем развития и установление границ их применения привлекла внимание к факторам развития прежде считавшимся второстепенными, к тому, что люди, оказавшись в ситуации выбора, «будут вести себя не адекватно требованиям законов производства и даже не в соответствии с политической целесообразностью, но прежде всего в зависимости от картины мира, которая заложена культурой в их сознание"1.
Сказанное относится и к проблеме роли и места русской культуры, особенно остро вставшей в последние годы в связи с необходимостью модернизации российского общества, которая при более широком рассмотрении воспринимается как универсальный «факт «глобализации» общественного развития, часто описываемый как возрастающая целостность мира"^. Это подводит нас к необходимости выявить специфику и актуальность карсавинской трактовки русской идеи, как проблемы, к которой обращались многие русские мыслители (Вл.Соловьев, Н. Бердяев, С. Булгаков, С. Франк и др.).
Поиск национальной идентичности в условиях универсализации всемирно-исторических связей должен опираться на новое восприятие мира, которое, по словам Ж.-М.Бенуа, проявляется в стремлении.
Гуревич А.Я. О кризисе современной исторической науки// Вопросы истории.— 1992, — № 2−3. С. 25.
2 Дилигенский Г. Г. «Конец истории» или смена цивилизаций?// Вопросы философии.- 1991. № 3, — С. 29. покончить со старой философемой человеческой природы, с этим абстрактным Человеком"^. Однако, пользуясь этой верной по сути формулой, некоторые западные философы говорят о «смерти человека», в которой нельзя не расслышать эхо «смерти Бога».
В этом смысле сегодня надо говорить о необходимости «возвращения» человека в мир, о подлинном антропоцентризме и преодолении отчуждения, которое несет современная цивилизация, то есть.
0 том что составляет, пусть и с уклоном в теологию, основное содержание карсавинских философских построений. Именно это позволит нам рассчитывать на включение русской философии «в тот полифонический дискурс, который уже представляет собой действительность современной мировой философской культуры"^. Обретение в рамках этого дискурса своего голоса невозможно без освоения собственной философской традиции, бережное отношение к которой диктуется, кроме всего прочего, потребностью «вернуть долги», которых накопилось немало.
Степеньизученностипроблемы. «Возвращение».
А.П.Карсавина было осложнено тем фактом, что его философские работы, выпускавшиеся в послереволюционные годы обычно малыми тиражами в издательствах-однодневках оказались спустя уже два-три десятилетия простому читателю практически недоступными. Поэтому знакомство с ним российского читателя в конце 80-х началось заново с публикаций небольших статей, посвященных отдельным аспектам его исторических и философских построений.
В первой половине 90-х вышли отдельным изданием ранее не.
1 Цит. по: Губман Б. Л. Указ. соч — С. 18. Эверт Ван Дер Звеерде. Конец русской философии как русской?.// Вопросы философии — 1998 — № 2 — С. 131. переиздававшиеся работы «О личности» (Каунас, 1929) и «Поэма о смерти» (Каунас, 1931)1. Вслед за ними была опубликована «Философия истории» (Берлин, 1923)^ и некоторые малые сочинения, заново введенные таким образом в научный оборот, среди которых особого внимания заслуживает посвященные метафизике любви «Ыо^ев Рей-ороШапае» (Петроград, 1922)^. Все указанные выше произведения были подготовлены к печати и прокомментированы С. С. Хоружим. Несомненный интерес вызвало издание в рамках собрания сочинений под редакцией А. К. Клементьева и С. Ю. Клементьевой работы А. П. Карсавина «О началах» посвященной метафизике христианства и опубликованной до этого лишь частично в 1925 году в Берлине^.
Возвращается к нам и Карсавин-историк: в том же собрании сочинений вышла его фундаментальнейшая работа по медиевистике «Основы средневековой религиозности в ХП-ХШ веках» Этому предшествовала публикация его переписки с И.М.Гревсом^ и подготовленное А. А. Ястребицкой переиздание статьи «Восток, Запад и русская идея"''. Также следует обратить внимание на ставшие вновь доступными очерк «Католичество» (Петроград, 1918) и переведенные.
1 Карсавин А. П. Религиозно-философские сочинения.— М.: Ренессанс,.
1992.
2 Карсавин А. П. Философия истории.— СПб.: Комплект, 1993. ^ Карсавин А. П. Малые сочинения — СПб.: Алетейя, 1994. Карсавин А. П. О началах.— СПб.: Алетейя, 1994. Карсавин А. П. Основы средневековой религиозности в XII—XIII вв.еках — СПб.: Алетейя, 1997. Российская историческая мысль. Из эпистолярного наследия А. П. Карсавина. Письма И. М. Гревсу (1906;1916).- М., 1994. Карсавин А. П. Восток, Запад и русская идея// Историк-медиевист — Аев Платонович Карсавин: Аналит. обзор.— М.:ИНИОН, 1991.
А.П.Карсавиным «Откровения блаженной Анджелы» а также работу «Святые отцы и учители Церкви» (Париж, 1927)2.
Благодаря А. А. Ванееву, который сохранил многое из того, что создал философ в заключении, мы также достаточно хорошо знакомы с творчеством Л. П. Карсавина в лагере^. Как ни странно, практически неизвестными для нас остаются карсавинские работы, написанные на литовском языке, занимающие в его творчестве не последнее место. До сих пор не переведен на русский язык пятитомный труд, посвяо ^ щенныи истории европейской культуры, обращение к которому сегодня становится все более необходимым^. Недоступны для большинства исследователей и другие его сочинения литовского периода, касающиеся широчайшего круга проблем философии и истории^, а также целый ряд более ранних работ, написанных по-немецки и опубликованных в 1922;1926 годах в Берлине.
Карсавинские идеи не приобрели широкой популярности среди современников. И то немногое, что написано ими о А. П. Карсавине, можно довольно условно разделить на две части.
Меньшую из них составляют работы (в основном — рецензии), полностью или частично посвященные анализу философской стороны его творчества. Здесь необходимо упомянуть достаточно критическую.
1 Карсавин Л. П. Католичество. Откровения блаженной Анджелы.— Томск: Водолей, 1997. Карсавин Л. П. Святые отцы и учители церкви (Раскрытие православия в их творениях). — М.: Изд-во МГУ, 1994. Ванеев A.A. Два года в Абези. В память о Л. П. Карсавине. — Брюссель: Жизнь с Богом. — Paris: La Presse Libre, 1990.
4 Karsavinas L. Europos kulturos istorija. T. l-5 — Kaunas, 1931;1937. ^ В Литве Л. П. Карсавин активно публикуется в периодических изданиях и помещает около семидесяти статей в вышедшей в Каунасе в энциклопедии. См.: Lienuviskoja Enciklopedija. Vol. 1-Х.— Kaunas, 1933;1942. рецензию Г. В.Флоровского^ на «Философию истории» и подробнейший разбор этого же сочинения, сделанный П. М. Бицилли в работе «Новая философия истории"^, ценность которого уменьшается из-за того, что Бицилли преувеличивает зависимость карсавинских построений от концепции Бергсона. Сочинению «О началах» была посвящена критическая по содержанию статья «Вера и знание», вышедшая в берлинской газете «Звено» в 1926 году^ и доброжелательная рецензия В. Н. Ильина в парижском журнале «Путь"4.
Особое место среди этой литературы принадлежит уже упоминавшейся книге А. А. Ванеева, которая также является незаменимым источником при обращении к философскому наследию А. П. Карсавина. Вышла на литовском языке в 1930 году рецензия К. Амброзайтиса на сочинение «О личности"-*, который, однако, по мнению А. П. Карсавина, ничего в этой работе не понял^. Также достойны упоминания немецкие исследователи Г. Веттер^, Б. Шультц® и.
1 В примечаниях к «Философии истории» С. С. Хоружий упоминает в качестве рецензентов кроме Г. В. Флоровского (Russische Gedanke 1929, Н.2) также С. И. Гессена (Соврем. Записки 1925, Т.23) и И. Степанова (На чужой стороне 1924, № 3). См.: Карсавин А. П. Философия истории.— С. 337.
2 Эта работа в качестве приложения опубликована в книге: Бицилли П. М. Очерки теории исторической науки.— Прага, 1925.— С.278−303. Текст статьи данной приводится в послесловии А. Клементьева в книге: Карсавин А. П. О началах — С.366−368. 4 Ильин В. Библиография// Путь.- 1926, — № 4, — С.533−534. ^ Ambrozaitis К. Sub specie aeternitatis aut durationis: Delei prof. Karsavino veikalo. «О личности». — Kaunas, B. l, 1930. 40p.
6 Такую оценку А. П. Карсавин дал в беседе с В.Трумпа. См.: Trumpa V.
Ibid.- P.(9). Wetter G .A. L.P.Karsawins Ontologie der Dreieinheit// Orientalia Christiana.
Periodica.- IX.- 1943. P.366−405. 8 Schultz. В. Russische Denker.- 1950. P.409−419.
Е.Зоммер^.
Гораздо больший объем занимают воспоминания, авторы которых, не углубляясь в анализ концепции Л. П. Карсавина, помогают лучше понять атмосферу той эпохи и увидеть в философе живого человека, делая при этом достаточно меткие замечания. Даже при самом беглом обзоре необходимо упомянуть книгу А. Штейнберга^, записки Г. Сорочкина^, статьи В. Шилкарского4, В. Трумпа^, Я. Якштаса^.
В последние годы наметился уход от фрагментарного восприятия карсавинского наследия и началось исправление ситуации, которая, по словам живущего в США литовского историка В. Трумпа, еще в 70-х годах нашего столетия заключалась в том, что «хотя Карсавин и был одним из оригинальнейших русских философов, он до сих пор не удостоился заслуженного внимания» (перевод — В.П.)^.
Определить место и роль философии Л. П. Карсавина в рамках сложной и неоднозначной истории отечественной мысли помогает це.
1 Sommer E.F. Vom Leben und Sterben eines russischen Metaphysikers// Orientai Christiana Periodica.- XXIV.- 1958. P.72−80. ^ Штейнберг A. Указ. соч.— С.193−216. Сорочкин Г. Из дневника (К истории каунасского религиозно-философского кружка) Приложение// Карсавин Л. П. Малые сочинения.—.
С. 499−519.
4 В.Шилкарский. Кто такой проф. Лев Карсавин. Открытое письмо профессору прелату Якштасу Домбровскому Л. П. Карсавин. Письмо Я. Домбровскому (Публикация и предисловие «О Льве Карсавине» В. Повилайтиса)// Вече, — СПб., 1998, — № 11. С.129−137. ^ Trumpa V. Leonas Karsavinas — istorikas, filosofas, zmogus/ / Karsavinas L. Europos kulturos istorija.— Vilnius: Vaga, 1994.— T.2.— P.(1−13). ^ Jakstas J. L. Karsavinas istorikas-filosofas ir «Europos kulturos istorijos» auto-rius// Karsavinas L. Europos kulturos istorija.— Vilnius: Vaga, 1994.— T.l. ' Trumpa V. Ibid.— P.(9). Одним из первых шагов в этом направлении стал выпуск подготовленной А. К. Клементьевым полнейшей на сегодняшний день карсавинской библиографии. См.: Klementiev A. Bibliographie des oeuvres Lev Karsavine.— Paris: Institut cfEtudes slaves, 1994. лый ряд работ, посвященных развитию философского процесса в России. Рассмотрение поставленных в диссертации конкретных проблем невозможно без обращения к фундаментальнейшим трудам таких исследователей, как Н.О.Лосский*, Н.А.Бердяев2, В.В.Зеньковский^, С.А.Левицкий4. Эти работы позволяют целостно представить себе то интеллектуальное пространство, которое мы называем русской философией. Нельзя пройти и мимо обобщающих работ современных российских исследователей, дающих в том числе и систематическое изложение истории русской мысли уже с позиций современной философии (А.А.ЕрмичевА.Ф.Замалеев^, А.Е.Шапошников'', В.Ш.Сабиров** и др).
Одним из первых исследователей творчества А. П. Карсавина на Родине стал С. С. Хоружий. Именно в его работах впервые была предпринята попытка осмысления карсавинской концепции в рамках современного философского дискурса, проведен ее глубокий анализ и определены ключевые моменты^. Однако утверждение этим автором православия как единственной феноменальной основы и почвы совре В том числе: Аосский Н. О. История русской философии.— М., 1991; Аосский Н. О. Идея конкретности в русской философии// Вопросы философии, — 1991. № 2, — С.125−135. Бердяев Н. О русской философии. В 2-х томах.— Свердловск, 1991. ^ Зеньковский В. В. История русской философии в 2-х томах.— А., 1991. 4 Аевицкий С. А. Сочинения в 2-х томах.— М., 1995. См. вступительную статью, перевод и прим. А. А. Ермичева к работе А. П. Карсавина «Русская идея». (Русская литература.— 1993.— № 1.— С.136−143). Замалеев А. Ф. Курс истории русской философии.— М., 1996. ^ Шапошников Л. Е. Философия соборности: Очерки русского самосознания.- СПб., 1996.
8 Сабиров В. Ш. Русская идея спасения.— СПб., 1995. Основные идеи представлены в книге: Хоружий С. С. После перерыва. Пути русской философии.— СПб.: Алетейя, 1994. менного философствования в России не кажется нам непреложным. Некоторые его оценки карсавинского творчества находятся под сильным влиянием собственных философских построений, носят далеко не бесспорный характер и нуждаются в корректировке путем переноса акцентов с религиозных сторон учения А. П. Карсавина на его философские и исторические аспекты.
Именно такой подход отчетливо прослеживается в статьях А. А. Ястребицкой, которые наиболее подробно освещают историософские и чисто исторические проблемы, поставленные в карсавинских работах^. Утверждая их самостоятельную ценность, А. А. Ястребицкая убедительно показала близость исторической концепции А. П. Карсавина и оформившихся позднее взглядов М. Блока и А.Февра. Ее работы помогают определить место, которое занимает концепция русского философа и историка в современной историографии.
Пристального внимания заслуживают и исследования А. К. Клементьева и С. Ю. Клементьевой, связанные с публикацией карсавинских сочинений. Они являются авторами чрезвычайно интересных комментариев к таким работам как «Основы средневековой религиозности в ХП-ХШ веках» и «О началах» (об этом см. выше).
Громе того, им принадлежит несколько статей, посвященных жизни ¦у философа .
1 См.: Ястребицкая А. Л. Л. П. Карсавин об изучении истории и современная медиевистика/ / Историк-медиевист — Лев Платонович Карсавин: Аналит. ОбзорЯстребицкая АА. У истоков культурно-антропологической истории в России// Российская историческая мысль. Из эпистолярного наследия А. П. Карсавина. Письма И. М. Гревсу (1906;1916). Клементьев А. К., Клементьева С. Ю. Мария Ивановна Цветаева и семья Карсавиных// Вестник РХД.— 1992— № 165- Клементьев А. К. Дела и дни Л.П.Карсавина// Там же- 1993 — № 167.
На антропологической стороне философии А. П. Карсавина сосредоточил свое внимание А. П. Лысков, рассматривающий в основном проблему «симфонической личности» и ее структуры^. В его работах предпринимается попытка разрешения противоречий, существующих в оценках характера карсавинской антропологии и прослеживается определенная связь метафизики всеединства Л. П. Карсавина с его 2 социально-политическими взглядами и установками" .
Суть упомянутых выше противоречий сводится к вопросу о реальном содержании термина «личность», укорененного у Л. П. Карсавина в строгой иерархической структуре. Настроенный критически Г. Л. Тульчинский однозначно говорит о том направлении, которое представляет карсавинская мысль как об «ошибке русской философии"^. Иную позицию отстаивает В. И. Мильдон, признавая не только своеобразие, но большой потенциал в предлагаемого Л. П. Карсавиным подхода к пониманию личности4.
Следует также упомянуть В. П. Шестакова, анализирующего карсавинскую философию в рамках философии любви-* и А. Игнатова, См.: Лысков А. П. «Метафизика всеединства» и «учение о симфонической личности» Л.П.Карсавина// Проблемы русской философии и культуры — Калининград, 1997, — С.52−74- Лысков А. П. Философская антропология Л.П.Карсавина// Вече.- СПб., 1998, — № 11. С.138−141. ^ Лысков А. П. «Метафизика всеединства» и «учение о симфонической личности» Л. П. Карсавина.— С. 69. Тульчинский ГЛ. Об одной ошибке русской философии// Вопросы философии, — 1995, — № 3. С.83−94.
4 Мильдон В. И. Русская идея в конце XX века// Вопросы философии.—.
1996, — № 3, — С.46−57. Шестаков В. П. Эсхатология и утопия (очерки русской философии и культуры).- м.: ВЛАДОС, 1995, — С.83−86. 1 рассматривающего эту концепцию через призму евразийства .
Вызывает интерес творчество А. П. Карсавина и в Аитве, где наряду с многочисленными публицистическими публикациями последних лет этой теме посвящены и исследовательские работы. Среди них необходимо назвать Б. Гензялиса, обратившегося к этой проблеме еще в 70−80-х годах^. Заслуживают внимания статьи Н. Семионкинаса^, посвященные карсавинской антропологии, И. Тамошюнене^ о нравственном прогрессе и А. Свердлова'' о философии культуры. Наряду с ними следует сказать и о Т. Рауделюнасе, уже сегодня изучающем проблемы понимания исторического процесса в рамках карсавинской философии^. В Вильнюсе также проходят становящиеся традиционными карсавинские конференции, последняя из которых состоялась прошлом году.
Можно сказать, что всплеск интереса к личности А. П. Кар савина в Аитве относится к первой половине 90-х, что во многом было связано с празднованием 110-летия со дня рождения философа. Так, 1992;1994 годы наряду с начавшимся переизданием на литовском языке «Истории европейской культуры» вышло в свет око.
1 Игнатов А. «Евразийство» и поиск новой русской культурной идентичности// Вопросы философии.— 1995.— № 6 — С.49−64. См., напр.: Genzelis В. Burzuazines filosofijos susiformavimas ir raida Lietu-voje// Lietuviu filosofijos istorijos bruozai.— Vilnius, 1978.— P.145−179. ^ Semionkinas N. L. Karsavino antropologia// Problemos.— 1971.— Nr2.— P.108−113. Тамошюене И. Лев Карсавин о нравственном прогрессе// Нравственный прогресс и личность.— Вильнюс: Минтис, 1976.— С.204−210- Tamosiuniene I. L. Karsavino etiniu paziuru antologiniai pagrindai// Problemos.— 1982.— Nr27.—.
P.65−71.
5 Sverdlovas A. Kulturos filosofija Lietuvoje — Vilnius, 1983 — P.140−147. ^ Raudeliunas Т. Istorijos procesas ir jo subjektas «visuotinybes» ontologijoje//.
Problemos.- 1988. Nr38. P.63−75. ло 20 статей, посвященных А. П. Карсавину, 5 рецензий на его работы и большое количество воспоминаний. Изучение карсавинского наследия в Литве продолжается и сегодня, но не так активно. Отличительной чертой почти всех проводимых в Литве современных исследований является рассмотрение философии Л. П. Карсавина скорее в рамках западной философской традиции и настороженное отношение к представлению о «русском духовном ренессансе».
Обзор литературы еще раз показал недостаточную разработанность даже центральных понятий карсавинской философии. Подавляющее большинство посвященных ей работ — журнальные статьи, освещающие отдельные аспекты концепции Л. П. Карсавина и не претендующие на ее целостный анализ. Все это делает преодоление еще реально существующей раздробленности в изучении карсавинского наследия, ознакомление со всеми существующими подходами и их освоение задачей, решить которую необходимо.
Цели и задачи исследования. Как историк и философ, Л. П. Карсавин, подвергая критике формационные схемы, тяготел в своих исследованиях к подходу, который развиваясь в рамках современной постиндустриальной парадигмы, определяется как цивилизаци-онный^. Это делает обращение к его наследию необходимым этапом в разработке адекватного современности представления об историческом процессе.
Заслуживает внимания и вытекающая из его работ характеристика философских аспектов понятия культуры, которыми во многом задается проблематика его исторических работ, перекликающаяся с Подробней об этом см.: Яковец Ю. В. Формирование постиндустриальной парадигмы: истоки и перспективы// Вопросы философии.— 1997— № 1.—.
С.3−17. вопросами, интересующими современную теорию культуры. Формируемое именно этими вопросами проблемное поле определяет содержа.
С5 О О ние данной работы, устанавливающем в контексте современной философии особенности исторического процесса и «симфонической личности» как его субъекта в карсавинских построениях.
Цель работы заключается в анализе учения Л. П. Карсавина о «симфонической личности» в контексте современных исследовательских установок, а также выявлении его метафизической направленности, специфики трактовки исторического процесса и определении места данной концепции в истории русской философии.
Для достижения поставленных целей необходимо решить следующие задачи:
• выяснить идейно-теоретические истоки философии Л. П. Карсавина и проследить развитие его философско-исторических взглядов;
• дать характеристику важнейших философских положений его системы и определить то новое, что было внесено Л. П. Карсавиным в понимание одной из центральных идей русской философии — идеи всеединства;
• проанализировать структуру «симфонической личности» как субъекта исторического процесса, предварительно рассмотрев ее характер, коренящийся в личностной природе бытия человечества;
• выявить философское содержание карсавинских взглядов на исторический процесс и дать им оценку;
• с современных методологических позиций рассмотреть сформулированное Л. П. Карсавиным в рамках философии всеединства понимание культуры;
Методология исследования вырастает из признания в качестве центральных следующих посылок:
1. Плодотворное изучение любой философской системы возможно лишь в признании ее частью общего философского процесса. Отсюда высоко значение в диссертации метода сравнительного анализа.
2. Философское творчество неразрывно связано с культурной средой, которая, формулируя общие проблемы («вызовы»), позволяет каждому мыслителю дать на них ответ, диктуемый внутренней логикой его концепции.
3. Стремление к наиболее точному пониманию изучаемых философских построений заставляет нас использовать принцип дополнительности, санкционирующий разносторонний анализ интересующих нас философских проблем.
Наряду с этим в диссертации учтены и методологические приемы современных историков русской философии (А.Ф.Замалеев, А. А. Ермичев, М. А. Маслин и др.), а также представителей новейшей историографии (М.А.Барг, А. И. Ракитов, Л. Я. Ястребицкая и др.). Научная новизна работы заключается в следующем:
1. Установлены идейные истоки философии Л. П. Карсавина, которыми являются неоплатонизм, средневековая мистика, концепции Ник. Кузанского, А. С. Хомякова, Вл.Соловьева. Показано, что его учение сформировалось на стыке русской и европейской философских.
О ^ о W традиции, представляя собой их своеобразный синтез.
2. Проведенное исследование позволяет утверждать, что в карсавин-ской концепции был сделан важный шаг в разработке одной из центральных идей русской философии — идеи всеединства, а именно: детально раскрыта динамическая сторона всеединства.
3. Доказывается, что в учении Л. П. Карсавина происходит конкретизация идеи всеединства применительно к специфике социального бытия и особенностям динамики социокультурных процессов. Проясняется характер личностного бытия во всеединстве.
4. Анализ карсавинских представлений о «симфонической личности» позволил обнаружить принципиальную новизну во взглядах философа на субъект исторического процесса, раскрывающийся как многоуровневая структура.
5. Обосновывается положение, что концепция А. П. Карсавина содержит плодотворную идею о культуре, развертывающей свою целостность по схеме: первоединство-разъединение-воссоединение. Определено значение русской идеи («душа культуры») для развития национальной культуры в целом.
Научно-практическая значимость данного исследования определяется необходимостью глубокого изучения творчества выдающегося представителя русской мысли, как непременного условия дальнейшего развития отечественной философской традиции. Результаты исследования также могут быть использованы в общем и специальных курсах истории философии и для проведения дальнейших исследований, посвященных русской философской мысли.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были апробированы на XXIX Научной конференции профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников, аспирантов и студентов Калининградского государственного университета (Калининград, 1998).
По теме диссертации имеются следующие публикации: 1.0 понятии исторического в концепции Л.П.Карсавина// XXIX научная конференция профессорско-преподавательского состава, научных сотрудников, аспирантов и студентов Калининградского государственного университета: Тезисы докладов. В 6ч./ Калинингр. ун-т.— Калининград, 1998.— Ч.З.— С. 6.
2. В.Шилкарский. Кто такой проф. Лев Карсавин. Открытое письмо профессору прелату Якштасу ДомбровскомуПисьмо А. П. Карсавина Я.Домбровскому. (Публикация и предисловие «О Льве Карсавине» В. Повилайтиса)// Вече.- СПб., 1998. № 11. С.129−137.
3. Проблема единства и многообразия культур в религиозно-философском учении Л. П. Карсавина.— Проблемы русской философии и культуры: Межвузовский тематический сборник научных трудов.— Калининград, 1998.— 0,5 усл. печ. листа, (в печати).
Стриктура работы определена задачами диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, библиографического списка использованной литературы и занимает 124 страницы.
Заключение
.
Проведенное детальное рассмотрение карсавинской концепции позволяет нам надеяться на формирование в рамках данной работы ее достаточно целостной картины. Проведенное исследование привело к следующим результатам:
• Были прослежены истоки философской концепции А. П. Карсавина. Можно сказать, что на формирование карсавинской философии особенно повлияли идеи Вл.Соловьева. Находясь в русле того процесса, который мы называем «русским духовным ренессансом», А. П. Карсавин дополнил идею всеединства двумя принципами, найденными в эпохе Возрождения: «стяженности» и «разматывания и сматывания центра» (Ник олай Кузанский). На их основе Карсавин формулирует ставшую сутью его концепции триаду: первоединство-разъединение-воссоединение. Антропологическая сторона карсавинской философии испытала существенное влияние «старых славянофилов» и в особенности А. С. Хомякова с его представлениями о соборности. Все это позволяет утверждать, что учение А. П. Карсавина сформировалось на стыке русской и европейской философской традиции.
• Было детально раскрыто карсавинское понимание всеединства. Мир представляется русскому философу иерархической структурой, нисходящей от Бога на вершине до человека в подножье. В основе в основе такого взгляда на всеединство лежит понятие момента, выполняющего функцию индивидуализации высшего единства, которое распадается на целый ряд моментов, каждый из которых является актуализацией высшего единства и одновременно единством низших моментов. А. П. Карсавин делает всеединство динамичным, добиваясь этого при помощи триады первоединство-разъединение-воссоединение, о с* иллюстрирующеи принцип самоотдачи, который в современной философской интерпретации позволяет выйти на понимание разрушения «как креативного принципа», сформировавшееся в рамках синергетики.
• В диссертации получил прояснение характер личностного бытия во всеединстве. В рамках принципа «Бог есть Личность» человек — личность настолько, насколько он актуализирует всеединство, выражает его в своих качествованиях. Л. П. Карсавин наполняет представление о личности, несмотря на его религиозное оформление, актуальным философским содержанием. Он проводит аналогию между триединой личностью и Пресвятой Троицею, обнаруживая соответствие первоединства или триединства «усии», определенного первоедин-ства — Отцу, саморазъединяющегося единства — Сыну, а самовоссоединяющегося — Духу Святому. Таким образом, Л. П. Карсавин при помощи православной догмы описывает взаимоотношения всех трех единств друг к другу. Здесь православная догма выступает средством восстановления единства через теофанию, которая в карсавинской концепции чрезвычайно важна, так как именно она не только обеспечивает само существование человека, но и связывает недоступный «трансцендентный» мир с миром «тварным» создавая основу, на которой покоится всякое, в том числе и историческое, знание. Подобные построения должны быть оценены как попытка преодолеть в рамках русской философии крайности понимания единства мира и человека.
• Анализ карсавинских представлений о «симфонической личности» позволил обнаружить принципиальную новизну во взглядах философа на субъект исторического процесса, раскрывающийся как многоуровневая структура. По Л. П. Карсавину, человек может, стремясь к абсолюту, актуализируя в себе различные высшие единства т. е. становясь «симфонической личностью») приближаться к идеалу. Этот вывод есть результат преломления всеединства в социальном бытии. Это позволяет утвердить многоаспектность личности, в которой всякий человек актуализируется в разных качествах, сохраняя в каждом указанном аспекте свою личность. В такой форме Л. П. Карсавин поднимал проблемы, приведшие в Европе к переориентации философии на социокультурную проблематику. Предлагаемый в рамках карсавинского «иерархического персонализма» вариант решения проблемы соотношения целого и части должен быть признаным тяготеющим к холическому миропониманию.
• В диссертации было выяснено, что субъектом исторического процесса у Л. П. Карсавина выступает человечество, взятое в его духовно-душевной деятельности. В этой деятельности развитие раскрывается полнее всего, что позволяет определить предмет истории как «социально-психическое развитие всеединого человечества». Противоречия между индивидуальной личностью и личностью симфоническою самим Л. П. Карсавиным осознанны как необходимые и являются не столько результатом «нестыковок» в самой концепции, сколько отражают реальную противоречивость мира. Философ не страшится этого противоречия т.к. развивает свою концепцию в дискурсе всеединства, который, как ему кажется, эти противоречия снимает. Л. П. Карсавин сформировал свою историческую концепцию, пытаясь преодолеть обнаруживший свои недостатки западный индивидуализм. В диссертации делается вывод, что для Л. П. Карсавина индивидуальное «Я» является необходимым, но недостаточным основанием мира. Это «Я» выступает лишь в качестве момента, высшей личности, и его поведение зачастую определяется логикой того целого (класса, сословия, народа и т. д.), которому оно принадлежит. Л. П. Карсавину не всегда удается избежать подмены конкретного индивида неким усредненным типом, выражающим «всеобщие» черты и интересы коллектива.
• Было обосновано положение, что концепция Л. П. Карсавина содержит плодотворную идею о культуре, развертывающей свою целостность через триединство. Давая характеристику развертывания всякой исторической индивидуальности, которую можно воспринимать и как всеединое человечество и выделяя стадии этого процесса, философ находит место культуры в иерархии личностей и определяет пути ее осмысления, опираясь на утверждение существования идеи культуры. Взаимодействие культур происходит не в абстракции, а в каждом человеке, индивидуализирующем разные аспекты высшего единства. Предлагаемая концепция диалога культур охватывает все историческое время и пространство, связывая культурное многообразие в полноте человечества (Адама Кадмона).
• В работе было показано почему, по мнению Л. П. Карсавина, русская культура, глубоко воспринявшая интуицию всеединства и уже сегодня актуализировавшая ее в форме своей вековой государственности, духовности, церкви, науки, культуры и искусства, стоит перед задачей наиболее полной актуализации всех моментов и что заставляет его делать акцент на рассмотрении (создании) модели государственного устройства эту культуру наиболее полно реализующего. Это проявляется в стремлении достигнуть состояния определяемого как симфония. В идеократических проектах, реализация которых должна была бы создать предпосылки нового государственного устройства, сходятся все философские религиозные исторические взгляды мыслителя. Они представляют собой вариант модернизации (пусть и утопический) российского общества, проведение которой и сегодня — актуальнейшая проблема. В своей трактовке русской идеи А. П. Карсавин пришел к ее широкому пониманию, исключающему экстремизм и нетерпимость, что делает обращение к наследию философа необходимой ступенью к обретению русской культурой так необходимой ей целостности.
Поднятые проблемы заставляют нас, в конце концов, говорить не столько о придании должного внимания идеям А. П. Карсавина, сколько о назревшей необходимости качественно иного отношения к пространству русской философии, включающему в себя, кстати, не только религиозную мысль. Иначе мы снова рискуем столкнуться с историей, которая жестоко накажет нас за невыученные уроки.
