Актуальность темы
исследования определяется возросшим в последнее время интересом к личности Карамзина, его историческому и литературному наследию, практическим отсутствием современных исследований поэзии Карамзина. Стихотворения Карамзина занимают небольшой томтем не менее, они стали своеобразным версификационным учебником, источником вдохновения, сюжетов и тем не для одного поколения российских поэтов. В современном литературоведении квинтэссенцией исследований о Карамзине остается фраза из учебника: «Карамзин, -прежде всего Карамзин-прозаик-общепризнанный глава русского сентиментализма"1. Не подвергая сомнению данный вывод, автор пытается дать в работе анализ поэзии Карамзина при помощи современного стиховедческого инструментария.
Пожалуй, ни об одном русском писателе XVIII и начала XIX столетия не было так много написано в дореволюционной истории литературы, как о Карамзине"2. Среди исследователей про Карамзина прошлого имена Я. Грота, М. Погодина, В. Сиповского. Поэзии Карамзина (прежде всего ее тематическим и жанровым хКупреянова Е. Н. Основные направления и течения русской литературно-общественной мысли первой трети XIX века//История русской литературы. Л., 1981. Т.2. С. 19.
2 Кучеров А. Я., Карамзин Н. М. II Карамзин Н., Дмитриев И. Избранные стихотворения. Л., 1953. С. 7. особенностям) посвящены монографии И. Розанова «Русская лирика. От поэзии безличности к исповеди сердца» (Москва, 1941), Н. Чечулина «О стихах Карамзина» (Петроград, 1917), ряд статей в ведущих журналах.
В послеоктябрьский период установка на «роль личности» в литературном движении и упрощенная идеологизации литературного процесса противопоставили личности Карамзина и Радищева как представителей «реакционной» и «революционной» ветвей русской литературы. На долгие годы стало прописной истиной утверждения следующего рода: Радищев являлся носителем наиболее прогрессивных начал в русской литературе. Карамзин, всю свою жизнь озабоченный судьбами дворянства, был противником демократических идей и демократической литературы"3. В духе подобных клише высказывался даже В. В. Виноградов: «Изучение «Московского журнала» /1791−1792/ Карамзина приводит к выводу, что этот журнал в основном группы масонов-отщепенцев во главе с Карамзиным и примкнувшими к ним деятелями русской литературы — Г. Р. Державина, И. И. Дмитриева и др."4. Не ограниченному идеологическими рамками современному исследователю литературная ситуация конца XVIII века не представляется строго бинарной: «. среди основных литературных направлений 18 века масонство как целостное явление отсутствует, либо упоминается вскользь, <.> с неизбежным эпитетом «реакционное», хотя убежденный масон Радищев давно числится нашим первым революционером-демократом"5. В статье «Русская масонская поэзия Л.
Кучеров А. Я. Указ. соч., С. 8.
4 Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961. С. 273.
5 Сахаров В. И. Русская масонская поэзия XVIII века // Русская литература. 1995. № 4.
XVIII века" В. И. Сахаров настаивает на правомерности существования понятия «масонская поэзия» со своей специфической поэтикой (в частности, с «иным пониманием жанра оды, очень далек от норм поэтики классицизма»), со своей идеологической системой, системой символов, с детерминированным историческими причинами расцветом и фактически исчезновением. Насущность данной проблемы подтверждается как работами зарубежных авторов (в том числе недавно переведенной книге автора ряда исследований работ по данной тематике Лорена Дж. Лейтона «Эзотерическая традиция в русской романтической литературе. Декабризм и масонство». СПб., 1996 г.), так и отечественных авторов, таких как уже упомянутая статья В. И. Сахарова «Русская масонская поэзия XVIII века», получивших уникальную в последние годы уникальную возможность со времен правления Николая I непредвзятого изучения масонской проблематики, в частности масонской поэзии. Вопрос о степени влияния масонов на мировоззрение Карамзина не только в юности, но и на протяжении всей сознательной жизни, все еще остается неясным. Так Ю. М. Лотман полагал, что именно разногласия с московскими масонами вынудили Карамзина предпринять путешествие за границу. Автор данной работы считает, что, хотя поэтическое творчество Карамзина нельзя ограничить определением ее только как феномена масонской литературы, масонские символы, нравственные постулаты (так называемые «добродетели»), идеология (миф о Золотом веке) суть органическая канва многих стихотворений Карамзина.
Один из спектров современного исследования стихотворных текстов — стиховедческий анализ, под которым, как правило, имеется в виду, анализ версификационной техники, т. е. анализ метрики, ритмики и строфики на основе вероятностной статистики.
Стиховедение — одна из самых старых отраслей филологии"6.
Предмет стиховедения специфичен, поскольку версификация живет по законам, в значительной мере теряющем смысл вне ее сферы. В тоже время невозможно, не впадая в формализм, «оторвать» стих от поэзии, отнестись к нему исключительно как к механизму, которому совершенно безразличны п содержательность и эмоциональность поэзии". Исходя из подобных положений современной стиховедческой работы, автор данного исследования намечает семантические ореолы некоторых стихотворных форм Карамзина (в частности дактило-хореических размеров и белых стихов). В предлагаемой работе используются данные исследований М. С. Гаспарова, И. Лилли и других славистов-стиховедов, представляющие объективную картину развития русской силлаботоники в конце XVIII — начале XIX вв.
В вопросах, касающихся поэтики стихотворений Карамзина, исследование опирается на работу Ю. М. Лотмана «Поэзия Карамзина», многографию Энтони Кросса «Карамзин и его литературная деятельность"8, недавно вышедшую в свет статью профессора Тверского государственного университета М. В. Строганова «Концепция времени в лирике Н.М. Карамзина"9.
Таким образом, актуальность данного исследования определяется отсутствием современного обзорного научного исследования поэтического наследия Карамзина, необходимостью.
6 Гаспаров М. С. Строфика нестрофического ямба // Избранные статьи. М., 1995. С. 31.
7 Илюшин A.A. Русская силлабика. Автореф. дисс. на соискание степени доктора наук. М., 1984. С. 4.
8 Cross A.N. N М Karamzin. A Study of His Literary Career.(1783−1803) London. Amsterdam, 1971. такого исследования методами современной стиховедческой науки, возможностью исследования поэтики Карамзина в нетрадиционных плоскостях.
Цели и задачи. Цель настоящей работы — выявить существенные особенности Карамзинской символики, сказавшиеся в поэтической практике нашего мастера (имея в виду его системную приверженность к масонству), а также представить формально-стиховедческий анализ лирики Карамзина, выявить основные особенности ее поэтики.
Основные задачи:
1.Дать характеристику основных особенностей поэтики Карамзина.
2.Информация о нетрадиционных пластах поэтики Карамзина (проблема «следов» масонской символики и идеологии в поэзии Карамзина).
3 .Количественно-сопоставительный анализ версификационных приемов Карамзина.
4.Исследование экспериментальных версификационных моделей Карамзинской поэзии (дактило-хореические размеры, белые стихи «раннего» Карамзина).
Научная новизна исследования. Установлены масонские истоки лирической образности Карамзинарассмотрены и описаныв их системности — данные, характеризующие его стих (вопросы метрики, рифмовки, строфики).
Методология исследования. В основу работы положены сформировавшиеся в последнее время принципы современного стиховедения, лингво-поэтический и сравнительный методы. При.
9 Строганое М. В. Концепция времени в лирике Н.М. Карамзина//.
Человек в русской литературе первой половины XIX века. Тверь, 1996. С.7−12 исследовании масонской образности использованы достижения некоторых зарубежных исследователей, обратившихся к изучению «тайнописи» русских лирикой.
Научно-практическая значимость. Результаты работы могут быть использованы в дальнейших исследованиях русской силлабо-тонической поэзии в их версификационном аспекте. Система масонских символов и нравственных постулатов, обзорно данная в диссертации, актуальна в вузовских разработках той проблематики, которая явственно заявила о себе в современном литературоведении.
Заключение
.
В заключительной части проведенного исследования хотелось бы не только изложить его основные выводы и итоги, но и по возможности наметить некоторые дальнейшие перспективы в изучении тех проблем, которые рассматриваются в предлагаемой работе. Мы убедились в том, что вклад Карамзина в русскую поэзию весьма значителен, хотя, в силу указывавшихся причин подчас лишен тех броских и ярких черт, непосредственное восприятие которых внушительно подчеркивало бы эту несомненную значительность. В самом деле, многие карамзинисткие поэтические достижения порою кажутся чем-то таким, что «само собою разумеется», естественно возникло в творческой практике данного поэта, как могло бы-столь же естественно и самопроизвольновозникнуть в стихах чуть ли не любого другого поэта той же эпохи. Новации новациям рознь. Державинское «глагол времен!» сразу заставляет вздрогнуть и восторженно признать: «о, такого еще у нас не было.». Карамзинское «смеяться. не грешно» принимается как нечто обыденное, обыкновенное: мол, а как же иначе? Да, иначеникак. Но ведь тем больше оснований признать, что перед нами подлинное открытие, честь которого принадлежит тому, кто сказал так впервые, а именно Карамзину. И такого, как мы старались показать, немало.
За Карамзиным закрепилась прочно сложившаяся репутация реформатора русского литературного языка. Это обстоятельство побудило нас обратиться к изучению карамзинской поэтической стилистики. Верен ли себе Карамзин — именно как реформатор языка.
— в этой сфере? Разумеется, во многом верен, хотя здесь необходима существенная оговорка: исследование выявляет наличие значительного архаического пласта в поэтическом языке и стиле нашего мастера. Карамзин не такой уж «карамзинист», каковым, наверное, готов стать кто-то из его эпигонов. Впрочем, этот вопрос требует еще дальнейшего изучения. Нужны тщательнейшие сопоставления по разным стилистико-языковым параметрам карамзинских стихов со стихами версификаторов его школы. И не только, по видимому, «версификаторов», но и «в бореньях с трудностью силача необычайного» — Жуковского, который многим как поэт обязан Карамзину. Это осознается нами как задача будущего.
Становящаяся в последнее время «модной» тема — масонство и его воздействие на русскую поэзию. Как нам представляется, следы масонской символики в поэзии Карамзина глубоки и системны. В этом убеждает анализ целого ряда текстов под соответствующим углом зрения, сопоставительно с имеющимися сведениями о масонском учении, масонской ритуальности и др. вместе с тем мы все же не рискнули назвать вторую главу нашей диссертации «Поэт-» масон" «, не будучи уверены в том, что такая формулировка стала бы полностью справедливой и правомерной. И правда: а вдруг, например, Херасков — в еще большей мере поэт «масон»? насколько значительны следы масонской символики в его поэзии, да и в стихах многих других современников (в том числе и младших современников) Карамзина и того же Хераскова? Это вопросы до сих пор не решенные, их предстоит еще специально рассматривать. Хотя мы не ограничились обращенностью в этом плане исключительно к Карамзину, стремясь увидеть его на «фоне» некоторых собратьев по перу, однако пока этот «фон» лишь намечен в самых общих чертах.
И еще одно направление в предпринятых штудиях связано с вопросами версификации. Стиховые формы Карамзина не были до сих пор изучены: отсутствие метрико-строфического справочника-указателя, словаря рифм, да и вообще специально стиховедческих разработок — все это предельно ограничивало наши представления о версификационном «профиле» Карамзина. Надеемся, что нам удалось хотя бы отчасти восполнить указанные пробелы: по крайней мере, метрико-строфический указатель и словарь рифм составлены. Надеемся также, что они окажутся удобными для использования не только нам, но и любому заинтересованному стиховеду, которому понадобиться та или иная справка касательно карамзинских метрики, строфики и рифмовки. Исследование показало, что репертуар его стиховых форм в целом отражает особенности, характерные для соответствующей эпохи в истории русского стиха. В этом отношении он, пожалуй, малооригинален. Имела место одна, довольно-таки робкая, попытка мерами: «два дактиля и хорей.». Но она оказалось несостоятельной: смешенного размера из этого не получилось, а получились сдвоенные в одну строку двустопные дактили с женскими клаузулами. Разумеется, эта мнимая «смещенность».
Полученные нами результаты мы не склонны считать окончательными. Ритмика Карамзина, так же как почти любого другого поэта, таит в себе много непознанного. Сегодняшняя стиховедческая наука буквально на наших глазах приступает к разработке новых аспектов в изучении ритмики. Речь заходит о ритмике словоразделов, об эффектах стопобойности, о «поведении» диерезы, об уровнях монотонии стиха, не говоря уж о более привычных и традиционно учитывавшихся параметрах. Не исключено, что в скором времени профессиональный разговор о стихотворном ритме вообще не будет обходиться без выявления указанных аспектов. Но пока это время еще не настало, и наш нынешний взгляд на стиховые формы Карамзина согласован не с рождающимися сейчас методиками, а с господствующей ныне стиховедческой традицией. гр г-гл.
Три главы предлагаемой диссертации гласят о разном. Так, «Масонство — особая проблема, версификация — тоже особая (хотя мы не можем утверждать, что одно заведомо безотносительно к другомуоднако возможностей как-то связать одно с другим мы не разглядели). Было понятное опасение: «в одну телегу впрячь не можно.». И все-таки впрягли и сопрягли. И там и здесь давала о себе знать не изученность, неосвоенность нашей отечественной наукою таких-то и таких-то (пусть даже разноуравневых) проблем. Потребность изучить неизученное, освоить неосвоенное по характеру своему едина, как едина и поэзия Карамзина.
