Актуальность проблемы. Известно, что социально-экономическое развитие любой территории зависит и определяется уровнем развития производительных сил. Производственные, как и вообще общественные отношения, являются своеобразным общим условием реализации потенциальных возможностей взаимосвязи производительных сил, предметов труда, природных ресурсов. В то же время, при одних и тех же производительных силах и уровне производственных (общественных) отношений на различных территориях достигаются разные результаты. Решающее значение в этом вопросе имеет размещение производительных сил и организация на их основе производств.
До начала 90-х годов в стране доминирующей формой управления размещением производительных сил была административно-командная модель. На практике данная форма получила название плановой модели распределения. Определяющее значение в этой системе имела форма директив, которые выражали отношение к тем или иным территориям. Однако, при ограниченности ресурсных возможностей (и в первую очередь финансовых, инвестиционных) обеспечить равномерное и эффективное распределение производительных сил по такой территории как Россия из одного центра представляется и сложным и малопродуктивным. В начале 90-х годов стала формироваться модель суверенитета, когда каждой территории предоставлялась возможность самой определять не только хозяйственные приоритеты, но и осуществлять самостоятельно размещение производительных сил на своей территории. Вскоре однако оказалось, что в условиях России и такая модель оказывается малоэффективной и во многом ведет не к развитию национального хозяйства и его производительных сил, а к деградации существующего потенциала. Неэффективность данной модели не только в том, что на практике она ведет к сепаратизму и развалу единого народнохозяйственного комплекса, но еще и в том, что при такой модели происходит резкая дифференциация территорий по уровню социально-экономического развития. Имея ограниченные финансовые, материальные, трудовые, инвестиционные ресурсы, различные стартовые социально-экономические условия территории не в состоянии обеспесить высокий уровень производств. Поэтому использование и развитие данной модели ведет лишь к деградации производительных сил и разрушению единого народнохозяйственного комплекса со всеми вытекающими для общества, государства и индивида последствиями.
Неэффективность такой системы стала осознаваться уже в конце 90-х годов, но реально выработка направлений ее коррекции и становление новой модели, в которой решающее значение принадлежало бы государственному регулированию при рыночном механизме, начинает формироваться лишь в 2000;е годы.
Впрочем, несмотря на это сегодня нет еще четкого понимания того, какой должна быть система управления производительными силами в условиях переходной экономики. В особенности эта проблема становится актуальной для региональных социально-экономических систем, в которых недостаточно ресурсов для самостоятельного выбора направлений развития.
Степень разработанности проблемы. Исследования теории размещения производительных сил обширны и глубоки. Эти исследования ведутся с глубокой древности, хотя научное оформление получили преимущественно после Промышленной революции. Внутри самого исследования оформились самостоятельные научные (национальные) школы и направления научных и прикладных исследований. Наиболее сильные научные школы сложились в Германии, Швеции, Великобритании, США, Франции, России. В разных странах приоритет отдавался различным направлениям исследований. Например, в Германии традиционно повышенное внимание уделялось теориям размещения (Й.Г. фон Тюнен, В. Лаунхардт, А. Вебер, А. Предёль, Р. Гроц,.
Х.Зиберт, В. Кристаллер, А. Лёш и др.), в Швеции (стокгольмская школа) основной акцент делается на характере и механизме размещения производительных сил (Т. Палландер, Г. Мюрдаль, Т. Хэгерстранд и их последователи). В Британии, которая имеет одни из наиболее глубоких корней, и которую представляют классики экономической науки А. Смит, Д. Рикардо, К. Маркс, X. Ричардсон С. Деннисон, Э. Робинсон, Г. Камерон и др. и США (X. Хотеллинг, Р. Верной, М. Сторпер, Р. Уолкер, Дж. Фридман, У. Изард, Э. Таафе, Э. Гувер и др.) исследователи региональной проблематики не сформировали таких законченных научных концепций, как германские классические теории размещения. Во Франции акцент в исследовании сделан на социальные вопросы, научные направления, связанные с урбанистикой — концепции «полюсов роста» и «осей развития» Ф. Перру, Ж.-Р. Будви-ля, П. Потье и др. Крупные исследования в области региональной теории велись отечественными экономистами и географами. В основном они связаны с развитием западных идей. Самобытными являются, главным образом, работы представителей университетской школы. Особенно большой вклад внесли Н. Баранский, Н. Колоссовский, И. Витвер, Ю. Саушкин, П. Алампи-ев, А. Пробст, Б. Хорев, А. Анчишкин, Л. Абалкин, А. Гранберг, Д. Львов, С. Глазьев и др. Однако, несмотря на это недостаточное внимание уделяется теоретической разработке проблем территориальной организации общественного производства, в частности исследованию закономерностей такой организации внутри отдельных регионов.
Соответствие темы диссертации требованиям паспорта специальностей ВАК МОиН РФ. Исслеование выполнено в рамках специальности 08.00.05 — Экономика и управление народным хозяйством: региональная экономика, соответствует п. 5.11. — «Территориальная организация регионального экономического развития», 5.14 — «Разработка перспектив развития региональных социально-экономических систем» и п. 5.19. — «Эффективность использования факторов производства» паспорта специальностей ВАК МОиН РФ.
Цель и задачи исследования
Целью исследования является разработка теоретико-методологических основ и практических рекомендаций формирования стратегии размещения производительных сил региональной экономики, в которой были бы учтены ее место и роль в системе национального хозяйства России.
Достижение выдвинутой цели потребовало постановки и решения следующих задач:
— уточнить теоретико-методологические положения размещения производительных сил в условиях регионализации хозяйственного развития и внедрения рыночной модели;
— обобщить зарубежную практику и отечественный опыт по размещению производительных сил в условиях демократизации социальных процессов, регионализации хозяйственной деятельности и рыночной модели хозяйствования;
— предложить наиболее адекватные механизмы и методы управления размещением производительных сил региональной экономики, отражающие особенности состояния основных социально-экономических процессов в ней (депрессивный характер, изношенность основных фондов, старение трудовых ресурсов, снижение профессионализма и т. п.), участие в общероссийском и международном разделении труда, исторические традиции, этнополитическое и этносоциальные факторы развития;
— дать анализ состояния размещения производительных сил в регионе (на примере Кабардино-Балкарской республики) в дореформенный и пореформенный периоды, выявить основные тенденции, противоречия в развитии производительных сил, определить критерии и признаки по которым велось размещение производительных сил, а также дать описание механизмов принятия решений и используемых моделей;
— разработать методику оценки влияния различных факторов и условий на эффективность размещения производительных сил и апробировать ее в растениеводстве;
— предложить механизм, позволяющий осуществлять мониторинг за эффективностью размещения производительных сил в сельском хозяйстве по районам и зонам.
Объект исследования. Объектом исследования выступила социально-экономическая система Кабардино-Балкарской республики.
Предмет исследования. Предметом исследования является управление размещением производительных сил в условиях перехода к рыночным отношениям.
Методическую и теоретическую базы исследования составили работы зарубежных и отечественных экономистов по теории управления размещением производительных сил. При разработке отдельных разделов диссертации, использованы труды по планированию, теории экономического роста, экономической кибернетики и экономико-математическому моделированию, менеджменту, экономической географии, теории систем. Источниками исследования явились монографии, статьи и фактологический материал по проблеме диссертации, данные официальной статистики и выборочных обследований самого автора.
В зависимости от стоявших перед исследованием задач, использовались методы системного анализа, математической статистики, корреляционного и дисперсионного анализа, экономико-математического моделирования, а также монографический, графический, индексный и др.
Научная новизна. Научную новизну своего исследования автор видит, в первую очередь, в разработке теоретических основ управления размещением производительных сил в депрессивной региональной экономике в условиях перехода к рыночной модели хозяйствования, содержащих формулировку гипотезы и уточнение методологических положений и разработку методического инструментария ее обоснования и доказательства. Конкретными результатами, имеющими статус научной новизны, автор считает:
1) Предложенные критерии оценки эффективности размещения производительных сил в регионе с депрессивной экономикой, в которых учтены место территориального хозяйства в общероссийском разделении труда, ее социально-экономической и геополитической значимости и рыночного характера модели.
2) Выявленные ошибки в стратегии размещения производительных сил в предыдущем периоде и проведенную группировку факторов и условий оказывающих влияние на структуру производительных сил и их размещение, формализацию и квантификацию выявленных факторов;
3) Уточненную методику размещения производительных сил сельского хозяйства (на примере растениеводства), учитывающую зональные, природно-климатические, хозяйственные, этнокультурные и ценностные характеристики региона.
4) Разработанный алгоритм и построенные карты размещения зерновых культур на территории КБР в зависимости от экономических факторов.
5) Выявленную квантифицированную и формализованную зависимость размещения различных производств на территории КБР от экономических, технико-технологических, экологических, социальных, политических факторов.
6) Предложенную систему мероприятий по совершенствованию размещения производительных сил, обеспечивающую снижение территориальной дифференциации внутри республики.
Практическая значимость исследования состоит в том, что полученные автором результаты вносят вклад в разработку методики рационального размещения производительных сил в условиях дефицита инвестиционных ресурсов, высокого износа основных производственных фондов и падения качества трудовых ресурсов. Отдельные положения диссертационного исследования, — в частности, разработка критериев отбора территорий (районов) республики, а также механизм оценки эффективности размещения имеющихся производительных сил, и кластерный подход при размещении производительных сил, — могут быть использованы при разработке стратегии развития и размещения производительных сил как на общероссийском, так и на региональном уровнях. Материал диссертации может использоваться, помимо научной работы, в преподавании курсов «Размещение производительных сил в условиях перехода к рыночной модели хозяйствования» и «Управление региональным развитием».
Апробация работы. Результаты исследований нашли свою реализацию в концепции «Развития и размещения производительных сил КБР», разрабатываемой в 2000;2006 гг. Минэкономразвития КБР, а также в ходе публичных выступлений на заседаниях Министерства экономического развития и торговли КБР (2000 — 2002 гг.), конференциях в ИРПУ КБНЦ РАН, КБГСХА, СтГАУ, ПГАА, в открытой печати.
Тема и результаты диссертационной работы связаны с исследованиями по проблеме модернизации региональной экономики, проводимых кафедрой «Менеджмент и маркетинг» с 1999 г. Все расчеты проведены на РС по специально разработанной для этих целей программе «КЕМСЮ — III» и «Размещение производительных сил КБР».
Публикации. По теме диссертации опубликовано 7 работ. Объем публикаций составил свыше 1,2 п.л.
Структура и объем диссертации
соответствуют цели и основным задачам исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы (содержит 159 отечественных и зарубежных источника) и приложения (в котором представлен иллюстративный и аналитический материалы).
Основные выводы Зиберта, сделанные им исходя из модели, сводятся к следующему. Во-первых, дифференциация в темпах роста региональных экономик определяется скоростью количественных изменении внутренних детерминантов развития, то есть увеличением предложения рабочей силы и повышением ее квалификации, скоростью накопления капитала, частотой технических инноваций. Во-вторых, межрегиональные диспропорции изменяются в зависимости от степени мобильности факторов производства на разных территориях (внутри страны и между государствами), причем немалую роль здесь играют направления миграции ресурсов. Особое внимание уделяется тенденции к унификации социальных характеристик, что повышает мобильность факторов. В-третьих, необходимо оценивать также вклад каждого детерминанта в ускорение роста, что показывают коэффициенты в моделях, построенных Зибертом на базе производственных функций [11].
На наш взгляд, межрегиональная мобильность факторов роста является наиболее спорным моментом в неоклассических теории регионального роста. Один факт отсутствия мобильности природных свойств территории уже заставляет усомниться в справедливости утверждений о сближении уровней экономического развития регионов. Что касается миграции трудовых ресурсов, то на практике она, как правило, имеет негативные последствия для экономически слаборазвитых регионов, поскольку из них уезжает в основном молодое более образованное население.
В теориях кумулятивного роста авторство базовой модели принадлежит Г. Мюрдалю [15, 82]. По большей части на примере целых стран он показывает, как с помощью специализации и эффекта масштаба незначительное преимущество территории со временем может вырасти и быть приумножено. Распространение этого положения на регионы приводит к выводу, что преимущества определенных местностей, так называемых центров (полюсов) роста, обусловливают ускорение их развития, в то время как отставание слаборазвитых регионов может еще более углубиться.
Основным фактором, способствующим сохранению различий в темпах экономического роста разных территорий, признается притягательность крупных городских агломераций для предприятий, где возможна экономия на производственных издержках (напомним, что первым эффект агломерации выявил А. Вебер при разработке теории размещения).
Об образовании скоплений городов, становящихся крупными промышленными центрами, своеобразными «полюсами роста», писал и X. Ричардсон [12]. По его мнению, именно региональная агломерационная экономия играет ключевую роль, стимулируя технический прогресс и рост производительности труда, оказывая сильное воздействие на процессы размещения предприятий. В основе модели Ричардсона лежит функция, схожая с неоклассической, отражающая связь темпов роста с темпами накопления капитала, увеличения предложения труда и скоростью технического прогресса. Однако есть и отличие: каждый фактор предложения выступает отдельной функцией, которая зависит от эффекта агломерации, предпочтений локализации, разницы в ценах на факторы в регионе и в целом по стране, а также от других индивидуальных особенностей региона.
Локализационная составляющая — основа модели Ричардсона. Необходимость ее введения в модель определяется отсутствием мобильности природных ресурсов, наличием крупных городов и неоднородностью географической среды. Региональный рост базируется на внутренних немобильных ресурсах и привлечении мобильных ресурсов из других регионов. Эффект агломерации (транспортные издержки консервируют локализацию в определенных центрах) и личные предпочтения инвесторов выступают ключевыми элементами регионального роста. Ричардсон учитывает также технический прогресс и социально-политические составляющие [12].
По мнению Дж. Фридмана [16], экономический рост концентрируется исключительно в городах. (Хотя ученые-урбанисты отмечают не только достоинства, но и существенные недостатки крупных городов.) Фридмана справедливо считают классиком теории «центр-периферия». Он выделяет четыре стадии формирования центров роста (которые называет ядрами) в стране:
— наличие большого числа локальных ядер, мало влияющих на окружающие их территории;
— появление одного наиболее мощного ядра, формирующего полюс роста и оказывающего воздействие на обширную периферию;
— развитие еще нескольких ядер, приводящее к образованию полицентрической структуры полюсов роста;
— слияние ядер в урбанистическую полиареальную структуру с мощной периферией [там же].
Экономико-географические исследования территориальной концентрации производительных сил позволили выявить не только моноцентрические, но и полицентрические городские агломерации. На основе подобных наблюдений П. Потье предложил концепцию так называемых «осей развития».
Для описания развития периферийных территорий (выходящих за пределы центров и осей развития) Дж. Фридманом, Т. Хермансеном и некоторыми другими учеными используется схема «диффузии нововведений», предложенная Т. Хэгерстрандом [16,17,18].
Значительный вклад в развитие теории полюсов роста внес Ж.-Р. Буд-виль. Согласно его концепции (в современном виде), развитие производства не происходит равномерно во всех отраслях хозяйства — всегда можно выделить динамичные, так называемые «пропульсивные» отрасли. Они являются стимулом развития всей экономики и представляют собой «полюса развития» [18]. Через систему взаимосвязей типа «затраты — выпуск» В. Леонтьева эффект нововведения передается на все хозяйство. Благодаря процессу концентрации производства пропульсивные отрасли сосредоточиваются в определенной точке (районе) — «центре (полюсе) роста». Ж.-Р. Буд-виль предложил их иерархию, основанную на теории центральных мест В. Кристаллера. Среди полюсов роста выделяются:
— мелкие и средние «классические» города, специализирующиеся на отраслях третичного сектора и обслуживающие прилегающую сельскую местность;
— промышленные города среднего размера с диверсифицированной структурой хозяйства, развивающегося за счет внешних влияний;
— крупные городские агломерации с развитой структурой хозяйства, включающей пропульсивные отрасли, что обусловливает автономность роста;
— полюсы интеграции, охватывающие несколько городских систем и определяющие всю эволюцию пространственных структур [18, 19].
Будвиль также говорит о том, что автономный рост присущ лишь верхним иерархическим уровням центральных мест, тогда как рост низовых территориальных структур определяется механизмами диффузии нововведений.
Похожие принципы развиваются и в модели территориального развития новых районов, разработанной группой ученых [27, 38, 42, 65]. Они выделяют четыре стадии развития идеализированной островной страны. Модель применяется ими и для прибрежных государств на материках, а, на наш взгляд, может быть использована для описания развития любых малоосвоенных территорий, граничащих с развитыми регионами.
На первой стадии по побережью (либо вдоль границы с развитым рай-, оном) располагаются небольшие торгово-промышленные центры, а основная внутренняя часть региона специализируется на сельском хозяйстве, удовлетворяющем нужды лишь местного населения. Первые торгово-промышленные центры работают на незначительный по объему внутренний рынок. Вторая стадия — своеобразный «рывок» в развитии региона. Во внутренние районы прокладываются новые транспортные магистрали с целью эксплуатации природных ресурсов для нужд экспорта, а среди береговых (пограничных) центров наблюдается дифференциация, обусловленная их разной ролью в обслуживании внутренних частей территории. Третья стадия характеризуется быстрым ростом системы путей сообщения вокруг важных экономических центров на побережье (границе), а также возникновением крупных центров во внутренних районах. На четвертой стадии почти вся территория покрывается транспортной сетью разнойтустоты. Некоторые участки остаются «нетронутыми» цивилизацией из соображений охраны окружающей среды либо полной нецелесообразности экономического использования. Роль главного центра перехватывает у прибрежных (пограничных) городов крупный экономический узел во внутренних районах территории. Ориентация на экспортные связи постепенно сменяется повышением роли собственного внутреннего рынка сбыта.
Помимо неоклассических и кумулятивных теорий иногда выделяют и другие теории регионального роста. Однако, по мнению X. Ричардсона [12], они вряд ли могут претендовать на полноту, а в ряде случаев и теоретическую обоснованность, и в этом, на наш взгляд, он прав.
В 1960;е годы довольно популярным было мнение о связи экономического роста регионов со значением экспорта в их экономике (теория экспортной базы). Данная концепция отрицала возможность автономного развития за счет внутренних инвестиций и технического прогресса, не учитывала связь между степенью открытости регионального хозяйства и масштабами его внутреннего рынка. Мало внимания уделялось и роли миграции человеческих ресурсов и капитала.
Главным недостатком моделей типа «затраты-выпуск» для объяснения регионального роста стало отсутствие возможности в полной мере учитывать хозяйственную динамику.
Значительный пласт региональной экономики представляют эконо-метрические теории. X. Ричардсон полагает [12], что эконометрические расчеты могут быть неплохим подтверждением теоретических гипотез. Однако, как показывает практика, соответствующие модели возникали не как реакция на ускоренное развитие концепций регионального роста, а при накоплении большого объема статистических данных. В результате исследователи получали некоторые математические взаимосвязи, которые они не пытались объяснить, вскрыв, таким образом, причины экономического роста. Концепции регионального роста заменялись псевдотеориями.
Еще одним направлением исследований в области регионального роста часто признают работы Я. Тинбергена, X. Боса и их последователей [20, 104]. Однако Тинберген главным образом рассматривал практические мероприятия по регулированию экономического развития регионов.
В качестве отдельного направления современных региональных исследований необходимо также выделить работы, основывающиеся на институциональных подходах. Большое внимание в них уделяется политике региональных органов власти как одному из важнейших факторов экономического развития регионов (таким образом, они также не могут претендовать на полноту анализа причин межрегиональных различий в темпах роста). Причем в качестве регионов рассматриваются чаще всего субъекты федерации, поскольку именно субнациональные власти в федеративных государствах обладают достаточно широким набором полномочий, позволяющим говорить о собственной экономической политике региональных властей.
На наш взгляд, главным минусом всех существующих теорий регионального роста является недостаточная опора на теории размещения предприятий. На необходимость фундаментальной связи микроэкономических теорий размещения с макроэкономическими теориями регионального роста неоднократно указывали многие экономисты, начиная с Э. Робинсона (1969 г.). Но тогда уровень разработанности динамических теорий размещения был еще невысоким, а использование статических теорий особых результатов не приносило (это отмечали X. Зиберт и X. Ричардсон). Тем не менее, и сейчас исследователи зачастую ограничиваются статическими штандорт-ными теориями, созданными в XIX — начале XX вв. Так, одна из последних работ, посвященных анализу связи развития региональной экономики и теорий размещения предприятий, написана У. ван Зунтумом и опирается на труды Тюнена, Лаунхардта, Вебера и Кристалл ера (самая поздняя из них датируется 1939 г.). Аналогичная тенденций характерна и для российских исследований.
Не претендуя на создание сколько-нибудь законченной модели, связывающей экономический рост региона и динамические модели размещения (это на современном этапе вряд ли возможно), тем не менее, сформулируем основные выводы, которые, на наш взгляд, следуют из динамических моделей размещения:
— иерархически-волновой характер распространения предприятий по территории означает, что диспропорции между регионами в течение времени не могут исчезнуть, всегда будут оставаться передовые в экономическом отношении регионы (исходя из этого региональные диспропорции могут исчезнуть лишь в том случае, если научно-технический прогресс остановится — до тех пор, пока этого не произойдет, всегда будут появляться центры зарождения нововведений);
— существуют разные факторы распространения предприятий, и один из них — экономическая политика региональных властей;
— вряд ли можно с уверенностью утверждать, что разрыв между регионами-лидерами и регионами-аутсайдерами будет постоянно увеличиваться, как предполагают сторонники кумулятивных теорий регионального роста, поскольку в реальных условиях капитал перетекает из крупнейших экономических центров в периферийные районы — их отсталость объясняется, скорее, постоянным запаздыванием с принятием нововведений различного плана;
— сложившиеся диспропорции в уровнях экономического развития регионов не являются раз и навсегда заданными, поскольку центры роста могут возникать в новых местах, в том числе в прежних периферийных районах.
1.4. Государственного регулирования экономического развития регионов.
Теории государственного регулирования экономического развития регионов (или региональной политики) должны давать ответ на два основных вопроса:
— экономическое развитие каких регионов должно стимулироваться государством и зачем, иначе говоря, — какими должны быть цели и объекты региональной политики (и есть ли вообще необходимость в государственном регулировании экономического развития регионов)?
— какими должны быть методы стимулирования экономического развития выбранных регионов?
Ответ на первый вопрос — о необходимости, целях и объектах государственного регулирования экономического развития регионов — вытекает из теорий регионального роста. Поскольку важнейший вывод неоклассических теорий гласит, что со временем уровни экономического развития регионов выравниваются, на начальном этапе развития региональных теорий сторонники этой научной школы пришли к выводу о нецелесообразности государственного вмешательства в экономическое развитие регионов. Вместе с тем они, естественно, не отрицали необходимости выделения проблемным регионам финансовой помощи на решение социальных вопросов.
Сторонники теорий кумулятивного роста исходя из увеличения или по меньшей мере сохранения диспропорций в уровнях экономического развития регионов, наоборот, предлагали проводить активную региональную политику. Им принадлежит и формулировка такой цели региональной политики, как уменьшение различий в уровнях экономического развития регионов (или выравнивание уровней экономического развития регионов, причем под выравниванием понимается не достижение равенства, а сглаживание различий). Из этого следует, что государство должно стимулировать экономическое развитие наиболее отсталых регионов.
Изначально теория государственного регулирования экономического развития регионов практически исчерпывалась этими двумя крайними подходами. Однако идеи приверженцев неоклассических теорий на практике не подтверждались: в краткосрочном периоде диспропорции в уровнях экономического развития регионов не исчезали, поэтому в той или иной степени государству приходилось вмешиваться в экономическое развитие регионов. Г. Камерон выделил три течения: «неинтервенционалистов», которые в принципе отрицали необходимость воздействия государства на региональный рост, «адаптеров», которые ратовали за смягчение воздействия стихийных рыночных сил и незначительное корректирование развития территорий путем ускорения естественных процессов благодаря стимулированию миграций рабочей силы и инвестиций, и «радикальных преобразователей», выступавших за проведение интенсивного регулирования [42, 54, 58, 83, 96].
Суть идеи «адаптеров» заключается в том, что задачей государственного регулирования является ускорение естественно протекающих процессов без смены их направления. То есть стимулирование экономического роста эффективно лишь тогда, когда оно соответствует общим тенденциям развития и размещения предприятий (прежде всего промышленных), определяемым интересами частных компаний. А это происходит тогда, когда в неразвитых индустриально районах имеются или возникают предпосылки для развития промышленности, которые лишь подкрепляются соответствующей целенаправленной политикой государства. Если же государство пытается стимулировать экономическое развитие в заведомо непривлекательных (по крайней мере, на определенном этапе развития страны) для частных инвесторов регионах, то его усилия оказываются большей части безрезультатными.
Пионерами" теории государственного регулирования экономического развития регионов считаются С. Деннисон и А. Лёш [22, 74]. Он заложили два принципиально различных концептуальных подхода к регулированию развития — Деннисона можно причислить к «активным преобразователям», Лёша, как уже говорилось выше, — к «адапторам». Деннисон рассматривал регулирование депрессивных районов, которые для предвоенной Великобритании были весьма серьезной проблемой. Основное внимание он уделял методам воздействия на географию промышленных инвестиций, причем как косвенным, так и прямым, связанным с централизованным контролем над размещением новых капиталовложений в промышленность. Деннисон не сравнивал эффективность тех или иных форм государственного воздействия на локализацию промышленных предприятий, однако отмечал, что полный контроль государства предпочтительнее субсидирования инвестиций, поскольку он позволяет решать широкий круг проблем, не связанных с локальной безработицей, таких, как растущая концентрация в крупнейших городских конурбациях [22].
Лёш рассматривал более широкую область применения государственного регулирования экономического развития регионов, при этом высоко оценивал способность региональной экономики к саморегулированию. В числе конкретных мер он предлагал использовать те, которые облегчают протекание естественных процессов в пространстве. Он выступалза создание льготных условий для переноса производства, поощрение конкуренции, предлагая создать центральное бюро, которое могло бы предоставлять информацию о наиболее желательных и легкодоступных направлениях инвестирования. Все это, по мнению Лёша, могло бы повысить мобильность капитала, что он полагал достаточным условием выравнивания территориальных диспропорций. В отличие от Деннисона Лёш не считал целесообразным стимулирование инвестиций в отсталые районы [74].
Отметим также, что значительный вклад в развитие теории регулирования экономического развития регионов в конце 1940;х годов внес Э. Гувер [23]. Он причислял к целям государственного регулирования как более совершенное размещение частных предприятий, так и воздействие на экономику проблемных регионов, стимулирующее рост производства и улучшение структуры хозяйства района. Меры регулирования Гувер подразделял на ответные, которые смягчают отрицательные последствия деятельности стихийных рыночных сил, и на предваряющие, которые позволяют улучшать ситуацию с занятостью в долговременной перспективе. Он также отмечал необходимость проведения селективного регулирования по отношению к разным отраслям хозяйства и в зависимости от состояния экономической конъюнктуры. Однако, указывая на важность регулирования в долгосрочном плане, Гувер связывал региональные мероприятия в первую очередь с краткосрочным, антициклическим регулированием.
По нашему мнению, именно идеи «адаптеров» в наибольшей степени приемлемы для современной России. В пользу этого вывода говорят следующие аргументы. К недостаткам «неинтервенционалистских» подходов относится, во-первых, недоиспользование потенциала развития страны из-за недоиспользования потенциала развития отдельных регионов. Львиную долю стоимости промышленного производства, доходов государственного бюджета формируют сырьевые отрасли, а значительная часть запасов полезных ископаемых, как известно, находится в малоосвоенных районах, где требуются государственные вложения в инфраструктуру (хотя, конечно, деятельность государства по воспроизводству минерально-сырьевой базы можно отнести к структурной политике). Во-вторых, истоки современных региональных проблем России лежат в многолетней практике плановой экономики: не было бы плановой экономики, скорее всего, не пришлось бы решать, например, проблемы перенаселенности района Крайнего Севера. (В настоящее время реализуется программа помощи переселенцам из районов Крайнего Севера в центральные районы страны.) В-третьих, и это, пожалуй, главное, есть сферы деятельности, в которых государство обязательно участвует, — это, прежде всего развитие инфраструктуры. Чем более осознанным будет расходование выделяемых на это средств, тем больший эффект оно даст. Наконец, отказаться полностью от проведения региональной политики в России вряд ли удастся по политическим мотивам, поэтому гораздо лучше, если эта политика будет продуманной и обоснованной [36, 45,47, 83, 105,137, 138].
Подходы «активных преобразователей» не могут применяться на нынешнем этапе развития России хотя бы потому, что они требуют таких затрат, которыми российский федеральный бюджет не располагает. Более того, эффективность этих затрат, согласно теории кумулятивного роста, на которую «активные преобразователи» опираются, будет крайне низкой (вообще логичность вывода о необходимости активного государственного вмешательства в экономическое развитие регионов на основе того, что некоторые регионы заведомо непривлекательны для инвесторов, крайне сомнительнасторонники кумулятивной теории роста, скорее, должны были говорить о необходимости «адаптационной» региональной политики) [148, 142, 151].
Что касается тезиса о неэффективности стимулирования экономического развития наиболее проблемных регионов России, то можно возразить, что в промышленно развитых странах такое стимулирование осуществляется и его не считают бессмысленным [137]. Здесь стоит напомнить о концепции формирования полюсов роста Фридмана [16]. Это довольно сложно доказать точно, однако исходя из соотношения масштабов территориальных диспропорций России и промышленно развитых странах вполне можно предположить, что в России формирование полюсов роста находится на одной из начальных стадий, тогда как в промышленно развитых странах — на последней (выстроена полиареальная структура с мощной периферией), когда гораздо больше и полюсов роста, и диффузия нововведений распространяется на гораздо большую периферию. Чем более развита структура полюсов роста, тем выше эффективность стимулирования экономического развития наиболее отсталых в экономическом отношении регионов.
Если опираться на динамические теории размещения предприятий, прежде всего на обозначаемую в их рамках диффузию нововведений, то нужно применять «адаптационную» модель региональной политики, что на практике предполагает стимулирование экономического развития в тех регионах, которые в первую очередь будут затронуты диффузией нововведений, или, по крайней мере, в тех регионах, которые ей вообще могут быть затронуты.
Несмотря на целесообразность следования в целом «адаптационной» модели региональной политики, часть мер государственного регулирования должна быть все же направлена на стимулирование роста наиболее проблемных регионов. Этот тезис в значительной степени связан с вопросами территориальной справедливости (под которой на практике чаще всего подразумевают перераспределение средств в пользу наиболее проблемных регионов) и экономической эффективности национальной экономики. Существуют по меньшей мере две точки зрения на эту проблему.
Одна точка зрения — наблюдается обратно пропорциональная зависимость между «территориальной справедливостью» и экономической эффективностью (то есть стимулирование экономического развития проблемных регионов однозначно ведет к снижению экономической эффективности). Именно на основе этого утверждения Э. Куклински, например, рассуждает о желательности перехода от концепции региональной политики, направленной на уменьшение территориальных диспропорций, к концепции территориальной конкуренции [134].
Другая точка зрения заключается в том, что территориальная справедливость приносит не только негативные, но и позитивные эффекты [118, 158, 159]. Подобный тезис обычно обосновывают тремя соображениями. Во-первых, несправедливость и неравенство обусловливают неполноту использования потенциала развития регионов (об этом уже говорилось выше). Во-вторых, они могут дать краткосрочный экономический эффект, но в долгосрочной перспективе привести к накоплению диспропорций, на устранение которых потом придется тратить больше средств. В-третьих, и это считается главным, подобные диспропорции могут вылиться в социальный взрыв, который может смести несправедливую, но нацеленную на эффективность систему задолго до того, как она даст ожидаемый экономический эффект [149].
Проблема достижения минимально необходимого уровня «территориальной справедливости», конечно, может и должна решаться в основном за счет предоставления текущей финансовой помощи проблемным регионам. Однако в некоторых случаях этого может оказаться недостаточно, особенно когда речь идет о высоком уровне безработицы. Кроме того, практически невозможно выработать формализованные подходы к определению ситуации, когда нельзя ограничиться только текущей финансовой помощью.
Набор мер государственного регулирования экономического развития регионов не подчиняется единой теоретической концепции и различается по странам в зависимости от проблем, характерных для конкретного государства. При этом все используемые меры по повышению привлекательности регионов для частных инвесторов могут быть разделены на две принципиально разные группы: за счет, условно говоря, (1) улучшения свойств территории — совершенствования инфраструктуры (причем инфраструктуру в данном случае можно понимать в широком смысле как синтетический показатель условий хозяйствования в данном районе) и (2) предоставления определенного набора льгот приходящим в регион инвесторам (имеются в виду прежде всего налоговые льготы). При выборе следует учитывать, что развитие инфраструктуры позволяет создать благоприятные условия для роста экономики региона на долгосрочную перспективу, а финансовая поддержка компаний в ряде случаев может дать лишь временный эффект (известны многочисленные случаи из мировой практики, когда инвесторы приходили в регион, привлеченные налоговыми льготами, и уходили из него, когда действие налоговых льгот кончалось).
Адаптационная" модель региональной политики не исключает применения обоих типов мер. Но развитие инфраструктуры является более «безопасным»: даже в том случае, когда при принятии решения произойдет ошибка с определением перспективных с точки зрения экономического роста регионов, в долгосрочном плане эта мера все равно будет иметь позитивный эффект. Льготы для инвесторов хороши лишь в том случае, если к моменту окончания их действия регион, в котором они применяются, станет благоприятным местом размещения предприятий благодаря естественным процессам. И, скорее всего, налоговые льготы необходимы, если приходится стимулировать экономическое развитие в наиболее отсталых в этом отношении регионах, где-либо требуются огромные затраты времени и среда на развитие инфраструктуры, либо нет возможности даже с помощью инфраструктуры компенсировать негативные свойства территории (например, ее удаленность).
Глава 2. Состояние и особенности размещения производительных сил.
Кабардино-Балкарской республики.
2.1. Социально-экономическое положение Кабардино-Балкарской республики.
Кабардино-Балкарская Республика входит в состав Южного федерального округа. Республика обладает разнообразными природными ресурсами и благоприятными климатическими условиями для развития рекреационного комплекса, ведения многоотраслевого сельского хозяйства. По количеству предприятий гостиничного хозяйства Кабардино-Балкарская Республика находится в числе регионов, обладающих значительным гостиничным комплексом, что определено санаторно-курортной и туристической специализацией региона и географическим положением. Горная и предгорная части республики богаты полезными ископаемыми, минеральными источниками, пастбищами и лесами. Равнинная территория — это плодородные почвы, 54% которых используется в сельскохозяйственном производстве.
Численность населения Кабардино-Балкарии на конец 2003 года составила 900,3 тыс. человек, в том числе городского — 540 тыс. человек, сельского — 360,3 тыс. человек. Из общей численности населения 26% составляют дети в возрасте до 16 лет, 56% - граждане трудоспособного возраста и 18% - лица пенсионного возраста.
Республика относится к числу самых густонаселенных регионов страны. Плотность населения составляет 71,8 чел./кв. км, что в 7 раз выше, чем по Российской Федерации и в 1,5 раза, чем по Северо-Кавказскому региону.
Заключение
.
В заключительной части приводятся выводы и формулируются предложения. Основные выводы сводятся к следующему:
1) Использование традиционных для СССР схем, механизмов и моделей размещения производительных сил привело к постепенному отставанию в темпах экономического развития, утрате региональной экономикой динамизма, ухудшению экологии (не столько в результате возрастания нагрузки на экологию, сколько в результате отсутствия эффективных технологий конверсии отходов промышленности и достижении природной среды предельных возможностей), снижению уровня жизни, росту миграции квалифицированной рабочей силы и людей в трудоспособном возрасте, росту нелегального бизнеса и теневой экономикидеградации природной среды, падению социального уровня общества и населения;
2) Превращению региона в сырьевой придаток более развитых регионов. Уровень потребления собственной продукции в регионе составляет 40 — 55%- (в том числе промышленной — лишь около 20%, сельского хозяйства около 70%). При этом по уровню заработной платы и легальным доходам КБР занимает одно из последних мест в РФ;
3) Освоению устаревших технологий и производительных сил, которые оседают в регионе в результате их экспорта из других регионов. Эти производительные силы и технологии оказываются во многом не только экономически низко производительными (т.к. находятся у предельного возраста эксплуатации), но и экологически, а также социально опасными;
4) Неразвитости динамичных и перспективных секторов национального хозяйства (рекреационного комплекса, сектора услуг, образования, науки, культуры туризма и т. п.) и в целом к отсталости национального хозяйства;
5) Неравномерности размещения производств по районам и территории республикистимулирования социальной напряженности и т. п.
На основе сделанных обобщений и критического рассмотрения результатов функционирования существующей системы организации и управления размещением производительных сил сформулированы следующие предложения:
1) Использовать диффузную технологию (модель) организации и управления размещением производительных сил и организации производства на территории республики, которая предполагает вкрапление в матрицу государственного регулирования элементов и целых направлений регионального развития;
2) Размещать производительные силы там и те производства, где это обещает обеспечить длительный динамизм региональному хозяйствувызывает мультипликативный эффект и создает самоорганизуемые сектора и территориальные комплексы;
3) Использовать так называемую комбинированную систему управления, содержащую синтез государственного регулирования (в виде развитой системы институтов государственного регулирования и поддержки) и механизмов рыночного саморегулирования на уровне субъектов хозяйствования (предприятий, компаний, фирм и т. п.);
4) Основными субъектами размещения производств и носителями производительных сил должны стать малые предприятия.
