Восстановление народного хозяйства в европейской части России в 1945-1953 гг.: социальные аспекты

А^сгуальность темы исследования определяется поиском эффективной модели социально-экономического развития России на современном этапе. Завершение переходного периода поставило перед руководством Российской Федерации новую задачу наращивания экономического потенциал— страны. Однако форсированное развитие экономики в эпоху глобализации не может сопровождаться упадком социальной сферы. В данной связи для современной России актуально найти эффективную модель сочетания государственных и общественных интересов.

Анализ послевоенного периода 1945;1953 гг. представляет уникальный исследовательский материал о характере взаимодействии власти и общества в эпоху восстановления народного хозяйства СССР. Победив в Великой Отечественной войне 194Ы945 гг. Советский Союз принял вызов Соединенных Штатов Америки и включился в борьбу за мировое лидерство. Эта гонка наложила отпечаток на весь послевоенный период, советское правительство перешло к месткому силовому давлению п во внешней, и что было гораздо важнее для будущего страны, во внутренней политике. По-прежнему сохранялись важнейшие черты чрезвычайщины в экономике, характерные для периода индустриального рывка и военного времени: вложение сред era, полученных за счет сельского хозяйства и налогов с населения в промышленность (в первую очередь в военно-промышленный комплекс) — признание базовых отраслей промышленности приоритетнымипринудительное государственное свертывание рыночных отношений, развившихся за военные годыужесточение трудового законодательстванакопление стратегических ресурсов для подготовки к новой мировой войне.

На современном этапе крайне актуально с научных позиций проанализировать как объективные достижения страны в восстановлении разрешенного хозяйства страны, так и причины отказа власти от любых послаблений в социальном развитии. Проведенное исследование показало, что в силу внутренней природы государствен- -ой системы, играющей определяющую роль для общественного организма, советская экономическая модель не подлежала реформированию и не подразумевала опору на рынок и товарно-денежные отношения. Этот простой и очевидный для политиков сталинской формации факт (например, для В. М. Молотова, активно предупреждавшего в 1960;1970;е гг. своих преемников в Политбюро о том, что любые попытки соединить достоинства капиталистической и социалнс гнческой систем подрывают последнюю в корне) не был понятен для тех, кто пришел к ним на смену. В конечном итоге Молотов оказался прпв — советская система распалась х-* 11 после того, как действия реформаторов зашли 2а критическую черту и разразился кризис власти.

На современном этапе, в периодстабилизации экономического роста в России, необходимо переосмыслить исторические уроки рпзвнтпя советской системы. На данный момент наметилась объективная тенденция к преодолению тяжелых социальных последствий экономических реформ 1990;х гг. В то же время, власть пока еще не всегда способна создавать наиболее благоприятные условия для роста материального благосостояния граждан и повышения их жизненного уровня. В то же время, очевидно, что именно государств) дол: кно сыграть ведущую роль с повышении уровня и качества жизни в России.

Степень научной разработки темы исследования. Социальные аспекты экономической политики советского государства в отечественной историографии практически не изучались. Мешали две главные причины: идеоли! нчес-сач составляющая советской исторической науки, а также отс) тствне фактических знаний о механизме принятая решений — в Политбюро ЦК" партии и Совете Министров СССР.

Историография исследуемой проблемы начинает формироваться уже на рубеже 1940;1950;х гг. и проходит в своем развитии три этапа. Подобное разделение обз’словлено изменениями политического курен страны в середине 1950;х гг. и на рубеже 1980;1990;х гг. оказавшими прямое воздействие на развитие отечествен-i ^ l ~ к ной исторической науки.

Первому этапу историографии свойственны оптимистические оценки темпов восстановления народного хозяйства страны, в том числе европейской части РСФСР. Во второй половине 1940;х — начале 1950;х гг. в советской историографии начинают появляться труды, в которых результаты послевоенной социально-экономической политики СССР оценивались как важнейшее завоевание руководства ВКП (б) и трудящихся масс. Исследователям было необходимо показать заботу naimiH о населенны в переломный для страны период.1 Основное внимание уделялось трудовому подвигу вчерашних фронтовиков на производстве, продолжению традиций стахановского движения, вое стаи овлению разрушенного жилья, школ, больниц н других объектов социальной сферы.2.

К началу 1950;х гг. ученые собрали значительный материал о экономических последствиях Великой Отечественной войны и решении первоочередных задач партии и правительства в восстановительный период. Серьезным пробелом, традиционным для историографии советского периода, является отсутствие внимания исследователей к социальным проблемам, безусловно, имевшим место в послевоенное время/ Большинство работ рубежа 1940;1950;х гг. было ориентировано на освещение партийной тематики, носило поверхностный, описательны и характер. Объективное 'исследование уровня жизни советского населения в условиях идеологического контроля было серьезно затруднено. Пересмотр многих догм оказался возможен только в послесталннскую: шоху.

Определенные коррективы в развитие социально-гуманитарных наук внес XX съезд партии, который обострил общественное внимание к социальной проблематике. Начиная со второй половины 1950;х гг. вследствие произошедших в стране социально-политических изменений, у исследователей появились бонее широкие возможности для ведения научной работы. В это время возросло число исследований. расширилась их проблематика, в значительно большем объеме учеными стали использоваться документы и архивные материалы. В этот период появились многочисленные наз^шо-нсследовагельекис статьи по социальной истории, начали регулярно проводиться сессии, симпозиумы и наз’чные конференции, посвященные экономическим и социальным проблемам.4 Много внимания историки уделяли материальному обеспечению рабочих и сельских тружеников европейской части РСФСР.5.

1 См ' Плющев Г. Е Борьба за повышение уровня жизни рабочих в Курском округе Азторефераг дисс. канд. исг наук Курск, 194?, Дьячков И В Восстановление советской деревни Ivl, 1947.

2 См Дегтярь Д Возрождение районов РСФСР, подвергшееся немецкой оккупации Ы, 1947; Зотов В П Развитие пищевой промышленности в новой пятилетке. М, 1947.

J См Луков АВ Преодоление последствий фашистской оккупации в годы четвертой сталинской пятилетки Ivl, 1952, Марьяхин Г Л. Налоги и сборы с колхозов и населения М., 1949 и др.

4 См Фуроь В Г. Забота КПСС о повышении благосостояния и культурного уровня колхозного крестьянства М. 1960, Макарова И. Е Подсобное хозяйство колхозников. М. 1973.

См Котиков АВ Обеспечение рабочих жильем в годы восстановления народного хозяйства Ivl, 1961; Богденко М. Л, Зеленин ИЕ. Основные проблемы истории коллективизации сельского хозяйства б современной советской исторической литературе Ы, 1961; Малафеев АН. История ценообразования в.

Вопреки идеологическим ограничениям некоторые авторы стремились показать не только положительные, но и отрицательные стороны советской экономики.0 Региональные аспекты развития колхозного крестьянства, его проблемы, достижения, а также динамика материального благосостояния нашли отражение в работах С. Д. Ефремова. Р. П. Толмачевой, а в более поздний период в публикациях О. М. Вербицкой.7.

Начало системных реформ, но второй половине 1980;х гг. оказало известное влияние на развитие исторической пауки. Провозглашение партией и правительством в середине 1980;х гг. курса ня перестройку народного хозяйства и демократизацию общественной жизни существенно изменило си туацию в исторической науки. Многие проблемы рассматривались с новых позиций, но с опорой па уже известные источники." Значительная часть исследований отличалась политизацией исследуемого исторического материала.9 В отличие от предшествующего периода, социально-экономическая политика государства в историографии конца 1980;хначала 1990;х гг. оценивалась, как правило, с негативной стороны.10 Сложности переходного периода не могли не отразиться в развитии исторической пауки. Далеко не все авторы учитывали многомерность исторического процесса, чаще занимаясь поиском виновных, а не объективным анализом социально-экономической действительности послевоенного времени.

СССР — М, 19l4, Лоев Д В Партийные организации Центрального Черкозег ья в борьбза развитие сельского лОояПства (19-*41сб1 гг) М, 1965 и др

G См >nerairfIIE Совхозы СССР (19¹-h'5(T) М 19о9, Хпусоь МИ Раьыггие советской индустрии 1946;1950 М, 1977, Волков ИИ Трудовой подвиг совет алго крестьяне тбл б п> слевиенные годы Колхозы СССР в Ь4 6−1950 г-даг: М 1972, Еолког, ИМ Загула, го под 1946;194″ юдсп //История СССР 1991 J&4, Островстаз! В ГКолхозное крестьянство СССР Саратов Изд СГУ 196/, Ььшиан 1а Д, Тюрина аП Изменение численна era наеел-ния и трудиЕЫХ ресурсов советской деревни на важнейшие этапах социалистического строительства 1917;1983 гг /''Населенней трудовые ресурсы советской деревни 1927, Долгов Б С Разукрупнение колхозов б первые послевоенные годы (1945;1950 п) /7 Проблемы Отечественной истории Со ст Ы, 1973.

7 Сы Ефремов С Д Экономика вельского хозяйства Удмуртии Ижевск 1971, Толмачева Р П Повышение I гатернального уровня колхозников Урала в 1946;1959 гг <7 Материальное благосостояние труге-нш:ов уральской советской деревни (1917;1985 гг) Сб науч тр Свердловск 1988, Вербицкая О М Изменения численности и состава колхозного крестьянства РСФСР в первые послевоенные годы (1^-16−1950) М, 1992, Вербицкая О М Росайское крестьянство от Сталина к Хрущеву Ы, 1992 См История советского рабочего класса / Под ред В Б Тельпуховского — I" ! Наука, 1988, ИУ-тория крестьянства СССР / Под ред И М Волкова и др — М Наука, 1988.

См ' Социальные ресурсы и социальная политика / Под ред С С Шат алина — Ы Наука, 1990, История и сталинизм/Под ред АН МерцаловаМ Политиздат, 19°1 идр

10 См Режим личной власти Сталина К истории формирования // Под ред Ю С Кукушкина М, 1989, Попов В П Государственный террор в Советской России 1923;1953 годы// Отечественные архивы 1992 № 2, Помним о вас Страницы истории М, 1989, Мяло 1С Оборванная нить // Новый мир 1983 № 8.

Смена модели общественно-политического развитие России в начале 1990;х гг. решающим образом повлияла на характер исторических исследований. Ведущий отечественные ученые отмечали, что быстрое восстановление народного хозяйства в конце 19-!0-х — начале 1950;х гг. обеспечивалось не столько экономической заинтересованностью трудящихся, сколько сохранением военных методов социально-экономического управления, произволом власти, политическое влияние которой после победы кал фашизмом существенно возросло, 11.

В 1990;е гг. появились интересные работы, освещающие советскую повседневность.12 Из общего списка исторических трудов данной тематической направленности следует выделить монографии В. Ф. Зимы, В. П. Попова, Н. С. Симонова, Р. Г. Пихон и др., которые содержат в себе большой объем информации по социальной истории СССР в послевоенный период, а также сведения о повседневной общественной жизни, настроениях в народе, бытовом и социальном обслуживании городского и сельского населения и т. п.ь Наибольший интерес для данного исследования представляет работа А. А. Данилова и А. В. Пыжнкова «Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы», 1″ 1 в которой на основе архивных материалов, а также анализа богатых источников и литературы, обосновывается вывод о противоречии интересов власти и общества в послевоенные годы.

Анализ исторической литературы позволяет сделать вывод о том. что значительным пробелом в историографии является практически пол не-, — отсутствие комплексных исследований по проблемам повседневной жизни и быга людей послево.

11 С-: Бербицкэя О L1 ТТзг мнения численности и состава колхозного крестьянства. РСФСР б первые пенлевоенные годы (19−16−10) — LI, 1992, Ьербицкал ui. i Российское красть чнстб о от г’галннл к Хрущеву, < ер 60-: — ггМ Наука, 1992, СССР и .-голодная война Под р-д ВС Лельчука, Е И Пиа о-вар<* М, 1995, Cimohub НС Военно-промышленный кот’тлене СССР в 1920;1950;т годы темпы эконо! ш-че<.г.ого роста, структура, организация производства и управление М, 1996, Попов ВП Неизвестная инициатива Хрущева// Отечественные ар>:иьы 19УЗ J-'s Он: ке Российская деревня после воины (июнь 1″ ?45 -март 1953 гг) Сборок документов 1-Х 199 $, Он лее Экономически политика советского государства 19-Ю-1953 гг Тамбов 2000, Данилов Б П Аграрная рефор1 га и крестьянство в России 1861−1994 гг Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирован" — - 1Л, 1995, Денисова ЛН Исчезающая дерева? Россга Нечерноземье в 1960;1980 гг М, 1996, Денисович ЫН Индивидуальные лозчйст-ва на Урале (1930;1935 гг) -Екатеринбург, 19¹ идр

1″ См ЗубковаЕН Послевоенное советское общество политика и повседневность 1945;1953 гг-М РОСПЭН, 2000, Советское общество возникновение, развитие, исторический финал / Под ред ЮН Афанасьева-14 РГГУ, 1997 ь Си Зима В Ф Голод б СССР 1946;1947 годов происхождение и последствия — М, 1996, Попев БП Экономическая политика советского государства 1916;1953 гг — Таыбэв, 2000, Сиг гонов НС Создание в СССР военной npoi ышленности и формировали^ советского военно-промышленного комплекса (lg20−1950 гг) Проблемы экономического роста, структура, организация производства, управление — М., 1999, ПихояРГ Советский Сокъ История власти, 1945;1991 -Новосибирск Сибирский хронограф, 2000.

14 См Данилов, А А, Пыжиков АВ Рождение сверхдержавы СССР в первые послевоенные годы — Ы РОСПЭН, 2001 еыного СССР. Кроме того, историки фактически обошли стороной проблемы социального развития в рамка:-: отделы: о взятого региона европейской части РСФСР. В целого, состояние нсториогпабшп едва ли можно признать удовлетворительным,.

1 i 11 '1 i J г 1 У поскольку, глазным образом, на региональном уровне еще остается широкое поле для дальнейших научных разработок темы.

Актуальность и проведенный историографический анализ определили цели и задачи исследования. Целью диссертации является обобщение исторического опыта разработки и реализации региональной социально-экономической политики в европейской части России в 1945;1953 гг.

Цель раскрывается и конкретизируется посредством постановки и решения следующих исследовательских задач:

— па материалах конкретного региона проанализировать социально-экономические последствия Великой Отечественной воины и показать стратегию власти по восстановлению разрушенного хозяйства в условиях перехода страны к мирной >:з1знп;

— рассмотреть мегоды власти по восстановлен ню и развитию социальной инфраструктуры в городах европейской части РСФСР;

— определить стратегию аграрной политики правительства и показать ее влияние на условия жизни российского крестьянства.

Хронолюгс-ческ?-е рамки данного исследования охватывают насыщенный историческими событиями этап в развитии советского государства после победы над гитлеровской Германией в 1945 г. и вплоть до смены политического курса в 1953 г. В исследуемый период сласть стремилась в кратчайшие сроки и во многом за счет населения европейской части страны восстановить разрушенную войной экономику и выйти на качественно новый уровень развития.

Территориальные рамк-л. В диссертации автор использовал материалы, относящиеся к истории развития социальной сферы европейской части РСФСР в послевоенный период. Данный регион в наибольшей степени пострадал в годы войны от немецкой агрессии, эвакуации и массовых мобилизаций. Западная его часть находилась в оккупации, последствия которой долгое время сказывались на жизни и быте населения. Восстановление социальной инфраструктуры городов и поселений европейской части РСФСР стало основой дальнейшего развития других регионов страны.

Псточплковая база. Документальными источниками настоящего исследования послужили материалы государственных архивов Российской Федерации, публикации документов, мемуарная литература, переписка современников, публицистика — газеты и журналы, а также о тдельные сочинения современников.

В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) автором изучены документы высших органов государственной власти — Совета Министров СССР, министерства финансов и ряда других министерств. Большую помощь в работе над диссертацией оказали документы «особых панок» TLB. Сталина. А. Г. Зверева. Л. П. Беоня, В. М. Молотова. К. С. Хттцсва. где содевжатся особо важные матеопалы по.

I Ж J «~ ' 1 i, А вопросам социального развития европейской части РСФСР. В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) хранятся многочисленные дела с протокол—мп Политбюро и Секретариата ЦК ВКП (б), Оргбюро ЦК, ряда отделов. В фонде Центрального Комитета КПСС (ф. 17) содержаться справки, доклады и информация ЦК союзных республик, обкомов и крайкомов партии о работе отдельных промышленных предприятий и колхозов. Особое место заняли документы из фондов И. В. Сталина (ф. 558). А. А. Жданова (ф. 77), В. М. Молотова (ф. 82), Г. М. Маленкова (ф. S3), содержащие уникальные документы и материалы по ключевым вопросам сощтально-экономической политики. Отдельные материалы были отобраны аэтором в Российском Государственном Архиве новейшей истории (PI'А11Щ. Среди них большое значение имеют стенограммы съездов ВКП (б) н пленумов ее ЦК. особенно мартовского 1946 г. Документы этого архива отражают настроения советских граждан, их оценки важнейших экономических решений партии п правительства. Для уточнения и конкретизации истинного экономического положения советской промышленности был привлечен Российский Государственный Архив экономики (РГАЭ). В его фондах содержатся документы, позволяющие определить уровень развития и производственные мощности важнейших промышленных предприятий страны, а так же уровень заработной платы рабочих.

В советской прессе объективные данные о промышленном развитии и уровне жизни населения встречались не часто. Об этом можно судить по опубликованным решениям партии я правительства. воспоминаниям государственных лидеров тек лет.10 В целом, использование разнообразных исторических материалов и источников позволило составить более полное представление о социально-экономическом развитии европейской части РСОСР в послевоенные годы и уровне жизни основных категорий населения.

Научная новизна работы определяется всесторонним анализом социальных последствий восстановления народного хозяйства отдельно взятого решена европейской части РСФСР в послевоенный период (1945;1953 гг.). Диссертант научно обосновал наличие экономической взаимосвязи межлт/ оешением пеовоочеиедных.

V * i i. «государственных военно-стратегических задач и низким уровнем жизни основных производящих слоев населения.

Автор делает вывод о том. что за годы войны европейская часть РСФСР значительно больше других регионов пострадала от немецкой агрессии, оккупации, массовых мобилизаций и эвакуации. Однако, учитывая относительно высокий промышленный и демографический потенциал! исследуемого региона, руководство страны по-прежнему воспринимало его как основную экономическую и социальную базу восстановления народного хозяйства других пострадавших территорий.

Экономическая логика сталинского руководства предполагала первоначальное восстановление промышленных объектов общегосударственного значения (тз-желая промышленность и ВПК), которые рассматривались как основа дальнейшего подъема народного благосостояния. Развитие социальной инфраструктуры традиционно финансировалось по остаточному принципу. Автор делает вывод о том. что «осстановленне сициально-бытовой сферы определялось не столько целенаправленной государственной политикой, сколько народным энтузиазмом на местах.

Проведенный анализ показал, что за годы войны в регионе заметно сократился удельный вес мужского населения г, лиц трудоспособного возраста. Если крупные промышленные центры (Москва, Ленинград. Смоленск и др.) быстро восстанавливали довоенную численность за счет притока мигрантов из сельской месть С: 1 КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦЕС М, 1985 T 7 lu См Микоян АИ Так было Размышления о минувшем Ы, 1999, Зверев АГ Записки шшистра М, 1973, Еерия С Л Мой отец — Лаврентий Берия М Современник 1994, Симонов К М Глазами человека моего поколения М 1989, Хрущев Н С Воспоминания М, 1997, Сго сорок бесед с Молэговиы Из дневника Ф Чу ев л М Терра 1991 носгк. то в самой деревне европейской части РСФСР естественный прирост населения уже не мог восполнитг. массовый отток жителей в города.

Автор делает вывод о том, что. вопреки ожиданиям правительства, массовая послевоенная демобилизация слабо оживила экономическую жизнь региона, поскольку производящие слон населения были мало заинтересованы в результатах своего труда. Этот вывод подтверждает массовая текучесть кадров на крлтшых госпредприятиях. В послевоенный период развитие сощшлько-зкономнческон сферы репюна характеризовалось скрытой безработицей, выраженной в уклонении от государственных работ, низкой производительностью труда., сверхзксплуатацнен рабочих и крестьян, подкрепленной мизерной оплатой труда, низким уровнем потреблен&tradeи слабой покупательной способностью рубля.

Исследование показало, что вопреки с 3' щс ств о в, а в шеи в СССР официальной идеологической доктрине, уровень жнзнн различных слоев общества существенно отличался. Углублению имущественной дифференциации способствовало не только выделение особого слоя госслужащих, творческих, идеологических н научных работников, но н наличие карточной системы, которая часто прикрывала факты хищения продовольствия. Отсутствие общественного контроля над распределением привело к формированию корпоративных. теистических интересов, к утрате непосредственной связи между трудом и вознаграждением.

С современных научных позиции автор анализирует содержание экономических преобразований в СССР второй половины 1940;х — начала 1950;х годов, связанных с переходом страны к заключительной стадии индустриальной модернизации. Новым моментом в исследовании является анализ трансформации военных методов решения социально-экономических проблем при восстановлении народного хозяйсгва. Реализация мобилизационного варианта экономической политики определялась стремлением власти не только сохранить довоенные темпы экономического роста, но и любой ценой добиться превосходства СССР в начавшейся «холодной войне».

Методологическую основу исследования составили диалектический метод познания, принципы историзма, исгорико-типологическнй метод, позволяющий выделить существенные признаки в рассматриваемой проблеме, принципы системности, сравнительного анализа, а также эмпирический метод с опорой на обшнрный круг источников и литературы по проблеме. Комплексный подход к исследование постаогенкой научной проблемы обусловил необходимость при-, мнения, прежде всего, исторического, логического. проблемно-хронологического^ статистического и етруктурно-сис1ъ" того методов. Кроме исторических методов автор использовал методологию исследования экономических и социологических дисциплин. привлекал новейшие данные статистики.

Практическая значимость диссертации. Материалы и результаты, отраженные в исследовании, могут быть использованы при создании научных трудов по истории российской экономической политики, учебных пособий по социально-политической истории России XX в., а также при подготовке курсов лекций по вышеназванной иооблематнке. Кроме того, материалы диссертации представляют.

1 i X ' i ' i r 1 определенный практический интерес для экономистов, работников социальной сферы, специалистов по социологии.

Апре-Зация результатов исследования. Основные результаты нпучного исследования отряжены в публикациях автора, его выступлениях на научных и научно-практических конференциях.

РАЗДЕЛ Т. Концептуальные основы социально-эконигличс-скон политики Советского государства в услов:1ях перехода страны к миркои жизни.

1945;1953 гг.).

Задачей данного раздела является анализ социально-экономических последствий войны и первоочередных мер власти по стабилизации жизни общества. Научные споры о людских потерях СССР в Отечественной войне 1941;1945 гг. которая нанесла наиболее тяжелый рон населению страны, не прекращаются и по сей день. По последним подсчетам демографов, численность населения Советского Союза на середину 1941 г. составляла 196,7 млн. человек, а на качало 1946 г. -170,5. Наибольший интерес представляют данные за 1941 г. которые явились результатом усилий ЦУНХУ и были представлены председателю Госплана СССР Н. Вознесенскому в октябре 1940 г. Для оценки численности населения СССР ЦУНХУ использовало показатели переписи 1939 г. и данные о естественном приросте населения СССР за 1939;1940 гг. (в границах па январь 1939 г.). а также сведения о населении, проживающем на вновь присоединенных в 1939 — 1940 гг. территориях. Получилась цифра в 198,8 лиш. человек, что на 2 млн, превосходит современные оценки.

Главная причина расхождений заключается в том, что, по мнению ученых, в официальных данных переписи 1939 г. цифра общей численности населения СССР в 170.5 млн. человек являлась фальсифицированной (именно ее и испопьзовала ЦУНХУ в своих расчетах), тогда как действительная составляла 167.7 млн. Для нас важно то, что показатели ЦУНХУ на январь 1941 г. содержат раздельные сведения о городском и сельском населении.1' При распределении населения на городское и сельское учитывалась не только миграция, но и те изменения, которые были вызваны преобразованиями сельских пунктов в городские. Судя по косвенным данным, сведения ЦУНХУ о населении СССР включали и так называемый спецконтингент (заключенных и труд поселенцев), однако без специального выделения их в особую группу. Данные о естественном приросте населения страны в границах на январь 1939 г. основывались на материалах годовых разработок актов гражданского состояния, в которые ЦУНХУ вносило необходимые коррективы, связанные с ь Народное хозяйство СССР в 1941 г Статистический ежегодник М Госстатшдат ЦСУ СССР 1949 С 246 неполной регистрацией в органах ЗЛГС смертных случаев (в особенности смертности детей), а также рождаемости. Такие же коррективы вносились центром и в отчетные данные местных статс-рганов о миграции населения. Столь же тщательно ЦУНХУ пыталось рассчитать данные о численности населения и естественно:'.! прирос те его на вновь присоединенных территориях.

Для послевоенного времени, как правило, демографы рассчитывали численность населения, исходя из цифр переписи 1959 г. Например, сведения о населении на январь 1951 г. получены как разность между показателями численности населения СССР на январь 1959 г. {год переписи) я естественного прироста за 1957;1958 гг. Именно такой прием применен в сборнике^{Население} СССР". Такой подход также не свободен от неточностей: трудно определить действительную цифру населения отдельных республик, поскольку учет миграции в рассматриваемый период находился ш низком уровне. По этой же причине весьма приблизительный характер носит распределение населенна на городское и сельское. Отметим также, что перепись 1959 г. лишь косвенно зафиксировала потери населения в 1941;1945 гг., судить о которых стили на основе изменения численности соответствующих возрастных групп, чья жизнь (рождение) приходилась на военные годы.1″ Ежегодный естественный прирост населения до воины значительно превосходил соответствующий показатель в июодах. Та же тенденция, хотя и в меньших размерах, сохранилась и в послевоенные гады. При этом численность городского населения страны росла ежегодно на несколько миллионов человек, а сельского столь же неуклонно сок?>ащалась.

Какие же причины лежали с основе указанного процесса? Главная заключалась в том, что подавляющая часть подрастающего поколения убегала из деревень в города.19 Использовались все существующие тогда способы: уход по оргиабору, отъезд на учебу, служба в армии, замужество и пр. Особенно усиливалось бегство в те годы, когда деревня испытывала усиление государственного гнета, что приводило к резкому падению жизненного уровня сельских тружеников. Отчасти сокращение сельского населения происходило за счет преобразования сельских поселений в городские. Так. в 1950 г. из сел РСФСР уехало в города 1366.8 тыс. человек, а.

18 Гвсодев Б И Изменения в составе рабочего класса СССР ь первые послевоенные годы (1945;1948 гг)//Вестник МГУ М 1971 № 5.

19 Советская дереЕня в первые послевоенные годы М, 1978 С 44 сельская территория с населением в 167.2 тыс. человек была преобразована в рабочие поселки. В результате, несмотря на почти г-.шллиокный естественный прирост, численность деревенского населения Российской Федерации сократилась за 1950 г. на 540 тыс. человек." 0.

Многие союзные республики уже в 1950 г. по чистому приросту населения превзошли довоенный показатель. Исключения составили Украина. Грузия и Армения. Во-вторых, обращает на себя внимание низкий уровень г-.шадекческон смертности в 1945 г. по отношению к 1940 г. и рост зтого показателя к 1950 г. Подобная картина характерна для всех республик, кроме Молдавии, Латвии п Эстонии, что объясняется несколькими обстоятельства?""!. Высокая детская смертность накануне войны была тесно связана со столь же высокими показателями рождаемости. Естественно, что в военные годы снижение ро: кдаемости повлекло за собой снижение доли лиц младших возрастов в общей структуре населения и, в конечном итоге, снижение младенческой смертности б целом. По мере роста рождаемости после войны росла и детская смертность. Налицо, как видим, причинная зависимость между двумя показателями. Что касается Молдавии, то в этой республике, в отличие от всех других, уровень общей смертности в 1945 г. в 1, о раза превысил показатель 19:0 г., что неизбежно сказалось и на детской смертности. В значительно менее сглаженном виде эта тенденция проявилась в Латвии и Эстонии^.

В 1945 г. в Молдавии и Латвии наблюдался отрицательный прирост населения. однако мы не можем с полной определенностью сказать, в какой степени это объясняется миграцией населения или иными последствиями войны. Достаточно пеструю картину представляют республики в отношении темпов прироста своего населения: в наибольшей степени повысился в первое послевоенное пятилетие естественный прирост в Молдавии. Карело-Финской ССР, Киргизии. Туркмении и Казахстане, в наименьшей — в Белоруссии и Узбекистане, выше общесоюзного уровня — в РСФСР, Азербайджане, Таджикистане, Латвии.

К сожалению, отсутствие данных о межреспубликанской миграции населения СССР и ряда других показателей делают затруднительным дальнейший анализ действительных причин, которые лежали в основе демографического развития каждой союзной республики.

20РГАСПИ Ф j91 On 1 Д 89 Л 32.

21 Боффа ДаИстория Советского Союза В 2-х томах Т 2 — М, 1990 С 123.

В первый послевоенный год произошли важные в демографическом отношении события. Главное — возвращение демобилизованных солдат с фронта, что должно было сказаться на росте рождаемосш.

За четыре года войны в действующую армию было мобилизовано 29,6 млн. человек за вьгчетом повторно призванных. По стране в целом к 1 сентября 1946 г. демобилизовалось 6 993 335 человек, в том числе в Российскую Федерацию -4 325 014 человек". Большинство вчерашних воинов возвращались в родные места. Большая часть возвратившихся на территорию Российской Федерации бывших солдат прибывали в сельскую местность (61% всех демобилизованных). Это характерно и для районов, находившихся во временной немецкой оккупации (Курская, Орловская области, Краснодарский крап), и для тех, которые оставались в глубоком тылу {" натовская область. Алтайский край). Только в Московской области демобилизованные распределялись между городом и селом примерно поровну'. Такая закономерность связана с тем, что до второй мировой войны в селах и деревнях страны проживало 63% всего населения (66% в РСФСР). Значительная часть деревенского населения не подлежала бронированию, следовательно, процент призванных в армию из села в сравнении с городом должен был быть еще больше.

Валено и то, что среди демобилизовавшихся в деревню многие предпочли работать не в сельском хозяйстве, а устроились на предприятия и учреждения. Так было не только в промышленпо развитой Московской области, но и в Саратовской. Вологодской областях. Краснодарском крае. Основными причинами, определявшими выбор работы демобилизовавшихся, являлись условия труда и его оплата. Вся система государственных мер, включая гарантированное карточное снабжение в городах, льготы для завербованных на стройки и в промышленность, способствовали оттоку населения из деревни. Постепенно под влиянием ухудшающихся условии сельской жизни после воины все больше людей выбирало жизнь в городе. Именно это обстоятельство — политика государства, направленная на первоочередное развитие тяжелой промышленности, а не последствия войны и послевоенная разруха, привели к тому, что деревня медленно восстанавливала свои людские ре.

23 сурсы. о—".

ГАРФ Ф 8131 Оп 22 Д 118 Л 8.

23 Зубкова Е Ю Послевоенное советское общество политика и повседневность 1945;1953 М, 1999.

С 322.

В 1946 г. после возвращения демобилизованных солдат наблюдается значительное увеличение естественного прироста, населения СССР, в 19 т7 г. из-за голода он резко падает. В 1948;1949 гг. естественный прирост постепенно растет, а в 1950 г. отмечается заметное его снижение. Последнее труднообъяснимо, т.к. согласно утвердившемуся мне! и по никакого голодав стране в 1950 г. не наблюдалось. Следовательно, важнейшая причина подобного положения — материальные условия жизни людей, которые повышали смертность и понижали рождаемость.

Прямые потерн от голода в первый год после зас^и составили в 1947 г. 770,5 тыс. смертен.24 В наибольшей степени увеличение числа умерших в 1947 г. по сравнению с 1916 г. наблюдалось в Молдавии, на Украине 'Измаильская. Днепропетровская, Запорожская, Сталинская, Черновицкая, Одесская, Винницкая, Харьковская, Херсонская. Ворошиловградская, Киевская, Тернопольская, Каменец-Подольская области) и и отдельных районах РСФСР. Среди них: Астраханская, Воронежская, Ростовская, Грозненская, Курская. Вологодская, Крымская, Читинская. Челябинская, Ярославская, Кемеровская, Иркутская области, Краснодарский к Алтайский крат, а также Бурят-Монгольская и Башкирская АССР. Мы перечислили только те территории, на которых статистические органы зафиксировали в 1947 г. резкий рост (в 1.5 раза и более) количества смертей по сравнению с 1946 г. Здесь представлены все без исключения районы страны: север, юг, центр, запад, Поволжье. Сибирь и др. Следовательно, только резкое ухудшение условий жизни (голод и вызванные им болезни) могли привести к большим колебаниям смертности на столь обширной территории, значительно превышающей ту, на которой, согласно официальным правительственным сводкам, разразилась засуха 1946 г. 25 Л это значит, что отнюдь не погодные условия унесли сотни тысяч людей. Вина за это в большей степени лежит на властях, не позаботившихся вовремя о продовольственном обеспечении населения голодающих районов.

К осени 1946 г. демобилизовалось около 7 млн. человек. В демографической науке существует явление, которое называется «правилом компенсации населения». Оно означает, что после устранения причин, которые нарушают естественный порядок наступления демографических событий, эти события происходят с повышенной интенсивностью. Поэтому следовало ожидать, что если в войну из-за.

4 Зима В Ф. Голод в СССР 1946;1947 гг ¦ происхождение и последствия М, 1996. С. 63.

23РГАСПИ Ф. 591 On. 1. Д 89. Л 36 ухода муж-тин на фронт и значительного ухудшения условии жизни произошло откладывание и со: сращенпс числа рождении, то после воины, в связи с массовой демобилизацией число рождении должно было быстро возрасти. Это правило успешно действовало в 1946 г. — первом мирном послевоенном — когда число рождений по сравнен! по с предшествующим 1945 г. выросло сразу на 1,5 млн. Затем наступает незначительное увеличение числа рождений в 1947 г. и резкий спад в 1918 г. В 1949 г. наблюдается подъем, вновь сменяемый в 1950 г. очередным спадом.20 Подобные скачки отражают демографическое поведение населения Советского Союза, которое именно таким образом реагировало на антинародную политику государства." '.

Определяющее воздействие на демографнчеасую ситуацию в стране в первую послевоенную пятилетку оказывали процессы, происходящие в сельской местности, ибо несмотря на многомиллионный поток мигрантов в города, деревенское население и к началу 1950;х гг. составляло большую часть населения страны <61%).

Наиболее распространенной среди историков является точка зрения, объясняющая «объективными причинами» (воина, оккупация) невысокие темпы роста сельского населения в первое послевоенное пятилетне. Как свидетельствуют приведенные данные, такие причины существовали, но не они служили основным! факторами, снижающими численность и рост населения деревни после войны. Наши выводы подтверждаются и при анализе причин изменения рождаемости в областях с самыми низкими показателями.

В этих целях используем показатели естественного движения населения (рождаемость, смертность, естественный прирост). В отличие от абсолютных цифр, на величину которых оказывает значительное влияние изменение половозрастной структуры населения, расчетные показатели (коэффициенты) в силу сопоставляе-мости данных позволяют определить динамику процесса и факторы, влияющие на изменение численности населения.

В 1945 г. среди 18 областей, краев и автономных республик РСФСР, которые находились полностью или частично во временной немецкой оккупации, 14 (Тульская, Калужская, Смоленская, Орловская, Брянская, Курская, Воронежская,-Кали.

2йГАРФ Ф 8131 Оп. 22. Д 118. Л 9−10.

27 Боффа Дж История Советского Союза. В 2-х томах T 2 -Ivl, 1990. С. 125. пинская. Великолукская, Сталинградская, Ростовская области, Ставропольский и Краснодарский края, Кабардинская АССР) имели показатели рождаемости сельского населения от 10,2−10,5% до 13,3−15.7%2°, т. е. входили в группу с низкой рождаемостью. Три области (Ленинградская, Мурманская. Крымская) имели показатели 26.6−29,9%, т. е. входили в группу с рождаемостью выше средней. Новгородская область относилась к группе со средней рождаемостью (17.5%УУ. Если учесть, что до войны в РСФСР не было районов (из числа вошедших в разработку) с низкой рождаемостью сельского населения, то, следовательно, снижение показателей по 1—I областям, находившимся в оккупации, есть прямое следствие войны. В 1946 г. 17 административно-территориальных районов (за исключением Крымской области) резко уве. щгчпли рождаемость сельского населения, и только четыре области (Костромская, Орловская, Смоленская, Великолукская) имели низкие показатели. Таким образом, последствия войны изживались успешно. Эти изменения, как отмечалось в конъюнктурном обзоре Минздрава РСФСР, «позволяют ожидать в 1947 г. дальнейшего повышения рождаемости населения, особенно учитывая возвращение к своим семьям демобилизованных из Советской Армии после великих ее побед». Ожидания не сбылись. В последующие два года ситуация изменилась к худшему.

В 1948 г. в группу с низкой рождаемостью входили сельские местности, пережившие немецкую окта-пацию (Новгородская, Московская, Воронежская, Курская, Орловская, Калужская. Смоленская, Калининская, Сталинградская. Крымская области. Ставропольский край, Кабардинская АССР), и те, которые ее избегли (Вологодская. Ивановская. Тамбовская, Рязанская области). По существу сельское население Российской Федерации вернулось, если судить по показателям рождаемости, к низкому уровню 1945 г. Таким образом, компенсаторный рост населения, ярко проявившийся в 1946 г., не смог преодолеть последствий голода и связанных с ним болезней, и сошел на нет уже в 1948 г. Только теперь у деревни не оставалось никак'-ix надежд на улучшение демографического положения: миграция лиц в трудоспособном возрасте усилилась, и численность деревенского населения РСФСР в 1950;1953 гг. уже не восполнялась за счет естественного прироста. В целом эта тенденция была характерна и для большинства союзных республик.

23РГАСПИ Ф. 591 On 1. Д 89. Л. 37.

29ГАРФ Ф. 8131 Оп 22. Д 118. Л. 11.

Всего за два года — 1947;1948 г. г. — сложилась ситуация, при которой большинство сельских районов России смогло поддерживать рождаемость только на среднем пли низком уровне. Значит, отнюдь не война была тому впкой.30.

За пять лет в Российской Федерации и ее районах произошло некоторое выравнивание половозрастной структуры села: выросли удельный и ее мужчин в общей численности населения и их абсолютная численность" среди мужского населения увеличился процент лиц в трудоспособном возрасте. Этот процесс протекал в отдельных районах с разной интенсивностью. Самое благополучное положение сложилось в Московской области. Здесь прирост мужского населения составлял 33%. что почти вдвое превышало аналогичный показатель по РСФСР. Примерно такими же темпами росло сельское население Алтайского края. На их фоне Вологодская область выглядит неблагополучно — хотя удельный вес мужчин трудоспособного возраста здесь увеличился, их численность за пять лет возросла па 1,7 тыс. человек, а в сравнении с 1947 г. даже сократилась. Это служит еще одним свидетельством того, что не война была причиной изменения численности населения в 1946 — 1950 гг. Уменьшение сельского населения Вологодской области произошло за счет женщин. В РСФСР число женщин за тот же период снизилось гораздо меньше — всего на !, 8%J1. В Алтайском крае и Московской области женское население деоевнн вьтосло на 3−5% за шпъ лет. Особенностью демоташнческого со-1 1 i i стояния деревни Вологодской области после войны являлся рост удельного веса престарелых, который увеличивался быстрее, чем в РСФСР. Одновременно в этой области сокращался удельный вес детей и подростков женского пола. В последующие годы обе причины должны были привести к снижению доли женщин репродуктивного возраста (15−49 лет) и. в конечном итоге, к снижению рождаемости.

К началу 1948 г. удильный вес мужчин по сравнению с 1945 г. несколько возрастает (в первую очередь за счет лиц трудоспособного возраста), но, зато сокращается число мальчиков в возрасте до 13 лет, что свидетельствует о низких темпах рождаемости на селе. Снижается также доля лиц в возрасте до 13 лет и среди женской части населения. Обращает внимание и замедление роста женщин трудоспособного возраста. л Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам Сборник документов. В 4-х т. Т. 3 1946;195 2 гг. М., 1958. С. 254. *.

31 ГАРФ. Ф. 8131 Оп 22. Д 118. JL 15−16.

В целом приведенные данные подтверждают выводы, сделанные нами для Российский Федерации и ее отдельных областей. Следовательно, можно говорить о том, что социальная политика государства после войны не была ориентирована на человек!, поскольку оказалась несостоятельной в главном — создании необходимы?: жизненных условий и благ для успешного роста народонаселения огромной страны.

Несколько иначе чем на селе складывалось демографическое положение в городах. В РСФСР до войны удельный вес женского населения в городах был больше, чем мужского. Колебания в показателях по отдельным районам превышали 2−3% от общереспубликанского уровня. Такое соотношение между полами отмечено не только для промышленной Московской области, по и для городских поселений других областей и краев. За годы войны разрыв еще более увеличился. Так, в Ленинграде на 100 мужчин приходилось женщин: в 1939 г. — 120, в 1946 г. -190. в ! 948 г. — 165. На 1 января 194S г. в возрастных группах 20 — 29 лет и 45−49 лет численность женщин превышала мужскую в 2−2.8 раза, а в группе 60 лет и старшев 3,5 na3aj2.

Доля де: ей и подристков среди мужского населения Ленинграда к 19−18 г. более чем в полтора раза превосходила соответствующий показатель у женщин, тогда как удельный вес стариков был вдвое меньше. За два послевоенных года произошло некоторое выравнивание половозрастной структуры Ленинграда. Ленинград повышал рождаемость не только за счет возвращения людей из эвакуации к демобилизованных, но и в результате организованного набора рабочих из других местностей, т.к. в городе находилось большое число оборонных заводов л иных промышленных предприятий. Быстрое увеличение среди жителей мулат пи трудоспособного возраста в сочетании с высоким }гдельпым весом женщин репродуктивного возраста должно было привести и привело к росту рождаемости.

По иному складывалось положение в других урбанизированных регионах страны, например, в Новосибирской области. Во-первых, до войны эта область по уровню рождаемости городского населения входила в группу с высокой рождаемостью (32,0−40,9%). Во-вторых, как показывает исследование В. А. Исупова, городское население Сибири (в т.ч. Новосибирская область) за счет эвакуации в среднем.

32ГАРФ Ф 8131 Оп 22 Д 118 Л 16 увеличивало свою численность за 1942;1943 гг. на 4,5−5.0%, а в 1944 г. — на 1.5%33. Рост городского населения прекратился только к копну войны в связи с начинавшейся реэвакуацией населения и продолжающейся мобилизацией в красную Армию. В 1946 г. действие повышающих факторов в сочетании с относительно высоким исходным уровнем рождаемости городского населения должно было сказаться особенно сильно. Поэтому в послевоенный период Новосибирск и городские поселения Новосибирской области по-прежнему входили в груши/ областей с высокой рождаемостью. Сходные процессы наблюдались в некоторых других районах РСФСР. В Удмуртской АССР в связи с прибытием в города эвакуированных и расширением во время войны производства на старых заводах, в городах взрослое населеиие (18 лет и старше) обоего пола увеличилось за янваоь 1939 — февраль 1946 гг. на 18,8 тыс. человек, а сельское сократилось за тот же период на 103.1 тыс. человек. Наиболее значительным было сокращение мужского населения в возрасте 25−29 лет. После войны показатель рождаемости городского населения этой автономной республики вырос с 30.4 до 36,6% за 1946;1947 гг., тогда как сельскогосократился.3″ *.

Таким образом, демографическое состояние городской части страны представляло довольно пеструю картину: годы военного лихолетья по-разному отразились на численности и половозрастном составе населения разных городов. В 1946 г., если судить по показателю рождаемости, наблюдается улучшение в сравнении с предшествующим годом. Однако, если сравнить достигнутый уровень с довоенными показателями, то выяснится, что городские поселения многих районов страны в 1946 г. перешли в более низкие группы рождаемости, чем с 1940 г. В РСФСР таких было 17 районов. Это городские поселения Московской!, -Ярославской. Горьков-ской. Куйбышевской, Свердловской, Молотовской, Челябинской. Иркутской, Читинской областей, Хабаровского края, Мордовии, Дагестана, Башкирии. Татарии, Мари. Удмуртии, Бурят-Монголии, а также ряд крупных городов — Молотов, Свердловск, Челябинск.

И хотя, как уже отмечалось, демографическое состояние городского населения страны по сравнению с деревенским оказалось в 1946 г. более благоприятным, голод и его последствия оказали крайне негативное воздействие на сокращение.

33БоффаДж История Советского Союза В 2-:-:топах T 2 -Ы, 1990 С 128 Попов В. П Экономическая политика советского государства 1S46−1953 гг Тамбов, 2000. С 90 рождаемости и повышение смертности населения городов. За 1947;1948 гг. число районов., входивших в низкую группу рождаемости (16.9% и ниже), выросло по РСФСР с 2 до 14. Среди них городские поселения Астраханской н Крымской областей. Ставропольского края. Ростовской. Воронежской, Курской, Орловской. Тамбовской, Брянской, Смоленской. Калининской, Ивановской, Костромской. Новгородской областей, а также города Ростов, Сталинград. Москва.

Таким образом, не только война, но, не в меньшей степени и государственная политика сдерживала в послевоенные годы рост численности населения стра-ньг" 5. Более губительными их последствия были для' деревин, однако сильно пострадал II город.

Курс паш ни на первоочередное восстановление промышленности и сопутствующие этому курсу лучшие условия жизни (гарантированный заработок и карточное снабжение), а также возможности получения образования и социального продвижения — вот те факторы, которые способствовали более быстром}' восстановлению численности городского населения в сравнении с сельским. Неудивительно, что уже к лету 1947 г. численность населения Москвы приближалась к довоенному уровню. Столь же стремительно восстанавливалось население другого крупнейшего города страны — Ленинграда, хотя, по последним оценкам демографов, потери населения этого города за время его блох-сады составили около 1 млн. жителей.

Демографическая ситуация в столичных городах и крупны—- промышленных центрах существенно отличалась от положения в малых городах и городских поселениях. В них компенсаторный рост населения действовал слабее и быстро сходил на нет.

Для сталинского руководства самоценность представляли пе те сотни тысяч и миллионы людей, явившиеся непосредственными жертвам! непосильного для многих восстановления народного хозяйства, а тот факт. что. несмотря на все понесенные в послевоенные годы жертвы, численность населения СССР медленно, но неуклонно росла. Об этом, например, свидетельствуют сталинские пометы на многочисленных сводках о естественном движении населения страны, регулярно получаемых вождем из министерства внутренних дел. Так, в сводке за 1950 г. Сталин.

35 Боффа История Советского Союза В 2-х томах T 2 -М, 1990 С 129 подчеркнул фразы, которые касались не только успехов, достигнутых на демографическом фронте, но и те, в которых в: г.- ву, а лир ов, а нно и форме содержалось при-знанне отставания СССР от ведущих капиталистических стран. Приведем наиболее характерные примеры, обратившие на себя внимание Сталина: «Общая смертность (в 1950 г.) сократилась по сравнению с 1940 г. примерно в два раза, а детская смертность уменьшилась почти в два с половиной раза. По уровню рождаемости и общей смертности в СССР дело обстоит лучше, чем в США, Англии и Франции, а детская смертность у нас пока еще выше, чем в США, Англии и Франции, если судить по данным их официальной статистики».

В сводках МВД о естественном движении населения страны по попятным причинам не указывались социальные факторы высокой детской смертности, ибо сталинский режим не допускал и мысли о том, что эти нелицеприятные для него факты являются прямым следствием проводимой правительством политики. По мнению высших чиновников, все следовало списать на «объективные трудности» -послевоенную разруху, засуху и неурожай. Поэтому пет ничего удиви тельного в том, что в одной из сводок о численности населения СССР за 1946; 947 гг. В. М. Молотов оставил следующую помету: «Рост смертности в 47 году против 46 годапочему?» А ведь вся сталинская верхушка, включая и Молотова, были прекрасно информирована по линии МТБ и парторганов о масштабах голода в стране.

Советская модель экономического развития основывалась на принудительном труде, что в первую очередь определяло его иnicy го эффективность. Вопреки утверждениям официальной пропаганды, человек рассматривался системой не как самостоятельная творческая личность, а как абстрактная единица в балансе трудовых ресурсов страны, как «винтик» огромной государственной машины, ее необходимый элемент, который, в случае поломки или выхода из строя, подлежал немедленной замене. В этом определении человека как «винтика» содержалось все, что определяло жизнь и смерть советского человека, а вместе с тем жизнь и смерть системы в целом, ибо она могла существовать до тех пор, пока все «винтики» этой государственной машины крутились и крутились в нужную для власти сторону. В противном случае, как предупреждал Сталин, «какой-либо „винтик“ разладился — и кончено». В известном смысле в этом определении человека как «винтика» заклю.

26РГАЭ Ф. 4372.'Оп 95. Д 168 Л 146. чалась целая философия системы, которая низводила самоценность личности до абстрактной производственной единицы, имеющей цену лишь при объединении с себе подобным!' в больших количествах. Поэтом}' сложный труд. т. е. творческая сторона любого труда, воспринимался как сумма простого: там, где экономика сталкивалась с историческим! задачами, поставленными перед Россией временем (например, задача перехода от аграрного к индустриальном}' обществ}'), там все решал не творческий потенциал каждого человека, а привлечение к труду по возможности больших масс людей. Изначально и до самого конца именно этот принцип действия лежал в основе всех «починов» н «сорсвноваши!» советской эпохи. Чем грандиознее была задача, стоящая перед государством, тем больше привлекалось людей для ее выполнения. Здесь имелась также п идеологическая подоплека: чем больше людей вовлекалось в «социалистическое» общественное производство, тем крепче, по мнению властей, становился советски" ! режим п ближе время «установления социалистической организации общества и победы социализма во всех странах». Всеобщая трудовая повинность, как декпарпровала еще первая Конституция РСФСР (июль 1918 г.}. вводилась в целях уничтожении паразитических слоев общества.

Основной принцип социализма «от каждого — по способностям, каждом}/ - по труду» на практике подразумевал только одно: социалистическое производство из каждого своего работника должно было выжать максимум возможного. От власти требовалось только одно — организовать человеческую «стихию» в единый производственный процесс, в котором все подчинено интересам государства, а чувства и желания людей не подлежат учет}'. Там, где отсутствовала механизация труда и где для ее внедрения требовались большие капитальные вложения — там советская экономика обходилась ручным трудом миллионов. Когда в силу исторических обстоятельств (например, в годы войны) народное хозяйство СССР испытывало острый недостаток работников трудоспособного возраста, советская промышленность использовала труд подростков и детей, стариков и старух. И там, где оказывался бессильным «свободный труд» — активно использовался труд рабский (заключенных, спецпереселенцев и пр.).

Винтик" обходился правительству сравнительно дешево — ему полагался минимум жизненных благ и удобств, необходимый для воспроизводства, а также минимум культурный, идеологическнн и прочие минимумы, которые связывали все «винтики» в единый общественный организм, целиком подчиненный воле государства. Понимание того, что является для человека необходимым жизненным минимумом у правительства и у «пиитика» было разным. Регуляторам! здесь выступали. с одной стороны, естественные человеческие потребности, которые власти не могли полностью игнорировать, с другой — нехватка и ограниченность материальных ценностей, созданных для потребления, поскольку первоочередной задачей народного хозяйства страны было производство средств производства н только в последнюю очередь производство предметов потребления. Так появилось и сохранялось долгие годы постоянное несоответствие между ростом потребностей «бинтиков» и тем. что могло предложить им правительство, озабоченное прежде всего сохранением собственного стабильного положения. По этой же причине к 1930;м гг. в стране начала оформляться советская иерархия потребления, в различных ипостасях просуществовавшая до конца советской эпохи. В наиболее отчетливых формах она проявилась в периоды существования карточной системы, но даже после отмены карточек государство различными способам! (через политику цеп, систему? привилегий для номенклатуры, запрет на личные хозяйства и пр.) продолжало жестко контролировать и регулировать внутренний потребительский рынок.

Именно такими чертами характеризовались производственные отношения между людьми и государством в советском обществе. Они были выгодны последнему, т.к. позволяли безраздельно властвовать прааяшему слою, бесконтрольно распоряжаться основным богатством великой страны — людьми. Эти отношения были унизительны для населения, которое всеми способами пыталось улучшить свое положение, найти более выгодную работу. Так называемая текучесть кадров, характерная для советской экономики, лучше всего отряжала этот неизбывный антагонизм между «винтиками» и властью. Масштабы этой текучести, в основе которой лежали поиски людьми лучшей доли, были велики и советская власть ничего не могла поделать с этим явлением, несмотря на многочисленные усилия и антирабочее законодательство. Таким образом, можно с полным правом утверждать, что проблема трудовых ресурсов всегда была ахиллесовой пятой советской экономики.

После войны положение усугублялось не только в связи с недостатком и изношенностью машин и механизмов, но и с уменьшением численности квалифицированкых кадров и приходом новых рабочих, менее приспособленных к физической работе. К весне 1947 г., когда основная масса бывших воинов демобилизовалась и с тем исчезли надежды на дополнительный приток рабочей силы в народное хозяйство, правительство было всерьез озабочено проблемой нехватки кадров. Специальное обследование зафиксировало резкое падение уровня производительности труда в сравнении с довоенным (па 20−40%) в таких отраслях тяжелой промышленности как угольная, горнорз’дна^. лесозаготовительная, торфяная, а также в строительстве и на пофузочно-разгрузочных работах. По данным ЦСУ. в 1917 г. из 5,1 млн. учтенных промышленно-производсгвенных рабочих 3,2 млн. человек (63% ко всей численности) было занято на работах, производимых только ручным трудом. Еще более высоким (до 86%) было применение ручного труда на строительных и монтажных работах. Подобная ситуация ставила под сомнение своевременное выполнение ежегодно возрастающих государственных планов. Низким был и качественный состав рабочего класса, что в первую очередь отразилось на его профессиональной структуре.3''.

После войны среди рабочих основных и массовых профессий промышленных предприятий наибольший з’дельнын вес составляли (в % к итогу): слесари -10,7%- подсобные рабочие и чернорабочие — 6,8%- грузчики и выгрузчики — 4.8- токари — 4,2- машинист и мотористы — 3,5- монтеры и электромонтеры — 3.3- браковщики и сортировщики — 2,5- шоферы автомобилей — 2.1- относчики и подносчики -2,0- ткачи — 1,4- столяры -1- представители других профессий — менее 1%J Итак, самый крупный «отряд» рабочего класса — представители ручного труда, не требующего специальной квалификации.

Проблема, естественно, не сводится целиком к характеру труда, к тому, какой труд (ручной или механизированный) преобладает. Последний также часто бывает нетворческим. Ручной труд составлял важную черчу и промышленной картины дореволюционной России. Главное заключается в том, что при переходе от капиталистических рыночных отношений (именно они задавали тон в дореволюционной промышленности к 1917 г.) к социалистическим производственным отношениям (при которых тон задавал уже не рынок, а государственное регулирование) л Хлусов МИ Развитие советской индустрии. 1946;1958 -М, 1977 С 10 JS Хлусов МИ Развитие советской индустрии. 1946;1958. — М, 1977 С 12 менялись условия, в которых индивид осуществлял свою свободу^'. Хозяйственная инициатива, замешанная на личной материальной выгоде, заменялась государственным планом, имеющим сил)' закона. Отныне эта инициатива разрешалась только в рамках, предписанных сверх-/, без есякого учета личных интересов, духовных запросов и потребностей работника. Также мало этот индивидуальный интерес учитывался государством при распределении материальных благ или выборе работы, профессии, специальности. Приведенная нами профессиональная егпуктура промышленных рабочих СССР как раз и отражает факт распыленности, деградации и у граты своей хозяйственной индивидуальности того, кого официальная советская идеология именовала «гегемоном».

Советская пропаганда всячески избегала обсуждения данной темы, сводя проблему к изменению качественных характеристик рабочего класса за годы советской власти. Так, в проекте отчетного доклада XIX съезду партии о работе ЦК, который обсуждался в Политбюро, приводился и такой факт: в 1952 г. почти треть всех рабочих промышленности имела 7-летнее и среднее образование, тогда как в 1939 г. соответствующий показатель составлял около S 0%. Тем, видимо, горше образованному человеку было осознавать свою полную зависимость ог государственного диктата, чем необразованному внимать советской пропаганде.

О степени напряженности и интенсивности трз7да в послевоенную пятилетку свидетельствуют цифры. Показатель коэффициента сменности (рассчитывается как отношение всего числа рабочих предприятия к числу рабочих, занятых в первой, наиболее многочисленной смене) в отдельных отраслях в 1950 г. составлял: в угольной промышленности — 2.33: в текстильной — 1.95: черной металлургии -1,83- химической — 1.48- в машиностроении и металлообработке — 1,37'°. Приведенные показатели лишь немногим уступают довоенным, т. е. по напряженности труда в базовых отраслях промышленности первая послевоенная пятилетка мало в чем уступала предвоенной эпохе, когда милитаризация труда достигала высокого уровня. Отметим то обстоятельство, что после войны сверхэксплуатацпя людей осуществлялась уже в иных демографических условиях, чем раньше. Поэтому нет ничего удивительного в том, что трудовое законодательство военной поры сохранялось и после 1945 г. Сохранялась уголовная ответственность по указу от 26 июня 1940 г.

39ХлусовМИ Развитие советскойиндустрии 1946;1958 -М, 1977 С, 23.

ХпусовМ И Развитие советской индустрии 1946 1953 -М, 1977 С 96 за самовольный уход рабочих и служащих с предприятий и учреждений за прогулы, опоздания более чем на 20 минут. Точно также сохранялась уголовная ответственность по указу от 15 апреля 1942 г. за невыработку обязательного мшпмума трудодней. Так. за 1948;1950 гг. было осуждено 725 862 человека за самовольный уход с работы. 1.5 млн. человек за прогулы и около 400 тыс. за невыработку тоудо.

-'¦•I * - i J i J г 1.

TJUpfi.

Еще более суровым было зтоловное законодательство для работников военных отраслей. В декабре 1941 г. за самовольный З’ход рабочих и служащих с предприятий военной промышленности, в том числе тех. которые работали на ооорону * * ' 1 i 1 ^ по принцип}' кооперации", устанавливается уголовная ответственность от пяти до восьми лет лагерей. Самовольно ушедшие с этих предприятий объявлялись законом «дезертирам!» и подлежали суду военных трибуналов. Дополнительными указам! это положение в 1942 г. распространялось на рабочих и служащих угольной и нефтяной промышленности, транспорта, вольнонаемный состав работающих в лагерях и колониях НКВД СССР, а также рабочих н служащих отдельных предприятий (например, Магнитки). Число таких дезертиров, осужденных военными трибуналамисоставляло за 1945;1947 ir. около 270 тыс. человек. В последующие годы происходило постепенное уменьшение числа предприятий военных отраслей, на которых действовали указы военного времени.41.

Приведенная нами судеб-?—-: статистика неопровержимо свидетельствует, что даже при существующих драконовских антирабочих законах текучесть кадров была очень велика. Это подтверждается и таким! данными: в 1947 г. около трети всех рабочих и служащих по стране (8,7 млн. человек) имели стаж непрерывной работы па данном предприятии (или учреждении) до одного года, около 20% (5,9 млн. человек) от одного года до 2-х лет и только 16% (4,8 или. человек) работали на одном предприятии от 3-х до 5 лет. В районах, которые не были затронуты непосредственно военными действиями, и в районах Центра и Поволжья преобладала численность рабочих с более длительным стажем непрерывной работы.

Структура городских и сельских кадров значительно различалась. До войны в 1940 г. большую часть трудовых ресурсов села составляли крестьяне — колхознн.

41 Симонов Н. С. Создание в СССР военной промышленности и формирование советского военно-промышленного комплекса (1920;1950 гг) Проблемыэкономическиго роста, структура, организация производства, управление. Дне с дин М, 1999. С 133. ки и единоличники (б1.9%)" ' Несмотря на то, что по удельному весу таких категории населения как учащиеся и занятые в домашнем хозяйстве (включай неработающих) село в 1940 г. уступало городу, однако, по вовлеченности подростков н стариков в общественное производство оно вдвое превосходило город П 0.8% в селе против 5,1% в городе)43. Помимо занятости в колхозах и личных хозяйствах значительное число сельского населения отвлекалось на сезонные работы, включая торфои лесозаготовки. Последние представляли принудительную государственную платную трудовую и гужевую повипность для сельского населения северных и восточных районов страны. Как правило, к лесозаготовкам привлекались колхозники и единоличники в возрасте: мужчины от 16 до 55 лет и женщины от IS до 45 лет на срок с октября по апрель4''. За уклонение от лесозаготовок и за невыполнение обязательных заданий по ним виновные привлекались к уголовной ответственности по статье 61 УК РСФСР. В 1940 г. по данным ЦСУ СССР, для работы в промышленность из села было привлечено около 1,3 млн. человек, в том числе: завербовано по оргнабору — 600 тыс., призвано для обучения в школах ФЗО, ремесленных и железнодорожных учнлпшах — 288 тыс., нанято самим! предприятиями -400 тыс. человек. И это, не считая отвлечения сельских жителей на сезонные работы .

Стихийную же миграцию в города власти пытались сдержать с помощью паспортной системы и «основного закона колхозной жизни» — примерного устава сельхозартели. Чтобы понять, какую огромную роль в жизни советского общества играла паспортная системт, коротко остановимся на ее устройстве. Введенная в декабре 1932 г. она устанавливала, что в сельской местности паспорта выдавались только в совхозах (каких тогда было немного) и на территориях объявленных «режимными» (т.е. приграничные зоны, столичные города и область вокруг них, крупные промышленные центры, оборонные объекты). Остальные граждане страны Советов, проживающие на селе, права на получение паспортов не имели. Формально колхозники могли получить паспорт при перемене места жительствафактически же эта процедура была обставлена множеством ограничений — секретное правн.

42 Боффа Де. История Советского Союза В 2-х томах Т 2 -М, 1990 С. 132.

43 РГАСПИ. Ф. 591 On 1. Д 89. Л 38.

44 Вербицкая О. М Изменения численности и состава колхозного крестьянства РСФСР в первые послевоенные годы (1946;1950) -М., 1992. С 46.

45 РГАСПИ Ф. 591 On 1. Д 89 Л. 39 тельственысе постановление 1934 г. устанавливало, что колхозники могли быть принятьна работу в городе лишь при наличии у них паспортов и «справки правления колхоза о его согласии на отход колхозника.». Председатели колхозов таких справок обычно не выдавали, в основном по причине постоянной нехватки рабочих рук в своих хозяйствах.

Г1о действующему примерному устав)' сельхозартели (1935 г.) членство в колхозе должно было оформляться подачей заявления с последующим решением о приеме на общем собрании членов артели. На практике это правило не соблюдалось по отношению к детям колхозников, которых по достижении ими 16-летнего возоаста правление механически заносило в списки колхозников без заявлений о, а 1 приеме. Получалось так. что сельские юноши и девушки не были хозяевами своей судьбы, они не могли по собственному желанию после исполнения 16-ти лет получить в райотделе милиции паспорт и свободно уехать в город на работу или учебу. С наступлением совершеннолетия они автоматически становились колхозниками и, следовательно, уже только в качестве таковых могли добиваться получения паспорта. Формально названная практика не была закреплена юридически в устшс сельхозартели. Эта искусственно созданная властью очередная юридическая «тонкость?- позволяла вводить людей в заблуждение, провоцировала их всеми условиями жизни в колхозе к бегству'0. Согласно традиционному взгляду, если человек формально не ооязаы подавать заявления о приеме, то он не б]. гдет зачислен в колхоз (устав сельхозартели не содержал каких-либо упоминаний об обязательном приеме в члены колхоза детей колхозников). А паз он не колхозник, то вроде как и не обязан в нем работать.

На деле происходило наоборот. Так. важнейшая форма жизни tin Руси — кре-стьянствование — было сознательно заклеймено советской властью. Среди городского населения обиходным стало выражение «колхозник», которое употребляли для обозначения человека «второго сорта».

Бегство в города создавало видимость обретения свободы, а для большинства беглецов представляло временную отсрочку перед тем, как попасть из сельской в городскую кабалу. Здесь они сразу оказывались иод прессом «ударничества» и «трудовых вахт», а если пытались бежать и с предприятий, куда завербовались, то.

46 Вербицкая О М 1Ьмененач численности и состава колхозного 1фестьянстБа РСФСР в первые послевоенные годы (1946;1950) — М, 1992 С 51−52 попадали в категорию бесправных «летунов» и подлежали, а д rgiнистративыолгу выселению. Поиск лучшей жизни начинался вновь, уже в другом месте, часто далеко от родного села.

Паспортная система прямо способствовала прикреплению крестьян к колхозным работам. Еще до войны для колхозников был установлен обязательный минимум трудодней, которые они должны были выработать. В апреле 1942 г. этот минимум был повышен для всех колхозников и распространен на членов их семейподростков в возрасте от 12 до 16 лет. За невыработку «без уважительных причин» обязательного минимума все виновные подлежали уголовной ответственности: исправительно-трудовым работам в колхозах с удержанием от оплаты трудодней до 25% в пользу колхоза1'. Постановление Совмина СССР от 31 мал i 947 г. названный закон оставляло в силе. Ухудшение деревенской жизни после войны приводило к усилению бегства из деревни, которое не могли остановить паспортные ограничения. В этой сеязи правительственные чиновник! предлагали усилить репрессии в отношении беглецов. «Одни суды считают. — доносил министр юстиции СССР К. П. Гоошенин 25 декаСпя 1950 г. секретах-то ПК ВПК (б) Г. М. Маленкову. — что по дей.

А ' 1 i li* > / с" ' г ' ствующему законодательству самовольный уход колхозников в отход не наказуем в уголовном порядке и выносят в таких случаях оправдательные приговоры40. Другие выносят в этих случаях обвинительные приговоры. Министерство юстиции СССР считает, что колхозники, не выработавшие обязательного минимума трудодней в связи с самовольным, без разрешения колхоза уходом в отход должны нести ответственность по указу от 15 апреля 1942 г. за тот период, в течение которого они ушли из колхоза, с отбыванием наказания по месту работы. Такие лее точно суровые меры министр предлагал осуществлять и в отношении детей колхозников, достигших 16-летнего возраста, даже «в случаях, когда их членство в колхозе не оформлено». Советские порядки в отношении закрепощения крестьян своей жестокостью превосходили законодательство «крепостнической России» XVIXI-первон половины XIX вв. Для упорядочения судебной практики и избавления своего ведомства от ненужной, с его точки зрения, волокиты и проволочек в таком важном деле, министр вносил следующее предложение: «Министерство юстиции считает. ргаспи ф 591 on 1 д 89 л 42.

4а Вербицкая О М Изменения численности и состава колмозного крестьянства РСФСР б первые послевоенные годы (1946;1950) — М, 1992 С 83. что следовало бы установить определенный порядок оформления членства членов семей колхозников, достигших 16-летнего возраста, с тем, однако, чтобы это не было связано с проведением какой-либо сложной процедуры". Предложение принято не было. Сохранялась все та же система — внешне противоречивая, но цельная по содержанию, которая поддерживала в стране иллюзии о возможной свободе и никоим образом не дакала ее.

Об этом свидетельствует и другой факт. 3 марта 1949 г. на Бюро Совмина СССР рассматривался вопрос о введении паспорта нового образца и проект нового положения о паспортной системе в СССР. Разработка велась МВД СССР по личному указанию и инициативе заместителя председателя Совмина СССР, члена Политбюро ЦК ВКП (б) Л. П. Берия. Предложение мотивировалось тем, что «во время войны значительная часть бланков депствуюпщх паспортов и инструкций по применению положения о паспортах попала в рут-.:г, врага н уголовно-преступного элемента. чем была в значительной мере расшифрована техника паспортной работы в СССР». Утверждалось, что действующий паспорт был «недостаточно защищен от подделки» и это «облегчает преступному элементу возможность укрываться от преследования». Важнейшим отличием предлагаемого проекта было то, что положение о паспортной системе в СССР предусматривало «выдачу паспортов не только городскому, но и сельскому населению"49.

Не следует рассматривать эту попытку как действительную либерализацию советского режима, скорее наоборо т. Паспортизация всего населения страны в возрасте 16-ти лет и старше в тех условиях означала абсолютно полный контроль за жизнью каждого: ведь владение паспортом создавало только видимость прав человека — гражданина СССР. Однако, предложение Берии было отвергнуто.

К 1950 г. трудовые ресурсы села претерпели серьезные изменения в сравнении с 1940 г. Во-первых, практически перестал существовать такой важный социальный слой как единоличники. Это произошло в результате целенаправленной государственной политики: во вновь присоединенных к СССР западных областях Украины и Белоруссии, на правобережье Молдавии и в республиках Прибалтики к 1950 г. завершалась сплошная коллективизация, а на остальной территории страны, где до войны насчитывалось 643.6 тыс. единоличных хозяйств, их искореняли с.

49ЗубковаЕЮ Послевоенное советское общество: политика и повседневность 1345−1953 М, 1999.

С 92 помощью финансовой удавки — путем повышения налогового гнета на единоличников. Интересно отметить, что за период 1945;1946 гг. число единоличных хозяйств в стране увеличилось с 271,5 до 315.8 тыс., главным образом, за счет хозяйств рабочих и служащих, которые утратили ранее имеющиеся у них государственные налоговые льготы и стали учитываться как хозяйства единоличников5″. Например, в Саратовской и Чкаловской областях в составе единоличников были учтены переселившиеся казахи, которые приобрели для убоя рабочий скот и коров. Б той же Чкаловской области обложены сельхозналогом в 1946 г. как единоличники линейные рабочие железнодорожного транспорта, имеющие посевы на землях, не принадлежащих транспорту, или сенокосы в размерах, превышающих 1 гектар на хозяйство. Значительную часть единоличных хозяйств в 1946 г. (от 36% в РСФСР до 50% в Грузни и Армении) составляли хозяйства стариков, освобожденных от уплаты налога. В послевоенный период среди сельского населения усилились антиколхозные настроения. Это выражалось, в частности, в том, что часть населения, вернувшаяся из эвакуации на прежнее место жительства, не вступала в колхозы. Подобные факты отмечались в. Ленинградской, Брянской, Великолукской, Смоленской и других областях РСФСР, во многих районах Белоруссии и Украины. Естественно, что подобные настроения полностью противоречили политической линии советского правительства, направленной на развитие колхозной системы.

Второй важный момент, характеризующий трудовые ресурсы села после войны — рост удельного веса и абсолютной численности рабочих и служащих государственных предприятий и учреждений. Среди них работники совхозов и МТС, местной промышленности, других государственных предприятий и учреждении, расположенных в сельской местности.

Главная особенность трудовых ресурсов села заключалась в том. что за пять послевоенных лет их уровень не был восстановлен в сравнении с 1940 г.: за 1940j t. i.

1950 гг. численность трудовых ресурсов деревни сократилась с 72,5 до 62,0 млн. человек, т. е. почти на 15%51. Как показал наш предшествующий анализ, главная причина подобного положения заключалась в государственной политике, которая способствовала усилению миграции из деревни наиболее трудоспособной ее части.

50ГАРФ. Ф. 8131 Оп 22 Д 118 Л 21.

S1 Вербицкая О М Изменения численности и состава колхозного крестьянства РСФСР в первые послевоенные годы (1946;1950). — М, 1992 С 92.

Б результате увеличивалась нагрузка на оставшихся работниковповсеместное распространение получила практика уклонения от колхозных работ, недоучет и сокрытие правлениями колхозов резервов рабочей силы в официальной отчетности. Проведенная летом 1949 г. проверка ЦСУ СССР правильности данных о населении в годовых отчетах колхозов Вологодской. Ярославской, Молотовской, Рязанской, Курской, Ростовской, Полтавской, Днепропетровской и Киевской областей показала, что процепг недоучета в колхозной отчетности в сравнении с сельским учетом составлял: около 15% для трудоспособной части колхозников и 20% для подростков52. При проверке также выяснилось, что «колхозники переходят из колхоза на предприятия часто без согласия правления колхоза, от чего особенно страдают слабые колхозы^. По данным того же ЦСУ. выработка трудодней в расчете на 1 трудоспособного колхозника (без учета колхозов западных областей) по СССР составляла: в 1940 г. — 256, в 1950 г. — 268, в 1951 г. — 286 трудодней» 1. За 1940;1950 гг. процент трудоспособных колхозников (по отношению к общей их численности), не выработавших установленного минимума трудодней, увеличился с 11,5 до ! 1,8″ «'. Естественно, что при неизменности общей политики государства эта политика в скором времени должна была привести к необратимым последствиям, т. е. к полному разорению деревни. Как показали уже хрущевские реформы, правительство оказалось не в состоянии решить в селе главную проблему — кадровую, замедлить отток населения в города.

За 1945; 1950 гг. трудовые ресурсы города выросли с 30,7 до 43.5 млн. человек и на 16% превзошли уровень 19-I0 г. Это увеличение произошло в первую очередь за счет миграции деревенских жителей, ежегодные показатели которой превышали цифры естественного прироста собственно городского населения. Как и до войны, в послевоенный период основными каналам! пополнения промышленных кадров являлись следующие: вербовка по оргнабору, призыв для обучения в школах ФЗО, ремесленных и железнодорожных училищах, найм самими предприятиями и учреждениями'. В первую послевоенную пятилетку таким путем городская промышленность получала ежегодно от 1,5 до 2 мин. человек.

Вербицкая О M Изменения численности и состава колхозного крестьянства РСФСР в первые послевоенные годы (1946;1950) -М, 1992 С 93.

53ГАРФ Ф 8131 Оп 22 Д 118 Л 22.

54ДпьюниТМ Социальный протесте колхозной деревне 1945;1960 Вологда, 1996 С 177.

Конкретный анализ показателей приема и выбытия рабочих по основным промышленным министерствам страны за 1949;1950 гг. свидетельствует, что несмотря на драконовское трудовое законодательство, действовал своеобразный «рынок» рабочей силы. Так. среди вновь прибывших за эти годы рабочих (по сопоставимом}' кругу министерств) от 60 до 70% составляли принятые в порядке найма самими предприятиями- 10−11% - по оргнабору сельского населения, примерно столько же (9−13%) — окончивших школы ФЗО и ремесленные училища. 45% в порядке перевода из других предприятий и строек. Среди выбывших рабочих основную массу (с 35−41%) составляли т. е. кто ушел с предприятий по разрешению администрации, 19−21% - в связи с переходом на учебу, призывом в армию пли другим причинам, предусмотренным законодательством, 16−19% - в связи с окончанием срока работ или договора, 7−10% - самовольно оставивших работу. 7−8% - в порядке перевода на другие стройки и предприятия. 8−10% - выбывших по инвалидности, болезни пли смерти" '5. Таким образом, основная масса промышленных рабочих использовала для перемены работы как официально предусмотренные законом случаи, так и различного рода «лазейки», а при отсутствии таковых — самовольно покидало работу. j.

Приведенные цифры отражают важную сторону советской экономики, в которой принудительный труд сочетался и подиитывался рынком труда. Последний был неотделим от государственного принуждения, поскольку сама сила этого принуждения являлась лучшим свидетельством н доказательством насилия над человеческим волеизъявление—,! в сфере трудовой деятельности. Человек, стремясь избежать государственных оков, находился в постоянных поисках лучшего места, лучшей работы. Отсюда крылатое выражение эпохи советских пятилеток: «здесь дыра — иди туда, где картинка». Однако понятие «лучше» в условиях советской действительности носило столь относительный («лучше» по сравнению с пережитым «хуже») и временный характер, что вновь и вновь побуждало человека к смене работы. Настоящее броуновское движение, в котором миллионы людей перемещались с одной работы на другую под влиянием ударов государственного к нуга. В этом движении соотношение «рыночных» элементов и жестокого государственного диктата столь же непостоянно, как и беспорядочно. Обратная связь, т. е. давле.

55 Хпусов М И Развитие советской индустрии 1946;1958 — Ы, 1977. С 111−112. нпе рыночной стнхин на корректировку государственной политики (повышение зарин, чты, льготы н пр.) имела место, но не играла решающей роли.

Чтобы сдержать текучесть кадров в отраслях, отличающихся сверхтяжелым! условиям! труда, правительство шло на ужесточение паспортного режима. Еще в мае 1940 г. НКВД СССР распорядилось взамен паспортов выдавать работникам угольной промышленности спеудостоверения. Паспорта хранились в отделах кадров предприятий и выдавались на руки в исключительных случаях (и, а при. мер. для предъявления паспорта в ЗАГС при перемене фамилии, вступлении в брак или разводе). Этот порядок был отменен только в мае 1948 г. и паспорта возвращены работающим на руки.

Важной составной частью трудовых ресурсов страны являлись заключенные и спецпоселенцы. В 1945 г. в СССР насчитывалось (по состоянию на январь) 1 460 677 человек в лагерях и колониях ГУЛАГА и 279 969 человек е тюрьмах, а в 1952 г. за ГУЛАГом числилось 2 504 514 заключенных. Это, если так можно выразиться. статика. Динамику репрессивной политики отражают следующие цифры: в 1946 г. были осуждены (гражданскими судами как уголовные преступники) по СССР 2 301S10 человек, в 19−17 г. — 2 440 511, в 1948 г. — 2 002 258, в 1949 г. — 1 925 529, в 1950 г. — 1 747 472, в 195! г. — ] 420 802 человек56. За этот период лишь 6−10% из них ежегодно осуждались условно. а остальные приговаривались либо к лишению свободы на разные сроки, либо к «исправительно-трудовым работам» (последних было большинство}" 7. Для руководства производственной и хозяйственной деятельностью исправительно-трудовых лагерей в составе ГУЛАГА действовал! специальные главки: железнодорожного строительства, лесной, горнометаллург! веской промышленности и др. Удельный вес валовой продукции, выпущенной предприятиями лагерей п 'колоний страны, составлял около 7% общего объема валовой продукции промышленности СССР в 1950 г. 38 Среди этой продукции: уголь, нефть, сажа, золото, платина, серебро, олово, никель, кобальт, сурьма, асбест, товары народного потребления и некоторые другие. В основном заключенные использовались на добыче природных недр. Из 2,5 млн. заключенных, числящихся в стране в 1952 г., около 77,3% работал! (подавляющее большинство находилось натакназы.

Го ГУЛАГ Главное управление лагерей 1918;1960/Под ред АН ЯковлеваЫ, 2000 С 303.

57 Tai. ii:e.

Хлусов М И Развитие советской индустрии 1946;1958 -М, 1977 С 117 ваемой сдельной оплате труда). Таким образом, мы видим, что общая вовлеченность лагерного населения в «общественно-полезный труд» была много выше, чем у гражданского населения на воле (там соответствующий показатель не превышал 55%). И это неудивительно, если учесть, что с 1948;1949 г. г. численность вновь осужденных, поступающих в ГУЛАГ, начала из года в год сокращаться и уже не восполняла текущую убыль лагерного населения. Так. по экспертной оценке начальника ГУЛАГА И. Долгих общий недостаток рабочей силы составил в 1952 г. около 153,1 тыс. человек. Положение, по мнению руководства, усутуолалось тем, что «.из общего количества вновь поступающих заключенных до 40% составляют контингента, ограниченно годные к труду и инвалиды», которых трудно использовать в добывающих отраслях'9.

Нередко для затыкания кадровых «дыр» на предприятиях с каторжным! условиями труда, правительство использовало метод своеобразной «массовой вербовки». Так, в марте i 947 г. на шахты и другие предприятия министерства угольной промышленности восточных районов МЕД направило для работы 70 тыс. человек досрочно освобожденных из мест заключения и лагерей. Получается, что людей досрочно освобождали не для свободной жизни, а чтобы заменить одну каторгу на другую, создавали некую «приманку» (досрочное освобождение) для этих несчастных людей.

Помимо заключенных в народном хозяйстве страны широко использовался труд спецпоселенцев. Первыми, как известно, были крестьяне, отправленные в «кулацкую ссылк}7″ в 1930;1931 гг. Еще в 1934 г. секретарь ЦК» ВКП (б) А. Жданов квалифицировал спецпоееления как «особую форму хозяйственной организации», члены которых поставлены «в особые условия общественно!*! жизни». Главное — это приобщение к «общественно-полезному труду бывших эксплуататоров», изживание в ходе этого труда старой психологии и.идеологии. И хотя к 1953 г. среди 2 753 356 спецпоселенцев числилось всего 25 тыс. бывших ку’лаков, у советской власти появилось множество новых врагов, которые также нуждались, по мнению правительства, в перевоспитании трудом" 0. Из этих 2,8 млн. человек более 1,2 млн. составляли немцы, выселенные в годы войны нз бывшей республики немцев Поволжья и других регионов СССР, а также советские немцы, выявленные среди ре.

59 ГУЛАГ Главное управление лагерей 1918;1960 / Под ред. АН Яковлева — М, 2000 С. 136.

60 Там асе С. 137. патриаитов в послевоенные годы. Около 0,7 млн. человек составляли чеченцы, ингуши, карачаевцы, балкары, крымские татары, греки, болгары, армяне, которые, а 1943;1944 гг. разделили судьбу немцев. Много было высланных в 1945;1949 гг. из Прибалтики литовцев, латышей и эстонцев. Все спецпоселенцы должны были заниматься «общественно-полезным трудом» на тех предприятиях, за которыми закреплялись. Преимущественно это были объекты, находящиеся з ведении МВД (золотодобыча, горнорудная и лесная промышленность, железнодорожное строительство) часть спецпоселенцев работала в совхозах и других предприятиях. В случае уклонения от работа поселение заменялось лишением свободы на S летлагерем грозили и за побеги с мест поселения. Женщина с воли, вышедшая замуж за спецпоселсчщ. автоматически становилась спецпоселенксй. II наоборот, спеипо-селенка. вышедшая замуж за вольною, снималась с учета" 1.

Богатство государства составляют люди" - это знаменише выражение французского экономиста XVIII в. Франсуа Кенз показывает, ка^ов должен быть главный критерий при оценке любого социально-экономического строя и достигнутых им результатов. Приведенный в данном разделе MaTqinan и его анализ показывают, что гсоветском обществе послевоенного Бремени человеческий фактор учитывался государством с последнюю очередь. Именно как человек, а нетрудовая единица в народнохозяйственном балансе.

Демобилизация миллионов зрелых мужнин даже с учетом того, что многие остались инвалидами, должна была вызвать демографическое «чудо», которого ждали, ко которое не состоялось. Это удивительно, т.к. в 1946 г. наметился серьезный успех, о чем свидетельствован пост рохсщемости в СССР и в отдельных регионах. В два последующих года — 1947;1948 — ситуация [сменилась к худшему: возросло количество смертей и снизилась рождаемость.

Война резко изменила половозрастную структуру и села, и города: сократился удельный вес мужского населения, лиц трудоспособного возраста. По-разному проявились восстановительные процессы в послевоенный период — города и крупные промышленные центры (Москва, Ленинград, Новосибирск и др.) быстро восстанавливали довоенную численность за счет большого протока мигрантов из деревнив самой же деревне наблюдались негативные процессы, поскольку естесг.

61 ГУЛАГ Главное управление лагерей 1918;1960 /Под ред АН ЯковлеваМ., 2С00 С 151 венный прирост населения уже слабо восполнял отток населения в города. Пожалуй самым опасным, с точки зрения действия долговременной тенденции, следует признать наблюдаемое в отдельных регионах страны сокращение удельного веса лиц детского и подросткового возраста. Оба эти фактора — миграция и снижение доли молодых возрастов — лишали деревню перспектив на будущее.

Трудовые ресурсы села в 1950 г. хотя и несколько выросли по сравнению с 1945 г. но не смогли восстановить свою довоенную численность. В городе наблюдалась другая картина — его трудовые ресурсы в целом по стране на 16% превзошли уровень 1940 г02 Однако и в городе, и в селе проблема нехватки кадров стояла очень остро. Правительство всеми возможными способами пыталось регулировать i 1 i I рабочие потоки, направляя их в первую очередь в добывающие отрасли промышленности. Правовое положение колхозников и трудовое антирабочее законодательство делало людей почти абсолютно зависимыми от государственного произвола в сфере тру/да, но даже в этих условиях, как показано на конкретном материале, бегство из колхозов и самовольный у/ход рабочих с предприятий был весьма широко распространен. В особом положении находились заключенные и спецпоселенцывесьма важный трудовой ресурс народного хозяйства страны, без которого не обходилось ни одно сколь-I'M'будь существенное производство в СССР. Мы не случайно привели высказывание сталинского идеолога Жданова, который определял спецпоселения как особую форму хозяйственной организации, где происходит приобщение к социалистическому труду.1″ .

Это определение — дополнительный штрих, характеризующий советскую экономическую модель, которая сделалась возможной и практически реализовалась только потому, что опирались на тотальное насилие над всем населением. Чтобы скрыть этот объективно существующий факт, идеологам типа Жданова приходилась прибегать ко лжи, маскировке. Не было в СССР никаких особых форм хозяйственном организации, а была единая по своей сути и всеобъемлющая система принуждения человека к труду, за который ему причиталась низкая, часто просто символическая оплата. Везде и всегда — на заводе и фабрике, в лагере и колхозе, на шахте и институте — везде и всегда людям предписывались сверху планы, кото.

62ГАРФ Ф 8131 Оп 22 Д 118 Л 23 о3 Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам Сборник докут 1ентов В 4-:т 'Г 3 154о-1952 гт М.1958 С 249 рые они оыли ооязаны выполнять и эти планы не имели ничего оощего с интересами непосредственных производителей материальных благ. 1946 — 1953 гг. — важная поворотная точка и в сайтом характере демографических процессов в СССР, и в сознании его населения. Лишенное сколько-нибудь действенной помощи правительства. живущее в жутких условиях разрухи, нищеты, ежедневно обдираемое налога- —- и поборами различных государственных кормленщиков, не имея почти никаких шансов изменить свое унизительное положение сельское население, его наиболее молодая и подвижная часть окончательно перестали рассматривать деревню как возможное место приложения своих сил, не связывали никаких планов и надежд со своей малой родиной. Эти настроения, в той или иной степени, были характерны для большинства социальных слоев деревни. Что касается демографического фактора, то война и послевоенный голод — подорвали жизненные силы страны, народ так до конца и не оправился от зтих потрясений. Городская жизнь, в силу наличия для своих жителей государственных социальных гарантий, была несколько предпочтительнее сельской. Однако и горожане, хоть и в меньшей степени, чем сельчане, испытывали на себе все последствия послевоенной гонки между СССР и США за липовую гегемонию.

Рост влияния США в Европе в связи с успешным проведением плана Маршалла, постепенное становление новой экономики Западной Германии и ее интеграция в общемировую, а также необходимость координации экономической политики СССР н стран народной демократии вызвали к жизни Совет 3 коп омической Взаимопомощи (январь 1949 г). В принятом представителями правительств шести стран (Болгарии. Венгрии, Польши, Румынии, СССР. Чехословакии) протоколе подчеркивалось, что «отсутствие постоянных связей. объективно помогает США и Англии использовать в своих интересах указанную несогласованность действий стран народной демократии и СССР». Установление тесных связей должно было «содействовать успешному* строительству социализма в странах народной демократии». Новый орган — Координационный Совет — должен был осуществлять разработку планов экономических связей между странами-участницами этой организации, согласовывать импортно-экспортные планы, решать вопросы научно-технического сотрудничества, многостороннего клиринга и валютных курсов, наблюдать за выполнением намеченных планов экономического сотрз’дничества. Устанавливалось, что «Координационный Совет принимает решения лишь при наличии согласия заинтересованной страны». Видимо, по инициативе советской стороны (па заседаниях нашу страну представляли В. М. Молотов, А. И. Микоян, Г. И. Маленков) представители Польши, Чехословакии и Венгрии предложили «изучить вопрос установления паритета валют стран-участников по отношению к рублю». В качестве расчетного базиса рекомендовалось использовать золотой рубль.

5 марта 1949 г. Политбюро образовало специальную комиссию в составе.

A.И. Микояна, Н. А. Вознесенского. А. Я. Косыгина, А. Г. Зверева, М. А. Меньшикова, В. Ф. Попова, Н. Чечулина, И. Злобииа. Ф. Быстрова по вопросу о курсе рубля. В конце марта состав комиссии был пополнен Н. А. Булганиным, Г. П. Косяченко и.

B.Н. Стаиовскнм. Комиссии поручалось в течение двадцати дней подготовить и представить в Политбюро предложения об отказе установления курса рубля на базе доллара и о переводе курса рубля на золотую базу, а также о степени улучшения курса рубля по отношению к иностранным валютам за два этапа снижения цен. и4.

Таким путем советское руководство пыталось решить двойную задачу. Во-первых, политическая интеграция СССР со странами народной демократии требовала экономической однородности и ее финансового выражения — золотого рубля как расчетного базиса для установления паритета валют этих стран. Советский финансовый диктат, наряду с другими мерами, должен был служить формой контроля за тем. чтобы экономика новых пагггпеоов Советского Союза развивалась по норI мам советской экономической модели, т. е. при полном приоритете развития тяжелой промышленности. При этом должна была произойти жесткая лом к-? и разрыв прежних отношений и связей этих стран со странами Запада. Так. руководитель Чехословацкой делегации на переговорах 1949 г. в Москве Сланскнй заявил на одном из заседаний, что для его страны «самым опасным местом в отношении зависимости от капиталистических стран является ввоз сырья. В такой же опасной зависимости от капиталистических стран находится чехословацкий экспорт продуктов ширпотреба. 5/7 экспорта этих продуктов было направлено в первой половине 1948 г. в капиталистические страны и только 2/7 в страны некапиталистические».

Не менее важной причиной перевода рубля на золотую основу являлось нежелание советского руководства идти в фарватере финансовой политики западных.

64 Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Сборник документов В 4-х т Т. 3. 1946;195 2 гг. М., 1953 С 119. стран, в первую очередь США. Ведь именно в этот период валютная стоимость рубля выражалась в долларах США.

Впервые в послевоенный период предложение о необходимости отказаться от привязывания рубля к какой-либо иностранной валюте и восстановить соотношение рубля к золоту содержалось в записке А.Микояна. посланной Сталину в декабре 1946 г. Несомненно, что микояновская записка готовилась по прямому vKa.

1 а «г * занию вождя. Актуальность проблемы для советского руководства не вызывала сомнений со времен Бретшн-Вудскон конференции. Она особенно усилилась после отказа СССР участвовать е деятельности Международного Валютного Фонда и в связи с присоединением Англии и Франции к политике, проводимой США по восстановлению экономической мощи Западной Германии.

В качестве аргументов для подкрепления своей позиции Микоян отмечал следующее: перевод рубля на золотую основу «ни в чем не затрагивает внутренних хозяйственных отношений в СССР и действующего внутри СССР валютного режима" — Советский Союз является страной, добывающей золото, и потому «имеет полную возможность создать для своей валюты устойчивую баз}' в виде золота" — и, наконец, сохранение прежней практики выражения стоимости рубля в долларах (или другой валюте) «неизбежно связано с необходимостью изменять курс рубля при всяком изменении золотого содержания доллара пли валюты, взятой за основу стоимости рубля». Большое место в записке Микояна было отведено предложепи.

— nS гт" г л (1 Т Т*-" 1 * АТТ ТТТ ТТТ т,"т ячл О * frt гтгг u ^ iiiVi 00 ILjiVl^HcHrlrl рУ U. Ji/1.

С июля 1937 г. по февраль 1950 г. действовал официальный кхре 1 доллар -5 руб. 30 icon., который не соответствовал уровню цен в СССР и за границей, что приводило к необходимости предоставлять государственные дотации к экспорт}' и, наоборот, изымать в пользу государства часть импортной выручки в виде импортных наценок на товары и таможенных пошлин. Поэтому нет ничего удивительного в том, что реальная стоимость доллара в декабре 1946 г. составляла, по оценке советских экспертов, 15−20 рублей. Именно такой курс, полагай Микоян, сделал бы реализацию большинства экспортных товаров на внешнем рынке «нормально рентабельной» и позволил бы ликвидировать «искусственно создавшуюся рентабельность импорта». Вместе с тем, Микоян хорошо понимал и фиксировал на этом фак.

65РГАЭ. Ф 8591 On 1 д 1039 Л 13 те внимание Сталина, что «сколько-нибудь точное совпадение уровня пен в СССР н кашггалнстичеекпх странах не может быть достигнуто, поскольку условия ценообразования в СССР и в этих стоаыах различны». * i i.

Отсутствие финансовой стабильности внутри страны не позволяло перевеет-? рубль на золотую основу фазу после воины. Понадобилось не только провести денежную реформу/, но и взять под государственный контроль рыночную стихию, переломить ситуацию на внутреннем рынке страны в пользу государственной торговли и отодвинуть частника на вторые роли. На это было затрачено несколько лет. И только в 1949 г. и внутренние. и внешние факторы стали благоприятствовать осуществлению проблемы, давно ставшей насущной для советской экономики. Налаживание тесных экономических связей СССР со странами народной демократии, нмеюшпмп своп национальные валюты, вынужденная изоляция от мировой экономической системы — все это требовало принятия единой финансово]] стратегии и ее основы — «золотого» ОУбЛЯ.

X J.

В марте 1949 г., когда комиссия представила Сталину свой первый доклад, в нем констатировалось: «Учитывая интересы СССР, как золотодобывающей и золо-тоэкспортирующей страны, а также интересы самостоятельности советского рубля, его независимости от иностранных валют и в целях превращения рубля в ведущую валюту других стран, прежде всего, стран народной демократии, комиссия приходит к выводу о неприемлемости установления курса рубля па базе доллара и необходимости перевода курса рубля на золотую базу?"00.

Нетрудно заметить, что выводы комиссии в 1949 г. целиком основывались на предложениях декабрьской 1946 г. записки Микояна — за это время усиление конфронтации между капиталистическим и социалистическим блоками (в большей степени, чем обстоятельства внутренние) настоятельно требовали скорейшего перевода курса рубля на золотую базу. Второй доклад мнкояновской комиссия, представленный Сталину в хмае 1949 г., содержал обзор важнейших изменений в сфере финансов за послевоенный период, справочный материал о соотношении рубля с основными иностранным! валютами, предложения по размеру золотого содержания рубля.

66 РГАЭ Ф. 4372. Оп 45 Д 740 Л 68.

Авторы доклада отмечали, что соотношение покупательной способности рубля по предметам потребления «в целом в 1949 г. было такое же как в 1937 г.». Составители не скрывали от Сталина, что при определении покупательной способности доллара ЦСУ внесло свои поправки в данные официальной американской статистики. Так, используя данные американских профсоюзов, индекс цен продовольственных товаров 1949 г. по отношению к 1937 г. ЦСУ повысило с 201 до 251, а индекс цен непродовольственных товаров со 196 до 256°7. По мнению советских специалистов, официальная американская статистика (в отличие от профсоюзной) занижала рост цен потребительских товаров в США и тем самым давала неточное представление о покупательной способности доллара. В докладе указывалось, что за 1937;1947 гг. покупательная способность всех валют мира упала: французского франка в 12 раз, американского доллара — в 1,91 раза, фунта стерлингов в 2.11 раза06. И только покупательная способность рубля, по расчетам дшкояновской комиссии, сохранилась почти неизменной. С формальной точки зрения, такое утверждение имеет некоторые основания — ведь за 1937;февраль 1950 г. не происходило официального уменьшения золотого содержания рубля или пониженна его курса по отношению к доллар}7, т. е. не было никакой официальной девальвации рубля. Одновременно с 1947 г. по март 1949 г. был не только укреплен советский рубль, но и проведено три этапа снижения цен. Однако по существу, утверждение комиссии о том. что в 1949 г. покупательная способность рубля якобы соответствовала довоенному уровню не может быть признано состоятельным. В первую очередь по той причине, что подобное утверждение не учитывало отрицательных последствий денежной реформы для советского населения. В этой связи значительный интерес представляет оценка этой реформы непосредственным! ее инициаторами.

Еще в 1946 г. накануне реформы минисгр финансов СССР А. Зверев (а он, как уже отмечалось, в 1549 г. входил в состав комиссии Политбюро по вопросу о курсе рубля) писал Сталину, что в ходе предстоящей денежной реформы «необходимо осуществить девальвацию, т. е. выпустить в обращение денежные знаки нового образца улучшенного качества, провести обмен ныне обращающихся денежных знаков на новые и установить соответствующий уровень единых цен открытой торговли». В приведенном определении под «девальвацией» министр подразумевал.

67 Там же Л 83.

СЗРГАНИ Ф 89 Оп 57 Д 20 Л 35−36 весь комплекс мер, направленных на максимальную конфискацию денежных сбережений населения. Интересно отметить, что Сталин подчеркнул это место в докладе Зверева, видимо, полностью согласившись с оценкой предстоящей реформы как вед ушей к девальвации рубля.

Обмен, как указывалось ранее, был произведен из соотношения 10:1 и это свидетельствует о том, в какой степени понизилась покупательная способность рубля за военные годы. Помимо этого, сохранение неизменным на протяжении 1937;февраля 1950 гг. курса рубля по отношению к доллару было неэкономической мерой советского правительства, которое понимало, что этот искусственный курс не оказывает существенного влияния на хозяйственную жизнь внутри страны. Следовательно, неизменность курса рубля по отношению к доллару не могла служить действительным мерилом стабильности советских денег. В условиях почти полной изоляции от капиталистической экономики этот курс рубля должен был служить не выражением экономической целесообразности законов рынка, а, скорее, средством контроля за ростом западной экономики. Произвольно «выравнивая» курс рубля по отношению к ведущей валюте мира — доллару, советское руководство вынуждало и своих новых партнеров из стран народной демократии считаться с этим «выравненным» курсом. Каждое новое (принудительное по своей природе, вопреки рыночным законам) понижение цен в СССР объявлялось в советской печати как очередное достижение народного хозяйства и автоматически влекло за собой повышение курса рубля по отношению к американскому доллару/.09.

Согласно правительственному постановлению с 1 марта 1950 г. прекращалось определение курса рубля по отношению к иностранным валютам на базе доллара и он переводился на золотую основу в соответствии с золотым содержанием рубля в 0.222 168 грамма чистого золота. Исходя из золотого содержания рубля, устанавливался следующий его курс: 4 руб. за 1 американский доллар (вместо существующего 5 руб. 30 коп.) nil руб. 20 коп. за 1 фунт стерлингов (вместо 14 руб. 84 коп.)'0. В апреле 1952 г. министр финансов СССР А.3верев в очередном докладе Сталину предложил вновь повысить курс рубля по отношению к американскому? доллару. Министр мотивировал свое решение тем, что за истекший период общее снижение уровня цен в СССР составило 13,1% и это повысило покупательную спо.

69 Правда. 23 мая. 1949.

ХлусовМИ Развитие советской индустрии 1946;1958 -М., 1977. С. 32. собность рубля, тогда как в США милитаризация экономики и нарастание инфляции привели к повышению уровня цен за 1950;1951 гг. на 12%71. В результате, но расчетам Минфина, покупательная сила рубля относительно доллара повысилась на 29%. В проекте правительственного постановления, подготовленного Молотовым, Микояном и Зверевым предлагалось установить новый курс 1 доллар — 3 руб. Поскольку'' товарные поставки между Советским Союзом и странами народной демократии осуществлялись в рублях на базе цен мировых рынков, повышение курса рубля к валютам капиталистических стран должно было повлечь потери для одних стран и выгоды для других. Во избежание этого, правительство предлагало всем заинтересованным ведомствам урегулировать расчеты по кредитам, товарообороту и другим соглашениям с Болгарией, Албанией. Венгрией. Польшей, Румынией, Чехословакией, ГДР, Китаем, КНДР, Финляндией и Монголией с тем, чтобы названное повышение «не привело к потерям как для Советского Союза, так и для упомянутых стран».

Послевоенный период экономической политики советского правительства в сравнении с довоенным носил ряд новых черт. В первую очередь учитывалось, что появились страны народной демократии, которые взяли курс на строительство социализма под экономическим и финансовым патронажем СССР. Естественно, что интересы Советского Союза, являющегося страной социализма, ставились советским руководством на первое место н, как отмечал Сталин, «не должны были подчиняться интересам не советских стран, хотя бы и союзных».

Первоочередной задачей СССР в области экономической политики в послевоенный период являлось достижение высоких темпов промышленного развития страны. Сами плановые показатели советских пятилеток устанавливались с учетом промышленного состояния ведущих капиталистических стран и потому почти всегда являлись завышенными по отношению к реальным возможностям, которыми располагал Советский Союз.

В этих условиях ключевое значение приобретала проблема создания и использования ресурсной базы народного хозяйства СССР. Об отношении Сталина к этому вопросу свидетельствует его довоенное письмо к А. И. Микояну, написанное в связи с хлебозаготовительным кризисом в июле 1927 г.: «. без трудностей у нас.

71 РГАЭ. Ф. 4372. Оп 45. Д. 740. Л 123−124. никогда не будет, пока есть у нас классы и пока окружены буржуазными государствами Трудности сами по себе не страшны. Плохо то, что мы не умеем преодолевать эти трудности путем накопления и маневрирования резервами. Не то. чтобы у нас не было источников для резервов, фондов и пр. Нет! Такие источники есть у нас. Беда лишь в том. что у нас не хватает выдержки, характера, духа для того, чтобы удержать резервы, сохранить их и не растранжирить их по мелочам. Что нам трудности, что нам враги: мы сами являемся самыми опасными «врагами» своего же собственного дела! Ты говоришь о трудностях, возникших благодаря слухам о войне. А что будет, когда слухи перейдут в действительность? Поэтому вопрос о подготовке хозяйства страны к активной обороне и накоплению резервов является теперь первостепенным вопросом". Первостепенным оставался этот вопрос и е vc-1 i 11 1 ./ ловиях «холодной войны», ибо только путем аккз’тлуляцни в руках государства всех ресурсов страны можно было рассчитывать на успех в конфронтации с капиталистическим миром.

Рост стратегических ресурсов был значителен по всем показателямон в не-' сколько раз превышал довоенный уровень. Еще одна важная черта этого процессаопережение темпов прироста госрезсрвов по сравнению с темпам! роста производства. Это касалось и запасов продовольствия, и различных видов промышленной продукции. За приведенными цифрам! зримо выступает целенаправленная государственная политика — накопленные резервы должны были гарантировать СССР «от всяких случайностей» (сталинское выражение) на случай третьей мировой войны. В плане экономическом Советский Союз готов был выложить в споре с Соединенным! Штатами один из своих главных козырей — неисчислимые материальные резервы.

Именно эти материальные накопления, собранные в результате огромных усилий народов СССР, позволили в дальнейшем Хрущеву провести многие из своих реформ и начинаний. Считается очевидным фактом, что «план четвертой пятилетки в целом был выполнен».

В 1950 г. ЦСУ СССР сообщило, что «промышленность СССР досрочно за 4 года и 3 месяца выполнила пятилетний план по валовой продукции промышленности». Это утверждение мотивировалось тем, что с 1 апреля 1949 г. по 1 апреля 1950 г. было произведено промышленной продукции в неизменных ценах 1926/1927 г. в размере 205,1 млрд руб., т. е. на уровне, предусмотренном в законе о пятилетнем плане на 1950 г. Госплан СССР, которому Бюро Президиума Совмина СССР поручило специальную проверку отчета ЦСУ о выполнении пятилетки, пришло к выводу, что по основным отраслям тяжелой, лепсой и пищевой промышленности уровень производства валовой продукции, намеченный расчетами пятилетнего плана на 1950 г. достигнут не был и составлял 91,6%, а по прочим министерствам и ведомствам был превзойден на 28,6%'2. Госплан также отмечал несовершенство действующей оценки валовой продукции промышленности в неизменных ценах 1926/1927 г. По его мнению, эта оценка не вполне точно выражала действительную динамику физического объема промышленной продукции, так как преобладающая часть новой продукции, на которую не было неизменных цен 1926/1927 г. падала на машиностроительную и металлообрабатывающую промышленность, где уровень неизменных цен 1926/1927 г. (по отношению к себестоимости) был выше уровня цен в сырьевых отраслях и в легкой промышленности^.

В натуральном выражении выполнялись и перевыполнялись задания пятилетки в 1950 г. по стали, прокату черных металлов, рельсам железнодорожным, железным трубам, меди рафинированной, никелю, цинку, добыче угля, нефти, выработке электроэнергии, металлургическому/ оборудованию, электромоторам, тракторам. плугам и сеялкам тракторным, красителям, пиломатериалам, резиновой обуви, маслу животному и сахару. В незначительной системе недовыполнялись задания по чугуну (98% от плановых заданий), железной руде (99%), шерстяным тканям (97%), мясу (96%). В более значительных размерах недовыполнялись задания пятилетки по отдельным изделиям текстильной и легкой промышленности (х/б тканям, обуви кожаной, чулочно-носочным изделиям), кузнечно-прессовому оборудованию. ткацким станкам и прядильным машинам, автомобильным шинам. Следовательно, подчеркивал Госплан, и показатели производства по важнейшим видам промышленной продукции в натуральном выражении, также не подтверждали выполнения пятилетки за 4 года и 3 месяца74.

7ЭРГАНИ Ф 89 Оп 57 д 20 Л 51.

73 Попов БП Экономическая политика советского государства (1946;1953 гг) — Тамбов, 2000 С.

L5 о.

4 Попов ВП Экономическая попишка советского государства (1946;1953 гг) — Тамбов, 2000 С.

На XIX съезде партии (октябрь 1952 г.) с отчетным докладом выступил Г. М. Маленков, который дал характеристик)' промышленного развития страны в послевоенный период75. Первый вариант отчетного доклада Маленков представил Сталину еще 17 июля 1952 г. Интерес представляют пометы вождя о замечаниях членов Политбюро, высказанных по проекту в ходе обсуждения, которые Сталин счел нужным записать: «1. Берия — рабочее движение, забастовки. 2. Каганович — отечественная война. 3. Молотов — режим экономии — не упрашивать США. 4. Микоян -5. .». Как видно из приведенного примера, замечания членов Политбюро носили хотя и важный характер, но не касались стратегических вопросов, решение которых Сталин оставлял за собой. Выступления Микояна и еще кого-то из своего окружения Сталин вообще не счел нужным зафиксировать. Из проекта он вычеркнул большой абзац о росте рабочего класса за 1940;е гг., снабдив текст доклада следующей пометой: «каких рабочих? Пе то». Видимо, у Сталина не было оснований заблуждаться в отношении качественного состава промышленных рабочих, занятых преимущественно ручным неквалифицированным трудом.

Уровень довоенного 1940 г. по общем}'" подъему промышленной продукции. — сказал Маленков на съезде. — был достигнут в 1948 г., по размерам добычи угля — в 1947 г., по производству стали и цемента — в 1948 г., по производству чугуна и добычи нефти — в 1949 г., по производству хлопчатобумажных тканей и обувив 1951 г. Это означает, что война задержала развитие нашей промышленности на 8−10 лет. т. е. примерно на две пятилетки"70.

Важным итогом развития промышленности, подчеркивалось в докладе, стали быстрые темпы ее развития в восточных районах СССР, повлекшие за собой значительные изменения в размещении отечественной промышленности. За послевоенный период в восточных районах — в Поволжье, на Урале, в Сибири, на Дальнем Востоке, в Казахской ССР и союзных республиках Средней Азии создана мощная индустриальная база страны. Общий объем промышленной продукции в этих районах к 1952 г. увеличился по сравнению с 1940 г. почти в три раза. Подробно Маленковым перечислялись другие важнейшие итоги первой послевоенной пятилетки. Естественно, что отчетный доклад съезду «О работе Центрального Комитета» — политический документ, призванный подчеркнуть достигнутые успехи и.

75 Хлусов МП Развише советской индустрии 1946;1958 -М.1977 С 123 С 88.

7бРГАЭ Ф 4372 Оп 45 Д 740 Л 132−135 мобилизовать народ на новые трудовые свершения. Он также был рассчитан на определенную реакцию со стороны ведущих капиталистических стран и содержал сравнительный анализ темпов роста промышленной продукции в СССР и основных западных держав.

Вопрос об исходном уровне национального дохода — главном показателе могущества державы — и его приросте за послевоенные годы Маленковым не освещался. Между тем., индекс валового национального продукта (ВНП) за 1938 — 1950 гг. вырос в США в 1,8 раза, а в Советском Союзе лишь в 1,3 раза, хотя темпы роста ВНП за 1948;1950 гг. в СССР превысили американские'7.

Такой среднемесячной зарплаты, которая бы обеспечивала указанный прожиточный минимум в Москве, в СССР не имел в те годы ни один даже самый высокооплачиваемый рабочий. Сравнительный анализ, предпринятый Маленковым в отчетном докладе, никак не касался вопроса о качестве жизни людей в СССР, эта проблема «выпала» из поля зрения советского руководства.

В июле 1952 г. комиссия в составе В. М. Молотова, Л. М. Кагановича, А. И. Микояна, М. З. Сабурова, И. Бенедиктова представила Сталину проект директив 5-летпего плана на 1951;1955 гг. В кем предусматривалось повысить уровень промышленного производства за пятилетие примерно в 1,8 раза (при среднегодовом тем. че роста валовой продукции промышленности на 12%). Для производства средств производства (группа «А») темпы роста устанавливались в размере 13%, а для производства предметов потребления (группа «Б») — 117й. Вдвое должны были возрасти капиталовложения в промышленность. Помимо Сталина проект директив был разослан Маленкову. Берии, Булгашшу, Хрущеву. В сталинском экземпляре интерес представляют некоторые его пометы, отражающие стратегические устремления вождя. Фразу из директив «Выполнение пятого пятилетнего плана явится крупным шагом вперед в решении поставленной XVIII съездом ВКП (б) основной экономической задачи СССР — догнать и перегнать главные капиталистические страны по размерам промышленного производства на душу населения» Сталин зачеркнул и прокомментировал ее так: «Это старо! Ха-ха». В новой сталинской реп Хлусов МII. Развитие советской индустрии 1946;1958. — М, 1977. С 121.

78 Хпусов Ы И. Развитие советской индустрии 1946;1958. — М., 1977 С 123. дакции было написано: «Выполнение пятого пятилетнего плана явится крупным шагом вперед по пути от социализма к коммунизму"79.

Какой же смысл вкладывался Сталиным в эту фразу, какие горизонты намечал он для измученной пятилетками страны? До некоторой степени ответ на этот вопрос содержится в материалах экономической дискуссии, проведенной в 1951 г. по решению ЦК партии в связи с оценкой проекта учебника политической экономии.

Как могло случиться, — писал в июле 1952 г. академик П. Л. Капица И.В. Сталин}', — что марксисты поставившие во главу научный метод подхода к социальным проблемам, только на четвертом десятке социализма всерьез занялись отысканием тех законов природы, которые лежат в основе нашего хозяйства?" По мнению академика, задержка с отысканием законов экономического развития социализма. в первую очередь, была связана с возможностями нового общества, с его увлечением в предыдущие годы «переделкой природы"80. Судя по пометам вождя в тексте письма, замечание академика его чрезвычайно задело. Ведь отыскание законов социализма не было сугубо теоретической проблемой, решение которой входило исключительно в задачу науки. В первую очередь это была проблема большой политики: следовало не только подтвердить правильность избранного пути, но и научно доказать, что курс партии соответствует законам развития социалистического общества.

После победы в войне и немалых достижений в восстановлении разрушенного народного хозяйства следовало также обрисовать перспективы и преимущества социализма над капитализмом, что было немаловажно в разгар «холодной войны». И для консолидации народа, повышения его трудового энтузиазма также необходим был идейный заряд, подкрепленный научными изысканиями советских политэкономов.

После получения документов по экономической дискуссии, проведенной в связи с оценкой проекта учебника политической экономии, Сталин подготовил свои замечания по экономическим вопросам, которые предназначались авторскому коллективу учебника и ряду ведущих экономистов страны. 15 февраля 1952 г. со.

9 Попов ВП Экономическая политика советского государства (1946;1953 гг) — Тамбов, 2000 С.

80 Попов В П Экономическая политика советского государства (1946;1953 гг) — Тамбов, 2000 С стоялась беседа членов Политбюро (Сталина, Б ул танина, Берии, Маленкова, Моло-това, Микояна, Кагановича и Хрущева) с видными советскими учеными З. В. Атласом, Л. М. Гатовским, Л. А. Леонтьевым, М. В. Нечкиной. К. В. Островитяновым,.

7 • л.

М.И. Рубинштейном и др.

Первоначально Сталин был против публикаций своих «замечаний по экономическим вопросам-), считая возможным их издание после выхода учебника в свет. Однако затем, в немалой степенн из-за нежелания отдельных экономистов и политиков солидаризироваться с линией вождя, изменил свое прежнее решение. Накануне 19 съезда партии «Замечания», а также еще три сталинских работы («Ответ т-щу Ноткину А.И.», «Об ошибках т. Ярогаенко Л. Д.» и «Отеет товарищам Саниной А. В. и Венжеру В.Г.») были опубликованы в газете «Правда» и журнале «Большевик». Все эти работы были затем объединены и изданы отдельной брошюрой под заголовком «Экономические проблемы социализма в СССР». 14 октября 1952 г. по докладу Хрущева единогласно принимается резолюция 19 съезда КПСС о переработке программы партиипри этом комиссии следовало руководствоваться сталинской брошюрой.

Значительное место в работе Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» занимает анализ характера экономических законов при социализме, в частности, вопрос о товарном производстве, о законе стоимости, об основном экономическом законе социализме. Последний, например, Сталин сформулировал следующим образом: «Обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и кулыурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники"01. Человеку-, досконально знавшему хозяйственный механизм СССР, а Сталин, безусловно, относился именно к таким людям, была понятна вся надуманность и идеологическая заданноегь вновь сформулированного «закона». Но именно потому, что этот «закон» удачно камуфлировал эксплуатацию людей государством, которое преследовало свои узкокорыстные цели, он был необходим в качестве программы партии.

Большое значение придавал Стадии проблеме товарного обращения при социализме, что было вполне понятно, если учесть ту жесткую борьбу, которую го.

81 Хлусов M.IT. Разв1ггие советской индустрии 1946;1958. -М, 1977 С. 21−22 сударство вело против частной торговли. Отвечая двум известным экономистамнаучному сотруднику института экономики В. Г. Венжсру и доценту кафедры политэкономии! МГУ А. В. Саниной, Сталин писал: «Основная ошибка т. Саннной и Венжера состоит в том, что они не понимают роли н значения товарного обращения при социализме, не понимают, что товарное обращение несовместимо с перспективой перехода от социализма к коммунизму, чтобы поднять колхозную собственность до уровня общенародной собственности, нужно выключить излишки колхозного производства из системы товарного обращения и включить их в систему продуктообмена между государственной промышленностью и колхозами». Участник дискуссии 1951 г. экономист Ярошенко был обвинен в «немарксистских взглядах» и репрессирован.

Эта жестокость не может быть понята, если рассматривать ее вне исторического контекста. В условиях конфронтации с Западом, внутренних подвижек внутри страны, связанных с чаяниями народа на улучшение условий жизни, на возрождение прежней роли индивидуальных крестьянских хозяйств, любые отступления от прежней модели экономического развития были чреваты для власти непредсказуемыми последствиями. II Сталин это хорошо понимал. Отсюда его предупреждение, высказанное ученым и политикам 15 февраля 1952 г. о том, что «с переходом ко второй фазе коммунизма, некоторые товарищи чересчур торопятся», что нельзя чрезмерно ускорять этот переход, а главное — «дела у нас идут хорошо. Цель правильная. Пути ясны, дорожки все указаны». Однако, существующая в СССР система экономических отношений была, если судить по приведенной реплике Сталина в адрес экономистов Саниной и Венжера, далека от идеальной. Ее совершенствование должно было вестись не на путях следования капитализм}', а на собственной социалистической основе.®-2 Поэтому товарное производство (даже в ограниченных условиях социалистической системы), поощрение «частнособственнических инстинктов крестьян», половинчатая в сравнении с сельхозкоммунамн колхозная система — не приближали, а отдаляли от цели. Коммунизм как цель и как перспектива была провозглашена Сталиным для того, чтобы осуществить окончательное (все-объемлгощее) завершение о го судар ств л ei т ия всех сторон хозяйственной жизни страны, чтобы выдерживать эту генеральную линию неизменной, не зависящей ни.

Вознесенский Н, А Военная экономка СССР в период отечественной войны М, 1848 С 74 от каких внутренних и внешних обстоятельств и чтобы, тем самым, стало возможным практическое создание идеальной государственной машины. Наказывая Яро-шенко, Сталин предупреждал всех, что не потерпит поборников внедрения в экономику методов, расшатывающих государственную централизацию, тех, кто своими идеями ставил под сомнение монопольное право государства на абсолютный контроль за прошводсгвом и распределением всего и вся в стране.

За теоретическими рассуждениям! Сталина о «товарном производстве», «законе стоимости», «основном экономическом законе социализма» стояла одна практическая цель: убедить партийный, государственный, научный и иные слон советского общества, а в случае несогласия — навязать в качестве директивы, подлежащей обязательному выполнению, в том, что главной его задачей является создание идеально организованной государственной машины З’правлення. которая была бы способна регулировать все природные и общественные процессы, включая экономику.

Таким образом, в разделе раскрываются принципы партийно-государственного руководства советской экономикой после победы Советского Союза над гитлеровской Германией, а также выявлены п обозначены основные направления взаимодействия власти и различных слоев общества.

Автор отмечает, что победа в войне досталась советскому государству дорогой ценой. Прямой экономический ущерб, причиненный немецко-фашистской агрессией, составил не менее 679 млрд руб. в ценах 1940 г. Это вдвое больше, чем было вложено в народное хозяйство за все довоенные пятилетки вместе взятые. Совокупный материальный ущерб, нанесенный войной РСФСР, составлял более третьи общесоюзной суммы убытка." ^ Мировая история не знает других подобных примеров военного ущерба, нанесенного какой-либо стране. О масштабе катастрофы свидетельствует тот факт, что на территории РСФСР было уничтожено почти 500 городов и рабочих поселков. В освобожденных районах действовало не более 13% промышленных предприятий, около 11-ти миллионов человек, лишившихся крова, ожидало социальной помощи правительства. Однако, вопреки интересам на.

OJ В издании '.(Сборник сообщений Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяюих немецко-фашистских захватчиков". (М 1946. С. 430) сумма ущерба указана 249 млрд руб., а в^Страна Советов за 50 лег: сборник статей и материалов" (М 1967 С 32)-255 млрд руб селения, руководство страны и после победы основное внимание уделяло решению военно-стратегических, а не социальных задач.

После победы в Великой Отечественной войне в СССР сложился политический курс, направленный на еще большее укрепление вертикали государственной власти, стабилизацию финансовой системы и повышение уровня эксплуатации рабочих масс.

Одним из способов извлечения денежных средств у населения стала финансовая реформа 19-'17 года, совпавшая по времени с отменой карточной системы. Исследование показало, что в целом реформа значительно снизила уровень народного потребления. В течение года товары придерживались, а после обмена денег их выбросили па рынок, по уже по новым ценам. Сработал эффект показного «изобилия» за счет снижения покупательной способности населения. Кроме этого, реформа, в соответствии с замыслом ее авторов, существенно повысила роль государства в экономической жизни страны, поскольку/ в результате произошло уменьшение роли рыночных доходов не только городского, по и сельского населения. В соответствии с этим выросло значение заработной платы и других доходов, получаемых гражданами непосредственно от государства. Об этом в закрытых докладах сообщал И. В. Сталину министр финансов, А Г. Зверев.^4.

Едва ли не основной причиной низкого уровня жизни людей являлся государственный приоритет промышленной группы «А» (средства производства для тяжелой индустрии) над группой «Б» (средства производства для легкой промышленности). Экономическое благосостояние общества в послевоенный период было напрямую связанно с формированием этой пропорции. Например, Комиссия ЦК ВКП (б), изучившая материальное положение трудящихся танкового завода в городе Омске пришла к следующему выводу: «Рабочие и их семьи испытывают исключительно острую нужду-' в одежде, обуви и белье. Некоторые рабочие обносились or до того, что не могут показаться в общественном месте».

Проведенный в разделе анализ показал, что после окончания войны отношение людей к бытовому неустройству' резко изменилось. Широко распространенные в обществе настроения отразили строки из письма Н. М. Емельянова: «Ну? вот и доод.

См.: Зверев АГ. Записки министра. М. 1973. С. 246.

85 ГАРФ. Ф. 117. Д. 530. Л. 37−38. // Отчетный доклад Комиссии ЦК ВКП (б) о материальном положении трудящихся танкового завода города Омска. жили. Зто называется забота о материальных нуждах трудящихся в четвертую сталинскую пятилетку. Теперь понятно нам, почем)' по этому вопросу собрания не проводят. Бунты будут, восстания и рабочие скажут: «За что воевали?».06 Последний довод часто оказывался определяющим в социальных ожиданиях второй половины 40-х годов.

Однако, по мнению автора исследования, власть в своей экономической политике руководствовалось исключительно геополитическими, а не социальными интересами. Забота о материальном достатке основных слоев населения не была приоритетной задачей правительства, так как во второй половине 40-х годов основная доля национального бюджета уходила на реализацию военных программ, на противостояние с ведущими в техническом плане державами Запада. сС Из суждений советских людей о послевоенньс: проолеыал и о жизни в СССР // История Отечества в докуг кнта: 1945;1993 М 199i> С 17.

1. Конституции (Основной закон) Союза Советских Социалистических Республик. М., 1977.

2. Конституция СССР. Принята в 1936 году. М. г 1918.

3. Народное хозяйство РСФСР в 1964 году. Статистический ежегодник.М. 196!

4. Народное хозяйство СССР. Статистический сборник. М. 1956.

5. Народное хозяйство СССР в 1959 г. Статистический ежегодник. М.-.1959.

6. Народное хозяйство СССР в годы Великой Отечественной войны 1941;1945 гг. Статистический сборник. М.- 1990.

7. Сборник законов СССР и Указов Президиум? Верховного СоветаГ-" «Ч /ТГЧ пгче. -ТГ^Т >—.

8. Сборник руководящих материалов по колхозному строительству. М.1948.

9. Сборник сообщений Чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях немецко-фашистских захватчиков. -М., 1946. г ч > А.

10. Собрание постановлений и распоряжений Правительства СССР. М., 1948.

11. Страна Советов за 50 лет: сборник статей н материалов. М.,. 967. аи, а ± ¿-д ДА. а (Ш т АТд^д: 5 ш.^пЛ.

12. Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Сборник документов. В 4-х т. Т. 3. 1958.

13. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференциях и Пленумах ЦК. М., 1954.

14. Об идеологической работе КПСС. Сборник документов. М., 1947.

15. Постановление пленума ЦК ВКП (б) «О мерах подъема сельского хозяйства е послевоенный период». М., 1947.

16. Программа Коммунистической партии Советского Союза. Ы., 1976.

17. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Сб. документов. В 5 т. 1941;1952 гг. М. Л963.Монографии и публпкащш.

18. Аграрная политика КПСС. Опыт и актуальные проблемы /' Под ред. IO.B. Седых. М., 1977.

19. Азадовский К., Егоров Б. О низкопоклонстве и космополитизме: 1948;1949 гг. // Звезда, 1989. № 6.

20. Актуальные проблемы теории истории. Материалы «круглого стола» (12 января 1991 г.) / Вопросы истории, 1994. .лг:-б.

21. Андреев Ю. Ессентукская летопись (1798−2000 гг.). Прошлое и настоящее. -Невинномыск, 2001.

22. Айнское В. Т. Жертвенный подвиг деревни. Крестьянство Сибири в годы Великой Отечественной войны. Новосибирск: Институт истории РАН. 1993.

23. Анне к ко М. Е. Судьба станицы. М.: Советская Россия, 1973.

24. Антошик Ю. Г. Ани сков В. Т. Совхозы Западной Сибири в годы первой пятилетки. -Новосибирск, 1971.

25. Арупонян Ю. В. Советское крестьянство в годы Великой Отечественной войны. М. 1963.

26. Асташенков П. Академик Королев // Москва, 1969. Jf:42.

27. Ачильдиев И. Идол Н Юность. 1989. Ж ().

28. Безнин М. А. Крестьянское хозяйство в Российском Нечерноземье. 1950;1965 гг. Вологда, 1990.г.

29. Берия С. Л. Мой отец Лаврентий Берия. — М.: Современник. 1994.

30. Богденко МЛ. Совхозы СССР. 1951;1958 гг. М., 1972.

31. Болдырев В. Н., Смирнов A.B. Тавров Я. К. Борьба КПСС за повышение благосостояния народа. М., 1982.

32. Болховитинов H.H. О принципах развития и периодизации мировой истории /Вопросы истории, 1994. № 6.

33. Больше внимания детским учреждениям // Армавирская коммуна, 1948. 6 июля.

34. Боффа Д. История Советского Союза.- М.: Международные отношения, 1994.

35. Бутенко А. П. О социально-классовой природе сталинской власти / Вопросы философии. 1989. jY"3.

36. Боханов А. Н., Горпнов М. М. Дмитрепко В. П. История России XXвек, — М.: Издательство АСТ-ЛТД. 1997.

37. В ВЦСПС «Об организации отдыха школьников во время зимних каникул» // Армавирская коммуна. 1947. 24 декабря.

38. Вербицкая О. М. Изменения чпслепност и состава колхозного крестьянства РСсиСР в первые послевоенные годы (1946;1950). -М., 1992.

39. Вербицкая О. М. Российское крестьянство: от Сталина к Хрущеву, сер. 40-хнач. 60-х гг. М.: Наука, 1992.

40. Вербицкая Я. Миллионные ассигнования на ремонт жилищ // Армавирская коммуна, 1947. 8 апреля.

41. Викентьев А. Социалистический принцип распределения по труду // Армавирская коммуна, 194 7.18 июля.

42. Внешняя торговля СССР (1919;1966 гг.): Сборник статей М., 1967.

43. Внимание дошкольному воспитанию // Армавирская коммуна. 1948. 13 октября.

44. Волков И. М. Засуха. Голод 1946;1947 годы / История СССР, 1991. № 4.

45. Волков U.M. Трудовой подвиг советского крестьянства в послевоенные годы. Колхозы СССР в 1946;1950 годах. М&bdquo- 1972.

46. Всемиров В. В. К вопросу/ о методологическом кризисе в исторической науке /Постигая прошлое и настоящее. Саратов, 1997.

47. Вылцан М. А. Восстановление и развитие материально-технической базы сельского хозяйства / Советская деревня в первые послевоенные годы. IvL. 1978.

48. Вылцан М. Д., Тюрина А. П. Изменение численности населения и трудовых ресурсов советской деревни на важнейших этапах социалистического строительства. 1917;ГЭ83 гг. / Население и трудовые ресурсы советской деревни, 1987.

49. Гвоздев Б. И. Изменения в составе рабочего класса СССР в первые послевоенные годы (1945;1948 гг.) / Вестник МГУ. 1971. № 5.

50. Георгиева ТС. История русской культуры. М.: Юрайт, 1999.

51. Год торговли без карточек // Армавирская коммуна, 1948. 14 декабря.

52. Головатенко А. История России: спорные проблемы. М.: Школа-Пресс, 1995.

53. Горбатов A.B. Годы и войны. 2-е изд. М., 1980.

54. Гордон Л. А. Социально-экономические права человека: содержание, особенности, значение для России // ОНС. 1997. № 3.

55. Гуревпч А. Л. О кризисе современной исторической науки / Вопросы истории, 1991. № 2−3.

56. Данилов A.A. Сталинское Политбюро в послевоенные годы. Статья в сборнике: Политические партии. Страницы истории. М.: Издательство Московского университета, 2000.

57. Данилов A.A., Пыжиков A.B. Рождение сверхдержавы: СССР в первые послевоенные годы. -Ы.: РОСППЭН, 2001.

58. Данилов В. П. Аграрная реформа и крестьянство в России 1861−1994 гг. Формы сельскохозяйственного производства и государственное регулирование. М., 1995.

59. Данилов В. П. В поиске новой теории / Вопросы истории. 1994. № 6.

60. Данилов В. П. Социальная структура советской деревни: по данным Всесоюзной переписи населения 1959 и 1970 гг. / Социально-экономические проблемы истории развитого социализма в СССР. IM., 1976.

61. Денисова JI.II. Исчезающая деревня России: Нечерноземье в 1960;1980 гг. -М., 1996.

62. Денисович М. Н. Индивидуальные хозяйства на Урале (1930;1985 гг.). Екатеринбург, 1991.

63. Дифференцированная оплата трудодня / Социалистическое земледелие, 29 августа. 1946.

64. Долгов B.C. Разукрупнение колхозов в первые послевоенные годы. (19 451 950 гг.) / Проблемы Отечественной истории. Сборник статей. М&bdquo- 1973.

65. Дягтерёв А. Улучшить работу рентген кабинетов И Армавирская коммуна. 1947.11 апреля.

66. Дубинин В. Н., Чекрыгнна Т. А. Динская. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1988.

67. Екатернподар Краснодар. 1793−1993 гг. — Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1993.

68. Еремеев ВН. Колхозный трудодень. М., 1948.

69. Еремеева А. Н. Художественная интеллигенция Кубани в послевоенные годы (1946;1953 гг.)/Кубань: проблемы культуры и информатизации. 2001. № 1.

70. Ерик М. Е., Сидоров С. Г. Труд военнопленных в СССР (1939;1956 гг.) / Вопросы истории, 2002. № 5.

71. Ефремов С. Д. Экономика сельского хозяйства Удмуртии. Ижевск, 1971.

72. Жилищное строительство в 1947 году // Армавирская коммуна, 19−17. 17 мая.

73. Журавлев В. В. Методология исторической науки. Вчера. Сегодня. Завтра? / Кентавр. 1995. № 6.

74. Журавлев В. В. От смены конъюнктурных парадигм к парадигме преемственности / Отечественная история, 1997. № 4.

75. ЖуровЮ.В. Проблемы методологии истории. -Брянск, 1996.

76. Зверев К. И. Горячий Ключ. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1984.

77. Зверев К. И. Прнморско-Ахтарск. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1981.

78. Зезнна М. Р. Социальная защита детей сирот в послевоенные годы (1945;1955 гг.) / Вопросы истории, 1999. № 1.

79. Зезнна М. Р. Без семьи // Родина, 2001. № 9.

80. Зезнна М. Р., Кошман Л. В., Шульгин B.C. История русской культуры. М.: Высшая школа.1990.

81. Зеленин И. Е. Совхозы СССР (1941;1950). М. 1969.

82. Зеленин И. Е. Общественно-политическая жизнь советской деревни, 19 461 958 гг. М.: Наука. 1978.

83. Зима В. Ф. Второе раскулачивание / Отечественная история, 1994. № 3.

84. Зима В. Ф. Голод в СССР 1946;1947 годов: происхождение и последствия. -М., 1996.

85. Зинич М. С. Будни военного лихолетья 1941;1945. М.: ИРИРАН, 1994.

86. Зуйкова Е. Н. Послевоенное советское общество: политика и повседневность. 1945;1953 гг. -М.: РОСППЭИ. 2000.

87. Зуев М. Н. Хроника истории России. М.: Дрофа, 1995.

88. Изменения и дополнения Конституции РСФСР // Армавирская коммуна, 24 марта.

89. Иллюстрированная история СССР / Под ред. В. Т. Пашуго. М.: Мысль. 1980.

90. Искеидеров А. А. Материалы «круглого стола» (12 января 1994 г.) / Вопросы истории, 1994. № 6.

91. История и сталинизм / Под ред. А.Н. Мерцалс-ва. М.: Политиздат. 1991.

92. История крестьянства СССР / Под ред. И. М. Волкова и др. М.: Наука, 1988.

93. История Кубани в датах и хронологии. Краснодар: Полигоафсервис, 1996.

94. История Кубани XX век: Очерки / Под ред. В. Е. Щетнёва. Краснодар: Перспективы образования, 1993.

95. История Отечества в документах. 19−15−1993. М., 1995.

96. История России (в вопросах и ответах) / Под ред. Ф. П. Зырянова. Краснодар: Советская Кубань. 1990.

97. История советского рабочего класса / Под ред. В. Б. Тельпуховского. М.: Паука, 1988.

98. История социалистической экономики СССР. В 5 томах. М. 1972.

99. История СССР. Эпоха социализма / Под ред. Ю. С. Кукушкина. М.: Высшая школа, 1985.

100. Калашников С. Социальное государство: эволюция и этапы становления / Человек и труд. 2002. .N910.

101. Когда дадут свет в глазную больницу'? // Армавирская коммуна, 1947. 1 апреля.

102. Колесников В. А. Федоров П.С. Два века станицы Расшеватской (1801−2001). Ставрополь: Юрайт, 2001.

103. Королев A.A. От мононден к «цветущей сложности» / История: Постижение смысла. -М., 1994.

104. Край наш Ставрополье. Очерки истории. Ставрополь: Шат-гора, 1999.

105. Краснодар: исторический очерк / Сост. Л. А. Солодухнн и др. Краснодар: краснодарское книжное издательство, 1968.

106. Крнвовед В. В. Культурное и социальное развитие Кубанского крестьянства (1945;1959 гг.). -Краснодар: КГУКИ, 1998.

107. Криворученко В. К. Историческое исследование в современных условиях: Методология и методика исследования. М., 1991.

108. Курбацкий В. И. Анапа. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, i QO^.

109. Ланда Р. Г. Обновление методологии или откат назад? / Новая н новейшая история, 1996. № 4.

110. Лосев Д. В. Партийные организации Центрального Черноземья в борьбе за развитие сельского хозяйства (19-?5−1964 гг.). М., 1965.

111. Луцкоз В. Е. Кропоткин Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1986. i.

112. Мазанов М. Ближе к людям, к жизни ближе // Армавирская коммуна, 1952. 9 марта.

113. Мазанов М. Дом учителя // Армавирская коммуна, 1949. 6 мая.

114. Майкоп / Сост. Б. М. Джимов и др. Краснодар: краснодарское книжное издательство, 1980.

115. Макиавелли Н. Собрание сочинений Т. 1. М. 1992.

116. Малафеев А. Н. История ценообразования в СССР. М., 1964.

117. Манаенков А. И. Культурное строительство в послевоенной деревне (19 461 950).- М.: Знание, 1991.

118. Могпльницкнй Б. Г. Историческое познание и историческая теория / Новая и новейшая история, 1991. № 6.

119. Могильнпцкий Б. Г. Некоторые итоги и перспективы методологических исследований в отечественной историографии / Новая н новейшая история, 1993. Jfsl.

120. Москвин В. Советская торговля в третьем году пятилетки / Большевик, 1948. № 15.

121. Мяло К. Оборванная нить / Новый мир, 1988. № 8.

122. Нахапетов Б. А. К истории санитарной службы ГУЛАГА / Вопросы истории, 2001. № 6.

123. Незаконные поборы // Армавирская коммуна, 1947. 7 мая.

124. Неизвестная Россия XX век. М.: Историческое наследие, 1992.

125. Неподоба В., Волков С. Абинск. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1987.

126. Об итогах выполнения государственного плана развития народного хозяйства СССР в 1950 г. /У Армавирская коммуна, 1951. 30 января.

127. Об улучшении санитарного состояния города // Армавирская коммуна, 1951. 20 марта.

128. Олейннк А. Н. Социальная политика: пути достижения эффективности. / Полис, 1998. № 5.

129. Орлов A.C., Георгиева Н. Г., Сивохина Т. А. История России. М.: Проспект, 1997.

130. Осокина Г. А. За фасадом «сталинского изобилия»: Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации. 1927;1941 гг. -Ы., 1998.

131. Островский В. П., Уткин А. И. История России XX век. гл.: Дрофа, 1995.

132. Очерки истории Краснодарской организации КПСС. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1966.

133. Передвижные библиотеки для колхозов /У Армавирская коммуна, 1947. 13 апреля.

134. Пихоя Р. Г. Советский Союз. История власти, 1945;1991. Новосибирск: Сибирский хронограф, 2000.

135. Попов В. П. Голод и государственна-! политика (1946;1947 гг.) / 'Отечественные архивы, 1992. № 6.

136. Попов В. Региональные особенности демографического положения РСФСР в 40-е годы /Социс. 1996. № 4.

137. Попое В. П. Российская деревня после войны (нюнь 1945;март 1953 гг.): Сб. документов. М.: Прометей, 1993.

138. Попов В. П. Экономическая политика советского государства. 1946;1953 гг. -Тамбов, 2000.

139. Поцелуев В. А. История России XX столетня. М.: Владос, 1997.

140. Прохоров Б. Б. Здоровье россиян за 100 лет // Человек, 2002. № 3.

141. Пужаев А. Об индивидуальном жилищном строительстве // Армавирская коммуна, 1948. 4 января.

142. Путёвка в жизнь // Армавирская коммуна, 1947. 20 апреля.

143. Пыжиков A.B. Советское послевоенное общество и предпосылки хрущёвских реформ / Вопросы истории, 2002. № 2.

144. Пыжиков A.B. Советская экономика в 1945;1953 гг. / Преподавание истории в школе, 2001. №S.

145. Пчёлов Е. В., Чумаков В. Т. Поавители России. Ежегодный справочник по ис7 ¦" 1 ' 1 атории России. -М.: Грантъ, 1999.

146. Романовский Н. В. Социология позднего сталинизма / Соцпс. 1997. № 2.

147. Россия: энциклопедический справочник / Под ред. А. П. Горкина и др. М.: Дрофа. 1998.

148. Ратьковский И. С., Ход, я ков М. В. История Советской России. СПб.: Лань, 1999.

149. Селезнёв И. А. Тайны российской истории XX век. Краснодар: Советская Кубань, 1998.

150. Селунская В. М. Социальная структура советского общества: история и современность. -М.: Политиздат. 19S7.

151. Сидоров Е. М. Земля Тихорецкая. Краснодар: Тихорецкие вести, 1995.

152. Симонов Н. С. Создание в СССР военной промышленности и формирование советского военно-промышленного комплекса (1920;1950 гг.). Проблемы экономического роста, структура, организация производства, управление. М., 1999.

153. Сиротенко В. Т., Богданов Г. А. Отечественная история: конспект лекций. -Армавир: Издательский центр АГПИ. 2002.

154. Снижение цен на вина /7 Армавирская коммуна, 1948. 14 декабря.

155. Собрание краевого актива по вопросам народного образования // Армавирская коммуна, 1951. 7 января.

156. Советская деревня в первые послевоенные годы, 1946;1950 / Под ред. й.М. Волкова. -М.: Наука, 1978.

157. Советское общество: возникновение, развитие, исторический финал / Под ред. Ю. Н. Афанасьева. -М.: РГГУ, 1997.

158. Солоневнч И. Л. Собрание сочинений. М., 1993.

159. Социальная политика в России: сборник документов. -М.: Республика, 1992.

160. Социальная политика: учебник / Под ред. H.A. Волгина. М.: Экзамен, 2002.

161. Социальное развитие СССР. М.: Финансы и статистика, 1990.

162. Социальные ресурсы и социальная политика / Под ред. С. С. Шаталина. М.: Наука, 1990.14 7. Социально-экономические проблемы истории развитого социализма и СССР. М. 1976. Ы8. Сталин И. В. О Великой Отечественной войне Советского Союза. М. 1948.

163. Сталинская забота о людях // Армавирская коммуна, 195П. 5 февраля.

164. Стариков Е. Маргиналы, или размышления на старую тему: «Что с нами происходит?» // Знамя, 1989. № 10.

165. Сто сорок бесед с Молотовым. Из диевннка Ф. Чуева. М., 1991.

166. Тимофеева Т. Ю. Террор сталинские партийные чистки (1936;1953гг.) / Вопросы истории, 2(-01. .N"3.

167. Тихонова Н. Е. Российская социальная политика: выбор без альтернатив? ' Соцнс, 2001. № 3.

168. Толмачева Р. П. Повышение материального уровня колхозников Урала в 1946;1958 гг. / Материальное благосостояние тружеников уральской советской деревни (1917;1985 гг.). Сб. научных трудов. Свердловск, 1988.

169. Трудные вопросы истории: Поиски. Размышления. Новый взгляд на события и факты / Под ред. В. В. Журавлёва. М.: Политиздат,!999.

170. Фармазян P.A. Издержки сверхвооруженностии эффект конверсии / Драма обновления. М. 1990.

171. Фероков С. О паспортном режиме /7 Армавирская коммуна. 1947. 29 июля.

172. Фуров В. Г. Забота КПСС о повышении благосостояния и культурного упов-•1 J J v J i. ня колхозного крестьянства. M" 1960.

173. Хлев ню к О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 30-е годы. -М., 1996.

174. Хлевнюк О. В. Советская экономическая политика на рубеже 1940;1950гг. и дело Госплана / Отечественная история, 2001. № 3.

175. Хрестоматия по истории Кубани (1917;1967 гг.): Документы н материалы / Под ред. Г. П. Иванова. Краснодар: Краснодарское книжное издательство. 1982.

176. Хрестоматия по отечественной истории (1946;1995 гг.) -М.: Владос, 1998.

177. Хрущев НС. За прочный мир и мирное существование. М., 1956.170.

178. Чучмай Г. Т. Лабинск. Краснодар: Краснодарское книжное издательство,.1 по,<

179. Шереметьев И. А. Васюринская. Краснодар: Краснодарское книжное издательство, 1982.

180. Щербинина О. Падение утопии // Родина, 1995. № 2.

181. Шервуд Р. Рузвельт и Гопкинс глазами очевидца. В 2-х т. М&bdquo- 1958.

182. Щетнков Ю. А. Истооия России XX век. IvL: ФАПР, 1998.

183. Щетнёв В. Е., Смородина Е. В. История Кубани XX век. Краснодар: Перспективы образования, 2001.

184. Шпре развернём культурную советскую торговлю // Армавирская коммуна. 1947. 23 августа.МЕМУАРЫ.

185. Берия С. Л. Мой отец Лаврентий Берия. — М., 19S'4.

186. Гуревнч АЛ. «Путь прямой, как Невский проспект», или исповедь историка//Одиссей. 1992.

187. Зверев Л Г. Записки министра. М., 1973.

188. Лихачев Д. С. Я вспоминаю. М., 1991.

189. Мемуары Никиты Сергеевича Хрущева. // Вопросы истории. 1990. №№ 2−12- 1991. №№ 1−12- 1992, №№ 1−3, 5−9, 11−12- 1993. №№ 2−10- 1994, №№ 1−8, 10−12- 1995, №№ 2−4. 5−6.

190. Микоян .А. И. Так было. Размышления о минувшем. -М., 1999.

191. Симонов K.M. Глазами человека моего поколения. Размышления о IIB. Сталине. М., 1988.

192. Солженицын А. Бодался теленок с дубом. Очерки литературной жизни. //Новый мир. 1991. № 6.

193. Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М., 1991.

194. Твардовский А. Из рабочих тетрадей (1953;1960) II Знамя. 1989. № 8.

195. Хрущев Н. С. Воспоминания. М. 1997.

196. Чуковский К. 1 т. Дневник (1930;1969). М., 1994.

197. Шепилов Д. Т. Воспоминания //Вопросы истории. 1998. № 3.