Активность и сложность современных политических процессов, происходящих в мире, заставляют исследователей как в этнологии, социологии, психологии, так и в других областях науки обратить внимание на историко-культурные связи одних народов с другими. Изучение этой проблемы чрезвычайно интересно, всегда актуально и, вместе с тем, сложно. Культурные связи между народами мира были и остаются одним из важных элементов исторического процесса. Более полному и объективному их освещению во многом содействуют исследования, основанные на новых подходах, свободных от политической и идеологической конюнктуры.
Недостаточная изученность тувинцев, живущих за пределами Республики Тыва, требует объективного научного анализа, прежде всего конкретной сформировавшейся этнической группы, которые в результате эмиграционного движения, а именно этнической группы тувинцев, оказавшихся на территории Монголии. Исследование динамики пространственно-временной локализации этой группы, социальных реалий ее этнокультурного развития призвано восполнить образовавшийся пробел в изучении истории и культуры тувинцев, которые будут способствовать более глубокому изучению этнической истории тувинцев Монголии и, вообще, тувинского этноса.
Предпринятое исследование вызвано социокультурным контекстом конца XX в. и является одним из ответов на духовное возрождение в российском обществе в целом и в тувинском в частности, где идут напряженные поиски идентичности и путей развития в сопоставлении с другими регионами мира.
При рассмотрении данной научной работы хотелось бы дать историческую справку о Республике Тыва, о Республике Монголия и регионе, входящем в ее состав, где наиболее компактного проживания тувинцы, Западная Монголия.
В самом центре Азиатского материка между 49 гр.45' - 53 гр.56' северной широты и 88гр.49' - 98гр.56' восточной долготы1 расположена Республика Тыва.
Республика Тыва расположена в бассейне реки верхнего Енисея, граничит на юге с Республикой Монголией, на западе — с Алтайским краем, на севере — с Красноярским, на северо-востоке — с Иркутской областью, на востоке — с Республикой Бурятией. На протяжении всей своей истории Тыва была тесно связана с народами этих территорий.
Территория республики 170,5 тыс. кв. км. Население чуть превышает У.
300 тысяч человек. Столица Тывы — г. Кызыл.
Монголия, расположенная в центре Азиатского континента, занимает обширную территорию — 1566,5 тыс. кв. км, где по данным переписи 1995 о г., проживало немногим более 2,3 млн. человек.. В административном отношении страна делится на 21 аймак, аймаки на сомоны, сомоны — на баги, столица — на округа, округа на хороны. Численность населенияболее 2,38 млн. чел. Средняя плотность населения — менее 2 человека на 1 кв.км. Доля городского населения 56%.
Под Западной Монголией подразумевают территорию, охватывающую Кобдосский аймак, Цзасакту-Хановский и Сайн-Нойоновский аймаки, т. е. почти всю нагорную часть Монголии, которая пролегает вдоль государственной границей Российской Федерации, и долиной р. Черный Иртыш на западе и оз. Косоголом и верховьями р. Селенги на востоке Республики Бурятия, входящей в состав Российской Федерации. Тувинцы именно этой территории являются объектом данного.
История Тувы. Т 1. Новосибирск.2001. С.З.
2 История Тувы. Т. 1. Новосибирск.2001 С. 4.
3 Грайворонский В. В. Современное аратство Монголии. Социальные проблемы переходного периода 1980;1995. М., 1997. С. 14. исследования. Это такие этнические группы тувинцев, проживающие в сомоне Буянт Кобдосского аймака Монголии, расселенные с давних времен, где их обобщенно называют «урянхайцами».
Изучение тувинского народа невозможно без понимания его культурной вариативности. В процессе этногенеза и этнической истории сложилось несколько этнических групп тувинцев, живущих за пределами Республики Тыва — в Бурятии, Монголии, Китае.
Актуальность темы
диктуется острой востребованностью исследования историко тувинцев, живущих за пределами исконно родной территории. Необходимость включения в культурное тувинское пространство той ее части, которая была утрачена в прошлом из-за идеологического контроля и разрыва связей, — важнейшая сторона современного понимания истории и культуры тувинцев. Данная тема должна по праву занять свое место в комплексе проблем по изучению истории и культуры тувинцев.
Культуру тувинского народа нельзя считать неизученной. Однако интерес исследователей, как правило, ограничивался изучением вопросов духовной культуры, связанных со свадебным обрядом, тогда как за рамками научных интересов ученых остались темы рождения ребенка, погребально — поминальные обряды в XX веке, буддизм, шаманизм.
Регионом наиболее компактного расселения тувинцев является Кобдосский аймак, что и объясняет их выбор в качестве объекта исследования. В изучаемом регионе — многонациональном по характеру, тувинцы являются третьим по численности народом, уступая, монголам и казахам4. В конфессиональном отношении они шаманисты и буддисты.
В исследуемых аймаках доминировали сельские жители. Горожане составляли абсолютное меньшинство.
4 Маннай-оол М. Х. Тувинцы Монголии: традиции и современность// Ученые записки ТНИИЯЛИ. Серия историческая. В XVIII. Кызыл, 1995. С.56−62.
Предметом исследования стала современная этническая культура тувинцев, живущих в Кобдосском аймаке Монголии. В работе представлены история появления тувинцев на территории Монголии, их кочевое хозяйство, материальная культура, включающая в себя: жилище, утварь, пищи, национальную одежду и украшения. В работе рассмотрены важные жизненные этапы человека — детство, зрелость, старость и связанные с ними родильный, свадебный и похоронно-погребальный обряды. Кроме того, рассмотрена религиозная" ' культура тувинцев: шаманизм, ламаизм.
Цели и задачи исследования. Основная проблема, которая решается в данной работе — исследовать штофико-этногрАфнч&жие аспекты (СУПЫУРьг рд-с?№ТРНВАВМ0ь1 этнической группывыявить специфику социального и культурного бытия в рамках этнической группыопределить ведущие тенденции культурной динамики.
Достижение данной цели предполагает решение конкретных задач: -проанализировать характер содержания обрядов и обычаев с точки зрения, во-первых, конфессионального наполнения и мировоззренческих позиций исполнителей обрядов, во-вторых, степень влияния полиэтнического окружения (монголов, казахов);
— выявить общее черты и особенное в обрядовом комплексе российских тувинцев и у тувинцев Монголии;
— выяснить причины происходивших изменений в структуре и содержании обрядов;
— проследить характер хозяйственной деятельности тувинцев (сельского хозяйства, промыслов и др.) под воздействием других народов: монголов, казахов;
Хронологические рамки исследования, исходя из поставленных задач, охватывают конец XIX века и XX век. Нижний временной рубеж (конец XIX в.) определяется появлением первых репрезентативных источников по предмету исследования. В последующие периоды, особенно в последние десятилетия XX века, появляются публикации по этой теме. Интерес вызван, стремлением определить состояние национальной культуры тувинцев на фоне общероссийской и общемонгольской культур.
Степень изученности темы. Этнография тувинцев Монголии мало изучена, так как специальных исследований по данной теме никогда не проводилось, тем не менее отдельные вопросы рассматривались в рамках общеэтнографических работ.
Современные знания о культуре тувинцев в Монголии нельзя и невозможно представить без работ предшественников в области географии, этнографии, истории и тюркологии. Начало изучения культуры тувинцев было положено русской наукой, где в трудах путешественников и участников российских академических экспедиций второй половины XVIII века, прежде всего Г. Ф. Миллера5, который—упоминает.и тувинских урянхайцев. Их, хотя и краткие, сообщения интересны уже тем, что содержат ранние зафиксированные сведения о народных обычаях и обрядах. Авторы затрагивали проблему, которая исследуется в данной работе лишь попутно, изучая в целом историю и культуру народов Центральной Азии.
Подытоживая данные по истории изучения этнографии тувинцев за XVII в. можно сказать, что это был первый период научных наблюдений, выполненных благодаря академическим экспедициям.
В дореволюционный период в научной литературе появлялись работы, посвященные различным сторонам жизни тувинцев. Особо следует выделить труды исследователей второй половины XIX века, качественно отличавшиеся от предшествующих кратких описаний, к ним можно отнести труды H.A. Аристова, Г. Н. Потанина, П. К. Козлова, Б.Я. .Миллер Г. Ф. История Сибири. T.l. M. J1.1937. .№ 55,64.
Владимирцова, 6. H.A. АристовД первым отметил, что t принимая в свой состав многие примеси, урянхайцы должны были и со своей стороны участвовать в составе других племен. Несомненно, участие их в образовании западных монголов, в котором они сыграли роль в числе других лесных народов".7.
По мере рШИТи9[ ЫШЕДОВМий? Ц? НТР?А$М отиЩЛХ/^ШЩШ З, Таковой стала работа Г. Н. Потанина «Очерки Северо-Западной Монголии. Результаты путешествия исполненного в 1879—1880 гг. по поручению Императорского Величества Географического общества». По словам Г. Н. Потанина, «в вершинах р. Кобдо живут кокчулутуны («кок» -по-монгольски синий, «чилу» — камень), которые сами себя называют также тувакиргизы зовут их кок-мунчак (по-киргизски значит синий бисер). По одному показанию, они составляют пять хошунов: Мэрин-да, Церин-да или Черин-да, Хомбу-да, Тэмик-да и Бэджин-да. Кроме имен хошунов, у кок-чулутунов называют еще кости: Бюриот, Хотун, Хасык, Донкур, Тарбут. Последние два называются не как кости, а как хошуны. Все кок-чулутуны кочуют в вершинах р. Кобдо, по Ак-колу и р. Карагаттыкость Донкур живут на оз. Дулбо, кроме того, на Ак-коле помещают поколение сойон, которые делится на две кости: сары-нойон и каратош"8. Он же отмечает, что алтайские урянхайцы являются самым бедным народом в Северо-Западной Монголии. Так что даже название урянх шуба — «дэвиль урянхай» — означало «старая, изодранная».
6 Аристов H.A. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей и сведения об их численности. Живая старина. 1896. В. 3−4- Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Результаты путешествия исполненного в 1879—1880 гг. по поручению И. В. Географического общества. СПб., 1883. В.З. С., 111−118- Владимирцов Б. Я. Отчет о командировке к байтам Кобдоского округа. Известия Русского комитета для изучения Средней и Восточной Азии. Серия.2- Он же: Этнографические мелочи из жизни кобдоских дэрбэтов. Живая старина.1910. XIX. Вып. 1,2 С. 33- Катанов Н. Ф. Письма H. Катанова из Сибири и Восточного Туркестана// ЗАП. РАН Т.73. СПб., 1893. С.1−113- Отчеты Катанова, отправленного для этнографического исследования тюркских племен в Восточную Сибирь, Монголию и Северный Китай. Живая старина. 1892. Выпуск 1,4.
7 Аристов H.A. Заметки об этническом составе тюркских племен и народностей. СПб., 1897. В.3−4 g.
Потанин Г. Н. Очерки Северо-Западной Монголии. Результаты путешествия исполненного в 18 гг. по поручению Императорского Величества Географического общества. СПб., 1883. B.III. С. 1С.
Среди работ этнографического характера прошлого века заслуживает упоминания статья А. Н. Казнакова «Мои пути по Монголии и Каму» в наиболее известном этнографическом труде П. К. Козлова «Монголия и Кам». Эта единственная дореволюционная работа, в которой, кроме исторических данных, содержится значительный этнографический материал. А. Н. Казнаков дает характеристику по малоизученному тогда тюркскому народу — урянхайцам Кобдосского аймака Западной Монголии. Автор по мере возможности дает территориальное распределение тувинцев по родам. о.
К данному периоду, который был наиболее плодотворный в накоплении материалов по тувинцам Монголии относится целый ряд сведений о народном фольклоре, о различных обрядах, записанных Н. Ф. Катановым в «Опыте исследования урянхайского языка с указанием главных родственных отношений его к другим языкам тюркского корня», Д. А Клеменцом в «Сообщениях о сойотах». А. Кастрен усматривал в сойотах, урянхайцах корни угро-самоедского и отчасти енисейско-остяцкого племени, которые под влиянием тюркских народностей забыли свой родной язык и ныне говорят на наречии тюркского языка. В работе В. А. Ощуркова «Из странствий по земле урянхов» содержатся сведения о территориальном распределении тувинцев по Монголии. Наибольшая заслуга в изучении этнографии тувинцев принадлежит Ф. Я. Кону, организовавшему в Туву экспедицию (1902;1903).9.
Существенный вклад в изучение этнографии тувинцев внесли работы B.C. Родевича, В. В. Сапожникова 10, где авторы попытались дать характеристику тувинцам Монголии.
Существенный вклад в изучении тувинцев внесли комплексные экспедиции в начале XX в., которые были осуществлены в результате.
9 Кон Ф. Я. За пятьдесят лет. Экспедиция в Сойотию. М., 1934. многих экспедиций в Урянхайский край и Северо-Западную Монголию с целью комплексного исследования и изучения данных территорий. Ученые побывали в местах расселения тувинцев, где результатом поездок стали отчеты работ, в которых автор данного исследования нашел ранне неиспользованные материалы11.
Однако многие этнографические стороны: родильные обряды, погребально — поминальные обряды освещены в этих работах в незначительной степени.
С развитием этнографической науки в России заметно возрос интерес к обычаям и обрядам, общественному и семейному быту различных народов. В этом смысле конец XIX в. передал эстафету не только первой половине XX в., но и очередному периоду — этапу зарождающейся современной этнографии. Итак, дореволюционная литература по теме положила начало и явилась базой для дальнейшего изучения этнической истории тувинцев в отдельных ее аспектах конца XIX — начала XX вв. отечественными историками, что послужило отправной точкой для даного исследования.
Попытки научного исследования культуры и быта этнографической группы тувинцев стали появляться лишь в советское время.
В этот период значительный размах приобрела экспедиционная работа. Среди работ данного периода следует выделить монографию Г. Е. Грумм-Гржимайло «Западная Монголия и Урянхайский край», вышедшую в период с 1926;1930 гг. В ней содержится богатый фактический материал по истории тувинцев и приведены подробные примечания по интересующим нас вопросам. Он считает, что «урянхайцами ранее.
10 Родевич B.C. Очерк Урянхайского края. СПб., 1910; Сапожников В. В. Монгольский Алтай в истоках Иртыша и Кобдо. СПб., 1910.
11 Попов В. Л. Через Саяны в Монголию. Омск, 1905. Он же. Второе путешествие в Монголию в 1910. Он же. Через Саяны в Монголию. 4.1. Изд., 1905; Родевич M.B. Очерки Урянхайского края. СПб., 1910.
С., 206. Он же. Урянхайский край и его обитатели. Известия ИРГО. T.48. СПб. !912- Шишмарев Я. Сведения о дархатских урянхайцавЯковлев Е. К. Этнографические заметки о сойотах урянхайцев (поверья, легенды, пословицы). Иркутск. 1913. называли туземное население Урянхайского края. Но этнографическое понятие «урянхайцы» шире территориального, так как’под этим именем были известны и небольшие группы, живущие и в Монголии, и на Алтаев восточной части бассейна Черного Иртыша и в верховьях реки Урунгу, утратившие свой тюркский язык и заменившие его мЬнгольским".12.
В 1925 году в Харбине вышла работа М. В. Зайцева «Краткий очерк Монголии», которой имеется сведения по относящийся нас вопросу, где автор монографии привел все урянхайские племена Монголии, описал их территориальные кочевья и привел примерную численность тувинцев13.
В 1926 году Иркутским местным комитетом Севера была организованна Сойотская экспедиция, которая была создана для полного статистико-экономического, бытового и медико-санитарного обследования окинских сойотов. Сведения экспедиции интересны тем, что была сделана попытка, выявить причину, почему ветвь сойотов в свое время отделилась от общего ядра и вошла в пределы современной Монголии. С помощью участников экспедиции удалось установить численность тувинцев, названия сеоков (родов), их положение в данный период.
В.В. Радлов утверждал, что «отуречение урянхайских самоедов произведено было уйгурами, указывая, между прочим, на «сеянь-то», галогкойское племя, могущественное по китайским источникам в VII в."14.
Г. Д. Санжеев в своей работе «Этнографический отчет о поездке в Монголию в 1927 г.» делает попытку выяснить происхождение одного из тувинских родов, дархатов. Историко-этнографические исследование о дархатах Г. Д. Санжеева говорит Ь~том, что «дархаты упорно считают себя в историческом прошлом собратьями урянхайцев, что действительно дархаты являлись урянхайцами, показывают следующие обстоятельства: 1.
12 Грумм-Гржимайло Г. Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Т.1. Описание природы этих стран. Т. 1-Ш. Л., 1914;26.
4. Он же. Т.Ш. В.П. Л., 1930. С.413−859.
13 Зайцев М. В. Краткий очерк Монголии. Харбин. 1925.
Дархатские шаманы призывают своих духов на урянхайском языке (хотя не всегда) — 2. Дархатов своими сородичами считают «хукские урянхайцы» (по мнению Г. П. Потанина) — 3. Признание в том самих дархатских стариков и шаманов"15, далее он утверждает, «что образование дархатской народности есть результат генерального передвижения монгольских племен и родов, которое имело место по всей Центральной Азии и восточной части европейской России в эпоху манчжуро-ойратского состязания к. XVII в., и которое предопределило в дальнейшем геоэтническую конфигурацию монголов. В основной своей массе эта народность (дархаты) составилась из I омонголившихся под ойратским влиянием урянхайцев (сойотов), причем монгольские элементы (буряты, ойраты, халхасцы) вошли в ее состав в весьма незначительном количестве».
В послевоенные годы этнография тувинцев стала более пристально изучаться. Весьма существенен вклад в исследования по этногенезу и этнической истории тюркских народов Саяно-Алтая, сделанный Л. П. Потаповым. Им проведен ряд экспедиций на Алтай, в Горную Шорию, Хакасию, Туву, где исследователь проводил комплексные этнографо-археолого-лингвистические исследования. Результатом экспедиционных работ по Туве является монография «Очерки народного быта тувинцев».
Говоря о Туве, особо следует отметить работы С. И. Вайнштейна «Тувинцы-тоджинцы. Историко-этнографические очерки». (М., 1961), «Проблемы происхождения и формирования ХКТ кочевых скотоводов умеренного пояса Евразии» (М.1973), «Историческая этнография тувинцев. Проблемы кочевого хозяйства» (М. 1976), «Мир кочевников Центра Азии» (М.1991), посвященных этногенезу и этнической истории тувинцев. При этом этом автор своих работах обращает внимание как на материальную так и на духовную культуру тувинцев.
14 Радлов В. В. Этнографический обзор турецких племен Сибири и Монголии. Иркутск, 1929.
15 Санжеев Г. Д. Этнографический отчет о поездке в Монголию в 1927 г. Л., 1930. С. 43.
Интересные сведения об обрядовом применении различных предметов быта монгольских и тюркских народов даны в работах Н. Л. Жуковской, И. В. Октябрьской, И.Н. Соломатиной16, которые представляют огромный интерес в сравнительном плане.
В середине XX в. монгольскими учеными издано небольшое.
1 п количество работ, касающихся заявленной темы. Историографическое значение данной литературы и ее вклад в разработку проблемы определяется тем, что авторы провели первоначальную обработку и систематизацию фактического материала, раскрывающего некоторые аспекты этнической культуры тувинцев. Эти работы имеют, несомненно, большое значение для комплексного исследования данной проблематики в силу их достаточной информативности и содержательности.
По мнению монгольского этнографа С. Бадамхатана, в этногенезе дархатов принимали участие самодийские, тюркские и монгольские племена. Однако, в своей диссертации он приводит не все родоплеменные подразделения дархатов, которые имеют тувинское происхождение. Интересна работа С. Бадамхатана «О свадебных обрядах алтайских урянхайцев», эта работа которая явлалась ценным источником для изучения тувинцев, которая дополнялась в отечественной науке для историков изучающих тувинцев.
В 90-х г. г.ХХ столетия тувинцы Монголии все больше привлекают внимание этнографов. Большая заслуга в изучении тувинцев Монголии.
16 Жуковская Н. Л. Символика культов и ритуалов народов Зарубежной Азии. М., 1980. Она же. Календарь в культуре народов мира. М., 1993. Она же. Категории и символика традиционной культуры монголов. М., 1988. Она же. Мифы, культы, обряды народов Зарубежной Азии. М., 1988. Она же. Судьба кочевой культуры. М., 1990. Октябрьская И. В. Тема человека в традиционном мировоззрении тюркоязычных народов Южной Сибири. Новосибирск, 1994; Соломатина С. Н. Материалы о матери и младенчестве у западных тувинцев//Источники и методы исследования социальных и культурных процессов. Омск, 1988. Она же. Ритуалы женщин у тувинцев//Материалы полевых этнографических исследований 1990;91 гг. СПб., 1993. С., 118−129. Она же. Символическая культура тувинцев (домашние женские ритуалы). СПб., 1997. Она же. Тувинская юрта к модели мира кочевников//Культура народов Сибири. СПб., 1997.С. 154 168. принадлежит и тувинским историкам. В 1995 году вышла статья Ю. Л. Аранчына «К истории открытия и изучения памятников орхоно-енисейской древнетюркской рунической письменности» 18, где автор дает исследованное и составленное распределение тувинцев по аймакам современной Монголии. В итоге очевидно, что почти на всей территории Монголии проживают составляющие органичную часть современного монгольского этноса осколки конфедераций периода тюркских каганатов, лесных урянхатов времен монгольской империи Чингисхана, урянхайцев, находившихся под владычеством богдыхана Цинского Китая в XIX и начале XX в.
Статья М.Х. Маннай-оола «Тувинцы Монголии: традиции и современность» 19, примечательна тем, что дана попытка анализа положения тувинцев на современном этапе. Нельзя не согласиться с выводами М.Х. Маннай-оола, что тувинцы Северо-Западной и Центральной Монголии, из-за длительного совместного проживания подверглись сильной монголизации как в отношении языка, так и культуры. Хотя, в результате компактного проживания тувинцев сомона Буянт Кобдосского аймака и сомона Цэнгэл Баян-Ульгэйского аймака показывает, что они сохранили родной язык и этническое своеобразие в быту и культуре, впрочем, есть некоторые заимствованные черты из культуры монголов и казахов.
Несколько работ, имеющих отношение к теме нашего исследования, изданы в Китайской Народной Республике20. Опубликованная в Китайской Народной республике и Республике Монголия литература по этнографии.
17 Бадамхатан С. К вопросу о происхождении цаатан (тоджинцев)// Шинжлэх ухаан. Улаанбаатар, 1959.№ 2.С.30−35- Он же. Свадебные обряды алтайских урянхайцев.ТД. Улаанбаатар, 1960.
18 Аранчын Ю. Л. К истории открытия и изучения памятников орхоно-енисейской древнетюркской рунической письменности//Ученые записки. Серия историческая. В XVIII. Кызыл. 1995.С.63−68.
19 Маннай-оол М. Х. Тувинцы Монголии: традиции и современность//Ученые записки. Серия историческая. В XVIII. Кызыл, 1995. С.56−62.
20 Сюй Лицюнь. Тувайцы. КитайЛ988. № 3. С.34−41- Хз Синлян. Первые шаги в изучени религиозных верований алтайских урянхайцев.-Миньцзу яньцзю (Изучение национальностей). Пекин.1986. № 1. С. 66. тувинцев Монголии в силу малодоступности отечественному русскоязычному читателю нуждается во введении в научный оборот.
Выдающимся ислледователем изучения материальной культуры, обычаев, фольклора тувинцев Монголии является немецкий ученый Э. Таубе. Результатом полевых исследований, проведенных ею среди тувинцев, живущих на Алтае в Западной Монголии в течении ряда лет (1966,1967, 1969, 1982 и 1985) -это наряду с этнографическим материалом немалое количество текстов из устной традиции представляет для науки огромный интерес 21.
Таким образом, анализ историографии по этнической культуре тувинцев Монголии дает основание говорить о фрагментарном характере изученности проблемы. Ее изучение до последнего времени ограничивалось лишь описанием или анализом отдельных явлений, в частности территориального распределения кочевий тувинцев, жилища, домашней утвари, свадебных норм, обычаев и обрядов, бытовавших в конце XIX — нач. XX вв. Нужно отметить, что эти вопросы до наших дней остаются практически не доработанными, и литература по этой тематике небогата. К тому же вне поля зрения этнографов осталась проблема эволюции этнической культуры тувинцев. В обстоятельном анализе нуждаются не только данные проблемы, но и изучение современных этнополитических и межэтнических отношений тувинцев Монголии.
В целом, анализ степени изученности темы позволяет сделать вывод, что заявленная тема остро нуждается в научно-теоретической разработке.
21 Taube Э. Das Kastrierfest bei des Tuwinern des Cengei — sum. — Asien in Vergangenheit und Gegenwart. Berlin. 1974; Она же. Современное состояние традиционных форм быта и культуры у цэнгэльских тувинцев. — Etnografia Polska. Wrosiaw — Warchawa — Krakow — Gdansk. 1980; Она же. Сказки и предания алтайских тувинцев. М., 1994; Она же. Барыын Моолда Сенгел тываларынын ырлары. Кызыл.1995; Она же. Тувинские фольклорные тексты с Алтая//Становление и развитие науки в Туве. Кызыл.2000. С.99−102- Вайнштейн С. И., Э. Таубе (ГДР).Тувинцы Монгольского Алтая (Кобдинские тувинцы)//Полевые исследования Института Этнографии 1980;1981. М., 1984. С.233−241.
Источники. Диссертационное исследование основано на комплексе исторических, этнографических и фольклорных источников, многие из которых впервые вводятся в научный оборот.
Полевые материалы стали основным источником при написании диссертации. Полевые экспедиции проводились в течение 1998;2001 гг. в Кобдосском аймаке в Республике Монголии. Кроме того, для сравнительного анализа параллельно проводились полевые исследования в пограничных кожуунах Республики Тыва: Тес-Хемский и Эрзинский кожууны на юге граничащиеся с Монголией, Дзун-Хемчикский кожуун — с западной стороны МонголииПий-Хемский кожуун — с северной стороны граничит с Хакасией. Методика сравнительного полевого исследования, заключающаяся в сборе необходимого этнографического материала не только на местах проживания тувинцев Монголии, но и на достоверной родине их прадедов, несомненно, имеет ряд преимуществ перед письменными памятниками, поскольку позволяет включить в работу гораздо более многообразный спектр проявлений традиционно-бытовой культуры. При этом виде полевой работы сбор материалов по проблеме культуры тувинцев проводился, в основном, методом опроса на местном диалекте тувинского языка. Это позволило зафиксировать диалектные слова и выражения, изучение которых может стать объектом самостоятельного исследования. Этнографические особенности местных вариантов того или иного обычая уточнялись в процессе живого общения с народными знатоками старины и сравнивались с обычаями в Республике Тыва. В результате было опрошено более ста человек в ходе полевых исследований. В конце работы в приложении имеется список респондентов, от которых были получены наиболее полные сведения22.
Стационарный метод работы проводился в основном в летний и осенний периоды, был применен весь комплекс различных видов полевой деятельности: проводился опрос, велось личное наблюдение, происходило участие в обряде. Возможность длительного пребывания в этнической среде позволило увидеть всю последовательность этапов свадебного обряда.
На всех этапах сбора полевого материала применялись различные методы фиксации: фотографирование, аудиозапись, графическое изображение.
Фольклор, при соблюдении критического подхода к нему, выступает важным (иногда единственным) источником для исследования прошлого бесписьменных народов, которые автор данного иследования использовал в своей работе.
Для раскрытия основных сторон проблемы исследования этнокультурной истории тувинцев Монголии потребовалось привлечение широкого круга опубликованных и неопубликованных документов российских (советских) и монгольских архивов, статистических сборников, справочников, материалов периодической печати. В заметках, сборниках наблюдений, исторических, статистических описаниях авторы корреспонденций приводят разнообразные этнографические сведения, касающиеся отдельных обычаев, обрядов. Автором проработаны документы из фондов Центрального государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Центрального государственного архива Республики Тыва (ЦТА РТ), а также рукописные отделы Тувинского краеведческого музея, Государственной Центральной библиотеки имени В. И. Ленина, библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Тывинского Института гуманитарных исследований (ТИГИ). Наибольшую ценность представили материалы следующих фондов: дневники референтов и отчеты по странам Востокафонды органов управления в области национально-исторического.
22 См. приложение к диссертации № 1. строительстваэтнографические и демографические сведения по автономным республикам и областям.
Методы. Сравнительно-исторический метод дает возможность показать различия и особенности их этнической культуры с монголами и казахами, отметить этнокультурные связи с соседними народами.
Теоретическим фундаментом для исследования данной группы послужили труды ведущих отечественных исследователей по различным аспектам традиционной тувинской культуры: С. И. Вайнштейна, В.П. Дьяконова^ Л. П. Потапова, Э. Tay бе по этногенезу и этнической истории, по традиционным верованиям и культам тувинцев. Несомненную ценность представляют работы, освещающие различные стороны повседневного быта, хозяйства, культуры В. П. Бутанаева, Г. Е. Маркова.
Научно-практическая значимость работы определяется тем, что ее результаты могут быть учтены в работе современных структур власти на уровне Республики Тыва, при осуществлении более гибкой и продуманной политики по отношению к тувинцам, живущим за пределами своей исторической родины. Материалы исследования могут быть использованы при чтении вузовского курса истории Тывы, при проведении семинаров и спецкурсов по указанной проблематике, при руководстве курсовыми и дипломными работами, при проведении практических занятий, при организации, полевых исследований студентов. Материалы и выводы диссертации могут найти применение при подготовке учебных пособий по истории Тывы, по истории и культуре тувинцев Монголии. Сведения и выводы могут послужить основой для дальнейших исследований тувинцев Монголии.
Апробация диссертации. Выводы и результаты диссертации изложены в форме тезисов III и IV конгрессах этнографов и антропологов России, а также межрегиональной конференции «Молодежь в науке: проблемы, поиски, перспективы», посвященная 80-летию народного поэта.
Калмыкии Д. Н. Кугультииова (Элиста, 2002). Основные положения данной работы были рассмотрены на заседании кафедры этнологии исторического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова.
Результаты исследования позволили сделать вывод о глубинном единстве и родстве тувинцев Монголии с материнским этносом, с исторической родиной, и вместе с тем о вариативности развития этнокультурных традиций, что объективно объясняется разными историческим, социокультурным условиями проживания. В силу географической локальности, многовековой изоляции от своего основного этноса, относительной замкнутости, компактности проживания данная этническая группа смогла сохранить целостность и специфичность социального и культурного фондов. Несмотря на активные этнокультурные контакты с монголами и казахами, тувинцы сумели сохранить духовные ценности, нормы, приверженность к традициям.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Тувинский этнос расселен на территории не только России, но и в Бурятии, Монголии и Китае. В данной ситуации, безусловно, государственный фактор оказывает определяющее влияние на направление современного развития этнических групп тувинцев.
Ныне Республика Тыва является субъектом Российской Федерации, что находит отражение в постоянных контактах тувинцев с другими народами.
На территории Монголии тувинцы составляет национальное меньшинство и не имеет национально-территориальной государственности. Находясь в иноэтнической среде, тувинцы в течение веков смешивались с другими народами, что' приводило, в одном случае, к естественным ассимиляционным процессам, в другом, к их вхождению в состав соседних народов как этнографических групп. В любом случае, надо полагать, этническое развитие тувинцев за пределами собственной Тувы носит сложный и неоднозначный характер. 1.
Этническая культура тувинцев* живущих в Монголии б период с конца Х1ХГХХ вв., эволюционизировала, сохраняя при этом черты национальной культуры. Она несет на себе, отпечаток времени, в периоды которого возникала и существовала. Значительное влияние на них оказывают правовая законодательная база государства, политическая, культурная и экономическая ситуации, процессы межэтнического взаимодействия. В каждом конкретном случае степень воздействия указанных причин неравноценна.
Сравнительно компактное расселение тувинцев на территории Кобдосского аймака во многом определяет единообразие их занятий и хозяйственного цикла. Главным их занятием было и остается скотоводство, которое до сих пор сохраняет традиционные черты. Формы ведения хозяйства имеют много общего с соответствующей тувинской, что подтверждает факт наличия у них единого ядра. Они также, как и тувинцы, имеют сезонные пастбища. А роль пастбищ в скотоводстве незаменима: они являются главным условием содержания скота.
Из домашних животных основную хозяйственную роль играют лошади, так как кочевание как хозяйственная потребность немыслимо без этих животных, издавна приспособленных человеком для верховой езды и транспортировки грузов.
Помимо скотоводства важную роль играет огородничество. В тех местах, где имеется хорошая почва выращивают небольшой ассортимент овощей: картофель, лук, морковь.
В целом для хозяйства тувинцев характерна направленность на удовлетворение своих потребностей в продуктах питания и предметах первой необходимости. Хозяйство носит в основном комплексный характер: многостороннее использование домашних животных, огородничество, в незначительной степени охота.
О направлениях хозяйственной деятельности тувинцев свидетельствует их повседневная пища. Соотношение между потребляемым количеством мяса и молочных продуктов зависит от сезона хозяйственного года. В применении пищи год у них делится на два сезона: зимний и летний. Зимний сезон, более основательный, включает в себя, прежде всего мясо домашнего скота, а также различные виды мучных изделий. В летнем рационе первое место отводится молочным продуктам, второе — мучным изделиям. В традиционной системе питания помимо ее исконной мясомолочной основы можно выделить такие заимствованные элементы, как овощи. Нет никаких сомнений в том, что эти инновации появились в ходе исторических контактов с проживающими по соседству носителями развитой земледельческой культуры.
В современной одежде тувинцев ясно выражена тенденция к смене национальных особенностей региональными, то есть характерными для целого историко-географического и вместе с тем природно-хозяйственного региона. Что же касается современного национального костюма, то он сформировался на основе переработки традиционных форм и большей частью представляет сочетание традиционных и региональных черт.
Так сложилось, что тувинцы на протяжении двух веков живут бок о бок с другими народами и это обстоятельство, безусловно, оказало существенное влияние на такие стороны их материальной культуры, как жилище и одежда.
Темпы происходивших изменений были неодинаковыми и различались в каждом отдельном обрядовом комплексе. В наибольшей степени трансформации подвергся погребально-поминальный обряд. Обряды и обычаи, связанные с рождением ребенка также изменились в изучаемый период.
Начиная с 60-х годов, вместе с расширением сети роддомов и услуг медицинской гинекологической помощи женщинам до и после родов, ряд традиционных магических обрядов, например с плацентой и пуповиной, выполнять стало просто невозможно. Ушел в прошлое институт повитух.
Другие родильные обряды, в первую очередь дородовые запреты беременной, способы лечения маленьких, средства защиты от сглаза, сами по себе сохраняются.
Появляются новые обряды и обычаи. Это в первую очередь: поздравление роженицы, оповещение родственников о родившемся. Возникают новые элементы в быту по уходу за ребенком (коляски, кроватки, покупные игрушки, детская одежда). Обязательной стала регистрация рождения детей в сельских Советах, в органах ЗАГС.
Семья у тувинцев является не только социальным институтом, но и трудовым коллективом, основной ячейкой рода чем, собственно, объясняется ее высокое положение в социальной организации общества. Вступление в брак считается необходимым. Безбрачие-явление крайне редкое, почти исключительное.
Изучение свадебного обряда показало, что он относится к тому виду семейных обрядов, который в изучаемый период более других сохранился.
Сравнительный анализ свадьбы тувинцев Монголии, бытовавшей в конце Х1Х-ХХ вв., со свадебной обрядностью тувинцев России показывает много общих черт. Как показывают исследования, этапы свадебной обрядности полностью соответствуют.
Вместе с тем, в свадебной обрядности обнаруживаются аналогии с монгольской свадьбой. Очевидно, заимствования появились в результате межэтнических контактов двух народов. Это отражено в элементе, перевоза невесты из родной юрты в юрту жениха. За невестой едут только определенное количество людей, и только золовки «кеннээттери» (жены братьев). Украшают юрту молодых тоже они. У российских тувинцев такое не наблюдается. К сожалению, обряд «прятания» невесты за занавесом «тумаалай» у российских тувинцев утерян, хотя в конце XIX — начале XX вв. он существовал. Видимо, здесь свою роль сыграло влияние цивилизации. В свадьбах российских тувинцев больше европейских элементов, ярким примером служит свадебная одежда молодоженов: жених в костюме, невеста в белом платье.
Конфессиональный характер во время свадебного обряда существует у тувинцев Монголии и России. Перед знакомством сватов у ламы узнается, подходят ли годы рождения жениха и невестывычисляют благоприятные дни для проведения свадьбы. У российских тувинцев если жених и невеста по годам рождения не подходят, то можно сделать определенные обряды, что после них родители дают разрешение на женитьбу. У тувинцев Монголии, система запретов и предписаний соблюдают строго.
Обследование погребально-поминального обряда свидетельствует об его преимуществе шаманском характере. Благодаря данному обстоятельству, он во многом идентичен с погребальными обрядами тувинцев Республики Тыва. Общие черты проявляют себя в представлениях о душе, смерти и загробном мире, характеризуются проводы умершего, системы поминок (7 дней, 49 дней).
Естественная ассимиляция, смешанные браки и появление на ее основе этнокультурного новообразования в принимающем обществе равносильна исчезновению тувинцев, которые перестают существовать, когда исчезает понятие «свой-чужой». Единственным или почти единственным фактором, пространственно объединяющим их как тувинцев, является этнокультурная специфика, определяющая особенности их менталитета. Ее устойчивость, ее сохранность в немалой степени зависит от характера связей с Республикой Тыва, от их численности и особенностей расселения.
Ритуальной формой духовной интеграции, механизмом закрепления и передачи основных норм, ценностей данного образа жизни выступают календарные праздники Шагаа и Наадым. Из всех праздников, помимо официальных, наибольшей популярностью пользуется традиционный Новый год, который так же, как у тувинцев, называется «Шагаа». Он ежегодно отмечается по лунному календарю и представляет собой своеобразный комплекс обычаев и обрядов, игр и развлечений, эстетических и этических воззрений тувинцев.
