Актуальность исследования обуславливается необходимостью выявления этнического компонента в мусульманском образовании и вытекает из недостаточности утвердившегося схематичного, упрощенного подхода к конфессиональным вопросам в советское время.
Ислам с момента его распространения в Казахстане играет важнейшую роль в формировании этнической культуры и самосознания казахского народа. В условиях отсутствия государственных институтов в XIX — начале XX вв. ислам являлся ключевым фактором в сохранении этноконфессио-нальной идентичности, развитии духовной культуры и национального возрождения.
Для этнографа изучение местных культов и религиозных верований представляет особый интерес, потому что нередко в особенностях местных верований можно проследить специфику, свойственную определенным этническим группам. Племенные, родовые культы и верования отличались друг от друга. У каждой этнической группы были свои, особые духи, божества, свои обряды поклонения этим духам. С течением времени многие особенности стерлись, многие обряды переплелись. Те пережиточные явления, которые все же остались, позволяют выявить этнические различия между народами.
Исторический опыт функционирования ислама в России углубляет наши представления о культурных и общественно-политических аспектах становления и развития мусульманских институтов на его национальных окраинах. Общественная значимость изучения повседневной жизни казахов-мусульман определяется необходимостью сохранения и возрождения культурной памяти и толерантных отношений в современном обществе, этнического многообразия Российской Федерации, в которой последователи ислама составляют вторую по численности, после православных, группу верующих.
Давлению атеизма и целенаправленной секуляризации успешней всего противостояли местные формы бытования ислама, которые А. Беннигсен назвал термином «параллельный» или «неофициальный» ислам1. Ислам в Казахстане отличается от фундаментального ислама. Основными догмами он схож с арабским исламом, но в повседневной практике корни его другие. Он опирается на многовековые традиции и обычаи казахского народа. Казахский ислам — это красивый симбиоз ислама и домусульманских культов. Многовековая история и культура казахского народа является яркой и неотъемлемой частью всемирной истории. На протяжении столетий на территории Казахстана формировалось неповторимое цивилизационное пространство, воплотившее в себе достижения арабо-тюркского мира, традиции и нравственные ценности ислама и христианства. Развитие мусульманского образования и история народного ислама, формирование национальных систем образования стало определяющим фактором данного процесса, органично совмещавшего в себе интеграционные тенденции, что открывало широкие перспективы для сохранения этнической самобытности казахского народа. В этой связи нам представляется актуальным изучение истории народного образования казахов, которое, с одной стороны, переживало в конце XIX — начале XX вв. общее для всего мусульманского образования Российской империи возрождение, а с другой стороны, имело свою специфику, отражавшую местные этнические особенности.
Изучение функционирования традиционных мусульманских мектебе и медресе — самых массовых и остававшихся вплоть до начала XX в. единственными доступными для широких масс казахского населения формами культурно-общественного социума казахов Степного края — позволяет выделить определенные закономерности и характерные этнические черты в народном исламе казахов.
1 Цит. по кн.: Суфизм в Центральной Азии // Сост. A.A. Хисматуллин. — СПб., 2001. -С.332.
Система просвещения у казахов представлена сетью мусульманских мектебов и медресе. О необходимости систематического и всестороннего изучения педагогического наследия мусульманской системы просвещения свидетельствует тот факт, что, являясь частью духовной культуры, оно влияло на формирование национального самосознания казахов. Даже в условиях кочевого быта была широко распространена грамотность. Народные традиции, народная этнопсихология, этнопедагогика, традиционная литература в мектебах получили свое развитие и стали основой для формирования традиционного народного самосознания. Так, великий казахский поэт, просветитель и мыслитель Абай получил первоначальное образование в аульном мек-тебе, а продолжив образование в медресе, стал одним из выдающихся деятелей казахской культуры.
Ислам в Казахстане является неотъемлемой частью отечественной истории, казахской духовной культуры, а также основным фактором академических знаний и общественно-политической жизни. Решение проблемы соотношения ислама единого и ислама регионального имеет важное научно-практическое и методологическое значение как в плане определения подхода к изучению и восстановлению этнографической картины ислама, так и в плане применения полученных результатов к изучению конкретных форм его бытования.
Степень изученности темы. Вышедшие работы, в которых в той или иной мере получили отражение проблемы нашего исследования, можно разделить на три крупные группы, в зависимости от периода появления: дореволюционные, советские и современные. Дореволюционная историческая литература представляет собой богатейший банк фактического материала, являющийся основой исследования. Изучение русскими исследователями Казахстана связано с задачами хозяйственно-культурного освоения края. Большая часть сочинений принадлежала участникам дипломатических миссий, военным, чиновникам. Несмотря на тенденциозный характер некоторых общих положений исследований и описаний, в них содержится богатый исторический, статистический и этнографический материал. Этнографическим изучением ислама и мусульманского образования у казахов данного региона исследователи стали заниматься во второй половине XIX в.
Для выяснения причинно-следственных связей в развитии народного ислама и мусульманской системы образования в конце XIX — начале XX вв. большой интерес представляют труды дореволюционных исследователей первой половины и середины XIX в. Среди работ этого периода представляет ценность труд И. Г. Андреева, в частности, в главе V дается богатейший материал об обрядах, молитвах и постах, нравах и поведении, о рождении младенцев, об обрезании, шаманах и др. При исследовании поставленной проблемы привлекался труд А. И. Левшина «Описание киргиз-казачьих или кир-гиз-кайсацких орд и степей», в которой подробно показаны вера и суеверие, нравы, воспитание и грамота у казахов. А. И. Левшин, сравнивая казахов с «северными» и «южными» народами, отмечал их следующие черты: по сравнению с первыми, «не имеют ни деятельности, ни мужества, ни духа завоеваний», со вторыми — «не изнеженны, не слабы и не знают не только рабства, но и подданства. Они составляют класс, средний между двумя предыдущими"3. На страницах многочисленных материалов и документов представителей русской администрации Казахстана существовало мнение, что казахи не были в достаточной степени пропитаны исламом, как, например, татары или узбеки. Довольно четко это было высказано в Сборнике материалов по мусульманству, составленному по распоряжению генерал-губернатора Туркестанского края С. М. Духовского: «Из всех мусульманских народностей, подвластных России, самыми плохими исламистами следует признать наших киргиз [казахов. -Р.Г.]"4. У.
Андреев И. Г. Описание Средней орды киргиз-кайсаков. — Павлодар: НПФ «ЭКО», 2006. -Т. 26.-210 с.
3 Левшин А. И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей / Под общ. ред. акад. М. К. Козыбаева. — Алматы: Санат, 1996. — 656 с.
Духовский С. М. Сборник материалов по мусульманству / Под ред. В. П. Наливкина. -Ташкент: Тип-я М. Розеноер, 1900. — 147 е.- Он же. Сборник материалов по мусульманству / Под ред. В.И. Ярового-Раевского. — СПб.: М. Розеноер, 1899. — 156 с.
Представляют большой интерес работы русского тюрколога, академка В. В. Радлова, который, отдавая большую дань исламской религии, считал ее культурным благом для степных кочевников. «Несомненно, — писал он, -именно благодаря влиянию мусульманской религии киргизам присущ большой порядок в одежде и устройстве жилища, чистота, упорядоченные семейные отношения и более совершенные этические принципы"5.
То же самое отмечал этнограф Г. Н. Потанин, один из организаторов «Сибирского областничества». Его труды по истории и этнографии казахского народа до сих пор не потеряли своей научной значимости. Г. Н. Потанин совершил ряд путешествий по малоизученным областям Сибири и Центральной Азии. По истории и этнографии казахского народа он написал более 50 статей, заметок и книг6. Актуальными остаются его замечания о значении мусульманских клерикальных образов для формирования свободного духа кочевника-казаха.
7 о.
В конце XIX в. изданы труды Н. Абрамова, И. Завалишина, М. Шор-манова9, а также работы А. Букейханова10, П. Румянцева11, Л. Чермака12,.
1 т.
Ф. Щербины и др., которые основывались на обширных статистических данных.
5 Радлов В. В. Из Сибири: страницы с дневника. — М., 1989. — 749 с.
6 Потанин Г. Н. Семипалатинск и другие города Семипалатинской области // Живописная Россия. — СПб., 1884. — Т. II. — С. 11−29.
7 Абрамов H.A. Областной город Семипалатинск. Краткий исторический взгляд на места, занимаемые Семипалатинской областью // Записки ИРГО. — СПб., 1861. — Кн. 1. — С. 109 174- Он же. Усть-Каменогорск в 1861 г. // Записки ИРГО. — СПб., 1863. — Кн. 4. — С. 110 138- Он же. Усть-Каменогорск в 1863 г. // Тобольские губернские ведомости. — Тобольск, 1865. -№ 14,15. -С. 37−49. о.
Завалишин И. Описание Западной Сибири. — Т. III. Сибирско-Киргизская степь. — СПб., 1867. 145 с.
9 Шорманов М. Казахские народные обычаи. — Павлодар: ТОО «ЭКО», 2005.
10 Букейхан А. Н. Казахи: историко-этнографические труды. — Павлодар: ТОО «ЭКО», 2006.-Т. 14.-304 с.
11 Румянцев П. П. Киргизский народ в прошлом и настоящем. — СПб., 1910. — 66 с.
12 ЧермакЛ.К. Переселенцы в Степном крае // Сибирские вопросы. — Омск, 1908. -№ 3−4.
— С. 23−30. 11.
Щербина Ф. Павлодарский уезд. — Воронеж, 1903. — 383 е.- Он же. Киргизская народность в местах крестьянских переселений. — СПб., 1905.-120 с.
О казахских мектебах и медресе имеются сведения в работах русских ориенталистов А. Алекторова14, Н. Остроумова15, Н. Бобровникова16, И. Иль.
17 минского, С. М. Граменицкого. Труды Н. Ильминского по вопросам просвещения казахов пронизаны идеей необходимости русско-православного направления18.
А. Алекторов, выпускник Оренбургского учительского института, свободно владевший казахским языком, близко знавший жизнь местного населения, много лет учительствовавший в Казахстане, опубликовал более 200 работ по истории, этнографии и фольклору казахов. Также он составил для казахских детей «Киргизскую хрестоматию» (Омск, 1907 г.).
Татарский просветитель И. Гаспринский, автор идеи о введении в медресе основ светских наук, высказывал следующие мысли: «Если ввести в курс мусульманских медресе элементарное преподавание наук на татарском языке, то это облегчит доступ знаний в мусульманскую среду без всякого вреда для государства и быстро поднимет умственный уровень духовенства, среднего сословия и рассеет многие дурные предрассудки"19.
14 Алекторов А. Е. Чем и как мы способствуем укреплению мусульманства в киргизах // Материалы для изучения старина, истории и быта киргиз. — Оренбург, 1982. — Вып. 1- Он же. Из мира киргизских суеверий // ИОАИЭ при Казанском университете, 1900. — Т. 16. -Вып. 1- Он же. Новые течения в жизни магометанских школ // ЖМНП. — 1909. — Ч. 20- Он же. Из истории развития образования среди киргизов Акмолинской и Семипалатинской областей // ЖМНП. — 1906. — № и. — Ч. 362.
15 Остроумов Н. П. «Колебания во взглядах на образование туземцев» в Туркестанском крае // Кауфмановский сборник. — М., 1910. — 234 е.- Он же. Мусульманские мактабы и русско-туземные школы в Туркестанском крае // ЖМНП. — 1906. — февральОн же. Народное образование. Мадрасы в Туркестанском крае // ЖМНП. — 1906. — № 6. — 185 е.- Он же. Мусульманская высшая школа // ЖМНП. — 1906. — № 10. — С. 124.
16 Бобровников H.A. Современное положение учебного дела у инородческих племен Восточной России. — Петроград, 1917. — 36 е.- Он же. Русско-туземные училища, мектебы и медресе Средней Азии: путевые заметки. — СПб., 1913.
17 Граменицкий С. М. Очерк развития народного образования в Туркестанском крае. -Ташкент, 1896. — 88 е.- Он же. Инородческое образование в Туркестанском крае // Туркестанские ведомости. — 1900. — № 2, 3, 5, 6, 8−10. — 35 е.- Он же. 25-летие учебного дела в Туркестанском крае. // Туркестанские ведомости. — 1901. — 26 с.
18 Ильминский H.H. Воспоминания об И. Алтынсарине. — Казань, 1891. — 396 е.- Он же. Письма Николая Ивановича Ильминского. — Типо-Литография Императорского университета, 1895.-414 е.- Он же. Кистории инородческих переводов. — Казань, 1884.-40 с.
19 Гаспринский И. Русское мусульманство. Мысли, заметки и наблюдения // Звезда Востока. — 1991.-№ 4. — С. 105−119.
Просветительское движение в Казахстане возглавили выдающиеся сы.
20 21 ны казахского народа Ш. Валиханов, И. Алтынсарин. Будучи передовыми представителями своей эпохи, они во многих вопросах развития Казахстана были на порядок выше своих современников. Это обусловлено их образованностью, талантом и идейным влиянием, оказанным на них передовой русской демократической интеллигенцией. С другой стороны, они находились под влиянием складывавшейся в Казахстане идейно-политической обстановки.
Интерес к Казахстану со стороны русских ученых приводил к изучению образцов устного народного творчества и религиозных верований казахов. Выдающимся представителем одной из таких школ был ученый Ш. Валиханов. Такие работы, как «Тенкри», «Следы шаманства у киргизов», «Ар-вахи или онгоны, духи умерших предков», «О животных, приносимых в жертву», «Космологические понятия киргизов», отражают картину религиозных представлений казахов, в которых тесно переплелись мусульманские и языческие традиции. Необходимо отметить, что социально-политические взгляды Ш. Валиханова были направлены на просвещение казахского народа.
Большое значение в деле просвещения казахского народа сыграл Ибрай Алтынсарин. Говоря о нем можно отметить, что основными задачами было создание и организация первых русско-казахских народных школ и просветительская деятельность как поэта, писателя, пропагандиста научных знаний, а также как учителя и автора первых учебников на казахском языке. Он также выступал как публицист и этнограф, собиратель устного народного творчества.
Валиханов Ч. Ч. Предания и легенды Большой киргиз-кайсацкой орды // Собр. соч.: В 5 т. — Алма-Ата: Наука, 1984. — Т. 1. — С. 273−276- Он же. Замечания на третью часть описания киргиз-казачьих орд (А.И. Левшина) // Собр. соч.: В 5 т. — Алма-Ата: Наука, 1984. -Т. 1. — С. 198−200- Он же. Тенкри (Бог) // Собр. соч.: В 5 т. — Алма-Ата: Наука, 1984. -Т. 1. — С. 208−215- Он же. Следы шаманства у киргизов // Собр. соч.: В 5 т. — Алма-Ата: Наука, 1985. — Т. 4. — С. 48−70- Он же. О мусульманстве в степи // Собр. соч.: В 5 т. — Алма-Ата: Наука, 1985. — Т. 4. — С. 71−76.
Алтынсарин И. Собрание сочинений: В 3 т. — Алма-Ата: Наука КазССР, 1978. — 352 е.- Он же. Мусылманшыльщтьщ тущасы. Шариат-ул-ислам / дайындаган А.Сейщмбеков. -Алматы: Кдзакстан ТПО К^аламгер, 1991. — 80 б. На каз. яз.
Офицер Генерального штаба М. Красовский, составитель материалов для географии и статистики области сибирских киргизов, осуществивший исследование хозяйства и быта казахов и переселенцев из России, говорит, что «киргизы отличаются в религиозном отношении полным индифферентизмом». Наибольший интерес в труде «Область Сибирских киргизов» представляют главы о религиозном и умственном образовании казахов. Книги христианского миссионера Я. Д. Коблова являются историческими документами об общественно-бытовой жизни мусульманского духовенства. Эти важные аспекты книг Я. Д. Коблова послужат, на наш взгляд, определенным ориентиром для выработки принципов в решении актуальных сейчас проблем межконфессиональных отношений.
Работа Вл. фон-Герна «Характер и нравы киргиз-казаков» содержит интересные факты о обычаях, суевериях казахов, о татарских муллах24. В книге Н. Ядринцева излагаются различные пути ассимиляции, особую критику вызвала постановка вопроса об образовании: «Дайте ему [инородцу], говорит он, прежде всего описание его жизни, его кочевья, его племени, его нравов и его историю, пусть он увидит самого себя и то, к чему ближе, пусть он узнает, что его племя совершило и что ему следует совершить"25.
Таким образом, анализ дореволюционной литературы показывает ее двойственный характер. С одной стороны, дореволюционные материалы несут в себе большой запас информационного и статистического материала, помогающего изучить поставленную проблему. С другой стороны, большин.
22 Красовский М. Область сибирских киргизов // Материалы для географии и статистики России.-Ч. 1−3.-СПб., 1868.
23 Коблов Я. Д. Конфессиональные школы казанских татар. — Казань, 1916; Он же. О магометанских муллах: религиозно-бытовой очерк. — Казань, 1907; Он же. Религиозные обряды и обычаи татар-магометан. — Казань, 1908.
24 Вл. фон Герн. Этнографические заметки / Сб. ст. по Семипалатинской области. — Семипалатинск, 1899.-С. 1−33.
25 Ядринцев Н. М. Сибирские инородцы: их быт и современное положение (Этнографическое и статистическое исследование). — СПб.: Изд. С. М. Сибирякова, 1891. — 150 е.- Он же.
Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении.
2-е изд. — СПб.: Изд. С. М. Сибирякова, 1892. — 720 с. ство дореволюционных источников лишены научной систематизации и требуют дальнейшей обработки.
Во второй блок литературы следует отнести труды советских исследователей, касающиеся истории народного ислама в Казахстане. В советскую эпоху деятельность религиозных служителей, особенно мусульманских, оценивалась с классовых позиций однозначно негативно.
Наибольшую ценность среди советских работ представляют ранние работы советского периода. Они были менее политизированы, чем работы последующих лет. Особый интерес вызывают исследования С. Д. Асфендияро.
26 27 28 ва, С. И. Руденко, С. М. Абрамзона. Изучение этносоциальной структуры и культурно-хозяйственных процессов предпринималось Т. Рыскуловым29, К. Кеменгеровым30, А.П. Чулошниковым31, Г. Токжановым32. Большой объем информационного материала представлен в справочной книге «Весь Казахстан», изданной в 1931 г. 33.
Этнограф С.П. Толстов34 провел большое исследование в области религиоведения народов Центральной Азии, в котором проанализировано различные аспекты ислама у народов Центральной Азии.
Концептуальное переосмысление проблем народного ислама сделано исламоведом И. Гольдциэром. В работе «О различии официального, теоретического ислама и его народного живого оформления» он отмечал: «Народ.
Асфендияров С. История Казахстана (с древнейших времен) / Под ред. А. Такенова. -Алматы, 1998.-304 с.
Руденко С. И. Очерк быта северо-восточных казахов / Казаки [казахи]. — Л., 1930. -334 с.-С. 1−72. ло.
Абрамзон С. М. Очерки культуры киргизского народа. — Фрунзе: Изд. Киргизского филиала АН СССР, 1946. — 122 с. Рыскулов Т. Собрание сочинений: В 3 т. — Алматы: Казахстан, 1997. — 384 с.
30 Кемецгерулы Ц. Тацдамалы. — Алматы: Олке баспасы, 2002. — 240 б. На каз. яз.
31 Чулошников А. П. Очерки истории казак-киргизского народа. — Оренбург, 1924. — 293 с.
32 Тогжанов Г. Казахский колониальный аул. — М., 1934. — Ч. 1. — 110 с.
33 Весь Казахстан: Справочная книга / Ред. В. Ланько. — Алма-Ата, 1931. — 420 с.
34 Толстов С. П. Очерки первоначального ислама // СЭ. — 1932. — № 2. — С. 24−82- Он же. Религия народов Средней Азии. Вступительный очерк // Религиозные верования народов СССР.-М.- Л., 1931.-Т. 1.-С. 241−379. ная религия. должна быть строго отделена от систематического учения богословов"35.
В поздний советский период доисламские верования казахов стали предметом исследования X. Аргынбаева, К. Шулембаева, В. Вострова, С. Акатаева, Ш. Амантурлина, М. Абдылдаева .
Многие ученые-этнологи придавали огромное значение существованию такого явления, как бытовой ислам. Этнограф Г. П. Снесарев40 обратил внимание на необходимость критического анализа всего комплекса верований и обрядов со свойственной им локальной спецификой, составляющей «среднеазиатскую религию», и разделение ортодоксального ислама и доисламских реликтов". Многопланово, всесторонне рассматривается казахская семья, ее обычаи, обряды, связанные с суевериями, в работе Х. А. Аргынбаева «Семья и брак у казахов"41. Этот серьезный исследовательский труд является также замечательным источником по семейно-бытовым обрядам казахов. Огромный вклад в казахское религиоведение внес К. Шулембаев. На обширном конкретном материале он показывает религиозный синкретизм в казахском обществе42.
Историк Е. Бекмаханов, опираясь на обширную источниковую базу, неоднократно обращался к вопросу о религиозных верованиях казахов. На.
Гольдциэр И. Культ святых в исламе (Мухаммеданские эскизы). — М.: ГАИЗ, 1938. -180 с.
36 Вострое В. В. К вопросу о пережитках древних верований у казахов // ИАН КазССР. -1959.-Вып. 2(10).-С. 51−60.
37 Акатаев С. Н. Культ предков у казахов и его этногенетические и историко-культурные истоки: Автореф. дис. канд. ист. наук. — Алма-Ата, 1973. — 34 с. 10.
Амаитурлин Ш. Б. Пережитки анимизма, шаманства, ислама и атеистическая работа. -Алма-Ата, 1977. 133 с.
Абдылдаев М. Синкретизм пережитков доисламских и исламских верований киргизов. -Фрунзе, 1967.-22 с.
40 Снесарев Г. П. Реликты домусульманских верований и обрядов у узбеков Хорезма. — М.: Наука, 1969.-336 с.
41 Аргынбаев Х. А. Семья и брак у казахов: Историко-этнографический обзор. — Алма-Ата: Наука, 1973.-327 с.
42 Шулембаев К. Ш. Маги, боги и действительность (Общее и особенное в религиозных верованиях казахов). — Алма-Ата: Казахстан, 1975. — 127 е.- Он же. Образ жизни. Религия. Атеизм: (Общее и особенное в образе жизни и религиозных верованиях казахов и вопросы атеистического воспитания). — Алма-Ата: Казахстан, 1983. — 263 с. пример, в статье «Реакционная роль мусульманского духовенства (вторая половина XIX — начало XX вв.)», используя архивные документы из РГВИА, характеризирует положение мусульманства в Усть-Каменогорском уезде, где «существовала только 1 мечеть и 1 мулла, а также имелось медресе, в котором обучались дети татарской общины"43. Профессор Т. Тажибаев44 на основе архивных материалов приводит данные по конфессиональным учебным заведениям. Как и многие другие произведения того времени, посвященные исламу, мусульманскому образованию, эта работа также была написана с позиции коммунистической идеологии и научного атеизма.
Ряд важных фактов о деятельности царизма в области народного образования и деятельности конфессиональных учебных заведений дают А. И. Сембаев и Г. М. Храпченков45. Нигмет Сабитов в работе «Медресе и мектебы у казахов"46 освещает вопрос о казахских мектебах и медресе, показывает положительные моменты в проникновении русской культуры в казахскую степь. В центре внимания Н. Сабитова находились вопросы деятельности мусульманских учебных заведений и русско-казахских школ в Казахстане. Автор отмечает огромное значение этих школ в культурной жизни казахского народа. Т. Саидбаев47, С. Зиманов48, К. Бейсембиев49, X. Акназаров50.
43 Бекмаханов Е. Б. Казахстан в 20−40 гг. XIX в. — Алма-Ата, 1992. — 400 е.- Он же. Реакционная роль мусульманского духовенства (II пол. XIX — нач. XX вв.) // Вестник АН КазССР. — 1949. — № 11. — С. 65−76.
44 Тажибаев Т. Т. Просвещение и школы Казахстана во второй половине XIX в. — Алма-Ата, 1962.-506 с.
45 Сембаев А. И., Храпченков Г. М. Очерки по истории школ Казахстана (1900;1917 гг.). -Алма-Ата: Мектеп, 1972. — 162 е.- Сембаев С. И. История развития советской школы в Казахстане. — Алма-Ата, 1962. — 344 с.
46 Сабитов Н. Мектебы и медресе у казахов. — Алма-Ата, 1950. — 42 е.- Он же. Против реакционной идеологии ислама // Вестник АН КазССР. — 1951. — № 11. — С. 36−46- Он же. Против реакционной идеологии панисламизма и пантюркизма // Вестник АН КазССР. -1949. — № 5. — С. 65−74- Он же. Русско-киргизские школы // Вестник АН КазССР. — 1949. — № 7. — С. 74−79.
47 СаидбаевТ.И. Ислам и общество. Опыт историко-социологического исследования. — М.: Наука, 1984.-302 с.
48 Зиманов С. З. Общественный строй казахов первой половины XIX века. — Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1958. — 296 е.- Он же. Россия и Букеевское ханство. — Алма-Ата: Наука, 1982.-171 с. разрабатывают многие вопросы, связанные с казахскими ходжами, их генеалогией и историей, этническим составом и территориальным расселением.
Но, в целом, в большинстве советских исследований поставленная проблема искажалась, а подчас и просто умалчивалась.
В третьем блоке объединены труды современных исследователей Казахстана, России и других зарубежных стран на качественно новой полосе развития. Освобожденные от коммунистической идеологии, от идеологического прессинга прежней системы, историки получили возможность освещать прошлое без прикрас, не опасаясь за последствия.
Основателем концептуального переосмысления проблем мусульманского образования является академик Ж. К. Касымбаев, который с новых позиций освещает деятельность мусульманских школ51. Востоковед М. Х. Абу-сеитова52 опровергает мнение о «поверхностном исламе» казахов. Она доказывает, что регламентации ислама в XIX в. пронизывали всю повседневную.
53 жизнь казахов". В работе этнолога С. Е. Ажигали анализируются различные проявления народного ислама у казахов Семиречья. Важные аспекты отечественной истории раскрываются в работе Ж.О. Артыкбаева54. Большой вклад в изучение истории распространения ислама и формирования казахского населения Западной Сибири внес З.Е. Кабульдинов55. Религиозный синкретизм.
49 Бейсембиев К. Идейно-политические течения в Казахстане конца XIX — начала XX вв. -Алма-Ата: Изд-во АН КазССР, 1961. — 378 е.- Он же. Ислам и критика его мыслителями дореволюционного Казахстана. — Алма-Ата, 1962. — 41 с.
50 Акназаров Х. З. Проникновение ислама в Казахстан, его эволюция и пути преодоления: Автореф. дис. д-ра филос. наук. — Алма-Ата, 1973. — 43 с. Касымбаев Ж. К. Были ли мектебы и медресе очагами суеверия и фанатизма // Вечерняя Алма-Ата. — 1991.-31 мая.
52 Ислам: история и современность: Тез. докл. конф. / Ред. М. Х. Абусеитова. — Алматы: Дайк-пресс, 2001. — 168 с.
53 Ажигали С. Е. Религиозность и обрядность сельчан Казахстана в ближайшей ретроспективе: Жетысу, середина 80-х. г. // Обычаи и обряды казахов в прошлом и настоящем: сб. ст. — Алматы: Гыльш, 2001. — С. 35−98.
54 Артыкбаев Ж. О. Кочевники Евразии в калейдоскопе веков и тысячелетий. — СПб.: Мажор, 2005. — 320 е.- Он же. Казахское общество: традиции и иновации. — Астана: Парасат Элем1,2003.-290 с.
55 Кабульдинов З. Е. Айтыс у казахов Омского Прииртышья как исторический источник // Социально-политические и демографические аспекты развития Казахстана: Межвуз. сб. науч. тр. — Алматы, 1995. — С. 18−23- Он же. Фольклор казахов Западной Сибири как исторический источник // Исторический ежегодник. — Омск, 2001. — С. 158−163. Полевые сибирских татар и казахов стал объектом изучения омских ученых Ш. К. Ах-метовой и А.Г. Селезнева56. Первые этнографические данные об истории распространения ислама среди омских казахов были опубликованы Ш. К.
СП.
Ахметовой. И. В. Октябрьская рассматривает историю заселения и конфессиональные проблемы казахов и алтайцев на территории Южного Алтая, освещает современные этнополитические и этноконфессиональные процессы в Южном Алтае58.
Б.А. Кенжетаев в работе «Казанские учебные заведения и процесс формирования казахской интеллигенции в середине XIX — начале XX вв.» указывает, что «к концу XIX в. в России сформировались две образовательные концепции: Н. И. Ильминского и И. Гаспринского"59. Каждая из этих концепций прокладывала путь к умам подрастающего поколения казахов. Этнограф А. Т. Толеубаев на основе письменных, полевых этнографических материалы автора. Омское Прииртышье. Родоплеменные группыОн же. Казахи Омской области: история заселения // Казахи Омского Прииртышья: история и культура: Сб. статей. — Омск, 2007.
56 Ахметова Ш. К, Селезнев А. Г. О мусульманско-языческом синкретизме у народов Западной Сибири // Народы Сибири и сопредельных территорий. — Томск, 1995. — С. 263— 272- Селезнев А. Г., Селезнева И. А. Сибирский ислам: региональный вариант религиозного синкретизма. — Новосибирск: Ин-т археологии и этнографии СО РАН, 2004. — 72 с.
57 Ахметова Ш. К. Глубина исторической памяти: К истории распространения ислама у омских казахов // Ислам, общество и культура: Матер. Международн. науч. конф. «Исламская цивилизация в преддверии XXI века (К 600-летию ислама в Сибири)». — Омск, 1994. — С. 13−14- Она же. Традиционная магико-целительская практика казахов Омской области // Интеграция археологических и этнографических исследований. — НальчикОмск, 2001. — С. 202−207- Она же. Мусульманские элементы в культуре казахов Западной Сибири // Университеты как регионообразующие научно-образовательные комплексы: Тезисы докл. регион, науч. конф., посвящ. 30-летию Омского гос. ун-та им. Ф. М. Достоевского: В 5 ч.- Омск, 2004. — Ч. 3. — С. 405−409- Она же. L’islam dans la culture des Qazaqs de Siberie occidentale // En islam Siberian / Ed. Stephane A. Dudognion. — Paris: Edition de l’EHESS, 2000. — P. 357−368. (Cahiers du monde russe, 41/2−3). На фран. яз.
58 Октябрьская KB. Ислам и православие на Алтае. История и специфика диалога // Сибирь на перекрестке мировых религий: Материалы межрегион, науч.-практ. конф. — Новосибирск, 2002. — С. 205−207. Сведения по христианизации казаховОна же. Казахская проблема. Этнополитическая и этноконфессиональная ситуация на юге Западной Сибири // Россия — Центральная Азия: проблемы миграций и безопасности: Материалы семинара «Безопасность в „контактных зонах“ Азиатской России и Центральной Азии: опыт и практика регулирования этнополитических напряжений». — Барнаул, 26−27 декабря 2002 г. -С. 167−176.
59 Кенжетаев Б. А. Казанские учебные заведения и процесс формирования казахской интеллигенции в сер. XIX — нач. XX века. — Казань, 1998. — 88 с. материалов исследует архаические верования в свадебной, похоронно-поминальной и связанной с рождением и воспитанием ребенка обрядности60. Роль ислама у казахов достаточно полно и глубоко раскрыта в работе этнографа P.M. Мустафиной, которая отмечала, что «с усилением и углублением мусульманского влияния к концу XIX в., выразившимся, в частности, в появлении значительного числа начальных религиозных школ, увеличении числа казахов, обучавшихся в среднеазиатских религиозных учебных заведениях, строительстве мечетей и медресе, в казахском обществе появляются свои представители духовенства». Книга Н. Д. Нуртазиной «Ислам в истории средневекового Казахстана» представляет собой целостный и самостоятельный историко-культурологический труд. В целом книга Н. Д. Нуртазиной, написанная на стыке истории, религиоведения, культурологи, дает объемное представление об истории мусульманской цивилизации в Казахстане и сопредельных регионах Центральной Азии в эпоху средневековья. Н. Нуртази-на отмечает, что исламу в Степи предшествовали монотеистические воззрения, представлявшие собой результат культурного синкретизма умеренного монотеизма тенгрианцев, зороастризма, манихейства и религий Китая.
Научное исследование духовной экспансии царизма в области образования и религии в Казахстане во второй половине XIX — начале XX вв. и ее последствий для казахского народа проводится З. Т. Садвакасовой. Оценивая роль новометодных школ в Казахстане, она отмечает: «Эти школы, несмотря на постоянное притеснение со стороны властей, сеяли зерна грамоты. Они сыграли положительную роль в жизни казахского и других тюркских.
60 Толеубаев А. Т. Реликты домусульманских верований в семейной обрядности казахов (XIX — нач. XX вв.). — Алма-Ата: Галым, 1991. — 213 с.
1 Мустафина P.M. Представления, культы, обряды у казахов. — Алма-Ата: Казах университеты, 1992. — 176 с. fO.
Нуртазина Н. Д. Ислам в истории средневекового Казахстана (историко-культурологи-ческое исследование). — Алматы: Фараб, 2000. — 312 с.
63 Садвокасова 3. Т. Духовная экспансия царизма в Казахстане в области образования и религии (II пол. XIX — нач. XX вв.). — Алматы, 2005. — 277 с. народов"64. И.Р. Халитовой65 удалось глубоко проанализировать состояние мусульманских учебных заведений во второй половине XIX в. О роли татарских мулл содержательный материал имеется в работе краеведа Павлодарской области Б.М. Хазырова66.
Полное описание реликтов традиционной религиозной практики народов Центральной Азии — шаманства освещается в трудах российского ученого-этнолога В. Н. Басилова. На обширном фактическом материале автор показывает реликтовую форму центральноазиатского шаманства в условиях гос.
СП подства ислама. «Шаманство народов Средней Азии и Казахстана интересно не только как локальный вариант некогда широко распространенного историко-культурного явления, но, прежде всего, как форма, представляющая собой позднюю стадию существования шаманства в условиях полного господства монотеистической религии. Это реликтовая форма шаманства, которая приобрела свой облик под воздействием мусульманской идеологии"68.
Важное методологическое значение имеют новейшие работы исследователей дальнего зарубежья Ш. Акинер69, Д. Стюарт70, М. Броксап, Девина.
71 11 11 *7 Л.
Ди Уиса, Каппелер Андреяс, М. Олкотт, А. Беннигсен, С. Вимбуш, Я. Рой75, Э. Геллер76.
64 Садвокасова З. Т., МахаеваА. О положении мусульманских учебных заведений в России в конце XIX — в нач. XX века по записке анонимного автор // История Казахстана в школе и вузах. — 2002. — № 6. — С. 38−45.
65 Халитова И. Р. Проблемы народного образования в Казахстане в 1867—1914 гг.: Дис.. канд. ист. наук. — Алма-Ата, 1992. — 174 с.
66 Хазыров Б. М. Жить в согласии. — Павлодар: ТОО «Эко». — 2001. — 256 с.
67 Басилов В. Н. Шаманство у народов Средней Азии и Казахстана. — М.: Наука, 1992. -328 с.
68 Там же. — С. 5.
69 Akiner Sh. Islamic Peoples of the Soviet Union. — London, 1983; Акинер Ширин. Формирование казахского самосознания от племени к национальному государству. — Алматы: Fа-лым, 1998.-136 с.
70 Стюарт Д. Обращение казахского народа в ислам: корни исторического процесса // Ислам: история и современность: Тез. докл. конф. / Ред. М. Х. Абусеитова. — Алматы: Дайк-пресс, 2001. — 168 с.
Devin DeWeese. Islamization and Native Religion in the Golden Horde. Baba Tukles and Conversion to Islam in Historical and Epic Tradition / The Pennsylvania State University Press, University Park. — Pennsylvania, 1994. — 638 p. На англ. яз.
72 Каппелер Андреяс. Россия и мусульмане Российской империи // Отечественная история. -2003. -№ 2. — С.129—135.
Автор обстоятельного труда «Исламские народы Советского Союза» Ш. Акинер предупреждает, что «надо осторожно говорить о советских мусульманах, будто они составляют единую, гомогенную группу. Мусульманское население Советского Союза, несомненно, велико, но в отличие от других мусульманских государств нельзя не сказать, что оно корпоративно или идентично"77. По мнению исследовательницы, мусульманские нации представляют собой различные, не связанные между собой группы. Но, к сожалению, ее подход в оценке происходивших в Казахстане перемен, имеет поверхностный характер и не содержит достаточно глубокого обоснования. Д. Стюарт (США) рассматривает исторические корни обращения казахов в ислам, при этом она показывает религиозный синкретизм, сохранение идолопоклонства.
М. Броксап и многие специалисты по «советскому исламу» полагают, что начало 80-х г. XX в. ознаменовалось усилением атаки на ислам из-за боязни «заражения» идеями Иранской революции и афганского противостояния. Ислам в Центральной Азии остается в центре внимания многих европейских и американских исследователей. История распространения ислама в Центральной Азии и доисламские религиозные традиции нашли отражение в глубоком исследовании американского востоковеда Девина Ди Уиса. Каппе-лер Андреяс, профессор Венского университета, высказывал довольно интересную мысль, что «сравнительное запаздывание в развитии России и длительное сохранение средневековых порядков для мусульман страны в итоге оказались благом». Израильский исследователь Яков Рой, анализируя состояние ислама в СССР после второй мировой войны, писал о муфтиатах.
73 Olcott Martha Brill, The Kazakhs. Hoover Institution Press. — Stanford, California. — 338 p. На англ яз.
74 BennigsenA., Wimbush S.E. Muslims of the Sovet Empire. — London, 1986.
75 Рой Я. Ислам в советском и постсоветском пространстве после второй мировой войны // Ислам на постсоветском пространстве: взгляд изнутри / Под ред. А. Малашенко и М. Ол-котт. — М.: Арт-Бизнес-Центр, 2001.
76 Геллер Э. Ислам // Знание-сила. — 1997. — № 2.
77 Ширин А. Формирование казахского самосознания от племени к национальному государству. — Алматы: Галым, 1998. — 136 с. управлениях), которые придавали «некоторую легитимность ограниченной, тщательно сдерживаемой и дозируемой религиозной активности». Э. Геллер отмечал исключительную жизнеспособность мусульманской религии. Важный материал по истории мусульманского образования содержится в трудах зарубежных англоязычных исследователей М. Олкотт, А. Беннигсен.
В последнее время наблюдается повышенный интерес к религиозному мировоззрению народов Центральной Азии, в том числе казахов, и как следствие, появление многочисленных публикаций, связанных с этой темой. Однако основным их содержанием является не столько конкретное всестороннее исследование реального ислама, сколько интерпретация с политической точки зрения уже известных фактов, получивших ранее освещение в литературе. Односторонний подход в некоторых работах не показывает адекватную действительности картину религиозной жизни казахов, степень их религиозности, динамику изменений в религиозной сфере.
Таким образом, на основе историографического обзора мы можем констатировать, что создана уже заметная группа работ, затрагивающих те или иные стороны истории народного ислама и мусульманского образования, однако в имеющейся литературе поставленная в работе проблема не была выделена в объект самостоятельного исследования и требует научного изучения.
Объектом исследования является этнический компонент мусульманского образования казахов Степного края в конце XIX — начале XX вв.
Предметом исследования является система мусульманского образования казахов, которая была представлена сетью высших (медресе) и низших (мектебе) школ, а также частной практикой мулл.
Цель исследования заключается в выявлении этнической специфики мусульманского образования на основе реконструкции деятельности мусульманских учебных заведений и духовенства в Степном крае.
Для достижения поставленной цели основное внимание было сосредоточено на решении следующих задач:
— выявить этнографические особенности народного ислама казахов;
— на основе анализа материального и социального положения мулл в Степном крае определить специфику их деятельности;
— показать особенности воспитания и обучения детей в условиях традиционного казахского общества;
— реконструировать учебный процесс в мусульманских мектебах и медресе;
— охарактеризовать учебно-методическую базу мусульманских школ;
— раскрыть своеобразие правового и материального положения мусульманских школ.
Хронологические рамки исследования охватывают конец XIX — начало XX вв., период масштабной активизации мусульманского образования России. В этот период в культуре казахов сохранялось еще множество традиционных черт, восходивших к более ранним этапам истории духовной культуры казахов. Развитие мусульманского образования являлось логическим следствием предшествующего культурного развития края, поэтому допустимо некоторое ретроспективное отступление к истории Степного края первой половины XIX в. Это позволяет в полном объеме использовать имеющиеся архивные сведения и собранный полевой этнографический материал.
Исследование ведется в территориальных рамках Степного края, который занимал территории Акмолинской, Семипалатинской, Уральской, Тургайской, Семиреченской областей. Географически описанный регион имел большой потенциал для развития духовной культуры казахов. Вместе с тем, локализация исследования, на наш взгляд, вполне оправдана. Поскольку общая идентичность исторического наследия культуры всего Казахстана в полной мере проявляется при акценте на особенностях и специфических чертах этого феномена в отдельных его районах.
Источниковая база исследования представляет собой значительный по объему и разнообразию сведений массив архивных, статистических и иных документов. Избежать односторонних оценок и выводов при исследовании темы позволяет привлечение для работы широкого круга источников. Руководствуясь этим правилом, мы стремились усилить источниковую базу нашего исследования многообразием разноплановых документов. Такой подход позволил достичь поставленной нами цели — выявить этнический компонент в мусульманском образовании казахов Степного края.
Основным и наиболее ценным источником являются материалы, собранные автором в результате этнографических экспедиций. С 2002 г. по 2007 г. кафедрой этнологии и археологии и научно-практическим центром этносоциальной антропологии им. X. Аргынбаева Павлодарского государственного университета, Департаментом по развитию языков Павлодарской области, историко-краеведческим музеем им. Г. Потанина были организованы экспедиции в сельские местности. Работы по сбору материалов происходили в Баян-аульском, Майском, Лебяженском, Иртышском, Аксуском, Эки-бастузском, Актогайском районах Павлодарской области, Жанааркинском, Шетском, Бухар жырауском, Актогайском районах Карагандинской области. Экспедиции осуществлялись в рамках специальных этнографических программ: комплексная этнокультурная программа «Сары-Арка: история и культура» (2002 г.), «Культурное наследие» (2004;2007 гг.), «Топонимика Павлодарской области» (2006 г.), ежегодная этнографическая практика студентов специальностей «история» и «этнография и археология» Павлодарского государственного университета. В результате полевых исследований была накоплена обширная источниковая база.
Значительная часть основана на сведениях наших информаторов, родившихся в начале XX в. Для большинства наших информаторов описанные в работе мусульманские обряды, учеба в религиозных школах — это то, что они видели, сами исполняли или же слышали. Показания информаторов в той или иной степени отражают картину религиозного сознания казахов конца XIX и начала XX вв. Для подтверждения репрезентативности материалов в приложении работы приводится список информаторов с указанием года рождения, места жительства, места выхода предков, родовой принадлежности.
Во время этнографических экспедиций автором был накоплен значительный по объему фотографический материал, который позволил решить поставленные в работе задачи.
Источники по этнографии казахов, относящиеся к изучаемому нами периоду, сосредоточены в архивных фондах Центрального государственного архива Республики Казахстан (ЦТА РК): Фонд 64 — Канцелярия Степного генерал-губернаторства — содержит отчеты и доклады генерал-губернатора и военных губернаторов, проекты и положения об управлении степных областей. Значительный интерес представляют документы об экономике края, развитии сельского хозяйства и кустарных промыслов. В фонде 90 (Инспектор народных училищ области) хранятся статистические сведения о состоянии училищ, ведомости о количестве денежных сборов на устройство русско-казахских школ, а также различные распоряжения и предписания инспекторов народных училищ. В государственном архиве Омской области (ГАОО РФ) изучен фонд 3 — Канцелярия Западно-Сибирского генерал-губернатора. Определенный интерес представляют фонды Национального архива Республики Татарстан (НА РТ), которые отражают историю политического, культурного, экономического развития Татарстана. Нами были изучены: фонд 1 -канцелярия Казанского губернатора, фонд 160 — Директор народных училищ Казанского учебного округа по Казанской губернии, фонд 322 — Инспектор народных училищ Казанского учебного округа по Казанской губернии, фонд 142 — Казанская татарская учительская семинария, фонд 93 — Казанская учительская семинарияфонд 92 — Попечитель Казанского учебного округа. Из Центрального государственного исторического архива Башкортостана (ЦГИА РБ) были привлечены фонд И-295 — Оренбургского магометанского духовного собрания по личному составу за 1791−1917 годы, фонд И-132 -Уфимская губернская земская управа, фонд И-11 — Канцелярия Уфимского губернатора за 1865−1917, фонд И-6 — Канцелярия Оренбургского гражданского губернатора за 1797−1865 гг., фонд И-1 — Министерство внутренних дел Оренбургского губернского правления, фонд И-9 — Уфимское губернское правление, фонд И-2 — Оренбургский военный губернатор, фонд Р4767 -фонд медресе «Галия», который был сформирован в советское время из личных документов бывших воспитанников этого конфессионального учебного заведения. Инициатором создания коллекции стал бывший шакирд М. Магадиев, написавший краткую историю медресе. Также автору удалось ввести в научный оборот документы из фонда — Центра документации новейшей истории Восточно-Казахстанской области (ЦДНИ ВКО), Государственного архива Тобольской области (ГАТО РФ), государственного архива Павлодарской области (ГА ПО). Государственным архивом Павлодарской области был издан сборник архивных материалов по истории ислама в Павлодарском Прииртышье за 1919;1991 гг78. Сборник документов подготовлен, главным образом, на основе фондов Государственного архива Павлодарской области, а также Архива Президента Республики Казахстан, Центрального государственного архива Республики Казахстан и Экибастузского филиала Государственного архива Павлодарской области. В сборник вошло более 320 документов, в подавляющем большинстве опубликованные впервые.
В ходе изучения архивных документов автор стремился к строго критическому их использованию. По некоторым вопросам темы достоверность архивных источников вызывает сомнение, и для выяснения истины архивные материалы требуют сопоставления с другими документами.
Еще одним источником для нашего исследования явились отчеты, этнографические очерки и путевые заметки чиновников царской администрации, путешественников, членов РГО, участников экспедиций Кузнецова, Ф. Щербины. Из дореволюционных исследователей этнографии казахов доисламские верования и обряды казахского народа рассматривали.
79 ЯП 81 89 83.
С. Бабаджанов, Р. Каруц, А. Харузин, П. Инфантьев, Ф. Фиельструп ,.
78 Из истории ислама в Павлодарском Приитышье. 1919;1990 гг. [сб. документов] / Сост. В. Д. Болтина, Л. В. Шевелева. — Павлодар: НПФ, 2001. — 492 с.
79 Бабаджанов М. С. Сочинение / Сост. проф. Н. П. Ивлев. — Алматы: Санат, 1996. — 144 с.
80 Карутц Р. Среди киргизов и туркмен на Мангышлаке. — СПб., 1910. -189 с.
81 Харузин А. Киргизы Букеевской Орды (антрополого-этнологический очерк). — М., 1889.
— Вып. 1.-550 с.
А. Диваев84, О. Поярков85 и др. На первом плане у этих путешественников и ученых находились вопросы этнографии, культуры, географические проблемы, в меньшей степени изучались вопросы народного образования.
Казахскую демонологию впервые более или менее подробно описал.
М. Миропиев, В научном наследии этнографа А. Диваева значительное место занимают материалы о доисламских верованиях. Из дореволюционных авторов необходимо отметить также И. Чеканинского, И. Кастанье, М. Шестакова89, А. Алекторова90, в работах которых описывается казахское шаманство.
Серия статей о верованиях казахов члена Туркестанского кружка любителей археологии и этнографии И. А. Кастанье называется «Из области киргизских верований». Эту работу можно считать самым подробным и объемным трудом дореволюционного периода по верованиям казахов. Автор не только описывает, но и подробно исследует шаманство, знахарство и демонологию казахов. оч.
Инфантьев П. П. Этнографические рассказы из жизни татар, киргизов, калмыков, башкир, вогулов и самоедов. — СПб.: Изд. А. Ф. Девриена. — б.г. — 262 с. пл.
Фиелъструп Ф. А. Из обрядовой жизни киргизов начала XX в. — М.: Наука, 2002. — 300 с.
84 Диваев А. А. Баксы, как лекарь и колдун // ИОАИЭ. — Казань, 1899. — Т. 15, вып. 3. -С. 307−344- Он же. Албасты (Этнографические материалы) // СМССО. — Ташкент, 1896. -Вып. V. — С. 38−48- Он же. Баксы (Этнографические материалы) // СМССО. — Ташкент, 1896. — Вып. V. — С. 33−37- Он же. Причитание // ТВ. — 1896. — № 83- Он же. Шайтан-искуситель (Этнографические материалы) // СМССО. — Ташкент, 1896 — Вып. V. — С. 4951- Он же. Приметы (Этнографические материалы) // СМССО. — Ташкент, 1896. — Вып. V. — С. 56−59- Он же. Баксы // ЭО. — 1907. — № 4. — С. 123−125- Он же. Заклинание и призыв ветра. Из киргизских поверий//ЭО.-1910.-№ 1,2.-С. 131−133.
85 Поярков О. Из области киргизских верований. Джины // Религиозные обычаи и обряды казахского народа. — Т. 46. — Павлодар: НПФ «ЭКО», 2006. — 324 с.
86 Мирополев М. А. Демонологические рассказы. — СПб., 1901.
87 Чеканинский И. А. «Баксылык». Следы древних верований казахов // ЗСООИК. — Семипалатинск, 1929. — Т. 1. — С. 79.
ОО.
Кастанье И. А. Из области киргизских верований // ВОУО. — 1912. -№ 3. — С. 71−93- Он же. Из области киргизских верований // ВОУО. — 1912. — № 6. — С. 201−218- Он же. Из области киргизских верований // ВОУО — 1913. — № 3. — С. 65.
89 Шестаков М. А. Религия и легенда, похороны и рождение у киргизов // Юбилейный сборник ЗСО ИРГО. — Омск, 1902.
90 Алекторов А. Е. Бакса. Из мира киргизских суеверий. — Казань: Тип. Императорского унта, 1899.-9 с.
В работе использованы статистические материалы, прежде всего, описания казахских хозяйств, проведенные различными экспедициями в конце XIX — начале XX вв. Все это дает предварительную информацию, необходимую для исследования. Достаточно емкую информацию содержат материалы переписей. Наиболее достоверный материал по демографии Степного края представляет «Первая всеобщая перепись населения Российской империи» 1897 г. В целом, несмотря на отдельные недостатки в организации, методике проведения, Всероссийская перепись 1897 г. имела огромное научно-практическое значение. Это был единственный источник, содержащи, в частности, материалы о религиозных вероисповеданиях после присоединения Казахстана к России и реформ 1867−1868 гг.91.
Общая динамика развития края прослеживается на основе материалов делопроизводственной документации. Наибольшую ценность в отчетах губернаторов представляют «Обзоры». В приложениях к ежегодным «всеподданнейшим» отчетам начальников губерний и областей (1870−1915 гг.) большой интерес вызывают ведомости о численности населения в уездах и городах по вероисповеданиям, учебным заведениям (мектебе и медресе). Здесь мы находим не только широкий спектр сведений о культурной жизни местного населения, но получаем систематизированный материал, который позволяет проводить исследование в историко-сопоставительном плане, проследить динамику количественных и качественных изменений по многим вопросам. Делопроизводственные материалы требуют трудоемкого исследовательского анализа на предмет установления достоверности сообщений. Принятые властями постановления не всегда соответствовали реальному положению дел, потому что приоритетным являлись государственные интересы.
Источниковую основу изучения правовой базы развития конфессиональных школ составляют законодательные акты, вышедшие в Собрание.
91 Тилло А. Первая народная перепись в киргизской степи // ИРГО. — 1873. — Т. 9. — № 2- Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Семипалатинская область.-СПб., 1905.-300 с. законов Российской империи. Они позволяют проследить внутриполитический курс самодержавия по отношению к мусульманам, религиозным институтам, определить границы «разграничения полномочий» между гражданским законодательством и шариатом. Нами исследованы сборники распоряжений, постановлений Министерства внутренних дел93, Министерства на.
94 г>. родного просвещения. Эта группа актового материала позволяет выявить методы реализации правительственного курса в отношении мусульман, сведения об открытии, закрытии учебных заведений для мусульман, проблемы обеспечения учебного процесса и др. Огромная работа по выявлению, систематизации источников по русско-казахским отношениям XVIII — начала XX вв. из местных и центральных архивов Республики Казахстан была проделана казахстанскими учеными. Эти публикации освещают политический аспект.
95 содействия распространению в степи мусульманких институтов .
Произведения фольклора, устного народного творчества несут ценную информацию о духовной культуре казахского народа. Нами привлечены поговорки и пословицы, загадки о Боге, религиозных обрядах и войнах, рае и аде, муллах, кожа, ишанах, абызах, исторические, топономические предания,.
92 Полное собрание законов Российской империи. — 1-е собр. — Т. 1−45- 2-е. собр. — Т. 155- 3-е. собр.-Т. 1−33.
93 Сборник циркуляров и распоряжений Министерства внутренних дел, относящихся до губернаторов, вице-губернаторов, советников губернских правлений, канцелярий губернаторов, губернских типографий, строительных и врачебных отделений с 1858 по 1894 гг. / Сост. В. П. Урусов. — М., 1894.
94 Сборник распоряжений по Министерству народного просвещения. — 2-е изд. — СПб., 1850−1905.-Т. 1−12.
95 Казахско-русские отношения в XVIII—XIX вв.еках. (1771−1867 годы). (Сборник документов и материалов). — Алма-Ата: Наука, 1964; Материалы по истории Казахской ССР. (1741−1751 гг.) — Т. II. — Ч. 2 / Под ред. М. П. Вяткина. — Алма-Ата: Изд-во Академ, наук Казах. ССР, 1948; Материалы по истории Казахской ССР. (1785−1825 гг.). — Т. IV. — М.- Д.: Изд-во АН ССР, 1940; Материалы по казахскому обычному праву: Сб. — Алма-Ата: Изд-во АН Казах. ССР, 1948; Прошлое Казахстана в источниках и материалах: Сборник второй / Под ред. проф. С. Д. Асфендирова. — Алма-АтаМ.: Казахское краевое изд-во, 1936; Материалы по истории политического строя Казахстана (со времени присоединения Казахстана к России до Великой Октябрьской революции) / Сост. М. Г. Масевич. — Т. 1. — Алма-Ата: Изд-во Акад. наук КазахССР, 1960. легенды, мифологические рассказы, тексты айтысов, цисса, дастаны, загадки о духовенстве, записанные A.A. Диваевым96, М.Ж. Копеевым97.
Исследование было бы неполным без использования материалов дореволюционной периодической печати, обладающих рядом существенных преимуществ: «Терджуман», «Вопросы колонизации», «Сибирские вопросы», «Тобольские епархиальные ведомости», «Сибирский наблюдатель», «Записки подотдела Западно-Сибирского Отдела Русского Географического Обществ», «Казах», «Киргизская Степная газета», журналы «Айк-ап», «Мир ислама». Они многогранны, оперативны и содержат мнения современников изучаемых нами событий. «Мир ислама» выходил в 1912;1913 гг. в Санкт-Петербурге. Этот специализированный исламоведческий журнал, орган Императорского общества востоковедения, был создан по инициативе Департамента духовных дел иностранных исповеданий МВД и содержал научные и критико-библиографические материалы по истории казахского народа. Особую документальную ценность представляет «Журнал министерства народного просвещения» (ЖМНП), в котором публиковались различные статьи по вопросам просвещения такими авторами, как А. Алекторов, Н. Остроумов, Н. Бобровников.
Однако в целом источниковедческая база истории ислама и мусульманского образования в Степном крае в конце XIX — начале XX вв. находится в плохом состоянии, обусловленном недостатками развития делопроизводства в крае, а также бессистемным комплектованием архивных фондов в дореволюционный период. Ни один из перечисленных источников не содержит исчерпывающей информации по исследуемому вопросу. Только сопоставление их друг с другом позволяет представить динамику развития мусульманского образования в Степном крае в конце XIX — начале XX вв. Анализ этнографических, архивных и других материалов, впервые вводимых в научный оборот, дает возможность по-новому взглянуть на данную проблему и осветить.
96 Диваев А. А. Творчество казахского народа. — Павлодар: ТОО «ЭКО», 2006.
97 Копейулы М. Ж. Шыгармалары. 10 томдьщ. — Павлодар: ЭКО, 2003. более широкую панораму истории мусульманского образования и народного ислама в Казахстане.
Методологическая основа исследования базируется на таких общенаучных принципах научного познания, как историзм, объективность и системность. В данной работе предпринята попытка осуществления тесной взаимосвязи научной теории, методологии и методов исследования, установления на конкретном исследуемом фоне диалектического взаимодействия многообразных объективных и субъективных, материальных и идеальных факторов исторического процесса. В исследовании использованы метод реконструкции и полевые методы этнографии: прямого и включенного наблюдения, метод анкетирования. Метод исторической реконструкции позволяет воссоздать общественные институты и особенности их функционирования в казахском обществе. Использование структурно-функционального метода в работе предполагало изучение элементов этнопедагогики и образовательной системы казахов с позиции выполнения ими определенных функций. Далее, в соответствии с функциональной направленностью проводилась типологиза-ция мусульманских школ, учебников и учебных пособий, учебных программ и курсов обучения в медресе.
Для выявления этнического компонента мусульманского образования была составлена программа с подробным перечнем явлений, подлежащих выявлению в ходе полевой работы. Программа исследования составлена на основе методических разработок по системе просвещения, народным знаниям, верованиям и религии A.A. Диваева98, Н. А. Томилова, JI.M. Кадыровой", Н.И. Новиковой100. Для работы в обозначенном регионе вопросы переработаны и адаптированы к местным условиям, ключевые блоки конкретизированы с учетом этнической специфики казахского населения. На основе синтеза ар
QQ.
Диваев А. Инструкция для этнографических экспедиций. — Ташкент, 1920.
99 Томилов H.A., Кадырова Л. М., Татауров С. Ф., Тихонов С. С. Народные знания // Вопросники и программы по этноархеологии и этнографии для участников археологических и этнографических экспедиций и студенческих практик: уч.-метод. пособие / Отв. ред. С. Ф. Татауров, Н. А. Томилов. — Омск: ОмГУ, 2002. — С. 127−135.
100 Новикова Н. И. Религия народов Западной Сибири // Там же. — С. 151−160. хивных, литературных источников и полевых материалов, собранных в результате опроса информаторов 1910;1920;х гг. рождения, обучавшихся в мусульманских учебных заведениях, была проведена реконструкция системы мусульманского образования в казахской среде.
Научная новизна. Проблема, представленая в диссертации, — этнический компонент в мусульманском образовании казахов Степного края в конце XIX — начале XX вв., поставлена впервые. Предшествующие работы по проблеме развития мусульманского образования и народного ислама ограничивались изучением только одной сферы религиозной деятельности, в основном обрядовыми культами. По нашему мнению, новизна заключается, прежде всего, в том, что впервые исследуется развитие мусульманского образования как целостной системы с учетом региональной этнической специфики. Серьезным элементом научной новизны является внедрение в научный оборот большого числа этнографических и статистических данных и ранее неиспользованных документальных источников из фондов государственных архивов Казахстана и России, благодаря которым стало возможным решение поставленных в диссертации задач.
Практическая значимость диссертации определяется тем, что изучение истории народного ислама и истории мусульманского образования в Степном крае способствует более углубленному представлению о степени, путях и методах развития мусульманского образования, о причинах относительно слабой интегрированности их с каноническим исламом. Материалы диссертации могут быть полезными при разработке фундаментальных проблем культурно-просветительской истории Казахстана в новое время. Отдельные выводы и заключения данного исследования могут иметь прикладную ценность, выступая в качестве исторического инструментария при прогнозировании результатов проводимой государственной политики. Особую значимость работа приобретает в условиях современных политических реалий в связи с ростом экстремизма и терроризма в мусульманском мире.
Апробация исследования. Отдельные положения диссертации излагались на международных, межрегиональных, общеказахстанских и всероссийских научно-теоретических и научно-практических конференциях: «Состояние и перспективы развития краеведения в современных условиях» (Павлодар, 2002) — «Чтения Машхур Копеева» (Павлодар, 2003) — «Торайгыровские чтения» (Павлодар, 2003) — «Сатпаевские чтения I, II, III, IV» (Павлодар, 2001, 2002, 2003, 2004) — «История цивилизации и духовной культуры кочевников» (Павлодар, 2004) — «Валихановские чтения-IX» (Кокшетау, 2004) — «Г. Н. Потанин — ученый, путешественник, общественный деятель: Российская интеллигенция в XIX в. и проблемы становления истории и этнографии казахов» (Павлодар, 2005) — «V-Сулеймановские чтения: «Этнокультурные контакты сибирских татар в панораме веков» (Тобольск, 2005) — «Историк и история: тернистый путь казахстанской исторической науки» (Павлодар, 2005) — «Наследие Н. Ф. Катанова: история и культура тюркских народов Евразии» (Казань, 2006) — «Этнос. Общество. Цивилизация: I-Кузеевские чтения» (Уфа, 2006) — «Источники существования исламских институтов в Российской империи» (Казань, 2007). Автором опубликован сборник материалов «Религиозные обычаи и обряды казахского народа» из серии «Библиотека казахской этнографии» (Павлодар, 2006. Т. 46).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы и источников, приложений, которые обеспечили целостное и последовательное освещение истории мусульманского образования и народного ислама казахов Степного края. Во введении обозначена актуальность поставленной проблемы, рассматривается степень изученности темы, определены цели и задачи, территориальные и хронологические рамки исследования, раскрыта источниковая и методологическая база исследования, обозначены научная новизна, практическая значимость и апробация полученных результатов.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Особое значение имеет изучение прошлого и настоящего духовной культуры мусульманских народов на постсоветском пространстве, где за десятилетия господства воинствующего атеизма оказались прерванными религиозные традиции. Эти традиции требуют своего научного исследования и развития в духовной жизни народа.
В дореволюционном Казахстане ислам как религия явился объединяющим началом для казахов-мусульман, при этом этническое и религиозное практически не разделялось. Конфессиональная принадлежность обусловила существование на всей территории Российской империи единого тюрко-мусульманского ареала, в который вошли и казахи.
Историографический анализ свидетельствует, что вопросы формирования этнически особой мусульманской системы образования в конце XIXначале XX вв., воздействия исламского фактора на социополитические и культурные процессы получили фрагментарное, освещение в научной литературе. Часть исследований основывается на архивных данных, опубликованных и неопубликованных документах, материалах правительственных экспедиций. В отдельных работах имеются результаты и анализ этнографических опросов, статистического и научно-справочного материала в дореволюционных изданиях. Однако отсутствует комплексное исследование, посвященное проблемам бытового ислама, этнической специфики мусульманского образования казахов Степного края в конце XIX — начале XX вв.
Народы, принявшие ислам, в каких-то разумных пределах подверглись влиянию арабской культуры, но они не превратились в арабов. Ислам не привел ни в одном из мусульманских народов к стиранию их этнической самобытности и утере родного языка и культуры.
Неотвратимую силу влияния ислама на людей признают не только его приверженцы. Так, христианин по религиозным убеждениям, академик В. В. Бартольд признавал, что ислам как религия обладает чудодейственной силой", превосходящей «другие мировые религии», что он «.является единственной религией, распространение которой не ограничивается народами одного происхождения или одного культурного мира.». Далее он отмечает: «.история знает много буддийских и христианских народов, принявших ислам, но она не знает ни одного мусульманского народа, который бы принял буддизм или христианство» .
Достаточно сложной и противоречивой была судьба мусульманской культуры в конце XIX — начале XX вв. В условиях колониального режима в Казахстане происходила масштабная активизации мусульманского движения во всех сферах жизни, особенно в образовании. Как известно, в отношении ислама российским царизмом проводилась целенаправленная политика запретов и ограничений с целью расширения поля деятельности православных проповедников. Это вызывало протест и недовольство среди коренного населения. Против такой политики царизма выступали мусульманские духовные служители, передовая часть казахской интеллигенции и другие слои казахского общества. Достаточно вспомнить для этого, например, Каркаралин-скую петицию 1905 года, когда одним из пунктов требования народа была свобода вероисповедования, равенство всех конфессий, создание на всей территории Казахстана единого муфтиата. «Религиозные и земельные вопросы стояли у киргиз впереди вопросов политической свободы" — писал лидер и основатель партии «Алаш-Орда» А. Букейханов. Для того чтобы разобщить и оторвать казахский народ от своих исторических, духовных корней, царизм внушал посредством насаждаемой идеологии положение об индифферентности казахов к исламу.
В действительности история ислама в Казахстане показывает совершенно обратное. Ислам пронизывал и подчинял структурные элементы казахской кочевой традиции, формировал основное духовно-мировоззрен.
361 Бартольд В. В. Культура мусульманства. — Петроград: «Огни», 1918. — 109 с. — С. 6.
362 Букейхан А. Н. Казахи: историко-этнографические труды. — Павлодар: ТОО «ЭКО», 2006. — С. 40. ческое «поле» культуры. В действительности ислам был для казахов не просто дополнением, а основным элементом их этнической культуры.
В кочевом обществе казахов Коран безоговорочно почитался Священной Книгой. Центральным, системообразующим элементом тюрко-исламско-го синтеза, лежавшего в основе казахской культуры, был ислам, тогда как древнетюркский, номадический «пласт» занимал место периферийного элемента. Это доказывается идейными принципами и ярко выраженными этическими установками народа, картиной мира и космоса, погребальным обрядом, системой образования и письменностью, абсолютным преобладанием мусульманской топонимики, насыщенностью фольклора мусульманскими образами и сюжетами. Ислам как новый последний вариант монотеистической веры наилучшим образом отвечал этнопсихологии казахов. Мифом европоцентристского происхождения является тезис о несовместимости ислама и номадизма. Все пять столпов ислама, идеи, и принципы мусульманского закона абсолютно не зависят от образа жизни и хозяйства людей. Кочевничество может разве что слегка видоизменить способы бытования ислама, внести в религиозную жизнь местный колорит, но не более. В Степи исполнялись все предписания шариата. Уместно будет разоблачить ложный тезис о якобы полной духовной зависимости казахов от зарубежных миссионеровсреднеазиатских, татарских мулл и ишанов. В действительности, как мы видим, казахское мусульманское общество было духовно автономным.
Усиление религиозного самосознания казахов в XIX в. невозможно объяснить укоренившимися традициями или же влиянием татарских или среднеазиатских религиозных деятелей, дело в основном в особенностях национального самосознания казахов. Этот самый важный фактор был упущен Ш. Валихановым при его анализе развития религии, возможно в середине века они не выступали так ярко, как в последующих десятилетиях. Усиленная колонизация Казахстана, обнищание масс, упадок экономики и нравственности, протест против колонизации и обезземеливания — вот корни популярности ислама.
Если бы не было ислама, вряд ли бы казахи сохранили через века достаточно интегрированный и сплоченный этнос, ведь именно нравственно-духовный и универсалистский фундамент идеологии ислама всегда играл роль сдерживающего фактора против центробежных трайбалистских тенденций казахских родов и жузов.
Одновременно казахская инттелигенция в центр своей деятельности поставили вопросы образования и просвещения народа, опять таки ориентируясь на самые передовые для своего времени знания и методы обучения. Они приподняли роль линости, дав собственное толкование категории свободомыслия, развили теорию всеобщей благости Аллаха, исключительно толерантную по своим принципам. При этом джадиды не создали какого-то принципиально нового течения в исламе, они исходили из его основных постулатов. Система просвещения у казахов представлена сетью мусульманских мектебов и медресе. Однако в силу особенности бытия школьной системы Казахстана обрела сразу же резкие этнические черты.
О необходимости систематического и всестороннего изучения педагогического наследия мусульманской системы просвещения свидетельствует тот факт, что, являясь, частью духовной культуры, оно влияло на формирование национального сознания казахов. Именно культура является главным фактором, который учит детей, как думать, чувствовать и действовать в обществе. Даже светское образование должно было принять местные условия. В соответствии с ними в Казахстане получили распространение такие мусульманские учебные заведения, как «кочевые гимназии».
Таким образом, мектебе и медресе, как учебные учреждения, пустившие глубокие корни на мусульманкой почве в Степном крае, способствовали распространению образования среди казахов.
Их особенностью было то, что они естественно вросли в казахское общество. В отличие от школ, внедрявшихся сверху колониальными властями в Казахстане, мусульманские школы пользовались доверием народа. Рост мектебов и медресе повысил образовательный уровень населения, что привело постепенно к усилению национального самосознания.
Немаловажным фактором, способствовавшим росту мусульманских учебных заведений, был особый психологический уклад казахского народа, в котором был очень силен соревновательный дух — басеке. Стремясь не отставать от других, а так же родовая солидарность в казахском обществе стимулировали стремление к образованию. Особенно зажиточные казахи стремились выучить своих детей и родственников, они открывали в своих аулах школы, в которых предпочтительное внимание оказывается мусульманскому обучению детей.
Для мусульманских учебных заведений существовали жесткие требования, нарушение которых строго преследовалось колониальной администрацией. Но, несмотря на это число мектебе и медресе на территории Казахстана неуклонно росло, так как количество желающих обучаться в них отнюдь не уменьшалось, а множилось. Конфессиональные школы содержались в основном на средства простого казахского населения и зажиточных лиц. Большой вклад в распространении грамотности среди казахских детей вносили мусульманские духовные служители. Основная часть учителей были выпускниками медресе. Преобладали учителя — татары, которые по уровню образованности, были выше коренного населения. Однако в конце XIX — начале XX вв. рост мектебов и медресе в Степном крае привели к увеличению числа мулл-учителей из казахов.
Усиление роли ислама в XIX веке ярко проявилось в формировании многочисленного слоя мусульманского духовенства — мулл. С усилением и углублением мусульманского влияния к концу XIX в., выразившемся, в частности, в появлении значительного числа начальных религиозных школ, увеличении числа казахов, обучавшихся в среднеазиатских религиозных учебных заведениях, строительстве мечетей и медресе, в казахском обществе увеличились свои представители духовенства.
Они пользовались большим почетом в народе. В отличие от православных, мусульмане сами выбирали ишана, которым подчинялись муллы. Народ с большим уважением и почтением относился к мулле, ему подчинялись как человеку для них известному, часто выходцу из их среды, знающему их привычки и нужды. Специфика мулл в Степном крае состояла в том, что мулла исполнял широкий круг обязанностей: богослужение, совершение различных ритуальных действий, судьи, лекаря, учителя, участвующего в хозяйственной жизни. Это делало мулл очень нужными и уважаемыми людьми в крае.
Рассматривая педагогическую систему в казахском обществе в конце XIX — начале XX в., мы видим, что казахи, не впадая в пароксизм крайней религиозности, гармонично воспитывали своих детей в соответствии с мусульманскими ритуалами и национальными традициями. Они уделяли внимание и нравственному, и трудовому, и половому, и санитарно-гигиеническому воспитанию. Истоки воспитания происходили из семьи. Специфика воспитания детей в казахском обществе заключалось в том, что казахи видели приоритет в получении образования. Под влиянием ислама и нравственных ценностей, накопленных в казахском обществе испокон веков, постепенно выкристаллизовывался идеал человека, в котором сосредоточивались лучшие качества личности: любовь к родной земле, уважение к старшим, забота о родителях, почитание родственников и т. п. С детских лет родители стремились привить своим детям чувства справедливости, чести, совести, ответственности за свои поступки. Большое внимание уделялось воспитанию девушки как будущей матери, хранительницы домашнего очага. Особенностью воспитания степных девушек являлось сохранение за ней определенной свободы. Притом что родители должны были выполнять ее желания, они также должны были держать ее строго, учить нормам поведения с раннего возраста. На своеобразие воспитательного процесса оказал кочевой образ жизни казахов, который требовал не только физической, но и духовной выносливости: сдержанности, благородства, оптимизма, сильной воли. История мусульманского образования — этого удивительного пласта мировой культуры — до сих пор таит в себе множество тайн уже по той причине, что арабский язык, а также арабская графика достаточно сложны для изучения и проникновения в философскую мысль многих мудрецов, рассуждавших о пользе и благе учения.
Решая проблемы сегодняшнего дня, такие, как сохранение языка и культуры казахов, развитие национальной системы просвещения, необходимо учитывать опыт предшествующих поколений, когда вопросы казахского образования решались, в общем, исторически сложившемся контексте мусульманского образования.
Подводя итог обзору истории ислама в Степном крае в дореволюционный период, можно отметить следующее:
1. В конце XIX в. Степной край полностью находился в сфере влияния ислама. Ислам для казахского народа был верой и образом жизни, нормой, регулирующей социальные стороны бытия.
2. На карте центральноазиатского ислама, по сравнению с оазисами Центральной Азии, ключевые институты ислама как религиозной системы в Казахстане не были достаточно развиты. Вопреки усилиям мусульманских миссионеров, Казахстан оставался провинцией мусульманского мира.
3. Недостаточная развитость экономических принципов существования мусульманской общины, сохранение реликтов доисламских верований (язычества, шаманства), сильное влияние бытовых факторов на ислам являлись особенностями ислама в Степном крае в конце XIX — начале XX вв.
4. Так называемое «двоеверие» у казахов, по существу, представляло собой синкретизм элементов ислама и доисламских традиций — реликтов анимистических представлений, магии, тотемизма, почитания умерших предков, шаманства и других древних воззрений, которые и в конце XIX в. составляли значительный пласт в религиозном мировоззрении казахов.
5. Мусульманские мектебе и медресе помогали распространению грамотности среди казахского населения и способствовали формированию его этнического самосознания.
6. Специфической была организация учебного процесса в кочевой среде (сезонность, опора на фольклор — кисса, приоритет в обучении устной памяти, методика запоминания, а не записывания, повтор хором — коллективно, жестокость учителей — насилие, произвол). Эти примеры дают повод надеяться, что при лучших условиях, при помощи данных из области народных преданий, можно изучать историю народа за тот период времени, который не оставил после себя никаких письменных памятников.
7. Особенностью мусульманских школ была слабость учебно-методической базыв основном расчет делался на многовековые традиции этнопе-дагогики казахов, потому что ценности ислама в целом совпадали с воспитательными канонами традиционного казахского общества.
Таким образом, обширное изучение источников доказывает неправомерность суждения об индифферентности казахов к исламу. Кочевой быт не был препятствием для распространения ислама среди казахов. На смену язычеству с многочисленными богами пришел ислам с единобожьем и простыми обрядовыми ритуалами. Однако традиционные ценности как явление человеческой жизни отличаются значительной консервативностью. Многие из установленных обычаем действий по тому или иному поводу настолько закрепляются традицией, что даже тогда, когда внутренний смысл обряда уже непонятен его исполнителям, они все продолжают его придерживаться, и приверженность казахов к традиции составляет специфику казахского ислама.
