Русские крестьяне на юге Западной Сибири: Развитие традиционной культуры, XUIII — начало XX в
Возврат к более простым формам более ощутим был в хозяйственной деятельности старожилов: правильные севообороты сменились бегсис-темностью, разделение возделываемой площади на поля, а полей на доли заменило захватно-заимочное землепользование. Часть домашних животных переводилась на круглогодичный подножный корм в ущерб стойловому содержанию. Однако в местных условиях при слабой заселенности… Читать ещё >
Русские крестьяне на юге Западной Сибири: Развитие традиционной культуры, XUIII — начало XX в (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Содержание
Этническая территория русского народа, а также границы созданного им Российского государства складывались в ходе миграционных процессов, вызванных историческими, социально-экономическими и геополитическими обстоятельствами. Значение миграций и их роль в распространении русских народных традиций рассматривалась в 1970 — 1980-е годы на специальных научных форумах, эта тема заняла существенное место в обобщающих работах1. Миграции были признаны характерной и специфической особенностью исторических судеб русского народа. Наиболее существенные перемещения проходили в восточном направлении, следствием чего явилось расселение русских на обширных пространствах Сибири.
С миграциями связана проблема оседания переселенцев в новой местности, создание постоянных населенных пунктов, что являлось обязательным условием формирования русского населения в регионе Сибири. С опорой на постоянные населенные пункты проходило изучение и освоение окрестной природной среды, формировались этнокультурные контакты с местным коренным населением, создавались условия для биологической и социальной жизнедеятельности. Решение проблемы адаптации к новой среде требовало приобретения новых знаний, их передачи и закрепления. Под влиянием местных условий проходило в Сибири формирование новых локальных групп русского народа.
Деятельность автора доклада по изучению культуры и быта русских осуществлялась с 1962 по 1991 годы в местностях, освоенных в ходе миграционных движений, как в Европейской части страны (на территории Вологодской, Пермской, Вятской губерний), так и в Сибири (на территории Тобольской, Томской губерний). Собранные за указанный период материалы положены в основу исследований автора.
Практическая значимость работы определяется тем, что миграционные движения, начавшиеся на заре становления русского народа, не прекращаются и в настоящее время. Если в период создания этнической территории миграции были центробежными, то в XIX — XX в.в. проходило перераспределение населения внутри уже освоенных, более или менее плотно заселенных территорий. В конце XX в. появились центростремитель
XX сессия всесоюзного симпозиума по изучению проблем аграрной истории. Таллин, 1984. С. 75−131- Исторический опыт изучения и освоения Си-?ири. Новосибирска, 1986- Смена культур и миграций в Западной Сибири. Томск, 1987- Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982. С. 19−20- Русские. Серия «Народы и культуры». М., 1997. С. 7−9. ные движения переселенцев из периферийных местностей, оказавшихся за рубежами России. В соответствии с этим является весьма актуальным углубленное и разностороннее изучение проблем, связанных с миграционным движением, как в практическом отношении, в их влиянии на быт населения, так и в теоретическом плане, и в первую очередь, в рассмотрении развития этнокультурных процессов у групп, переселившихся с основной территории расселения этноса, а также — у различных этнографических групп русского народа, вступавших во взаимодействие между собой в том или ином регионе в ходе миграционного движения.
Научно-практическую значимость имеют вводимые автором в научный оборот полевые этнографические материалы и документы центральных и местных архивов. О практической значимости деятельности автора свидетельствует также проведение под его руководством ряда совместных экспедиционных выездов с местными краеведами, в ходе которых были собраны экспонаты для пополнения фондов местных музеев.
Опубликованные исследования автора представляют интерес для специалистов в области этнографии, истории, религиоведения, экологии, медицины. Публикации автора могут использоваться работниками местных музеев и библиотек. Они будут полезны преподавателям высших и средних учебных заведений.
Научная новизна работы. Внимание исследователей, изучавших русское население Сибири, было сосредоточено на начальных стадиях расселения (XVI — XVIII в.), на закреплении мигрантов в новом регионе и развитии их хозяйственной деятельности. Важность позднейших миграций (вторая половина XIX — начало XX в.) признавалась, но даже у представителей смежных наук (историки, географы), было опубликовано крайне мало монографий, посвященных этому периоду.
До 1960-х годов этнографических наблюдений культуры и быта русского населения на юге Западной Сибири (в пределах территории Российской Федерации) не проводилось. Они были начаты сотрудниками Института этнографии Академии Наук. Весьма фрагментарные публикации авторов XVIII — XIX в. касались лишь первой волны мигрантов. Только во второй половине XX в. начали появляться статьи и монографии современных исследователей, посвященные отдельным сторонам быта русского, но также преимущественно старожильческого населения. Данная работа является первым обобщающим, комплексным исследованием, анализирующим развитие народных традиций русского крестьянского населения на юге Западной Сибири со времени его вселения (XVIII в.) по начало XX в. (до 1917 г.).
Объектом исследования является традиционная народная культура русского крестьянского населения южной части Западной Сибири, составлявшей отдельную административную единицу в составе Томской губернии (с 1747 по 1831 г. г. именовавшуюся как Округ Колывано-Воскресенских горных заводов, затем — Алтайский горный округ, со второй половины XIX века — Алтайский округ), а в настоящее время — Алтайский край и республика Алтай.
Южная часть Западной Сибири представляет в этнографическом отношении большой интерес в связи с тем, что сюда вели миграционные пути из более северных местностей Сибири и из Европейской части страны, вследствие чего с особой яркостью проявлялись общие проблемы этнокультурного развития, встававшие перед русскими переселенцами за Урал. Ключевой проблемой сибиреведения автор считает проблему адаптации к новым условиям расселения, с которой связаны проблемы освоения окраинных территорий, адаптации к местной природной среде, взаимодействие с культурами других народов. Автор рассматривает становление русских народных традиций в конкретных исторических и экологических условиях юга Западной Сибири, где рано началось не только сельскохозяйственное, но и промышленное освоение местных природных ресурсов, вследствие чего возникла более сложная система управления местным населением, а на крестьян возлагалась обязательная дополнительная нагрузка по обслуживанию горных заводов и рудников [1,2].
Научная апробация исследования. Этнографическое изучение русского населения Западной Сибири, в том числе и ее южной части, впервые было начато сотрудниками Института этнографии АН СССР (в настоящее время Институт этнологии и антропологии РАН). В отделе Этнографии русского народа была создана структурная группа по изучению населения Сибири, возглавлявшаяся д.и.н., проф. В. А. Александровым, в составе которой работал автор доклада. Исследовательская деятельность автора отражена в коллективных трудах сотрудников Сибирской группы и в авторских публикациях: изданы 2 авторские монографии («Русское население Алтайского края. Народные традиции в материальной культуре, XVIII — XX в.». М., 1987- «Старожилы и переселенцы. Русские на Алтае, XVIII — начало XX в.». М., 1996), разделы в 5 коллективных монографиях, 32 статьи. Результаты работы апробированы на 23 всероссийских и международных научных съездах, в том числе в Югославии (Загреб), Индии (Калькутта), Румынии (Бухарест), Венгрии (Бекешчаба). Опубликованы тезисы докладов. Тиражированы и переиздаются методические пособия для практики этнографического исследования русского населения Сибири.
Цель исследования автора — изучение развития традиционной культуры и быта русского населения на юге Западной Сибири. Она являлась составляющей общей цели работы группы по изучению русского населения Сибири, определявшейся как комплексное раскрытие закономерностей сложения русского населения и его культуры на протяжении всей истории заселения1.
Задачи исследования поставлены автором применительно к выбранному им региону и в соответствии с обозначенной выше целью.
Рассмотрение этапности переселений русского крестьянства на юг Западной Сибири и формирование поселенческой структуры в местных природных зонах.
Рассмотрение состава населения по местам выхода и распределение в регионе нового расселения представителей этнографических групп русского народа.
Создание семей, расселение семейных коллективов, выявление внутриселенных и межпоселенных родственных взаимосвязей и традиций внутрисемейного быта.
Развитие на юге Западной Сибири основных элементов культуры русского крестьянства: а/ создание хозяйственной базы, б/ сферы материальной культуры (поселения, жилище, одежда, пища), в/ сферы духовной жизни (праздники и обряды, связанные с хозяйственной деятельностью, семейным бытом, христианским мировоззрением).
Выяснение народных представлений о заселяемой местности, ее рациональная и эмоциональная оценка, определение возможностей использования природных ресурсов в быту.
В задачи исследования входило изучение традиционных элементов народной культуры русского крестьянства на юге Западной Сибири с учетом вариативности отдельных параметров, имевшей место в регионе Сибири и в целом на этнической территории русского народа.
Хронологические рамки работы связаны с течением миграционных процессов в ходе которых на юге Западной Сибири сформировалось постоянное русское население.
В исследованиях историков, географов, этнографов началом заселения южной части бассейна Оби предположительно называется конец XVII в. Установлено, что в начале XVIII в. шло активное расселение крестьян к предгорьям Алтая, их оседание на постоянное жительство, основание многих населенных пунктов. Поэтому автор считает целесообразным начинать изучение традиционной культуры русского крестьянства с XVIII в2 [1.С. 5−6- 2. С. 13−16].
1 Александров В. А. Проблемы сравнительного изучения материальной культуры русского населения Сибири (XVIII — XX) // Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири. М. 1974. С. 17.
2 Розен М. Ф. Очерки и библиография исследований природы Алтая // Известия Алтайского отдела Географического общества Союза ССР. Вып.
Верхней временной границей автор считает годы завершения активных миграций1 [15. С. 15], вызванных крупными социальными потрясениями, связанными с революционными событиями 1917 — 1919 г. г. Таким образом, хронологические рамки работы включают XVIII — начало XX в. Это достаточно большой отрезок времени, позволяющий рассмотреть процессы этнокультурного развития в среде русского крестьянства на юге Западной Сибири.
За рассматриваемый период существенно изменились направление и интенсивность миграционного движения. Определяющими событиями являлись отмена крепостного права манифестом 1861 г. и последующий указ 1865 г. о разрешении водворения пореформенных переселенцев на территории Алтайского округа. Эти законодательные акты разделили русское население юга Западной Сибири на две группы в соответствии со временем вселения: старожилов и переселенцев [1.С.6−8- 2. С. 48−55- 15. С. 12−16]. Развитие традиционно культуры русского населения исследовалось автором в соответствии с периодами миграции: 1/ XVIII — начало XIX в. (формирование старожилов) и 2/ вторая половина XIX — начало XX в. (формирование переселенцев).
Методические приемы анализа изложены автором в основных публикациях [1, 2, 15]. Составляющий более двух с половиной веков отрезок времени, выбранный для изучения развития русских народных традиций на юге Западной Сибири, позволил автору применить сравнительно-исторический метод анализа, а для выяснения развития отдельных элементов народной культуры — сравнительно-типологический метод. Для каждого из двух исторических периодов формирования постоянного русского населения и его бытоустройства имеются разные типы источников, отличающиеся различной степенью полноты. Это потребовало применения для каждого из них особых приемов накопления и анализа материалов.
Источники исследования. I период формирования населения (XVIII -первая половина XIX в.) характеризуется в основном письменными источниками: материалы учета населения, документы текущего делопроиз
12. Барнаул, С. 9−10- Александров В. А. Заселение Сибири русскими в конце XVI — XVIII в. // Русские старожилы Сибири. М., 1973. Гл. 2. С. 14- Бу-лыгин Ю. С. Первые крестьяне на Алтае. Барнаул, 1974. С. 5−19.
1 Томилова Н. К. Переселение крестьян в Алтайский округ во второй половине XIX в. (1865−1899). Автореферат кандидатской диссертации. Томск, 1970- Крестьянство Сибири в эпоху капитализма. Новосибирск, 1983. С. 32−38- История Алтая в документах и материалах. Конец XVII — начало XX в. Барнаул, 1991. С. 238−257. водства, отчеты эпизодических обследований отдельных местностей, географические и этнографические описания, фольклорные материалы.
Для определения состава населения и его внутрирегиональных перемещений были привлечены переписные книги (Центр хранения архивных фондов Алтайского края — далее ЦХАФАК, Ф. 1. Оп. 1- Ф. 169. Оп. 1), отражающие ранний период русского расселения. Этот источник позволил представить численный состав мужского населения в выбранных для последующего этнографического изучения селениях. В фондах ЦХАФАК отложились дела со времени создания Алтайского горного округа, дающие возможность последовательно проследить развитие местной поселенческой структуры на протяжении первого и второго периодов расселения. Некоторые ценные для этнографического исследования документы были впервые привлечены автором. Так, Ф. 50 (документы Большой чертежной палаты) содержит коллекцию, состоящую более чем из 300 планов населенных пунктов, составленных в первой четверти XIX в.
Алтайский горный округ являлся землевладением императорской семьи и управлялся Кабинетом императорского двора. В ведение Кабинета поступали материалы, отражавшие развитие горной промышленности, хозяйства, а также — бытоустройства населения (Российский государственный исторический архив, далее РГИА. Ф. 468).
Существенные материалы для отображения домашнего и общественного быта русского населения юга Западной Сибири содержат этнографические описания 1840-х годов, являвшиеся ответами на программу Отделения этнографии Русского Географического общества — далее РГО (архив РГО. Разряд 1).
II период формирования населения и развития кулыуры р>икоп> цк стьянства (вторая половина XIX — начало XX в.) характеризуется более широким комплексом источников. В фондах двух основных архивов, документы которых привлечены автором (ЦХАФАК и РГИА) содержатся материалы, позволяющие проследить развитие русского расселения на протяжении XIX — начала XX в. Среди этих источников большой интерес представляют документы ЦХАФАК (Ф. 3, 4), содержащие сведения об основании переселенческих поселков. Часть дел Общества любителей Алтая (Ф. 81), впервые привлеченных автором, характеризуют природные условия и хозяйственную деятельность в соответствии с программой Вольного экономического общества и программой Н. М. Ядринцева по изучению сельской общины. Ценны документы фонда 163 (С.И. Гуляева), в котором собраны исторические и этнографические описания. Сведения о семейно-брачных союзах отложились в фондах 144, 164 (Духовная миссия). Из фондов РГИА полностью проанализированы автором обширные
ГОСУДАРСТВЕННАЯ БЙБЛИОТЗКА собрания документов, содержащие «Вопросные листы» для составления «Списка населенных мест» по Западной Сибири (Ф. 1290. Оп. 4) и сведения о вероисповедании населения Первой всероссийской переписи населения 1897 г. (Ф. 1290. Оп. 11), позволяющие провести сопоставления с аналогичными данными по предшествующему периоду.
Помимо документов указанных выше двух основных архивов автором привлекались дела из фондов архива Российской Академии наук, Российского государственного архива древних актов, а также — из архивов Новосибирской, Томской, Омской и Тюменской областей, в том числе — филиала архива Тюменской области, находящегося в Тобольске.
Традиционная культура русского населения юга Западной Сибири конца XIX — начала XX в. наиболее полно освещается полевыми этнографическими материалами, которые собирались автором на протяжении почти трех десятилетий в ходе 11 полевых сезонов. Полевые исследования были начаты в 1960-х годах (1962, 1964, 1965) с целью изучения современной материальной культуры. В дальнейшем (1970, 1978, 1979 и 1987 — 1991 г. г.) тематика была расширена, а изучение традиционной культуры автор посчитал целесообразным начинать со времени расселения русских в регионе, что давало возможность рассмотреть динамику развития.
Начало этнографического изучения русского населения Сибири методом полевых наблюдений потребовало специальных приемов сбора материалов. С учетом специфики формирования русского населения в Сибири автором были разработаны бланки, вопросники и анкеты для отображения различных элементов традиционной культуры [45 — 49]. Они были признаны исследователями в Сибири и в Европейской части страны, ими применялись и переиздавались [50 — 51]. Собранные массовые материалы представлены в работах в виде таблиц и схем [15. С. 18−20, 24, 31, 40, 47, 50, 67- 21. С. 148, 153−28. С.80−99 и др.]. На основе массовых материалов были составлены карты[10. С. 303, 305- 21. С. 144−145].
Существенным элементом полевой работы являлось изучение бытового вещевого материала, сохранившегося у жителей, коллекций местных сибирских музеев и Российского этнографического музея.
В качестве источника привлекались публикации записок ученых путешественников XVIII в. (П.С.Паллас, И.П.Фальк). В их путевых зарисовках представлены отрывочные, но весьма ценные замечания о быте русского населения.
Историография подробно рассмотрена в ряде публикаций автора [ 1. С. 12−15- 15. С. 9−10- 16. С. 22−109- 20. С. 120−184- 43. С. 482 и др.]. Начинать историографию изучения русского населения юга Западной Сибири целесообразно с середины XIX в., когда появились сибирские периодические издания, создавались отделы Русского Географического общества, публиковались статьи краеведческого характера, а на их основе и некоторые обобщения.
Массовое переселение крестьян из Европейской части страны в пореформенное время показало различия в народной культуре старожилов и новоселов. Для выяснения характера этих различий и определения типа исконного сибиряка членами Западносибирского отдела Русского Географического общества были предприняты выезды на окраины региона, в частности, в Алтайский округ, создавались планы регулярного изучения хозяйственной деятельности и бытовой культуры, разрабатывались и публиковались программы исследований. Реально удалось провести только хозяйственно-статистическое обследование в различных губерниях Сибири, в том числе в Томской губернии и в Алтайском округе. Обобщенные данные публиковались в серии «Материалов обследования.». В них основное внимание уделялось экономике крестьянского хозяйства. Весьма ценно, что статистические данные публиковались по единой системе. Однако некоторая нечеткость методического подхода к выделению групп населения привела к тому, что различия между старожилами и переселенцами не были отражены с достаточной ясностью. Не были учтены также этнографические особенности прибывавшего в Сибирь населения, слабо освещалось взаимодействие народных традиций, привносимых различными потоками мигрантов. Больше этнографического материала содержали конкретные наблюдения быта жителей отдельных селений, публиковавшиеся в конце XIX — начале XX в. (Б.Г. Гребенщиков, Г. Н. Потанин, М. Швецова и др.). Однако исследования русского населения были прерваны социально-политическими событиями начала XX в.
Первые после установления советской власти этнографические исследования были проведены в Бухтарминской долине Горного Алтая на территории, вошедшей в состав Казахской ССР, но в прошлом являвшейся частью Алтайского горного округа. Этнографы Е. Э. Бломквист и Н. П. Гринкова исследовали замкнутую группу старожилов — старообрядцев. Они признали сохранение народных традиций, восходящих к севернорусской этнографической группе, отметив почти в каждом элементе культуры наличие средне- и южнорусских черт, а также некоторое сходство с отдельными элементами традиционной культуры народов Предуралья (коми пермяки, зыряне, марийцы). Наличие подобных разнородных включений в бытовую культуру русских подтверждают полевые наблюдения автора, проводившиеся на территории Алтайского края.
Интенсивную работу по изучению русского населения Сибири провели историки. В исследованиях принимали участие ученые как центральных исследовательских учреждений, так и сибирских. С позиций иного мировоззрения советские историки заново проанализировали пути формирования русского населения Сибири, в том числе и ее южной части. С использованием колоссального фонда архивных документов и нового анализа ранее опубликованных материалов историками была доказана важная роль крестьян в миграционном движении за Урал и по территории Сибири, перенесение ими традиционных норм хозяйствования (пашенное земледелие, стойловое скотоводство и пр.), которые оказали большое влияние на быт и культуру местных коренных жителей, благодаря установлению добрососедских с ними отношений (З.Я. Бояршинова, П. Н. Буцинский, Ю. С. Булыгин, М. М. Громыко, А. Д. Колесников, Т. С. Мамсик, H.A. Миненко, Л. П. Потапов, A.A. Преображенский, Н. Я. Савельев и др.).
Последующее сравнение данных о хозяйственной деятельности по всей территории России показало, что в Сибири относительные темпы и уровень прироста сельскохозяйственной продукции были выше, чем в Европейской части страны. Это в особенности было присуще югу западносибирского региона (И.А. Асалханов, Л. М. Горюшкин. Г. П. Жидков, В. Г. Тюкавкин, Л. Ф. Скляров, A.A. Кондрашенков и др.).
В трудах историков русское население рассматривалось как один из компонентов полиэтничного населения Сибири, без учета этнических корней разновременных потоков переселенцев. Такой подход не позволял с достаточной полнотой проследить трансформацию хозяйственных традиций русских в условиях различных экологических зон сибирского региона. Поэтому особенно существенным являлся вклад этнографов в изучение развития русских хозяйственных знаний и навыков в Зауралье. Этнографами был выявлен закрепленный в веках механизм передачи народных традиций, поставлен вопрос о бытовании местных хозяйственно-культурных типов (И.В. Власова, М. М. Громыко, A.A. Лебедева и др.). С целью изучения этнокультурных процессов, протекавших в регионе Сибири, велись исследования основных элементов традиционной культуры на материалах всего региона Зауралья, а также его составляющих (В.А. Александров, П. Е. Бардина, H.A. Миненко, О. Н. Шелегина и др.). В некоторых публикациях сибирских исследователей было уделено специальное внимание южной части региона (H.H. Покровский, Л. Н. Русакова, Л.Ф. Фурсова). Названные авторы вели исследования по интересовавшим их темам параллельно с нашими, что благоприятствовало более глубокому пониманию процессов.
Существенные для этнографов работы публиковались в трудах, издававшихся местными научными и учебными учреждениями Алтайского края (Алтайский государственный университет, Барнаульский педагогический университет, Горно-Алтайский научно-исследовательский институт истории, языка и литературы), в которых принимали участие специалисты смежных наук: историки (Ю.С. Булыгин и др.), географы (М.Ф. Розен и др.), диалектологи (И.А. Воробьева и др.).
В 1970 — 1980 годы в исследовательскую работу включились краеведы Алтайского края (В.И. Бодрова, JI.B. Живова, Л. В. Корнилова, Н.Г. Пань-шина и др., а также — писатель A.M. Родионов). В их публикациях рассматриваются отдельные темы, связанные с культурой преимущественного старожильческого населения.
Русскому населению Алтайского округа уделяли внимание также представители и иных специальностей. Автором учтены труды архитекторов (Е.А. Ащепков), диалектологов (П.Я. Черных и др.), искусствоведов (В.А. Барадулин, Н.И. Каплан), антропологов (Т.И. Алексеева, Г. М. Давыдова). Они, в большинстве, также рассматривали явления, сложившиеся в начале русского расселения, прослеживая их на более или менее длительном отрезке времени.
Историографический обзор свидетельствует о том, что несмотря на значительные исследовательские силы, до сего времени изучались лишь отдельные элементы традиционной культуры русских сибиряков. При этом большинство исследователей интересовала начальная стадия водворения русских в Сибири, в том числе и в ее южной части. Преобразования пореформенного времени в значительно меньшей мере привлекали внимание ученых. Эту отчетливо видимую неравномерность автор стремился восполнить в своих публикациях.
Структура работы. Доклад состоит из 3 частей: Введение, Содержание работы,
Заключение. Во «Введении» дается общая характеристика работы, обосновывается необходимость исследования и его практическая значимость, определяются объект исследования, основная цель, конкретные задачи и хронологические рамки работы, указываются применявшиеся методы исследования, анализируется состояние источниковой базы и изученность темы.
Вторая часть — «Содержание работы» состоит из 5 разделов. 1 раздел -Формирование населения. 2 раздел — Хозяйственная деятельность и природопользование. 3 раздел — Особенности развития материальной культуры. Раздел включает следующие подразделы: Поселения, Жилище, Одежда, Пища. 4 раздел — Семейный быт, брак, обрядность. Раздел включает следующие подразделы: Структура семьи и семейный быт. Заключение, браков, Свадебная обрядность, Календарная обрядность. 5 раздел — Народное здравоохранение. В последней части работы — «
Заключение" подводятся общие итоги исследования.
СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Русские, поселившиеся у Алтайских гор, называли себя сибиряками. Этот общий региональный этноним, присущий всем жителям Зауралья, не означал единообразия их культуры и быта. Русское население Сибири разделялось на группы, различавшиеся местными традициями, как это имело место и в Европейской части страны на территории основного расселения этноса. Немногочисленная группа старожилов, обосновавшихся на юге Западносибирского региона по правобережью Оби и в предгорьях Алтая, также была неоднородна, что выявляется этнографическими исследованиями и подтверждается данными смежных наук: антропологии и диалектологии.
Говор русского старожильческого населения относился к севернорусскому, преимущественно к его восточной группе, но с заметным южнорусским влиянием у старообрядцев-каменщиков. По данным антропологии, у сибиряков-старожилов отмечено некоторое укрупнение лицевых размеров, по сравнению с исходными, однако это не свидетельствует о смешении с коренным населением. Возможность смешения предполагается (на основании более сильного развития верхней складки века) только у группы старообрядцев Бух-тарминской долины. Полученные выводы относятся только к старожильческой части русского населения юга Западной Сибири1.
Антропологического обследования переселенцев пореформенного времени до настоящего времени не проводилось. Диалектологи в течение многих лет собирают материалы для составления словаря местных диалектов, но их анализ еще не закончен. Тем не менее, имеются свидетельства о том, что и в настоящее время потомки переселенцев сохраняют в большинстве черты исконных говоров: севернорусских, среднерусских и южнорусских, но при этом отмечаются и межязыковые взаимодействия2.
1 Русские. Серия «Народы и культуры». М., 1997. С. 76−78, 114−115.
2 Любимова О. Л. К проблеме взаимодействия говоров Алтая на лексическом уровне // Этнография Алтая и сопредельных территорий. Барнаул, 1998. С. 235.
Согласно этнографическим исследованиям автора, этнокультурные взаимовлияния между разными группами переселенцев, а также — переселенцев и старожилов начались уже вскоре после вселения и к началу XX в. дали значительные результаты, приведшие к существенным изменениям в тех или иных элементах традиционной культуры прибывавших в Алтайский округ новоселов.
Традиционная культура русского населения, обосновавшегося на юге Западной Сибири, как показали исследования автора, полистадиальна и вариативна. В ней представлены черты, возникшие на разных этапах развития русского этноса и его этнографических групп в регионе Европейской части страны, а также — некоторые элементы культуры соседних народов, с которыми русские контактировали на пути из Европейской части России на юг Западной Сибири, и после расселения в новом регионе.
В ходе этнокультурного развития русских, в каждом из рассмотренных автором элементов народной традиционной культуры появлялось некоторое более или менее ярко выраженное своеобразие, в силу того, что одни из элементов культуры были менее зависимы от внешней среды, другиеострее «реагировали» на изменения этнической, экологической и социально-экономической ситуации. Существенное значение имела неоднородность сословного и конфессионального состава населения на юге Западной Сибири. Наблюдения автора подтвердили сравнительно больший бытовой консерватизм у старообрядцев, но тем не менее, даже у каменщиков, укрывшихся в горах, за рассматриваемое время произошли большие перемены. Важную роль в этнокультурных изменениях играли новые веяния, приносившиеся переселенцами пореформенного времени из Европейской части страны. Переселенцев же отличала активность и инициативность в восприятии новых социально-культурных явлений в быту русского народа. Второй из рассматриваемых автором исторических периодов (конец XIX — начало XX в.) характеризовался, по сравнению с первым периодом (XVIII — первая половина XIX в.), ускорением процесса этнокультурного развития в регионе.
Заселение Сибири, в том числе Алтайского горного округа, проходило волнообразно. Каждая из вновь вселявшихся компактных групп занимала определенный ареал, и каждая из новых волн переселенцев проходила некоторые общие стадии развития и теми же путями, что и при освоении региона первопроходцами. Исследования автора показали, что при вселении на новые земли первоначально наблюдался некоторый «отход» от уровня развития народной культуры на основной территории этноса, который прослеживается почти в каждом из рассмотренных традиционных элементов, хотя и в разной степени. После закрепления в регионе, в процессе развития культуры, в каждом из элементов повторялись последовательные стадии его формирования на основной территории. Так, малодворные селения, при их основании, застраивались беспланово. При разрастании селений происходило усложнение планировочной структуры (от бесплановой к рядовой, к уличной и радиальной), как и в Европейской части страны. Строительство дома каждый переселенец начинал с избы — наиболее простого жилища, присущего всем восточнославянским народам и имеющим глубокую древность. Развитие планировки дома также шло по традиционному пути: от одной избы — к избе с сенями, далее — к связному дому, затем — к пятистенку и крестовику. В женском народном костюме покрой сарафана сменялся аналогичным образом от глухого — к косоклин-ному и к круглому, но последний покрой с трудом внедрялся у старообрядцев. Вместе с тем, на смену сарафана последнего типа приходил городской костюм, как это имело место и в Европейской части страны. Значительное упрощение наблюдалось в первые годы расселения в питании мигрантов, повышалась роль присваивающего направления в хозяйстве.
Возврат к более простым формам более ощутим был в хозяйственной деятельности старожилов: правильные севообороты сменились бегсис-темностью, разделение возделываемой площади на поля, а полей на доли заменило захватно-заимочное землепользование. Часть домашних животных переводилась на круглогодичный подножный корм в ущерб стойловому содержанию. Однако в местных условиях при слабой заселенности территории, обилии невозделанных плодородных земель и малой численности русского населения приемы экстенсивного ведения хозяйства оказались наиболее рациональными, так как позволяли с минимальными трудовыми затратами получать высокие результаты, постепенно осваивать новые экологические ниши, тщательно изучая их производительные возможности. При этом автором отмечено формирование комплексов народных экологических знаний применительно к конкретным экологическим нишам, развитие у местных крестьян широкой и разносторонней системы природосбережения, чему ранее исследователи уделяли мало внимания. В дальнейшем, при использовании опыта старожилов пореформенными переселенцами, которые принесли в Сибирь последние агротехнические достижения с родины, хозяйство крестьян на юге Западной Сибири дало результаты, более высокие, чем в других местностях страны.
В освоении новых территорий была высока активность семейных коллективов, а сама их структура и численность находились в соответствии с процессом расселения. Каждая волна мигрантов наращивала людность семей (семьи нераздельные, сложные с родственниками и с привлечением «товаршцей"-складников), устанавливала и укрепляла семейно-родствен-ные связи. С опорой на них осуществлялось расселение русских по территории Алтайского горного округа и за его пределы, воссоздание хозяйства и традиций быта. По выполнении этих задач большесемейные коллективы делились на малые семьи.
Перемещения и адаптация к меняющимся условиям требовали постоянного закрепления и передачи вновь приобретенных знаний. В результате чего складывался и начинал функционировать местный комплекс хозяйственно-бытовых навыков, соответствующих той или иной природной зоне региона. Механизм передачи трудовых навыков был рассмотрен М. М. Громыко при изучении традиций и норм поведения крестьян'. Наши материалы подтверждают вывод М. М. Громыко о действующем механизме передачи традиций в системе производственных и родственно-брачных связей, которые представляла собой семья. Автором выявлена роль семейных коллективов в развитии заимочной системы, прослежена роль заимок в расселении, развитии хозяйственной деятельности, адаптации хозяйственных навыков новоселов к природным условиям конкретных местностей, которая осуществлялась с опорой на семейно-родственные взаимосвязи.
Во внутрисемейном быту апробировались и усваивались заимствования от соседних народов. Они были заметнее в среде старожильческого населения, особенно у жителей Бухтарминской долины, в антропологическом типе которых выявлены черты смешения с коренным населением. Заимствования происходили не только при вовлечении представителей иноэтничного населения в состав русского народа, но и были связаны со стремлением русских к усвоению этнокультурных достижений соседних народов, в частности это проявлялось в расширении медицинских знаний, в усвоении некоторых приемов хозяйствования, в использовании некоторых видов одежды, в декоре костюма и жилища, в народной кулинарии и пр.
Некоторые заимствования и новации были вызваны особенностями экологической среды. Зимние морозы привлекли внимание россиян к местным видам теплой одежды. Климатические условия способствовали также развитию зимних игр с использованием снега.
В процессе адаптации к местным условиям, при включении заимствований и появлении новаций увеличивалась вариативность народной культуры. Автор считает, что именно через развитие вариативности проходило изучение возможностей приспособления народных традиций к местной среде, в соответствии с этим вариативность следует считать важнейшим инструментом адаптации. Закрепление наиболее соответствующих мест.
1 Громыко М. М. Трудовые традиции русских крестьян Сибири (XVIIIпервая половина XIX в.). Новосибирск, 1975; Она же. Традиционные формы поведения и формы общения русских крестьян. XIX в. М., 1986. ным условиям вариантов тех или иных элементов культуры и передача их в поколениях имело следствием формирование местного своеобразия культуры. Отдельные варианты традиционных элементов приобретали знаковые функции, в чем каждая из местных групп проявляла избирательность. При этом из арсенала русской народной культуры в новом регионе были также задействованы и многие варианты различных элементов традиционного культурного комплекса со всей территории восточноевропейского региона. Автор заключает, что в процессе адаптации активизировался менталитет русского этноса, а наряду с этим, отчасти и других восточнославянских народов. Использование прежнего разнообразного опыта народа и пополнение его новым способствовали успешности адаптации. Как показали представленные в докладе результаты исследования, закреплению приобретенного опыта благоприятствовала постепенность расселения, как это имело место у старожилов, адаптация легче проходила при вселении в ту же этническую среду, что наблюдалось у пореформенных переселенцев, имела значение также численность мигрантов.
Таким образом, расселение русских на юге Западной Сибири означало распространение в эту часть азиатского континента не только русской народной, но и общевосточнославянской, и частично западноевропейской культуры. Вместе с тем, соседство русских на пути из Европейской части России на юг Западной Сибири с народами Предуралья и Зауралья, а также в местах нового расселения с коренным населением и с соседствующими народами древней восточной культуры обогатило традиции. В этих условиях развитие этнокультурных процессов на юге Западной Сибири осуществлялось в ходе дифференциации и интеграции, дивергенции и конвергенции, взаимодействия и взаимовлияния традиций разновременных потоков мигрантов с основной этнической территории и из Сибири. На начальных стадиях вселения в большей мере выявилось дифференцирующее направление местного развития культуры, проявлявшееся в формировании территориальных и конфессиональных групп с выделением для каждой из них знаковых параметров в тех или иных элементах материальной и духовной культуры. Со временем возобладало интегрирующее направление развития народной культуры. В частности, этнографические материалы свидетельствуют о сложных путях формирования конфессиональной группы поляков до их выселения на Алтай, на устойчивость бытовых контактов всех групп каменщиков и, наконец, на их единение с сибиряками-старожилами. В среде пореформенных переселенцев после первоначальной дифференциации по территориальному признаку (по местам выхода) последующее взаимовлияние со старожилами привело к формированию группы российских.
Каждая из двух групп: старожилы и переселенцы заняли более или менее определенные ареалы, хотя в условиях Сибири не создалось четкого территориального разграничения, так же как ине произошло завершения процесса формирования этих групп ввиду не прекращавшейся за рассматриваемый период времени иммиграции в регион и внутрирегиональной миграции. Кроме того, исторические и социально-экономические процессы, имевшие место в конце XIX — начале XX в.в., способствовали ускорению и углублению взаимовлияний местных групп населения, расширению связей с территорией Европейской части страны, и вовлечению местных процессов преобразования культуры в общее русло развития русских народных традиций.
СПИСОК ОПУБЛИКОВАННЫХ РАБОТ.
Авторские работы.
1. Русское население Алтайского края. Народные традиции в материальной культуре (XVII — XX в.). М., 1987, 224 с. — 16 п.л.
2. Старожилы и переселенцы. Русские на Алтае (XVIII — начало XX в.). М., 1996,269 с. — 20 п.л.
3. Problem of economic and cultural adaptation of the russians in various natural zones of Siberia (17th and early 20th centuries). // 12th International congress of Anthropological and Ethnological Sciences. Zagreb. Jugoslavia. July 24−31,19^-0,5 п.л.
Коллективные монографии Этнография русского крестьянства Сибири (XVII — середина XIX в.).
М., 1981.
Разделы.
4. Русские сельские поселения Сибири. С. 57−101 — 3,5 п.л.
5. Жилище и хозяйственные постройки русского крестьянства в Сибири. С. 102−141 (в неразделенном соавторстве с В. А. Александровым, A.B. Сафьяновой) — 3,5 п.л.
6. Пища русских сибиряков. С. 183−201 — 1,5 п.л.
Крестьянство Сибири в эпоху феодализма. Новосибирск, 1982.
Часть 3. Быт, культура и общественное сознание крестьянства (конец XVI — середина XIX в.).
Глава 1. Материальная культура крестьянства. Разделы:
7. Жилище и хозяйственные постройки. С. 354−365 (в неразделенном соавторстве с В. А. Александровым, A.B. Сафьяновой) — 2 п.л.
8. Сельские поселения. С. 374−380 — 2 п.л.
9. Пища русского населения. С. 274−280 — 1 п.л.
Этнография восточных славян. Очерки традиционной культуры.
М., 1987.
Раздел:
10. Пища и утварь. С. 292−312 — 6 п.л.
Традиционное жилище народов России (XIX — начало XX в.). М., 1997.
Глава 2.
11. Жилище восточнославянского населения Сибири. С. 60−78 — 2 п.л.
Русские. Серия «Народы и культуры». М., 1997.
Глава 2.
12. Пища и утварь. Раздел «Пища». С. 354−396 — 4 п.л.
Статьи.
13. Русские поселения в Алтайском крае // СЭ, 1965, № 6. С. 102−114 -1 п.л.
14. Некоторые черты современной материальной культуры русского населения Алтайского края // СЭ, 1968, № 2. С. 96−105 — 1 п.л.
15. Поселения, жилище и одежда русского населения Алтайского края // Этнография русского населения Сибири и Средней Азии. М., 1969. С. 9−76 — 6 п.л.
16. Изучение материальной культуры русского населения Сибири // Проблемы изучения материальной культуры русского населения Сибири. М., 1974. С. 22−109 (в соавторстве с A.A. Лебедевой, Л. М. Сабуровой, A.B. Сафьяновой. В том числе авторский раздел «Русские поселения Сибири». С. 46−59- в соавторстве с A.B. Сафьяновой «Жилище русского населения Сибири» С. 59−76) — 5 п.л.
17. Опыт анализа фотопланов при историко-этнографическом изучении поселений. Там же. С. 236−280 — 5,5 п.л.
18. Типы застройки усадьбы русского населения Западной Сибири // СЭ, 1975, № 5, С. 31−41 -1 п.л.
19. Гончарство русских женщин Алтайского края // Полевые исследования Института этнографии, 1978. М., 1980. С. 38−45 — 0,5 п.л.
20. Свадебные обряды русского населения Алтайского горного округа // Русский народный свадебный обряд. Л., С. 108−201 (в нераздельном соавторстве с A.B. Сафьяновой) — 2 п.л.
21. Заимки Западной Сибири конца XIX в. как сезонные поселения // Хозяйство и быт западносибирского крестьянства, XVII — начала XX в.в. М&bdquo- 1979. С. 143−187 -2,5 п.л.
22. Жилище русского населения восточных районов Алтайского края. Там же. С. 188−223 (в нераздельном соавторстве с A.B. Сафьяновой) — 2 п.л.
23. Некоторые культурно-бытовые изменения в русских селениях Алтайского края // Полевые исследования Института этнографии, 1979. М., 1983. С. 21−31 -1 п.л.
24. Семейно-брачные связи у русских крестьян Западной Сибири в конце XIX — начале XX в. Новосибирск, 1985. С. 64−72 — 0,5 пл.
25. Роспись по дереву у русского населения Западной Сибири // Искусство современной росписи по дереву и бересте Севера, Урала, Сибири. М., 1985. С. 121−135 -1,5 п.л.
26. Миграции русского населения и хозяйственное освоение юга Западной Сибири (предгорный и горный Алтай) // Социально-демографические процессы в русской деревне (XVI — начало XX в.). Таллин, 1986. С. 123−131 -0,5 п.л.
27. Народные традиции в современных обрядах и праздниках русского населения Алтайского края // Русские: семейный и общественный быт. М., 1989. С. 92−141 -2,5 п.л.
28. Изучение русского жилища на юге Западной Сибири // Сохранение памятников деревянного зодчества. М., 1989. С. 66−99 -1,5 п.л.
29. Трудовые традиции и современность (по материалам о русском населении Сибири) // Традиции в современном обществе. Исследования этнокультурных процессов. М., 1990. С. 65−70 (в нераздельном соавторстве с В.А. Александровым) — 0,5 п.л.
30. Об устойчивости малых конфессиональных групп в однонациональной среде (по материалам юга Западной Сибири) // Традиционная духовная и материальная культура русских старообрядческих поселений в странах Европы, Азии и Америки. Новосибирск, 1992. С. 213−218 — 0,5 п.л.
31. Siberian «Zaimka» — a specific of farm // Ethnos. Bucuresti, 1994, N 3. P. 47−55 -0,5 п.л.
32. Брачные связи у русского населения Алтая // Meeting of cultures-conflicts of cultures. Bekescsaba, Budapest, 1995. P. 272−277 — 0,5 п.л.
33. Народные лечебные средства сибиряков // От Урала до Енисея (Народы Западной и Средней Сибири). Книга 1. Томск, 1995. С. 76−99 — 1 п.л.
34. Конфессиональные группы православного населения Западной Сибири (вторая половина XIX — начало XX в.) // ЭО, 1995, № 2. С. 113−127 -1 п.л.
35. Местные особенности традиционных поселений, жилища, хозяйственных строений и возможности их учета и использования в современном строительстве (по материалам Сибири) // Русские народные традиции и современность. М., 1995. С. 174−206 -2,5 пл.
36. Пища (XVI — XX в.в.) // Русские. Народная |,>ль1ура (история и современность) Том 2. Материальная культура. Гл. 5. Народная культура питания. М., С 225−307. (Зоны Предуралья и Сибири — С. 276−283) -5 п.л.
37. Русская семья на Алтае (XVIII — начало XX в.) // Вопросы антропологии, диалектологии и этнографии русского народа. М., 1998. С. 181 213 -3 п.л.
38. Старообрядческий «Травник «из Южной Сибири (к материалам внешней критики) // Мир старообрядчества. Живые традиции. М., 1997. С. 315−319 (в неразделенном соавторстве с Г. А. Леонтьевой) — 0,5 п.л.
39. Традиционное сельское хозяйство русских крестьян в Сибири и на Дальнем Востоке // Традиционный опыт природопользования в России. М., 1998. С. 184−225 -4 п.л.
40. Естественно-географические условия проживания и традиционная одежда русских. Там же. С. 282−294 — 1,5 п.л.
41. Русские народные традиции питания и экологическая среда. Там же. С. 294−311 -2 п.л.
42. «Действующий травник» из Южной Сибири. Там же. С. 414−479 (в неразделенном соавторстве с Г. А. Леонтьевой) — 5 п.л.
43. Заговоры, молитвы и охранительные списки русского населения Западной Сибири. Там же. С. 480−452 — 5 п.л.
44. Народная медицина русского населения Алтайского края // Роль миссионерства в развитии конфессионального сознания. Пермь, 1998. С. 50−65 — 1,5 п.л.
Методические материалы Этнография русского крестьянства Сибири (XVII — середина XIX в.).
М., 1981.