Неформальная экономика: Структура и функциональная специфика сегментов

Экономическая деятельность в современных обществах регулируется формальными институтами, подчиняться которым заставляет система санкций, поддерживаемая государством. Иной регулятивный принцип заложен в системе социальных норм, культурных традиций, легитимных образцов поведения, профессиональных кодексов чести и т. д. На их основе достигаются договоренности, выполнение которых не нуждается в формальной системе санкций. Такие договоренности выполняются ввиду социального принуждения (потеря доверия, снижение авторитета, социальная изоляция, снижение престижа в рамках профессионального сообщества и т. д.).

Таким образом, регулирование экономической сферы может существовать как неформальный механизм, порождаемый социальными нормами и социальным принуждением, или как механизм, спроектированный и реализуемый государством или от его имени, а также поддерживаемый силой государства. Речь идет о двух различных принципах регулирования экономических процессов. В категориальной паре «государство — общество» государство создает формальные экономические нормы и механизмы регулирования и контроля, а общество — неформальные.

К числу формальных институтов относятся законы и контракты, а неформальные институты представлены социальными нормами и договоренностями (в зависимости от всеобщего или локального действия соответственно). И то, и другое — регулирование. Реальная экономическая практика — это результат взаимодействия двух регулирующих систем. При этом какие-то экономические процессы уклоняются от формального регулирования, а какие-то им не охвачены, поскольку не представляют интереса для субъектов управления, что лежит в основе сегментации неформальной экономики.

Отличие формальной экономики от неформальной состоит в том, что регулирующие механизмы и нормы формальной экономики поддерживаются системой публичного права (действие которого корректируется социально-культурными нормами общества), а неформальной — обычным правом, основанным на традициях и социальных нормах (что не исключает использование формальных норм как средства достижения неформального баланса интересов). При таком понимании неформальная экономика — это не отклонение от норм, этодругой комплекс норм. Например, криминальная экономика регулируется неформальными институтами в том смысле, что у преступников определенная система ценностей, отличная от ценностей законопослушных граждан, определенная структура доверия (соответственно — недоверия), определенные представления о солидарности, что делает возможным устойчивые договоренности между ними.

Актуальность темы

.

Неформальная экономика объединяет качественно разнородные виды деятельности, полностью или частично не подчиненные формальным институтам хозяйствования, не подкрепленные формальными контрактами и не фиксируемые статистическим учетом. Поскольку в современном мире, и в России в частности, значительная часть хозяйственной практики, безусловно, удовлетворяет этому определению, становится понятными масштаб и значимость неформальной экономики. Развитие сетевых форм предпринимательства и жизнеобеспечения как характеристика сетевого общества постиндустриального типа усиливает потенциал и перспективы неформальной экономики.

Состав неформальной экономики довольно разнороден и включает в себя теневую и криминальную экономическую активность, домашний труд по самообеспечению семей и сетевые обмены между домохозяйствами на нерыночной основе. Из этого следует, что даже при существенном снижении теневой составляющей неформальная экономика сохранит свои позиции за счет других сегментов и видов деятельности, но с изменением последствий для социально-экономического развития в целом. Этим обусловлено внимание к неформальной экономике современной социальной мысли.

Для России эта тема особенно актуальна. Социально-экономические условия России 1990;х годов, специфика которых вызвана демонтажом механизма централизованного планирования, существенно повлияли на распространенность неформального хозяйствования. В российской неформальной экономике проявились и глубокие исторические корни (традиция коллективистской солидарности, отношение к семье как основе миропорядка), и современные социально-экономические коллизии (падение жизненного уровня, безработица, непредсказуемость реформаторской логики). Это делает актуальным интегрирование социального знания о закономерностях развития неформальной экономики и российской практики.

Неформальная экономика — явление не только (а может быть и не столько) экономическое, но и социо-культурное, что требует расширения поля используемых для ее анализа исследовательских подходов: Но для этого надо, как минимум, учитывать мировой опыт изучения неформальной экономики, каталогизировать походы и содержательные выводы, касающиеся природы и механизма функционирования этого феномена. Потребность осмысления неформальной экономики в многообразии ее проявлений, с использованием широкого спектра исследовательских подходов обусловливает актуальность темы диссертационного исследования.

Разработанность проблемы.

Долгое время экономическая и социальная мысль мало интересовалась неформальной экономикой. Но со временем игнорировать ее стало недопустимым. Слишком многие вопросы оставались без ответов. Как выживают жители нищих стран? Почему не сбываются прогнозы голодных бунтов? Как сосуществуют очевидный расцвет предпринимательства и массовое, согласно статистике, балансирование предприятий на грани банкротства? Почему хозяйствующие субъекты уходят в «тень», жертвуя при этом очевидными преимуществами легального положения? Эти и другие вопросы были поставлены прежде всего применительно к развивающимся странам, где неформальная экономика играла роль не вспомогательного и латентного, а основного и очевидного элемента социально-экономического порядка. Неформальный сектор развивающихся стран проблематизировали Дж. Бойк, К. Гиртц, Д. Мид, К. Моррисон и др. Особую роль в этой связи сыграли исследования, поддерживаемые МОТ, в частности знаменитое исследование занятости в Гане К. Харта, которому приписывают введение термина «неформальный сектор» .

Впрочем, вскоре стало очевидно, что экономика развитых стран также несвободна от неформальной составляющей. Развивается целый спектр направлений исследований и, как следствие, принципиально расширяется понятие неформальной экономики, выходящей за рамки неформального сектора.

В исследованиях, посвященных количественной оценке теневой экономики, лидировали американские ученые. Разрабатывались монетарные методы (П.Гутман, В. Танзи, Э. Фейг), «обнаруживающие» теневую экономику в уровне финансовых трансакций, а также немонетарные методы и подходы (А.Дилнот, К. Моррис). Прорабатывались варианты изменения системы национальных счетов с целью более полного учета теневого сектора (М.О'Хиггинс, К. Макафи).

Концептуализируется тема домашней экономики, не опосредованной финансовыми трансакциями и нацеленной на удовлетворение потребностей членов семей. Анализ неформальной экономики в контексте социальных взаимодействий внутри домохозяйств и между ними на бесплатной основе занимает ключевое место в работах С. Генри, Дж. Гершуни, Р. Пала и др.

Отдельной группой стоят исследования неформальной экономики в странах социалистической ориентации. «Вторая экономика» СССР была представлена Западу преимущественно в работах Г. Гроссмана и Ф. Фелдбрага, а неформальная экономика венгерского социализма исследовалась, в частности, в работах И. Габора и П.Галаши. Межсемейную взаимопомощь венгерских домохозяйств исследовал А.Шик. Ему же принадлежат исследования теневого рынка труда Венгрии трансформационного периода, а также теневая экономика венгерских предприятий (в соавторстве с Я. Тотом). Обмены между домохозяйствами в Болгарии, их сравнение с социалистическим периодом представлены в исследованиях Т.Чавдаровой.

Среди авторов, изучавших неформальные формы занятости, нельзя не отметить исследования «нерегулярной занятости» Э. Мингиони, а также специфические формы занятости, порождаемые сетевизацией производственного процесса, исследуемые М.Кастельсом. Особое место в этом ряду занимают неформалы в представлении Э. де Сото, показавшем на примере Перу (г.Лима), что соотношении цены подчинения закону и цены избегания закона порождает неформальную деятельность.

Неформальную экономику крестьянских сообществ представляют концепции «моральной экономики» Дж. Скотта и «эксполярной экономики» Т.Шанина.

Но неформальную экономику можно трактовать не как ограниченный сегмент реальности, а как характер экономических отношений, в разной степени и в разных формах проявляющийся во всех без исключения формах хозяйствования. Такой постановки проблемы придерживается М. Грановеттер, изучая роль социальных сетей в функционировании рынка труда, Л. Тевено, автор идеи множественных порядков обоснования ценностей, К. Поланьи, рассматривающий реципрокность как форму социальной интеграции общества наряду с товарным обменом и централизованным перераспределением. В этом же ряду стоят исследования Р. Патмана и А. Портеса социального капитала и доверия как ресурса многообразных социальных процессов, от политической деятельности до этнического предпринимательства.

В российской науке интерес в неформальной экономике значителен. Среди российских исследователей, продолжающих традицию статистического учета неформальной экономики, выделяются Н. Бокун, И. Кулибаба, П. Ореховский,.

A.Пономаренко и др.

Необходимо отметить исследование российского неформального сектора.

B.Гимпельсона и Е.Синдяшкиной. Неформальную занятость изучает И. Перова, О. Синявская, Л. Хахулина, а неформальные коррективы формального рынка трудаП. Кудюкин, А. Чепуренко и Т.Четвернина. Неправовым практикам в сфере занятости посвящают проект Т. И. Заславская и М. А. Шабанова. Неформальные каналы заполнения рабочих мест выявляет В.Якубович.

Но не только вопросы занятости привлекают исследователей. Теневая экономика предприятий представлена в схемах бартера А. Леденевой, в схемах неучтенного наличного оборота А. Яковлевым, в раскладах трансакционных издержек В. Радаевым, в моделях хозяйствования реального сектора Т. Долгопятовой, в сетевых структурах современного российского бизнеса.

C.Авдашевой. Процессы теневизации экономики ВПК и силовых ведомств изучаются Р. Рывкиной и Л. Косалсом, а медицинской сферы — И.Козиной. Неформальный аспект трудовых отношений на постсоветских предприятиях выявляют С. Алашеев, В. Кабалина, С. Кларк, П. Романов и др. Тенденции развития теневой и криминальной экономик в контексте процесса глобализации исследует С.Глинкина.

Неформальная экономика — не только экономика предприятий. Это еще и экономика повседневности для миллионов россиян. Еще в советские времена изучались сети блата (А.Леденева). В нынешних условиях тема неформального выживания стала особенно популярной. Роль неформальной экономической деятельности в повседневности петербуржцев раскрывается в исследованиях под руководством В. Воронкова, а неформальное хозяйствование российских крестьян изучают в центре крестьяноведения под руководством Т. Шанина (В.Виноградский, Е. Ковалев, А. Никулин, О. Фадеева, И. Штейнберг и др.). Сетевые обмены между домохозяйствами исследовали О. Лылова, А. Пиховский и В.Столбов. Исследования неформальной экономики с точки зрения тендерного распределения ролей представлены И. Тартаковской, З. Хоткиной, а домашней экономики — И. Калабихиной, Е. Мезенцевой, и др.

Особенно многочисленны исследования, фокусирующие внимание на неформальных взаимоотношениях с институтами власти. Формы теневого диалога с властью как населения, так и предпринимателей представлены в исследованиях.

A.Аузана, Л. Бляхера, И. Клямкина, Л. Косалса, Э. Панеях, В. Радаева, Р. Рывкиной, Г. Сатарова, Л. Тимофеева и др.

Криминальная экономика России также не осталась незамеченной исследователями. Это, прежде всего, работы Л. Тимофеева (наркобизнес),.

B.Радаева (контрафактная продукция), В. Волкова (организованная преступность).

Систематизация исследований отечественных и зарубежных ученых в области неформальной экономики представлена в работах Ю. Латова и В.Радаева.

Приведенный выше обзор исследований, посвященных неформальной экономике, показывает, что абсолютно «белых пятен» в ее изучении практически нет. Каждый из сегментов неформальной экономики — будь то теневое или криминальное предпринимательство, домашний труд или сетевые обмены между домохозяйствами — привлекает внимание исследователей. Иного и быть не может, учитывая масштабность явления и значимость его социально-экономических последствий. Однако мозаика рефлексий не складывается в целостную картину. Представление о неформальной экономике не сводится к механической сумме отдельных работ, нужны общие парадигмальные договоренности и методологические рамки анализа. К тому же каждая научная дисциплина вправе актуализировать различные проявления неформальной экономики и механизмы, ее порождающие.

Особенностью данного диссертационного исследования является, во-первых, попытка комплексного анализа различных сегментов неформальной экономики, субъектами которых являются индивиды, домохозяйства и предприятия, и, во-вторых, рассмотрение неформальной экономики с позиций экономической социологии, трактуя экономическое действие как действие социальное. Другими словами, у данной диссертации есть тематическая и методологическая специфика. Тематическая специфика проявляется, во-первых, в расширении проблематики, системном анализе различных сегментов неформальной экономики, во-вторых, в ее анализе как мирового явления и как российского феномена. Методологическая специфика состоит в сужении, конкретизации методологических рамок анализа, предпочтению экономико-социологического подхода.

Цель и задачи исследования

.

Цель диссертационного исследования состоит в проведении экономико-социологического анализа неформальной экономики, а именно системном описании природы феномена, его структурно-институциональной основы и характера функционирования сегментов.

Для достижения данной цели предполагается решить следующие задачи:

1. Проследить эволюцию исторических и методологических основ исследования неформальной экономики.

2. Систематизировать методологические подходы к изучению сущности, сегментного строения, причин и последствий развития неформальной экономики.

3. Выявить идеологическую специфику различных подходов к объяснению природы неформальной экономики.

4. Определить структуру и институты неформальной экономики, их сегментную спецификацию.

5. Провести сравнительный анализ сегментов неформальной экономики с точки зрения их функций, причин возникновения и социально-экономических последствий развития.

6. Проанализировать эволюцию, пространственную специфику и ценностную приемлемость неформальной экономики в России.

7. Описать характер функционирования российской неформальной экономики в разрезе ее сегментов.

Эмпирическая база диссертационного исследования. В данном диссертационном исследовании скорее доминируют логические схемы, нежели эмпирические расчеты. Вместе с тем в работе представлены результаты прикладных исследований, выполненных автором в рамках индивидуальных проектов и в составе исследовательских групп с 1998 по 2004 годы:

• индивидуальный проект «Трансакционные издержки вхождения на рынок предприятий малого бизнеса» (Московский общественный научный фонд, 1998 г.);

• коллективный проект «Реструктурирование сетей межсемейного обмена городских и сельских домохозяйств», рук. Т. Шанин и В. Радаев (1ЫТА8, 19 992 001 гг.);

• коллективный проект «Неправовые трудовые практики и социальные трансформации в России», рук. Т. И. Заславская (Независимый институт социальной политики при поддержке Фонда Форда, 2000 г.);

• коллективный проект «Акторы и интерпретаторы: модели легитимации новых социо-культурных практик в современной России», рук. В. Качкин (Институт перспективных российских исследований им. Кенана, 2002 г.);

• коллективные проекты «Издержки легализации в сфере электробытовой техники», «Конкурентная ситуация и развитие рынков потребительских товаров», «Масштабы серого импорта и контрафактной продукции на российском рынке потребительских товаров», рук. В. Радаев (Институт «Общественный договор», бизнес-ассоциации РАТЭК, АКОРТ и Содружество Русбрэнд, 2001;2003 гг.) — • коллективный проект «Неформальные каналы регулирования трудовых отношений как ресурс управления в современных российских организациях», рук. С. Барсукова (Российский гуманитарный научный фонд, 2003;2004 гг.).

Систематизация результатов этих проектов стала возможной благодаря финансовой и организационной поддержке Национального Фонда подготовки кадров (НФПК).

Теоретические и методологические основы диссертации.

В диссертации представлен анализ неформальной экономики с позиции экономической социологии. Приверженность экономико-социологическому подходу неверно понимать как простое обращение социолога к экономической проблематике, или как пересказ экономических рассуждений на языке социологических категорий, или же, что часто случается, как перевод доказательств в плоскость эмпирических опросных данных. Экономико-социологический анализ означает специфический подход к интерпретации природы неформальной экономики.

Это важное ¡-замечание, так как факторы, порождающие неформальную реальность, сводятся к психо-индивидуальным, историко-струкгурным, экономико-рациональным и социально-поведенческим уровням осознания проблемы, что определяет множественность подходов к анализу неформальной экономики. И все они имеют непререкаемые достоинства. Так, психологический подход к неформальной экономике абсолютно верно акцентирует потребность в приватности как реакцию на расширение зоны публичности. Историки предлагают интереснейшие интерпретации прошлого как код для расшифровки настоящего, показывая корни институциональной структуры общества и того места, которое исторически было закреплено за неформальными регуляторами. Экономисты, безусловно, правы в претензиях на калькулируемость выбора между формальным и неформальным экономическим порядком, уподобляя хозяйствующего субъекта оптимизирующему эгоисту целерационального толка. Социологи, напротив, подчеркивают широкий контекст хозяйственной оптимизации, включая в реестр ограничений ценности, традиции, условия социализации, социальную структуру общества, тем самым расширяя мотивационную палитру «неформала». И все правы в рамках методологических координат своего научного подхода. И все грешат упрощением действительности, что является неизбежной платой за верность научной школе.

Выход из данной ситуации в виде обращения к междисциплинарности не кажется правильным. Зачастую междисциплинарность понимается довольно вульгарно — как смешение научных жанров, расплывчатость методологического ядра анализа, что несет в себе ряд опасностей. Во-первых, размывается корпус профессиональных критиков, призванных обеспечить «организованный скептицизм» (Р.Мертон) по поводу нового знания. Во-вторых, открываются шлюзы для прихода в науку непрофессионалов, пусть и высоко эрудированных, тогда как энциклопедичность знаний не означает посвященность в профессию. В-третьих, размываются методологические рамки анализа, что делает неясным границы релевантности получаемого знания. По сути, наука — это совокупность аксиоматики и процедуры получения вывода. И у разных наук аксиомы, понимаемые как базовые предположения и допущения, различаются. Очень заманчиво выкроить новую сетку аксиом из совокупности научных подходов, но получить нечто содержательное путем их механического смешения вряд ли удастся.

На наш взгляд, методологическое ядро экономической социологии наиболее адекватно задаче изучения неформальной экономики, так как позволяет встроить экономическое действие в контекст социальной обусловленности поведения. Развитие методологического ядра экономической социологии наиболее полно из отечественных ученых описал В. В. Радаев. Понимание экономического выбора между формальным и неформальным порядком как формы социального действия, т. е. субъективно мотивированного и ориентированного на окружающих, представляется наиболее широким полем для содержательного анализа. В этом случае мы уходим и от крайностей упования на «человеческую натуру» (сводящую неформальность к порочности человека как такового), и от абсолютизации эгоизма как движущей силы экономики (что ограничивает интерес сравнением цены подчинения закону и избегания от него), и от исторической предзаданности будущего прошлым (с соответствующей апелляцией к исторической роли 1 неформальных институтов в России), и от автоматизма «человека пересоциализированного» (не утруждающего себя выбором стратегии в пространстве формальных и неформальных возможностей).

Интерпретация экономической реальности как продукта встроенности субъектов в социальные общности (сети, организации, группы) позволяет совмещать традиции экономического и социологического анализа. Эти подходы не механически приближены, а методологически продлены навстречу друг другу, что, по сути, и составило основу экономической социологии. В результате мы имеем возможность увидеть в участнике неформальной экономике не паталогическую личность, не калькулирующий автомат и не послушного транслятора вековых традиций. Скорее, речь идет о целой галерее типажей, чьи мотивы укоренены в социальном порядке, но не игнорируют и индивидуальные интересы, чьи действия подтверждают не только связь времен, но и способность обучаться на настоящем, чьи стратегии сознательны, но в рамках социальных ограничений их реализации. Таким образом, диссертационное исследование выполнено в рамках экономикосоциологического анализа, что не означает игнорирования теорий и методологии экономической школы.

В рамках экономической традиции изучения неформальной экономики особо отметим неоинституционализм (Д.Норт, О. Уильямсон), включая теорию трансакционных издержек, в т. ч. брачных отношений (Р.Полак), сетевой подход в экономической теории, а также неоклассическую теорию рационального выбора, включая «новую домашнюю экономику» (Г.Беккер). Социологическая традиция анализа неформальной экономики представлена множеством работ, теоретические и методологические основы которых разработаны в рамках социологии рационального выбора (Дж.Коулмен), теории домохозяйственных стратегий (Дж.Гершуни), субстантивистской социологии (К.Поланьи), теории социального капитала и сетевого доверия (А.Портес), концепции сетевой организации пространства (М.Кастельс), исследований нерегулярной занятости (Э.Мингиони), нелегальной деятельности (Э.де Сото) и эксполярной экономики (Т.Шанин), а также новой парадигмы роли государства в экономике (Ф.Блок).

Научная новизна работы.

Научная новизна отражена в следующих положениях:

1. Разработана оригинальная сегментная схема неформальной экономики, включающая теневую, криминальную и домашнюю экономическую активность, а также реципрокные отношения обмена между домохозяйствами. Показана логика сегментирования неформальной экономики, основанная на диспозиции по отношению к формальным экономическим институтам: деятельность, осуществляемая с нарушениями формальных институтов хозяйствования (экономика «вопреки»), и деятельность, не предполагающая формальное регулирование (экономика «вне»).

2. Показаны социально-экономические основы проблематизации неформальной экономики как объекта исследования (индустриальная экспансия западного капитала в страны с дешевой рабочей силой, обострение гуманитарных проблем и постиндустриальная сетевизация производства в развитых странах Запада). Выделены этапы изучения неформальной экономики — от неформального сектора развивающихся стран до неформальной экономики как совокупности хозяйственных форм, регулируемых неформальными институтами.

3. Раскрыта сравнительная специфика моделей объяснения неформального экономического поведения в рамках различных идеологических парадигм. Социальная роль участника теневой экономики редуцируется к персонификации рыночной свободы (либерализм), нарушению социальных конвенций (консерватизм), разрушению государственной монополии на предпринимательство (социализм). Продемонстрирована дифференциация практических действий по регулированию неформальной экономики в зависимости от идеологической позиции власти: от возведения неформальной практики в ранг закона до жестких репрессивных мер.

4. Выявлена структурная основа неформальной экономики в разрезе ее сегментов, специфицированных типом организаций, связей и капиталов: домашняя экономика представлена домохозяйствами, внутренние связи которых определяются культурным капиталом домочадцевреципрокная экономика возникает в родственных и дружеских сетях, позволяющих накапливать социальный капиталтеневая экономика воспроизводится на основе административного капитала и представлена фирмами, составляющими деловые сетикриминальная экономика существует в виде преступных сообществ, мафиозно-клановые связи которых позволяют оперировать криминальным капиталом.

5. Определена институциональная основа неформальной экономики. Институты рыночной неформальной экономики (теневой и криминальной) создают альтернативу формальным институтам прав собственности, управленческих схем и правил обмена, либо восполняют отсутствие формальных правил. Институты нерыночной неформальной экономики — домашней и реципрокнойопределяют правила выбора партнеров, формирования ресурсной базы (способов и ролевой специфики ресурсообразования), экономического взаимодействия (совместной деятельности, обмена, дотационного иждивенчества) и легитимации привилегий (возрастных, тендерных, событийных).

6. Проведен сравнительный анализ российской неформальной экономики узловых центров и внеузлового пространства. Показано различие целей и средств теневой экономики: от уклонения от закона во внеузловом пространстве до теневого участия в создании формальных правил в узловых центрах. Проанализировано различие целей и средств домашней экономики, которые варьируют от обеспечения базовых потребностей за счет натурализации быта и вынужденного увеличения продолжительности домашнего труда во внеузловом пространстве до индивидуализации потребления при достатке денежных средств в узловых центрах.

7. Показана адекватность ценностной системы россиян нормам неформального хозяйствования. Теоретические подходы к анализу ценностной системы выделены с точки зрения природы детерминирующих факторов (геоклиматический, религиозный, исторический факторы).

8. На основе методики case-study определен репертуар действий участников теневой таможенной практики. Ретроспективно выделены этапы процесса создания неформальных договоренностей государственных органов и бизнеса в связи с изменениями формальных институтов таможенной политики. Рассмотрены задачи, условия введения и результаты таможенного эксперимента как компромисса формальных и неформальных институтов регулирования бизнеса.

9. Выявлена сравнительная специфика форм фиктивного и теневого рынка труда с точки зрения мотивации и рисков его участников. Определен механизм воспроизводства устного найма как взаимодействие государственной политики, российской экономической культуры и индивидуального опыта работников.

10. Проведен сравнительный анализ альтернативных вариантов трудового кодекса с точки зрения использования мер прямого и косвенного воздействия на теневую занятость, что позволило трактовать профсоюзную логику легализации как прямую, а правительственную как косвенную. Обнаружено расхождение проекта власти и ожиданий работников относительно движущих сил и мер легализации. Эмпирически показана дифференцированная поддержка репрессивных и рыночных мер легализации промышленными рабочими и бюджетниками, с одной стороны, и работниками малого бизнеса и бесконтракными работниками, с другой.

11. Раскрыта сущность и функции реципрокной экономики как нерыночного обмена дарами в рамках горизонтальной сети домохозяйств. Проведено сравнение реципрокности с товарным обменом и патрон-клиентскими отношениями с точки зрения статуса контрагентов, структурной основы и цели взаимодействия, формы капитала и механизма принуждения.

На эмпирических данных показана неэквивалентность сетевого обмена российских домохозяйств, а также материально-возрастная детерминация положения домохозяйств в континууме «донор — реципиент». Определена качественная специфика сетевого обмена дарами (приоритет родственных связей, преимущества родственников жены, дифференцированная кредитная политика в зависимости от статуса контрагента, сезонные колебания сетевого обмена, соотношение видов сетевых трансфертов). Выявлена и объяснена ограниченность количественного анализа экономики дара.

12. Выделены функции и характеристики домашней экономики в плановой, рыночной и переходной макроэкономических системах, характеризуемых дефицитом товаров, недостатком их индивидуализации и нехваткой средств у населения соответственно. Систематизированы способы измерения домашнего труда. Сопоставлены экономический и социологический подходы к объяснению ролевой дифференциации в домашней экономике.

Практическая значимость исследования.

Полученные в диссертации результаты могут быть использованы для дальнейшего развития теоретических и эмпирических исследований неформальной экономики, а также в учебном процессе при преподавании дисциплин, тематически пересекающихся с проблемными областями неформальной экономики. Отдельные положения диссертации могут использоваться для выработки общих основ современной российской социально-экономической политики.

Апробация результатов исследования.

Результаты диссертационного исследования нашли отражение в монографии (27 п.л.) и более 40 научных статей общим объемом свыше 44 п.л.

Промежуточные результаты диссертационного исследования были опубликованы в журналах: «Вопросы статистики», «Журнал социологии и социальной антропологии», «Мир России», «Общество и экономика», «Политические исследования», «Проблемы прогнозирования», «Проблемы теории и практики управления», «Pro et Contra», «Свободная мысль», «Социологические исследования», «Экономика и организация промышленного производства», а также в интернет-журнале «Экономическая социология» .

По материалам диссертационного исследования были сделаны доклады на конференциях и дискуссионных семинарах: ситуационный анализ «Какой Трудовой кодекс нужен России?» (Фонд Либеральная миссия, Москва, 4 мая 2001 г.);

• конференция «Современная российская социология: преемственность и новаторство» (Институт социологии РАН, Москва, 15 октября 2001 г.).

• международный симпозиум Интерцентра «Куда идет Россия?» (Москва, 17−18 января 2001 г.- 18−19 января 2002 г.).

• международный семинар «Неформальная экономика в постсоветском пространстве: возможности исследования и регулирования» (Центр независимых социологических исследований, Санкт-Петербург, 31 октября — 1 ноября 2002 г.);

• семинар серии «Социология рынков» (ГУ ВШЭ, Москва, 18 марта 2004 г.);

• международная научная конференция «Конкурентоспособность и модернизация экономики» (ГУ ВШЭ, Москва, 6−8 апреля 2004 г.).

Содержащиеся в диссертации материалы неоднократно апробировались в рамках учебного процесса — в лекционном курсе «Социальные аспекты неформальной экономики», прочитанном автором в 1999;2003 гг. для экономистов (магистратура) и социологов (бакалавриат) в Государственном университетеВысшей школе экономике (г.Москва), а также в Западно-Сибирском гуманитарном институте (г.Надым).

Статьи, посвященные проблемам неформальной экономики, признаны в числе лучших статей журнала «Социологические исследования» в 1999 и 2003 годах.

Логика работы.

Диссертационное исследование состоит их трех частей. Различие частей не в том, что первая посвящена теории, а вторая и третья — эмпирическим результатам исследования (хотя отчасти это так). Логика разделения частей иная: первая часть рассматривает неформальную экономику в целом, а вторая и третья части посвящены соответственно деятельности, осуществляемой вопреки формальным экономическим институтам или вне их. Это различие не просто разводит объект на два блока — теневая и криминальная экономика (часть 2), домашняя и реципрокная.

часть 3), — но формирует разную основу неформального регулирования в этих сферах, поскольку восходит к разделению неформальной экономики на рыночную и нерыночную составляющие (схема 1).

Схема 1.

Неформальная экономика как объект исследования (часть 1).

часть 2) (часть 3) / теневое и криминальное теневой нерыночные обмены нерыночное домашнее предпринимательство рынок труда домохозяйств производство гл.5) (гл.6) (гл.8) (гл.9).

В предельной форме можно утверждать, что неформальные договоренности участников теневой и криминальной деятельности строятся на балансе интересов, отстаиваемых в меру ресурсной обеспеченности. Калькулируемое соизмерение цены подчинения закону и избегания законопослушия мотивирует неформалов. Иная ситуация в домашней и реципрокной экономиках, где неформальные договоренности основаны на традициях и культурных нормах. Неформальность является не результатом сознательного выбора, а безальтернативной нормой поведения (схема 2).

Соответственно возникают разные исследовательские вопросы. Применительно к теневой и криминальной экономике: каковы интересы участников? почему они не реализуются в формальном пространстве? как достигается институциональный компромисс формального и неформального регулирования? Эмпирический анализ охватывает две сферы: теневое (криминальное) предпринимательство и теневой рынок труда. Поскольку теневая занятость тесно связана с характером трудового законодательства, то рассматривается логика его реформирования, анализируется потенциал легализации рынка труда, заложенный в конкурирующих законопроектах.

Применительно к домашней и реципрокной экономикам ставятся вопросы: в чем специфика и каковы функции этих видов неформальной активности? какие регулирующие нормы и санкции определяют их устойчивость и бесконфликтность? Реципрокные обмены между домохозяйствами рассматриваются на данных социологического исследования, выявляющего характер функционирования родственных и дружеских сетей. В ходе проверки гипотез определяются количественные и качественные параметры сетевых договоренностей, что крайне важно ввиду неочевидного характера этих договоренностей для обыденного наблюдения. В домашней экономике ситуация иная: характер договоренностей очевиден (доминирование женского труда). Соответственно вопрос не в том, какие неформальные договоренности лежат в основе домашней экономики, а почему они таковы. Различие ответов прослеживается между экономической и социологической традициями анализа, а также внутри их.

Схема 2. договоренности в неформальной экономике договоренности договоренности договоренности на основе баланса интересов на основе тендерных норм на основе норм взаимности теневая и криминальная экономика домашняя экономика реципрокная экономика.

Договоренности, являющиеся основным институциональным элементом неформальной экономики, различаются по сегментам. Различия касаются предмета договора, состава участников, временных рамок, методов контроля за соблюдением, а также интересов, реализуемых за счет таких договоренностей. Немаловажно различие и по степени конфронтации с действующими формальными нормами. В силу этого при исследовании договорной основы.

Область неформальных договоренностей Методы исследования.

Договоренности в теневом бизнесе Анкетный опрос предпринимателей, интервью (гл. 5, § 1) Этнографическое исследование — case-study (гл. 5, § 2).

Договоренности на теневом рынке труда Анкетный опрос работников (гл. 6, § 2-§ 4).

Договоренности в реципрокной экономике Бюджетное обследование домохозяйств, интервью (гл. 8, § 3).

Договоренности в домашней экономике Систематизация социологических и экономических моделей объяснения ролевой дифференциации (гл. 9, § 2).

Неформальная экономика рассматривается в работе как мировой феномен и как российское явление, что проявляется в следующей структуре:

Часть1 Часть2 ЧастьЗ.

Неформальная экономика как Гл. 1 Гл.7 Гл. 8 (§ 1, § 2) мировое явление Гл. 2 Гл.9.

Гл.З.

Неформальная экономика в России Гл. 4 Гл.5 Гл. 6 Гл.8 (§ 3).

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, девяти глав, заключения и библиографии. Девять глав представляют три части диссертационного исследования.

Схожие выводы дают и анкетные опросы. По данным РМЭЗ (ноябрь 1998 г.) недельные расходы времени российских домохозяйств на домашний труд и труд в ЛПХ в тендерном разрезе составляли (табл.40 и табл.41)5:

Заключение

.

Заключение

состоит из двух частей: итоговое представление о сущности неформальной экономики, уточненное в результате проведенных исследованийвыводы диссертационного исследования;

Неформальная экономика: специфика механизма регулирования.

Распространенное в отечественной и зарубежной научной литературе представление о неформальной экономике как области экономической практики, не регулируемой формальными институтами, подверглось критическому уточнению. Это верно лишь по отношению к нерыночной части неформальной экономики — домашней и реципрокной. Исследования теневой и криминальной сферы показали, что зачастую формальные нормы не нарушаются, а используются как средство в механизме неформального согласования интересов.

В главе, посвященной теневому и криминальному предпринимательству (гл.5), было показано, что теневая экономика, существующая на стыке интересов предпринимателя и чиновника, — типичный образец деятельности, имеющей два уровня регулирования (гл. 5, § 1). Например, целью взятки является получение выгодного контракта. Взятка — неформальный договорной регулятор деятельности. Но подписанный благодаря взятке контракт — формальный документ, ответственность за выполнение которого обеспечена системой публичного права. Аналогично, таможенник получает неформальное вознаграждение не за то, что пропускает груз без уплаты пошлины, а за то, что на основе фиктивной декларации груза выдает формальные документы, делающие дальнейшее движение груза легальным (гл. 5, § 2). В этом случае деятельность импортера основана на договоренностях с таможней (неформальное регулирование) по поводу государственной таможенной декларации (формальное регулирование). Сущность теневой схемы — согласование формального и неформального механизмов регулирования экономической деятельности, в результате чего формальные институты используются в качестве средства реализации неформальных договоренностей.

В криминальной экономике, пусть в меньшей степени, также взаимодействуют два уровня регулирования — формальный и неформальный. Так, официально переданный для целевой реализации конфискованный контрафакт питает этот бизнес (гл. 5, § 3). К тому же при выборе криминальной стратегии учитывают тяжесть наказания, т. е. пытаются найти компромисс неформального способа обогащения и формальных санкций.

Исследования теневого рынка труда — стоят в этом же ряду. Работник, лояльный к воровству шефа, быстрее продвигается по службе. Воровство — неформальный институт притязания на доходы, но новая должностьвознаграждение вполне формальное.

Впрочем, исследования рынка труда более интересны доказательством противоположной тенденции: формальная экономика подчинена неформальному регулированию (гл. 6, § 4). При любой степени детализации контракт не способен полностью регулировать все вопросы найма. Неформальное регулирование охватывает те процессы, которые не охвачены формальными нормами (например, предпочтение однокурсников при наборе штата, влияние симпатий при выборе заместителя и т. д.). Кроме того, на процесс формального регулирования влияют социально-культурные факторы неформальной природы. Система ценностей, солидаристский потенциал, трудовая этика существенно корректируют действие формальных норм. В этом случае неформальное регулирование не противоречит формальному праву. Речь идет о коррекции, а не отрицании этих норм. Вышеизложенная логика отражена в схеме 7.

Схема 7.

Регулирование экономической практики.

Суть этой схемы в графическом отрицании иллюзии, что государство регулирует одни процессы и отношения, а общество другие. На самом деле объекты регулирования в значительной степени совпадают. Из этого следует, что реальная экономическая практика не распадается на ту, что подчинена исключительно формальным или неформальным институтам, а существует как сложный гибрид этих механизмов регулирования.

Зона 1 — теоретически выделяемая область хозяйствования, где формальное регулирование абсолютно, т. е. не корректируется неформальным регулированием. Это возможно в случае «недосоциализированных» субъектов, действующих в рамках полностью бюрократизированных организаций. На практике такая область отсутствует.

Зоны 2 и 3 — экономическая деятельность, имеющая два режима регулирования — формальный и неформальный. Однако эта деятельность не однородна. Она распадается на два вида в зависимости от роли и соотношения формальных и неформальных регуляторов. Вторая зона — это так называемая легальная экономика. Третья зона — экономика теневая и криминальная.

Легальная экономика подчинена формальным институтам в виде законов и контрактов, но и в ней работают неформальные регуляторы. Это происходит в зонах, не охваченных формальными правилами, а также как коррекция результатов формального регулирования социокультурными нормами общества. В этих случаях неформальное регулирование не отменяет формальные нормы, а лишь выступает дополнением или ограничением их действия.

В третьей зоне неформальные нормы составляют конкуренцию формальным правилам, подменяя и вытесняя их. Законы подменяются нормами обычного права, а вместо контракта действуют договоренности. Так, контракт с работниками подменяется устной договоренностью, а вместо иска в Арбитраж обращаются к криминальным авторитетам. Однако формальные институты работают и здесь, но либо как средство достижения неформальных договоренностей, либо как дополнительное ограничение в выборе стратегии неформального поведения.

Зона 4 — зона безраздельного неформального регулирования экономических процессов, где обычное право монополизирует регулятивную функцию ввиду отсутствия публичных экономических норм. Таковыми являются нерыночные обмены домохозяйств и домашняя экономика.

Соответственно, значимость неформального регулирования различается в диапазоне: единственный регулятор (домашняя и реципрокная экономики) — доминирующий (теневая и криминальная экономики) — дополнительный (легальная или т.н. формальная экономика).

Таким образом, неформальная экономика — это область экономической практики, где неформальные институты являются либо единственным, либо доминирующим механизмом регулирования (в терминах этой схемы — совокупность третьей и четвертой зон).

В свою очередь структурная составляющая, представленная сетями, дифференцирует неформальную экономику на два типа — замкнутую и открытую. Деловые и дружеские сети, обладая безусловными фильтрами для новых членов, предполагают добровольную ротацию членства (гл. 5, § 1- гл. 8, § 3). Мафиозно-клановые сети, равно как внутрисемейные связи, более инертны в обновлении, выход из них всегда чреват большими потерями. Кроме того, у понятия открытости есть и другой аспект: при открытых связях принадлежность функционально тождественным сетям может быть множественная, а при замкнутых — единственная. Так, можно входить в различные непересекающиеся деловые или дружеские сети, но быть членом нескольких преступных кланов также трудно, как мужем в нескольких семьях.

Институциональная и структурная специфика отражена в схеме 8.

Схема 8.

Сегментация неформальной экономики по типу связей и значению неформальных институтов.

Тип связей.

Замкнутый Открытый.

Домашняя Реципрокная Монопольное Значение экономика экономика неформальных.

Криминальная Теневая Доминирующее институтов экономика экономика.

Суть этой схемы в графической демонстрации единства неформальной экономики как объекта изучения, несмотря на качественные различия ее сегментов. Не разные виды неформальной экономической практики «собираются» под крышу единого понятия, а, наоборот, единый феномен «разворачивается» в перечень сегментов, функциональная специфика которых проанализирована в диссертационном исследовании.

Теоретико-методологические выводы:

1. Существует два регулятивных механизма — формальный и неформальный. Можно говорить о постоянно идущих противоположно направленных процессах: формализации и деформализации как борьбы этих механизмом за влияние на экономическую практику.

Формализация — это процесс, в ходе которого государство в лице уполномоченных им органов устанавливает формальные правила экономического взаимодействия. Социально-экономический смысл этого действия — поставить хозяйственную активность и порождаемые ею интересы в ограничительные рамки, конфигурированные представлениями об общественном благе или целях развития (например, принятие законов, обеспечивающих модернизационный рывок). Однако формализовать все не удается. Неформальное регулирование проявляется в трех формах.

Первая форма — игнорирование формальных институтов при одновременной выработке параллельной институциональной системы. Новая система функционально дублирует отрицаемую, включая институты прав собственности, схем управления и правил обмена (гл.З, § 1).

Вторая форма — развитие теневой практики при неукоснительном соблюдении формальных норм. Происходит это за счет использования формальных процедур в качестве инструмента в ходе реализации неформальных договоренностей. Формальные нормы, наиболее интенсивно используемые при создании теневых схем, подлежат аннулированию или переоформлению. В этом смысле показательна эволюция формальных норм таможенной практики (гл. 5, § 2).

Третья форма — проявляется в том, что неформальные нормы действуют в зонах, свободных от формального регулирования, а также как социокультурный фактор, воплощенный в экономической культуре. Этот процесс может рассматриваться как наполнение формальных институтов реальным социальным содержанием и носит повсеместный характер. Именно в этом смысле надо понимать утверждение, что погружение в неформальное — единственно возможная форма существования формального.

2. Формальные нормы являются альтернативой беззакония только в случае, когда они вмещают в себя логику обычного права. Под обычным правом понимается система устойчивых алгоритмов решения хозяйственных проблем, вырабатываемых самодеятельно на основе сложившихся традиций. В противном случае возникает двоеправие: вместо альтернативы «законность — беззаконие» формируется триада «формальное право — обычное право — беззаконие». Эта триада свидетельствует о разной направленности действия формального и неформального механизмов регулирования экономики.

Ситуация двоеправия практически неизбежна, если ценности, лежащие в основе обычного права, противоречат целям, на достижение которые ориентировано формальное право (например, традиционалистские ценности противоречат целям либеральной модернизации). Эта ситуация характерна для современной России, где разрыв между культурно обусловленными и законодательно предписанными нормами экономического поведения оформился в образах неформальной экономики.

3. Поскольку неформальная экономика не регулируется формальными институтами, то она и не фиксируется формальными процедурами статистики, отчетности, ее нельзя изучать путем анализа деловых и отчетных документов. Изучение неформальной экономики требует иной методологии. Фактически сформировались два основных направления исследования — экономсоциологическое и макроэкономическое. Экономическая' социология рассматривает неформальное экономическое поведения как социальное действие, осмысленное и социально обусловленное. Второе направление — макроэкономическое — исследует неформальную экономику через агрегированные количественные оценки финансовых потоков, бюджетов и т. п., предлагая разнообразные методы анализа (гл.7).

Различие методологий породило различные представления о неформальной экономике как объекте исследования. В рамках экономической социологии неформальная экономика исследуется как система деятельности, в которой, в отличие от формальной экономики, другие типы кооперативных связей, другие каналы передачи информации и знаний, другие способы контроля качества, ответственности, защиты прав собственности и т. д. В рамках макроэкономики неформальная экономика — это специфический объект статистического наблюдения, характеризуемый, в первую очередь, фискальной непрозрачностью.

4. Исследование неформальной экономики началось с изучения неформального сектора. В его определении выделилось две традиции. Первый подход к определению неформального сектора редуцируется до понятия «законность» и сводится к соблюдению фискальных норм налогообложения. Согласно второму подходу понятие неформального сектора относится не к самим предприятиям, уходящим от налогообложения, а к формам их взаимодействия между собой. Неформальная интеграция таких предприятий строится на личном знакомстве, доверии, договоренностях, не скрепляемых контрактами, на взаимопомощи.

Неформальный сектор изучался применительно к развивающимся странам и ограничивался малыми предприятиями. В дальнейшем неформальная экономика как объект исследования утратила географическую и организационно-правовую ограниченность. Однако две традиции определения неформального сектора сыграли решающую роль в проблематизации неформальной экономики. Первая традиция в своем логическом развитии сформировала представление о неформальной экономике в терминах специфического дохода, что сужало неформальную экономику до прибыльной деятельности, т. е. ограничивало ее состав теневой и криминальной составляющей. Вторая традиция, акцентирующая формы интеграции, определяла неформальную экономику в терминах специфичных трансакций, как внешних, так и внутренних. В этом случае неформальная экономика включала в свой состав, помимо теневой и криминальной, нерыночные обмены домохозяйств. И, наконец, максимально расширительная трактовка неформальной экономики добавила в ее состав домашнюю экономику. Это стало возможно в результате проблематизации неформальной экономики как специфической деятельности, регулируемой неформальными институтами. Таким образом, понятие неформальной экономики явилось логическим развитием и расширением проблемы неформального сектора, неоднозначность определения которого легло в основу диапазона трактовок неформальной экономики.

5. При всех различиях проявлений неформальная экономика бывшего СССР и современной России имеет единое основание. Суть российской неформальной экономики — в противостоянии проектно-модернизационному подходу, реализуемому обладателями властного ресурса. Формальные институты спускаются на уже идущие хозяйственные процессы, на уже сформированные хозяйственные структуры. В этих условиях процесс деформализации является условием сохранения устойчивости и жизнеспособности экономики.

Современная реформа (как любая реформа «сверху») схожа с практикой СССР в том смысле, что люди отрываются от сложившихся традиционных систем воспроизводства жизни и насильственно включаются в новые структуры, процессы, обеспечивающие реализацию новых проектных устремлений субъектов власти. Государство в России имеет явно выраженное проектное начало, что проявляется в его интенции активно строить и перестраивать экономику. Кроме того, ротации политической элиты и изменения расстановки сил внутри нее приводят к частым корректировкам формальных институтов. Способом защиты экономики от проектно-модернизационного подхода государства является минимизация процессов, подконтрольных государству. И эта логика реализуется как в советский, так и в постсоветский период (в разных формах), на предприятиях всех отраслей и форм собственности (в разных масштабах).

6. Социально-экономическая сущность процесса теневизации состоит в создании пространства хозяйственной маневренности и гибкости, превосходящего возможности, дозируемые формальными институтами. При таком понимании теневая экономика не ограничивается сокрытием ряда экономических процессов от государства, а представляет собой многоуровневую активность по утаиванию результатов деятельности (возможно, полученных исключительно законно) от тех, кто на формальных основаниях имеет право ее контролировать и корректировать. Получается многослойная теневнзация: хозяева и менеджеры скрывают что-то от государства, менеджеры от собственников, среднее звено от высшего, рядовые работники от начальства. Соответственно, на каждом уровне образуются горизонтальные связи как структурная основа теневых процессов.

7. Процессы формализации и деформализации неразрывно связаны. Формализация — процесс внедрения формальных правил в сложившуюся хозяйственную практику, ее переформатирование. Этот процесс неизбежен и позитивен ровно в той мере, в какой экономика признается деятельностью, регулируемой сознательно и целенаправленно. Но новые формальные правила не могут в один момент укорениться в практике: нет навыков их соблюдения, нет соответствующих структур и каналов обратных связей. Теневая сфера позволяет совершить маневр, сохранить базовый хозяйственный процесс на то время, пока под новые формальные правила не сформируются новые структуры, навыки, связи. Т. е. теневая экономика, выступая буфером между новыми формальными правилами и уже сложившейся практикой, создает возможность внедрения новых формальных институтов. Но этот же процесс является начальным этапом их деформализации.

Укоренение и социальное обустройство новых формальных институтов происходит в ходе выработки теневых договоренностей между хозяйствующими субъектами всех уровней. Т. е. новые институты, по мере их адаптации к практике, обрастают теневыми амортизаторами их деятельности. Получается замкнутый цикл: теневые процессы, адекватные прежней формальной системе, придают маневренность практике в момент принятия новых формальных правил и тем самым создают условия для их постепенного укоренения, а не отторжения. Далее, суть социальной адаптации новых формальных норм состоит в формировании на их основе новых теневых процессов, придающих системе гибкость, востребованную в ходе очередных формальных преобразований.

Другими словами, процесс формализации возможен в силу использования теневого потенциала гибкости хозяйственной системы. По мере достижения формальных требований и ужесточения санкций за отклоняющееся поведение этот теневой потенциал исчерпывается. Но одновременно формируется новый теневой потенциал, позволяющий осуществлять новый виток формализации.

8. Развитие исследований неформальной экономики, усложнение ее как объекта исследования связано с изменениями в сфере экономики и управления. В сфере экономики наиболее значимыми процессами явились: развитие мировой системы капиталаэкспансия капитала развитых западных странраспространение сетевого метода организации производства и пространствапереход ряда стран к постиндустриальному этапу развития и, как следствие, индивидуализация потребностей и качественный отрыв от регионов, решающих задачи индустриализации. Эти процессы спровоцировали социо-культурный и экономический конфликт хозяйственных укладов, осмысленный в противопоставлении формальной и неформальной экономик.

В сфере управления важную роль сыграло формирование новых субъектов управления (МОТ, Мировой банк, ВОЗ и пр.), специфика которых состояла в глобальности управленческих задач, решение которых выходило за рамки национальных экономик. Гуманитарные, социально-экономические и политические проблемы стали рассматриваться как сквозные, выходящие за рамки национальных экономик. Это требовало выработки более гибких и универсальных аналитических схем, а также корректировки ряда понятий в кросскультурной перспективе (например, понятия безработицы). Отвечая на эти вызовы, международные организации создали финансовую и организационно-управленческую основу корпоративистских исследований, посвященных неформальной экономике.

9. Существуют, как минимум, два полюсных суждения о причинах и роли неформальной экономики. Первый ответ исходит из видения в неформальной экономике такой практики, из которой возникают новые механизмы и структуры публичной и легальной экономики. Другими словами, неформальная экономика представляется той средой, в которой первично формируются схемы экономической деятельностиэти схемы впоследствии проходят определение и оформление относительно публичности или закрытости, легальности или нелегальности путем сопоставления выгод и рисков, а также интегративного соотнесения с морально-этическими, культурными, правовыми нормами общества. При таком понимании неформальная экономика является экономической средой общества, существующей до всякого нормативного регулирования и содержащей все точки роста, все тенденции, все возможности. Т. е. неформальная экономика трактуется как потенциал, инкубатор формальных экономических институтов.

Вторая точка зрения состоит в том, что формальные нормы носят искусственный характер и не выводятся из норм практикизаконы обусловлены представлениями о благе тех политических сил, которые захватили право на их принятие. Эта точка зрения широко распространена в России, где стержень экономического развития составляла и составляет стратегия догоняющей модернизации с доминированием в формальном праве представлений реформаторских «верхов» об общественном благе. В этой традиции неформальная экономика синонимична «экономике избегания», поскольку трактуется как ответ на некомфортность формальной институциональной среды, ее неадекватность порождаемым практикой паттернам хозяйствования.

Согласно первой точке зрения неформальная экономика является прообразом, средой формирования формального институционального пространства, согласно второй — ответом на его неадекватность запросам хозяйствующих субъектов. Между этими полюсами простирается множество воззрений на природу, характер и последствия неформальной экономики. Приверженность той или иной точке зрения в значительной степени определяется идеологическими основами мировоззрения.

10. Общее понятие неформальной экономики разворачивается в перечень сегментов в зависимости от отношения к формальным институтам хозяйствования («вне» их или «вопреки» им). Процедура или продукция оказывается «вне» формальных норм определяет деление на теневую или криминальную экономики.

Реципрокная и домашняя экономика разнится тем, внешние (сетевые) или внутренние процессы домохозяйств лежат в основе деятельности «вне» закона.

Сравнительная специфика сегментов неформальной экономики выглядит следующим образом (табл.43).