Влияние родительского отношения на уровень тревожности у часто болеющего ребенка дошкольного возраста

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«ХАКАССКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. Н.Ф. КАТАНОВА»

ИНСТИТУТ НЕПРЕРЫВНОГО ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ Кафедра психологии развития специальность 50 703 — Педагогика и психология Влияние родительского отношения на уровень тревожности у часто болеющего ребенка дошкольного возраста Абакан, 2010

• Введение
• Глава 1. Теоретические основы проблемы отношений в психологии
• 1.1 Категория отношений и ее рассмотрения в психологии
• 1.2 Изучение детско-родительских отношений в зарубежной и отечественной психологии
• 1.3 Особенности родительского отношения к часто болеющим детям
• Глава 2. Исследование тревожности и ее проявлений в онтогенезе
• 2.1 Анализ теории тревожности в зарубежной и отечественной психологии
• 2.2 Возрастные особенности проявления тревожности
• 2.3 Особенности проявления тревожности в дошкольном возрасте
• Глава 3. Эмпирическое исследование влияния родительского отношения на уровень тревожности у часто болеющих детей дошкольного возраста
• 3.1 Описание экспериментальной выборки и методики исследования
• 3.2 Анализ эмпирических результатов исследования
• 3.3 Программа, направленная на оптимизацию детско-родительских отношений
• Заключение
• Библиографический список литературы

Введение

В настоящее время социально-экономические преобразования в России, повлекшие за собой изменение привычного уклада жизни и нравственно-ценностных ориентации, ухудшение психологического климата в семье, являются причинами, которые обусловливают рост отклонений в личностном развитии и социальном поведении подрастающего поколения. Тревожность относится к числу наиболее частых поводов обращения родителей к психологу, при этом в последние годы количество таких обращений существенно возросло. В связи с этим, направление исследований, в рамках которого сформулирована тема работы, является актуальным для психологии, ибо основано на объективных проблемах, вызванных нарушениями личностного развития в детском возрасте.

Выявлено множество причин детской тревожности. В качестве основного источника могут быть рассмотрены нарушения родительского отношения к ребенку, которые приводят к постоянным психологическим микротравмам детей.

Рассмотрение причин появления и фиксации тревожности у детей в дошкольном возрасте, возможностей ее коррекции в связи с особенностями семейной среды, представляется актуальным и соответствующим задачам теории и практики психологии развития.

Особое внимание в работе уделено исследованию тревожности у часто болеющих детей. Особую категорию таких детей составляют часто болеющие дети дошкольного возраста. В психологической литературе приводятся данные, указывающие на отличия часто болеющих детей от их здоровых сверстников по ряду индивидуально-психологических характеристик, а также по специфике семейного воспитания. Так, для них характерны выраженная тревожность, боязливость, неуверенность в себе, быстрая утомляемость, зависимость от мнения окружающих, что может перерасти в стойкие черты личности.

Известно, что семья является главным инструментом социализации ребенка, где в отношениях со взрослыми происходит формирование личности. Поэтому без анализа родительско-детских отношений невозможно целостное понимание развития личности. Тем не менее, без внимания оставлен вопрос об участия родительского отношения к часто болеющему ребенку в формировании его личности, и возможности коррекции детской тревожности путем оптимизации родительско-детских отношений.

Цель исследования: изучить влияние родительского отношения на уровень тревожности у часто болеющего ребенка дошкольного возраста.

Объект исследования: отношения как целостная система индивидуальных избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами объективной действительности.

Предмет исследования: типы родительского отношения к часто болеющему ребенку дошкольного возраста, уровни тревожности детей дошкольного возраста.

Гипотеза исследования: мы предполагаем что:

1. Тип родительского отношения влияет на уровень тревожности часто болеющих детей дошкольного возраста;

2. Тип родительского отношения не влияет на уровень тревожности часто болеющих детей дошкольного возраста.

В соответствии с целями и гипотезами исследования были поставлены следующие задачи:

1. Провести теоретический анализ проблемы отношений в психологии;

2. Изучить теоретические исследования тревожности и ее проявлений в онтогенезе;

3. Выявить типы родительского отношения к часто болеющему ребенку;

4. Выявить уровни тревожности у часто болеющих детей дошкольного возраста;

5. Установить влияние типа родительского отношения на уровень тревожности часто болеющих детей дошкольного возраста;

6. Составить методические рекомендации родителям, воспитывающим часто болеющих детей дошкольного возраста.

Методологической основой исследования стали: положение В. Н. Мясищева о том, что отношение — это целостная система индивидуальных, избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами объективной действительности; основополагающим для нашего исследования стало понятие А. Я. Варги о том, что тип родительского отношения — это триединство эмоционального отношения родителя к ребенку, стиля общения с ним и когнитивного видения ребенка; а так же мы основывались на положении А. М. Прихожан, которая считала, что тревожность — это переживание эмоционального дискомфорта, связанное с ожиданием неблагополучия, с предчувствием грозящей опасности.

Для изучения родительского отношения к часто болеющему ребенку дошкольного возраста как фактора формирования тревожности применялись следующие методы:

1. Теоретические: анализ литературы по проблеме исследования с использованием методологического аппарата психологической науки;

2. Эмпирические: Исследование архивных данных, Опросник родительского отношения (А.Я. Варга, В.В. Столин), Опросник «Взаимодействие родитель-ребенок» (ВРР) (И.М. Марковская), тест тревожности (Р.Теммпл, М. Дорки, В. Амен), анкета по выявлению уровня тревожности (Г.П. Лаврентьева, Т.М. Титаренко);

3. Интерпретационно-описательные: количественный и качественный анализ эмпирических данных с использованием методов математической статистики (среднее значение, коэффициент корреляции Пирсона, критерий t Стьюдента)

Теоретическое значение состоит в том, что систематизация теоретического материала по проблеме отношений и тревожности позволяет расширить и углубить знания о влиянии родительского отношения на проявление тревожности у детей дошкольного возраста, обогатить теорию эмпирическим знанием о проблеме родительского отношения к часто болеющему ребенку.

Практическое значение: на основе полученных теоретических и эмпирических данных были разработаны методические рекомендации родителям, воспитывающим часто болеющих детей дошкольного возраста, которые помогут более эффективно организовать воспитательный процесс и оптимизировать родительско-детские отношения.

Надежность и достоверность данных, полученных в работе, обусловлена выбором и применением стандартизированных методик адекватных цели и объекту исследования, методологического аппарата психологической науки, количественным анализам эмпирического материала с использованием методов математической статистики.

Дипломная работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы из и приложения. Основное содержание работы изложено на 68 страницах, включая 5 таблиц, 4 рисунка.

Глава 1. Теоретические основы проблемы отношений в психологии

1.1 Категория отношений и ее рассмотрения в психологии

Термин «отношение» охватывает бесчисленное множество самых различных признаков и свойств объектов в их взаимозависимости друг от друга, в их взаиморасположенности и взаимосвязи. В силу своей всеобщности этот термин приобретает предметно-содержательный характер только в случае его интерпретации применительно к какой-либо определенной системе: формальной (в логике и математике), материальной, социальной, духовной и др. Что касается психологической мысли, то она на различных уровнях и с различной степенью определенности охватывает в своих понятиях многообразные типы отношений между ее собственными явлениями и другими явлениями бытия, будь то в форме причинно-следственных связей, системных зависимостей частей от целого и т. п. Какой бы психологической категории не коснуться, постигаемые посредством нее реалии никогда не выступают в виде изолированных сущностей, но неотвратимо вынуждают углубиться в мир отношений, неисчерпаемость которого становится все более зримой с прогрессом познания. К анализу категории «отношение» в разные годы обращались такие исследователи как В. Н. Панфёров, А. В. Петровский, М. Г. Ярошевский. Теоретические и эмпирические вопросы проблемы отношений и взаимоотношений рассматривали в своих работах социальные психологи Г. М. Андреева, Л. Я. Гозман, Я. Л. Коломенский, В. Н. Куницына, Н. Н. Обозов, И. Р. Сушков.

Повсеместно и во все времена человек, подобно любым другим объектам, взаимосвязан с окружающей действительностью. Соответственно и научное изучение человека сообразовывается в своих понятиях и методах с этим обстоятельством, ведь сама психика нечто иное, как субъектно-объектное отношение.27)

Подобно тому, как несводимы друг к другу, хотя и нераздельны, категории формы и содержания, количества и качества и др., в частной, конкретной науке — психологии — образ и действие, мотив и переживание сгущают в своем категориальном составе и строе несводимые к другим признаки. Они присущи только психике, отличая ее по различным параметрам от всех других аспектов бытия живых существ. По поводу же термина «отношение» такого на первый взгляд не скажешь, поэтому приходится задуматься об основаниях, побуждающих возводить его в ранг особой категории, отличной от других.

Термин «отношение» может быть принят при условии выделения в предмете психологической науки особого содержания, для отображения и изучения которого его следует признать, во-первых, более адекватным этому содержанию, чем какой-либо иной, и, во-вторых, несущим категориальную нагрузку.

В русском научно-психологическом языке этот термин появился после работ А. Ф. Лазурского, который, вычленив в человеке эндопсихику как внутреннюю сторону психического и экзопсихику как его внешнюю сторону, представил последнюю в виде системы отношений субъекта к действительности. Отправляясь от замысла Лазурского, термин «отношение» отстаивал в качестве важнейшего для понимания личности в норме и патологии В. Н. Мясищев. Он писал: «Исходя из того, что понятие отношения несводимо к другим и неразложимо на другие, надо признать, что оно представляет самостоятельный класс психологических понятий» [20,c.87].

Сравнительный анализ этих воззрений двух крупнейших учёных на проблемы строения и развития личности и категорию отношений как важнейшего понятия при их разработке в первую очередь показывает, что в общепсихологической теории отношений В. Н. Мясищев существенно развил понятие отношения. Казалось бы, учёные кардинально расходятся уже в определении понятия отношения. Но это не так. В. Н. Мясищев фактически разводит понятие собственно отношений, как «скрытой переменной», и внешние проявления отношения в реакциях, переживаниях и действиях субъекта, у А. Ф. Лазурского же они не разведены. Самое интересное, что и в этом сказывается влияние учителя. В «Очерке по психологии характера» А. Ф. Лазурский при изучении любой наклонности предлагал различать саму наклонность, как научную абстракцию, от её проявлений в поведении.

В вопросе о параметрах характеристики любого отношения внешне опять наблюдается как бы полное разногласие. У А. Ф. Лазурского это — наличие отношения, его форма, объём, степень дифференцированности, у В. Н. Мясищева — сознательность, эмоциональность, активность и относительная устойчивость. Однако здесь, пожалуй, определяющую роль играет точка отсчёта в составлении характеристики: А. Ф. Лазурский составляет гипотетический план исследования отношений человека, В. Н. Мясищев уже пытается найти место отношений личности среди других образований: отличить их от сходных явлений установки и мотива. При этом мы видим, что параметры, указанные А. Ф. Лазурским отчётливо проступают в классификации отношений В. Н. Мясищева (форма), в теории развития личности (расширение системы отношений и увеличении дифференцированности), в различении действенного и вербального отношения (пассивная и активная форма осуществления), в разграничении эмоционально окрашенного отношения и безразличного (параметр наличия отношения у А.Ф. Лазурского).

Принципиально различными оказываются взгляды ученика и учителя на место системы отношений в структуре личности. А. Ф. Лазурский признаёт ядром личности эндопсихику человека, В. Н. Мясищев — экзопсихику. Более того, если для А. Ф. Лазурского понятия психики и личности практически тождественны, то В. Н. Мясищев разграничивает их, указывая, что личность есть высшее психическое образование, принадлежащее к области потенциального психического. Таким образом, В. Н. Мясищев отождествляет понятия личности и системы отношений, или экзопсихики.

Из конкретно-психологического описательного понятия в концепции А. Ф. Лазурского категория отношений в теории В. Н. Мясищева превратилась не только в теоретический объяснительный принцип, но и приобрела методологическое значение. Следуя традициям рефлексологии В. М. Бехтерева, В. Н. Мясищев рассматривал «отношение» как общий принцип изучение организма. В широком смысле психику можно рассматривать как форму соотношения, а на уровне человека отношения (так как отношение предполагает существование активного субъекта, каким может быть только человек) организма со средой. В этом смысле понятия отношений становится некоторой синтетической категорией, позволяющей рассматривать человека в единстве трёх уровней его взаимодействия с действительностью: физиологического, психического и социального. На уровне физиологическом отношение представляет собой условно-рефлекторную временную связь, на уровне психическом — «психические отношения», на уровне социальном — социальные или межличностные связи субъекта с другими людьми.

Помимо отношения как конкретно-психологического понятия и отношения как методологического принципа В. Н. Мясищев сблизил понятия отношения и отнесенности психических процессов к предметной действительности (смыкаясь в этом плане с философско-психологическими представлениями С.Л. Франка). Учёный выдвинул принцип содержательного изучения психических процессов, которым подчёркнул, что изучать специфику процессов можно только учитывая специфику предмета, на который он направлен.

Таким образом, за понятием «отношение» стоит психическая реальность, и В. Н. Мясищев имел все основания считать, вслед за А. Ф. Лазурским, что это понятие охватывает особый класс неразложимых явлений и несводимых к другим. Тем самым оно обладает содержанием, побуждающим признать за ним категориальное достоинство. Отношение, как особая характеристика психической связи индивида с действительностью, представлено повсеместно — идет ли речь об образе этой действительности, о мотиве, побуждающем личность совершать, или не совершать какое-либо действие, и т. п. Во всех этих самых разнообразных обстоятельствах реально, независимо от уровня осознанности, изначально представлена одна из инвариант психической организации человека, на которую и указывает термин «отношение». Но означаемое им отличается от других инвариантных признаков, присущих психической регуляции поведения. Между тем теория отношений (В.Н. Мясищев и др.) склонна считать производными от системы отношений и характерные свойства личности, и мотивы ее поступков, и ее потребности, интересы, склонности, жизненную позицию и многое другое, в конечном счете «растворяемое» во всепоглощающем представлении об этой «универсалии. [20,c.86]

Выделяя в указанном представлении наиболее значимые для категориального анализа признаки, отметим среди них:

В первую очередь такой, как доминирование в категории отношения значимой для субъекта направленности на объект, в качестве которого могут выступать не только материальные вещи, но также и феномены культуры, духовные ценности, другие люди, сам субъект. Отношение, однако, не следует идентифицировать с мотивом, эмоцией, потребностью и другими проявлениями индивидуально-личностного плана психической жизни. Здесь перед нами именно отношения, выступающие в особой психической форме, отличной от мотива, действия, переживания личности и других психических детерминант, запечатлеваемых в других блоках категориального аппарата.

Категории отношения присущи такие признаки, как заданная субъектом векторизованность психического акта, избирательность, установка на оценку (позитивную, негативную, выражающую безразличие), предрасположенность и готовность к определенному образу действия и др.

Во всех случаях перед нами базисная психологическая категория, имеющая свой статус. Попытки стянуть к ней богатство других категорий (в частности, например, свести личность, как уже сказано, к «ансамблю отношений») столь же бесперспективны, как универсализация категории образа в гештальттеории или категории действия в бихевиоризме.

В свое время теория отношений под давлением такой «павловизации», которая навязывалась психологии, надеялась обрести прочность и авторитет в формулах И. П. Павлова. Как писал В. Н. Мясищев, «И. П. Павлову принадлежит формула: психические отношения и есть «временные связи», то есть условно-рефлекторные временные, приобретенные связи представляют, по Павлову, психические отношения. И. П. Павлов не давал определения и характеристики отношений человека, поэтому, говоря о Павлове, мы укажем здесь лишь на два момента:

1. Психические отношения как условные временные связи черпают свою силу из безусловных.

2. У человека все отношения перешли во 2-ю сигнальную систему".

Категория «временной связи», которую Павлов идентифицировал с психическим отношением, утрачивала тем самым свою объективность (в смысле ее независимости от субъекта, который в действительности является «автором» и «собственником» отношения) и экспериментально контролируемую строгость. Но и для отмеченных признаков психического отношения (предрасположенность, установка на оценку и др.) идентификация с временной связью никаких реальных поведенческих механизмов не проектировала.

В качестве внутренней формы психологического познания категория отношения в случае ее редукции к физиологическим связям утрачивает эффективность.

Отношение как связь субъекта с объектом едино, однако имеет структуру, отдельные компоненты которой могут выступать как частичные отношения, его стороны, или виды. Оно определяется рядом признаков: избирательностью, активностью, целостно-личностным характером, сознательностью. Важнейшими видами отношений Мясищев считал потребности, мотивы, эмоциональные отношения (привязанность, неприязнь, любовь, вражда, симпатия, антипатия), интересы, оценки, убеждения, а доминирующим отношением, подчиняющим себе другие и определяющим жизненный путь человека, — направленность. Высшая степень развития личности и ее отношений определяется уровнем сознательного отношения к окружающему и самосознанием как сознательным отношением к самому себе.

Таким образом мы берем за основу положение В. Н. Мясищева в которой он дает определение понятию «отношение» как целостной системе индивидуальных избирательных, сознательных связей личности с различными сторонами объективной действительности.

1.2 Изучение детско-родительских отношений в зарубежной и отечественной психологии

Значимость детско-родительских отношений в жизни человека трудно переоценить. Качество детско-родительских отношений зависит от многих факторов и оказывает значительное влияние не только на психическое развитие ребёнка, но и на его установки и поведение на стадии взрослости [40,c.64]. Содержание понятия «детско-родительские отношения» в психолого-педагогической литературе однозначно не определено. Во-первых, оно представляется как подструктура семейных отношений, включающая в себя взаимосвязанные, но неравнозначные отношения: родителей к ребенку — родительское (материнское и отцовское) отношение; и отношение ребенка к родителям. Во-вторых, эти отношения понимают как взаимоотношение, взаимовлияние, активное взаимодействие родителя и ребенка, в котором ярко проявляются социально-психологические закономерности межличностных отношений (Н.И. Буянов, А. Я. Варга, А. И. Захаров, О. А. Карабанова, А. Г. Лидерс, И. М. Марковская, М. В. Полевая, А. С. Спиваковская, Т. В. Якимова и др.).

Е.О. Смирнова, раскрывая специфику детско-родительских отношений, считает, что, во-первых, они характеризуются сильной эмоциональной значимостью как для ребенка, так и для родителя. Во-вторых, имеет место амбивалентность в отношениях родителя и ребенка. Эта двойственность выражается, например, в том, с одной стороны, родитель должен позаботиться о ребенке, а с другой — научить его заботиться о себе самому [15,c.136]. А. С. Спиваковская пишет о внутренней конфликтности детско-родительских отношений: взрослеющий ребенок стремится к отделению от родителей, которые всячески пытаются его удержать возле себя, при этом желая его развития и взросления. И наконец, существенная особенность детско-родительских отношений заключается в постоянном их изменении с возрастом ребенка и неизбежном отделении ребенка от родителей. Те отношения, которые сложились в младенчестве, неприемлемы для ребенка трех лет и тем более на последующих возрастных этапах [17,c.57]. Основываясь на работах отечественных исследователей (Б.Г. Ананьев, В.Н. Мясищев), детско-родительские отношения можно определить как избирательную в эмоциональном и оценочном плане психологическую связь ребенка с каждым из родителей, выражающуюся в переживаниях, действиях, реакциях, связанную с возрастно-психологическими особенностями детей, культурными моделями поведения и собственной жизненной историей, и определяющую особенности восприятия ребенком родителей и способ общения с ними [23,c.34]. То есть, детско-родительские отношения рассматриваются как субъективное осознание человеком любого возраста характера отношений со своими матерью и отцом.

Таким образом, анализ работ специалистов позволяет выявить основные характеристики детско-родительских отношений: относительная непрерывность и длительность во времени; эмоциональная значимость для ребенка и родителей; амбивалентность в отношениях (баланс полярных позиций); изменяемость отношений в зависимости от возраста ребенка; потребность родителей в заботе о ребенке и родительская ответственность. Теоретический анализ разработанности проблемы детско-родительских отношений и их формирования на сегодняшний день показал, что в целом существующие взгляды и концепции можно объединить в три больших методологических подхода, в рамках которых ведутся исследования: функциональный, структурный и феноменологический [20,c.117]. В рамках функционального подхода детско-родительские отношения рассматриваются с точки зрения их воспитательной функции. Семья является главным институтом социализации ребенка, где в отношениях со взрослыми происходит формирование личности (Л.С. Выготский, А. Н. Леонтьев, С. Л. Рубинштейн, М. И. Лисина, Д.Б. Эльконин). Концепции, отнесённые нами к данному подходу, концентрируются на итоговом выражении этих отношений, фиксируя, разные формы его отклонений, препятствующих полноценному функционированию семьи (С. Минухин, В. Сатир, А. С. Спиваковская, Э. Г. Эйдемиллер, В. В. Юстицкий и др.). Функциональное рассмотрение детско-родительских отношений предполагает их анализ с точки зрения действия — родители (мать, отец) включены в последовательную координированную деятельность, сознательно или бессознательно подчинённую какой-то цели, достижение которой принесёт им определённый результат. А. Я. Варга выделяет типологию детско-родительских отношений: принимающе-авторитарное, отвергающее с явлениями инфантилизации, симбиотическое отношение и симбиотически-авторитарное, отличающееся от предыдущего типа наличием гиперконтроля. Таким образом, функциональный подход в направлении исследования детско-родительских отношений рассматривает эти отношения сквозь призму их основного предназначения — обеспечения успешного психосоциального развития ребёнка в семье. В рамках данного подхода изучают механизмы влияния этих отношений на различные сферы жизнедеятельности детей, выявляют качественные особенности детско-родительских отношений в обеспечении успешности ребёнка в различных видах деятельности, анализируют возможные нарушения в этих отношениях.

В структурном подходе исследователи обращаются к детско-родительским отношениям как совокупности устойчивых семейных связей, обеспечивающих их целостность при различных внешних и внутренних изменениях (В.Д. Шадриков, В. И. Степанский, А.К. Осницкий). С появлением ребенка в семье супруги сознательно или неосознанно приобретают новую роль — родителей. Биологическая способность быть родителем не всегда совпадает с психологической готовностью к родительству. В данном подходе признаётся, что качество семейного взаимодействия и детского воспитания зависит, прежде всего, от осознанности родителями своих педагогических воздействий на ребенка (В.Н. Дружинин, В. В. Бойко, А. И. Антонов, Р. В. Овчарова и др.). Формирование готовности к детско-родительским отношениям является источником педагогических целей и средством их достижения одновременно. Психолого-педагогическое формирование родительства основывается на педагогическом потенциале семьи и включает в себя два аспекта — формирование родительства как: 1) средства воспитания ребенка; 2) частного случая социализации ребенка в аспекте передачи представлений о семейных ролях, родительских и супружеских функциях. К серьёзным достижениям структурного подхода к изучению детско-родительских отношений можно отнести раскрытие понятия родительства как интегрального психологического образования личности (отца и/или матери), включающее совокупность ценностных ориентаций родителя, установок и ожиданий, родительских чувств, отношений и позиций, родительской ответственности и стиля семейного воспитания (Р.В. Овчарова, М.О. Ермихина). Связь компонентов в структуре родительства осуществляется через взаимообусловленность составляющих их когнитивных, эмоциональных и поведенческих аспектов, которые являются психологическими формами проявления родительства. Когнитивный компонент — это осознание родителями родственной связи с детьми, представление о себе как о родителе, представления об идеальном родителе, образ супруга (и) как родителя общего ребенка, знание родительских функций, образ ребенка). Эмоциональный — это субъективное ощущение человека себя как родителя, родительские чувства, отношение к ребенку, отношение к себе как к родителю, отношение к супругу как к родителю общего ребенка. Поведенческий — это умения, навыки и деятельность родителя по уходу, материальному обеспечению, воспитанию и обучению ребенка, взаимоотношения с супругом (ой) как с родителем общего ребенка, стиль семейного воспитания. Развитая форма родительства характеризуется относительной устойчивостью, стабильностью и реализуется в согласованности представлений супругов о родительстве, комплиментарности динамических проявлений родительства. Суммарным выражением всех компонентов является стиль семейного воспитания. Таким образом, структурный подход в направлении исследования детско-родительских отношений рассматривает эти отношения сквозь призму социально-психологических и психолого-педагогических проблем самих родителей [20,c.133].

На раскрытие сущности детско-родительских отношений и осмысление их роли в жизни человека направлен феноменологический подход. Как направление персонологии, феноменология фиксируется на понимании субъективных переживаний человека, его чувств и личных концепций, его личной точки зрения на мир и себя. К.А. Абульханова-Славская, основываясь на идеях С. Л. Рубинштейна, выделяет два типа отношений: функциональные отношения и отношения, основанные на утверждении ценности другого человека. В первом случае, другой человек выступает как средство удовлетворения определённых потребностей, а отношения протекают лишь на поведенческом уровне. Во втором случае, один партнер к другому относится как к личности, то есть за ним признается вся совокупность человеческих прав и качеств, в том числе и право быть не похожим на меня, поступать в соответствии со своими интересами, право на собственный жизненный путь. В детско-родительских отношениях реализуются оба типа отношений. Ребенок для родителя и родитель для ребенка, с одной стороны, выступают средством удовлетворения своих потребностей — в этом смысле можно говорить о материальной стороне отношений. С другой стороны существует духовный пласт детско-родительских отношений, где присутствует открытое личностное общение между родителем и ребенком, цель которого — полное раскрытие и развитие индивидуальных особенностей друг друга. В объяснении детского отношения к родителям существует гипотеза «воспроизводства отношений», дающая представление о том, что ребенок относится к другому и к себе так, как родители относятся или относились к нему. Ребенок интериоризирует способы родительского отношения и управления поведением посредством механизма интроекции, описанного З.Фрейдом. Применительно к родительскому отношению, следует отметить, что его формирование происходит также через социальное научение родительскому поведению, которое данное общество считает нормативным для мужчины и женщины. То есть сутью процесса понимания и интерпретации детско-родительских отношений является некий уровень реальности, который детерминируется общечеловеческими ценностями, придающими смысл жизни и поведению человека в его отношениях с другими людьми, собой и окружающим миром. Психическое, в данном случае, выступает регулятором социального процесса, при изучении которого главным является ценностное отношение, объективированное в индивидуальных и коллективных представлениях о желаемом, должном и действительном, о целях деятельности, средствах их реализации, своих правах и обязанностях (П.Н. Шихирев, 1999) [20,c.136]. Таким образом, феноменологический подход в исследовании детско-родительских отношений позволяет проникнуть во внутреннюю сущность данного явления и анализировать его индивидуальное значение в контексте восприятия человеком собственной жизни. Основная идея данного подхода связана с представлением о том, что истинно родителем человек становится в момент понимания смысла собственного существования в данном качестве [20,с.137].

Таким образом в отечественной психологии детско-родительские отношения рассматриваются с различных методологических позиций. Эти отношения представляют собой относительно самостоятельное и развивающееся с течением времени образование. Они являются подсистемой в конкретной культурно-исторической системе взаимоотношений людей, связанных между собой брачными, родственными и социальными отношениями. Пережитый в детстве опыт этих отношений в том или ином виде транслируется при взаимодействии с собственными детьми [20,с.140].

Так же следует рассмотреть позицию зарубежных ученых на данную проблему. Так фундаментальным открытием психоанализа стало положение о роли матери в психическом развитии ребенка. 3. Фрейд считал, что именно мать является для ребенка источником переживания чувства удовольствия и объектом первого сексуального выбора. Из признания решающей роли матери в психическом развитии ребенка рождается вопрос о том, как влияет поведение матери на становление личности. Д. Винникотт одним из первых предлагал рассматривать в качестве объекта развития на ранних стадиях онтогенеза не отдельно мать и ребенка, а целостную диаду мать-ребенок (Д. Винникотт, 1995). В силу беспомощности младенца и зависимости его от матери ребенок и мать представляют собой единое целое. Мать не только обеспечивает условия телесного, физического развития ребенка, но и, реализуя функцию держания и телесного контакта, обеспечивает процесс персонализации — становления «Я» ребенка, формирование автономной личности [15,c.93].

Рассмотрим классическую работу С. Броди (1956), выполненную в рамках клинического подхода. Наблюдая видеомагнитофонные записи 4-х часового общения матери с ребенком, она выделила 4 типа материнского отношения:

1 тип. Мать легко и органично приспосабливается к потребностям ребенка. Для нее характерно поддерживающее, разрешающее поведение.

2 тип. Сознательно мать старается приспособиться к потребностям ребенка, но из-за напряженности и отсутствия непосредственности в общении с ребенком ее попытки часто безуспешны. Мать чаще доминирует, чем уступает.

3 тип. В основе материнства — чувство долга. В отношении с ребенком отсутствует интерес, теплота, спонтанность. Инструмент — жесткий контроль.

4 тип. Мать ведет себя неадекватно возрасту и потребностям ребенка. Ее воспитательные воздействия непоследовательны и противоречивы.

По мнению С. Броди, наиболее вредным для ребенка оказался 4-й стиль материнства, т.к. постоянная непредсказуемость материнских реакций лишала ребенка мира стабильности и провоцировала повышенную тревожность [15,c.94].

В свою очередь Д. Стивенсон-Хайнд, М. Симсон (1982) выделяют 3 типа родительского отношения:

Спокойная мать, преимущественно использующая похвалу как инструмент воспитания. Экзальтированная мать с широкой амплитудой эмоциональных реакций на любые мелочи в поведении ребенка. «Социальная» мать — для нее характерна легкая отвлекаемость от ребенка на любые стимулы [15,c.95].

Как видно из примеров, приведенных выше, единой основы классификаций типов семейного воспитания нет. Иногда за основу брались эмоциональные компоненты воспитания, иногда способы воздействия на ребенка, иногда родительские позиции и т. п.

Таким образом, у нас есть все основания сделать вывод о том, что взаимоотношения в семье могут носить разноплановый характер. На детско-родительских отношениях сказывается тип семьи, позиция, которую занимают взрослые, стили отношений и та роль, которую они отводят ребенку в семье. Под влиянием типа родительских отношений формируется его личность. Мы принимаем точку зрения А. Я. Варги о том, что тип родительского отношения — это триединство эмоционального отношения родителя к ребенку, стиля общения с ним и когнитивного видения ребенка.

1.3 Особенности родительского отношения к часто болеющим детям

Представления ребенка об окружающем мире и, в частности, о болезни отражают мировоззрение родителей. В еще большей мере это относится к чувствам. Среди возникающих у родителей чувств могут быть переживания вины за развитие заболевания, негодование из-за поведения ребенка, приведшего к болезни, отчаяние в связи с кажущимся или реальным плохим прогнозом, безразличное отношение в связи с отрицанием болезни или ее серьезности. Подобные переживания родителей чаще всего вызывают у больных детей аналогичные чувства. Родительский гнев еще более усиливает и без того имеющееся у большинства детей чувство вины за свое поведение, вызвавшее болезнь. Примером может служить отношение родителей к кожному заболеванию ребенка, которое не только влияет на его оценку болезни, но и может быть точной копией. При тревожно-мнительном отношении родителей к любому соматическому неблагополучию ребенка и чрезмерно заботливом воспитании, как правило, у последнего возникает пессимистическое представление о будущем (Калашников Б. С, 1986). Отрицание родителями серьезности заболевания способствует формированию ВКБ гипонозогнозического типа.

Заболевание ребенка в подавляющем большинстве случаев переживается семьей как исключительное событие. Современные семьи, как правило, малодетны, и поэтому болезнь единственного или даже одного из двух-трех детей превращается в драму. Повышенное беспокойство родителей объясняется просто. К единственному ребенку, за которым, как думают родители, вряд ли последует другой, возникает очень глубокая привязанность. В нем видят не только продолжателя рода, но и того, кто исполнит все несбывшиеся мечты самих родителей и исправит их ошибки. С ним связываются надежды на поддержку в старости. Для многих, таким образом, утрата единственного чада не просто потеря близкого, но и крушение надежд. Неудивительно, что в такой ситуации ребенку с малолетнего возраста создаются оранжерейные условия воспитания, он оберегается от реальных и выдуманных опасностей и трудностей. В этих случаях изнеживающее эгоистическое воспитание сочетается с избыточной озабоченностью и опасениями относительно будущего этого ребенка. Нередко, лишая ребенка активности и инициативы, родители усугубляют его незащищенность, неприспособленность к реальной жизни, хотя при этом крайне тревожатся о его благополучии. Особенно это касается отношения к возможным или уже возникшим заболеваниям.

На это отношение родителей сегодня влияет и много других обстоятельств. Первое — невысокий уровень собственного здоровья многих родителей, их частые болезни, переживания, связанные с тяжелыми недугами близких. Будучи людьми слабого здоровья, родители переносят тревогу за свое благополучие и даже жизнь на ребенка. Кроме того, они нередко опасаются, что из-за своих болезней они будут неспособны воспитать своего сына или дочь. Второе — информированность населения об опасностях тех или иных заболеваний и средовых вредностей. Средства массовой информации и в особенности неловкие усилия санитарного просвещения привели к тому, что некоторые люди не столько укрепляют здоровье или хотя бы предупреждают болезни, сколько пребывают в страхе перед возможностью заражения или заболевания. Постоянно опасаясь неправильно накормить, заразить, не уберечь, перегрузить ребенка, родители в действительности не создают условий для закаливания и физических нагрузок, чем не способствуют укреплению сопротивляемости организма ребенка. Третье — убежденность родителей в своих знаниях или незнаниях о конкретной болезни или детских болезнях вообще. В зависимости от наличия или отсутствия этих знаний одни родители с уверенностью лечат детей сами, другие «исправляют» назначения врачей, а третьи, считая, что подход к их ребенку неправильный, водят ребенка от одного специалиста к другому [25,c.150].

Недостаточные или искаженные представления родителей о врачевании иногда сказываются и на поведении самого ребенка во время болезни. Все указанные обстоятельства проявляют себя различно в зависимости от индивидуальных психологических особенностей родителей. Крайне тревожные, сосредоточенные на здоровье родители создают в семье атмосферу страха, неуверенности, ожидания тяжелых болезней, а при их появлении и плохого исхода. Эгоистичные, стремящиеся жить напоказ, из всего извлекать для себя преимущества родители даже болезнь ребенка будут использовать для привлечения внимания к себе. Очень уверенные в своих силах и возможностях, самонадеянные зачастую недостаточно внимания уделяют ребенку вообще и во время болезни в частности [25,c.151].

Атмосфера, складывающаяся в семье во время болезни ребенка, во многом зависит от того, как его воспитывают. Если ребенку до болезни не хватало заботы и внимания, то и во время его болезни в такой семье не обеспечат всем необходимым. В то же время некоторые родители, поняв, что они до болезни ребенка недостаточно окружали его заботой, мало уделяли времени, перестраиваются и создают все ему необходимое. В тех же семьях, где ребенок окружен чрезмерным вниманием, где пытаются предупредить каждое его желание, где восхищаются любым его поступком, соответственно во время болезни забота усиливается. В этих случаях приходится предупреждать, что своими добрыми намерениями родители могут нанести вред ребенку. К сожалению, это недостаточно учитывают при излишнем укутывании от предполагаемого охлаждения, при организации слишком утомительных для больного чтений, просмотров телепередач или других развлечений.

Так же стоит отметить, что группа часто болеющих детей не является однородной с медицинской точки зрения. По частоте заболеваний внутри нее выделяются две подгруппы:

* относительно часто болеющие (ОЧБД) — дети, болеющие ОРВИ 4−5 раз в год;

* истинно или очень часто болеющие дети (ИЧБД) — болеющие ОРВИ более шести раз в год. Для них характерно, помимо высокой частоты заболеваний, их более тяжелое и продолжительное течение (Андреева Е. И., Мусина Б. К., 1990).

Можно предположить, что эти две подгруппы различаются не только по своему соматическому состоянию. Прежде всего, они находятся в несколько различной социальной ситуации развития и разном психологическом климате. В первом случае часто болеющий ребенок, как и большинство его сверстников, посещает детский сад (хотя и с некоторыми перерывами), живет «общественной» жизнью, участвует в играх и занятиях наравне с другими детьми. Во втором случае ребенок в основном замкнут в кругу своей семьи. В большинстве случаев эти дети находятся на учете в какой-либо клинике. Сама постановка ребенка на учет в клинику, которая требует значительных усилий и временных затрат, может свидетельствовать о ярко выраженной озабоченности матери здоровьем своего ребенка. Можно полагать, что такая озабоченность вызвана особым отношением к ребенку как к больному, ослабленному, нуждающемуся в специальном медицинском обслуживании и тщательном уходе.

Подобная «охранительная» позиция матери, скорее всего, будет способствовать формированию специфических черт личности ребенка, которые могут провоцировать развитие психосоматических заболеваний.

В качестве источников психологических особенностей часто болеющих детей можно рассматривать несколько:

* частота переносимых заболеваний;

* условия жизни;

* особенности семьи;

* методы воспитания и т. д. (Михеева А.А., 1999).

В пользу влияния условий жизни говорит тот факт, что истинно часто болеющие дети редко посещают дошкольные учреждения, гораздо чаще их жизнь замкнута в кругу семьи. Следовательно, основное социализирующее воздействие они испытывают со стороны матери. В литературе хорошо описаны особенности матерей часто болеющих детей и специфика их внутрисемейных отношений (Арина Г. А., Коваленко Н. А., 1995; Николаева В. В., 1995; Михеева А. А., Смирнова Е. О., Чечельницкая С. М., Касаткин В. Н., 1999; Киян И. Г., Равич-Щербо И.В., Румянцев А. Г., 2000).

Среди этиологических факторов частой заболеваемости детей были указаны специфические деформации в системе отношений между детьми и родителями и некоторые личностные особенности последних, прежде всего матерей. Основываясь на результатах наблюдения, Е. Шарова утверждает, что около 80% родителей часто болеющих детей реализуют стиль семейного воспитания по типу гиперопеки. Общение с ребенком становится схематичным: на все случаи жизни даются прямые советы, разъясняются варианты поведения. В результате ребенок не нарабатывает собственного опыта взаимодействия с людьми, не учится принимать решения, отвечать за свои поступки. Действуя строго по правилам, предложенным взрослым, он перестает исследовать жизнь, не ищет границы собственных возможностей. Таким образом, нивелируется стремление к самостоятельности. Примерно половина родителей ЧБД, по наблюдению Е. Шаровой, предъявляет к своим детям явно заниженные требования.

Г. А. Арина и Н. А. Коваленко (1995) более глубоко рассматривают особенности материнского отношения к часто болеющему ребенку и выявляют некоторые психологические механизмы формирования в нем специфических деформаций. По их мнению, почти всем матерям часто болеющих детей присуще «отвергающее с элементами инфантилизации и социальной инвалидизации» родительское отношение: матери эмоционально отвергают ребенка, низко ценят его личностные качества, видят его более младшим по сравнению с реальным возрастом, иногда приписывают ему дурные наклонности. На поведенческом уровне такое отношение проявляется либо в постоянном одергивании ребенка, либо в чрезмерной опеке и постоянном контроле любого действия ребенка. Авторы делают вывод о наличии особого стереотипа отношения матерей часто болеющих детей к своему ребенку, в котором неосознаваемое эмоциональное отвержение ребенка сочетается с тенденцией к авторитарному контролю всей психической и телесной жизни ребенка.

Исследование, предпринятое А. А. Михеевой (1999), еще более уточняет представление о специфике материнского отношения к часто болеющему дошкольнику. В большинстве случаев, когда ребенок болеет 4−5 раз в году, он явно отвергается матерью, не соответствует ее ожиданиям; мать не принимает болезни ребенка, хочет видеть его здоровым и предъявляет довольно высокие социальные требования. В случаях же, когда ребенок более шести и более раз в году, отвержение ребенка матерью не осознается, хотя и присутствует; на первый план выступает симбиотическая связь, а болезнь служит способом ее поддержания. Это вызывает отношение к ребенку как к «маленькому неудачнику». Социальные требования к нему сводятся до минимума по причине уверенности в том, что он в силу своего физического состояния не может обойтись без участия и опеки матери.

Рассматривая психологическую структуру полных семей, воспитывающих часто болеющего ребенка, Г. А. Арина и Н. А. Коваленко (1995) говорят о том, что она имеет следующий вид: активная, доминантная мама с «привязанным» к ней ребенком и отставленный в сторону отец. «Вытеснение» отца связывается авторами с тем, что традиционно мать несет тотальную ответственность за все, что происходит с больным ребенком; эта ответственность постепенно распространяется на все жизненное пространство семьи. Таким образом, болезнь заостряет изначальную дефицитарность психологического участия отца в воспитании ребенка. Интересно, что образ отца у часто болеющего ребенка в большинстве случаев идеализирован, наделен особыми положительными качествами и вызывает преимущественно положительные эмоции. Отношение же к матери противоречиво: часто болеющие дети не чувствуют эмоциональной близости с ней, воспринимают ее неуравновешенной, незрелой, чувствуют некоторую ее отгороженность, закрытость. При этом общее отношение к матери остается высокопозитивным, признается значимость ее поддержки и заботы, неумение обходиться без ее помощи даже при осуществлении простых актов самообслуживания.

Многие ученые (Киян И.Г., Равич-Щербо И.В., Румянцев А. Г., 2000) отмечают, что определенные личностные черты матери (тревожность, невротичность) способны вызвать серьезные нарушения в ходе психического развития ребенка. Неадекватное, неоднозначное отношение к ребенку со стороны матери эти авторы в большей степени связывают с личностными особенностями матерей, чем с самой болезнью ребенка. По их мнению, для матерей часто болеющих детей характерна прежде всего высокая личностная тревожность, которая отражает внутреннюю конфликтность и напряженность матери, а болезнь ребенка является возможностью отреагирования собственных проблем. Причем обнаружена прямая связь между выраженностью личностной тревожности матери и частотой ОРЗ у ребенка. Большинство матерей часто болеющих детей склонны в ситуации фрустрации давать экстрапунитивные реакции (своя доля ответственности за совершенный поступок отрицается или преуменьшается). Известно, что данного типа реакции являются компенсацией собственной уязвимой позиции. Матерям часто болеющих детей присуще низкое самопринятие и негативное самоотношение. В их эмоциональной жизни преобладают отрицательные эмоции (страх, обида, злость, неудовольствие и беспокойство). Чувство вины (неосознаваемое или осознаваемое) связано для большинства таких матерей с болезнью ребенка, однако ответственность за выздоровление возлагается на других (врачей). В результате между ребенком и матерью складываются неадекватные взаимоотношения, которые проявляются в том, что при отвергающем, инфантилизирующем отношении матери ребенок становится зависим от нее, нуждается в ее внимании и поддержке

На ситуацию, возникающую вокруг больного ребенка, иногда влияют отношения, которые складываются у родителей с медицинским персоналом. Уважение к знаниям лечащего врача и доверие ко всем его назначениям делают мать не только незаменимым сотрудником в лечебном процессе, но и создают атмосферу надежды, веру в скорый благополучный исход болезни. Ребенок чувствует настроение родителей, получающих необходимое руководство по его лечению. У него у самого улучшаются настроение и общее состояние, когда о нем заботятся родители, верящие не только в отдаленный успех, но и осознающие правильность всего того, что ему назначается [25,c.153].

Можно сделать вывод, что родительское отношение к часто болеющему ребенку имеет деструктивный характер. Часто стиль родительского воспитания складывается по типу гиперопеки, требования к ребенку занижены из-за восприятия его как немощного. В отношениях матери к часто болеющему ребенку выделяется симбиотическая связь, что вызывает отношение к ребенку как к «маленькому неудачнику». Все это порождает тревожно-конфликтную психологическую атмосферу в семье и тем самым влечет неблагополучное психическое развитие ребенка.

Глава 2. Исследование тревожности и ее проявлений в онтогенезе

2.1 Анализ теории тревожности в зарубежной и отечественной психологии

Понимание тревожности было внесено в психологию психоаналитиками и психиатрами. Многие представители психоанализа рассматривали тревожность как врожденное свойство личности, как изначально присущее человеку состояние.

Основатель психоанализа З. Фрейд утверждал, что человек имеет несколько врожденных влечений — инстинктов, которые являются движущей силой поведения человека, определяют его настроение. З. Фрейд считал, что столкновение биологических влечений с социальными запретами порождает неврозы и тревожность. Изначальные инстинкты по мере взросления человека получают новые формы проявления. Однако в новых формах они наталкиваются на запреты цивилизации, и человек вынужден маскировать и подавлять свои влечения. Драма психической жизни индивида начинается с рождения и продолжается всю жизнь. Естественный выход из этого положения З. Фрейд видит в сублимировании «либидиозной энергии», то есть в направлении энергии на другие жизненные цели: производственные и творческие. Удачная сублимация освобождает человека от тревожности [32,c.43].

В индивидуальной психологии А. Адлер предлагает новый взгляд на происхождение неврозов. По мнению Адлера, в основе невроза лежат такие механизмы, как страх, боязнь жизни, боязнь трудностей, а также стремление к определенной позиции в группе людей, которую индивид в силу каких-либо индивидуальных особенностей или социальных условий не мог добиться, то есть отчетливо видно, что в основе невроза лежат ситуации, в которых человек в силу тех или иных обстоятельств, в той или иной мере испытывает чувство тревоги. Адлер выдвигает три условия, которые могут привести к возникновению у ребенка неправильной позиции и стиля жизни. Эти условия следующие: