Учение о Богопознании святителя Григория Богослова

Ибо как никто никогда не вдыхал в себя весь воздух, так и сущность Божию никоим образом ни ум не мог вместить, ни слово объять".

Григорий разделяет имена Божии на три категории: те, которые относятся к Его сущности, те, которые указывают на Его власть над миром, и, наконец, те, что относятся к Его «домостроительству», т. е. каким-либо действиям во благо человеку. К первой категории относятся имена ho ōn (Сущий), theos (Бог) и kyrios (Господь). Имя theos, по замечанию Григория, «искусные в этимологии производят от глаголов theein (бежать) и ethein (жечь).

614 по причине постоянного движения и силе истреблять недобрые расположения". Это имя «относительное, а не абсолютное», так же как и имя kyrios. Что же касается имени ho ōn, то оно не принадлежит никому, кроме Бога, и самым прямым образом указывает на Его сущность, а потому и является наиболее подходящим Богу. Григорий называет Бога «Первой Сущностью»; впрочем, — говорит он, — кому-то может показаться более достойным Бога «поставить Его и выше понятия сущности (ousia) или в Нем заключить все бытие (to einai), ибо в Нем — источник бытия всего остального».

Ко второй категории относятся имена Вседержитель, Царь славы, Царь веков, Царь сил, Царь возлюбленного, Царь царствующих, Господь Сафаоф (Господь воинств), Господь сил, Господь господствующих (Ср. Исх. 15:3; Пс. 23:10; 1 Тим. 1:17, 6:15; Ис.

3:15; Рим. 9:29; Втор. 10:17; Ам. 6:8).

Наконец, к третьей категории относятся имена Бога спасения, Бога отмщения, Бога мира, Бога правды, Бога Авраама, Исаака и Иакова (Ср. Пс. 4:2, 67:21, 93:1; Рим. 15:33; Исх. 3:6), и другие имена, связанные с действиями Бога в истории израильского народа. К этой же категории относятся имена Божии «после воплощения», т. е. собственно имена Христа Преимущественно перед другими именами Бог называется Миром и Любовью, причем Сам Бог более всего радуется, когда Его называют Любовью.

Каждое из имен Божиих характеризует то или иное свойство Бога. Однако эти имена настолько относительны и неполны, что ни каждое из них в отдельности, ни все они в совокупности не дают возможности представить, что́ есть Бог в Своей сущности. Если собрать все имена Божии и все образы, с которыми Бог связан в Писании, и слепить их в одно целое, получится некая искусственная умозрительная конструкция — скорее идол, чем Бог. Имена Бога, заимствованные из видимой вселенной, созерцание действий Божиих в мире, наблюдение за премудрым устройством тварей — все это может привести человека к поклонению Творцу мира. Но случалось и так, что человек обожествлял что-либо из видимого и поклонялся твари вместо Творца.

Всякое упрощенное, частичное, односторонне катафатическое представление о Боге сродни идолопоклонству: оно облекает Бога в категории человеческой мысли. Те антропоморфические представления о Боге, которые содержатся в Священном Писании, должны пониматься как иносказание: сквозь «букву» Писания следует проникать в его «внутреннее содержание». Есть вещи, которые названы в Писании, однако не существуют в действительности: именно к этой категории относятся библейские антропоморфизмы. В Писании о Боге говорится, что Он спит, пробуждается, гневается, ходит и престолом имеет херувимов (Ср. Пс. 43:24; Дан. 9:14; Втор. 11:17; Ис. 37:16).

Но с каких это пор Бог стал страстным? Откуда слышно, чтобы у Него было тело?

Вновь и вновь Григорий возвращается к мысли о непостижимости, неопределимости и неименуемости Бога, о том, что никакое имя или понятие не соответствует Его величию. Вопреки Евномию, который считал, что сущность Бога заключается в Его «нерожденности», Григорий указывает на то, что ни «нерожденность», ни «безначальность», ни «бессмертие» не исчерпывают сущности Божией. Ни «непостижимость», на который настаивали православные вопреки Евномию, ни простота, ни вечность, ни другие свойства, приписываемые Богу, не исчерпывают Того, Кто вне категорий времени, места, слова, разума, постижения.

Рассматривая «беспредельное» в отношении к началу и концу, — продолжает Григорий, — разум или устремляется в «высшую бездну» и, не находя, на чем остановиться, называет беспредельное «безначальным», или устремляется в «нижнюю бездну» и называет его «бессмертным» и «нетленным»; соединив то и другое воедино, называет его «вечным».

Учение о непостижимости и неименуемости Бога содержится не только в полемических трактатах Григория, но и в его мистической поэзии. В своих стихотворных молитвах Григорий обращается к Богу как носителю всех имен и вместе с тем Тому, Кто превыше всякого имени, Тому, Которого весь мир прославляет словом и молчанием: «О Ты, Который по ту сторону всего (ō pantōn epekeina)! Ибо что иное можно пропеть о Тебе?

Как слово воспоет Тебя? Ибо Ты невыразим никаким словом! Как ум воззрит на Тебя? Ибо Ты непостижим никаким умом! Ты один неизреченен, ибо Ты родил все изрекаемое.

Ты один непознаваем, ибо Ты родил все познаваемое. Тебя провозглашает все говорящее и неговорящее. Тебя чтит все разумное и неразумное. Общие для всех желания, общие болезнования всех Устремлены к Тебе! Тебе все молится. Тебе все, Понимающее Твое повеление, воссылает безмолвный гимн.

Тобою единым все пребывает. К Тебе все в совокупности стремится. Ты предел всего, Ты и Един, и Все, и Никто, И ни единое, ни все. О Всеименуемый!

Как назову Тебя, Единого неименуемого? Сквозь заоблачные покровы Какой небесный ум проникнет? Будь милостив, О Ты, Который по ту сторону всего! Ибо что иное можно пропеть о Тебе?".

Этот вдохновенный гимн Григория, очевидно, и имел в виду автор Ареопагитского корпуса, когда говорил, что «богословы воспевают» Бога «как безымянного и носителя всякого имени». Идея Григория станет отправным пунктом трактата «О Божественных именах», в котором учение об именах Божиих будет окончательно систематизировано. Однако именно Григорий был первым, кто на восточно-христианской почве создал стройное учение об именах Того, Кто находится «по ту сторону» всякого имени и определения. В этом — одна из его многочисленных заслуг перед православным догматическим богословием.

Заключение

Проанализировав вышеизложенный материал можно сделать вывод о том, что Григорий Богослов очень точно вывел и охарактеризовал положение о Непостижимости Бога — «Человек не может познать Бога так, как Бог знает Сам Себя: он может лишь узнавать о Боге через Христа и через рассмотрение видимого мира. Сущность Божия недосягаема для человеческого разума.».

Это утверждение построено на воззрениях трех персонажей Священного Писания. Символом Ветхого Завета является Иов из страны Уц.

Все помнят, что после того как Бог позволил Сатане властвовать над Иовом (в материальном смысле), последний потерял все чем дорожил. Из последних сил он обратился к Богу с вечным вопросом: «За ЧТО?». Далее следует монолог Иова, описывающий величие и непостижимость Божие, и, наконец Иов находит ответ на свой вопрос: Господь вне времени и пространства, к нему неприменимы законы Бытия, Он просто Есть и Его Сущность вокруг нас. Поэтому для Иова вопрос снимается сам собой, он принимает все со смирением и покорностью, за что получает от Бога воздание больше прежнего. Иов символизирует религиозное мышление любого верующего человека, которое испытывает священный ужас и трепет перед Создателем.

Второй персонаж — апостол Павел, говоривший о том, что «вечная сила Его и Божество от создания мира через рассматривание творений видимы».

Последний — Иисус Христос, который заявлял: «Я есмь Путь, и никто не приходит к Отцу, как только через Меня».

Таким образом, Григорий Богослов развил и углубил концепцию живой связи двух Заветов, установленную Спасителем.

Добротолюбие. Т. 3 // М., Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1992., 640 с.;

прот. Олег Давыденков. Догматическое богословие: Учебное пособие. // М.: Изд-во ПСТГУ, 2013., 622 с.;

Сократ Схоластик. Церковная история. // М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996., 363 с.;

Григорий Богослов. Собрание творений: в 2 т. Т.

1.// М.: АСТ, 2000., 827 с.

Игумен Иларион (Алфеев). Жизнь и учение Григория Богослова. // Интернет-публикация Вэб-Центра «Омега» МоскваНью-Йорк, 2000.

Добротолюбие. Т.3 // М., Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1992., с. 349.

прот. Олег Давыденков. Догматическое богословие: Учебное пособие. // М.: Изд-во ПСТГУ, 2013. С. 75.

Сократ Схоластик. Церковная история. // М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1996., С. 175.

Григорий Богослов. Собрание творений: в 2 т. Т.

1.// М.: АСТ, 2000. С. 476−502.

Игумен Иларион (Алфеев). Жизнь и учение Григория Богослова. // Интернет-публикация Вэб-Центра «Омега» МоскваНью-Йорк, 2000.