Место и роль социально — исторического направления в методологии экономической науки

Его категория «embeddedness», означающая «включенность» экономики в социальную систему, стала своеобразным символом «новой экономической социологии» в США, идеи Поланьи получили признание и в Европе. Сточки зрения идеологии и методологии Поланьиблизок к социалистическим идеалам и марксизму. Но он не следовал букве материализма, пытаясь творчески осмыслить идею экономического фактора в истории. Некоторые американские социологи, в частности В.

Голдфранк, объявляют его одной из самых значимых фигур в неомарксистской экономической социологии США, но это уже преувеличение. Цель Поланьи заключалась в том, чтобы объяснить в социологических категориях тенденцию социально-экономического развития стран Европы в первой половине XX в., которую он связывает с крушением «рыночного общества», сформированного в XIX в. Он стремился показать, что саморегулируемый рынок разрушает общество, подчинив его своим законам, и общество неминуемо начинает защищаться от рынка. Итак, Поланьи, как ранее Зомбарт и Шумпетер, предвидит трансформацию капитализма. Всех троих объединяет общая тема — судьба капитализма, на всех троих сильное влияние оказал марксизм, но никто из них не был его последовательным сторонником, и тем не менее они едины в своих выводах — капитализм неминуемо будет преобразован.

Реальность подтвердила их прогноз, но никто из них не смог определить действительного варианта трансформации капиталистического строя. Зомбарт, Шумпетер и Поланьи заложили основы социологического подхода в экономической теории и экономической истории, все они по-разному способствовали институционализации экономической социологии как отрасли обществоведения. Но в 1930;е гг. в рамках экономической науки появляется совершенно новое направление анализа капитализма — Кейнс утверждает необходимость активного государственного вмешательства в экономику. Новое время требует «нового курса», по-новому теперь рассматривается и соотношение экономики и общества.

3.2 Политика и экономика: государственное регулирование рынка.

К концу 20-х гг. XX в. в развитии экономической мысли историческая школа политэкономии полностью сошла со сцены, институционализм стал постепенно терять популярность, да и политики его считали лишь интеллектуальным течением и сторонним для них явлением. В теории и экономической политике господствовала неоклассическая школа (Маршалл, Лигу — в Англии, Кларк — в США). Но жизнь не стояла на месте, новые события требовали новых подходов — в октябре 1929 г.

разразился жесточайший экономический кризис, сначала только в США, но затем он затронул все развитые капиталистические страны, начало 30-х гг. XX в. было названо эрой Великой депрессии. Экономические провалы сразу же повлияли на социальные показатели — повышался уровень безработицы, падали реальные доходы, прокатилась волна банкротств.

Общественное мнение требовало новой экономической политики. Неоклассическая теория предлагала старые рецепты, в истинность которых уже мало кто верил — так наука разошлась с жизнью. Что изменилось в соотношении социального и экономического? Во-первых, появились новые «игроки» на рынке — это крупные корпорации, профсоюзы и государство. Они уже не хотели и не могли играть по старым правилам, им необходима была новая институциональная структура; таким образом, изменялась сама природа экономических отношений. Во-вторых, в межвоенный период резко возросла экономическая роль государства: в Германии в 1933 г. проводилась политика обеспечения полной занятости, постепенно происходила национализация экономики, крупные концерны получали государственную поддержку в виде крупных государственных заказов; в США в 1934 г. на выборах победил.

Ф. Рузвельт, его политика Нового курса была напрямую направлена на усиление роли государственного регулирования; в России к концу 20-х гг. XX в. НЭП исчерпал себя, и с 30-х гг. XX в. государство взяло под контроль экономическую жизнь общества. В Швеции с 1932 г. послепобеды социал-демократов на выборах государство активно вмешивалось в экономические процессы.

Общественное сознание было готово к такой изменившейся роли государства. Ценность индивидуализма была заменена желанием обеспечить социальное благосостояние и стабильное экономическое развитие. В-третьих, в 30-х гг. XX в. политические отношения в Европе настолько осложнились, что многие страны, особенно Великобритания и Франция, были вынуждены втянуться в производство вооружения, что требовало значительного государственного влияния на экономику. Кроме того, в 20-х и 30-х гг.

XX в. внешнеэкономическая политика развитых государств была ориентирована на протекционистские меры. Джоан Робинсон назвала эту эпоху «эрой нового меркантилизма», с ее точки зрения 1914 г. был рубежом перехода экономики свободной конкуренции в новую стадию, время рыночной экономики закончилось. Одним из первых, кто повлиял на изменение парадигмы экономической теории, был Джон М. Кейнс. В своей фундаментальной работе «Общая теория занятости, процента и денег» (1936) он показал ограниченность классической теории и представил свою концепцию выхода западной экономики из кризиса. Данная книга является по преимуществу экономической, социологическое содержание имеет лишь гл. 24 «Заключительные замечания о социальной философии, к которой может привести общая теория», но значение работы для экономической социологии весьма велико, поскольку Кейнс на основе экономического анализа доказал необходимость соединения политики и экономики для обеспечения стабильного развития и экономического благосостояния.

Кейнс показал значение внешнего социального фактора и тем самым вышел за границы чисто экономического анализа. Кроме того, Кейнс, с нашей точки зрения, затронул основной вопрос соотношения экономики и общества в первой половине XX в. — вопрос государственного регулирования экономики. Все теоретические и практические споры XX столетия ведутся под этим лозунгом. Поэтому, говоря о социологическом анализе экономики, нельзя пройти мимо Кейнса, хотя — надо все-таки отдать ему должное — он ничего не говорил собственно об экономической социологии. Во-первых, классическая теория исходила из постулата совершенной конкуренции, когда все факторы свободны для использования и регулируются законом спроса-предложения. Но в реальной жизни такие основные экономические категории, как цена и заработная плата, характеризуются «негибкостью». Дело в том, что при снижении спроса на определенный вид товаров снижается не их цена, как предполагала бы классическая модель, а объем предложения, что, в свою очередь, ведет к колебаниям занятости. В условиях монополизации этот фактор становится еще более значимым, и экономические трудности перекладываются на плечи трудящихся. В конечном счете цены, без сомнения, связаны с конъюнктурой, но данная связь, по Кейнсу, не всегда будет осуществляться мгновенно и эффективно.

Заработная плата, так же как и цены, не обладает мгновенным саморегулированием — даже в период кризиса она остается негибкой благодаря вмешательству профсоюзов. Кроме того, в период кризиса воздействие на заработную плату по классическим рецептам с целью понижениябезработицы становится не таким уж однозначным: обычно считалось, что снижение заработной платы ведет к снижению издержек и цен, а затем — к росту реализации и прибыли. Но при этом упускалось из виду то, что снижение заработной платы так или иначе ведет к сокращению совокупного спроса, поэтому спрос, падая, приводит к сокращению реализации, а затем прибыли и далее — занятости, считал Кейнс. Во-вторых, классическая теория основывается на принципе эффективного спроса, когда существует тождество спроса и предложения (так называемое тождество Сэя). Это значит, что деньги сами по себе не играют активной роли — все деньги, имеющиеся у индивидов, либо расходуются, либо инвестируются (поэтому классическая теория неспособна решить проблему реализации, кто же будет покупателем все увеличивающегося количества товаров — при расширенном воспроизводстве). Вследствие этого тождества спроса и предложения классическая теория не видит препятствий к полной и эффективной занятости. В истории экономической мысли лишь меркантилизм ставил проблему реальной значимости денег для нормального функционирования экономики, но далее классическая теория се полностью игнорировала. На самом деле, считал Кейнс, количество денег играет существенную роль в обеспечении занятости.

Для поддержания текущего уровня занятости должны увеличиваться инвестиции, объем которых зависит от нормы процента. Если норма процента регулируется рыночным механизмом, то нет основания ожидать, что в условиях спада ее будет достаточно для того, чтобы стимулировать инвестиции, а следовательно, и эффективную занятость. Кроме того, в богатом обществе склонность к потреблению более сильна, чем склонность к инвестированию, что отражается на росте безработицы, полагал Кейнс. Закон спроса-предложения наталкивается также и на некие психологические препятствия: с ростом дохода люди в меньшей степени увеличивают свое потребление, предпочитая часть денег оставлять в виде накоплений, и наоборот — если доход кратковременно снижается, то изменяется не потребление, а уровень сбережений. Таким образом, люди всегда ориентированы на определенный устойчивый жизненный стандарт потребления.

Кейнс усматривал в этом основной психологический закон любого современного общества. Склонность к ограничению потребления, по Кейнсу, приводит к следующему, нормальное состояние рыночной экономики характеризуется тем, что спрос ниже предложения; это и объясняет наличие неполной занятости. В целом, писал Кейнс, классическая теория всегда занималась лишь вопросами распределения, поэтому такие факторы, как занятость, инвестиции, вовсе не принимались во внимание. Учитывая все это, Кейнс пришел к выводу о том, что классическая теория рассматривает лишь частный предельный случай экономического равновесия, нормальное же состояние рыночной экономики — неравновесное, в котором полное и эффективное использование ресурсов не обеспечивается. Поэтому и свою теорию Кейнс назвал общей — она включает в себя как равновесное, так и неравновесное положение экономики. И если классическая теория предполагала, что социальная несправедливость есть неизбежная издержка прогресса рыночной экономики и попытка изменить ситуацию принесет лишь больше зла, то Кейнс настаивал на необходимости создания такой экономической системы, которая обеспечивает полную занятость, благосостояние, справедливое распределение богатства и доходов. Что же предлагалось Кейнсом в качестве средства изменения ситуации? Для создания стабильной экономики и устойчивого роста в первую очередь необходима разумная государственная политика, а главный ее инструмент — государственный бюджет. В период спада для поддержания деловой активности государство должно стимулировать спрос:

а)через перераспределение доходов бюджета и посредством налоговой политики в целях поддержания устойчивой заработной платы и обеспечения социальных выплат;

б)с помощью регулирования нормы процента в сторону сдерживания для стимулирования инвестиций;

в)используя прямые государственные расходы для поддержания уровня занятости (общественные работы).Все эти меры направлены на стимулирование спроса и инвестиций, что, естественно, достигается ростом дефицита бюджета. Но Кейнс считал, что небольшая инфляция может быть полезна экономике в период спада. Государство проводит антициклическое регулирование, если в период спада оно осуществляет экспансионистскую политику (рост социальных выплат, снижение процента, сокращение налогов, рост прямых государственных инвестиций), то в период подъема — рестриктивную, направленную на ограничение инфляции, увеличение процента, налогов, сокращение государственных расходов. Причем обычно, полагал Кейнс, государственное стимулирование может иметь вид лишь первоначального импульса — здесь действует так называемый эффект мультипликатора. К примеру, небольшое увеличение занятости в виде общественных работ или инвестиций оказывает стимулирующее воздействие на отрасли, производящие предметы потребления, что приводит далее к увеличению совокупной занятости. Итак, Кейнс выступал за регулирование распределения доходов, занятости, инвестиций с целью обеспечения эффективного социального развития. В его теории экономическая политика государства выступает гарантом устойчивого роста и благополучия, сама же рыночная экономика, по Кейнсу, не может самостоятельно достичь равновесного положения. Тем не менее.

Кейнс нисколько не сомневался в жизнеспособности рыночной экономики. Он не видел оснований для перехода к социализму, когда собственность на средства производства становится государственной. Частные интересы эффективно определяют, что и как должно быть произведено, по какой цене реализовано, то есть система свободного предпринимательства хорошо использует те факторы, которые она вообще использует. Но в определении эффективной занятости эта система оказывается непригодной, и именно здесь требуется помощь государства. Кейнс считал, вотличие от Шумпетера, что нет необходимости всоциализме, что частная собственность и предпринимательство необходимы для общества, поскольку они направляют опасные стремления и энергию человека по сравнительно безобидному руслу «делания денег», иначе человечество обращается к жестокости, личной власти, войне и т. п. Для Кейнса есть известные социальные оправдания неравенства доходов, но не в такой степени, которая характеризует современное общество. Для этого необходима социально ориентированная политика правительства. Итак, кейнсианством неоклассический синтез основываются натезисеотом, что здоровой экономике необходимы и рынок, и государственное регулирование. Идеи Кейнса господствовали в течение 30 лет, появилась так называемая «кейнсианская школа». Надо отметить, что идеи Кейнса во многом определили государственную экономическую политику в довоенный, военный и послевоенный периоды развития большинства ведущих капиталистических государств.

3.3 Становление и развитие институционального направления в экономической науке.

Институционализм как направление в экономической науке XX в. оказал огромное влияние на се развитие, без него любое рассмотрение истории социально-экономического подхода было бы неполным и недостаточным. В отличие от немецкой исторической школы, институционализм был чисто американским явлением, и в нем нашло отражение все то, что составляло специфику Соединенных Штатов в начале века. Америка в то время становилась ведущей капиталистической страной, центр экономического мира сдвигался от Лондона к Нью-Йорку. Появились на фоне обычных рыночных отношений новые агенты — крупные корпорации, которые играли уже по своим правилам.

Активно развивались крупные железнодорожные компании; именно они, кстати, но мнению институционалистов, стали основой крупного бизнеса и послужили толчком для развития монополизма. Наряду с жесткой конкурентной борьбой, в которой крупный бизнес не был чужд любым методам, нарушая традиционную предпринимательскую этику, монополии активно занимались государственными заказами, что давало неоправданно высокие прибыли. Крупные промышленные корпорации стремились к большей интеграции — происходило создание финансово-промышленных объединений. Неслучайно общественное и политическое движение против крупного бизнеса привело к принятию в 1890 г.

в США антитрестовского законодательства. На рубеже веков США превратились из сельскохозяйственной (в 1870 г. еще 70% населения жили в сельской местности) в страну с городским населением, в индустриальную державу с развитой капиталистической экономикой. Рассредоточенные ранее собственность и власть стали концентрироваться в руках немногих. Старые идеалы, убеждения и институты стали уступать перед новыми общественными интересами. Общество, пронизанное принципами личной ответственности, столкнулось с обезличенностью и анонимностью корпоративной организации. Традиционная философия американского индивидуализма пошатнулась под ударами экономической монополизации, организованного движения трудящихся и расширения демократических свобод. Носителем новых идеалов служила институциональная экономика.

Традиционное фермерское хозяйство становилось все более неэффективным, особенно на фоне прибыльных финансовых спекуляций в области ценных бумаг или прибылей промышленных корпораций. Фермеры активно боролись за свое экономическое положение, происходил рост рабочего движения. В то же время традиционная американская политэкономия неоклассического типа (Дж.Б. Кларк и др.) больше оперировала предельными издержками, ценами, спросом-предложенисм, но ничего не говорила о социальном положении, предпринимательской этике и крупном бизнесе. Большинство историков экономической мысли сходятся на том, что предшественниками институционализма являются немецкая историческая школа и марксизм. Обе эти традиции выделялись тем, что предполагали существование социальной теории, на которой строятся экономические концепции, и препятствовали намечавшемуся уже разрыву социологии и экономической теории. Часто их обеих даже называют течениями «Старого институционализма». Однако важно иметь в виду то обстоятельство, что формирование институциональной экономики происходило в США, где собственная экономическая традиция к тому времени практически отсутствовала.

В результате более простая доктрина исторической школы усваивалась легче, в то время как идеи марксизма подвергались упрощению и часто утрировались. Под влиянием исторической школы в американскийинституционализм проникали принципы традиционного немецкого государствоведения (Staalswissenschaft). Социология экономики принимала форму правового фетишизма, а предметная область исследования фокусировалась на правовых условиях производства, обмена и потребления, включая права собственности, контрактное право и т. п. Проводниками такой исследовательской линии служили поздние представители немецкой исторической школы Шмоллер и Вебер. Кроме того, Шмоллерпропагандировал идею сравнительного институционального анализа в экономике, что вплоть до сегодняшнего дня служит характерной чертой всех течений институциональной экономики. Что касается Вебера, то интерес к нему институционалистов возрос лишь в последние десятилетия. В период 1880—1914 гг. американская экономическая наука утвердилась на национальном и международном уровне.

Это было время утверждения экономики в ранге академической дисциплины и научной профессии. С энтузиазмом приняв в последней четверти века популярные европейские идеи маржинализма, наука скоро встала перед проблемой применимости этих абстрактных схем к американской действительности, перед задачей сбора фактических данных об экономике США. Поскольку эмпирические исследования шли вразрез с маржиналистской методологией, то назревала потребность в создании подходящей теории. Формирование институциональной экономики в качестве самостоятельного направления в экономической науке стало возможно благодаря созданию концепции эволюции общества на базе институтов. Это было значительным достижением в американской науке, которое обогатило мировую научную мысль лишь частными идеями. Для американских экономистов теоретическое осмысление воздействия общественных закономерностей на экономические явления и процессы стало источником новых воззрений. И уже к началу XX столетия Вебленом и Коммонсом независимо друг от друга были сформулированы принципы социологического понимания институтов, на которых базируется экономика. Почти одновременно были опубликованы статья Веблена в «Ежеквартальном журнале по экономике» под названием «Почему экономика не является эволюционной наукой» (1898) и статья Коммонса в «Американском журнале социологии» под названием «Социологический взгляд на суверенитет» (1899).

К ним добавилась книга Веблен, а «Теория праздного класса» (1899). Большое число американских ученых по достоинству оценили возможности новых методов в понимании экономики. Однако институционализм не только принес успех в использовании социологии для нужд политической экономии, но и закладывал фундамент ряда крупных методологических проблем в институциональной экономике. По мере влияния на институционализм правового мировоззрения возможности социологического подхода резко ограничивались миром институциональных явлений, логикой превращенных форм. Крайней формой правового мировоззрения стало направление, получившее название «Право и экономика», абстрагирующее частные связи этих общественных сфер.

Его первые теоретики доказывали, что экономическая жизнь принимает те формы, которые диктуются конституцией. Именно воля органов государственной власти предписывает как режим собственности, так и систему контрактных прав. Через эти предписания экономика приобретает свою определенность. На уровне изучения частных экономических явлений этот подход предполагал выявление правовой стороны меновых отношений, из которых и состоит вся экономическая жизнь современного общества. И хотя до Второй мировой войны это направление имело лишь частные успехи, именно они позволили данному подходу утвердитьсяв американских академических кругах во второй половине XX в. в ранге одной из самых престижных специальностей. В истории институционализма выделяют два крупных периода: старая школа и новая институциональная экономика, где временным разделом является Вторая мировая война. К первой относят.

Т. Веблена, Дж.Р. Коммонса, У К. Митчелла, к новой школе — Р. Коуза, О. Уильямсона, Д.

Норта, между ними особняком стоит Дж.К. Гэлбрейт (по времени он относится к новой школе, но по методу — к старой). Если старая школа была основана на макроанализе, ее основными объектами были институты классов, собственности, государства, права, то новая школа обращается к микроанализу, где объектами анализа становятся фирмы, рынки, трансакции, контракты. В целом старая школа более социологична, в ней очень сильно чувствуется влияние социологии, новая же школа более технологична (инструментальна) по своему анализу, в ней чувствуется эффект специализации экономической науки, которая уже весьма далека от социологии и психологии. Современная социологическая разработкаинституционализма нацелена на критику неоклассического варианта изучения экономики, который построен на теории рационального выбора и модели равновесной системы. Методология пронизана принципами индукции, что поддерживает эмпиризм большинства исследований. К основным сферам интересов социологического институционализма помимо эмпирических исследований общественной полезности, жизненных стандартов, промышленных организаций, сельского хозяйства относится разработка теории стоимости и концепции развития на базе технологий и институтов. Еще две темы, в исследовании которых социологическийинституционализм держит пальму первенства, представляют собой проблему власти и проблему культуры — то, как они проявляются в экономике.

Заключение

.

В данной работе была выполнена поставленная цель — проведено исследование социально-экономического направления в методологии экономической науки. Для реализации поставленной цели были решены поставленные задачи. В первой главе были рассмотрены основы социальной экономики;

экономика с точки зрения социологии; была выявлена роль исторических и социологических методологических принципов исследования экономики. Было установлено, что социология, история и экономика соединяются в единое целое — экономическую социологию. Следовательно, экономическая социология — это интеграция социологического, исторического и экономического подходов в исследовании хозяйства. Таким образом, экономическая социология — это историческая социология хозяйства, в смысле соединения истории материального (хозяйственного) мира и се социологического осмысления, а также в смысле понимания экономики как субстантивного процесса. Во второй главе была рассмотрена немецкая историческая школа второй половины XIX — начала XX в.;англо-американская школа новой экономической истории. В третьей главе была рассмотрена социология капитализма;

становление и развитие институционального направления в экономической науке. Всерассмотренные школы социально-источрического направления свидетельствуют о том, что внутри самой экономической науки начинается движение в сторону социологии (а сама социология между тем остается несколько в стороне), и можно с уверенностью сказать, что без признания этих социологических «отклонений» в экономической науке нельзя было бы достичь и признания экономической социологии как полноправной отрасли социологического знания.

Список использованных источников

.

Веселов Ю.В., Кашин А. Л. Экономическая социология: теория и история. — СПБ.: Нестор-История, 2012. -.

759с.Власов А. В. Развитие австрийской теории экономического цикла во второй половине XX века // Экономические и гуманитарные исследования регионов. — 2012. — № 3. — С.

172 — 177. Гловели Г. Д. История экономических учений. 2-е изд., перераб и доп. — М.: Юрайт, 2013. — 777с. Голованов А. И. Методология современной экономической науки: определение общего вектора // Вестник Томского государственного университета.

Экономика. — 2012. — № 3.Гульбина Н. И. История экономических учений.

Учебное пособие. — Томск: ТГУ, 2013. —.

96 с. История экономических учений: учебник / под ред. А. Н. Марковой, Ю. К. Федулова. — 2-е изд., перераб. и доп. ;

М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. — 471 с. История экономических учений: учебник для студентов, обучающихся, но экономическим специальностям / под ред. А. С. Квасова. — 3-е изд., перераб.

и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. — 495 с. Киселева А. М. Исследование социально-экономических и политических процессов: учебное пособие. — Омск: Омский государственный университет, 2014.

— 240с. Ларионов И., Сильвестров С. Экономическая теория. Экономические системы: формирование и развитие.

— М.: Дашков и Ко, 2012. — 878 с. Мареев С.

Н.История экономических учений: учебное издание. Ч. 1. — М.: МИРБИС-Перо, 2014. — 220с. Овчаров А. О. Специфика научных исследований в экономике // Актуальные проблемы современных исследований в экономике: методология, экономика, статистика: сборник статей.

— М.: Директ-Медиа, 2013. — С.24−32.Попов В. Г., Климов В. Н. Инновационная сущность предпринимательства в концепциях Й. Шумпетера и Д. Кондратьева // Вестник Челябинского государственного университета. -.

2012. — № 18. — С. 133−137.Соколова Г. Н. Экономическая социология: учебник.

— Минск: Вышэйшая школа, 2013. — 384с. Ягдаров Я. Н. Поведенческие теории стоимости родоначальников институционализма в российские реалии хозяйственной жизни // Экономика.

Налоги. Право. — 2016. — № 1. — С. 93−97.