Государство и бизнес

• ВВЕДЕНИЕ 2
• 1. Основные подходы к изучению форм взаимоотношений государства и бизнеса 4
• 2. Опыт развития кооперации государства и бизнеса в России 19
• ЗАКЛЮЧЕНИЕ 24
• СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 25

Человеческое общество в ходе своего исторического развития вызвало к жизни два чрезвычайно интересных феномена — государство и рынок. Выступая как порождение разных причин, первоначально воздействуя на разные сферы жизни, с течением времени пути их движения пересекались все чаще, решаемые цели и задачи становились все ближе, а результаты — все зависимее от совместных усилий и действий.

И уровень развития современного общества целиком и полностью определяется возможностями координации деятельности государственных и рыночных сил, способностью к сочетанию и взаимодополнению действий друг друга.

В то же время несомненен факт — это относительно самостоятельные структуры, располагающие собственными механизмами воздействия на развитие общества, имеющие разные сферы влияния, конкретные функции, цели и задачи.

Вторая половина XX в. внесла много нового в развитие экономического мира. Обнаружились признаки поиска совместных практических решений в области экономики; все более проявлялись внутренние методологические изъяны неоклассического направления; выделилось институциональное направление; противоборство сторонников регулирования экономики и либерального подхода к ее функционированию приобрело новые и острые формы; в странах распавшейся социалистической системы произошел отказ от марксизма как основы экономической идеологии.

Последние десятилетия ознаменовались глубокими трансформационными изменениями в экономических системах, охватившими как страны бывшего социалистического лагеря, так и многие быстро развивающиеся экономики Азии и Латинской Америки, — изменениями, означающими переход, как правило, от административно-командной, бюрократической системы либо элементов таковых к рыночно ориентированной экономике.

Обобщение институциональных особенностей и закономерностей такого перехода в различных, и в то же время во многом схожих странах переходной экономики было и остается предметом обстоятельного исследования экономистов — как теоретиков, так и практиков, а также юристов, политологов, социологов.

В переходных процессах всех этих стран огромную роль играло и играет государство, которое само должно было перестраиваться, обновляя свои функции. Эта роль государства была особенно важна в деле создания одного из столпов современной рыночной экономики — бизнеса.

Любое экономическое действие, совершаемое бизнесом, также как и любые меры, принимаемые государством в различных сферах национального хозяйства, связаны между собой множеством явных и неявных факторов, причин, отношений.

Поэтому выбор в качестве объекта исследования сложных и многогранных взаимоотношений государства и бизнеса основывался на актуальности и остроте существующих проблем, от решения которых зависит вектор развития национальной экономики.

Теоретико-методологическая основа исследования определяется тем, что в настоящее время анализ и разработка проблемы взаимоотношений государства и бизнеса уже не может основываться на какой-либо одной экономической теории.

1. Основные формы взаимоотношений государства и бизнеса

Становление научных подходов к рассмотрению взаимодействия групп интересов на стыке экономики и политики происходило на протяжении длительного периода времени. Причем свой вклад в изучение данного вопроса внес родоначальник экономической теории А. Смит, видевший в частном бизнесе инструмент ограничения действия неблагоприятных внешних факторов и концентрации внутренних ресурсов.

Формирование научных взглядов по данной тематике проходит длинный путь от выделения отдельных субъектов рынка политических услуг до современных работ, анализирующих равновесие в выработке регулятивных решений в зависимости от особенностей внешней среды, включая характеристики национального экономического и правового устройства.

В целом, история человеческого общества знает три формы взаимоотношений государства и экономики:

1. Государство непосредственно управляет экономикой. Получается огосударствленная экономика, а о последствиях можно узнать, обратившись к истории советской экономики;

2. Сращивание государства и бизнеса. Эта форма имеет различные разновидности:

а) в форме государственного патронажа (покровительство патрона на лояльность клиента). При этой разновидности в состав государственных органов включают представителей предпринимательства (советы по предпринимательству, по малому предпринимательству при государственных органах; предприниматели в составе Президентского совета и т. д.). Эту разновидность взаимодействия государства и экономики иногда называют так: патронажно-клиентальная форма взаимоотношений государства и бизнеса;

б) симбиотическая форма взаимоотношений государства и бизнеса. Это взаимное проникновение представителей экономической элиты во властные структуры и наоборот;

в) олигархическая форма взаимоотношений бизнеса и государства. Это тогда, когда предпринимательские структуры укрепляются и выходят из статуса клиента государства и становятся на горизонтальный уровень с бывшим патроном. Клиент заставляет патрона считаться с собой, а иногда и опекает власть.

3. Научная основа взаимоотношений государства и экономики.

Она трудно пробивает дорогу к власти, но в конечном счете все альтернативы уступают этой форме взаимодействия государства и экономики. При этой форме взаимодействия государство всегда должно иметь в виду пределы своего вмешательства в экономику.

На основании вышеизложенного, принято выделять идеальную теоретическую модель взаимодействия власти и бизнеса, которая дает некий образ данного взаимодействия в условиях «идеального рыночного хозяйства».

Она определяет роли субъектов взаимодействия: субъекты, представляющие интересы бизнеса договариваются о правилах игры и поручают контроль над их соблюдением государству как агенту-гаранту.

Здесь фиксируются обязательства сторон: государство гарантирует бизнесу создание благоприятной среды и производство необходимых для его функционирования и развития общественных благ, таких как производственная, социальная и институциональная инфрастуктура; бизнес берет на себя обязательства по уплате налогов и воспроизводству используемых экономических ресурсов.

Идеальной модели противостоит национальная модель взаимодействия власти и бизнеса, которая отражает общие черты данного взаимодействия в определенной национальной модели рыночной экономики (либеральной, социально-корпоративной, корпоративно-патерналистской).

В ней находит отражение предшествующая история развития страны, реальная практика государственного строительства и возникновения бизнеса.

Так, сложившиеся в ходе исторического развития определенной страны представления о «справедливости» во многом определяют целевые функции экономических субъектов, их отношение к возможным вариантам распределения прав собственности на экономические ресурсы между частными агентами, государством и коммунальными структурами. Все это определенным образом модифицирует роли власти и бизнеса в их взаимодействии, а также объем и характер их взаимных обязательств.

Наряду с идеальной и национальной моделями можно выделить нормативную картину (модель) взаимодействия бизнеса и власти, складывающуюся из установленных в данной стране формальных норм, правил и практик их применения, а также противостоящую ей реальную институциональную модель, как совокупность сложившихся на определенной территории формальных и неформальных норм, правил и практик их взаимодействия.

Становление капитализма предопределило возникновение самостоятельной науки — политической экономии. В центре ее внимания первоначально находилась не сфера производства, а сфера обращения. Развитие мировой торговли способствовало повышению роли купечества. Выразителем его интересов стала первая школа, возникшая в политической экономии, — меркантилизм (XVI — XVIII вв.). В 1615 г. Антуан де Монкретьен (1575−1621) публикует «Трактат политической экономии», давший название новой науке.

В центре исследований меркантилистов находились проблемы торгового и платежного баланса. Меркантилисты не были пассивными наблюдателями, они пытались активно воздействовать на экономическую жизнь с помощью абсолютистского государства. Торговая буржуазия стремилась выдать свою точку зрения за национальный общегосударственный интерес. Протекционистская политика стала выражением временного союза дворянства и торговой буржуазии.

Трактовка происхождения государства и права как результата свободного договора свободных индивидов ведет происхождение от популярной в новое время теории «общественного договора» (социального контракта). Эта концепция изначально была иллюзией особого рода — современностью, опрокинутой в прошлое. Она родилась в эпоху религиозных войн, когда освященная традициями феодальная регламентация стала постепенно уступать место сознательному регулированию гражданского общества. Это было время обостренного понимания справедливости; честность и бизнес казались многим несовместимыми. Развитие контрактной этики, культуры соблюдения договоров стало настоятельно необходимым. Происходит коренное переосмысление прав и свобод, дарованных каждому индивиду «от рождения». Одним из основоположников теории общественного договора был английский философ и экономист Джон Локк (1632−1704). Именно в его трудах мы находим обоснование понятия частной собственности как необходимой предпосылки гражданского общества и договорную интерпретацию полномочий государственной власти.

Конечно, концепция «естественных прав» и «общественного договора» отражала не реальный процесс политогенеза, а программные требования «третьего сословия» в его борьбе с абсолютистским государством. Эта концепция является абстракцией, идеальным образом рыночного хозяйства, где все люди — простые товаропроизводители, действующие в условиях совершенной конкуренции. Таковы были методологические основы классической политической экономии.

В отличие от меркантилистов, Адам Смит (1723−1790) в «Богатстве народов» (1776) подчеркнул значение государства, во-первых, в охране и защите частной собственности как от посягательств со стороны других членов данного общества, так и от зарубежных стран, и во-вторых, в производстве таких благ, которые не выгодны частным производителям. Поэтому основными функциями государства, считал Адам Смит, должны быть: социальная поддержка малообеспеченных и нетрудоспособных граждан; поддержание правопорядка и оборона.

Давид Рикардо (1772−1823) посвятил свое основное сочинение анализу основ налогообложения (1817). Джон Стюарт Милль (1806−1873) в «Принципах политической экономии» (1848) вплотную подошел к пониманию провалов рынка и считал, что государство может и должно взять на себя расходы по развитию хозяйственной инфраструктуры, поддержанию науки и т. д. Он выступал против поляризации общества и призывал к социальному партнёрству.

В 30-е годы XIX в. либеральная доктрина разделяется на два направления: классически либеральную, которая отстаивает свободу предпринимательства и невмешательства государства в экономику, и реформистскую, современно либеральную концепцию, которая, не отказываясь от базовых либеральных ценностей, ратует за активную роль государства. В главе второго направления и оказались И. Бентам, Дж. Милль, Дж. С. Милль.

Иеремия Бентам (1748−1832) считал, что гармония интересов («арифметика счастья») возможна как результат разумного законодательства, поэтому он выступал как последовательный сторонник либеральных реформ в области законодательства, критиковал наследственную аристократию и боролся за дальнейшую демократизацию избирательного права. Он не был сторонником суровых мер наказания, полагая, что неотвратимость наказания важнее жестоких мер его осуществления. Его концепция общественной политики включала требования к обеспечению государством прожиточного минимума, безопасности, достатка и равенства. И. Бентам оказал большое влияние на Дж. Милля и Дж. С. Милля.

Именно в рамках либерального реформизма впервые была поставлена проблема активного вмешательства государства в экономику как фактора прогрессивного развития. Правда в то время под вмешательством государства в экономику имелась в виду не экономическая политика в современном смысле слова (кредитно-денежная, фискальная и т. д.), а законодательная деятельность, направленная на регулирование рабочего дня, условий безопасности труда, уровня минимальной заработной платы, а также вмешательство (при необходимости) в социальные конфликты.

Одним из первых критику классической политэкономии начал немецкий экономист Фридрих Лист (1789 — 1846). В своей «Национальной системе политической экономии» (1841) он подходит к политической экономии не как к универсальной и самой совершенной системе экономических знаний, а как к исторической науке, выделяя пять стадий экономического развития наций. Такой исторический подход не случаен, ведь Ф. Листу хотелось в первую очередь отразить особенности развития своей страны. А что может быть более национальным чем история? Поэтому, критикуя космополитическую экономию А. Смита, Ф. Лист выступает, прежде всего, как национальный экономист. «Политической экономии меновых ценностей» он противопоставляет национальную экономическую теорию производительных сил, в центре которой не разделение труда, а приоритет внутреннего рынка над внешним. Понимая, что принципом сравнительных преимуществ могут воспользоваться, прежде всего, богатые государства, а фритредерство (free trade) выгодно передовым нациям, он отстаивал комплексное развитие Германии (гармоничное сочетание фабрично-заводской промышленности с земледелием) под прикрытием протекционистской политики. Он считает, что повышение цен вследствие протекционистской политики государства будет средством промышленного воспитания нации. Однако он не абсолютизировал протекционизм и считал его полезным, главным образом, в переходный период, когда экономическое развитие страны еще отстаёт от хозяйства передовых государств.

Именно взгляды Ф. Листа предопределили развитие исторической школы подготовившей становление институционализма. В своем развитии историческая школа прошла три этапа: старую (В. Рошер, Б. Гильдебранд, К. Книс), новую (Г. Шмоллер, К. Бюхер) и новейшую (В. Зомбарт, М. Вебер).

По мере того, как борьба с феодальной идеологией уходила на задний план, философия хозяйства вытеснялась практическими рекомендациями. Альфред Маршалл (1842−1924) отвел государству более скромную роль. Его анализу посвящена лишь последняя, 5-ая книга «Принципов экономикса» (1890). В ней освещаются традиционные вопросы налогообложения, хотя аспекты выбираются уже новые — проблема перемещения налогового бремени.

Критика вмешательства государства в экономику обосновывается в книге Леона Вальраса (1834−1910) «Очерки социальной экономии. Теории распределения общественного богатства» (1896). Автор выступает за минимальное государство, функции которого должны быль ограничены, лишь производством общественных благ и контролем за монополиями. Такое ограничение экономических функций позволяет снизить уровень налогов, главными из которых, по мнению Л. Вальраса, должны быть налоги не на доходы, а на собственность.

Итальянский экономист Уго Мацолла, исследовавший проблемы государственных финансов, фактически первым четко и ясно сформулировал природу общественных благ (1890). Уже в 1896 г. шведский экономист Кнут Викселль (1851−1926) показал, что разрыв между предельными частными и социальными издержками (MPC и MSC) может быть покрыт за счет налогов и государственных расходов, причем определить требуемое количество общественных благ можно лишь политическим путем — через голосование.

Четкое разделение на индивидуальные и общественные блага поставило перед учеными проблему их качественного различия, с одной стороны, и сложения в целях максимизации общественного благосостояния, с другой. Эта проблема была поставлена в «Курсе политической экономии» (1896−1897) Вильфредо Парето (1848−1923) и «Богатстве и благосостоянии» (1912) и «Экономической теории благосостояния» (1920) Артура Сисиля Пигу (1877−1959), что дало импульс для разработки критериев оценки благосостояния в трудах Н. Калдора, Т. Ситовски, А. Бергсона, Э. Линдаля и др.

Однако подлинную революцию в экономической теории произвела опубликованная в 1936 г. «Общая теория занятости, процента и денег» Джона Мейнарда Кейнса (1883−1946). С его именем связано рождение нового направления западной экономической мысли — кейнсианства, поставившего в центр внимания проблемы именно экономической политики государства. Кейнс отказывается от некоторых основных постулатов неоклассического учения, в частности от рассмотрения рынка как идеального саморегулирующегося механизма. Рынок, с точки зрения Кейнса, не может обеспечить «эффективный спрос», поэтому стимулировать его должно государство посредством кредитно-денежной и бюджетной политики. Эта политика должна поощрять частные инвестиции и рост потребительских расходов таким образом, чтобы способствовать наиболее быстрому росту национального дохода. Практическая направленность теории Кейнса обеспечила ей широкую популярность в послевоенные годы. Кейнсианские рецепты стали идеологической программой смешанной экономики и теории «государства всеобщего благоденствия» (welfare state).

С начала 50-х гг. неокейнсианцы (Р. Харрод, Е. Домар, Э. Хансен и др.) активно разрабатывают проблемы экономической динамики и прежде всего темпов и факторов роста, стремятся найти оптимальное соотношение между занятостью и инфляцией. На это же направлена концепция «неоклассического синтеза» Пола Энтони Самуэльсона (р. 1915), пытавшегося органически соединить методы рыночного и государственного регулирования. Современная версия теории общественных благ была сформулирована П. Э. Самуэльсоном еще в статье «Чистая теория общественных расходов» (1954).

Посткейнсианцы (Джоан Робинсон (1903;1983), Пьеро Сраффа (1898−1983), Николас Калдор (1908;1986) и др.) в 60−70-е гг. сделали попытку дополнить кейнсианство идеями Д. Рикардо. Неорикардианцы выступают за более уравнительное распределение доходов, ограничение рыночной конкуренции, проведение системы мер для эффективной борьбы с инфляцией.

Однако 70-е гг. стали периодом разочарования в кейнсианстве. Предлагаемые рецепты оказались недостаточно эффективными, чтобы остановить одновременное усиление инфляции, падение производства и увеличение безработицы.

Кейнсианская парадигма не сумела полностью вытеснить неоклассическую. Попытка объединить обе парадигмы в форме неоклассического синтеза не увенчалась успехом, так как не отличалась цельностью; она отрицала при анализе макроэкономических процессов то, из чего исходила в микроэкономике. Более того, в 70−80-е гг. новые направления неоклассики (монетаризм, новая классическая экономика, теория общественного выбора) заметно теснят кейнсианство.

Развитие неоинституционализма способствовало переосмыслению роли государства. В целом неоинституционализм довольно критически относится к этой роли, считая, что усиление государства способствует снижению экономической эффективности рыночного механизма. Именно против государственного вмешательства в экономику и была направлена теорема (1960) Рональда Коуза (р. 1910). Однако неоинституционалисты понимают, что сложные формы обмена невозможны без активного участия государства, которое специфицирует права собственности и обеспечивает выполнение контрактов. Обладая этой важной монополией на применение насилия по отношению к взрослому населению, государство получает возможность перераспределять права собственности и в свою пользу. Более того, государство может порождать неэффективные институты, благодаря которым оно может присваивать значительную часть доходов общества. Поэтому появляются группы с особыми интересами, которые заинтересованы изменять «правила игры» в свою пользу, занимаясь поиском политической ренты (Э. Крюгер, 1974). К тому же само изменение старых институтов, а так же создание новых требует огромных первоначальных вложений, многие из которых были сделаны ранее и с трудом поддаются изменению. Дело в том, что на освоение этих правил игры люди уже затратили значительные ресурсы, и поэтому введение новых институтов не только требует дополнительных затрат, но и обесценивает уже имеющийся «институциональный» капитал. Возникает своеобразная зависимость от траектории предшествующего развития (path dependence problem).

Ни монетаристы, ни новые классики, критиковавшие кейнсианцев, не ставили под сомнение надежность самого механизма принятия политических решений. Этот недостаток пытались преодолеть сторонники сформировавшейся в 50−60-е гг. теории общественного выбора (Дж. Бьюкенен, Г. Таллок, М. Олсон, Д. Мюллер, Р. Толлисон, У. Нисканен и др.). Критикуя кейнсианцев, представители этой теории поставили под сомнение эффективность государственного вмешательства в экономику. Последовательно используя принципы классического либерализма и методы маржинального анализа, они активно вторглись в область, традиционно считавшуюся сферой деятельности политологов, юристов и социологов, что получило название «экономического империализма». Критикуя государственное регулирование, представители теории общественного выбора сделали объектом анализа не влияние кредитно-денежных и финансовых мер на экономику, а сам процесс принятия правительственных решений.

Основная их предпосылка состоит в том, что люди действуют в политической сфере, преследуя свои личные интересы, и что нет никакой непроходимой грани между бизнесом и политикой. Поэтому ученые этой школы последовательно разоблачают миф о государстве, у которого нет никаких иных целей кроме заботы об общественных интересах. «Рациональные политики», по их мнению, поддерживают, прежде всего, те программы, которые способствуют росту их престижа и повышают шансы победы на очередных выборах. Таким образом, теория общественного выбора попыталась более последовательно провести принципы индивидуализма, распространив их не только на всю коммерческую деятельность, но и на государство.

Подход сторонников теории общественного выбора, как и подход Г. Беккера к проблеме человеческого капитала, исходит из того, что человеческое поведение подчиняется одним и тем же фундаментальным принципам. Люди максимизируют полезность (пытаются достичь наилучших результатов из возможных); стремятся к экономическому равновесию, учитывая при этом явные и неявные издержки (подобно тому, как это происходит на рынке товаров и услуг); и являются устойчивыми в своих базовых предпочтениях (предпочтениях, касающихся их основных фундаментальных потребностей).

Как и везде экономический империализм в политике проходит три основные этапа. На первом этапе мы видим стремительную оккупацию «вражеской территории». Традиционные для политологии понятия быстро переводятся на экономический язык. И кажется, что дело заключается лишь в частном приложении общеэкономических принципов (максимизирующее поведение, рыночное равновесие, устойчивость вкусов и предпочтений, соотношение предельных выгод и затрат и т. д.). На втором этапе, «захваченный материал» начинает сопротивляться. Дело в том, что математический инструментарий имеет собственную логику развития и часто внедряется без учета специфики данной науки. Для его адекватного применения требуется углубление, осмысление самих понятий экономической науки. Возникает проблема выбора между истиной и строгостью.

На третьем этапе осуществляется синтез первых двух. Возникает новое качество, которое хотя и показывает, что претензии экономики на роль универсальной науки несколько преувеличенны, тем не менее «вторжение» привело к рождению нового знания и взаимному обогащению обеих наук.

Есть и еще одно преимущество такого проникновения. Экономический империализм подкупает не только своей строгостью, но и преимуществами изложения: его легче изучать и пропагандировать. Более того, он помогает найти правильный выбор в стандартных ситуациях. Однако его применение предполагает углубление предпосылок. В этом направлении наибольших успехов достигла конституционная экономика.

Для формирования рыночной экономики в России необходимо создание институциональных условий, аналогичных «социальному рыночному хозяйству» в Германии. Методологические основы ее были созданы ордо-либеральной «теорией порядка» (В.Ойкен, Ф. Бем, В. Репке, А. Рюстов, Л. Микш, А. Мюллер-Армак). Основными элементами концепции социального рыночного хозяйства являются:

1. личная свобода;

2. социальная справедливость;

3. экономическая дееспособность.

Немецкие экономисты на себе испытали пагубность милитаризации экономики и подавления гражданских свобод. Им предстояло решить дилемму невозможности спонтанного порядка и неприемлемости всепроникающего государственного вмешательства. Необходимо было определить разумные границы и эффективные методы государственного вмешательства в экономику, с одной стороны, и активно защитить свободную рыночную экономику от чрезмерного вмешательства государства, с другой.

Концепция социального рыночного хозяйства формировалась в атмосфере всеобщего хаоса в стране, где старый тоталитарный режим — «централизованно-управляемое хозяйство» — рухнул, а «меновое хозяйство» уже успело предстать в форме анархии и «черного рынка». Германия потеряла четверть своей довоенной территории, была разделена на оккупационные зоны, производство в начале 1948 г. едва достигало половины уровня 1936 г. Огромные людские потери, деморализованное войной и разрухой население, 12 млн. беженцев, изношенный реальный капитал, разрушенная инфраструктура, карточная система и сохранение элементов нацистской системы управления — вот далеко не полный перечень бедствий послевоенной Германии. Произошла поистине «потеря старого мира без приобретения нового». Чувство апатии и безысходности толкало к пренебрежению установленными нормами. Порядок был настоятельно необходим. Без него было бы немыслимо никакое возрождение страны. Неудивительно поэтому, что появившаяся в 1930;40-е годы «теория порядка» послужила методологической основой социального рыночного хозяйства в ФРГ.

Социальное рыночное хозяйство возникло как особый тип общественного устройства. Ещё Вильгельм Рёпке (1899−1966) выступил не столько против господства государства как такового, сколько против его тоталитарных тенденций (будь то в социалистических или капиталистических одеждах). Поэтому он резко критиковал «фискальный социализм» кейнсианства, считая, что граждане, которые не принадлежат к мощным союзам, оказываются отделёнными от принятия судьбоносных решений, то есть от государства. Между тем, первым условием общественной интеграции, с его точки зрения, является свободное государство, в котором повиновение и порядок существуют лишь с согласия граждан. Поддерживать структурные изменения путём содействия приспособлению хозяйствующих субъектов призывал и видный немецкий социолог Александр Рюстов (1885−1963).

Одним из духовных отцов немецкого ордолиберализма по праву считается Вальтер Ойкен (1891−1950). В своём фундаментаьном труде «Основы национальной экономики» (1940) он выдвинул чрезвычайно важные положения о взаимозависимости порядков (политического, экономического, социального и правового). В «Основных принципах экономической политики» (работе, изданной уже после его смерти в 1952 году) он выдвинул чрезвычайно важную идею о том, что государство организует рынок, проводя политику порядка. Решающим элементом этого порядка должна стать свободная конкуренция. Эти идеи В. Ойкена развивал его соратник — немецкий правовед Франц Бём (1895−1977). Основное его внимание уделено обоснованию взаимосвязи права и власти. Только сильное правовое государство может стать гарантом эффективной рыночной экономики. Сильное государство — это не такое государство, которое раздаёт налево и направо многочисленные льготы, а то, которое использует политическую власть для создания условий для честной конкурентной борьбы.

Термин «социальное рыночное хозяйство» был предложен Альфредом Мюллер-Армаком (1900;1978). Будучи руководителем Отдела экономической политики Министерства Экономики, — того отдела, который отвечал за обоснование общей концепции реформ, — он стремился «поставить рыночное хозяйство на службу социальному». Фактически, он пытался реализовать свои идеи о преодолении разрыва между индивидуализмом и коллективизмом, общественными и государственными институтами которые он начал разрабатывать ещё в 30-е годы.

Таковы были основные идеи, которые легли в основу политики Людвига Эрхарда (1897−1977). Однако для того, чтобы благие начинания превратились в реальность, нужно, чтобы были выполнены важнейшие требования, необходимые для проведения эффективной экономической политики:

1. Проводимая политика должна быть понятной гражданам,

2. Политики должны убедить людей в её правильности,

3. Политика должна быть последовательной,

4. Она должна быть открытой и честной,

5. Должна быть правильно выстроена тактически, то есть ориентироваться не только на долгосрочный, конечный результат, но и демонстрировать свою убедительность и эффективность в разумные, с точки зрения ожидания населения, временные сроки.

Как итог, роль государства в проведении структурной политики заключается не в управлении конкретными предприятиями или их опеке, а в разработке приоритетов и «коридоров» роста для формирования долговременной политики, ориентированной на достижение устойчивого развития на основе обеспечения продовольственной, энергетической и экономической безопасности страны. При этом необходимо учитывать наличие двух достаточно автономных сфер хозяйственного бытия с несовпадающими критериями отбора конкретных приоритетов структурной политики.

Когда рассматриваются так называемые обычные товары и услуги, не имеющие прямого отношения ни к фундаментальным потребностям жизнедеятельности общества, ни к обеспечению его безопасности, независимая экспертиза должна давать объективные оценки состояния соответствующих секторов и отраслей национального хозяйства. После оценки и ранжирования их потенциала по степени конкурентоспособности на внутреннем и международном рынках (соответствие международным стандартам конкурентоспособности, состоянию производственных мощностей, наличию сырьевого и кадрового потенциала, инновационного задела) возникнет база для принятия решений о целесообразности и формах государственной поддержки. Такая поддержка может осуществляться в форме кредитного финансирования для: создания импортозамещающих или экспортно-ориентированных мощностей; приобретения лицензий на выпуск конкурентной продукции для внутреннего рынка; льготного кредитования экспортных поставок машин и оборудования; введения преференций с целью привлечения иностранных инвесторов для ускоренного развития отдельных отраслевых сегментов национальной промышленности. Если будет выявлена нецелесообразность сохранения тех или иных элементов промышленного потенциала в силу их низкой конкурентоспособности и отсутствия реальных предпосылок для ее повышения, промышленная политика должна быть направлена исключительно на минимизацию социальных издержек от закрытия таких производств.

Когда речь идет о товарах и услугах, составляющих основу жизнедеятельности общества и его безопасности, критерий конкурентоспособности в сравнении с мировым уровнем утрачивает свое значение. В этом случае приоритеты структурной политики определяются иерархией иных целей и критериев, которые еще в меньшей степени поддаются квалификации. Здесь целенаправленная государственная поддержка должна быть направлена на производство не отдельных товаров и услуг, а целостных систем, обеспечивающих жизнедеятельность общества и минимизацию возможных угроз для него со стороны окружающего мира.

государство бизнес экономика инвестор

2. Опыт развития кооперации государства и бизнеса в России

В России эти трансформационные процессы еще далеки от своего завершения. Складывающиеся отношения между государством и крупным бизнесом, порой слишком «дружелюбные», а порой и враждебные, нуждаются в дальнейшем исследовании, особенно с точки зрения выработки соответствующих институциональных рамок этих отношений.

Особое внимание стало уделяться важнейшему инструменту инвестиционной политики, широко распространенному в мировой практике, — государственно-частному партнерству (ГЧП), которое является одним из наиболее серьезных направлений развития, как для частного, так и для публичного секторов экономики и определяющим фактором регионального развития.

Дополнительный мощный аргумент в пользу государственно-частного партнерства — повышение бюджетной дисциплины. Проще говоря, при ГЧП гораздо труднее украсть или, как принято говорить, «освоить бюджетные средства». Наверное, благодаря только одному этому фактору проекты с использованием ГЧП в России могут быть намного выгоднее.

Вообще, ГЧП — это сотрудничество на контрактной основе между государством, муниципалитетами и бизнесом. При этом сохраняется со стороны государства жесткий контроль за объемом и качеством услуг. И здесь ключевое слово для обеих сторон — «контрактность».

Еще лет пять назад отношения государства и инвесторов в части госинвестиций не регулировались никакими контрактными обязательствами. Для инвестора было особым упражнением — попытаться как-то зафиксировать интересы и обязательства государства. Очень важно, что теперь, это в обязательном порядке регулируется инвестиционными соглашениями, в рамках которых государство и бизнес заключают некий договор. И на сегодняшний день уже принят ряд нормативно-правовых актов по ГЧП, заложивших основы для развития такого сотрудничества.

Так, на федеральном уровне уже приняты ряд законов, заложивших основы для развития ГЧП в России:

1. в 2005 году принят Федеральный закон «О концессионных соглашениях».

2. в том же 2005 году одобрен Федеральный закон «Об особых экономических зонах».

3. на стимулирование проектов государственно-частного партнерства и развития инфраструктуры направлено и создание в последние годы государственных корпораций

4. в 2005 году создан Инвестиционный фонд Российской Федерации — уникальный институт бюджетного инвестирования.

5. в мае 2007 года принят Федеральный закон «О банке развития». А в июне 2008 года уже непосредственно сам Банк создал специальное структурное подразделение — Центр ГЧП, который практически сразу стал основным активным партнером государства по внедрению инструментов развития ГЧП в России.

Наиболее известный и понятный механизм — это, конечно же, особые экономические зоны. В настоящий момент в России существуют две промышленно-производственные зоны — в Липецкой области и Республике Татарстан, четыре технико-внедренческие зоны в Санкт-Петербурге, московском Зеленограде, Дубне и в Томске, семь туристско-рекреационных зон в Калининградской и Иркутской областях, Краснодарском, Ставропольском и Алтайском краях, в республиках Бурятия и Алтай. Кроме того, особый статус имеют магаданская и калининградская ОЭЗ, деятельность которых регулируется специальными законодательными актами. Сейчас ведется работа по созданию первых портовых зон.

Теперь перейдем к более сложным в понимании для простого человека институтам ГЧП. Так, для повышения эффективности затрачиваемых бюджетных средств при создании и реконструкции инфраструктурных объектов законодательно введена модель концессионных соглашений, которая при этом постоянно совершенствуется, охватывая все больше и больше социально ориентированные отрасли хозяйства.

Более того, у России уже имеется концессионный опыт периода НЭПа и индустриализации. В 20-е гг. проектирование и строительство почти всех советских заводов, создание новых отраслей промышленности были во многом обеспечены за счет заключенных концессионных соглашений с иностранными фирмами. Свыше 80% этих концессий были сосредоточены в сфере добычи полезных ископаемых, в эксплуатации лесных, рыбных ресурсов, в машиностроении, электроэнергетике, в сфере городской инфраструктуры, коммунального хозяйства.

Разрабатываются и другие ГЧП-инструменты, которые позволят более широко использовать частную инициативу и инвестиции в реализации государственных функций. В частности, согласно проекту Федерального закона об инфраструктурных облигациях, концессионеры и частные партнеры смогут привлекать денежные средства на фондовом рынке для последующего инвестирования в проект.

В последнее время предметно изучается идея создания правовой платформы для контрактов жизненного цикла (КЖЦ). Этот инструмент широко применяется в зарубежных странах для создания инфраструктуры за счет привлечения внебюджетных средств, в большинстве своем в транспорто-логистические проекты.

Кроме того, Министерство экономического развития РФ подготовило проект Федерального закона «Об инвестиционном партнерстве». Особенность нововведений в том, что для организации такого партнерства достаточно заключение договора между участниками, т. е. регистрировать юридическое лицо нет необходимости, также участники инвестиционного партнерства могут вложить не только материальные, но и нематериальные активы. При этом степень участия каждого из партнеров в управлении определяется также договором и может не зависеть от размера вклада партнера.

Вместе с тем практика применения уже принятых законов в области ГЧП, побуждает нас вести постоянную работу над внесением изменений и дополнений, в том числе с учетом пожеланий бизнес-сообщества, в целый пласт общефедеральных правовых актов, смежно или напрямую регулирующих отношения и споры, возникающие уже в ходе реализации инвестиционных проектов.

Это относится и к Налоговому Кодексу РФ касательно уплаты налога на имущество и вычета НДС в рамках концессионных соглашений; и к Бюджетному Кодексу в вопросах фиксации в соглашениях о ГЧП долгосрочных обязательств бюджета перед частными инвесторами, что, наряду с обязательствами частных инвесторов и операторов перед государством, создаст атмосферу уверенности в реализуемости и успешности проекта в целом.

К тому же, идет адаптация законодательства под проекты регионального и муниципального уровней, которые как раз и формируют массовый проектный рынок развития инфраструктуры и инвестиционной активности.

Модернизация региональной правовой базы и инструментов ее применения, ведет к качественному скачку в развитии экономики, повышению инвестиционной привлекательности и реализации инфраструктурных проектов с большим сроком окупаемости за счет частных инвестиций.

Примером успешного использования собственной правовой базы ГЧП может служить опыт г. Санкт-Петербурга и других российских регионов, реализующих масштабные инфраструктурные проекты.

Для справки:

19 июня в рамках Петербургского форума было подписано концессионное соглашение между Санкт-Петербургом и ООО «Невская концессионная компания» о проектировании, строительстве, финансировании и эксплуатации Орловского тоннеля под Невой. Начало строительства — 2011 г., ввод в эксплуатацию — начало 2016 г. Стоимость проекта — 44,7 млрд руб. Источники- 33,3% средств Инвестфонда РФ, 33,3% - городской бюджет, и 33,4% - частный инвестор.

На сегодняшний день, более чем в 20 субъектах Российской Федерации, в число которых, по моей информации, входит и Татарстан, ведется процесс нормотворчества с использованием базовых принципов и положений, сформированных в Модельном региональном законе, разработанном Экспертным советом по законодательству о ГЧП Комитета по экономической политике и предпринимательству Государственной Думы Российской Федерации.

Модельный закон, прежде всего, призван показать регионам широкие возможности ГЧП и поэтому содержит минимум императивных норм. В нем закреплены основные виды договоров по проектам государственно-частного партнерства. Особенностью данного документа является принципиально новый законодательный «взгляд» на проблему неконцессионных форм, в частности, дано непротиворечивое определение ГЧП, связанное с развитием общественной инфраструктуры.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В мировой практике на сегодняшний день складываются две схемы партнерства государства и бизнеса, которые принципиально отличаются друг от друга по формам и методам, а также по составу институциональных трансформаций в сфере формирования отношений государства и предпринимательских структур.

Первая схема получила развитие преимущественно в развитых странах и представляет собой структурную трансформацию ранее сложившейся в экономике институциональной среды к изменяющимся приоритетам и условиям хозяйственной деятельности государства. При этом внедрение новых принципов в действующие институты происходит по двум направлениям: в рамках основной экономической политики государственного регулирования (Великобритания, Новая Зеландия, Аргентина) или в рамках изменения и дополнения существующей системы государственного управления (США, Канада, Япония, многие страны Европейского Союза). Причем каждая из стран, развивающая партнерство в рамках данной схемы, использует свои методики, которые соответствуют уровню развития в них рыночных отношений и национальным традициям.

Вторая схема развивается в странах Восточной Европы, а также странах постсоветского пространства, в некоторых развивающихся странах. Принципиальным отличием этих стран является формирование новой нормативно-правовой базы государственно-частного партнерства, что сопровождается формированием институтов, соответствующих рыночной экономике и новому месту государства в хозяйственной жизни.

Таким образом, в мировой практике накоплен определенный опыт по развитию партнерства государства и бизнеса в широком спектре отраслей, обеспечивающих важнейшие интересы государства и общества, который может быть использован при формировании партнерских отношений и в России.

1. Ванберг В. «Теория порядка» и конституционная экономика// Вопросы экономики, № 12, 2005. — С.86−95

2. Государственные программы и рынок// «Экономист», № 3, 2001.

3. Зудин А. Ю. Бизнес и политика. // МИЭМО, № 3, 2006. — 193 с.

4. Лившиц А. В. Государство в рыночной экономике// Российский экономический журнал, № 11, 2002. — С.15−23

5. Локк Дж. Два трактата о правлении. — М.: Мысль, 1998. — 122 с.

6. Макконнелл К., Брю С. «Экономикс», Таллинн: «Изумруд», 2003. — 231 с.

7. Мерзляков И. П. О становлении рыночной экономики. — М.: Финансист, 2004. — 2122 с.

8. Папава В. Э. Роль государства в современной экономической системе // Вопросы экономики, № 11, 2003. — С.26−34

9. Перегудов С. П. Корпорации, общество, государство. Эволюция отношений. //Наука, М.: 2006. — 352 с.

10. С. Холланд Планирование и смешанная экономика// Вопросы экономики, N 1, 2003. — С.14−19

11. Сильвестров С. В. Партнерство государства и частного сектора// М.: Экономика, 2007. — 114 с.

12. Шохин А. Н. Теория и практика взаимодействия бизнеса и власти.// М.:ГУ-ВШЭ, 2004. — 25 с.

13. Юданов А. Ю. Конкуренция: теория и практика. — М.: Тандем, 1998. — 116 с.