Этот вред не охватывался умыслом виновного лица, максимум этот вред причинен по неосторожности. Таким образом, хотя насилие и вред здоровью сопутствуют совершению разбоя, тем не менее юридически они не признаются составной частью разбойного нападения и требуют самостоятельной квалификации. Известные трудности возникают при оценке насилия или угрозы его применения в случаях, когда при их помощи отвлекают внимание потерпевшего или других лиц, чтобы обеспечить возможность совершения хищения. В указанном примере насилие было применено с конечной целью хищения, но ближайшей целью его являлось отвлечение внимания потерпевшего с тем, чтобы собственно изъятие его имущества прошло для него незаметно. Проблема уголовно-правовой оценки здесь заключается в том, что, с одной стороны, применено насилие, не опасное для здоровья, с целью хищения, что характерно для насильственного грабежа. А с другой — хищение является тайным, а это признак кражи. На наш взгляд, содеянное образует кражу, следует уточнить аргументацию такого решения. Насильственный грабеж предполагает совершение открытого хищения с применением насилия. Само по себе применение насилия не превращает кражу в грабеж, надо, чтобы тайное хищение стало открытым.
Хищение, совершенное в присутствии потерпевшего, но незаметно для него, квалифицируется как кража (п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»). Поэтому действия М. и.
З. следует квалифицировать как кражу, совершенную группой лиц по предварительному сговору. Насилие в такой ситуации остается за пределами объективной стороны хищения и должно быть квалифицировано как преступление против личности. Иногда квалификацию тайного хищения с применением насилия, не опасного для жизни и здоровья, как кражи объясняют тем обстоятельством, что насилие применяется на стадии приготовления к хищению, до завладения имуществом. Отвлекающее насилие создает условия для изъятия и обращения чужого имущества в свою пользу или пользу третьих лиц. Действительно, отвлекающее насилие нередко применяется до завладения имуществом. И тогда приведенные суждения верны.
Однако зачастую отвлекающее насилие применяется, что называется, параллельно с завладением имуществом, как в приведенном примере, когда один из соучастников применяет к потерпевшему насилие, обеспечивая тайность преступления, а в это время другой изымает имущество. Тогда требуется другое обоснование квалификации содеянного как кражи. Но в любом случае, когда применяется насилие, не опасное для жизни и здоровья, для обеспечения тайности хищения, чтобы отвлечь внимание потерпевшего и других лиц, имеет место именно кража. Другая картина складывается, если в подобной ситуации применяется насилие, опасное для жизни или здоровья. Содеянное в такой ситуации следует квалифицировать как разбой вне зависимости от того, тайным или открытым было хищение. При разбое данное обстоятельство не имеет решающего значения. Главное, что было применено насилие, опасное для жизни или здоровья. Если один соучастник применяет насилие, опасное для жизни или здоровья, чтобы отвлечь потерпевшего, обеспечивая тем самым возможность тайного изъятия имущества другому соучастнику, то имеет место нападение с целью хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, т. е. разбой. В диспозиции ст.
162 УК РФ не говорится о тайности или открытости хищения. Поэтому не имеет значения, как было изъято имущество вторым соучастником: тайно или открыто. При оценке содеянного как разбоя следует учитывать также, что это преступление с формальным составом, которое окончено с момента нападения. В то же время изъятие имущества является частью объективной стороны разбоя. Поэтому и тот, кто применяет насилие, опасное для жизни или здоровья, и тот, кто осуществляет изъятие чужого имущества, выполняют объективную сторону разбоя. Таким образом, получаем общий алгоритм квалификации хищения, в процессе которого и для обеспечения которого применяется так называемое отвлекающее насилие:
1) если это насилие является опасным для жизни или здоровья, то имеет место разбой;
2) если насилие является не опасным для жизни и здоровья, то содеянное квалифицируется как насильственный грабеж при открытом хищении и как кража, если хищение было тайным. От отвлекающего насилия следует отличать применение при хищении средств для приведения потерпевшего в беспомощное состояние. Согласно п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»: «В случаях, когда в целях хищения чужого имущества в организм потерпевшего против его воли или путем обмана введено опасное для жизни или здоровья сильнодействующее, ядовитое или одурманивающее вещество с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние, содеянное должно квалифицироваться как разбой. Если с той же целью в организм потерпевшего введено вещество, не представляющее опасности для жизни или здоровья, содеянное надлежит квалифицировать в зависимости от последствий как грабеж, соединенный с насилием».Применение указанных средств при хищении согласно сложившейся практике и доминирующей в доктрине уголовного права точке зрения исключает возможность квалификации содеянного как кражи. В отношении применения средств, опасных для здоровья или жизни, квалификация содеянного как разбоя практически бесспорна. А вот квалификации хищения с применением средств, не опасных для здоровья, с целью приведения потерпевшего в беспомощное состояние как грабежа иногда подвергается сомнению.
Эти сомнения обусловлены тем, что хищение в таких случаях является тайным, поскольку в момент изъятия имущества потерпевший или иные лица в силу, например, сна не осознают совершения преступления. Однако применение усыпляющих средств и применение отвлекающего насилия — различные ситуации. Применение усыпляющих средств направлено на то, чтобы обеспечить тайность за счет физиологического состояния потерпевшего. Отвлекающее насилие выполняет роль своеобразного обмана, обеспечивая доступ к имуществу. При помощи насилия виновный усыпляет не потерпевшего, а его бдительность, концентрируя внимание на своих противоправных действиях. Отсюда и различные подходы к их уголовно-правовой оценке. Вывод относительно квалификации хищения с применением отвлекающего насилия подходит и для уголовно-правовой оценки угрозы насилием, которая при хищении используется для того, чтобы отвлечь внимание потерпевшего и обеспечить тайность хищения. Заслуживает отдельного внимания ситуация, когда при совершении кражи виновное лицо, будучи обнаруженным хозяином, прекращает изъятие имущества, демонстративно бросает похищенное, применяет насилие к потерпевшему и скрывается с частью чужого имущества, которое осталось во внутренних карманах. При этом потерпевший не осознает того факта, что виновный скрылся с его имуществом, считая, что виновный с собой ничего не взял, именно поэтому и не преследуя похитителя. В этой ситуации если виновный применил насилие, опасное для жизни или здоровья, то его действия подлежат квалификации по ст. 162 УК РФ.
Кража переросла в разбой, поскольку применение насилия к потерпевшему преследовало в том числе и цель удержания оставшегося в карманах имущества. Причем удержание имело место до завершения изъятия как признака объективной стороны тайного хищения. Другая ситуация возникает, если применено насилие, не опасное для жизни и здоровья. Здесь в отличие от ранее рассмотренного случая применения отвлекающего насилия потерпевший понимает, что насилие применяется лицом, пытавшимся тайно похитить его имущество. Тем не менее потерпевший считает, что хищение прекращено, а насилие применяется с целью скрыться без имущества. При таких обстоятельствах хищение для потерпевшего остается тайным. Тайным хищение представляет себе и виновный, если уверен, что своим поведением убедил потерпевшего в прекращении преступления. Следовательно, содеянное подлежит квалификации по ст.
158 УК РФ. Еще одна ситуация, которая вызывает сложность оценки хищения с применением насилия, — это перерастание кражи в насильственный грабеж или разбой по вине одного из исполнителей. При этом неоднозначно решается вопрос о квалификации действий иных участников хищения. Квалификация действий Сабирова, данная Президиумом, и ее аргументация выглядят небесспорными. Действительно, насилия Сабиров не применял, но он продолжил участвовать в хищении после того, как оно переросло в разбой. Причем по обстоятельствам содеянного его умыслом охватывалось применение насилия другим участником преступления (Алексеенковым). Более того, судя по обстоятельствам дела, Сабиров понимал, что применялось насилие, опасное для жизни, поскольку Алексеенков наносил удары ножом. В связи с этим действия Сабирова следовало, как представляется, квалифицировать как соисполнительство в разбое, а не в грабеже. Продолжение лицом участия в хищении, переросшем по вине другого соучастника в разбой, если при этом умыслом охватывается именно причинение вреда, опасного для жизни или здоровья, следует квалифицировать как разбой.
В связи с изложенным, отвечающим требованиям закона и рекомендациям Пленума Верховного Суда РФ, видится другое, более свежее решение Президиума Верховного Суда от 29 июля 2009 г. № 157-П09. В документе отмечается, что первоначально у осужденных была договоренность о совершении кражи из магазина. Увидев сторожа, П.
и С., проявляя эксцесс исполнителей, выйдя за рамки договоренности с А., напали на сторожа и стали избивать, а затем убили с помощью топора. Все это время А. находился рядом, наблюдал за происходящим и понимал, что П. и С. применяют к сторожу насилие, опасное для жизни, а затем и лишают его жизни с единственной целью — обеспечить беспрепятственное проникновение в магазин.
Последующие действия А. свидетельствуют о том, что он принял их план, направленный на завладение чужим имуществом из магазина путем разбойного нападения, так как сразу после убийства взял топор и с его помощью пытался проломить стену магазина. При таких обстоятельствах, признав причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего при разбое и его убийство совершенными при эксцессе исполнителей, суд дал правильную юридическую оценку действиям А., квалифицировав их по ч. 3 ст. 162 УК РФ. Оснований для переквалификации действий А. на ст.
158 УК РФ, о чем он просил в надзорной жалобе, по делу не установлено. Последним решением Президиума Верховного Суда РФ судебная практика правильно ориентирована: дана верная квалификация действий соучастников, когда кража по вине одного из них перерастает в разбой. Если в процессе кражи один из соисполнителей применяет насилие с целью хищения (кража перерастает в грабеж или разбой), это насилие охватывается умыслом других участников и они при этом продолжают участвовать в хищении, то их действия должны квалифицироваться как хищение с применением насилия — это насильственный грабеж или разбой. Если же иные участники не продолжают при отмеченных обстоятельствах участвовать в преступлении или применение насилия не охватывается их умыслом, то их участие в общественно опасном деянии следует расценивать как кражу. Неуместно деление насильственного хищения на грабеж и разбой по степени опасности насилия, как и само деление насилия на опасное и не опасное для жизни или здоровья в зависимости от объема вреда. Последнее деление выражается в поглощении понятием насилия причинения вреда здоровью. Из-за своих характеристик понятия «насилие, опасное для жизни или здоровья» и «насилие, не опасное для жизни или здоровья» составляют очевидные категории объективного вменения, грубо нарушающие принципы законности, вины и справедливости. Причинение в результате насилия вреда здоровью в случае хищения на практике квалифицируется по ст. 162 УК РФ (разбой), так как деянию приписывается признак «насилие, опасное для жизни или здоровья» без учета вины лица в отношении его. Между тем любое насилие, в том числе не опасное для жизни или здоровья, может послужить причиной причинения неосторожного вреда здоровью (например, вследствие падения), который может не охватываться умыслом лица и не составлять способа хищения. Кроме того, неоправданно разделение составов хищения на кражу и грабеж по признаку тайности или открытости действия. При этом попытки законодателя избавиться от него, оставив только деление на общий (родовой) состав хищения (тайный и открытый) и насильственный не увенчались успехом по причине того, что однословные наименования каждого из исследуемых составов препятствуют социально обусловленному изменению касающихся их норм, так как они становятся постоянными уголовно-правовыми понятиями.
Именно сохранение термина «кража» и в Артикуле воинском 1715 г., и в Указе от 3 апреля 1781 г. &# 171;О суде и наказаниях за воровство различных родов и о заведении рабочих домов во всех губерниях", и в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 4 июня 1947 г. &#.
171;Об усилении охраны личной собственности граждан" было причиной того, что называемое им деяние ограничивалось тайным способом действия. При этом в последнем Указе кража трактовалась как «тайное или открытое похищение». Такое противоречащее логике определение вынуждало обращаться к понятию грабежа — открытого ненасильственного хищения, служившего дополнением к краже, считающейся только тайным ненасильственным хищением. Излишним следует признать архаичное ограничение форм хищения посягательством на вещи, т. е. вещные отношения, когда происходит дублирование составов преступлений в разных нормах. В результате отграничение грабежа и разбоя, посягающих на вещные отношения, от вымогательства, посягающего как на вещные, так и на обязательственные отношения, становится весьма затруднительным. На практике это приводит к назначению наказания дважды за одно и то же преступление. Например, при насильственном завладении автомобилем с попыткой насильственного завладения правом на него (получения доверенности) лицо может быть привлечено к ответственности за грабеж либо разбой и вымогательство. Разница в предметах грабежа, разбоя и вымогательства, а также в характере их изъятия из имущественной сферы собственника или владельца (вещном или обязательственном) не имеет под собой социальных оснований. Изъятие имущества из актива собственника возможно как натурально: путем уноса, увоза, занятия территории или жилища, — так и номинально: путем приобретения фиктивного права на имущество либо легитимационного знака, предоставляющего это право.
Нецелесообразно ограничивать формы хищения вещными отношениями, так как деление гражданско-правовых отношений на вещные и обязательственные не влияет на уровень криминализации и дифференциацию уголовной ответственности. Правовед И. Бентам вывел правило конструирования норм уголовного закона, согласно которому, если «между статьями закона, предназначенными усовершенствовать отношение между наказаниями и преступлениями, встретятся такие, которые своими особенно хорошими действиями не вознаградят неудобства, какое они сделали бы в кодексе, увеличивая его запутанность, эти статьи должны быть выпускаемы». Очевидно, что дублирование и несогласованность исследуемых составов преступлений вызваны их одновременным разделением сразу понескольким основаниям: тайность или открытость действия (кража и грабеж), наличие или отсутствие насилия (кража, грабеж, разбой и вымогательство), характер и степень насилия (грабеж, разбой и вымогательство), объем объекта или предмета и характер обращения с ним (кража, грабеж, разбой и вымогательство), — и не уместны. Недостаточно четкое разграничение подобных смежных составов закономерно вызывает судебные ошибки. Предложенные законодателем признаки понятия хищения «не только малоубедительны, но порой и излишни».Всех перечисленных пробелов и излишеств уголовного закона можно избежать, если определить общий (родовой) состав хищения, а специальные (привилегированные и квалифицированные) выделять только по одному основанию. Сформулировать их необходимо согласно единой природе хищения в современных общественных отношениях и социально обусловленным отличиям его специальных составов, а не на основе его традиционных форм, возникших в разные исторические периоды, в условиях разных общественных отношений. Для устранения выявленных пробелов и излишеств уголовного закона необходимо: 1) исключить из употребления при формулировании исследуемой группы преступлений против собственности излишние термины «кража», «грабеж», «разбой», «вымогательство», «нападение» и «требование», так как архаичные стереотипы, заложенные в понятиях этих деяний, препятствуют приведению института хищения в соответствие с новыми общественными отношениями; 2) криминализовать общий (родовой) состав хищения, не зависящий от способа действия, предусмотрев в нем в качестве объекта посягательства не только вещные, но и обязательственные правоотношения собственности, исключив признак обязательность корыстной цели; 3) «генеральные» специальные составы хищения выделить в зависимости от двух социально значимых способов действия: психического принуждения и физического принуждения (обман как способ хищения нашим исследованием не учитывался и заслуживает самостоятельного рассмотрения); 4) в хищении путем физического принуждения исключить поглощение преступлений против личности, совершение которых должно квалифицироваться и наказываться самостоятельно в совокупности с составом хищения.
Заключение
.
Анализируя законодательство о таком составе преступления как ответственность за грабеж, мы пришли к ряду выводов. Своим возникновением грабеж как законодательное понятие преступления обязан римско-византийскому праву. Упоминание о грабеже в договорах с греками X в. и его отсутствие в Русской Правде и других российских историко-правовых документах XI — XIII веков обусловлено тем, что грабеж — изначально явление чуждое для русского права, навязанное извне. На сегодняшний день ответственность за грабеж предусмотрена ст. 161 Уголовного кодекса Российской Федерации. Состав грабежа менялся с момента принятия действующего УК РФ четырежды; при этом все изменения носили сквозной характер, т. е. или затрагивали все законодательство, или были однотипными с другими правками составов хищений, три последних изменения касались санкций. К сожалению, какой-либо системностью изменения закона, как правило, не отличались. Законодатель вносил поправку в одну уголовно-правовую норму, забывая и оставляя в неприкосновенности такую же другую норму. Таким образом, основные направления реформирования, иногда по сути похожие на эксперименты: уточнение пределов криминализации и повышение ее качества, изменения пенализации, совершенствование дифференциации уголовной ответственности.
Декриминализация тоже имела место, но очень незначительное. Основные тенденции изменений обнаружить сложно, поскольку поправки закона системностью не отличались и часто были продиктованы сиюминутной выгодой и конъюнктурным приспособлением уголовного закона к переменам в общественно-политической жизни. Хищение по закону имеет следующие формы: тайная ненасильственная (кража — ст. 158 УК РФ), открытая ненасильственная (ч. 1 ст. 161 УК РФ), открытая насильственная (п. «г» ч. 2 ст.
161 УК РФ), а также тайная (согласно судебной практике) и открытая «тяжкая» насильственная (разбой — ст. 162 УК РФ). Очевидно отсутствие криминализации тайной насильственной формы хищения, совершаемой с насилием, не опасным для жизни или здоровья. Верховный Суд РФ рекомендует квалифицировать это деяние по п. &#.
171;г" ч. 2 ст. 161 УК РФ. Мы не согласны с такой квалификацией, которую предложил Верховный Суд РФ, так как, несмотря на то, что с точки зрения принципа законности его следовало бы квалифицировать как кражу, не преследуя тайного насилия, не опасного для жизни или здоровья. Кроме того, из-за ограничения способа грабежа насилием в сферу уголовной ответственности не попадают случаи совершения хищения с использованием иных способов физического принуждения, например с приведением в беспомощное или бессознательное состояние с помощью гипноза. Такие действия по аналогии классифицируются как насилие, расширенное толкование которого нередко служит оперативному устранению пробелов уголовного закона в части преследования некриминализованных форм принуждения. Уголовное законодательство стран ближнего зарубежья, по общему правилу, сохранило понятие грабежа как самостоятельной формы хищения и самостоятельного состава преступления. Уголовная ответственность за грабеж дифференцируется, прежде всего, с помощью различных квалифицирующих признаков. Анализ уголовного законодательства стран дальнего зарубежья свидетельствует о том, что понятие грабежа в Уголовных кодексах ряда стран присутствует, тем не менее, не всегда носит форму обособленного состава преступления, «размываясь» в рамках иных форм хищения (кражи и разбоя) или вымогательства. Анализируя объективные признаки такого преступления как грабеж, необходимо отметить, что фактически отсутствует уголовная ответственность за завладение имуществом путем некоторых угроз, которые не указаны в данной статье. В частности, не преследуются: а) шантаж, т. е. посягательство на собственность путем угроз незапрещенными действиями, например разглашением сведений о противоправных или безнравственных действиях потерпевшего, не причиняющих существенного вреда его правам или законным интересам; б) посягательство на собственность путем иных угроз, например путем угрозы подменить роженице ребенка. Считаю необходимым, при рассмотрении состава ответственности за грабеж, данные моменты урегулировать в уголовном законодательстве. Анализируя субъективные признаки данного состава преступления, необходимо отметить, что ограничение грабежа корыстной целью приводит к исключению из сферы уголовной ответственности деяний, совершаемых в целях «уничтожения предмета, или вследствие соперничества, вражды, в видах благотворения и прочих случаях, исчисление которых было бы затруднительно и бесполезно», как заметили в 1889 г. члены редакционного комитета уголовного отделения.
Санкт-Петербургского юридического общества в отзыве на проект Особенной части Уголовного уложения. Этот признак также не обязателен для множества специальных составов хищений (ст. ст. 221, 226, 229 и др. УК РФ) и состава вымогательства. Правовед И. Бентам вывел правило конструирования норм уголовного закона, согласно которому, если «между статьями закона, предназначенными усовершенствовать отношение между наказаниями и преступлениями, встретятся такие, которые своими особенно хорошими действиями не вознаградят неудобства, какое они сделали бы в кодексе, увеличивая его запутанность, эти статьи должны быть выпускаемы». Очевидно, что дублирование и несогласованность исследуемых составов преступлений вызваны их одновременным разделением сразу по нескольким основаниям: тайность или открытость действия (кража и грабеж), наличие или отсутствие насилия (кража, грабеж, разбой и вымогательство), характер и степень насилия (грабеж, разбой и вымогательство), объем объекта или предмета и характер обращения с ним (кража, грабеж, разбой и вымогательство), — и не уместны. Недостаточно четкое разграничение подобных смежных составов закономерно вызывает судебные ошибки.
Предложенные законодателем признаки понятия хищения «не только малоубедительны, но порой и излишни».Всех перечисленных пробелов и излишеств уголовного закона можно избежать, если определить общий (родовой) состав хищения, а специальные (привилегированные и квалифицированные) выделять только по одному основанию. Сформулировать их необходимо согласно единой природе хищения в современных общественных отношениях и социально обусловленным отличиям его специальных составов, а не на основе его традиционных форм, возникших в разные исторические периоды, в условиях разных общественных отношений.
Список использованных источников
.
Нормативно-правовые акты.
Конституция Российской Федерации (принята на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г.) // Российская газета. 1993. № 237.Уголовный кодекс РФ от 13 июня 1996 г. № 63-ФЗ // СЗ РФ.
1996. № 25. Ст.
Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.
12.2001 № 174-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 24.
12.2001. № 52 (ч. I). Ст. 4921.
Федеральный закон от 06.
05.2010 № 81-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации в части назначения наказания в виде обязательных работ» // Собрание законодательства РФ. 10.
05.2010. № 19. Ст. 2289.
Федеральный закон от 07.
03.2011 № 26-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 14.
03.2011. № 11. Ст. 1495.
Федеральный закон от 08.
12.2003 № 162-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. 15.
12.2003. № 50. Ст. 4848.
Федеральный закон от 27.
12.2009 № 377-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с введением в действие положений Уголовного кодекса Российской Федерации и Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации о наказании в виде ограничения свободы» // Собрание законодательства РФ. 28.
12.2009. № 52 (1 ч.). Ст. 6453.
Научная и учебная литература.
Баженов И. Шантаж как уголовное преступление. — М., 1878. — С.
2 — 3, 30 // Справочно-правовая система Гарант. Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. С. 303. Дубченко С. В. Уголовно-правовая характеристика корыстно-насильственных преступлений: автореф. дис. … канд. юрид. наук. — Тюмень, 2009. — С.
14.Елисеев С. А. Преступления против собственности в истории уголовного законодательства России. — Томск, 2010. ;
С. 65 — 66. Кузнецов А. П., Степанов М. В., Ситникова М. Л. Толкование Пленумом Верховного Суда РФ уголовного законодательства об ответственности за хищения. — Российский судья, 2006, № 2, с. 12−15Лесниевски-Костарева Т. А. Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. ;
М., 2010. — С. 63, 368. Лопашенко Н. А. Посягательства на собственность: монография.
— М.: Норма, Инфра-М, 2012. — 528 с. Марцев А. И., Токарчук Р. Е. Вина в насильственных хищениях // Уголовное право. 2010. № 3.
С. 39 — 42. Плохова В. И. Криминологическая и правовая обоснованность составов ненасильственных преступлений против собственности: Автореф. дис. … д-ра юрид. наук. — Екатеринбург, 2013. — С. 21, 24. Рогов В. А. История государства и права России IX — начала XX веков.
М.: Зерцало ТЕИС, 1995. С. 224−225.Российское законодательство Х-ХХ веков. Законодательство Древней Руси. М.: Юрид.
лит., 1984. Т.
1. С. 53, 87. Ст.
7.Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1985. Т. 2. С. 218. Российское уголовное право: учебник для студентов вузов: в 2 т.
/ под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комиссарова, А. И. Рарога. Т. 2. С. 244. Статистический сборник МВД РФ «Преступность и правонарушения». 2004 — 2014. М., 2014.
С. 92, 99. Токарчук Р. Е. Значение немецкого уголовного права для эволюции составов кражи и грабежа в России XVIII века // Историч. журн.: науч. иссл. 2011. № 6.
С. 110 — 111. Токарчук Р. Е. Насильственные хищения: социальная природа норм и вопросы совершенствования уголовной ответственности: Моногр. — М., 2012. — С. 19 — 20, 22 — 23, 165 — 167. Токарчук Р. Е. Пробелы и излишества уголовного законодательства РФ, касающиеся некоторых форм хищения. Пути их устранения // Российский юридический журнал.
2014. № 3. С. 78 — 83. Уголовное право Российской Федерации. Общая и Особенная части: учебник / Т. Б. Басова, Е. В. Благов, П. В. Головненков и др.; под ред.
А.И. Чучаева. — М.: КОНТРАКТ, ИНФРА-М, 2013. ;
704 с. Уголовное право Российской Федерации: Особенная часть: учебник / под ред. А. И. Марцева. — М, 2010. — С.
165.Уголовный кодекс Азербайджанской Республики. Утвержден Законом от 30 декабря 1999 г. и вступил в силу с 1 сентября 2000 г., заменив УК Азербайджанской ССР от 8 февраля 1960 г. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2001.
Уголовный кодекс Голландии / Пер. с англ. И. В. Мироновой; науч. ред. Б. В. Волженкин. 2-е изд. — СПб., 2001.
Уголовный кодекс Дании. URL:
http://www.crimpravo.ru/page/zar-uk (дата обращения: 04.
04.2015).Уголовный кодекс Испании / Пер. В. П. Зыряновой, Л. Г. Шнайдер; под ред. и с предисл. Н. Ф. Кузнецовой, Ф. М. Решетникова. — М., 1998.
Уголовный кодекс Республики Беларусь от 9 июля 1999 г. 3 275-З. — Минск, 2013.
Уголовный кодекс Республики Польша. — СПб., 2001.
Уголовный кодекс Республики Таджикистан: офиц. текст. — Душанбе: Конуният, 2001.
Уголовный кодекс Украины (с изменениями и дополнениями по состоянию на 1 июля 2004 г.). Харьков, 2004.
Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия (в ред. от 13 ноября 1998 г. по состоянию на 15 мая 2003 г.) / Пер. с нем. Н. С. Рачковой. — СПб., 2003.
Уголовный кодекс Швеции / Пер. С. С. Беляева; науч. ред. С. С. Беляев, Н. Ф. Кузнецова. — СПб., 2001.
Уголовный кодекс Японии / Под ред. А. И. Коробеева. — СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. ;
С. 131. Щепельков В. Хищение с применением насилия: всегда ли это разбой или грабеж? // Уголовное право. 2013.№ 3. С. 48 — 52. Судебная практика.
Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 03.
09.2014 № 47-АПУ14−20 // Справочно-правовая система Консультант.
Плюс (документ официально опубликован не был).Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 11.
03.2014 № 65-АПУ14−4 // Справочно-правовая система Консультант.
Плюс (документ Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 27.
08.2014 № 5-АПУ14−39 // Справочно-правовая система Консультант.
Плюс (документ официально опубликован не был).Дело № 22−3674 // Архив Архангельского областного суда. Дело № 22−3667 от 07 ноября 2008 года // Архив Северодвинского городского суда. Дело № 22−3996 // Архив Архангельского областного суда. Обзор практики Краснодарского краевого суда «Покушение на открытое хищение чужого имущества необоснованно квалифицировано как оконченный грабеж» // Сайт Краснодарского краевого суда:
http://www.kubansud.ru.Определение по делу № 22−1540 // Справочно-правовая система Гарант (документ официально опубликован не был).Определение судебной коллегии по уголовным делам Свердловского областного суда от 4 сентября 2009 г. № 22−8579/2009 // URL:
http://www.ekboblsud.ru.Постановление Московского городского суда от 11.
01.2013 № 4у-101/13 // Справочно-правовая система Гарант. Постановление Московского городского суда от 25 декабря 2013 № 10−12 932/13 // Справочно-правовая система Гарант. Постановление Московского городского суда от 25.
12.2012 № 4у-10 580/12 // Справочно-правовая система Гарант. Постановление Московского городского суда от 30.
05.2013 № 4у/2−3583 // Справочно-правовая система Консультант.
Плюс (документ официально опубликован не был).Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.
12.2002 № 29 «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» // Бюллетень Верховного Суда РФ. № 2. 2003.
Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 29.
07.2009 № 157-П09 // Справочно-правовая система Консультант.
Плюс (документ официально опубликован не был).Постановление Президиума Московского городского суда от 20.
06.2014 по делу № 44у-123/14 // Справочно-правовая система Консультант.
Плюс (документ официально опубликован не был).
