&# 187; [2, с. 23] Затем все казачьи полки присягнули на верность российскому царю. В 1954 г.
в Переяславле приняты мартовские статьи, все 23 Алексей Михайлович удовлетворил. При этом решение в Переяславле принималось сначала не гетманом, а представителями казачества и мещанства. Земли вошли на правах широкой автономии: самоуправление, расширение реестрового казачества, т. е. царское правительство смогло дать то, что в Польше было немыслимо. Началось длительное объединение славянских народов. Впрочем следующий гетман Выговский заключил унию о вхождении в Польшу, это вызвало мятеж реестрового казачества, и даже несмотря на его подавление, внутренняя сила союза с Россией оказалась сильнее, казачью верхушку низложили, но трещина осталась. Давление со стороны внешних государств привело к усугублению кризисных явлений внутри Малороссии и стало почвой для затяжной гражданской войны — Руины.
2.2. Последствия.
Процесс соединения Украины с Россией, несомненно, был добровольным — никто не принуждал к нему украинцев и не навязывал его воинской силой, инициатива преимущественно исходила как раз от них самих. Украинская государственность вырастала из войсковой организации, повторявшей структуру основной военной и административной единицы, формировавшейся именно в это время, — казацкого полка, во многом замыкалась на фигуре гетмана и была относительно простой. [ 4, с. 17]Украина входила в состав России на правах самой широкой автономии.
Решение о вхождении в Россию не было актом волеизъявления только казацкой верхушки — во время январских присяг 1654 года лично Бутурлину (в Киеве, Нежине и Чернигове) и отправленным им в полки русским стольникам и окольничим присягнули 127,4 тысячи человек — почти 65 тысяч казаков (больше определенного Хмельницким реестра в 60 тысяч) и 62,5 тысячи мещан, но только 188 представителей шляхты. И это неудивительно — в тот момент и в той обстановке такое развитие событий отвечало реальным интересам украинского населения. Последствия «переяславского выбора» были для Украины историческими. Прежде всего, Переяславская рада спасла формирующуюся украинскую государственность. Без этого она, скорее всего, просто погибла бы, а движение Хмельницкого, пусть и чрезвычайно масштабное, многократно усиленное действием «кризиса XVII века», могло бы остаться в истории просто крупным казацким восстанием. [.
1, с. 138]Важно и то, что Переяславская рада способствовала рождению «второй Украины» — Слободской, то есть резкому расширению уже в XVII веке географической зоны обитания украинского этноса по воле царя Алексея Михайловича на юридически русских землях. [ 3, с. 85]Переяславская рада (а точнее, правительство Алексея Михайловича) фактически узаконила социальные и экономические перемены, происшедшие за время восстания Хмельницкого, — значительный фонд земель перешел в распоряжение украинской старшины и казачества, сильно (до 60 тысяч) расширился слой реестрового казачества.
При этом сама Россия в конечном итоге не получила из этого земельного фонда ничего, да еще и заплатила по Андрусовскому перемирию за «зачистку» украинских земель от польской шляхты миллион злотых. [ 2, с. 24]Еще одним следствием январских событий 1654 года стало смягчение социальных отношений на Украине и заметное ослабление зависимости крестьян. Вспоминая о введении крепостного права на Украине при Екатерине II, не стоит забывать о примерно 125-летнем «перерыве», который был весьма нетипичен для привычного в этом регионе «второго издания крепостничества». Поэтому именно Переяславская рада создала и закрепила ту относительно свободную среду, в которой на основе сплава традиционной идеи казацкой «вольности» и комплекса идей шляхетской «свободы» формировалось украинское национальное самосознание.
Заключение
.
Вхождение украинцев в состав Российского государства многократно повысило безопасность и стабильность их жизни. Во второй половине XVII в. на Левобережье массово переселялись крестьяне и горожане с правого берега Днепра, с Волыни и Галиции. Левобережье и Слобожанщина быстро превратились в густозаселенный край, где активно развивались отрасли хозяйства, налаживалась культурная жизнь. Впервые за долгое время украинцы почувствовали себя свободными людьми, обладающими полным правом на благополучное существование и самостоятельное историческое творчество. Из всего вышесказанного следует, что предпринимаемые ныне попытки оспорить позитивное значение и гуманный смысл воссоединения Украины с Россией в XVII в., а тем более интерпретировать это событие как «трагедию Украины», направлены на грубое искажение украинской истории. Искажают прошлое украинского народа те, кто отрекся от его вековых традиций и чаяний, кто сознательно или по заблуждению выступает идейным наследником средневековых униатских крестоносцев, нёсших Украине неисчислимые беды и страдания. 3, с. 87]В марте 1654 г.
украинским послам в Москве была вручена царская жалованная грамота, зафиксировавшая сохранение прав и вольностей Войска Запорожского в виде выборности гетмана, законодательной власти Рады, местного самоуправления, самостоятельных судов. Московские воеводы не имели полномочий собирать налоги на Украине, налоговый сбор был отдан гетманским структурам. В реальности на протяжении второй половины XVII в. налоги&# 160;с Украины в российскую казну не поступали вовсе. Наоборот, царское правительство оказывало новым подданным регулярную денежную помощь. Подобных льгот в составе Речи Посполитой Украина никогда не имела, и иметь не могла.
Список литературы
Буцинский П.Н. О Богдане Хмельницком. — М.: Либроком, 2013. — 256 с. Гусев К. Д. Малороссия: проблемные вопросы от начальной истории до 1654 г. //.
Голос минувшего. Кубанский исторический журнал. — 2015.
— № 3. — С. 14−25.Петкевич К. Украина на перепутье: казацкое государство в XVII в. //.
История и современность. — 2005. — № 2. — С. 35−63.Петрухинцев Н., Смирнов А.
Брак по расчету // Родина. — 2004. — № 1. — С.
14−19.Рыбаков С. В. «Мы защищаем веру нашу старожитную…» (К 360-летию воссоединения Украины с Россией) // Научно-аналитический журнал обозреватель — OBSERVER. — 2014. — №.
2. — С. 107−118.Санин Г. А. Богдан Хмельницкий и Иван Мазепа // Труды института Российской истории РАН. — 2006. — №.
6. — С. 65−98.
