Уголовно-правовое значение стадий совершения преступлений доя квалификации общественно-опасных деяний

При определении последовательности действияна этапах отграничения преступлений врамках отдельной главы следует иметь в виду, вчастности, то, что в основе такого отграничениямогут лежать два вида обязательных признаковсостава преступления. Условно их можно назватьосновными и производными. Различия междуними можно проиллюстрировать на разграничениисоставов грабежа и разбоя. В юридическойлитературе оно проводится по нескольких признакам, с указанием на то, что грабеж — однообъектное, а разбой — двух объектное преступление, грабеж считает юридически оконченнымпреступлением с момент завладения имуществом, а разбой — с момента нападения с цельюхищения, грабеж не предполагает применениенасилия опасного для жизни и здоровья, а рабойпредполагает такое насилие. Наличие именно последнегопризнака, а не какого-либо иного побудилозаконодателя к обособлению разбоя в качествеотдельного состава преступления противсобственности. Поскольку отнесение разбоя кдвух объектным посягательством и признание егоюридически оконченным вне зависимости отпричиненного имущественного вреда являетсяследствием использования виновным насилияопасного для жизни или здоровья, то это и даетоснование считать характер насилия основнымпризнаком, по отношению к которому другиеявляются производными.

При определениипоследовательности действия, осуществляемыхв процессе уголовно-правовой квалификации, следует выяснять прежде всего наличие исодержание основных, а не производных, вторичныхпризнаков состава преступления. Качественное и количественное разнообразиесоставов преступлений, описываемых в статьяхбольшинства глав Особенной части УКпредполагают разработку специальный алгоритмов, учитывающих, однако, не только конкретнуюспецифику содержания этих глав, но и существующиеныне единые для всех случаев правилаквалификации. Особенно важное значениепри этом следует придавать таким правилам квалификации, которые связаны с конкуренциейуголовно-правовых норм. Если в соответствии сними при конкуренции, например, общей и специальнойнормы, предпочтение должно отдаватьсяприменению специальной нормы, то и приуголовно-правовой квалификации в качествепервоочередной должна рассматриваться задачавыявления признаков преступления, предусмотренныхспециальной нормой, а лишь затем, приотсутствии оснований для ее вменения, общейнормой. Соответствующую последовательностьдействий предполагает и другие виды конкуренции, в том числе целого и части. После того как установлена статья Особеннойчасти УК РФ, предусматривающая ответственностьза совершенное посягательство, уголовно-правовая квалификация переходит на вторуюстадию.

Многообразие вопросов, решаемыхна этой стадии, также требуют определенногоупорядочивания действий, направленного на решениевопросов, касающихся последовательностине только применения институтов Общейчасти, но и этапов применения каждого такогоинститута. В связи с этим вполне уместна постановкаперед наукой уголовного права задачиразработки, в частности, специального алгоритмаквалификации деяния в качестве соучастия впреступлении, использование которогодолжно выступать первым этапомвторой стадии уголовно-правовой квалификациии обеспечивать надлежащую реализацию, например, положения ст. 34 УК РФ, согласно которомусодеянное соисполнителями квалифицируетсятолько по статье Особенной части без ссылкина ст. 33 УК, а деяние организатора, подстрекателяи пособника — не только по соответствующейстатье Особенной части, но и по ст. 33 УК заисключением случаев, когда они одновременноявлялись соисполнителями преступления. Обоснованаразработка и специального общего длявсех составов алгоритма квалификации деяния вкачестве неоконченного преступления. Потребностьв использовании этого алгоритма возникаеттогда, когда с учетом содержания статьи.

Особенной части УК РФ, предусматривающейответственность за содеянное, ставится вопросо юридической оконченности или неоконченностиинкриминируемого преступления. Ст. 29 УКоконченным преступлением объявляет деяние, вкотором содержатся все признаки состава преступления. Такая формулировка спорна, с позиций формальной логикипод неоконченным преступлением предполагаетсовершение деяния, не содержащего все признакисостава преступления (или содержащегоне все признаки состава преступления), т. е. то, что, в соответствии со ст. 8 УК РФ, не может бытьоснованием уголовной ответственности. Алгоритм квалификации деяния в качественеоконченного преступления должен основыватьсяна ином понимании неоконченного преступленияи учитывать не только отличие отоконченного преступления, но и все требованияглавы 6 УК РФ, в том числе об обязательностиссылки на ст. 29 УК РФ, о признаках и правовыхпоследствиях добровольного отказа, об особенностяхдобровольного отказа организатора, подстрекателяи пособника преступления. На роль самостоятельных последующих этаповвторой стадии уголовно-правовой квалификациидолжно претендовать решениевопросов, могут возникать в связи с применениеминститутов обстоятельств, исключающих преступностьдеяния, малозначительности деяния, множественности преступлений и т. д. Необходимостьв решении вопросов, касающихся, к примеру, последнего института, может возникнутьпри условии, что подлежащая вменению лицу статья.

Особенной части не охватывает всего содеянногоим и возникает потребность в учете при уголовно-правовой квалификации, в частности, различиймежду реальной и идеальной совокупности.

2.2. Уголовно-правовая квалификация деяния с учетом стадий совершения преступления.

На практике необходимость учета стадии совершения преступления при квалификации возникает в случаях, когда правоприменитель установил, что инкриминируемое им деяние предусмотрено статьей Особенной части УК РФ и указанное в данной статье преступление допускает выделение различных стадий его совершения. В свое время в статьях Особенной части Уголовного Уложения 1903 г. содержалось предписание о наказуемости покушения на преступления, что исключало сложности при определении возможности существования стадий в конкретном преступлении. Позже законодатель счел целесообразным отказаться от такой практики, отдав предпочтение закреплению в уголовном законе общих положений относительно наказуемости и покушения, и приготовления к преступлению. Основываясь на положениях, содержащихся в ст. 30 Кодекса, можно констатировать, что, определяя покушение на преступление и приготовление к преступлению как умышленное деяние, законодатель тем самым связывает выделения этих стадий только с умышленно совершенным преступлением. Более того, учитывая, что в обоих случаях названные стадии законодатель характеризует как деяния, имеющие определенную направленность, следует сделать вывод, согласно которому каждая из названных стадий предполагает лишь прямой умысел. Аналогичного взгляда на этот счет придерживается судебная практика; его разделяет большинство представителей уголовно-правовой науки. При прочих равных условиях покушение на преступление всегда более опасно, чем приготовление к преступлению, а оконченное преступление — чем покушение. Поскольку, при наличии в содеянном разных стадий совершения преступления подлежит вменению только наиболее опасное деяние, то, стало быть, при его уголовно-правовой оценке первоначально должен быть поставлен вопрос о возможности квалификации деяния в качестве оконченного преступления. Как следует из ч.

1 ст. 29 УК РФ, положительное решение данного вопроса предполагается в тех случаях, когда «в совершенном лицом деянии содержатся все признаки состава преступления, предусмотренного настоящим Кодексом». При квалификации деяния как оконченного преступления законодатель не требует ссылки на ч. 1 ст. 29 УК РФ, поскольку в статьях Особенной части УК РФ описываются всегда признаки оконченного преступления. При квалификации деяния как оконченного преступления нет нужды и в дополнительной квалификации действий, которые, не образуя самостоятельного состава преступления, носят приготовительный характер или охватываются понятием покушения. Иной должна быть квалификация деяния, когда делается вывод об отсутствии основания для признания его оконченным преступлением. Логика принятия решения порождает потребность установления в процессе квалификации деяния причин, по которым преступление не было доведено до конца. Законодатель не раскрывает того, что надлежит понимать под обстоятельствами, не зависящими от лица. Их существование мыслится лишь при условии, что могут быть обстоятельства другого рода.

О них в УК РФ также ничего не сказано, но, вне всякого сомнения, к их числу относится добровольный отказ от преступления. Поскольку обстоятельства, не зависящие и зависящими от лица, есть по сути дела, две стороны одной медали, логично предположить, что ст. 30 и ст. 31 УК РФ должны толковаться в неразрывной взаимосвязи. Следовательно, если на вопрос об обусловленности недоведения преступления до конца обстоятельствами, не зависящими от лица, дается отрицательный ответ, то предполагается квалификация содеянного в качестве добровольного отказа. Если же правоприменитель приходит к выводу о недоведенении преступления до конца по не зависящим от виновного обстоятельствам, то алгоритм квалификации требует принятия решения относительно того, что законодатель вч. 2 ст.

29 УК РФ характеризует как неоконченное преступление. Исходя из тезиса, согласно которому покушение является более тяжким деянием, следует констатировать: алгоритм квалификации деяния, не содержащего признаки оконченного преступления, обусловливает необходимость решения вопроса о наличии основания для уголовно-правовой оценки деяния именно как покушения на преступление. Только тогда, когда отсутствуют основания для признания деяния покушением на преступление, при квалификации должен ставиться вопрос о возможности вменения другой разновидности неоконченного преступления — приготовления к преступлению. Но для характеристики алгоритма квалификация второй разновидности неоконченного преступления нужно иметь в виду не только возможные виды приготовительных действий и их общий, специфический признак, но и то, что законодатель впервые предусмотрел положение, в соответствии с которым уголовную ответственность влечет приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлению (ч. 2 ст. 30 УК РФ]. Наличие такого положения не порождает каких-либо сложностей при уголовно-правовой оценке в тех случаях, когда в действиях лица не усматриваются признаки приготовления к преступлению, следовательно, данные действия должны квалифицироваться как деяние, не являющееся преступлением. Проблема возникает в ситуации, при которой инкриминируемое деяние квалифицируется как приготовление к преступлению небольшой или средней тяжести (ч. 2 и 3 ст.

15 УК РФ]. Саму по себе идею ненаказуемости данного вида приготовления, вряд ли можно считать необоснованной или спорной. Суть проблемы состоит в понимании юридического основания исключения уголовной ответственности за приготовление к преступлениям небольшой или средней тяжести. Существующее ныне учение о составе преступления не дает ответа на многие возникающие в этой связи вопросы и, в том числе, вопрос о том, имеется или не имеется в приготовлениях данного вида состав преступления и если нет, то какой именно его признак отсутствует. В настоящее время в судебной практике и в теории уголовного права распространение получила точка зрения, сторонники которой не усматривают необходимости в привлечении уголовной ответственности лиц, деяние которых не было доведено до конца в силу суеверия или иных применяемых ими явно непригодных средств. Разделяя эту точку зрения, уместно подчеркнуть: юридическим основанием для отказа от наказуемости таких деяний должны служить соответствующие уголовно-правовые нормы. В ныне действующем УК РФ они отсутствуют, что, с нашей точки зрения, безусловно, является пробелом в уголовно-правовом регулировании. Не привлечение к уголовной ответственности за рассматриваемый вид деяний по мотивам того, что оно является своеобразным обнаружением умысла, свидетельствует о незначительной общественной опасности лица, его совершившего, представляются необоснованными и не согласующимися с положениями главы 6 УК РФ.

Заключение

.

Различия между активной или пассивной формой поведения обуславливают особенности механизма преступного деяния. В частности, при совершении активной формы лицо причиняет вред, а при пассивной форме — не предотвращает его. Стадии присущи любому механизму совершения деяния. Однако отдельные стадии в механизме могут отсутствовать. Поэтому можно сделать вывод, что каждое преступное деяние обладает различным набором стадий. Стадии механизма преступного деяния — это определенные этапы развития преступления, выделяемые в соответствии с содержанием механизма и заключающиеся в формировании мотивации, планировании и исполнении преступления. Каждая стадия уголовного процесса так или иначе связана с квалификацией инкриминируемого деяния, однако осуществляемая на любой такой стадии квалификация преступления предполагает собственную последовательность действий, свои стадии.

Поскольку стадии уголовного процесса являются составными частями одного целого (уголовного процесса), а стадии уголовно-правовой квалификации — частями другого целого (уголовно-правовой квалификации), то отождествлять одно с другим нет никаких основания. На практике необходимость учета стадии совершения преступления при квалификации возникает в случаях, когда правоприменитель установил, что инкриминируемое им деяние предусмотрено статьей Особенной части УК РФ и указанное в данной статье преступление допускает выделение различных стадий его совершения. В свое время в статьях Особенной части Уголовного Уложения 1903 г. содержалось предписание о наказуемости покушения на преступления, что исключало сложности при определении возможности существования стадий в конкретном преступлении. Позже законодатель счел целесообразным отказаться от такой практики, отдав предпочтение закреплению в уголовном законе общих положений относительно наказуемости и покушения, и приготовления к преступлению. В настоящее время в судебной практике и в теории уголовного права распространение получила точка зрения, сторонники которой не усматривают необходимости в привлечении уголовной ответственности лиц, деяние которых не было доведено до конца в силу суеверия или иных применяемых ими явно непригодных средств. Разделяя эту точку зрения, уместно подчеркнуть: юридическим основанием для отказа от наказуемости таких деяний должны служить соответствующие уголовно-правовые нормы. В ныне действующем УК РФ они отсутствуют, что, с нашей точки зрения, безусловно, является пробелом в уголовно-правовом регулировании. Не привлечение к уголовной ответственности за рассматриваемый вид деяний по мотивам того, что оно является своеобразным обнаружением умысла, свидетельствует о незначительной общественной опасности лица, его совершившего, представляются необоснованными и не согласующимися с положениями главы 6 УК РФ. Список использованной литературы.

Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. № 63 ФЗ // СЗ РФ. 1996. № 25. Ст. 2954.

Актуальные проблемы уголовного права: монография / А. П. Кузнецов и др. Н.

Новгород, 2014. С. 120. Зацепин А. М. Дополнительная квалификация преступлений: монография.

М.: Юрлитинформ, 2014. С. 5−25.Иванчина С. А. Оконченное преступление.

М.: Юрлитинформ, 2013. С. 164. Козлов А. П. Стадии совершения преступления в уголовном праве. СПб.: Юридический центр «Пресс», 2012.

С. 35. Колосовский В. В. Теоретические проблемы квалификации уголовно-правовых деяний: Монография. М.: Статут, 2015. С.14Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный). 2-е изд., испр., перераб. и доп. / под ред. А.

И. Чучаева. М., 2014. С. 83. Насимов Г. А. Неоконченное преступление. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. С. 27. Рогова Е.

В. Понятие и сущность уголовного проступка // Труды Академии управления МВД России. 2012. № 3 (23). С. 10. Сабитов Р. А. Теория и практика уголовно-правовой квалификации: науч. практ. пособие.

М.: Юрлитинформ. 2013. С. 46. Ситникова А. И. Приготовление к преступлению и покушение на преступление.

М.: Ось, 89, 2013. С. 35−36.Ситникова А. И. Русские криминалисты о неоконченных видах преступлений. М.: Юрлитинформ, 2013. С.

28−29.