Кавказская война 1817-1864 гг

Еще в 1844 г. основана была выдвинутая вперед, вглубь Чечни, крепость Воздвиженская. После неудачного Даргинского похода мы впервые сталкиваемся здесь с систематической рубкой леса. &# 171;С конца 1845 года начались зимние наши походы в Малой Чечне", — писал в 1848 г. в обзоре чеченских экспедиций капитан Николаи.

Известно, что с 4 по 24 декабря 1845 г. экспедиционный отряд генерала Р. К. Фрейтага рубил большую просеку через Гойтинский лес, один из самых густых в Малой Чечне. Просека соединила реку Гойту с Урус-Мартаном, открывая дорогу царским войскам в Малую Чечню. В январе 1846 г., с 18 по 29, рубили уже соединенные отряды Р. К. Фрейтага и П. П. Нестерова. На этот раз объектом истребления был Гехинский лес, а просека установила сообщение между реками Техникой и Валериком. Чеченцы, предводительствуемые.

Хаджи-Яхья, пытались помешать операциям, но безуспешно. Чечне угрожала серьезнейшая опасность, и Шамиль не мог этого не видеть. Отсюда попытки выйти из ловушки, которую готовила.

Россия имаму. «Шамиль, — писал Воронцов, — проявляет большую активность в этом году и он вынужден к этому, так как мы… принимаем меры, которые должны рано или поздно… разрушить его влияние и оторвать от него чеченцев, без которых он ничего не будет значить».Несмотря на большую активность Шамиля в Дагестане царское командование продолжает настойчивое и систематическое продвижение внутрь Чечни. Зимой 1846—1847 г. предпринимаются новые экспедиции. В конце декабря 1846 г. Р. К. Фрейтаг разорил образовавшиеся в последние годы между реками Гойтой и Рошней.

Алдинские хутора. А в январе 1847 г. П. П. Нестеров нанес серьезный удар наиболее удаленной от основного центра сопротивления части имамата: он произвел набег на хутора по р. Ассе и прорубил туда просеку из галашевских земель. Над крайним левым флангом чеченского фронта борьбы за независимость нависала угроза. Впрочем, реализована она была уже много позже, в пятидесятых годах. Но, проводя систематическое наступление, русское командование не отказывалось и от отдельных коротких ударов с целью устрашения чеченцев.

Объектом одного из таких ударов избран был хутор наиба Дубы. 6 марта 1847 г. перед рассветом отряд царских войск расположился вокруг ничего не подозревавшего населения, а с первыми лучами солнца обрушился на спящих чеченцев. Произошла форменная резня. &# 171;Из всех жителей обширного аула, — вспоминал позднее Полторацкий, — вряд ли кому-нибудь…

удалось еще раз увидеть восходящее солнце. При самом отчаянном сопротивлении некоторых большинство, застигнутое врасплох полунагими, стар и млад, женщины, дети, грудные младенцы, утонули в своей крови от остро наточенных штыков, никого не помиловавших, не пощадивших". Сам наиб спасся лишь случайно. Но такие удары лишь усиливали ненависть чеченцев к завоевателям. Сколько-нибудь заметных результатов для укрепления позиций России в Чечне они не приносили. Следующие два года потребовали от кавказского командования массы новых усилий: в 1848 г. пришлось вести вторую осаду.

Гергебиля. Теперь уже и не думали выбить мюридов из Гергебиля быстрым натиском. Пять дней, с 9 по 13 июня, М. З. Аргутинский вел только рекогносцировку аула. Совершенное обложение произведено было после занятия сел.

Аймяки только 5 июля. Затем началась бомбардировка: 18 часов подряд стреляли по Гергебилю 8 мортир, 11 батарейных и 6 легких орудий. Гарнизон не выдержал и очистил укрепления, но в большинстве был перебит при попытке прорваться за линии осаждающих. 7 июля, через месяц после подхода русских войск к аулу, он был занят и разрушен. Параллельно с операциями в Дагестане Воронцов уже с 1848 г. начал активизировать действия в Чечне.

В январе—феврале Р. К. Фрейтаг очищал и расширял Гойтинскую и Гехинскую просеки, а в начале августа заложено было укрепление Урус-Мартан. Россия сделала первый шаг вглубь чеченских лесов, и укрепился здесь. И несмотря, на то, что эти действия — только начало наступления внутрь Чечни, они дают некоторые результаты, и, в частности, некоторые представители аульской верхушки начинают отходить от имамата, перебегая на сторону российских войск. В июле 1848 г. Воронцов мог уже донести: «…к нам переселились многие семейства, в том числе некоторые весьма влиятельные, как, например, Маза, дядя наиба Дубы, пример которых сильно действует и на прочих чеченцев», а 4 августа: «выбежал к нам наиб Атабай». В первой половине сороковых годов представители аульской верхушки бегали не от Шамиля, а к нему. Теперь положение переменилось. Если сейчас на сторону русских перебегают еще отдельные семьи, то дальше, в процессе разложения имамата, вместо семейств мы увидим целые племена.

Так что в 1848 г. &# 171;вообще всего можно считать до 3000 семейств, покорившихся" царскому владычеству. В январе — феврале 1849 г.

зимняя экспедиция нанесла еще один удар чеченцам. А уже в феврале появились сведения о восстаниях против Шамиля в западной части имамата, на границе с ингушами. Так, Воронцов сообщает: «Из Владикавказа Ильинский пишет, что Шамиль, знав, что Акинский наиб намерен покориться, послал туда сильную партию мюридов. Они успели истребить часть имущества и фамилии наиба, но акинцы сильно дрались, и когда пришли к ним на помощь гал-гаевцы и малхинцы, мюриды прогнаны с потерею, как уверяют, до 100 человек убитых и тяжело раненых». Впрочем, не на одних акинцев успехи русских производили впечатление. В июне 1849 г. Даниэль-бек написал Воронцову письмо, в котором просил исходатайствовать для него у царя прощение или разрешить ему выселиться в Персию или в Турцию.

Впрочем, дальнейших последствий это письмо не имело: неудача воронцовского наступления на Андалаль в августе 1849 г. изменила ход мыслей бывшего элисуйского султана, и он решил несколько повременить с изменой. В самом деле, попытка России в 1849 г. продвинуться еще на шаг осадой аула.

Чох опять ничего не дала. Осадные работы начались 5 июля. За ними последовала усиленная бомбардировка аула, в результате которой к 22 августа укрепление было «обращено в груду камней». Однако гарнизон держался. Аргутинский не решился на штурм и отступил, заявив, что не стоит тратить людей из-за овладения кучей камней. Но эта фраза лишь прикрывала собой факт поражения русских войск. Они вновь, как и в 1847 г., должны были отойти от укрепления андалальской линии. Атака Дагестана в лоб ничего не давала. Действовать таким образом значило бы затянуть войну до бесконечности.

Вот почему с начала пятидесятых годов тактика кавказского командования уже меняется и основной удар направляется не на Дагестан, а на Чечню.

3.2. Гибель имамата.

Надежды Шамиля на то, что турки поддержат имамат силой своего оружия, остались лишь надеждами. К моменту заключения Парижского мира Чечня и Дагестан оказались в том же положении, которое было еще перед войной. Но теперь отсрочка, данная имамату, прошла. На Северо-Восточный Кавказ.

Россией вновь двинуты были крупные силы, с удвоенной энергией начавшие наступление. Некоторое влияние на успехи России оказало улучшение военной техники, и прежде всего введение нарезного оружия. Впрочем, нужно оговориться, этот последний момент не был фактором решающего порядка. Распад имамата ко второй половине пятидесятых годов зашел уже настолько далеко, что участь его была решена вне зависимости от того, из какого ружья, гладкоствольного или нарезного, стрелял русский солдат. Нарезное оружие помогло только добить остатки державы Шамиля с меньшими, может быть, потерями. Уже в 1856 г.

развал имамата ясно ощущается его руководителями. Разногласия, несколько стихшие одно время в связи с Восточной войной, теперь вспыхивают с удвоенной силой. Показателем их было и то, что молодежь начала поговаривать о замене старого имама молодым — факт, о котором мы уже упоминали. В то же время появляются произведения, критикующие политику Шамиля. О двух из них упоминает А.Руновский. По его словам, Идрис «сочинил стихи, в которых выставлены все слабые стороны Шамиля и его управления, а также и слабые стороны его сыновей. Подобного же рода стихи сочинил и Хаджи Алиляу. И наконец, ближайшие советники даже советуют Шамилю «прекратить газават», т. е. сдаться.

Даниэль-бек, выступивший с широкими проектами во время Восточной войны, теперь оказывается сторонником сдачи. Впрочем, первое свое слово Даниэль-бек сказал только в 1856 г., после занятия Буртуная, и притом тогда уже, когда удостоверился, что слово это прежде него было произнесено стариком Джемалад-Дином, двумя старшими сыновьями Шамиля и другими людьми, мнением которых Шамиль дорожил. Наконец, дело доходит до прямой измены. Даниэль-бек опять возобновляет переговоры с царским командованием, предлагая порвать с Шамилем и передать царским войскам руководимую им область. На тот же путь вступает и Кибит-Магома.

Руновский записал в своем дневнике: «Имам получил в 1856 г. неопровержимые доказательства сношений Кибит-Магома с русскими через ген.

м. Агалар хана Казикумухского". Кибит-Магома был вызван в Дарго и оставлен при Шамиле под надзором. Однако этим дело, очевидно, не ограничилось: «Тилитлинский кадий, Кибит.

Маго-ма, — пишет один из царских военных авторов, — смещенный Шамилем с наибства по подозрению в сношениях с нами и лишенный с двумя своими братьями всего своего имущества, но не утративший значения и сильного влияния в народе, пылал мщением к своему гонителю и тайно возбуждал среди гидатлинцев и тилитлинцев неудовольствие против имама. После взятия большей части и Чечни в заключительной стадии сражений в 1859 году князь А. И. Барятинский выдвинул план, который заключался в том, чтобы двинуться внутрь Дагестана тремя отрядами: Чеченским, который должен был действовать из Ичкерии через перевалы на Анди и Тех ну ца л; Дагестанским, имевшим задачей движение от Мичикала в Гумбет; и, наконец, Лезгинским, направленным в Верхний Дагестан. При господствовавших в Дагестане настроениях этот план мог быть вполне реальным. Но Барятинский из осторожности рассчитал его выполнение на 2 года, на 1859 и 1860 годы. Экспедиция началась 14 июля 1859 г. Чеченский отряд, при котором находился Барятинский, двинулся к озеру Эзен.

Ам и остановился здесь, рекогносцируя Анди и Технуцал. В то же время Лезгинский отряд занял Капучинское общество в Верхнем Дагестане, а Дагестанский дошел до р. Андийское Койсу у переправы Сагрытло. Уже 16 июля приступили к налаживанию переправы, которая значительно облегчалась крайней недостаточностью сил мюридов на правом берегу реки. Все силы Шамиля были сосредоточены выше по течению, против Чеченского отряда. Однако природные условия создали большие трудности для русских войск. Нужно было переправиться вплавь через бурную горную реку и доставить на другой берег конец каната.

Все это — под выстрелами засевшей в пещере на правом берегу небольшой группы мюридов. Вызваны были охотники, которые справились с задачей, несмотря на ее крайнюю трудность: на правый берег выплыли не все, бросившиеся в воду. А закрепив канат, охотники без оружия и одежды должны были прятаться за камнями от пуль мюридов. Когда над Койсу повис канат, наладили переправу одиночных людей в люльке. Теперь на правом берегу накопился небольшой отряд, выбивший мюридов из их пещеры. Значительные отряды горцев стали появляться у Сагрытло лишь 17 июля. Но теперь через Койсу висел уже веревочный мост, и войска закрепились на берегу.

Позиция, занятая Шамилем, была обойдена, войска двигались в Аварию и Койсубу. 22 июля оба эти общества сдались, 24 июля заняты были Кикуны (Уллу Кайя), 27 — Чох. Кибит-Магома явился в отряд с принесением покорности. Шамиль удалился в последний свой оплот, неприступное укрепление на горе Гуниб. Нужно также заметить, что ни Петербург, ни кавказское главное командование даже во время этого похода не понимали еще всей степени развала имамата и очень боялись влияния на Кавказскую войну международного положения конца пятидесятых годов. Об этом говорили и в офицерских кругах: «Итальянская война, — писал Доливо-Добровольский.

Бриммеру, — волнующая всю Европу, или вернее народы Европы до того, что все берутся за оружие, легко может остановить ход кавказских дел". И в самом деле, «политический горизонт» не был ясен для России. Дипломатические неудачи империи заставили ее торопиться с окончанием войны на Кавказе. Не дальше, как за месяц до сдачи Шамиля, царское правительство, получив сведения о возможности заключения мира с Шамилем, с плохо скрываемой радостью ухватилось за эту идею. Документы, опубликованные А. Зиссерманом в его биографии А. И. Барятинского и освещающие этот вопрос приведены ниже.

26 июля 1859 г. канцлер кн. Горчаков писал А. И. Барятинскому: «Дорогой князь, Шамиль имеет своего агента в Константинополе. Агент этот явился к князю Лобанову (послу в Турции), выразил ему желание своего доверителя вступить в переговоры и спросил, входит ли в виды императорского правительства соглашение с Шамилем и на каких условиях. Е.и.в. приказал мне телеграфировать Лобанову, что он может выдать агенту Шамиля пропуск в Тифлис и что вы имеете столь широкие полномочия… что можете войти с агентом в соглашение.

Лобанов уведомит, конечно, вас непосредственно о последствиях этого важного обстоятельства. Политический горизонт, дорогой князь, далеко не ясен. Свидание вВилла Франке может привести к новым комбинациям, исход которых пока никому предвидеть нельзя. Весьма возможно, что Цюрихские переговоры будут иметь последствием конгресс или европейскую конференцию, которая займется разрешением весьма важных вопросов, касающихся всеобщего равновесия и взаимных отношений великих держав. Если бы вы дали нам мир на Кавказе, Россия приобрела бы сразу одним этим обстоятельством в десять раз больше веса в совещаниях Европы, достигнув этого без жертв кровью и деньгами. Во всех отношениях момент этот чрезвычайно важен для нас, дорогой князь. Никто не призван оказать России большую услугу, как та, которая представляется теперь вам". Не менее определенно высказывался в пользу соглашения с Шамилем и военный министр Н. О. Сухозанет.

&# 171;Конечно, не мне судить, — писал он, — накаких условиях сие допустить можно, дабы не только обеспечиться от Шамиля и его мюридов, но и в будущей верности и покорности бывших поныне враждебных нам народов. Не менее того дозволяю себе выразить убеждение мое, что ни в какое время подобное событие не могло иметь того благотворного влияния для пользы государства, как во внешних, так и внутренних отношениях… ваша преданность к государю и ваша прозорливость о степени услуги, которую вы можете принести России, внушит вам желание предпочесть благодетельные плоды примирения славным военным подвигам". В Петербурге определенно опасались, чтобы «славные военные подвиги» Барятинского не закончились так же, как в 1842 г. закончилась экспедиция Граббе, а в 1845 г. —.

Воронцова. И сам Барятинский сильно преувеличивал силу имамата. К тому же развал «державы Шамиля» летом 1859 г. был полный: сопротивляться наступлению русских войск она не могла. А между тем, как видно из рассказа того же Зиссермана, Барятинский долгое время считал необходимым в 1859 г. ограничить наступление только линией Андийского Койсу и не двигаться дальше. Даже тогда, когда русские войска овладели переправами через эту реку и создалась возможность занятия Аварии, Барятинский сильно колебался.

Дело дошло до того, что он отдал два диаметрально противоположных приказа: один письменный — укрепиться по линии Андийского Койсу, а другой устный (через одного из офицеров) — наступать в Аварию. Совершенно ясно, что главнокомандующий боялся наступления и письменным приказом думал оградить себя от ответственности, свалив в случае неудачи вину на подчиненных, плохо понявших устный приказ. Но неудачи не случилось. Шамиль, рассчитывая еще на счастливый поворот, ушел на укрепленную вершину Гуниба. Дагестанский отряд подошел к Гунибу и начал его блокаду десятого августа. Гора круто, почти отвесно, обрывалась со всех сторон, и только в одном месте на вершину ее вела узкая тропинка, защищенная завалами.

Штурм обещал быть очень кровопролитным, а уверенность в его успехе отсутствовала. 19 августа Барятинский начал с Шамилем переговоры о сдаче. Имам тянул их, рассчитывая выиграть время. Джемалад-Дин, который после сдачи Даниэль-бека был уже в лагере Барятинского, принял участие в этих переговорах, написав Шамилю письмо «с убеждением к принесению покорности без кровопролития». Наконец, 23 августа переговоры были прерваны, т.к. Шамиль ставил условия, неприемлемые для Барятинского.

С этого дня начались приготовления к штурму. У имама на Гунибе в этот момент «оставалось не более четыреста человек самых преданных мюридов, в том числе тридцать русских». Большая часть их защищала единственную тропинку, которая вела наверх. Но в ночь на двадцать пятого августа, вооружившись лестницами и веревками, солдаты со всех сторон полезли на отвесные обрывы Гуниба. К утру сначала в одном, а затем и в других местах на вершине появились атакующие. Небольшие охранительные отряды мюридов были перебиты, и войска окружили аул Гуниб, где находился Шамиль. Мюриды, защищавшие тропинку, были отрезаны от аула, окружены. Как писал В.Я. Доливо-Добровольский в письме Э. В. Бриммеру, что они (мюриды) бежали по скалам и выстрелили по одному разу, а затем начали рукопашный бойони били русских солдат всеми ружьями, что у них были, сломав их, они взялись за шашки и кинжалыи умерли на штыках злых русских солдат. Одни из них предпочитали другую смерть — с кинжалом в руках они бросались с обрыва.

Окруженный в беззащитном, неукрепленном ауле, не имевший уже армии, видя полную безвыходность положения, Шамиль сдался 25 августа 1859 г. Этот момент и считается заключительным в истории имамата. Ликвидация имамата освободила царские войска для наступления на Северо-Западный Кавказ, т. е. фактически предрешила судьбу всех кавказских горцев. В 1861 г. Российская империя сломила сопротивление адыгов, закончив, таким образом, покорение Кавказа.

Заключение

.

Отношения между Россией и Кавказом на стыке XVIII и XIX веков представляли из себя множество крупных или мелких вооруженных конфликтов, которые в свою очередь вылились в очень кровопролитный и долгий конфликт — в Кавказскую войну. Период тридцатых и сороковых годов XIX века был для Северного Кавказа одним из ярких в его истории. В этот период населению Северного Кавказа удалось объединить все свои силы на основе идей ислама. Религия стала основополагающим фактором для всего населения региона. Тот факт, что разобщенное, многонациональное население региона удалось объединить принадлежит имаму Шамилю. Шамиль был очень мудрым правителем, однако это был очень жестокий и суровый правитель по отношению к своему окружению и подданным. Имамат Шамиля жил по очень жестким законам шариата.

Однако этот факт и позволил добиться значительных успехов в Кавказской войне. Не смотря на это, в пятидесятые годы государство Шамиля истратило былое превосходство, а в свою очередь Российская империя набирала мощь и увеличивала контингент армии, возвратившись к тактическим схемам А. П. Ермолова. Все эти факты решили исход войны. Двадцать первое мая тысяча восемьсот шестьдесят четвертого года официально считается днем окончания Кавказской войны. Однако на практике война не завершилась. Вплоть тысяча восемьсот восемьдесят четвертого года в различных районах вспыхивают восстания. После этого периода в Чечне и Дагестане также регистрируются бунты. Исследователь М. Фейгин утверждает следющее. Настоящие проблемы Северного Кавказа уходят корнями в период Кавказской войны. Вооруженный конфликт на Северном Кавказе принес немало бед региону.

Среди которых многочисленные жертвы, огромное количество уничтоженных аулов, потеря независимости. Также следует выделить, что в результате гнета царской России положение сельского населения заметно ухудшилось. Кавказская война стоила очень дорого для обеих сторон. Обе стороны конфликта понесли огромное человеческие жертвы. Во время конфликта пострадало около девяноста шести тысяч солдат Кавказского корпуса. Не стоит забывать также о материальной составляющее — содержание Кавказского корпуса стоило государственной казне десять — пятнадцать миллионов рублей в год.

Колоссальная цифра на момент конфликта. Итогами кавказской войны стало покорение Россией Северного Кавказа и достижение ею следующих целей:

упрочение геополитического положения;

усиление влияния на государства Ближнего и Среднего Востока через Северный Кавказ как военно-стратегический плацдарм;

приобретение на окраинах страны новых рынков сырья и сбыта, что являлось целью колониальной политики Российской Империи. Следует отметить также и положительные итоги Кавказской войны. Благодаря завоеванию кавказских территорий и попаданию их во владение Россией установилась надежная коммуникация между двумя сторонами. В регионе заметна улучшалась обстановка — набеги мятежи случались намного реже. Этому также способствовало уменьшение коренного населения. Прекратилась работорговля на Чёрном море, которая до этого поддерживалась Турцией. Для коренных народов края была установлена особая, приспособленная к их политическим традициям система управления — военно-народная. Населению предоставлялась возможность решать свои внутренние дела по народным обычаям (адатам) и шариату. Однако Россия надолго обеспечила себя проблемами, включив в свой состав «беспокойные», свободолюбивые народы — отголоски этого слышны и по сей день. События и последствия этой войны до сих пор болезненно воспринимаются в исторической памяти многих народов региона, существенно влияют на межнациональные отношения.

Список литературы

Покровский Н. И. Кавказские войны и имамат Шамиля. М., 2000. — 511 с. Ермолов А. П. Записки 1798 — 1826 гг. М., 1991.

История Дона и Северного Кавказа с древнейших времён до 1917 года. уч. пособие д. вузов. — Ростов н/Д: Изд-во Рост-го ун-та, 2001. — 464с. История войн России от Киевской.

Руси до наших дней. Энциклопедия/ авт.-сост. А. А. Спектор, Т. Л. Шереметьева, — Минск. — Харвест. — 2007. — 288с. Донские казаки в прошлом и настоящем/ Под общ.

ред. проф.Ю. Г. Волкова — Ростов-на-Дону. Изд-во Рост-го ун-та «Гин.

Го", 1998 — 504с., с.209−230.История России: учеб./А.С. Орлов, В. А. Георгиев, Н. Г. Георгиева, Т. А. Сивохина. — 3-е изд., М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2008. — 528с. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.

9. Государственное изд-во политехн-ойлит-ры. М., 1957.

Зиссерман А. Фельдмаршал князь А. И. Барятинский // РА. 1889. № 4. С.

509.