Т. Манн и М. А. Булгаков фиксируют зарождение тоталитарного дискурса, состоящего из опытов над людьми, утраты зрителями свободы воли, подчиняющимися магии вождя и способными временами внезапно выходить из-под гипноза" [Гронская, 2013. С. 57].
Как показывает история, тоталитарный режим оказывал большое влияние на коммуникативные процессы в обществе, что объясняется особенностями тоталитаризма:
целевая ориентация на общественное развитие создаёт ситуацию, когда образ счастливого будущего вытесняет из общественного сознания повседневные трудности;
патерналистический характер идеологии, покровительственное отношение вождей к народу, которое подготавливает благоприятную почву для осуществления манипуляций;
культ вождя, сакрализация и мифологизация его личности.
На основании данных положения о тоталитаризме рассмотрим выступления В. И. Сталина, основы его влияния на слушателей с помощью метафорической системы.
Как утверждают исследователи сочинений Сталина, его речь, обращённая к публике, отличалась от стиля индивидуально-личной переписки. «Парадокс ораторского ремесла Сталина заключался, однако, в том, что его граничившее порой с маниакальностью стремление обеднить устный язык делало его выступления одним из наиболее мощных инструментов воздействия на слушателей» [Яров, 2007. С. 89]. Языковая личность В. И. Сталина отражает нарочитое упрощение, подчёркнутую безыскусность и скудность, что, однако, действительно отмечалось в речи вождя, но, скорее, только на лексическом уровне.
Метафорологическая система Сталинской публичной речи во многом основана на ориентировании во времени, где разделяются прошлое и настоящее во взаимосвязи с будущим.
Так, в отношении прошлого формируются образы отсталости, упадка, которые связываются империалистическим строем. Например, в речи в Кремлёвском дворце на выпуске академиков Красной Армии 4 мая 1935 г. Сталин говорит следующее: «Вы знаете, что мы получили в наследство от старого времени отсталую технически и полунищую, разоренную страну. Разоренная четырьмя годами империалистической войны, повторно разоренная тремя годами гражданской войны, страна с полуграмотным населением, с низкой техникой, с отдельными оазисами промышленности, тонувшими среди моря мельчайших крестьянских хозяйств, — вот какую страну получили мы в наследство от прошлого» [Сталин, с. 22]. Так, метафора прошлого представляет собой образ упадка, полного нуля, с которого затем начинается перерождение страны.
Метафора настоящего положения содержит в себе образы, которые либо подразумевают активные действия в настоящем, либо призывают к ним. Первый вариант представлен в отрывке из речи на приёме колхозниц-ударниц свекловичных полей 10 ноября 1935 г.: «это кусок новой жизни, той жизни, которая называется у нас колхозной, социалистической жизнью. Мы слушали простые слова простых трудовых людей, как они боролись и преодолевали трудности для того, чтобы добиться успехов в деле соревнования» [Сталин, с. 46]. Если прошлое связывается с империализмом, то настоящее определяется понятием «социалистическая жизнь», и несёт в себе такие образы, как: активный труд, свершения, перемены.
Все эти образы, как правило, представлены в форме перечислений. Вместе с тем, настоящее всегда порождает цели будущего. Так, например, в выступлении на приёме металлургов 26 декабря 1934 г. Сталин сначала перечисляет успехи, связанные с обучением профессионалов в сфере металлургии, а затем указывает на те недостатки, которые необходимо преодолеть: «Есть страны, где выплавка стали превышает выплавку чугуна на 25−30 процентов. У нас наоборот — выплавка стали отстает от выплавки чугуна. Доколе это будет продолжаться?» [Сталин, с. 18]. Несмотря на видимые достижения, Сталин указывает на преимущество других стран в области металлургии, выстраивая своё высказывание на противопоставлении «превышает — отстаёт». Таким образом, настоящее неразрывно связано с будущим развитием.
Если у Рузвельта можно было наблюдать центральные метафоры, связанные с понятием свободы и ценности индивидуальных правах и потребностях человека, то у Сталина центральной можно определить метафору «труда и борьбы». При этом в его публичной речи почти отсутствует единственное лицо. В основе лежит личное местоимение первого лица множественного числа — мы. Данная собирательная метафора сочетает понятия активного труда и борьбы с отсталостью. Так, в речи Сталина встречаются выражения, подразумевающие труд как некое преодоление, борьбу: «преодоление нынешних технических норм», «преодоление существующих проектных мощностей, преодоление существующих производственных планов и балансов» «героини труда», «социализм может победить только на базе высокой производительности труда», «ломает старые технические нормы» и пр.
Таким образом, политический дискурс в речи Сталина отражает с одной стороны, его малограмотность с точки зрения стилистики и лексики русского языка. Однако с другой стороны он искусно владеет разговорной и просторечной речью, так что его выступления эмоционально увлекают слушателей. Народ в товарище Сталине, в большинстве своём, видел отца родины, который знает, как нужно жить, чтобы достичь светлого будущего.
Метафорическая система речи Сталина, во многом ориентирована на временное разделение: прошлое и настоящее, которое связано с будущим. Метафора прошлого связана с понятием империализма и представляет собой образ упадка, полного нуля, с которого затем начинается перерождение страны.
Метафора настоящего положения содержит в себе образы, которые либо подразумевают активные действия в настоящем, либо призывают к ним. Настоящее определяется понятием «социалистическая жизнь», и несёт в себе такие образы, как: активный труд, свершения, перемены. При этом, настоящее всегда направлено на будущее развитие.
Если у Рузвельта можно было наблюдать центральные метафоры, связанные с понятием свободы и ценности индивидуальных правах и потребностях человека, то у Сталина центральной можно определить метафору «труда и борьбы», которая сочетает в себе понятия активного труда и борьбы с отсталостью и упадком.
Заключение
.
Политический дискурс представляет собой такой дискурс, в котором субъект, адресат либо содержание речевого произведения относится к политике. Общение в политической сфере обращено к массовому слушателю, а основной целью политического дискурса является убеждение. В связи с этим, в современной политологии всё чаще язык рассматривается, в первую очередь, не как средство, а как «компонент поля политики».
Развитие политической лингвистики и когнитивной метафорологии раскрыли возможности для подробного изучения политической метафоры. Метафоризация определяется как феномен интерсубъективного сознания, воссоздающий непосредственное смысловое поле значений между сознанием и предметами.
В ходе анализа речи Франклина Рузвельта были найдены следующие политические метафоры, которые отражают политические взгляды бывшего президента США:
Метафора глубокого экономического кризиса и «периода депрессии» отражена в образе страха и проявляется в популярной фразе Рузвельта: «we have nothing to fear but fear itself» (нам нечего бояться кроме страха).
В период Второй мировой войны важнейшей становится метафора отношений: «демократическое государство США — фашизм», где фашизм выступает агрессором, стремящимся разрушить свободу и демократию в стране и во всём мире.
Также в речи Рузвельта получила развитие метафора утверждения «государство — это человек» реализованная в понятии «body politic». Рузвельт впервые выдвинул на первый план насущные проблемы «государства-человека».
Помимо этого, в речи Рузвельта можно встретить, так называемые, ориентационные метафоры, указывающие на: подчинённость человека в отношении государства; крушение политического строя; движение вверх (о достижениях государства).
Политический дискурс в речи Сталина отражает с одной стороны, его малограмотность с точки зрения стилистики и лексики русского языка. Однако с другой стороны он искусно владеет разговорной и просторечной речью, так что его выступления эмоционально увлекают слушателей. Народ в товарище Сталине, в большинстве своём, видел отца родины, который знает, как нужно жить, чтобы достичь светлого будущего.
Метафорическая система речи Сталина, во многом ориентирована на временное разделение: прошлое и настоящее, которое связано с будущим. Метафора прошлого связана с понятием империализма и представляет собой образ упадка, полного нуля, с которого затем начинается перерождение страны.
Метафора настоящего положения содержит в себе образы, которые либо подразумевают активные действия в настоящем, либо призывают к ним. Настоящее определяется понятием «социалистическая жизнь», и несёт в себе такие образы, как: активный труд, свершения, перемены. При этом, настоящее всегда направлено на будущее развитие.
Если у Рузвельта можно было наблюдать центральные метафоры, связанные с понятием свободы и ценности индивидуальных правах и потребностях человека, то у Сталина центральной можно определить метафору «труда и борьбы», которая сочетает в себе понятия активного труда и борьбы с отсталостью и упадком.
Бабаян В.Н., Круглова С. Л. Теория дискурса в системе наук о языке. // Ярославский педагогический вестник. — №.
3(32). — 2002. — С. 3−8.
Будаев Э. В. Политическая метафорология: ракурсы сопоставительного анализа. // Политическая лингвистика. — 2010. — № 1. — С. 9−23.
Будаев Э. В. Сопоставительная политическая метафорология: дисс. … д. фил. наук. — Екатеринбург, 2010. — 474 с.
Ван Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация. — М.: Прогресс, 1989. — 310 с.
Гронская Н.Э., Зусман В. Г., Батищева Т. С. Сопоставление тоталитарных дискурсов: три ритора, три текста, три языка. // Вестник нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского.
— 2013. — № 1 (2). — С. 56−62.
Гусейнова Т. С. Определение содержания дискурса. // Вестник Челябинского государственного университета. — № 13 (194).
— 2010. — С. 26−33.
Демьянков В. З. Текст и дискурс как термины и как слова обыденного языка // Язык. Личность. Текст: сб. ст. к 70-летию Т. М. Николаевой / Ин-т славяноведения РАН; отв. ред.
В.Н. Топоров. — М.: Языки славянских культур, 2005. — С.
34−55.
Иванова Ю. В. Понятие дискурса. // Филологические науки. — № 1. — 2015. — С. 13−18.
Каменская Т. Н. Понятие дискурса в лингвистике. // Филологические науки. [Электронный ресурс] URL:
http://www.rusnauka.com/8_NND_2010/Philologia/60 574.doc.htm (дата обращения: 2.
11.2017).
Макаров М. Л. Основы теории дискурса. — М.: ИТГДК «Гнозис», 2003. — 280 с.
Миньяр-Белоручева А. П. Политическая метафора в контексте международных отношений. // Записки романно-германской филологии. — 2013. № 2(31). — С. 87−95.
Перельгут Н.М., Сухоцкая Е. Б. О структуре понятия «политический дискурс». // Вестник Нижневартовского государственного университета. — № 2. — 2013. — С. 20−26.
Пивченко Е. А. Дискурсивный анализ как научное направление в лингвистике. [Электронный ресурс] URL:
https://pglu.ru/upload/iblock/dfe/uch_2011_iv_11.pdf (дата обращения: 20.
02.2017).
Прокошенкова Л.П., Гецкина И. Б. Дискурсивный анализ и его роль в современной лингвистике. // Вестник Чувашского университета. — № 4. — 2006. — С. 99−105.
Ревзина О. Г. Язык и дискурс. // Вестник Московского университета. Сер.
9. Филология. — № 1. — 1999. — С. 25−33.
Рузвельт Ф. Д. Первая, вторая, третья и четвёртая инаугурационная речь. [Электронный ресурс] URL:
http://www.twirpx.com/file/772 115/ (дата обращения: 2.
12.2017).
Рузвельт Ф. Д. Первая инаугурационная речь. 1933. [Электронный ресурс] URL:
http://www.bartleby.com/124/pres49.html (дата обращения: 2.
12.2017).
Рузвельт Ф. Четыре свободы. 1941 г. [Электронный ресурс] URL:
http://diletant.media/articles/36 656 237/ (дата обращения: 2.
12.2017).
Руссова И. А. Ориентационная метафора в политическом дискурсе. // Политическая лингвистика. — 2011.
— № 4(38). — С. 139−147.
Семизорова Д. Р. Метафорические структуры современного политического дискурса. [Электронный ресурс] URL:
http://pglu.ru/upload/iblock/7a1/p30014.pdf (дата обращения: 2.
12.2017).
Сталин И.В. Cочинения. — Т. 11. — М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1949. — 580 с.
Сталин И.В. Cочинения. — Т. 14. — М.: Издательство «Писатель», 1997. — 498 с.
Уткин А. Теодор Рузвельт: Политический портрет. — Свердловск: Изд-во Урал. ун-та, 1989. — 192 с.
Хурматуллин А. К. Понятие дискурса в современной лингвистике. // Учёные записки Казанского университета. Серия Гуманитарные науки. — №.
6. — Т. 151. — 2009. — С. 31−37.
Шейгал Е. И. Инаугурационное обращение как жанр политического дискурса.// Жанры речи. — 2002. — № 3. — С. 205−214.
Шейгал Е. И. Семиотика политического дискурса: дисс. на соискание учёной степени доктора филологических наук. — Волгогр. гос. пед. ун-т. Волгоград, 2000. — 440 с.
Яров С. Риторика вождей: В. И. Ленин и И. В. Сталин как ораторы. // Звезда. — 2007. — №.
11. — С. 87−99.
Campbell K.K., Jamieson K.H. Inaugurating the Presidency // Form, Genre and the Study of Political Discourse. Columbia (S. Car.), 1986.
