Слияние активов как определенная мера развития компаний во Франции была предпринята, чтобы существенно расширить коллективные процедуры для компаний, что было введено еще специальным законом от 25 января 1985 года. Фактические объединение финансов, подразумевает, в рамках деятельности компаний общий пул активов и долгов, в связи с чем трудно провести различие между разными компаниями. Однако суды стоят на позиции отсутствия такой путаницы. Они стоят на позиции того, что основная компания не несет ответственности за дочернюю, кроме исключений, которые указаны выше. Судебная практика стоит на позиции независимости основного и дочернего общества во Франции. Суды Франции при разрешении подобных споров указывают, на то, что решение об объединении активов или обязательств является добровольным. В частности, Верховный суд Франции оставил в силе Апелляционное решение, которое отказалось признать путаницу между компаниями, которые имеют общие активы. Применение доктрины «снятия корпоративной вуали» в российской практике, определяется следующими условиями (тестами): осуществление корпоративного контроля и создание доли дочернего общества для совершения действий, повлекших отрицательные последствия для дочернего общества. Связь между заключением сделок основного общества и дочерним обществом, должна быть видимой и явной без необходимости ее конкретного доказывания истцом. Вместе с тем за ответчиками (основными и дочерними лицами) остаётся право представить доказательства отсутствия данной причинной связи. Данные условия должны сопровождаться полным описанием обстоятельств, свидетельствующих о наличии правонарушений, опираясь на которые, судья смог бы вынести решение о привлечении основного общества к ответственности. На сегодняшний день, российское законодательное право имеет достаточные возможности для оптимального и эффективного урегулирования вопросов, связанных с ответственностью основных обществ по обязательствам дочерних обществ.
Предпосылки к этому были сформированы Высшим Арбитражным Судом при рассмотрении дел по возобновлению корпоративного контроля (дела «банка Parex»,"Департамента строительства Москвы", «ТСЖ Скаковая, 5»). Суд в этом деле разграничивает снятие корпоративной вуали. В последнем случае нет никакой необходимости лишения компании статуса отдельного юридического лица, т. е. корпоративная вуаль остается на своем месте. К настоящему времени признаётся лишь два случая, которые могут привести к «проникновению за корпоративную завесу». Суд может «проткнуть» её, если: 1) компания выступает в качестве агента своего акционера или 2) если она служит «фасадом» для прикрытия его интересов. Случаи проникновения за корпоративную завесу по первому из названных оснований чрезвычайно редки. Английские суды использовали по большей части второе основание, образно определяемое как «фасад», «симуляция» (sham) или «пустая оболочка» (shell). Но и на этом основании они устраняли корпоративную завесу весьма редко и с большой неохотой. Как было сформулировано Палатой лордов, подобное возможно «только там, где существуют особые обстоятельства, указывающие на то, что это простой фасад, скрывающий истинные факты» (Woolfsonv.StrathclydeRegionalCouncil [1978]).Непосредственный триггер для проникновения сквозь корпоративную вуаль — недостаточная капитализация компании, приводящая к невозможности в полной мере удовлетворить справедливые требования кредиторов.
Однако британские суды, за крайне редкими исключениями, отказываются пронзать завесу лишь на этом основании: «Желательно это или нет, но право использовать корпоративную структуру подобным образом укоренено в нашем корпоративном праве», поэтому «суд не вправе пренебречь принципом SalomonvSalomon лишь потому, что этого требует справедливость», — сказал Апелляционный Суд в ключевом деле Adamsv. C apeIndustriesPlc [1990]. Однако Верховный Суд (до 2010 г.
Апелляционный комитет Палаты лордов) пока не обращался к этому вопросу. В деле TrustorABv. S mallbone (2001)Высокий Суд сконструировал и применил тест для осуществления PCV, который представляется довольно эклектичной смесью предыдущих решений. Проникновение за корпоративную завесу было объявлено возможным при наличии следующих условий:
1) компания, которой передаются активы, является лишь «прокладкой» (sham) для реального бенефициара;
2) эта компания была вовлечена в «ненадлежащие» (improper) действия, совершаемые её акционером/бенефициаром;
3) этого требуют интересы справедливости;
4) данная корпоративная структура должна быть использована именно для того чтобы избежать ответственности за «неподобающее» поведение;
5) интересы никакого третьего лица снятием корпоративной завесы не затрагиваются. В 2005 г. в деле K ensingtonInternationalLtdv. C ongo Высокий Суд добавил к нему новый элемент — бесчестность поведения ответчика. В Римской конвенции «О праве, применимом к договорным обязательствам» (1980 г.), а также в новом Регламенте «Рим I» применимое право определяется по таким же принципам, однако существуют и определенные исключения.
Так, в частности, при определении местонахождения стороны, которая исполняет обязательства имеющие решающее значение для договора местонахождением будет является административный центр данной материнской компании. В данном случае, необходимо четко отделять принцип оседлости и личного закона юрлица. При применении коллизионной привязки на основе оседлости будет действовать принцип того, где находится основной административный центр материнской компании. В частности, например, ТНК зарегистрирована во Франции, в Париже, однако административный центр ТНК находится в Польше. Таким образом, для Франции местонахождением как коллизионной привязке к применению ответственности будет иметь значение нахождение в Польше, а по российскому законодательству будет иметь влияние то, где ТНК зарегистрирована.
В этом основное отличие применения коллизионных привязок двух стран и исключений, которые применяются к договорным отношениям в МЧП. Относительно договорных отношений в общем праве признается, что если материнскаякомпания является стороной договора, заключенного дочерней компанией, то она непосредственно может нести солидарную ответственность за действия дочерней компании, но при условии, когда установлено, что материнская компания контролирует действия дочерней компании. Суд не должен учитывать вопросы ответственности материнской корпорации в соответствии с lexsocietatis дочерней (или головной) компании или договором аффилирования. Приведем пример, дочерняя компания, находящаяся на территории Франции российского материнского предприятия имеет юридический спор, который связан с выполнением обязательств с компанией, которая находится в Великобритании. Таким образом, стоит говорить о том, что есть возможность для «проникновения под корпоративную вуаль» французской дочерней компании и для несения ответственности головной компании России. Суд Великобритании должен изначально определиться с существующей возможностью «проникновения» во французском праве (lexsocietatis дочерней компании). При наличии такой возможности, суд определяет применимое право к разрешению юридического конфликта, установления размера имущественной ответственности которое должно понести головное предприятие в России. Точно такое же применение должно быть установлено по договорным обязательствам дочерней компании с третьими лицами. Когда «проникновение под корпоративную вуаль» осуществлено в соответствии с lexsocietatis или договором аффилирования, впоследствии чего признается, что материнская корпорация должна нести ответственность по обязательствам дочерней компании, применимое право к конкретному договору дочерней компании с третьим лицом останется неизменным, но ответственность будет возложена на материнское предприятие. Стоит привести и другой пример, например российская дочерняя компания материнской компании США заключает договор с другой компанией.
При возникновении юридического конфликта об исполнении обязательств, истец вероятнее всего обратится в суд США, что будет обусловлено как выгодами в области юрисдикции США, а также финансовыми расходами при рассмотрении дела. При рассмотрении спора суду в США необходимо будет определить право, подлежащее применению к возможностям «проникновения под корпоративную вуаль» российской дочерней компании. В данном случает должно быть применено российское право, что в соответствии с п. 2 ст. 105 ГК РФ устанавливает такую возможность. Однако содержание и объем юридической ответственности американской материнской корпорации по договорным обязательствам дочерней компании должны определяться в соответствии с применимым правом договора поставки. Нужно отметить, что в теории и практике МЧП определенное продвижение в сфере применения теории «проникновение под корпоративную вуаль» намечается в сфере деликтных обязательств. В таких случаях ответственность может распространяться на любое подразделение ТНК, которое вовлечено во взаимосвязанный процесс дизайна, производства, распространения, продажи или монтажа продукции.
И часто наличие экономического единства ТНК дает соответствующее основание суду для установления непосредственного участия головного предприятия в любых противоправных действиях дочерних компаний по поводу некачественной продукции. К тому же в научной литературе существует мнение о признании неограниченной ответственности юридических лиц по деликтным обязательствам. Следует раскрыть особенности взаимодействия материнской и дочерней компаний. Во-первых, если аффилирование между дочерней и материнской компаниями установлено на основе договора, и стороны не выбрали применимое право, то оно обычно определяется по коллизионной привязке properlaw, что производится по праву «местонахождения» стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора. Во-вторых, возможности возложения ответственности на материнскую корпорацию по договорным или деликтным обязательствам дочерней компании с третьими лицами определяются или по lexsocietatis дочерней компании, или по применимому праву к конкретному договору аффилирования. Однако юридическое содержание и объем ответственности материнской корпорации по обязательствам дочерней компании с третьими лицами должны определяться в соответствии с применимым правом конкретного договорного или деликтного обязательства дочерней компании с третьим лицом. 3.
3.Сравнительный анализ российской и зарубежной судебной практики.
Сравнивая российское и зарубежное право видно, что существуют существенные различия в понятии дочернего общества и его контроле, а также в определении доли участия основного общества в дочернем. В отличие от российского законодательства, французское право основывается на понятии контроля. Однако при этом, французское право конкретно не указывает на формулировку того, что одно общество определяет решения другого. Это подход является, по мнению исследователей, аккуратным и сбалансированным для определения зависимых отношений. В целом в зарубежной цивилистической доктрине, институт «снятия корпоративной вуали» охватывает следующие подинституты:
Прямая ответственность участников хозяйственного общества (единственного или контролирующего);Ответственность материнской компании по долгам дочерней;
Субсидиарная ответственность участников при процедуре банкротства. Необходимо отметить, что странах Западной Европы широко распространены второй и третий подинституты. Однако стоит отметить, что на законодательном уровне, как и в российском праве, институт «снятия корпоративной вуали» не закреплен. Германское право закон не закрепляет отмену корпоративной вуали, но предоставляет аналогичные положения с требованиями выработанной доктрины. Если говорить о конкретике то это касается, злоупотребления правами, нарушения актов управления и даже специальных условий которые являются более жесткими, чем в обычном праве. Таким образом, учение о «снятия корпоративной вуали» существует во, но остается не названным на нормативно-правовом уровне. Для развития российской практики применения доктрины «снятия корпоративной вуали» следует определить условия (тесты) для «снятия вуали»: наличие корпоративного контроля и формирование воли дочернего общества (совершение действий (в частности, дача указаний совершить сделку), повлекших негативные последствия для дочернего общества). Причинная связь между действиями основного общества и заключением сделок дочерним должна презюмироваться без необходимости ее отдельного доказывания истцом, при этом соответчики (основное и дочернее лица) вправе представить доказательства отсутствия такой причинной связи. Некоторым нововведением, отличающимся, во многом от многих положений, встречающихся во многих законодательствах до этого, является коллизионная норма, появившаяся в результате реформы международного частного права в Италии, так как, по существу, она обеспечила наиболее полный контроль за деятельностью иностранных юридических лиц, в том числе и на своей территории, а также за деятельностью своих компаний за рубежом. Стремясь к выгодам от политики экспансии своих предприятий ТНК зачастую используют концепцию обособленной правосубъектности своих дочерних предприятий для совершения неправомерных действий. В подобных случаях возникает необходимость установления юридической ответственности материнской корпорации и необходимо определить применимое право и юрисдикцию суда. Часто говорится о том, что компании, входящие в структуру ТНК обладают обособленной правосубъектностью. Как уже отмечалось, существует теория «самостоятельного образования» (entitytheory). Применяя ее в отношении ТНК, следует сделать вывод о том, что материнская компания выступает как акционер своих дочерних компаний.
При этом возникает необходимость разграничения правосубъектности акционеров и самого юридического лица. По общему правилу, материнская компания ТНК не должна отвечать по обязательствам ее «дочерних» структур, неся лишь риск убытков в размере внесенных ею вкладов. В результате, есть риск сделать поспешный вывод о том, что каждая часть ТНК будет нести ответственность раздельно. Тем не менее, теория и практика корпоративного права и МЧП доказывают, что существуют некоторые исключения из стандартного подхода при определении границ правосубъектности юридического лица.
Суть данного механизма состоит, главным образом, в том, что в силу определенных обстоятельств, материнская компания будет отвечать по обязательствам ее дочерних предприятий, «legalpersonality» которых послужила своего рода «защитой», «фасадом» для отграничения ответственности дочерней и материнской компаний ТНК. Обычно суды придерживаются вывода о том, что материнская корпорация считается ответственной по обязательствам своих «дочек», если, исследуя обстоятельства дела, будет выяснено, что своими действиями или бездействием компания совершила гражданское правонарушение совместно с дочерней компанией. Для более эффективного правового регулирования ТНК наиболее перспективным является международно-правовая унификация норм, регулирующих создание и деятельность ТНК. Основным условием возникновения у ТНК международной правосубъектности де-юре может стать наличие в источниках международного права норм, которые бы определяли их правосубъектность. Проблемы регулирования транснационального бизнеса во многом определяется структурными сдвигами и изменениями в деятельности ТНК. С этой целью проводится экономико-организационная диагностика деятельности ТНК. Выбор применимого права при установлении ответственности материнской компании может осуществляться в рамках двух моделей: в первом случае суд придерживается какой-либо одной коллизионной привязки, применяя ее ко всем сходным правоотношениям; во втором случае в рамках концепции «наилучшего права» суд не придерживается одной коллизионной привязки, а выбирает «наилучшее» в данном случае право. Что касается первой концепции, отметим, что в теории и практике международного частного права обычно выделяют следующие подходы к определению применимого права к деликтным обязательствам: lexlocidelicti, lexfori, properlaw и lexlocidamniinfecti. При этом зарубежные правовые системы прибегают к различным способам определения места, где деликт следует считать совершенным. В одних странах под locusdelicti понимается место совершения действия, причинившего вред, в других — деликтное обязательство подчиняется праву той страны, где наступил результат вредоносного действия. В российском законодательстве предусмотрено, что общим правилом при определении применимого права к деликтным обязательствам считается lexlocidelicti. Такое определение применимого права присутствовало и в советском праве. В соответствии с ГК РФ, если вред наступил в другой стране, нежели в стране совершения деликта, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране (п. 1 ст. 1219).ТНК, для которой характерно расположение входящих в ее состав компаний на территории различных государств, учитывая свой международный масштаб, сталкивается с необходимостью определить национальные законодательства, призванные регулировать ее организацию и функционирование.
Данная операция заключается в установлении связи между конкретным местоположением, включающим контакты с многочисленными законодательствами, и правом, которое будет это регулировать. При установлении такой связи можно отталкиваться либо от права, либо от местоположения. Тем не менее, известно, что идея четкого разделения между правосудием международного частного права и правосудием материального права больше почти не в ходу. Действительно, в результате эволюции материального права нейтралитет коллизионного права пошатнулся по мере развития методов, направленных на принятие во внимание на определенной стадии процесса определения применимого законодательства материального содержания данного законодательства. Пересмотр коллизионных норм в крайней степени коснулся норм непосредственного применения, материальное содержание которых диктует их применение к ситуации, имеющей один или несколько элементов правового положения иностранцев.
Таким образом, суды использовали разнообразные подходы для выбора права, применимого к межгосударственному конфликту. В большинстве случаев невозможно привлечь материнскую компанию ТНК к ответственности по обязательствам ее дочерней компании, однако иногда такие случаи имеют место. В связи с этим важность приобретает проблема определения применимого права при установлении ответственности материнской компании ТНК. В международной практике существуют различные подходы к определению применимого права при установлении ответственности. В России, как и в большинстве современных развитых государств, используется принцип применения классической коллизионной привязки закона места совершения деликта. При этом законодательно закреплены ограничения этого принципа. Такой подход не всегда оправдывает себя, особенно при привлечении к ответственности материнской компании ТНК. Закон страны суда является широко распространенной формулой прикрепления и предусматривает, что конкретное правоотношение регулируется законодательством государства, суд которого рассматривает связанный с ним спор.
Данная формула прикрепления применяется главным образом для регулирования процессуальных вопросов ведения гражданского судопроизводства. Это значит, что суд, рассматривающий гражданско-правовой спор, всегда будет применять собственное национальное процессуальное право. Однако и вопросы материально-правового характера могут решаться в соответствии с законом страны суда, если на это есть прямое указание коллизионного права. Международный коммерческий арбитраж в отличие от государственных судов обладает относительной свободой в определенииприменимого права к существу рассматриваемых споров. При вынесении решения арбитры руководствуются, прежде всего, волей сторон, выраженной в договоре. Однако не всегда договоры содержат положения, позволяющие решить все необходимые вопросы. В таком случае арбитры обращаются к национальному материальному праву, выбранному сторонами (при наличии соглашения сторон о применимом праве), а также нормам международных договоров, торговых обычаев и обыкновений. Если обратиться к законодательству РФ, то согласно ст.
1204 ГК РФ к гражданскоправовым отношениям, осложненным иностранным элементом, с участием государства правила настоящего раздела (раздела VI ГК РФ) применяются на общих основаниях, если иное не установлено законом. В Российской Федерации на настоящий момент отсутствует специальный закон, регламентирующий порядок участия государства в частно-правовых отношениях и порядок использования государственных иммунитетов. Следовательно, необходимо применять общие положения. В соответствии со ст. 1186 ГК РФ определение права, которое подлежит применению в международном коммерческом арбитраже, устанавливаются законом о международном арбитраже.
В ст. 28 указанного закона устанавливается, что если отсутствуют указания сторон, то третейских суд применяет право, которое определено в рамках коллизионных норм, которое он считает применимым. Третейский суд принимает решение на основании условий договора и на основании учета торговых обычаев, которые применимы к сделке. Никаких специальных норм, касающихся вопроса определения применимого права к спорам с участием государства, в Законе не содержится. Нецелесообразность применения данного подхода очевидна в тех случаях, когда инкриминируемое деяние является ненаказуемым по праву страны, где расположен суд. При применении подхода lexlocidelicti часто можно столкнуться с проблемами определения точного места совершения акта, являвшегося причиной возникновения вреда.
Такое явление имеет место особенно по деликтам с участием разных компаний ТНК, которые структурированы таким образом, что материнскаякомпания часто обладает полным контролем над принятием решений дочерних компаний. В таком случае непосредственным источником совершения деликта часто может служить именно головная компания. Таким образом, стоит отметить, что применимое право исходит из разности теоретико-методологической доктрины стран. При этом не стоит забывать, что ТНК состоит формально из маленьких юридических лиц, разбросанных по разным территориям. Во зарубежных странх и в России существуют разные подходы к определению применимого права и коллизионной привязке. Так в России действует правило инкопрпорации — то есть учреждения корпорации, то есть законом юрлица является место его регистрации. Во Франции ТНК будет принадлежать той территории, где находится его административный центр. В этом главное отличие. Множество дискуссий среди российских ученых вызывает вопрос о возможности отмены российским судом иностранного арбитражного решения на основании ч. 5 ст.
230 АПК РФ, согласно которой в предусмотренных международным договором Российской Федерации случаях может быть оспорено иностранное арбитражное решение, при принятии которого применены нормы законодательства Российской Федерации. Таким образом, при применении ответственности к ТНК нужно руководствоваться тремя видами коллизионных привязок:
привязка по личному закону юридического лица (lexsocietatis);
— привязка по «законам непосредственного применения»;
— коллизионная привязка к теории «betterlaw» («лучшего закона»), американской по происхождению. Основной проблемой современного периода является отсутствие четких норм международного уровня в области определения правосубъектности ТНК, в связи с этим в рамках мер совершенствования предлагается разработка соответствующей конвенции в области МЧП. В российском праве факт дочерности может быть установлен оценочно, в зависимости от наличия суммы обстоятельств — как способности одного лица определить решения иного. В ст. 105 ГК РФ закреплен открытый список условий для установления факта дочерности (используется устройство «иным образом будет возможность к определению решения»)9. В рассматриваемом постановлении № 6/8 указывается, что факт дочерности может быть определен для конкретной сделки отдельно (п. 31).В данном случае российской правоприменительной практике присущий формальный подход при установлении факта дочерности (основанный на преобладающем условии участия в уставном капитале) в исключении только некоторых очень эпатажных дел, вызвавших у специалистов разную оценку. К примеру, в деле привлечения к ответственности компании «Теленор
ИстИнвест АС" в качестве основного общества дочерней компании ОАО «Вымпел.
Ком". В данном деле в процессе привлечения акционерного общества по обязательствам перед другим обществом факт дочерности был установлен по косвенным определениям, а не только в связи с большей долей участия. Судом было установлено, что в случае рассматриваемой сделки по покупке ОАО «Вымпел.
Ком" 100% акций ЗАО «Украинские радиосистемы» (УРС) взаимоотношения последнего с компанией «Теленор
ИстИнвест АС" будут отношениями дочернего к основному обществ, так как компания «Теленор
ИстИнвест АС" вместе с владением ею 26,5786% голосующих акций ОАО «Вымпел.
Ком", также имеет возможности к определению принимаемых им решений через определенных в совет директоров ОАО «Вымпел.
Ком" определенных лиц, то есть путем непосредственного участия в совете директоров. Такой вывод был обоснован судом, в частности, тем, что наличие в составе совета директоров обеих членов совета директоров, что были выдвинуты компанией «Теленор
ИстИнвест АС", может свидетельствовать о наличии у этой компании возможности к влиянию на необходимые для них решения, что принимаются советом директоров по вопросам продажи или же приобретения тех или иных долей участия в иных хозяйственных обществах, которые должны быть одобрены не менее 80% от всего совета директоров. Еще одним доказательством влияния компании «Теленор
ИстИнвест АС" были письма, которые адресованы ранее акционерам ОАО «Вымпел.
Ком" председателями совета директоров «Теленор
ИстИнвест АС", в содержании которых была изложена просьба голосования против приобретения ОАО «Вымпел.
Ком" акций ЗАО «УРС». Исходя из изложенного, суд счел предоставленные истцом доводы обоснованными, а такие действия участников совета директоров по отношению до компании «Теленор
ИстИнвест АС" было расценено как использование ею присутствующей возможности определять все решения дочернего общества, обозначенные в п. 3 ст. 6 Закона об АО как такие, что были совершены другим образом, и возложил ответственность на компанию «Теленор
ИстИнвест АС" как на основное общество, что определяет решения дочернего. Рассматриваемое дело по «снятию корпоративных покровов» прежде всего исключение, чем правило. Здесь мы можем наблюдать, как суд может допустить «смещение» имущественной ответственности хозяйственного общества, а также состава совета директоров, что был номинирован ими в совет директоров, которые самостоятельно несут за это ответственность.
6. Основное общество должно быть наделено правом дачи обязательных указаний дочернему. Такие вопросы являются не урегулированными в позитивном праве и недостаточно исследованы в научной сфере. В ГК РФ присутствует понятие «обязательные указания» при наличии оснований к возможной субсидиарной ответственности всех учредителей, собственников имущества такого юридического лица или других лиц, которые могут давать такие же обязательные указания или другим возможным образом имеют право определять такие действия (п. 3 ст. 56). Такая же норма имеется в п. 4 ст. 10 Федерального закона от 26 октября 2002 года № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее — Закон о банкротстве), п. 1 ст. 14 Федерального закона от 25 февраля 1999 года № 40-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций». В действующем на сегодняшний момент законодательстве о хозяйственных обществах понятие «обязательные указания» используется только относительно таких сделок: в п. 3 ст.
6 Закона об АО и п. 3 ст. 6 Закона об ООО — при привлечении основного общества к ответственности по сделкам дочернего и в ст. 81 Закона об АО — при установлении заинтересованных в совершении сделки лиц. Понятие «обязательные указания» присуще не только корпоративному, но и антимонопольному законодательству. В Федеральном законе от 26.
07.2006 года № 135-ФЗ «О защите конкуренции» (далее — Закон о защите конкуренции) наличие у физического или юридического лица права выдавать обязательные указания хозяйственному обществу на основании его учредительных документов или договоров позволяет отнести данных лиц к группе лиц вместе со всеми правовыми последствиями, вытекающими отсюда (ст. 9). Но данная категория тоже является не раскрытой и в антимонопольном законодательстве, хотя здесь и характерна позиция более широкого подхода к пониманию тех «обязательных указаний», которые, как и в любом другом способе установления экономического влияния, в том числе и посредством принятия соответствующих решений органами управления дочернего общества путем влияния основного общества на все из возможных путей формирования их состава. Относительно корпоративных отношений в судебных заседаниях нужно доказать факт дачи основным обществом своих обязательных указаний на совершение сделок дочерним обществом на обусловленных условиях. Суды отказывают в удовлетворении поданных исковых жалоб о привлечении такого общества к солидарной ответственности по сделкам, что были совершены дочерними, если в материалах дела будут отсутствовать доказательства наличия действий по совершению таких сделок по непосредственным указаниям основного.
Заключение
.
Анализ российского и зарубежного права в регулировании гражданско-правовой ответственности основного общества по обязательствам дочернего показывает, что существуют отличия понимания дочернего предприятия и установления отношений зависимости, а также контроля, доли участив основного общества в дочернем, источниковой основы регулирования. Зарубежное право стоит признать более гибким по сравнению с российским и более лояльным в принципах зависимых отношений компаний. Мы полагаем, что в законодательной норме, которая предусматривает в качестве главного критерия привлечения к ответственности основного общества перед сделками дочернего необходимостью к закреплению права основного общества давать необходимые указания дочернему именно в письменном документе, не учтено саму природу взаимоотношений зависимости в экономической сфере между дочерним обществом и подчиненностью его по отношению к основному. В таких обстоятельствах основные общества никак не заинтересованы в закреплении права управления в уставах дочерних предприятий, а также в заключении договоров с данными дочерними обществами, в каких были бы предусмотрены права к дачи таких обязательных указаний. Для обеспечения нужного влияния на договоры дочерних обществ основные пользуются механизмом предварительного их одобрения со стороны совета директоров данного дочернего общества, личный состав которого формируется основным обществом путем использования своего преобладающей доли в уставном капитале. В таком случае главная цель менеджмента основного общества будет той же, что и при исполнении обязательных указаний, — проводить информирование о совершаемых дочерними обществами сделках и иметь необходимое влияние на определение существенных условий таких контрактов. Все же привлечь к ответственности в данной ситуации основное общество будет невозможным, поскольку советом директоров такого общества является его собственный орган и ответственность за принимаемые решения происходит только у них согласно ст. 71 Закона об АО и ст. 44 Закона об ООО. Особенности несения ответственности основного в случае банкротства дочернего общества состоят в следующем. Положение о возможностях привлечения основного общества к ответственности с обязательствами дочернего в случае банкротства, которое признано виновным в действиях основного общества, соответствует нормам п. 3 ст. 56 ГК РФ в области общего принципа ответственности учредителя такого юридического лица, собственника имущества или же других лиц, которые имеют право давать обязательные для такого юридического лица указания или каким-либо образом определять его дальнейшие действия, в случае банкротства последнего.
Такие же положения имеются в п. 3 ст. 6 Закона об АО и п. 3 ст. 6 Закона об ООО.
Список использованных источников и литературы
.
Нормативно-правовые акты.
Конституция Российской Федерации (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30.
12.2008 № 6-ФКЗ, от 30.
12.2008 № 7-ФКЗ, от 05.
02.2014 № 2-ФКЗ, от 21.
07.2014 № 11-ФКЗ) // Российская газета 1993 — 25 декабря.
Гражданский кодекс Российской Федерации. Часть 1. (в ред. от 30.
12.2015) // СЗ РФ 1994. — № 32, ст. 330. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть третья) от 26.
11.2001 № 146-ФЗ (ред. от 09.
03.2016)//СЗ РФ 2001., № 49, ст. 4552.
Федеральный закон от 08.
02.1998 № 14-ФЗ (ред. от 29.
12.2015) «Об обществах с ограниченной ответственностью» //СЗ РФ 1998. — № 7. ст. 785. Федеральный закон от 26.
12.1995 № 208-ФЗ (ред. от 29.
06.2015) «Об акционерных обществах» // СЗ РФ 1996. — № 1. ст. 1.
Литература
.
Авхачев Ю. Б. Международные слияния и поглощения компаний: новые возможности предприятий России по интеграции в мировое хозяйство М., 2006.
Алексеенко А.П. Гражданско-правовая ответственность акционеров в свете реформы гражданского кодекса РФ // Территория новых возможностей. Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. 2015. № 1 (28). С. 34−39.Алексеенко А. П. Гражданско-правовая ответственность акционеров в свете реформы ГК РФ // Территория новых возможностей. Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса.
2015. № 1 (28). С. 35. Балашов С. К. Логико-правовой анализ содержания понятия «причинная связь». Философия права. 2009. № 5 (36). С. 52−56.Блинова Ю. В. Новое в коллизионном регулировании личного закона юридического лица // Алтайский юридический вестник.
2015. № 10. С. 105−109.Большой юридический словарь // Под ред. А. Я. Сухарева, В. Д. Зорькина, Б. Е. Крутских — М., 1999.
Брагинский М.И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. Книга 1. М., 2013.
Будылин С.Л., Иванец Ю. Л Срывая покровы. Доктрина снятия корпоративной вуали в зарубежных странах и в России Вестник ВАС РФ 2013. — № 7. С. 81−85.Вихaнский О. С. Стратегическое управление: Учебник. — 2-е изд., перераб. и доп. — М.:Проспект, 2014.
Волова Л. И. Реализация государствами международнойправосубъектности в международных инвестиционных отношениях посредством многостороннего международно-правового регулирования. СПб.: РЕМП, 2001. С. 158 — 160Гражданское право: В 2 т. Том II. Полутом 2: Учебник / Отв.ред.
проф. Е. А. Суханов. — 4 изд., перераб., доп. — М.: Издательство БЕК, 2014.
Гречнев А. В. Проблема «снятия корпоративной вуали» в российском и французском праве: сравнительный анализ // Вопросы российского и международного права. 2016. № 1. С. 69−71.Григораш И. В. Зависимые юридические лица в гражданском праве: опыт сравнительно-правового исследования — М.:Волтерс.
Клувер, 2012.
Громов В. В. Ответственность участников холдингов // СПС Консультант плюс 2016.
Гуев А. Н. Гражданское право — М., 2007.
Гущин В. З. Некоторые аспекты гражданско-правовой ответственности // Современное право 2008 — № 11. С. 6−11.Дворецкий М. Ю. Актуальные вопросы понятия юридическая ответственность, его значение для теории уголовного права // Адвокатская практика 2007 — № 4. С. 27−31.Дондеро Б. Правосубъектностьграж-данских и торговых обществ во Франции: сравнительный анализ: матер. семинара (Москва, 27 апреля 2011 г.) / отв.
ред. О. А. Терновая. М., 2011. С. 11—12.Егошин Е. И. Эволюция идеи и института гражданско-правовой ответственности за нарушение обязательств в советском праве 1961;1991 гг. (историко-правовое исследование): автореферат на соискание ученой степени к.ю.н. М., 2011.
Емельянова А. Н. Социальная, юридическая, гражданско-правовая ответственность: понятие, признаки и степень соотношения // Вестник Владимирского юридического института 2009 — № 4. С.69−72.Еременко В. И., Евдокимова В. Н. Новеллы части первой ГК РФ // Изобретательство. 2013. — Т. 13.
— № 6. — С. 11−15.Зарубина Н. П. Правовые институты взаимозависимости в гражданском и налоговом праве // Новое слово в науке и практике: гипотезы и апробация результатов исследований. 2015. № 18. С. 168−177.Захаров А. Н. Привлечение основного общества к солидарной ответственности по обязательствам дочернего // Дисс. на соискание ученой степени к.ю.н. — М., 2015.
Захаров А. Н. Привлечение основного общества к солидарной ответственности по обязательствам дочернего // Дисс. на соискание ученой степени к.ю.н. — М., 2015. С. 188−189Зенин И. А. Гражданское и торговое право зарубежных стран — М.: Юрайт, 2013.
Казанков С.П. О некоторых вопросах совершенствования законодательства РФ в сфере регулирования частных отношений с иностранным элементом // Социально-юридическая тетрадь. 2015. № 5. С. 121−129.Кибенко Е. Р. Корпоративное право Великобритании. Законодательство. Прецеденты.
Комментарии. Киев, 2003.
Кибенко Е. Р. Корпоративное право Великобритании. Законодательство. Прецеденты. Комментарии. Киев, 2003.
Кирсанов А. Н. Реформа корпоративных моделей в России: доктринальные и законодательные особенности // Право и управление. XXI век. 2015. № 1 (34). С. 23−28.Коровина Е. И. Соотношение понятий интернационализации и глобализации // В сборнике: Мировая экономика, международный бизнес и Россия в новых геополитических условиях Сборник научных трудов Международной научно-практической конференции. 2015. С. 64−68.Корпоративное управление в России: формирование и развитие комплекса интеграционных стратегий: монография / под общей научной редакцией И. В. Христофоровой. — М.: Издательство «Научный консультант», 2015.
Котельникова Е. Ю. Место понятия аффилированных лиц в системе смежных понятий // Бизнес. Образование. Право. Вестник Волгоградского института бизнеса.
2015. № 2 (31). С. 276−281.Кудинова А. В. История возникновения и развития корпоративных отношений // Культурная жизнь Юга России. 2011. № 42.
С. 43−48.Лампкин, Дж. Т. Уточнение концепции предпринимательской ориентации и ее связи с результативностью / Дж. Т.
Лампкин, Г. Дж. Десс // Российский журнал менеджмента. -.
2012. — Т. 10. — № 3. — С.
73−90. Лапшина А. С. Особенности рассмотрения международным коммерческим арбитражом споров с участием государств // Сибирский юридический вестник 2010 — № 2 (49). С. 82−86.Милинчук Д. С. Коллизионное право как межотраслевой институт системы российского права // Вестник Костромского государственного университета им. Н. А. Некрасова.
2016. Т. 22. № 1. С. 196−198.Молотников, А. Е. Ответственность в акционерных обществах — М., 2013.
Насибова М. Д. Дочерние хозяйственные общества в составе холдинговых структур // Актуальные проблемы российского права. 2015.
— №&# 160;1. — С. 13−17.Пашкова Е. В., Лебедев Ю. И. Интернационализация и ее влияние на деятельность компаний // Глобальный научный потенциал. 2014. № 5 (38). С.
71−75.Пашкова Е. В., Лебедев Ю. И. Интернационализация и ее влияние на деятельность компаний // Глобальный научный потенциал. 2014. № 5 (38). С. 70−72.Петровичева Ю. В. Акционерное законодательство Англии и России. Сравнительно-правовой анализ. М., 2002.
Покровский И. А. История римского права. М., 2008.
Спирина Т.А. «Снятие корпоративной вуали» через механизм привлечения к субсидиарной ответственности в рамках дела о банкротстве // Вестник Пермского университета. Юридические науки. 2014. № 1. — С. 212−215.Суворов Н. С. Об юридических лицах по римскому праву. М., 2008.
Тарaсов И. Учение об акциoнерных компаниях. Ярославль, 1879.
Тараборин Р.С., Тараборина Ю. В. Наполеон Бонапарт и составление Гражданского кодекса французов 1804 г. // Социум и власть. 2010. № 1. С. 73−75.Теория государства и права // Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько — М., 2013. С.
600Терновая О. А. Правосубъектность хозяйственных обществ и товариществ в России и во Франции //Журнал российского права. 2012. № 12. С. 85−89.Тужилова-Орданская Е. М. Снятие корпоративной вуали // Власть Закона. 2014. № 3 (19). С. 73. Фатхуллин Р. О. Понятие транснациональной корпорации и его значение в международном частном праве // Вестник Московского городского педагогического университета.
Серия: Юридические науки. 2011.№ 2. С. 107−112.Функ Я. И., Михальченко В. А. и др.
АО: история и теория. Минск, 1999.
Хартли Т. К. Основы права Европейского Сообщества. М., 1998. С. 552. Хвостов В. М. Система римского права. М., 2010.
Цуканова Т. Интернационализация российских фирм малого и среднего бизнеса: влияние институциональной среды: автореферат на соискание ученой степени к.э.н. — СПб., 2015.
Черезoв А. В. Корпорации. Корпоративное управление / Черезов А. В., Рубинштейн Т. Б. — М.: «Экoномика», 2011.
Шиткина И. &# 171;Снятие корпоративной вуали" в российском праве: правовое регулирование и практика применения // Хозяйство и право. 2013. № 2. С.
3−25.Шиткина, И. &# 171;Снятие корпоративной вуали" в российском праве: правовое регулирование и практика применения / И. Шиткина.//Хозяйство и право. — 2012. — № 2 (433), Февраль.
— С. 12−17.Юридическая энциклопедия / Под ред. М. Ю. Тихомирова. М., 1997.
Акты судебной практики.
Постановление Федерального арбитражного суда Поволжского округа от 11 октября 2012 г. по делу №А65−34 782/2011 // СПС Консультант плюс 2016.
Решение Апелляционного суда Англии и Уэльса по делу DHN FoodDistributorsLtd. v. TowerHamletsLondonBoroughCouncil [1976] 3 All E.R. 462. Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 13 марта 2000 года по делу № 143/8. // СПС Консультант плюс 2016.
Постановление ФАС Уральского округа от 24 марта 2005 года по делу № Ф09−2962/05-ГК // СПС Консультант плюс 2016.
Постановление ФАС Уральского округа от 24.
03.2005 года № Ф09−2962/05-ГК // СПС Консультант плюс 2016.
Постановление ФАС Уральского округа от 8.
08.2006 года № Ф09−6643/06-С5 // СПС Консультант плюс 2016.
Решение Арбитражного суда г. Москвы от 08.
06.2007, 18.
06.2007 по делу № А40−1033/07−5-10 // СПС Консультант плюс 2016.
Решение Восьмого арбитражного апелляционного суда от 2.
03.2009 года № А75−2374/2008 // СПС Консультант плюс 2016.
Постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 9 декабря 2009 г. по делу А33−1695/2007 // СПС Консультант плюс 2016.
Определение Конституционного Суда РФ от 8.
04.2010 года № 453-О-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы компании «Ланкренан.
Инвестментс Лимитед" на нарушение конституционных прав и свобод положениями пункта 3 статьи 6, пункта 1 статьи 71, пункта 2 статьи 84 Федерального закона «Об акционерных обществах» и пункта 4 статьи 393 Гражданского кодекса Российской Федерации" // СПС Консультант плюс 2016.
Решение АС Красноярского края от 15.
02.2012 по делу № А33−18 291/2011. // СПС Консультант плюс 2016.
Постановление Президиума ВАС РФ от 24.
04.2012 № 16 404/11 по делу № А40- 21 127/11−98−184 // «Вестник ВАС РФ». — 2012. — № 10. — С. 45 — 48Постановление Тринадцатого ААС от 01.
10.2012 по делу № А56−38 334/2011// СПС Консультант плюс 2016.
Постановление ФАС Московского округа от 07.
07.2014 № Ф05−6589/2014 по делу № А40−167 382/12 // СПС Консультант плюс 2016.
Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.
03.2013 № 09АП-4512/2013 по делу № А40−70 701/12−53−660 // СПС Консультант плюс 2016.
Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда от 03.
09.2015 № 10АП-5925/2015 по делу № А41−12 722/15 // СПС Консультант плюс 2016.
Апелляционное определение Московского городского суда от 02.
08.2012 по делу № 11−16 173// СПС Консультант плюс 2016.
Литература
на иностранном языкеResponsabilité de la sociétémère en raison d’actes et engagements pris par safilialeEn savoir plus sur // [Электронныйресурс]:
http://www.lesechos.fr/09/01/1996/LesEchos/17 060−130-ECH_responsabilite-de-la-societe-mere-en-raison-d-actes-et-engagements-pris-par-sa-filiale.htm#odUJxhfZL0KcSxzr.99Rueven S. A vi-Yonah. N ational Regulation of Multinational Enterprises: An Essay on Comity, Extrterritoriality, and Harmonization // Columbia Journal of Transnational Law. 2003. V ol.
42. № 1. P.
9Tzuganatos D. P rivate International Law as a Means to Control the Multinational Enterprise // Vanderbilt Journal of Transnational Law. 1986. V ol. 19.
№ 3. P. 513. Материалы зарубежной судебной практикиAdamsv. CapeIndustries // [Электронный ресурс]:
http://swarb.co.uk/adams-v-cape-industries-plc-ca-2-jan-1990/DHN FoodDistributorsv. TowerHamletsLondonBoroughCouncil // [Электронный ресурс]:
http://www.lawteacher.net/cases/company-law/dhn-v-tower-hamlets.phpJSC Foreign Economic Association Technostroy export v. International Development and Trade Services, Inc., 386 F.Supp.2d 461 (S.D.n.Y. 2005Pierre RamquetResponsabilité de la sociétémère du fait de safiliale // [Электронныйресурс]:
http://www.lexfori.net/responsabilite_de_la_societe.htmResponsabilité de la sociétémère en raison d’actes et engagements pris par safilialeEn savoir plus sur // [Электронныйресурс]:
http://www.lesechos.fr/09/01/1996/LesEchos/17 060−130-ECH_responsabilite-de-la-societe-mere-en-raison-d-actes-et-engagements-pris-par-sa-filiale.htm#odUJxhfZL0KcSxzr.99Salomonv. A. Salomon & CoLtd. (1897 г.) // [Электронный ресурс]:
http://www.lawteacher.net/cases/company-law/salomon-v-salomon.phpTrustorABv. Smallbone (2001)// [Электронныйресурс]:
http://swarb.co.uk/trustor-ab-v-smallbone-and-another-no-2-chd-30-mar-2001/WoolfsonvStrathclydeRegionalCouncil, 1978 г. // [Электронный ресурс]:
http://swarb.co.uk/woolfson-v-strathclyde-regional-council-hl-15-feb-1978/.
