Японская телевизионная индустрия после Второй мировой войны соревновалась дома с помощью дифференциации продуктов или новых моделей, а не цены, но за границей они злобно конкурировали по цене, которая удерживала их на новаторских началах. Из-за вертикальной интеграции и дифференциации продукции (сферы применения), промышленники конкурировали с широким спектром картелизированных и некартелированных товаров. На первый взгляд, Ассоциация сталелитейного завода была одним из самых впечатляющих картелей Германии, но порочные ценовые войны разразились в готовых стальных изделиях, таких как трубы, в то же время они успешно объединили промежуточные продукты. Международные химические картели или внутренние соглашения между AEG или Siemens представляют собой другие примеры такой сложной совместной конкуренции в масштабах экономики. Расширение других продуктов или расширение географической экспансии на нерегулируемые территории могло бы усилить торг в картелях.
Короче говоря, все эти примеры подразумевают, что мощный стимул к инновациям, реинвестированию прибыли или участию в исследованиях и разработках все еще существовал даже в сильно картелизированных режимах. Каким образом и могут ли отдельные фирмы использовать картели и как конкурентные рыночные условия могут изменить твердую стратегию, это эмпирический вопрос. Вероятно, самая важная, но самая неубедительная область картельных исследований — это связь между картелями и инвестициями, технологическими инновациями / диффузией и производительностью. Эдвард Мейсон[20] резко напомнил американцам, что один секретный картель между немцами и американцами принес плексиглас в США, что усилило его способность бороться с Второй мировой войной. Бусыгин определил важность совместного использования патентов и ноу-хау через картели.
Изучив нефтяной картель IGFarben-Standard, Рольф Петри можно обнаружить, что картель фактически «ускорил географическое распространение новых технологий [среди членов картеля], в то время как это замедлило распространение ноу-хау среди внешних участников». Гэри Саксонхаус[20] утверждал, что японская ассоциация хлопкопрядильников ускорила принятие лучших практик в отрасли. Другая группа историков, однако, несколько амбициозно ограничилась тем, что международные картели способствовали передаче технологий и экономическому развитию Японии. Ряд авторов показали, как картели позитивно способствовали технологическим инновациям, стабилизируя нестабильные рынки, позволяя фирмам инвестировать и участвовать в НИОКР. В 1920;х годах производители радио и телефонов создали ассоциации для ограничения избыточных мощностей, поощрения крупномасштабного производства, затрат на исследования пула, установления стандартных цен и разработки взаимозаменяемых стандартов продукции. Несмотря на такой сговор, британская плотность и автоматизация телефонной связи значительно ускорились во время войны. Однако с появлением антимонопольного законодательства и конкурентного ценообразования в 1950;х годах, что затрудняло координацию отрасли, но способствовало слияниям и сжатию прибыли за счет ценовой конкуренции, отрасль потеряла стимул для расширения возможностей, повышения качества продукции и финансирования важных инноваций, которые продвинули телефонию в электронный век. Герчикова И.
Н. также обнаружила, что усиленная ценовая конкуренция и большая концентрация не оказали существенного влияния на инновационный выпуск фирм. Другие продемонстрировали разрушительный эффект декартализации на инновации и долю рынка для послевоенной британской электротехнической промышленности (за исключением кабельной промышленности, где доминирующая фирма могла создавать прайс-листы) относительно довоенного кооперативного режима. Другое исследование, использующее количественные методы, показало, что картели не особенно поощряли или препятствовали патентованию, которое оказалось зависимым от других переменных. Многие считали Японию моделью для управления промышленностью, используя картели, но Марк Тилтон[20] рассматривает это утверждение более скептически.
Независимо от того, картели могут позитивно рационализировать отрасли и повысить производительность, остается открытым вопросом. Парадокс состоит в том, что конкуренция может стимулировать инновации, но эффективно препятствовать ее осуществлению, в то время как картели могут стабилизировать рынки, чтобы позволить фирмам участвовать в инновациях, но могут эффективно препятствовать этому через самоуспокоенность. Независимо от того, используют ли фирмы картельные ренты для инноваций или становятся самодовольными, речь идет о твердой стратегии и предпринимательстве. Картели изменили стратегические стимулы, но вряд ли обеспечили спокойствие. Установление квот или долей рынка связано с таинственными раундами переговоров, что в большей степени эквивалентно ночным покерным играм, чем рациональные расчеты. В некотором роде, «заговорщики» в японском телевизионном картеле использовали камни Igo для голосования по квотам. На практике картели были пестрой коллекцией компромиссов, которые коренным образом изменили характер конкуренции в зависимости от положений индивидуального картельного соглашения. Они, несомненно, вызвали извращенные результаты.
В промышленности по производству солей в США некоторые контракты предоставляли фирмам услуги «обратной аренды», выплачивая им деньги чтобы не добывать свою соль. В контракте немецкого угля 1893 года предусматривалось, что затопление новых стволов приведет к увеличению квоты на производство любой компании. Внезапно начался бум новых шахт, многие из которых не собирались добывать ни один кусок угля. Определение этих дисфункций зависит от особенностей картеля и квалификации его членов. Тем не менее они также обеспечили прорывы. Исследование Уильяма Врея «Мицубиси» и NYK[20]предлагает один из более полных представлений о взаимодействии между правительством, картелями и корпоративной стратегией, который также демонстрирует, как картели сотрудничали и конкурировали друг с другом. NYK вступила в прибыльный индийский судоходный бизнес через альянсы с.
Ассоциацией хлопковых прядильщиков и индийской фирмой Tata & Sons. После выхода на новую конференцию NYK помог пересмотреть разделение труда и установить новые тарифы. Затем NYK удалось «нажать на недовольствос другим картелем, чтобы прорваться в британские порты, прежде чем японское правительство обеспечит свои дополнительные субсидии, что только укрепило его переговорную позицию. Сильные отношения между Мицубиси и NYK, которые привели к скидкам на импорт Mitsui на импорт важнейших механизмов, таких как локомотивная техника, рельсы и прядильное оборудование, затем помогли загрузить суда NYK, снизить затраты Mitsui и стимулировать японскую индустриализацию, Рэй демонстрирует, как стратегия компании формировалась из капризов конкретных картельных соглашений, альянсов с картелями и фирмами, а затем как стратегия NYK изменила последующие картельные соглашения. Картели и альянсы обеспечили большую конкуренцию и стратегический прорыв NYK. Такие стратегические соображения имеют серьезные последствия для понимания организационной структуры и возможностей. Бром-синдикат предлагал «превосходные дистрибьюторские услуги» и торговую марку DowChemical. Действуя как своего рода инкубатор, картель учил Dow, как строить и продавать с репутацией.
Это также повлияло на его систему управления и учета. Пока Доу и Мидленд действовали в купе, у них было меньше стимулов точно знать их издержки. Как только они порвали с пулом, им пришлось изменить систему организации и учета, чтобы отслеживать техническую эффективность, стоимость продукта, качество и стоимость капитала, чтобы эффективно внедрять инновации. Тем не менее, в кооперативном капитализме немецкой стали картельные квоты сделали его более важным для использования потенциала и знания затрат. Картели иногда решали, где некоторые продукты могут быть произведены внутри фирмы, если фабрики в одном месте могут быть закрыты, с какой фирмой можно торговать или где будут расположены новые заводы. Короче говоря, поскольку картели регулировали промышленность, они переработали стимулы, барьеры и санкции для фирм — в принципе не иначе, как государственные политики, определяющие конкурентные практики.
Многонациональные компании, работающие в бедных странах со слабым государственным регулирующим потенциалом или пересекающие мир с немногими глобальными механизмами управления, часто развивают межфирменные институциональные практики саморегулирования. Либеральной политической теории и неоклассической экономике было трудно теоретизировать такие формы сотрудничества. Если кто-то переосмысливает изучение картелей как (саморегулирование), то он отвлекает внимание от успеха картеля или неспособности конкурировать с предприятиями с учетом отраслевых ограничений с течением времени. Вместо картелей, останавливающих конкуренцию, картели переделывают конкуренцию. Эта перспектива начинает объяснять, почему картели не повредили рост больше чем можно было предположить. Внутри этой совместной структуры они по-прежнему конкурировали, особенно за долю квот.
Как утверждал сэр Гарри Макгоуэн из ImperialChemicalIndustry, «цель этих соглашений заключается, в основном, в регулировании, а не в отмене конкуренции"[20]. Насколько мы можем рассматривать картели как совместные предприятия, а не конкурентные созвездия? Учитывая постоянный пересмотр, временные срывы даже в прочных картелях, мы имеем дело с одним картелем или рядом последовательных? Что такое картельный «успех»?. Какими услугами, эффективностью или инновациями могут быть картели и другие подобные формы сотрудничества? Могут ли картели действовать как стимул для инноваций, подобных сетям, даже если потребители потеряют в краткосрочной перспективе? Картели и сети взаимосвязаны.
В действительности и в концепции они усиливают друг друга. Если рассматривать картели как подмножество сетей, на передний план выйдет более богатый набор мотивов, чем просто желание повысить цены. Изучение сетей социальных и профессиональных связей, которые встраивали картели, могло бы улучшить наше понимание критических организационных и «своеобразных» факторов, которые могут помочь картелям. Горизонтальные сети среди сотен малых предприятий, окруженные сетью родственных связей, отношениями вверх и вниз по течению и взаимными интересами, создали институты, которые сделали (буквальную) рыночную работу на рынке морепродуктов Цукидзи. Предприниматели и менеджеры обычно были связаны с подобной профессиональной, географической или культурной средой, что помогло преодолеть игры внутри картелей.
Неофициальные нормы являются важными переменными. В течение двух десятилетий взаимная любовь к охоте и рыболовству расширила сотрудничество в международном нефтяном картеле 1928;1938 годов. Министерство юстиции США пришло к выводу, что поля для гольфа способствовали сговору. Также постоянные переговоры и мониторинг, которые позволяют картелям работать, создали новые социальные сети. Как только человек научится сотрудничать со временем, процесс социализации может усилить дальнейшее сотрудничество / сговор. Чем больше человек движется от рынков к сетям, тем больше подходов к социальной истории окажется неоценимым, и менее эффективные соображения цены сами могут оценить ценность этих отношений.
заключение
&# 160;Картели — удивительно сложная тема. Нет никакой тайны в отношении динамики картелей, но этой динамики недостаточно, чтобы объяснить какой-либо определенный картель. До сих пор вес исследований подчеркивал, почему картели терпят неудачу, а не почему они терпят. Внутренняя организационная динамика картелей нуждается в большем количестве исследований, внедрении их в экономическую, организационную и политическую теорию.
Исследование картеля может предоставить портал в такие вопросы, как характер и скорость концентрации, стратегическое поведение, различные идеи о законном и незаконном поведении рынка (политика и регулирование конкуренции), экономическая мысль, сравнительное право, социальная политика, экономическое развитие, границы между государство и гражданское общество, деловая дипломатия и международные отношения. Картели стоят наклонно в либеральной традиции (а не прямо против нее). Более того, если бы современники по-настоящему полагали, что картели являются полезными инструментами экономической и деловой политики, это само по себе будет способствовать стабилизации картеля, в отличие от криминализации картелей сегодня. Нам нужны более качественные сравнительные исследования относительно отношений картелей с политикой, политической культурой и законом, поскольку «явно картели, прямо или косвенно, служили различным национальным целям». Они обеспечивали форму социальной политики (занятость, закатные отрасли, региональная промышленная политика), управление рисками (попытка управления макроэкономическими колебаниями во время спадов, ограничение волатильности) и политика развития (продвижение экспорта, передача технологий, распространение знаний, защита детской промышленности). Сегодня правительства или хедж-фонды узурпировали многие из этих функций, но исторически — или в более бедных странах с ограниченными государственными возможностями — картели обеспечили одно (предвзятое) средство решения этих вопросов. Мы должны поставить вопрос картеля в более широкие рамки регулирования, а не заговора, что оказало серьезное влияние на стратегию и структуру фирм. Как сети, они могут помочь ученым понять более законные, более мягкие и более позитивные формы сотрудничества. В зависимости от целей картеля они часто предоставляли совместные услуги, а не только повышение ставок; чем больше нецелевых задач, тем более прочными они кажутся.
Рост и падение картелей напоминает нам о том, что текущее международное разделение труда на основе сравнительных преимуществ и конкуренции полностью зависит от мира и сотрудничества между нациями. Это не тривиальное соображение, учитывая историю 20-го века, когда растущий национализм обезображивает мировые рынки, часто заставляя фирмы сотрудничать, чтобы выжить. Учитывая мир интенсивного соперничества, который ограничивал масштабы рынка, картели сформировали разочаровывающую, но, возможно, подходящую стратегию. Международное сотрудничество помогло развеять экономическое сотрудничество между фирмами после 1945 года — медленно, но верно. Наконец, изучение картелей открывает интригующий вопрос, когда конкуренция необходима для эффективности и инноваций? Картельный вопрос подчеркивает компромисс между затратами на стоп-лосс, неустойчивостью при капитализме и выгодами умеренной стабильности и управления рисками, между ценой и качеством, между потребителями и производителями — компромиссы нелегко ответить. С. В. Александровский и Д.
А. Фоменков отметили: «В то время как конкуренция знакома большинству, мало кто глубоко размышляет о сотрудничестве. Почти все рыночные конкуренты — это фирмы-бизнес-организации (социальные группы), которые по большей части являются внутренне кооперативными, неконкурентными. «Картели предоставляют один аспект для размышлений о том, как и когда сотрудничество может быть эффективным и инновационным.
Список использованных источников
.
Александровский, С. В. Стратегические альянсы и бизнес-группы как формы межфирменного взаимодействия в инновационном процессе: механизмы формирования и оценка эффективности / С. В.
Александровский, Д. А. Фоменков; М-во образования и науки Рос. Федерации, Нижегор. гос. пед. ун-т им. К.
Минина (Минин. ун-т). — Нижний Новгород: Издательство НГПУ, 2016. — 150 с. Борьба с картелями.
Правовое и методическое обеспечение: [сборник / Федер. антимонопол. служба]; под общ. ред. А. П. Тенишева.
— Москва: Дело. Вып. 4.
— 2017. — 623 с. Бусыгин, К. Д.
Стратегии развития инновационных промышленных предприятий на основе формирования межфирменной кооперации / Бусыгин К. Д.; Рос.
акад. предпринимательства. — Москва: Наука и образование, 2015. — 178 с. Бусыгин, К.
Д. Устойчивое развитие инновационных промышленных предприятий в условиях межфирменной кооперации / Бусыгин К. Д.; Рос. акад. предпринимательства. — Москва: Наука и образование, 2016.
— 184 с. Герчикова, И. Н. Регулирование предпринимательской деятельности: государственное и межфирменное = Regulationofenterpreneurship: bygonernmentsandcorporations: Учеб. пособие / И. Н. Герчикова.
— Москва: Консалтбанкир, 2015. — 701 с. Гудков, А. Г. Межфирменное взаимодействие высокотехнологичных предприятий / А.
Г. Гудков, Е. Н. Горлачева; под ред. И. Н. Омельченко.
— Москва: Издательство МГТУ, 2014. — 190, [1] с. Драпкин, И. М. Вертикальные межфирменные взаимосвязи в национальной экономике в условиях глобализации / И. М. Драпкин; М-во образования и науки Рос.
Федерации, Урал. федер. ун-т им. Б. Н. Ельцина, Высш.
шк. экономики и менеджмента. — Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2016. — 170, [1] с. Ефимова, Н. В. Современные проблемы регулирования межфирменных отношений: монография / Н. В. Ефимова.
— Москва: Издательство Моск. гос. горного университета, 2014. ;
48, [1] с. Захарова, Е. Н. Межфирменная интеграция и государственно-частное партнерство в региональной системе медицинских услуг [Электронный ресурс] / Е. Н. Захарова, И. П. Ковалева.
— Майкоп: [б. и.], 2015. — 1 эл.
опт. диск (CD-ROM). — Загл. с этикетки диска. Картели и другие антиконкурентныесоглашения: комментарии судебной практики / [Федер. антимонопол. служба,.
РАНХИГС при Президенте РФ, юрид. фак. им. М. М. Сперанского; под общ.
ред. А. Ю. Кинева.
— Москва: Дело. Кн. 2 / [авт.-сост. Ю.
И. Абакумова и др.]. — 2015. — 1115 с. Картели и другие антиконкурентныесоглашения: комментарии судебной практики.
— Москва: Дело. — Кн.
1. — 2015. — 566 с. Кинев, А. Ю. Картели и другие антиконкурентныесоглашения: право и практика / А. Ю.
Кинев; Федер. антимонопол. служба. — Москва; Берлин: Инфотропик Медиа, 2016. — 352, [4] с. Межфирменные связи в системе транснационального бизнеса: Сб. обзоров / Рос. акад. наук.
Ин-т науч. информ. по общест. наукам; [ Сост. и отв. ред. Безруков А.И.]. — Москва: [б. и.], 2015. ;
135 с. Павлова, Н. С. Программа ослабления наказания за участие в картеле: проблемное поле, структурные альтернативы и эффекты / Н. С. Павлова, А. Е.
Шаститко; Рос. акад. нар. хоз-ва и гос. службы при Президенте Рос. Федерации. — Москва: Дело, 2015. — 196, [1] с. Плещенко, В.
И. Институционализация межфирменного взаимодействия в промышленности: научно-практическое издание: [12+] / Вячеслав Игоревич Плещенко. — [ Екатеринбург]: Издательские решения, 2016. — 60, [1] с. Плещинский, А. С. Оптимизация межфирменных взаимодействий и внутрифирменных управленческих решений = Optimizationofinter-companyrelationsandintra-companymanagerialdecisions: монография / А.
С. Плещинский; Рос. акад. наук, Центр. экон.
мат. ин-т. — Москва: Наука, 2014. — 251,[1] с. Попова, Ю. Ф. Межфирменные сети на промышленных рынках России: теория и практика управления / Ю.
Ф. Попова ;Сыктывк. гос. ун-т, Ин-т соц.-экон.
и энергет. проблем Севера УрО РАН. — Санкт-Петербург: Наука, 2016. — 359 с. Развитие форм межфирменной кооперации: сети и взаимоотношения: докл. участников.
Сети мастерства на междунар. науч.
практ. конф. & quot;Новые направления развития маркетинга: взаимодействия и партнер. отношения& quot;, Москва, 15 — 16 нояб. 2017 г. — Москва: Издательский дом ГУ ВШЭ, 2017.
— 293, [1] с. Шерешева, М. Ю. Межфирменные сети / М.
Ю. Шерешева; МГУ им. М. В.
Ломоносова, Экон. фак. — Москва: ТЕИС, 2016. — 320 с. Mizruchi, M. S. T he structure of corporate political action. I.
nterfirm relations and their consequences / M.S. Mizruchi. — C ambridge; London: Harvard university press, 2012. — XI, 299 p.
