Критика современных концепций бюрократии

Отличие заключается и в том, что касается внутренней структуры фирмы и стимулов, с которыми встречаются отдельные лица. Утверждают, что в рамках частного сектора методом, посредством которого фирма обеспечивает такое поведение отдельных людей, ведущее к максимизации прибылей, является выплата работникам стоимости предельного продукта. В отличие от этого в государственном секторе работникам приказывают выполнять определенные задания под прямым контролем, а за их выполнением должно проводиться наблюдение, чтобы обеспечить соответствие требованиям. Такая поляризация дает чересчур упрощенную картину. Цели фирмы становятся гораздо более сложными, как только мы сделаем поправку на неполноту рынков и на различия между держателями акций по убеждениям и целям. При таких условиях нельзя предполагать, что существует единственная цель, такая как максимизация прибыли, которая представляет собой интерес фирмы. Могут иметь место конфликты интересов между управляющими и держателями акций, а управляющие могут пользоваться свободой интерпретировать желания владельцев и преследовать свои собственные интересы. То же самое относится и к системе материального стимулирования в рамках фирмы.

Многие работники в частном секторе получают некоторую оплату в виде фиксированного жалования независимо от стоимости их предельного продукта. Как и в государственной секторе, оценить стоимость предельного продукта отдельного лица зачастую сложно (например, на сборочной линии конвейера). По этой причине частные фирмы, возможно, не могут полагаться на неявные контрольные системы, основанные на наблюдаемом выпуске продукции, но они могут вести прямое постоянное наблюдение над процессом производства. Исходя из этого следует рассматривать частные фирмы и государственные учреждения как обладающие некоторыми общими чертами. И те, и другие несут ответственность перед лицами, в конечном счете принимающими решения (держателями акций и законодателями), но существует некоторая степень неопределенности в плане целей, которая позволяет пользоваться свободой действий тем, кто управляет фирмой или учреждением.

И те, и другие имеют внутреннюю структуру управления и надзора, которая влияет на степень контроля, осуществляемого управляющими. Эти черты сходства означают, что при анализе поведения бюрократии можно проводить параллели с теорией фирмы — особенно по вопросам разделения права собственности и контроля, по экономической теории внутренней организации. В то же время имеются ключевые различия, особенно в «рыночной структуре». В государственном секторе, вероятнее всего, имеет место децентрализация, и, но это отдельный вопрос; но обычно в рамках юрисдикции любого правительства существует только одно ведомство, занимающееся определенным видом деятельности (например, выдающее права на вождение автомобиля). Отсюда вытекает несколько следствий. Во-первых, это означает, что если рассматривать граждан как покупателей, то в этом случае у них обычно не бывает выбора альтернативных поставщиков. Пользуясь терминологией Хиршмана, если им не нравится то, что они видят, они не могут «выйти», они могут только использовать «голос», в то время как на рынке доступны оба варианта, выбора. В этом отношении общественные блага, предоставляемые на уровне местных властей, представляют собой промежуточный случай, где выход, действительно, возможен через миграцию в другие районы.

Во-вторых, у законодательной ветви власти более слабая база для сравнения (чем у держателей акций на фирме, действующей на рынке), для того чтобы судить об эффективности находящейся у власти администрации. На рынке держатели акций одной автомобильной фирмы могут наблюдать за доходностью конкурентов, чтобы составить по крайней мере приблизительное представление о качестве управления данной фирмой. (Между тем, это также может быть применено и в отношении государственного сектора, если там имеются учреждения, частично перекрывающие сферы деятельности друг друга).С этим близко соприкасается вопрос о трудности входа на рынок. Если Х считает, что он способен производить лучший автомобиль и готов рисковать своими средствами, он может начать их производство; возможно он будет иметь успех или потерпит провал, но решение о том, стоит ли испробовать возможность их производства, является личным. Но если он считает, что способен лучше управлять бюро по выдаче лицензий, то ему надо убедить людей, сидящих в бюрократических структурах. Подобным же образом отсутствует свобода действий для сделок по покупке всего акционерного капитала (поглощения одной компанией другой). На рынке человек, который способен заниматься определенной деятельностью более эффективно, может принять фирму у другого и захватить ренту, возрастающую как результат большей эффективности.

С другой стороны, создание новых учреждений является возможным шагом со стороны законодательной власти, а организация учреждений, частично перекрывающих функции друг друга, может представлять собой механизм контроля. Таким образом, работа учреждений социального обеспечения может служить проверкой эффективности отдела социального страхования; другие учреждения также могут выполнять схожие функции. Следовательно, при анализе государственных институтов можно использовать параллель с частным сектором, но ее необходимо скорректировать, приняв во внимание монопольное положение государственного учреждения и ограничения на вход (на рынок данных услуг). Существует точка зрения на государство, которая заключается в том, что государственный сектор рассматривается как «домашнее хозяйство», где разным членам этого домашнего хозяйства поручены разные задания. Тогда выделяются три важнейшие ветви сектора домашнего хозяйства: перераспределительная, распределительная и стабилизирующая. С нормативной точки зрения разделение функций как принцип, конечно, является спорным. Существует много случаев, когда необходимо рассматривать вместе две или более целей. Например, только при введении очень специфических условий, может быть, станет можно рассматривать отдельно оптимальное предложение общественных благ и перераспределение дохода. С позитивистской точки зрения, между тем, взгляд на государство как на децентрализирующее свои функции, схватывает важные черты действительности.

Государственные ведомства на самом деле действуют со значительной степенью автономности и незначительно учитывают свое взаимодействие с другими ветвями государственного управления. Следовательно, нужно рассмотреть мотивы людей, возглавляющих децентрализованные единицы, и контроль, который может осуществляться центральной исполнительной властью. При исследовании мотивов людей, стоящих во главе государственных учреждений, особое влияние оказала аналогия с частным сектором. Как и в современных теориях фирмы, которые предлагают считать, что управленческая функция полезности может включать размер и норму роста выпуска продукции, точно так же в теории Нисканена звучали доводы в пользу того, что бюрократы стремятся увеличить размер своего учреждения: «В число нескольких переменных, которые можно ввести в функцию полезности бюрократа, входят следующие: заработная плата, приработок на службе, общественная репутация, власть, патронаж (покровительство), результаты деятельности учреждения, свобода производить перемены и свобода управления учреждением. Можно утверждать, что все эти переменные (за исключением последних двух) являются положительной монотонной функцией суммарного бюджета учреждения».Это утверждение является спорным. Например, оказывается, что существует значительно больше мобильности между учреждениями, чем у управляющих между частными фирмами, так что интересы этих фирм менее близко связаны.

Тем не менее модель Нисканена предлагает наводящую на размышления отправную точку. Следствия максимизации размера зависят от контрольных механизмов, которые доступны для главного руководителя. Никсанен предполагает, что учреждение пользуется монопольными преимуществами: «хотя номинальная взаимосвязь учреждения и его спонсора является связью двусторонней монополии, относительные стимулы и доступная информация в большинстве случаев дают учреждению преобладающе господствующую монопольную власть». Очевидно, что этот вывод слишком резко сформулирован, поскольку можно заложить ряд контролирующих механизмов (по издержкам), включая прямое постоянное наблюдение, учреждение ведомств, частично перекрывающих функции друг друга, и перевод персонала. Эти свойства можно формализировать несколькими способами Приведем несколько примеров, каким образом преследование независимыми ведомствами своих целей наряду с ограничением контроля может повлиять на поведение правительства. Во-первых, ведомство может стремиться расширить данную правительственную программу путем систематического преувеличения выгод или преуменьшения издержек. Если исполнительная власть в свою очередь пытается контролировать бюджетные заявки, то это прибавляет к стоимости ассигнований еще и расходы на контроль. Во-вторых, если ведомство имеет общий бюджет, используемый как инструмент контроля, но располагает некоторой свободой действий в пределах этого бюджета, тогда схема расходования средств, возможно, с большей вероятностью будет отражать предпочтения ведомства, нежели предпочтения законодателей. В результате, если бы был установлен полный контроль, то чтобы достичь определенного уровня расходов на некое отдельное общественное благо, может быть, необходимо увеличить бюджет таким образом, чтобы он превышал минимально требуемый уровень.

Наконец, если ведомства способны «контролировать ход событий», предлагая только одну программу расходования средств в качестве альтернативы «реверсивному уровню», т. е. прежнему уровню расходов, в случае непринятия плана, тогда варьирование с уровнем реверсии может искажающим образом влиять на расходование средств. В частности, принятие составления сметы с нуля таким образом, что нулевое расходование с большей вероятностью становится уровнем реверсии, чем ранее согласованный уровень, может привести к тому, что способность ведомства преследовать свои собственныецели скорее увеличится, чем уменьшится, как это обычно предполагается. Многие ведомства в государственном секторе являются по форме иерархическими, где каждый работник, находящийся «на переднем крае», несет ответственность перед контролирующим ответственным лицом, которое в свою очередь отчитывается перед вышестоящим и т. д. Такая форма внутренней организации вытекает из необходимости поддерживать прямой контроль над деятельностью служащих, поскольку косвенный контроль через систему материального стимулирования невозможен. Существование вертикальной иерархии вытекает из необходимости надзора, а это поднимает вопросы построения организационных структур и роли стимулирования. Все это иллюстрирует общую проблему косвенного контроля. Глава учреждения, как правило, не может обеспечить, чтобы его подчиненные действовали так, как это им точно предназначено; он может только составлять замысел политики, на которую они реагируют, и его понимание их реакции и формирует замысел. Таким образом, эффективность работников может представлять собой функцию от степени контроля и разницы в заработной плате (предполагается, что поощрение является наградой за эффективность). Подобно этому, предполагается, что сетка заработной платы не зависит от эффективности, но могут вводиться системы материального стимулирования там, где возможна оценка показателей результатов деятельности. Поведение отдельных людей является функцией от системы материального стимулирования, и систему эту нужно составлять, принимая это во внимание.

(Более того, поведение руководителя учреждения при составлении этой схемы само по себе является функцией от тех стимулов, с которыми он сталкивается.)Это наводит на некоторые размышления общего характера о процессе принятия решений в бюрократической структуре. Оказывается, что значительная часть деятельности государственных чиновников направлена на то, чтобы избежать «ошибок». В той степени, в какой они этим руководствуются, чтобы хорошо исполнять свои обязанности, это, очевидно, является желательным; но проблема состоит в том, что, пытаясь избежать заметных ошибок, они не обращают внимания на издержки, которые должно будет понести общество. Таким образом, волоките, которая, кажется, весьма часто характеризует бюрократические структуры, не нужно быть проявлением любви бюрократов к нормальному ведению дел. Она отражает тот факт, что они не несут частных издержек, а волокита гарантирует, что в случае ошибки вину за нее понесет не какое-то конкретное лицо, а она будет разделена среди этой бюрократии. Во-вторых, то, что expost оказывается для законодателей или избирателей «ошибками», часто ассоциируется с принятием большого риска; т. е. обычно трудно, если не невозможно, отличить &# 171;хорошее" решение, которое в конечном итоге приводит к провалу, от плохого решения. Невозможно полностью знать либо всю доступную информацию, либо стоимость, которую следовало бы связать с получением большего объема информации до момента принятия решения.

Таким образом, поскольку именно крупные «провалы» легко обнаруживаются и, вследствие этого, пожинают плоды в виде наказаний, то ищутся методы для гарантий того, чтобы не идти на крупный риск, который влечет за собой высокую вероятность провала, а если идти, то сделать так, чтобы ответственность не лежала ни на одном отдельном человеке, например, путем привлечения для консультаций ряда лиц. Силы, виновные в том, что учреждения не способны к изменениям, ответственны и за то, что те медлят с реакцией на перемены,. которые навязываются им извне. Конечно, рассматривая общество в целом как организацию, мы увидим, что бюрократические структуры могут породить самоподдерживающееся равновесие, т. е., поскольку одни части бюрократии оказываются не в состоянии инициировать нововведения, то другие ее части реже встречаются с необходимостью реагировать на перемены. Отсюда следует уменьшение потребности в способности адаптироваться. Наконец, важным аспектом руководства реализацией законодательства является применение одних и тех же положений к множеству людей с различными характеристиками и являющаяся результатом этого необходимость пользоваться «свободой действий». Из этого вытекает ряд последствий. Одно заключается в том, что это создает простор для коррупции, например, при размещении государственных закупок, распределении товаров, пользующихся повышенным спросом, и при осуществлении регулирующей деятельности. Второе последствие состоит в том, что плохое исполнение обязанностей, вероятнее всего, может быть вскрыто посредством дифференцированного подхода (в случае с коррупцией, конечно, предполагается, что она не обнаружена).

Следовательно, в рамках администрации может существовать внутреннее давление, преследующее сохранение горизонтальной справедливости. Данный подход к бюрократии как к преследующей свои собственные цели и лишь в ограниченной мере контролируемой избирателями или законодателями ведет к иной трактовке распределения общественных благ и формирования налоговой политики. Формирование налоговой политики тогда может рассматриваться как двухступенчатый процесс. Общество (электорат или законодательное собрание) определяет широкие рамки структуры налогов и государственных расходов; затем эта структура реализуется административными органами, определяющими детали этого процесса. Фактически социальная оптимизация предполагает три уровня анализа: выбор правительства, административное решение государственного органа и реакция частного сектора.

Достижение общественного благосостояния, таким образом, ограничено допущением, что соответствующая этой цели программа будет управляться таким образом, что цели может прийти в противоречие с целями исполнителя, подверженного неполному контролю. Поэтому так важно изучать этого исполнителя, то есть бюрократа. Теория бюрократического управления влияет на теорию оптимизации и общественного благосостояния. Этим определяется ее место в экономической науке.

У. Нисканен и сам выполнял функции «бюрократа»: он работал в администрации Р. Рейгана. Последняя при реализации политики «рейганомики» тоже сталкивалась с противодействием законодателей и электората и неоднозначной реакцией частного сектора, но смогла найти баланс между разнонаправленными интересами, следовательно, показала себя эффективной с точки зрения государственного управления. Вывод: с точки зрения У. Нисканена, бюрократия как институт обретает собственные интересы, отличные от интересов законодателей и электората (в терминах теории фирмы обладающих интересами и властью «акционеров», если уподобить государство фирме) и бизнес-сообщества (субъектов экономики — контрагентов государства).Глава 2. Сравнительный анализ и критика современных концепций бюрократии. Использование «бюрократии» в качестве специального социологического термина связано с именем М.

Вебера, который дал ему точное определение, утверждая, что бюрократия — это наилучшая форма управления для рационального или эффективного достижения организационных целей. Веберовский идеальный тип бюрократии включает в себя следующие элементы: (1) высокую степень специализации, четко выраженное разделение труда и распределение задач в качестве официальных обязанностей; (2) иерархическую структуру авторитета при четко очерченных областях распоряжения и ответственности; (3) установление формального набора правил для управления действиями организации; (4) письменную документацию в качестве основы администрирования; (5) обезличенность отношений как между членами организации, так и между организацией и ее клиентами; (6) отбор персонала на основе способностей и специальных знаний; (7) долговременную занятость, продвижение по службе в соответствии с возрастом или заслугами; (8) фиксированное жалованье; (9) разделение частного и официального доходов. Согласно Веберу, эти дискретные элементы объединяются в рамках единого всеохватывающего феномена — рациональности. Сегодняшний научный анализ позиции Вебера показывает, что его идея рациональности бюрократии имеет два несколько различающихся смысла. С одной стороны, рациональность бюрократии означает максимальное увеличение технической эффективности. Бюрократические правила, определяющие наиболее подходящие средства достижения организационных целей, основываются на современных специальных знаниях и направляют поведение членов организации в наиболее эффективное русло.

С другой стороны, бюрократия является системой социального контроля или авторитета, принимаемых членами организации потому, что они считают эти правила рациональными, справедливыми и беспристрастными — «легально-рациональной» системой ценностей. Однако, по мнению Вебера, основное качество бюрократии заключается в ее предсказуемости. Вебер занимался главным образом широкими вопросами исторического и сравнительного исследования, а также анализом политического управления и его воздействия на общество и разрабатывал идеальный тип бюрократии именно для такого макро-анализа. Впоследствии данная модель стала применяться в рамках микро-социологии организаций в сфере бизнеса. Исследования в этой области показали, что многие бюрократические организации работают неэффективно и что их образ действий зачастую не соответствует модели Вебера.

Р.Мертон (Merton, 1957) демонстрирует, что вследствие различных непредвиденных обстоятельств, возникающих благодаря самой ее структуре, бюрократия может терять гибкость. Члены организации могут придерживаться бюрократических правил в виде ритуала и ставить их выше тех целей, для достижения которых они предназначены. Это ведет к потере эффективности, если по тем или иным причинам правила не устанавливают наиболее эффективные средства, например, если изменившиеся обстоятельства сделали правила устаревшими. Подчиненные склонны следовать распоряжениям даже в том случае, если последние являются неправильными. Специализация часто способствует формированию узкого кругозора, препятствующего решению новых проблем. У коллег, работающих вместе в том или ином отделе, развивается чувство лояльности по отношению друг к другу, и они начинают преследовать эти групповые интересы при первой же возможности. М. Крозье (Crozier, 1964), развивая этот подход, показывает, что бюрократия представляет собой порочный круг уменьшающейся эффективности.

Группы коллег стремятся к максимальному увеличению своей свободы действий, будучи на словах преданными установленным правилам, однако по мере возможности искажая их и пренебрегая их смыслом. Они способны утаивать или искажать информацию таким образом, что старшие менеджеры теряют представление о том, что в действительности происходит. Последние понимают, что ситуация выходит из-под их контроля, однако, поскольку им не позволено предпринимать арбитражные или личные действия против тех, кого они подозревают в провале достижения организационных целей, они стремятся к выработке новых правил, регулирующих положение в управляемой ими сфере. Новые правила делают организацию все менее и менее гибкой, по-прежнему не гарантируя достаточного контроля над подчиненными. Бюрократия становится менее эффективной и обеспечивает лишь ограниченный социальный контроль. Анализ Крозье указывает также на то, что некоторые организационные задачи предполагают столкновение с непредвиденными событиями, что говорит о неприемлемости в данном случае стандартизированных правил, при этом иногда для того, чтобы справиться с непредсказуемостью, необходимы особые навыки и профессиональные знания. Крозье приводит в качестве примера функции инженера, ответственного за работу с неполадками оборудования на фабрике.

Для старших менеджеров управление в таких ситуациях неопределенности представляется довольно сложным, поскольку они не имеют тех знаний, которые позволили бы им определить, правильно ли действуют их подчиненные, и соответственно регулировать их поведение. Социальный контроль в таких случаях существенно ослаблен. Существует широко распространенное мнение, заключающееся в том, что бюрократия особенно малоэффективна в тех случаях, когда налицо даже незначительная степень непредсказуемости. Социологи, анализирующие переход от модерна к постмодерну, считают Вебера теоретиком модернизма. Они рассматривают бюрократию как по существу своему модернистскую форму организации, воплощающую господство инструментальной рациональности и способствующую ее утверждению во всех сферах социальной жизни. По мысли Баумана (Bauman, 1989), инструментальная рациональность означает отделение действия от моральных критериев. Бюрократии таким образом способствуют возникновению морального вакуума. Во-первых, крайняя степень внутреннего разделения труда в бюрократических системах превращает людей в «винтиков» механизма, не представляющих, к чему в итоге ведут их действия, или не интересующихся этим.

Во-вторых, бюрократии ставят служебную ответственность выше моральной, вследствие чего нормы морали имеют слабое отношение к бюрократам. Наконец, бюрократов учат обезличенному отношению к людям как к неким объектам, что ведет к дегуманизации. Бауман полагает, что широкое распространение бюрократии в обществах эпохи модерна ведет к исчезновению чувства личной моральной ответственности. Это способствует возникновению условий для преступлений против человечества, таких, как геноцид. Веберовский взгляд на бюрократию как эффективное средство сбора информации и контроля за индивидами получил дальнейшее развитие в работах Фуко и Гидденса, рассматривающих такую форму социального контроля в обществах эпохи модерна, как надзор. Отличительной чертой модерна является наличие у государственных органов, таких, как службы социального обеспечения, налоговые органы, школы, местная администрация и полиция, определенного объема информации об индивидах.

Организации, действующие в сфере бизнеса, такие, как банки и кредитные агентства, также владеют определенной информацией личного характера. Индивиды оказываются, таким образом, в зависимости от бюрократических организаций, собирающих информацию о них и потенциально обладающих способностью осуществлять над ними некоторый контроль. Административная логика модерна, с этой точки зрения, заключается в расширении способностей государства и бизнеса осуществлять наблюдение и обрабатывать информацию, что ведет к усилению надзора и росту возможностей для контроля за индивидами. Высокопоставленный чиновник имеет более возвышенные цели, но они недостижимы из-за невозможности заставить рядового работника следовать им. В общем, средства сами по себе становятся целью.

С такой же трудностью сталкиваются фирмы. Действительно, данный Вебером анализ бюрократии в равной мере относится и к фирмам, и к государственным учреждениям. Поэтому он не соответствует тезису «новых правых» о том, что правительства действуют менее эффективно, чем рынки. Однако многие экономисты, исследующие это явление, выступают именно с такими идеями. В книге «Бюрократия и представительное правительство» (1971) В. А. Нисканен утверждает, что бюрократ стремится максимально увеличить свой бюджет и потому регулярно занимается перепроизводством товаров и услуг своего учреждения. Руководитель учреждения, может быть, и хотел бы проконтролировать издержки, но сталкивается с явлением, которое экономисты называют «проблемой агентств». Единственно надежная информация об издержках фирмы поступает от самой фирмы, если только политики не создают другого учреждения по их проверке. В определенной степени именно так и происходит (например, Административно-бюджетное управление в США; аудиторские конторы, обслуживающие Государственный ревизионный комитет в Великобритании).

Но кто должен проверять издержки второго агентства или определять, не потворствует ли аудиторская контора фирме, которую она проверяет? Следует также еще раз заметить, что эти проблемы общие для государственной бюрократии и бюрократии, действующей в частном секторе. Ревизии не смогли предотвратить целый ряд громких скандалов в истории компаний. В самой Великобритании в начале 1990;х гг. произошло большое число финансовых скандалов, в которых были замешаны органы государственной службы здравоохранения и местные власти, &# 171;no-деловому" употребившие свои полномочия в интересах бизнесменов. Поэтому вполне «элегантная» модель Нисканена хотя и породила многочисленные исследования бюрократии, но все же в значительно меньшей степени оправдывала необходимость проведения в 1980;х гг.

приватизационной программы, чем полагают ее сторонники.

Заключение

.

С точки зрения М. Вебера, бюрократическая организация управления является максимально эффективной среди всех исторических форм организации государственного управления. Но особенной эффективности она достигает в условиях монократии. Организация государственного управления США очень близка к этой модели. В теории бюрократии М. Крозье рассматривается не одна единственная сила в виде представителей бюрократии, но также и другие социальные акторы организации — сами работники, которые оказывают непосредственное влияние на процесс функционирования бюрократии, в значительной степени выступая механизмом ее приспособления к изменениям окружающей среды, на что сама по себе бюрократия не способна. При анализе этого процесса нужно учитывать не только факторы внутренней среды организации, но также и цивилизационные, и культурные основы общества, что на примере Франции наглядно продемонстрировал исследователь. С точки зрения У. Нисканена, бюрократия как институт обретает собственные интересы, отличные от интересов законодателей и электората (в терминах теории фирмы обладающих интересами и властью «акционеров», если уподобить государство фирме) и бизнес-сообщества (субъектов экономики — контрагентов государства).

Каждое господство над большим количеством людей нуждается, как правило (но не всегда), в штабе людей, т. е. в надежной возможности обеспечивать определенные действия повинующихся людей для проведения в жизнь распоряжений и конкретных приказов. Штаб управления может повиноваться господину (или господам) в силу обычая, или чисто аффективно, или в силу материальной заинтересованности, или в силу идеальных мотивов (ценностнорационально). К ним, как правило, добавляется вера в легитимность господства. Каждое господство старается возбудить веру в свою «легитимность» и позаботиться о ней. В зависимости от вида легитимности различается и тип повиновения, тип обеспечивающего его штаба управления, характер осуществления господства, его эффективность. Следовательно, виды господства целесообразно различать по типичной для них претензии на легитимность. Таким образом, можно сказать, что любой вид бюрократического управления является довольно не оптимальным для эффективного управления. Список использованной литературы.

Аткинсон Э. Б., Стиглиц Д. Э. Лекции по экономической теории государственного сектора. — М., 1995.

Бюрократия как институт власти / Макарин А. В., Шишко П. М.- СПб.: Спб.

ГУ, 1996.

Ван дер Вее Г. История мировой экономики. 1945;1990 (пер. с фр.). — М.: Наука, 1994.

Гайденко П. П., Давыдов Ю. Н. Проблема бюрократии у Макса Вебера // Вопросы философии, 1991, № 3Гайденко П. П. Социология Макса Вебера / Вебер М. Избранные произведения. — М.: Прогресс, 1990.

Гейсст Ч. Р. История Уолл-стрит. — М., 2001.

Загладин Н. В. США: общество, власть, политика. — М., 2001.

Заостровцев А. Экономическая теория бюрократии по Нисканену // Экономическая школа. Аналитическое приложение. 2002. Т. 1.

№ 1. с. 148−180Зверев А. Ф. Теория бюрократии: от М. Вебера к Л.

фон Мизесу // Советское государство и право, 1985, № 7, с. 88−94Макаренко В. П. Вера, власть и бюрократия.

Критика социологии М. Вебера. — Роств-н-Д, 1988.

Макаренко В. П. Концепция власти в политической социологии Макса Вебера // Советское государство и право, 1985, № 5, с. 111−116Масловский М. В. Концепция рационального управления в социологии Макса Вебера: Автореф. дис. на соискание ученой степени кандидата соц. наук. — Белгород, 1996.

Масловский М. В. Теория бюрократии М. Вебера и современная политическая социология. — Н. Новгород, 1997.

Мировая экономика и международные отношения, 1987, № 6Нуреев Р. М. Теория общественного выбора: Курс лекций. — М.: ГУВШЭ, 2005.

Политология: Энциклопедический словарь / Общ. ред. и сост.: Ю. И. Аверьянов. — М.: МГУ, 1993.

Попов А. А. Государство «всеобщего благосостояния»? — М., 1985, с. 135Работы М. Вебера по социологии, религии и идеологии: Реф. сб. — М.: ИНИОН, 1985.

Савельев В. А. консервативная модель конца столетия: рейганизм? // Проблемы американистики.

Вып. 8: консерватизм в США: прошлое и настоящее: Сборник / Под ред. Е. В.

Язькова. — М.: МГУ, 1990.

Сумароков В. Н. Государственные финансы в системе макро-экономического регулирования. — М.: Финансы и статистика, 1996.

Шпакова Р. П. Легитимность политической власти: Вебер и современность // Советское государство и право, 1990, № 3, с. 134−142Crozier M. L e Phenomene bureaucratique. R, 1963Niskanen W.

B ureaucracy and Public Economics. 2nd ed. V ermont: Edward Elgar, 1994. p. 243−267Niskanen W. A. J.

r. B ureaucracy and Representative Government. — C hicago, 1971Weber M. S.

taatssociologie.Hrsg. von J. W inckelmann. Berlin, 1966.