Содержание процессов коммуникации в массовом обществе

Газета — это печатный орган, не видящий разницы между падением с велосипеда и крушением цивилизации.

Бернард Шоу

Теперь посмотрим на содержание тех многочисленных процессов и актов коммуникации, которые, как мы выяснили, характерны для человека современного массового общества. Тут нам поможет подход к социальной информации, курсирующей в обществе, описанный известным социологом Ю. А. Левадой.

Так называемая структурная информация осваивается индивидом на ранней стадии социализации с помощью традиционных типов общения (межличностное общение в семье, малой группе, школе) и составляет ядро структуры личности: убеждения, установки, ценностные ориентации. В дальнейшем устойчивую ориентацию человека в обществе создает фундаментальная информация, приобщающая личность к профессии, науке, искусству, — это уже более поздний этап вхождения человека в общество. Такая информация поступает к человеку преимущественно по каналам специальных коммуникаций. Она формирует более актуальные знания и интересы индивида, чем это делает структурная информация. Оперативная информация актуализирует для каждого индивида морально-этические, правовые, идеологические и прочие нормы сегодняшнего общества (буквально — общества сегодняшнего дня), вводит его в контекст всех происходящих в настоящий момент событий в границах разнообразных локальностей. Преимущественный канал распространения такой информации — массовые коммуникации.

Если взглянуть на этот процесс в динамике, доля оперативной информации заметно возрастает (как абсолютно, так и относительно других слоев — структурной и фундаментальной информации) именно в сознании человека массового общества. Но и структурная, и фундаментальная информация «канализируется» в СМК. Как мы говорили, СМК унаследовали от «старых» способов формирования общественного сознания функцию трансляции запретительно-разрешительной матрицы общества, т. е. структурная информация досталась им, так сказать, по наследству. Но и фундаментальная претерпела изменения — она перестала быть прерогативой «узких» специалистов. Она врывается сегодня на страницы газет, в передачи радио и телевидения. Обыденное сознание практически одновременно с профессиональным становится подчас приемником такой информации.

Тем не менее преимущественно мы обращаемся к СМК за информацией о событиях сегодняшнего дня, об актуальных происшествиях, о том, что произошло сегодня по сравнению с вчерашним днем. Вот эта ценность существует для нас как главная: открывая газету, мы не знаем, о чем именно прочитаем, но надеемся, что это будет новая информация. И главное — мы открываем газету прежде всего, чтобы узнать что-то новое о том, что происходит на самом деле, в реальности, хотя это слово достаточно многослойно: это должна быть «не инсценируемая» реальность^[1].

Существенным для характеристики содержания СМК является многотемье этого содержания. Если книга может быть про что-то одно, то газета — про все сразу^[2].

Возвращаясь к соотношению структурной, фундаментальной и этой оперативной информации в содержании СМК, скажем, что последняя имеет надстроечное положение относительно двух базисных для индивида и всечеловеческой культуры слоев структурной и фундаментальной информации. Влияние этой оперативной информации на индивида всегда будет ограничено ее поверхностным положением относительно мощной корневой системы ценностей, установок, убеждений, буквально базисных для отдельной личности и культуры определенного сообщества.

К концу XX в. особенно заметными стали тенденции, связанные с влиянием на информацию СМК самого передающего средства: отбор информации, ее упорядочивание, иерархизация сообщений. Ведь отражение реальности всегда сопряжено с моделированием ее, освещением под определенным углом зрения. Что отбирается? Приведем несколько примеров.

Рассмотрим принципы отбора в дихотомии «плохое — хорошее» . Сама пресса переполнена примерами рассуждений на эту тему.

Одна из публикаций по этому поводу журналиста из «Известий» Д. Воскобойникова содержит такой анализ: «Исчезли хорошие новости. СМИ передают преимущественно негативные известия. Сейчас — это прежде всего финансовый кризис. До него — грузинские проделки. До грузинских проделок — что-то еще. То коррупция усилилась, то инфляция возросла. И все время падают самолеты, сходят с рельсов поезда, то в одном, то в другом городе обнаруживается какой-нибудь маньяк, отчаянно борющийся за право появиться на телеканале НТВ, в полном составе отравляются детсады, речка, которая еще вчера возбуждала поэтов, затопляет рыжей грязью окрестные дома, куролесят уставшие от рутинной службы родине „оборотни в погонах“»^[3].

Сам автор говорит, что это нс сугубо российский феномен: «Американский Центр изучения СМИ, проанализировав новости, передававшиеся на протяжении девяти месяцев телекомпаниями Эй-Би-Си, Эн-Би-Си и Си-Би-Эс, сообщил: 61% материалов носил либо негативный, либо пессимистический характер. Оптимизмом веяло лишь от 15% новостей. В постсоветский период бытия мы, поощряемые — пусть порой неосознанно — большинством СМИ, привыкли ожидать от каждого нового дня именно плохих, а не хороших известий». Автор оговаривается, что он не призывает к возобновлению советских репортажей о вымученных подвигах трудящихся.

Как говорится в расхожей фразе: не то плохо, что много плохих новостей, а то плохо, что мало хороших.

В этом русле находится общественная дискуссия по поводу влияния телевидения на преступность^[4]. Так, Первый канал Германии ARD убрал из своего эфира все сцены насилия. Правительство Баварии недавно приняло поправки к закону о телевидении, в которых в принципе запрещается показ и распространение фильмов с элементами жестокости. Пресса очень внимательно отслеживает все правовые и этические нарушения в эфире. Хотя на общедоступном французском телевидении и не увидишь жутких кровавых сцен, законом их демонстрация не запрещена, но существует некое джентльменское соглашение — избегать этого. В Великобритании в соответствии с Актом о коммуникациях 2003 г. существуют строгие правила в отношении освещения преступлений: материал, который может способствовать совершению преступления или вести к беспорядкам, не должен быть включен в передачу. Би-Би-Си имеет свой собственный подробный строгий кодекс.

Существует мнение, что равновесие репортажей и сообщений СМК об успехах и возможностях в общественном информационном пространстве приведет к лучшему будущему. В частности, журналисты, как и теоретики массмедиа, считают, что СМК готовят почву для наших убеждений, надежд, откликов на изменчивый нескончаемый поток мировых событий. Выбор деталей, картинок, самих слов может определить, насколько хороша или плоха новость, является ли она положительной или угрожающей. Каждая история начинается с вопросов: что случилось, когда, почему и что это значит? Мы живем в мире, созданном из вопросов, которые мы задаем об этом мире. Если мы спрашиваем, что было разрушено, то получаем истории о неудачах, конфликтах и противоречиях. Если мы задаем себе вопрос о том, что сработало, то приходим к противоположному — успехам и возможностям еще больших успехов.

В основе этой идеологии лежит принцип метода позитивного вопроса. Это философия управления переменами и методика реформирования человеческих сообществ от отдельной личности до целой организации, разработанная в начале 1980;х гг. группой ученых университета Case Western Reserve^[5]. Отражение в прессе возможностей, а не ошибок, препятствий, позволяет генерировать положительные действия. Если события вокруг нас освещаются исключительно как полные конфликтов и угроз, сообщество реагирует на это, его члены возводят вокруг себя стены самозащиты, эгоизма. И наоборот, выстраивание событий по принципу преобладания позитивного или хотя бы равновесия противоположностей инициирует героизм, сотрудничество, самопожертвование и т. д.

В основе традиционного менеджмента лежит «проблемное» мышление, где движущим вопросом является выявление и разрешение проблем организации «Что нас не устраивает и как с этим бороться?». Концепция, о которой мы сейчас говорим, предлагает альтернативу, выдвигая на первый план вопрос «Что нас устраивает, и как это усилить?». Исследования в области человеческих систем показывают, что организации развиваются в направлении наших вопросов о них. Если в процессе управления ставить проблему о качествах и возможностях, о позитивных сущностях в реальном движении событий, это потенциально более конструктивно, чем наоборот^[6].

Другой срез анализа — в противопоставлении по оси «известный — неизвестный» .

Красноречивый пример по моделированию социальной реальности в текстах СМК привел в своем докладе на научной конференции по проблемам массовых коммуникаций в 1998 г. известный теоретик журналистики Я. Н. Засурский. Когда погибла принцесса Диана, то об этом событии очень много говорилось в прессе; приблизительно в это же время скончалась монахиня — мать Тереза, известность которой была велика, тем не менее о ее смерти было гораздо меньше сообщений, чем о кончине Дианы. СМК по-своему проранжировали эти две жизни и две смерти.

В содержании СМК работает оппозиция " уникальность — традиционность" : стремясь любыми способами возбудить интерес аудитории, СМК видят в очевидном невероятное, придавая часто повторяемым в действительности событиям момент уникальности. В то же время уникальность, попадая в определенную рубрику, снабженная штампованным заголовком, может легко получить вид часто повторяемого, традиционного события. И это лишь некоторые способы для информационных канатов моделировать отображаемый мир.

Специалисты в области социологии СМК в середине 1980;х, обсуждая проблемы гегемонии и доминирования в информационном пространстве, вернулись к понятию идеологии^[7]. Так, Крото и Хойнс выделяют три главные области массовой коммуникации, где, на их взгляд, идеология проявляется наиболее заметно. Это программы новостей, кинопродукция и популярная музыка, которая сегодня неразрывно связана с телеиндустрией (MTV).

Говоря о программе новостей, они подчеркивают, что в США, например, большинство СМИ декларируют свою идеологическую нейтральность. Журналисты свою позицию центра рассматривают как неидеологическую. Поскольку в современной политической культуре США идеология трактуется как нечто, чего надо избегать в пользу общественного консенсуса, то обозначенная позиция большинства журналистов выглядит легитимной, полезной и единственно возможной для демократии в глазах многочисленных зрителей и читателей. Однако «…понимание интерпретации ежедневных новостей как простого отражения общественного консенсуса носит идеологический характер, так как программы новостей играют активную роль в формировании самого консенсуса» .

Авторы показывают, как журналисты и ведущие программы новостей не столько обозначают нейтрально-центристскую позицию, сколько формулируют представления о том, что это значит в данный момент и в данном обществе. Нейтральный центризм вполне идеологичен и представляет собой культурное пространство, где производятся, воспроизводятся и циркулируют схемы интерпретации событий в духе доминирующих представлений о здравом смысле.

Еще одним важным моментом является повышенное внимание программ новостей к власть имущим, институтам и интересам истеблишмента; блоки новостей воспроизводят сложившийся социальный порядок и ценности, на которых он базируется. Определенный фокус в изложении и интерпретации событий задает умеренный взгляд на общество. Концентрируясь на власть имущих и иных представителях верхов, медиа конструируют образ общества, лишенного видимого социального разнообразия. В результате этого политика предстает в виде внутреннего дела властвующей элиты.

Подбор кадров обозревателей-аналитиков связан с тем же самым: чаще всего это те, кто имеет доступ к узкому кругу политиков и кто таким образом получает статус экспертов. Поэтому в прессе и на телеканалах дискуссии ведутся фактически между представителями одних и тех же кругов, разделяющих одни и те же ценности традиционной политики и верных традициям исключения из нее чужих, не принадлежащих к сконструированному консенсусу. Крото и Хойнс показывают, как в 1999 г. дебаты в массмедиа относительно применения вооруженных сил США в Югославии развернулись преимущественно вокруг вопроса о том, использовать ли наземные силы или ограничиться воздушными операциями. Практически не обсуждался вопрос о самой целесообразности военных действий в той ситуации. Публика крайне редко имеет возможность узнать из выпусков новостей об альтернативных мнениях и оценках событий, выходящих за пределы общепринятого спектра.

Не меньшее значение имеют и экономические новости: большинство их касается в той или иной форме подробностей из жизни бизнес-сообщества. В то время как члены общества участвуют в экономической жизни в различных ролях, новости концентрируются прежде всего на действиях и интересах инвесторов и предпринимателей. Практически каждая американская газета имеет раздел, посвященный бизнесу, но редко имеет раздел, посвященный потребителям или проблемам труда. В результате экономические новости — это в основном бизнес-новости, ориентированные на интересы корпораций и инвесторов. Экономическое благополучие страны отождествляется с судьбами слоя инвесторов и демонстрирует идеологическую окраску. Это пример того, насколько сама практика массмедиа воспроизводит дискурсы, ориентированные на интересы верхов общества^[8].

Еще один способ, по распространенности не уступающий отмеченным, перевод события, так сказать, в другой семантический ряд, например, то, что делала с актуальными политиками телепередача «Куклы», или то, как озаглавливает газета «Московский комсомолец» заметку событийного плана о действующем тогда президенте — «Кто в доме хозяин» или, кажется, более безобидное, когда концерт классической музыки прерывается рекламой.

Мы уже не говорим о такой явной возможности моделирования экранного (или газетного, радио-) мира, как изменение частотности каких-либо явлений в реальности и в деятельности СМК.

В целом средство коммуникации происходящее в реальности опосредует дважды: рассказчиком-очевидцем и самим средством, которое его «упаковало» — отобрало, упорядочило, иерархизировало, поместило под определенную рубрику, т. е., по сути, навесило на него этикетку и т. д. Логика канала заметно корректирует социальную реальность. Пророческое заключение о массовых коммуникативных процессах, которое сделал еще в 1963 г. канадский культуролог М. Маклюэн, оказалось более чем справедливым, а сказал он фразу «Средство это и есть сообщение» (The Medium is the Message). Более того, среди специалистов получает все большую распространенность идея дать сегодняшним СМК другое название. По их мнению, это уже не массовые коммуникации, a Mediated Communication — сочетание, которое очень трудно перевести. Тут нужно сказать что-то в духе уже сказанного Маклюэном: коммуникация, суть которой составляют сами возможности средства передачи информации^[9].

В принципе мы уже имеем воздействие средства, когда телекамера на фоне звучания классики долго показывает нам руки арфистки, перебирающей струны, или мимику лица дирижера. А концерт, в принципе, рассчитан на другую мизансцену: взгляд на оркестр с одной точки и только общий план, если позволительно тут употребить кинематографический и телевизионный термин.

Возьмем сферу оперативной информации. Российское телевидение, создавшее банки данных, активно включает в свои новостные передачи архивные записи. В небольших по объемам информационных сообщениях соединяются видеокартинка прошлого и актуальный аудиокомментарий ведущего. Иногда это воспринимается как два параллельных мира, контрастирующие или даже противоречащие друг другу. Это тоже способ влиять на ассоциативный ряд аудитории, причем очень агрессивный способ.

Но и аудитория имеет мощное средство моделировать экранный мир. С появлением множества телеканалов у нее появились огромные возможности монтировать этот мир «по своему образу и подобию» — отбирать для просмотра одни и игнорировать другие. Интересна мысль исследователя телевидения А. Я. Юровского, который однажды сказан: «У телезрителя один телеканал, тот, который он сам сверстал». С этим телеканалом телезрителя не может конкурировать ни один другой.

Но дальше — больше. Появилась возможность дистанционно управлять телеканалами. В руках у телезрителя появился дистанционный переключатель каналов (бегунок, или ленивчик). Какой причудливый мир монтирует для себя мировой телезритель! Социологические службы тут же зафиксировали, что реально увеличивается число людей, «бегающих» с канала на канал (родился даже новый термин, в словаре массовых коммуникаций за 1992 г. его еще нет: " запперы" от " zapper" ; есть еще возможность придумать хороший перевод, «бегунок» здесь кажется слишком примитивным), па 1987 г. таких в аудитории 50%, причем 18% из них каждые б мин и 30 с переключаются с канала на канал до 3 раз. Социологи даже утверждают, что появился новый вид досуга — переключение с канала на канал.

Прибавим сюда возможности соединения персонального компьютера и телевизора, записывающей и воспроизводящей аппаратуры, видеоигр, телекоммуникаций, возможности создания нового текста с помощью всех этих средств, что сегодня называется «мультимедиа». Новое слово означает соединение ранее существовавших раздельно информатики, телекоммуникаций и телевидения. Эти качества отличают ее от традиционных массовых коммуникаций. В руках пользователя эта система максимально трансформирует информацию СМК, дает возможность создавать гипертекст (вариации текста, звука, графического и движущегося изображения) и увеличивает возможность общаться с СМК (или с лицами, доступ к которым обеспечивает Интернет) в режиме интерактивного диалога. Основным признаком мультимедиа является интеграция изображений, текста, устной речи, звука и данных в цифровом представлении в едином устройстве. Предпосылками для этого являются приведение информации к цифровой форме, компрессия данных, т. е. сжатие при передаче больших массивов данных техническими методами.

В то же время и телевидение становится интерактивным (диалоговым) и многофункциональным. Новые возможности телевидения вовлекают зрителя в качестве партнера по коммуникации. ТВ превращается в индивидуальное средство информации и развлечения. Диапазон применения охватывает области от платного ТВ по специальным каналам, передачи записей программ по заказу (video on demand) до трансакций в сфере услуг. Сеть распределения и распространения новых информационных товаров и услуг, открытый обмен информацией называется информационной магистралью (information high-way). Информационная магистраль означает техническую инфраструктуру для способных к объединению сетей с каналами обратной связи с целью передачи мультимедийных услуг. Но до сих пор недооценены социальные и общественные аспекты такого использования. Вот некоторые примеры применения мультимедиа: работа на расстоянии; индивидуальное ТВ — СМИ по заказу; трансакции по ТВ или через компьютер; создание виртуальной реальности^[10]. Можно также упомянуть медицину на расстоянии; обучение на расстоянии; обслуживание в диалоговом режиме: информация по заказу.

Мы видим, что количество функций СМК увеличивается. Мультимедийное состояние СМК делает их востребованными не только для того, чтобы «узнавать про жизнь», но и использовать для этой жизни.

Так что же, человечество обречено на эти новые кандалы — систему общения в режиме «не выходя из дома»? Надежда на то, что этого не случится, кроется в простом факте: человек остается общественным животным. И он объективно нуждается в притирке к общественным эмоциям, ценностям и действиям^[11].

Не случайно по всем социологическим данным самыми рейтинговыми у всех стран и народов остаются кинофильмы и информационные программы. По данным международной социологической службы Roper Starch в ходе исследования телеаудитории 37 стран первые пять передач в рейтинге предпочтений следующие: полнометражные фильмы (названы 60%), национальные новостные программы (57%), комедийные шоу (53%), информативные программы — история, природа и т. п. (48%), спортивные события (42%)^[12].

Из последних данных по России (источник Левадацентр), когда в 2007 г. респондентам было предложено по пятибалльной шкале оценить свою степень интереса к тем или иным сферам жизни, то согласно опросу больше всего наши сограждане интересуются новостями дня (оценка 3,52 — средняя оценка по пятибалльной шкале), кинофильмами (3,49), природой (3,26) и криминальной хроникой (3,06). В наименьшей степени россияне интересуются поэзией (2,46), проблемами секса и взаимоотношения полов (2,46), модой (2,43), театром (2,36), классической музыкой (2.29)^[13].

Интерес к кинематографу понятен, и он анализировался множеством культурологов. В противовес мозаичности мира, который создают человеку СМК, в кино потребитель обращается к жанру, который, как и все искусство, «дает иллюзию упрощенного мира, сокращенного решения загадки жизни. Никто из страдающих от жизни не может обойтись без этой иллюзии, как никто не может обойтись без сна. Чем труднее познать законы жизни, тем пламеннее стремимся мы к иллюзии такого упрощения хотя бы на миг»^[14].

Кинематограф в особенности держит изображаемое в узде причинно-следственных связей, а преобладающий на сегодня сценарий — это счастливый конец. Прибавим сюда размышления культуролога Й. Хейзинги, который писал о кино так: «Синематограф гораздо больше письменной литературы обращается к старым и популярным нормам нравственного принципа в искусстве… Кино исповедует солидную и популярную мораль, не колеблемую философскими либо какими-то иными сомнениями. Вероятно, кто-нибудь возразит: оно делает это из меркантильного интереса. Но этот меркантильный интерес определяется спросом публики, и гораздо больше, нежели строгостью отборочных комиссий. Можно, стало быть, прийти к заключению, что этический кодекс киноискусства по-прежнему отвечает требованиям массового нравственного сознания»^[15].

Что касается интереса людей к информационным программам, мы уже рассматривали этот вопрос, сейчас же подчеркнем, что это реальный канал, подключающий человека к социуму в самых широких границах — в национальных, общемировых. Всего лишь лет двадцать назад президент американского Центра мировых проблем Д. Фишер в беседе с российским журналистом М. Таратутой, объясняя феномен успеха общенациональных телевизионных сетей в Америке, менталитет населения которой всегда характеризовался сильной привязанностью к ареалам в масштабах штата, объяснял это очень просто — они сделали Америку единой страной, а не разделенной на регионы^[16]. Может быть, это сильно сказано, но им виднее.

К. Эрнст, выступая на форуме международного телевизионного рынка MIPCOM в 2011 г., сказал^[17]: «Телевидение, спасаясь от агрессии Интернета, пытается отсепарировать интересы аудитории, создавая десятки и сотни каналов узкой специализации — про рыбалку, охоту, кулинарию и все что угодно. Но эти многочисленные новые каналы не в состоянии сделать то, что могут и обязаны сделать большие. Они должны объяснить новое время вашей жизни. В конце концов, ваша жизнь важнее, чем ваша рыбалка. Телевидение должно выполнять свою главную функцию. Объединять людей. Сохранять их единое пространство» .

Мы рассмотрели место массовой коммуникации в структуре социальной коммуникации, включающей в себя также межличностную и специальную коммуникации. Эти подсистемы функционируют в обществе как сообщающиеся сосуды: ценности и особенности одной оказываются востребованы другой. На фоне других видов коммуникации вырисовываются сущностные характеристики массовой коммуникации, которые подвержены изменениям в соответствии с теми политическими, экономическими, технологическими трансформациями, которые переживает социум.

• [1] Мы помним фильм «Хвост вертит собакой», где изобретательные политтехнологи инсценируют эту самую реальность. Мы же говорим об идеальной ситуации.
• [2] Моя семилетняя внучка, делая рукописную газету, назвала ее «Все про все» .
• [3] Воскобойников Д. Новости обреченных // Известия. 2008. 22 сент.
• [4] См.: Орудия для борьбы с телевизором // Новая газета. 2007. 09.11- 15.11.
• [5] Метод позитивного опроса разработал Д. Куперрайдер.
• [6] В этом же русле может быть интерпретировано исследование в начале 1960;х гг. иод руководством Д. Макклелланда из Гарвардского университета. Авторы анализировали истории и притчи из древних и современных культур, а также детские рассказы и сказки. Они искали связь между историями, рассказанными обществом, и культурами, впоследствии созданными теми, кто слушал эти истории. Их гипотеза состояла в том, что мысли определенного типа (например, стремление, замысел) ведут к определенным действиям (например, к достижению, осуществлению) (см.: McClelland D. The Achieving Society. 1961).
• [7] См.: Croteau D., Hoynes W. Media and Ideology // Croteau D. (ed.) Media/Society: Industries, Images, and Audience. Pine Press, 2000 (Реферативное изложение А. Тузикова // Контексты современности — П. Хрестоматия. Казань: Издательство Казанского университета. 2001. С. 99).
• [8] См.: Croteau D" Hoynes W. Op. cit.
• [9] См.: Anderson./., Meyer T. Mediated Communication: A Social Action Perspective. Newbury Park, CA: SAGE, 1988.
• [10] В конце 2006 г. Google и NASA заключили соглашение о сотрудничестве: любой желающий может стать космическим туристом и совершить полеты на Луну и Марс, причем бесплатно и не выходя из собственного дома. На сайтах проекта пользователь в режиме реального времени сможет совершить путешествие, но лунным кратерам и каньонам Марса (см.: Вудилкова С. Виртуальная космонавтика. Google и NASA предложат всем космические путешествия через Интернет // РБК daily. 2006. 22 дек.; см. также: НАСА нанимает геймеров // Время новостей. 2009. 19 нояб. С. 12).
• [11] Режиссер Люк Бессон в фильме «Пятый элемент», воспроизводя жизнь насквозь компьютеризированного общества, реализует узловую часть своего фильма в мизансцене, которая скорее напоминает салонную ситуацию XIX в. Аудитория в филармоническом зале совместно (со-вместе, в одном месте) слушает певицу, которая олицетворяет собой чистый певческий механизм, но при этом абсолютно гуманоидна. Наверное, режиссер мог бы показать досуг людей будущего в не столь тривиальных картинках. А может, мы с ним мыслим одними категориями?
• [12] См.: Jung Н. Profiling the Global Television Market // Roper Starch. 1995.
• [13] См.: Личный интерес // Огонек. 2007. 22−28 окт. С. 6.
• [14] Ницше Ф. Поли. собр. соч. Т. 2. С. 366.
• [15] Хейзинга Й. Homo ludens. Опыт определения игрового элемента культуры. М.: Прогресс, 1992. С. 310. Об этом же писал Петр Вайль: «Элементарная история, рассказанная внятно от начала до конца — фирменный знак Голливуда… Деньги платят за безыскусные истории, заставляющие плакать и смеяться». Чарли Чаплин говорил о своих комедиях: «Они элементарны, как сама жизнь» (Генис А. Последний византиец: Памяти Милорада Павича // Новая газета. 2009. 2 дек.).
• [16] Телепередача «Америка с М. Таратутой» // РТР, 10.01.93 О чем-то подобном рассуждал Стендаль в XIX в.: «Железнодорожные пути, пароходы, а особенно свобода печати, придающая интерес газетам, способствуют тому, что через несколько лет во Франции исчезнут лангедокцы, провансальцы и гасконцы. Останутся лишь национальные различия» (Стендаль. Записки туриста // Собр. соч. В 12 т. М.: Правда, 1978. Т. 11. С. 112).
• [17] Эрнст К. «Когда говорят, что Интернет убьет телевидение, это глупость» // Коммерсантъ. 2011. 13 окт.