Стояние на Угре и разгром Улуг-Улуса

В 1462 г., когда скончался великий князь Василий II, Русское государство враждовало со всеми татарскими ханствами. Поэтому его сын Иван III вступил на отцовский престол как полностью суверенный государь, без ярлыка, полученного из рук очередного татарского «царя». Естественно, не выплачивалось никакой дани ее властителям. Но в 1468 г. по приказу хана Ахмеда (Ахмата) татары «отъ Болшие Орды» напали на рязанские земли и Беснуту — московскую волость на правобережье Оки. Именно тогда Иван III ненадолго возобновил выплату дани «царю». Необходимо было обезопасить южное порубежье, так как великий князь на востоке вел в то время войну с Казанским ханством, захватившим Вятский край. Непростыми были его отношения и с Литвой, и с Новгородом, непокорство которого он готовился смирить.

Отношения с Казанью были нормализованы в 1469 г., когда хан Ибрагим (в русских летописях — Абреим) замирился с Москвой и выдал русский «полон за 40 лет». В 1471 г. Иван III предотвратил заключение союза Литвы и Новгорода, укрепив свое влияние в северных русских землях. Вскоре после этого, по-видимому, в начале 1472 г., он прекратил выплату дани Орде. Неизбежной стала новая война с татарами.

В поход на Русь хан Ахмед выступил летом 1472 г. Шел он «со всеми князьями и силами ордынскими». Дойдя до верховьев Дона, Ахмед двинул свои войска не прямой дорогой к Москве через рязанские земли, а ушел западнее, чтобы ударить по русским городам со стороны литовского рубежа. Путь его лежал к расположенному на правом берегу Оки небольшому городу Алексину. Очевидно, идя через литовскую территорию, Ахмед рассчитывал на помощь со стороны Казимира IV, однако того отвлекли дела в Богемии, где сын Казимира Владислава Ягеллона начал военные действия против законного правителя Матвея I Корвина (Матьяша Хуньяди), пытаясь занять королевский трон. Война затянулась на 10 лет и привела к разделу Богемии.

Первые сведения о начавшемся ордынском походе в Москве получили еще в конце июня. Тогда-то и были направлены к «Берегу» — окскому рубежу — воеводы «со многими силами». Татар ждали между Коломной и Серпуховым и только через месяц, 30 июля 1472 г., узнали, что «царь со всею Ордою идет к Олексину». Штурм города уже шел, надо было принимать неотложные меры. К атакованному рубежу срочно выслали лучшие войска и лучших воевод — от Коломны и Серпухова к Алексину устремились полки Федора Хромого, Данилы Холмского и Ивана Стриги Оболенского. В Коломну же, а затем в Ростиславль, еще ближе к театру военных действий, выступил сам великий князь.

Алексинцам удалось отбить первые приступы врага и продержаться три дня, но 31 июля ордынцы, отчаявшись в своем намерении овладеть и разграбить Алексин, подожгли его, сделав примет^[1]. Все оставшиеся в крепости защитники погибли.

Уничтожив Алексин, татары попытались продвинуться дальше и атаковали русские войска, прикрывавшие переправы. Их обороняли отряд Семена Васильевича Беклемишева и вскоре подоспевший к нему на выручку небольшой полк Петра Федоровича Челяднина. Поначалу воеводам и их воинам удавалось сдерживать атаки татар, но долго биться с врагом они не смогли бы — у русских лучников стали заканчиваться стрелы. К счастью, к месту разворачивающегося сражения подходили новые русские рати. Сначала со стороны верховьев Оки, видимо, от Калуги прибыл полк князя Василия Михайловича Верейского, затем со своим двором от Серпухова пришел дмитровский князь Юрий Васильевич Младший, брат Ивана III. Прорвавшиеся было за укрепления «Берега» татары были уничтожены, после чего возобновилась шедшая до того перестрелка через реку.

Численность русских войск у переправ все усиливалась. В ночь на 1 августа 1472 г. Ахмед, прекратив сражение, отступил от Оки «в поле къ своей Орде». Все русские летописцы отметили, что обратно татары двигались очень быстро, опасаясь возможной погони со стороны свежих, еще не вступивших в бой русских сил. Действительно, узнав об отступлении врага, Иван III направил вдогонку за ним часть своих отрядов в надежде отбить у отставших ордынцев русских пленных. Только убедившись в том, что татары действительно ушли, великий князь принял решение распустить свои войска.

Отступив, Ахмед начал переговоры, стараясь дипломатическим шантажом исправить испорченное неудачным походом дело. Прежде всего хана тревожило прекращение выплаты дани, что означало отказ Ивана III от признания любой формы зависимости Руси от Орды. Однако все усилия татарских послов были тщетными. От взятого силой права отринуть власть хана московский государь отказываться не собирался, тем более что именно в это время союз с ним заключил другой татарский правитель — крымский хан Менгли-Гирей, давно уже враждовавший с Ахмедом. Это оттягивало возможность новой войны, чем великий князь и воспользовался.

Ситуация действительно настолько заметно изменилась в пользу Москвы, что историк А. А. Горский предложил считать датой избавления от ордынского ига именно 1472 г. Соблазнительное предложение, на восемь лет сокращающее признанное до того наукой время иноплеменного владычества над Русью. Но фактически обретенный по результатам войны 1472 г. суверенитет должен был устоять в решающем столкновении с Большой Ордой. О том, что оно должно произойти, никто не сомневался начиная с 1476 г., когда Иван III отказался прибыть по вызову Ахмеда в Орду.

С середины 1470-х гг. Ахмед стал готовить новое наступление на Русь. Войну задержала кампания против Менгли-Гирея. По-видимому, в Большой Орде планировали обеспечить себе прочный тыл, уничтожив ханаконкурента. Однако поначалу успешное вторжение в Крым закончилось неудачей. Воспользовавшись этой паузой, Иван III смог присоединить Новгород, теснее привязать к себе Псков, Тверь, Рязань. Тем не менее, к 1480 г. международная обстановка стала меняться не в пользу Москвы. Против заметно усилившего свою власть и престиж великого князя ополчились все его недруги. Король Казимир IV (разрешивший, наконец, чешскую проблему) снова готовился к противостоянию с Русским государством. В 1479 г. был возобновлен союз польско-литовского короля с ханом Ахмедом. В январе 1480 г. на преданный великому князю Псков напали войска Ливонской конфедерации. Противостоять немецкой агрессии псковичи могли, опираясь лишь на собственные силы: внимание Москвы оказалось приковано к совсем другим рубежам — южным: гроза на степных «украинах» собиралась уже давно.

Хан Ахмед смог вернуть под свою власть Астрахань и, понадеявшись на обещанную ему литовскую помощь, решился ударить по Московскому государству. Его передовые отряды стали выдвигаться к русским границам еще в апреле 1480 г. В начале июня татарские авангарды достигли правого берега Оки, атаковав волость Беспуту (на правом берегу Оки между Серпуховым и Каширой) и стоявшие на «Берегу» русские заставы. Не позднее 8 июня Иван III получил тревожные сведения о начавшихся военных действиях на юге. Для отражения неприятеля он направил с полками в Серпухов сына и наследника Ивана Ивановича Молодого, а сам 23 июня встал во главе войск, занявших переправы через Оку в районе Коломны. Со всех сторон к нему шли подкрепления. Была отозвана рать, оборонявшая псковские рубежи, хотя немецкие нападения там и не прекращались. Па юге решалась судьба страны, и другие проблемы отступили на второй план.

К Оке выступили и тверская «сила» — войско, которое вели Михаил Дмитриевич Холмский (родной браг служившего Москве Данилы Холмского) и Иосиф Андреевич Дорогобужский. Всего же на «Берегу» было собрано около 50 тыс. служилых людей, нс считая посохи. Туда же доставили артиллерию, использование которой для прикрытия бродов и переправ могло оказаться достаточно эффективным.

В начале осени к русскому порубежью выступил с главными силами сам хан. При нем были «вся Орда, и братанич его царь Касым (астраханский правитель), да шесть сынов царевых». Они вели 60−70 тыс. конных воинов. Получив от своих передовых отрядов подробную информацию об организации русской обороны, Ахмед, как и в 1472 г., решил обойти окские позиции с литовской стороны. Этот маршрут был согласован с королем Казимиром, так как татар вели местные, литовские проводники.

Вступив на земли Великого княжества Литовского, ордынцы шли к русской границе мимо Мценска, Одоева, Любутска к Воротынску, находившемуся у самого рубежа, на правом берегу Оки. У этого города предположительно и должны были соединиться войска Ахмеда (Ахмата) и его союзника — короля Казимира. Но крымское войско мурзы Эминека (Аминяка), «служа великому князю», обрушилось на Подолию. Разорению подверглись окрестности Брацлава и Винницы. Вторжение крымских татар нарушило все планы короля. Ему пришлось заниматься обороной своих границ, а не зариться на чужие. К тому же у Казимира возникли сомнения в том, что в случае войны его поддержат князья-русины. Многие из его подданных с восточных земель сочувствовали Москве и готовились выступить против своего короля, наведшего ордынцев на их владения.

Так и не дождавшись прибытия обещанной ему литовской помощи, Ахмед двинулся к находившейся неподалеку от Воротынска реке Угре, одному из левых притоков Оки. За Угрой находились уже калужские места — земли Великого князя Московского.

Узнав о направлении движения вражеских войск, Иван III, ждавший до того татар на Оке, начал срочную передислокацию своих главных сил на Угру. Двигаться приходилось лесными дорогами, минуя засечные участки. Но все равно русские опередили врага, конное войско которого, казалось бы, имело преимущество в скорости и маневре. Сложной операцией руководили сын государя Иван Иванович и бывшие при нем опытные воеводы — Данила Холмский, Иван Стрига Оболенский, Семен Хрипун Ряполовский. Сам великий князь выехал к городу Кременец (сейчас село Кременское Медынского района). Там с ним остался небольшой резерв, а остальные войска сосредоточились на Угре, успев подготовиться к обороне «на 60 верстах». Все переправы были пристреляны из установленных на позициях артиллерийских орудий.

8 октября главные силы ордынцев вышли к Угре на достаточно широком пространстве от устья этой реки до впадения в нее в 12 верстах выше по течению небольшой реки Веприки. Направление движения было выбрано не случайно. Здесь находилось два удобных «перевоза» (брода). Татарская конница с ходу попыталась преодолеть неширокий водный рубеж, но безуспешно. Началась знаменитая битва на бродах. Она продолжалась четыре дня, с 8 по 11 октября 1480 г. Зацепиться за левый берег, сбить и уничтожить оборонявших его русских ратников воинам Ахмеда не удалось, поэтому к вечеру 11 октября на этом рубеже атаки татар прекратились. Они отступили на две версты от Угры и встали в Лузе, «ждучи к себе короля литовского». В ожидании союзника он «распусти вой по всей земли Литовской». Татарами были разорены Мценск, Одоев, Перемышль, Старый и Новый Воротынск, Старый и Новый Залидов, Мещевск, Серенек, Козельск. Через несколько дней они попытались прорваться на левый берег реки под Опаковым городищем, но и там нападение ордынцев было отбито московскими войсками. Началось вошедшее в историю месячное Стояние на Угре (11 октября — 11 ноября 1480 г.).

Едва стихли залпы русских пушек и развеялся пороховой дым над Угрой, как на правый берег в походную ставку Ахмеда отправился великокняжеский посланник боярин Иван Федорович Ус Товарков-Пушкин. Хан отказался принять от него присланные Иваном III дары, требуя, чтобы Иван III сам явился к нему с повинной — «не того деля яз семо пришол, пришол яз Ивана деля, а за его неправду, что ко мне не идет, а мне челом не бьет, а выхода мне нс даст девятой год. Приидет ко мне Иван сам, почнутся ми о нем мои рядцы [советники] и князи псчаловати, ино как будет пригоже, так сто пожалую». Историки уже давно обратили внимание на сказанные Ахмедом слова, обвиняющие русского князя в невыплате «выхода» (дани) «девятой год», высчитав год прекращения выплаты дани — 1472-й.

Неожиданно, казалось бы, проявившееся миролюбие со стороны великого князя в разгар вооруженного противостояния было, конечно, далеко не случайным порывом — предпринятый демарш преследовал несколько вполне определенных целей. Ивану III важно было выиграть время, изнуряя привязанную к одному месту Орду. К тому же привлекательной была возможность прояснить намерения врага, а по возможности и дезориентировать его неожиданным поступком. Хан действительно растерялся и хотя и не принял привезенные Иваном Товарковым дары, но согласился вести дальнейшие переговоры. Он даже отпустил в Кременец своего посла, но тот вернулся к своему повелителю ни с чем. Иван III отклонил все требования Ахмеда, равнозначные возрождению власти Орды над Русью. Но хан уже втянулся в переговорный процесс и пытался хоть как-то договориться с великим князем: «И слыша царь, что не хощеть ехати князь великый къ нему, посла къ нему, рекъ: „а самъ не хочешь ехати, и ты сына пришли или брата“. Князь же великый сего не сотвори. Царь же [снова] посла къ нему: „а сына и брата не пришлешь, и ты Микифора пришли Басенкова“, — тъй бо Микыфоръ былъ въ орде и многу алафу Татаромъ дасть отъ себе: того ради любляше его царь и князи его. Князь же великый того не съгвори». Показательно, как снижается уровень требований хана, согласного теперь вести переговоры даже с Никифором Федоровичем Басенковым. До того он был известен лишь поездкой в Орду, из которой вернулся за шесть лет до происходивших событий, в 1474 г. Но и на эту уступку Иван III не пошел.

Обмен посланцами привел к окончательному прекращению боевых действий на Угре. Видимо, этого и добивался великий князь. Уяснив, наконец, что его провели, Ахмед в сердцах произнес русскому гонцу знаменитую угрозу: «Дастъ Богъ зиму на васъ, и реки все стануть, ино много дорогъ будеть на Русь». Но зима в 1480 г. наступила рано и оказалась очень суровой: «3 Дмитреева же дни (26 октября) стала зима, и рекы все стали, а мразы великыи, яко не мощи зрсти». Угра покрылась прочным льдом, способным выдержать вес одоспешненных всадников. Теперь татары могли перейти реку в любом месте и прорвать русские боевые порядки, растянувшиеся на 60 верст, и прежде всего там, где они были более слабыми — вдали от переправ. В этих условиях более маневренное татарское войско получало важное преимущество, но возникает закономерный вопрос: «Имелась ли у Ахмеда возможность использовать его при плохом снабжении и тяжелых погодных условиях?» Впрочем, русское командование предпочло не рисковать и отвести свои полки сначала к Кременцу, а затем на 40 верст к северо-востоку, став с войском на Боровских полях. Только там «мощно бы стати противу безбожнаго царя Ахмета». Именно здесь его армия могла прорваться к Москве. На остальных направлениях дороги вглубь страны вели через заповедные леса с засеками.

Ждавший зимы и дождавшийся ее Ахмед, узнав об отходе русских войск, так и не решился перейти Угру. Его войска были утомлены длительной войной, бескормицей, отсутствием каких-либо успехов и побед. Наступление морозов заставило ордынцев поспешить с возвращением в свои зимние кочевья. О том, что начатый 11 ноября 1480 г. отход Ахмеда от Угры был не бегством, а запланированным отступлением, свидетельствует заблаговременная («за многи дни») отправка в Орду полона, захваченного во время этого похода в литовских городах и волостях.

Принять решение закончить войну пришлось в первую очередь из-за холодов, особо страшных для войска, экипировавшегося для летнего похода. Он затянулся, однако, до зимы, к началу которой «бяху бо татарове нагии и босы, ободралися» .

Следует назвать еще одну возможную причину отступления ордынского войска — получение информации из Сарая о нападении на владения Ахмеда отряда под командованием воеводы князя Василия Ивановича Ноздреватого (из рода князей Звенигородских) и служилого «царевича» Нур-Даулета (брата тогдашнего крымского хана Менгли-Гирея). Сообщение об этой операции содержится в «Казанском летописце», источнике более позднего происхождения и не всегда точном. Однако полностью игнорировать приведенные в нем сведения нельзя.

Автор «Казанской истории»^[2] рассказал, что воины Ноздреватого и НурДаулета спустились «в ладьях» вниз по Волге и напали на столицу Большой Орды. «И обретоша ю пусту, без людей, токмо в ней женеск пол и стар и млад; и тако ея поплениша, жен и детей варварских и скот весь; овех в полон взяша, овех же мечю и огню и воде предаша» .

Такой отвлекающий маневр в общем-то напрашивался. Пример вятчан, в 1471 г. разоривших Сарай, должен был показать высокую эффективность подобных рейдов. Настораживает лишь молчание об этом походе летописей конца XV в., подробно освещающих даже более мелкие операции русских войск. Вряд ли они обошли бы вниманием поход, возглавленный титулованным ханом, одно время даже бывшего правителем Крымского юрта. Но сомневаться в действительности рокового для Ахмеда набега ногайско-тюменского войска в январе 1481 г. не приходится. Есть достаточно убедительные предположения, что это нападение на владения властителя Большой Орды произошло по согласованию с Москвой.

Отходя от Угры, раздосадованный неудачей хан приказал разграбить пограничные земли Литвы. Татары опустошили огромную территорию (в основном владения верховских князей) протяженностью в 100 верст с юга на север и 120 верст с востока на запад. В то же время большой татарский отряд во главе с одним из сыновей Ахмеда, «царевичем» Муртозой (Амуртозой), получил приказ разорить московские волости на правобережье Оки под Алексином. Но высланные против Муртозы полки братьев великого князя Андрея Горяя, Бориса Волоцкого и Андрея Меньшого вытеснили избегающих столкновений с русскими войсками ордынцев в «Поле» .

Узнав об окончательном отступлении вражеских сил, великий князь «распусти воя своя каждо въ свои град, а сам поиде съ сыном своим и з братьею к славному граду Москве». Военные действия прекратились и на северо-западном рубеже. Узнав об отступлении Ахмеда, ливонцы ушли из-под Пскова.

Провальное окончание похода войск Большой Орды на Русь разрушило авторитет ее правителя. Против Ахмеда, по-видимому, списавшись с Москвой, выступили другие татарские ханы, решившие воспользоваться его неудачей. В степи собирались войска, высылались дозоры, сторожившие каждый шаг приговоренного вождя. Распустив свои войска на кочевья, Ахмед с небольшим отрядом отправился на свою зимнюю стоянку. Этим и решили воспользоваться его враги.

6 января 1481 г. войско шибанского (тюменского) хана Ибака, его брата Мамука и ногайских мирз Мусы и Ямгурчи напало на зимовище Ахмеда недалеко от Азова. В бою хан был убит. В «Архангелогородском летописце» сообщается о захвате победителями огромных богатств, скопленных погибшим ханом: «И стоял царь Ивак (Ибак) 5 дней на Ахматове орде и поиде прочь, а ордобазар с собою поведе в Тюмень, не грабя, а добра и скота и полону литовскаго бесчисленно поймал и за Волгу перевел». Орду-базар в данном случае — не только рынок при походной ставке хана, по и монетный двор и государственная казна.

О побоище в устье Северского Донца был извещен и крымский хан Менгли-Гирей. Уже 13 января 1481 г. он, в свою очередь, сообщил об этом в Литву.

Неудачный поход на Русь и последовавшая за ним гибель Ахмеда, разорение его улусов хотя и подкосили могущество Большой Орды, но агония этого ханства растянулась еще на 20 долгих лет. Вскоре в нем вспыхнула ожесточенная борьба за власть, в которой сошлись братья и сыновья убитого Ахмеда — Муртаза, Сейид-Ахмед (Сеид-Ахмет), Шейх-Ахмед (Ших-Ахмет) и их двоюродные братья, сыновья прежнего владетеля Улкг Улуса Махмуда — Касым и Абд ал-Керим (Абдул-Керим), закрепившиеся в Хаджи-Тархане (Астрахани).

Ждать усиления кого-нибудь из них Иван III нс собирался, но предпочитал использовать против «Ахматовых детей» своего союзника, перекопского хана Менгли-Гирея. 26 апреля 1481 г. в Крым поскакал великокняжеский посол Тимофей Григорьевич Скряба Травин. Он должен был сообщить о приходе на Русь из Большой Орды войска хана Ахмеда, его неудаче и отступлении. Послу приказывалось просить помощи в том случае, если Ахмед (в том случае если он уцелеет) или новый хан, «хто будетъ на томъ юрте на Ахматове месте… покочуетъ кь моей земле». В таком случае Тимофею Скрябе Травину от имени великого князя следовало призвать Менгли-Гирея и атаковать неприятеля.

Явно на пользу Ивану III были и возобновившиеся военные действия Крыма против Литвы. Осенью 1482 г. Менгли-Гирей сумел взять Киев. Воевода киевский Иван Хоткевич был взят в плен. Его судьбу разделили многие киевляне. Внимательно следившие за этими событиями русские летописцы связали произошедшее с «неисправлением королевским», который за два года до этого «приводе царя Ахмата Болшие орды съ всеми силами па великого князя Ивана Васильевичя» .

Так стал реализовываться замысел московского государя руками крымского союзника поразить двух своих врагов — Литву и Большую Орду. У всех крупнейших игроков, способных грозить Руси, оказались надолго связаны руки. Удачно маневрируя на этом поле, Иван III в случае необходимости поддерживал Менгли-Гирея, продолжавшего воевать с «Ахматовыми детьми» — сыновьями и племянниками убитого в январе 1481 г. хана. Московский государь направлял к нему не только отряды служилых или казанских татар, но иногда и собственные полки.

Пытаясь противостоять русско-крымской угрозе, Литва и Большая Орда также пытались действовать сообща, но не так эффективно, как их враги. Летом 1484 г. литовский посол посетил Сарай и подтвердил там союзный договор, заключенный с ханом Ахмедом. К тому времени Большая Орда смогла частично восстановить свои силы. Освобожденные к тому времени Сейид-Ахмед и Темир собрали войска и нанесли неожиданный удар по юрту Менгли-Гирея. События стали развиваться зимой 1484−1485 гг., когда крымские войска были распущены по кочевьям. Сейид-Ахмед усвоил урок, преподнесенный Ибаком и Ямгурчеем и использовал тот же прием. Поводом к нападению стало его желание освободить своего брата «царевича» Муртазу, участвовавшего в заговоре против Менгли-Гирея и содержавшегося в заточении в Кафе, а также стремление нанести максимальный урон старому врагу. Начатые Сейид-Ахмедом военные действия привели к частичному успеху. Он пробился в Крым и освободил Муртазу. Добившись своего, ордынцы отошли недалеко за Перекоп и блокировали полуостров с суши. Бежать оттуда им пришлось из-за начавшихся рейдов войск Московского государства.

Боевые действия активизировались и вскоре, во время ответного удара крымцев по Большой Орде, Сейид-Ахмед потерпел поражение. Люди великого князя принимали непосредственное участие и в нападении на Орду.

Новая вспышка боевой активности сторон произошла в 1490—1491 гг., потребовав прямого военного вмешательства Москвы в дела Большой Орды и Крыма.

Последовавшая тогда серия нападений ордынцев на Менгли-Гирея произошла, несмотря на миротворческую миссию турецкого султана Баязида II. В 1490 г. он попытался примирить Менгли-Гирея и «Аматовых детей», но неудачно. Разорив в Крыму «Барынские улусы», Шейх-Ахмед и Сейид;

Ахмед остались на зимовку в низовьях Днепра, где и были атакованы перекопскими татарами. Менгли-Гирей нанес, но ним ответный удар и разбил войска правителей Большой Орды. Победа была одержана, как признавал Менгли-Гирей в послании Ивану III, «вашею братьи моей пособыо» .

В следующем году военные действия продолжались. Как сообщал Менгли-Гирей в апреле 1491 г. Ивану III, его людям удалось отогнать у их общего врага — намаганских татар — коней «безъ останка». Этот удар призван был обеспечить успех летней кампании, в которой должны были принять участие и турки. В качестве авангарда османской армии султан на 10 кораблях отправил в Крым тысячу янычар. Однако крымскому хану требовались и русские войска, об их присылке он настоятельно просил Ивана III, требуя, чтобы они «постращали» общих недругов.

Так, с переменным успехом, военные действия шли до 1502 г., когда в районе левых притоков Днепра, Самары и Суды Менгли-Гирей окончательно разбил Шейх-Ахмеда. Одержав победу, крымское войско огнем и мечом прошло по ордынским улусам, закончив поход в Сарае. Старая столица волжских татар была разграблена и показательно сожжена. Большая Орда прекратила свое существование.

Разбитый Шейх-Ахмед с немногими людьми бежал в Хаджи-Тархан, а затем, осенью 1503 г., ушел в Литву. Там он стал почетным пленником, своеобразным инструментом политики Вильно, еще долго использовавшимся для влияния на беспокойный татарский мир.

• [1] Примет — хворост и бревна, предназначенные для забрасывания рва, штурма и уничтожения крепостных стен, к которым их «приметывали» .
• [2] «Казанская история» (публиковалась также под названиями «История о Казанском царстве», «Казанский летописец») — повесть, созданная в 1564—1566 гг. и рассказывающая о завоевании Казани царем Иваном Грозным в 1552 г., а также о предшествующих этому событиях.