Поэтический язык и язык практический.
Понятие о креатеме
Детское словотворчество, осуществляемое на основе продуктивных словообразовательных моделей, также демонстрирует влияние системы языка. Новизна плана выражения новообразований создаётся за счёт свободной комбинации словообразовательных морфем в основе слова. Возникает объективное противоречие между системой и нормой: системный механизм позволяет создать новое образное слово, а норма сто… Читать ещё >
Поэтический язык и язык практический. Понятие о креатеме (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Креативные операции с языковыми средствами, направленные на создание эстетического впечатления, следует отличать от автоматического отбора и реализации средств языка, которые поддерживают стереотипность речи. Противопоставление творчества (креативности) и автоматизма (стереотипности) значимо и для порождения, и для восприятия речи. Когда производитель речи задаётся вопросом как сказать, нарушается автоматизм восприятия, которое сопровождается эмоционально-эстетической реакцией адресата; когда он задаётся вопросом что сказать, восприятие, как правило, автоматизируется: в линейной последовательности вербальных знаков ни один не стимулирует эстетического отклика адресата.
Наличие или отсутствие автоматизма в процессах производства и восприятия речи позволяет разграничить поэтический язык и язык практический. В отечественной научной традиции такое разграничение обосновано в трудах представителей ОПОЯЗа (20-е гг. XX в.) и развито в работах Ю. Н. Тынянова, Р. Якобсона, Л. П. Якубинского. Сформировалось узкое, расширенное и широкое понимание поэтического языка. В узком смысле поэтический язык — это язык поэзии; в расширенном — язык художественной литературы; в широком — язык «с установкой на эстетически значимое творчество, хотя бы самое минимальное, ограниченное рамками одного только слова»[1].
Единицу поэтического языка В. П. Григорьев предложил обозначить термином креатема. Так, в высказывании М. Цветаевой Жизнь спустя, горячо приветствую такое умолчание матери креатема представляет собой трансформированное стандартное сочетание (ср.: спустя неделю /год). В стихотворении В. Хлебникова «Заклятие смехом» формируется словообразовательный куст, ветви которого представляют собой цепочки новообразований, как, например, ветвь с корневым словом смех: смехач, смешик, смеяч, смеюн, смеюнчик, смеянствовать, усмеять. Однотипные креатемы образуют окказиональную внутритекстовую подсистему.
Поэтический язык — это язык творца креатем. Но является ли творцом креатем лишь художник слова? Ответ на этот вопрос можно найти в исследованиях по детской речи. Период наивысшей креативной активности, связанной с освоением родного языка, возраст «от двух до пяти» (К. Чуковский) — характеризуется многочисленными новациями, порождение которых обнаруживает их общую природу с креатемами в художественном тексте. Опираясь на материал, систематизированный специалистами по детской речи[2], охарактеризуем специфику результатов детского речевого творчества.
Грамматические новации в детской речи основаны на системе языка, понимаемой как система возможностей. В нормативной речи взрослых порождение речевого факта происходит по цепочке: система — норма — речь; в речевой практике детей второе звено цепочки отсутствует. Анализ грамматических креатем позволяет говорить об их предсказуемости, ибо все грамматические новообразования являются потенциально возможными, соответствующими моделям языка. Будучи неправильными с точки зрения кодифицированной нормы, эти креатемы отличаются «системной правильностью»: они возникают под влиянием аналогии, т. е. уподобления одних форм языкового выражения другим на основании сходства. Ср.: столья и стулья; глазов, карандашов и лбов, носов; поцелутъ / поцелул (маму), склють / склюл (зёрнышки) и дуть / дул, разуть/разул. Грамматическая креатема нередко заполняет лакуну (пустую клетку) участка грамматической системы: Пока не хочу пить, но уже захачиваю (захотеть — захачивать). Механизмы языковой системы позволяют сконструировать эту и подобные видовые нары, но в кодифицированном литературном языке они отсутствуют. Известно, например, что не от всех качественных прилагательных можно образовать синтетическую форму сравнительной степени, однако механизм грамматической системы предоставляет такую потенциальную возможность (формы типа лучшее, удалее, гордее). Производитель речи в процессе формотворчества не осуществляет какой-либо запланированной сверхзадачи, поэтому подобные образования называют непреднамеренными. Восприятие грамматических креатем взрослыми, как правило, сопровождается стереотипными замечаниями: Не стольев, а столов; Надо говорить льёт, а не леет и т. п. Типовые ортологические реакции направлены на закрепление в языковом сознании ребёнка грамматических стандартов, необходимых в литературной речи и составляющих основу языка практического. Очевидна регулятивно-дидактическая стратегия взрослого наставника: сформировать у ребёнка представление о грамматических нормах. В то же время нельзя не заметить обаяния грамматических неправильностей, вызывающих у родителей чувства умиления, удивления, удовольствия. Эти эмоционально-эстетические эффекты объясняются различием набора языковых компетенций ребёнка и взрослого. Взрослый непроизвольно воспринимает грамматическую аномалию как креатему.
Детское словотворчество, осуществляемое на основе продуктивных словообразовательных моделей, также демонстрирует влияние системы языка. Новизна плана выражения новообразований создаётся за счёт свободной комбинации словообразовательных морфем в основе слова. Возникает объективное противоречие между системой и нормой: системный механизм позволяет создать новое образное слово, а норма сто «не принимает» по причине наличия в языке кодифицированного образца. Например: попутник (ср. попутчик); насмейник {насмешник); гимнастёр (гимнаст); королишка (королевич); толстячий (толстенный); мозгатый (мозговитый); одуван (одуванчик) и др. Образность ощущается в креатемах, которые имеют в системе языка лексический синоним: режик — ножик; деревенцы — крестьяне; коровёнок — телёнок; пышинки перышки; раздырявился, издырился — порвется; (ты меня) расхохотал — рассмешил. Во всех случаях ребёнком осознаётся как языковое значение корня, так и значение словообразовательного аффикса. Новообразования нередко заполняют лексическую лакуну: Папа, дай я погитарю (поиграю на гитаре); Я кино смотрел. Там роботёнок (маленький робот) так дрался! Нестандартная образность характерна для креатем, созданных на основе соединения двух корней: Я зубобыстрячка (быстро жую); А я глухоем (глухой, когда ем); Зёрна в кофетёрку (кофемолку) положи; Мне нужен ухокап (пипетка). Образное впечатление передаётся креатемой, включённой в границы логико-оценочного противопоставления: нельзя — льзя; негодяйка — годяйка и т. п. Лексические новации показывают, как ребёнку «представляется… его собственная мысль» (А. А. Потебня) и, следовательно, обладают индивидуально-психологическим своеобразием.
Об интенциях производителя речи мы можем судить по вербальным опознавательным знакам. Например, целый ряд высказываний детей содержит прилагательное красивый и одновременно — формы побуждения адресата к эстетической реакции. Эстетическая интенция автора высказывания органически сочетается с коммуникативно-прагматической. Например: — Знаешь, у меня кукла есть — такая красивая, круглобровая (1); Послушай, музыка какая красивая, только разлучная (2); Давай посмотрим, подойдём тихо: бабочка красивая с бабятками своими (3). Вчуствование в наблюдаемую ситуацию сопровождается эстетическим переживанием, которое, как надеется ребёнок, должно передаться подруге (1), матери (2), бабушке (3). Новообразования создаются непреднамеренно, но под влиянием эстетического впечатления. В эстетическом центре высказываний — слово красивый, которое часто вовлекается в конструкции, построенные на основе нестандартных образных аналогий: Мама, ты такая красивая, как корова; Правда же, я красиво букву «о» написала? Она у меня не как бочка, а как огурец. Средством намеренного создания образно-эстетического впечатления в детской речи является сравнение, сконструированное на основе образной аналогии «человек» — «животное»: У Джона (о щенке) язык мягкий, как тряпочка, а зуб маленький, как рис; У него (пуделя) нос, как пушок у одуванчика. Сравнения, построенные на предметных аналогиях, достоверно изображают сиюминутные личные ощущения: Я не люблю, чтобы у меня под шеей был как кулак (об узлом завязанном шарфе). Индивидуальные сравнения — результат процесса вчувствования в познаваемое. Во всех случаях индивидуальное сравнение может быть отнесено к образным креатемам.
Ещё одна разновидность образных креатем — индивидуальная метафора, возникшая в процессе непосредственного наблюдения: У тёти платок с волосиками (о бахроме); Какой мячик (о луне) на небе! Частотны в детской речи индивидуальные олицетворения: Ой, страшно! Травка кусается; Целое стадо грузовиков ревёт; Слышишь, речка разговаривает. В картине мира ребёнка естественно сближаются животное и человек (Гадюка собаку в лицо укусила; Шарик плачет: он по Маше скучает), сближаются ролевые функции человека и животного: Бабушка, поговори с Попочкой (кошкой), помурлычь ей, как бабушка кошачья. Постоянно вербализируются образные аналогии типа я и собака, я и птица, я и рыба: Если бы я был рыбой, ни за что не стал бы крючок глотать. Креатемы в приведённых примерах можно охарактеризовать как результат вербально-образной рефлексии. Словом, как кистью, ребёнок рисует с натуры, воспроизводит мир на основе чувственных ощущений и представлений.
Производство воздействующих текстов требует самостоятельного решения целостной творческой задачи. Планирование эстетического эффекта прослеживается в текстах-полилогах, например, в разговоре шестилетней Кати с родителями:
Катя: Слушайте, какую я загадку сочинила, как будто стишок: Не пуговки, а глазки, не кнопочка, а нос. Это наш… Ну, отгадывайте быстрее! Мама: Это наш барбос!
Катя: А вот и неправильно! У нас нет барбоса! Папа: Это паровоз!
Катя: Нет! У паровоза ненастоящие глазки и носа у него нет. Неправильно!
(Мама и папа пожимают плечами.) Катя: Ну что? Сдаётесь? Мама и папа: Сдаёмся!
Катя: Не пуговки, а глазки, не кнопочка, а нос. Это наш Димос! Поняли, да? Мама: Кто-о-о?
Катя: Димос, Димка наш (младший брат Кати). Это я так придумала, чтобы смешно было: нос — Димос!
Мама: Ай да Катя! Молодей,! Папа: Катюха — наша сочинюха!
Катя: Не дразнись, папа! Сочинюха — некрасивое слово! Мама: Кэт — наш поэт. Так красиво? (Все смеются.).
Катя: Да, красиво. Пойду ещё сочинять.
Речевая партия Кати даёт возможность выявить составляющие творческого замысла: текст должен быть организован по типу загадки — жанровая задача; текст адресуется родителям, т. е. загадка предназначается для семейного круга и поэтому должна содержать смыслы, понятные внутри этого круга (местоимение наш) — коммуникативно-прагматическая задача; загадка должна понравиться родителям, доставить им удовольствие, рассмешить — собственно эстетическая задача. Для реализации замысла используется приём отрицательного сравнения в сочетании с синтаксическим параллелизмом (этот приём встречается в сказках и загадках, которые девочка знает с раннего детства). Стилистическим центром текста становится преобразованное имя годовалого брата. В семье его называют Димой, Димкой, Димочкой, Дымком. Креатема Димос — индивидуальный результат речетворчества. Неожиданная рифма нос — Димос должна вызван, и вызывает смех.
Таким образом, замысел включает в себя планирование произведения речи в определенной жанровой форме, намерение передать конкретный смысл (что?) с помощью воздействующих языковых средств (как?). Запланированный автором загадки коммуникативно-прагматический эффект реализован. Достигну! и эстетический эффект: весь текст охвачен заданной шутливо-интимной тональностью. Приведённый в качестве примера разговорный полилог может быть рассмотрен и как образец коллективной игровой креативной деятельности, результат которой выходит за пределы языковой игры — в область чувств.
Хотя речевые новации в детской речи в большинстве случаев являются непреднамеренными, эти «драгоценные неодинаковости» (И. А. Ильин) доказывают объективность неразрывной связи эстетики языка и эстетики речи, вскрывают природу эстетической креативной речевой деятельности и природу поэтического языка. Целостный результат преднамеренной креативной деятельности ребёнка — текст, обладающий запланированной эстетической функцией.
Если вернуться к предложенному В. П. Григорьевым определению поэтического языка как языка с установкой на эстетическое творчество, следует признать, что к поэтическому языку относятся лишь те креатемы, которые созданы автором речи преднамеренно — в соответствии с эстетической интенцией.
Практический язык — это язык пользователя, применяющего языковые стандарты в процессе коммуникации. Автоматизм практического языка ярко проявляется в текстовых жанрах, основанных на информационных стандартах. В деловых текстах, например, такие стандарты удлиняют речь, но способствуют однотипности жанровых образцов. Вот название одного из документов: Постановление правительства Свердловской области от 24.08.2011 № 731-ПП «О размере единовременного пособия па обзаведение хозяйством молодым специалистам, поступившим на работу в областные государственные и муниципальные организации Свердловской области» . На основе информационных стандартов передаётся практически важная для определённой группы молодых специалистов и конкретных административных структур информация о возможности целевой финансовой поддержки.
Практический язык стремится к освобождению передаваемой текстом информации от стилистических «добавок», воздействующих на эмоции и воображение. Например, в инструкции, адресованной пользователю, каждый элемент текста, выделяемый графически, сконструирован в соответствии со схемой: (какое) нажатие клавиши / (какой именно) / для чего служит / к чему именно приведёт: 2… однократное нажатие клавиши «служит для перевода телефона в тональный режим работы (на индикаторе отобразится символ «I»); 2… двойное быстрое нажатие клавиши # приведёт к забою (удалению) последней набранной цифры; 2… быстрое последовательное нажатие клавиши # приведёт к появлению на индикаторе символа «П» .
Однотипное синтаксическое, пунктуационное, графическое оформление участков текста, абзацное членение — всё это поддерживает схематизм, клишированность выражения мысли, обеспечивает инструкционную функцию текста, упорядочивает восприятие новой для адресата информации.
Понятие практического языка нежёстко привязано к понятию 'функциональный стиль'. Разумеется, автоматизм пользования языком в большей степени проявляется в деловом и научном стилях и в меньшей степени — в текстах воздействующих стилей. Однако полного запрета на употребление эстетически значимых единиц в «жёстких» стилях речи всё же не существует.
В задачу креативной стилистики входит выявление эстетически значимых элементов в речевых произведениях разных стилей и жанров. При этом наличие в тексте переносного словоупотребления ещё не свидетельствует об использовании соответствующего средства в эстетических целях. Возьмём для примера текстовой фрагмент: Чистый денежный поток рассчитывается следующим образом: величина чистой прибыли корректируется на сумму начисленного износа плюс рост кредиторской задолженности или минус её дебитороской задолженности. Зададим вопрос: употребляется ли прилагательное чистый в переносном экспрессивном значении «нравственно безупречный, полученный честным путём»? Разумеется, ответ будет отрицательным как по отношению к сочетанию чистый денежный поток, так и по отношению к сочетанию чистая прибыль. В обоих случаях прилагательное чистый включается в состав финансово-экономических терминов (ср. также: чистый доход, чистые налоги на продукцию). Термин денежный поток употребляется в значении «абстрагированный от экономического содержания численный ряд, состоящий из последовательности распределённых во времени платежей»; чистая прибыль — это «часть балансовой прибыли предприятия, остающаяся в его распоряжении после уплаты налогов, сборов, отчислений и других обязательных платежей в бюджет». Возникшие на основе переноса специальные понятия не получают эстетических приращений.
Антонимическая пара плюс — минус используется для операционно-логического регулирования передаваемой информации, а не для эмоционально-эстетического усиления. Выделенные речемы относятся к воспроизводимым терминологическим стандартам. Предназначенный для специалистов текст воспринимается автоматически и остаётся в пространстве практического языка.
Таким образом, язык практический и язык поэтический разграничиваются на основе наличия или отсутствия автоматизма порождения речи и её восприятия. В широком смысле термина поэтический язык определяется как язык с установкой на эстетически значимое творчество. Единицами поэтического языка являются креатемы — преднамеренно отобранные или преобразованные средства, а также новообразования, нацеленные на создание эстетического впечатления.