Религия и богословие

О богословии как об отдельной отрасли знания стали говорить после формирования христианского богословия. Здесь оно тесно связано с догматом — четко сформулированным вероучительным положением, имеющим статус истинного и в силу этого обязательного.

В других религиях либо не было попыток осмыслить истины веры единообразным рациональным способом и богословие в итоге не отличалось от самой религии (расширенное понимание богословия), либо недостаточно четко выражалось стремление именно к точности и систематизации. В таком понимании богословие долго существовало в иудаизме, а часть его приверженцев и ныне полагают, что облик теологии должен быть именно таким. Эта религия более сосредоточена на толковании священного текста и совершающегося при этом богопознания и богообщения, поэтому богословие там больше внимания уделяет процедурам толкования и интерпретации (см. параграф 1.1, гл. 5). В исламе теология часто сближается с правом, правовым способом изложения и представления положений веры.

О богословии нельзя говорить при отсутствии общей интеллектуальной и специфически богословской культурности, низком общем уровне знаний, хотя при этом могут механически заимствоваться понятия и некоторые рассуждения из чужой, но более развитой богословской традиции и создается видимость богословия и богословской деятельности. Поэтому слишком расширять употребление термина «богословие», применяя его к любой религии, неверно. Например, нет оснований говорить о богословии дзэнбуддизма или германского язычества.

Богословие или хотя бы тенденция к его формированию рождается из необходимости сделать представления о Боге более ясными и передаваемыми, для чего их необходимо облечь в слова. Это предполагает изначальную посылку о том, что Бог вообще познаваем (хотя и не полностью, но в той степени, которой достаточно для появления богословского знания), а не является смутным субъективным и невыразимым переживанием (см. параграф 2.1). В противном случае о нем вообще нельзя ничего сказать, а это, в свою очередь, сделало бы невозможным транслировать религиозные верования и формировать общину приверженцев.

Однако даже в христианстве как религии с сильно развитой богословской системой встречались мнения, что никакой особой области знания о Боге не требуется, а достаточно лишь исповедания веры и совершения ритуала. В этом случае богословие переставало отличаться от религиозного вероучения и религиозной практики, сливалось с ними. Такие тенденции именуются антибогословскими и могут успешно существовать внутри самой религии.

Христианство признает, что все люди являются носителями естественного откровения, когда Бог может быть познан через следы своего присутствия, сохраняющиеся во Вселенной. Выявляется сам факт бытия Бога, для чего достаточно тщательных рациональных размышлений, прообраз которых обретается у философов языческой античности (не случайно в иудаизме и христианстве уделялось такое внимание Аристотелю и Платону).

Часть истин о Боге (например, о его триединой сущности), по христианской догматике, является предметом особого, сверхъестественного откровения, которое, превышая разум, не исключает его и не возбраняет попытки рационально и систематически осмыслить, насколько возможно, данное в откровении. Требуется лишь правильность хода мысли, процедур исследования, в том числе логических. Кроме того, необходимо положить границу притязаниям разума там, где начинается сверхразумное (при этом подчеркивается, что сверхразумное — не значит антиразумное, оно не отменяет разум как таковой, а находится на уровне, его превышающем). Основные истины считаются сообщаемыми через откровение, а богословие — последовательным путем их понимания и объяснения.

Опорой на откровение богословие отличается от религиозной философии, разворачивающейся в пределах разума, того, что он сам может познать о бытии бога или нс воспринимающей откровение как строго нормированное и облеченное в рамки конфессионального видения. Часто бытующее мнение, что любая религия предполагает последовательный иррационализм и даже культивирование нелепости, не соответствует реальному положению вещей. Богословие исходит из посылок, данных откровением, применяя достаточно строгие рациональные методы. На этом основании оно всегда претендовало на статус науки, позволяя вырабатывать формулировку догматов, обосновывать различие ложных и истинных суждений о тех или иных вещах, формулировать нормы и предписания разных сторон религиозной жизни, давать выверенные пути интерпретации священных текстов и оценку разного рода субъективным видениям и откровениям.

Еще одной особенностью богословия является то, что им занимаются люди, сами разделяющие религиозные взгляды. В противном случае богословские рассуждения превратились бы, в лучшем случае, в игру словами. Духовный опыт самого богослова входит в организацию богословского знания, но в то же время не должен превалировать над откровением, разумом, суждением религиозной власти, особенно, если такие суждения являются окончательными.

Под откровением, на котором базируется богословие, понимается то, что Бог сам открыл о себе, не будучи какимлибо образом принуждаем к этому. Оно — акт свободный. Существует концепция естественного и сверхъестественного откровений. В наиболее полном виде она присутствует в иудео-христианской религиозной традиции, восходящей к Библии. Ряд представлений о Боге люди могут получить своими обычными, естественными силами, узнать «естественным разумом» при наличии интереса к этим вопросам и достаточного уровня интеллекта и культуры мышления и без изначальных четких религиозных установок. Идею бытия Бога как вечного нематериального начала и творца мира потенциально могут открыть для себя все люди (такое откровение является всеобщим). Дальнейшее зависит от реализации указанной возможности. Субъективно-мистические внутренние озарения при отсутствии в системе религиозных взглядов Бога, как его видят монотеистические религии, не считается обычно откровением, поскольку последнее обязательно пересекает границы двух принципиально разных миров — естественного и сверхъестественного.

Существуют религиозные и конфессиональные разновидности богословия (богословие христианское, иудейское; в рамках христианства — православное, католическое, протестантское; в пределах последнего — лютеранское, кальвинистское и т. п.); разделы, или «дисциплины», богословия (догматика, апологетика, пастырское богословие и т. д.); богословские школы и направления (томизм и скотизм в католицизме, диалектическая теология в современном протестантизме и т. д.) и методы или, так сказать, стили богословия (апофатическое и катафатическое, рациональное и мистическое богословие). В пределах конфессиональных разновидностей выделяются разделы (нередко одни и те же), в трактовке разбираемых ими вопросов формируются школы, которые могут предпочитать определенные методы. Иногда появляются новые направления богословия, ставящие под сомнения всю систему и методы традиционного богословия, вводящие новшества, подчас необычные (попытки создать феминистическую теологию во второй половине XX в.).

Нередко, особенно на христианском Востоке, богословие делят на апофатическое (отрицательное) и катафатическое (положительное). Здесь речь идет о методах богословия. При этом апофатический и катафатический подходы в широком смысле можно обнаружить в разных религиях, помимо христианства.

Апофатическое (отрицательное) богословие стремится охарактеризовать Бога через то, чем он не является (например, не материя), а катафатическое (положительное) — через то, чем он является (например, обладание всеведением, бесконечность существования, абсолютная благость и добро). В разных случаях может преобладать как тот, так и другой подход.

Катафатический метод, доведенный до своего предела, грозил бы исчезновением всякой тайны в бытие Бога; всегда остается определенный момент непознаваемости ввиду принципиального несоответствия бытия человека (и его разума) и Бога. Такое богословие может превратиться в какую-то разновидность религиозной философии.

Крайности апофатического метода, наблюдавшиеся в истории богословия гораздо чаще, грозят иррационализмом и следующим за ним субъективным произволом мнений. В таком случае можно говорить о фидеизме как установке, требующей совершенно иррациональной веры или иррациональной интуиции. Он неизбежно ведет к субъективизму и распаду не только богословской системы, но и системы вероучения, поскольку одной из основных целей богословия является систематизация вероучения и поиск ее оснований.

Даже при отсутствии хорошо систематизированной богословской традиции необходимо рациональное, правильно построенное обоснование тех или иных взглядов, могущее быть убедительным для других. Богословие противостоит фидеизму и всем видам взглядов на полную непознаваемость бога (религиозный агностицизм), в случае которой он предстал бы непонятным далеким существом с неясными качествами, либо никак не относящимся к миру, либо вмешивающимся в его существование произвольно и непонятно. В противном случае религия попадает в ситуацию бесконечной борьбы индивидуальных мнений и индивидуальных откровений, когда авторитет отсутствует, ибо богословие — инструмент, дающий силы этому авторитету. Равно оно несовместимо с мифологией во всех ее формах, поскольку в принципе открыто для рациональной критики и дискуссии (пределы этой критики иные, чем, например, в естественных науках, но сам момент критического осмысления присутствует).

В определенные моменты религиозной истории происходили всплески «антибогословских», иррационалистических и фидеистических настроений, основную мысль которых можно охарактеризовать как «не разумом познается Бог». В таких случаях акцент делался на «познании сердцем», культивировалась мистика, индивидуальные мнения, откровения, интуиция, попытки напрямую, без ясных методов толкования интерпретировать религиозные тексты. В итоге нередко право суждения просто присваивал себе человек, обладавший максимальным авторитетом.

Такие настроения характерны, например, для ряда радикальных протестантских общин, где к богословию приравниваются толкования Библии, являющиеся в действительности просто проповедью вероучения, и некоторых других движений христианской истории. Так, во время лютеровской реформации, первоначальный соратник М. Лютера (1483−1646) А. Карлштадт (1480−1541) объявил, что образованность является препятствием к пониманию Библии и ходил по дворам Виттенберга, обращаясь к простолюдинам с просьбой истолковать ему Священное Писание. Вождь русского старообрядчества Аввакум (1620−1682) советовал за истолкованием учения о Троице «вопросить бабу-поселянку». Подобные же настроения были популярны среди многих имяславцев — движения в русском православии, представители которого, вслед за его лидером о. Антонием Булатовичем (1870−1919), отождествляли имя Бога с самим Богом.

Они могли обретать характер массовых и выливаться в общественные беспорядки с уничтожением богословских сочинений (и книг вообще), разгулом упрощенной мистики, безусловного подчинения стихийно появившимся лидерам и физической расправой с противниками. Примерами могут служить анабаптистская «Мюнстерская коммуна» в Германии (1534−1535) с ее культом ненависти к образованности, выразившемся, в частности, в уничтожении библиотек, и бунт монахов-имяславцев Афонского монастыря в Греции (1913), который пришлось в итоге подавлять с помощью гражданской власти. Антибогословские настроения иногда вспыхивали и в исламе, когда любой текст, помимо Корана, мог объявляться лишним и даже вредным.

Богословие может содержать дисциплины преимущественно теоретического и преимущественно практического значения, хотя богословская теория непременно влияет на практику (например, представления о Троице, о Христе влияют на устройство и понимание литургии, правила ее совершения).

Основными вопросами, исследуемыми богословием, являются:

• — бытие Бога (в том числе известный вопрос о доказуемости его бытия). Здесь необходимо уточнить, что церковь весьма осторожно относилась к самой постановке проблемы о доказательстве. Так, св. Фома Аквинский, которому часто приписывают создание нескольких таких «доказательств», не употреблял этого слова по принципиальным соображениям, поскольку Бог — не та реальность, существование которой можно доказать в традиционном понимании этого слова. Он говорит лишь о «путях» к постижению бытия Бога, полагая, что человека можно подвести к познанию этой истины, несколько облегчить этот путь рациональными способами;
• — священные тексты, их содержание (в самых разных аспектах);
• — правила их толкования (с использованием процедур экспликации — обнаружения содержания, данного в тексте, но в неразвернутом виде).

Для христианского богословия важнейшими вопросами являются учение о Троице (трех лицах Бога), Христе (христология), сотворенных Богом духах (ангелология и связанная с нею демонология), спасении (сотериология), благодати, вере и ряде тесно связанных с ними вещей, например, о Таинствах, сообщающих благодать (сакраментология), церкви (экклезиология), конечных судьбах человека и мира (эсхатология), человеке (богословская антропология), а также ряд нравственных вопросов (нравственное или моральное богословие). Нетрудно заметить, что ряд терминов, обозначающих области богословия (демонология, эсхатология и пр.), перешел в религиоведение.

Богословие пользуется различными методами верификации суждений — проверки их на достоверность и истинность. В отличие от философии (где, по мнению, например, св. Фомы Аквинского, авторитет является слабейшим доводом), богословие использует мнения авторитетов, но избегает рабского преклонения перед всеми подряд. Поэтому существует сложная градация авторитетов, которые не равносильны. В иудаизме важную роль играет умение сопоставлять суждения авторитетов. В богословии используются как дедуктивный (от общего к частному), так и индуктивный (от частного к общему) методы с соблюдением правил вывода и доказательства. Но в более фундаментальных вопросах преобладает многоступенчатая дедукция, когда от обоснованного суждения более общего характера переходят к частным, проистекающим из него и друг из друга (по такой схеме строились рассуждения во многих средневековых трудах, написанных в жанре суммы).

С изучением Библии связан комплекс дисциплин. Это библейская история, рассматривающая последовательность изложенных в Библии событий, библейская текстология и экзегетика — наука о толковании библейского текста.

Практической ориентацией обладают разделы богословия, изучающие особенности духовной жизни верующих (аскетическое богословие, аскетика), сущность и практику совершения ритуалов (литургика, которая включает аспекты теоретические, больше освещающие догматическую, вероучительную сущность богослужения, и практические, касающиеся самой практики совершения ритуала; историческая литургика может изучать как эволюцию самих обрядов, так и уточнение понимания их религиозной сущности). К богословию относят также рассмотрение практических вопросов деятельности священника (пастырское богословие), гомилетику (искусство проповеди, фактически граничащее с риторикой) и церковное право (каноническое право, каноника).

Поскольку богословие является необходимым для формирования вероучения, то возникает потребность квалифицировать сомнительные и спорные суждения. К теологуменам относятся частные мнения, не до конца признанные суждения авторитетных авторов (вплоть до Отцов церкви) и ошибочные мнения, высказанные до окончательного признания их таковыми. Ересью является самовольный пересмотр официально утвержденного учения, особенно если оно провозглашено как догмат. Конечное суждение о еретичности мнения принадлежит религиозной власти, которая пользуется при этом мнением богословов. Если подозрительное суждение явно совпадает с тем, что уже было квалифицировано как ересь, то его еретичность очевидна и не всегда требует специального исследования. В последнее время часть богословов и религиозных деятелей отказывается от употребления этого слова как слишком резкого, но при обсуждении вероучительных проблем речь часто идет именно о том, что традиционно этим словом именовалось.

Часто встречающееся представление о коренной враждебности богословия науке лишено оснований уже потому, что оно использует для углубления представлений о Боге материал, полученный самыми разными науками. Во многом указанное представление проистекает из того, что на протяжении ряда веков богословие тесно сообщалось преимущественно с двумя весьма развитыми науками гуманитарного плана — философией и историей. Развитие естественных наук (а также и ряда иных, например, лингвистики и семиотики) в их современном виде началось сравнительно недавно, и для богословия формы отношений с ними долгое время представляли проблему, которая в XX в. фактически преодолена или близка к преодолению. Богословие, не отрицая иерархии наук и оставляя за собой особое место как для науки, имеющей специфические истоки и занимающейся предельно важными вопросами, не противопоставляло себя другим наукам, напротив, рассматривало их как Богом данный способ познания мира, богом же созданного. Проблема заключалась в четком распределении границ между науками и в разграничении вопросов (а также их аспектов), с тем чтобы не происходило вторжений на «чужую территорию» .

В качестве одного из примеров можно привести споры, касающиеся этапов сотворения мира и особенно биологической эволюции. Толкователи Библии указывали, что периоды творения, именуемые семью днями, не обязательно должны пониматься как семь астрономических суток. Вопрос же о биологической эволюции резко обострился в связи с распространением теории Ч. Дарвина (1809−1882), излагавшего се в материалистическом варианте, т. е. неприемлемом для Церкви по фундаментальным мировоззренческим причинам. Некоторые богословы, в том числе консервативного плана, не отвергают возможности эволюции как формы творения, если таковая происходила по плану, предусмотренному Богом и под его контролем, призывая, впрочем, к осторожности в этом вопросе. Важнее, с их точки зрения, будет ли решаться этот вопрос в материалистическом ключе или иным образом, совместимым с религиозным видением мира. Решение же конкретных научных проблем, связанных с эволюцией как таковой, предлагается оставить на усмотрение естественных наук, как не имеющих непосредственного отношения к богословию.

Следует отметить, что эволюция науки и концепций ее понимания (метанаука, изучаемая философией науки и науковедением) неоднократно приводила к чередованию периодов отдаления и сближения с религией и богословием. Представления об ограниченности и изначальной агрессивности богословия являются в значительной степени мифом.