Магия и ритуал

Э. Кассирер считает, что по своему происхождению и значению всякая магия — симпатическая, ведь человек не станет вступать в магический контакт с природой, покуда не убедится, что существует связь, объединяющая все вещи, что разрывы между ним и природой, а также между различными видами природных объектов в конце концов искусственны, а не реальны.

На философском языке это убеждение было выражено стоической максимой (взаимострастие целого или внутренняя связь целого), которая лаконично выражает эту фундаментальную веру, лежащую в основе всех магических ритуалов. Ритуал имеет длительную историю, и в том виде, в каком встречается у представителей самых примитивных племен, он представлен как уже сформировавшийся вид деятельности. Животным присуще знаковое поведение, которое с усложнением организации нервной системы ритуализируется. Ритуализация в человеческих сообществах иная. В ней развиваются ритуальные символы, соединяющие разрозненные фрагменты ритуала в единый текст, и в зависимости от последовательности ритуальных символов кодируется смысл транслируемого сообщения. Символика ритуала не носит ритуальный характер и зависит от среды обитания, от традиций, от религиозных представлений, от типа и уровня определенной структуры.

Происхождение ритуала имеет биологическую природу, переходящую в социальную с возникновением присущих человеку уровней построения движения. Последующее развитие социальных функций уже непосредственно влияет на само ритуальное действие и ведет к новым отражениям в ритуале на фоне биологической природы, усложняющейся природой социальной. Ритуал является связующим звеном между двумя способами познания мира и его репрезентации. Как показывает Д. И. Черняков, архаический человек в своей памяти вынужден хранить не только всю необходимую, но и всю накопленную предшествующими поколениями информацию, а иначе она быстро и безвозвратно утрачивается. Для сохранения информации необходимы постоянные тренировки памяти. Вполне вероятно, что одной из функций ритуала как раз и являются периодические повторения информации в виде ритуального действия, которое также необходимо рассматривать как мнемонический прием. Само действие имеет значительно более древнюю природу, чем слово и, следовательно, легче воспроизводится в практике — нагруженное словесной символикой. Цикличность ритуала как нельзя лучше подходит для постоянной тренировки памяти.

Из всех живущих в настоящее время племен, находящихся на самой примитивной стадии развития ни одно нельзя рассматривать как прототипы состояний, через которые прошло человечество в своем развитии. Представители таких традиционных бесписьменных культур, несмотря на «замороженность» развития их социального быта, являются представителями современного вида человека. Их быт, обычаи, традиции, мифы, обряды свидетельствуют о том, что вид человека разумного развивается в каком-то одном, общем направлении, несмотря на то, что существуют различные типы культур, находящихся на разных стадиях развития. Об этом свидетельствует тот факт, что дети туземцев из Австралии или дети негров из Африки не хуже цивилизованных людей учатся счету и письму, которые, как правило, не существуют в их культуре, сохраняя при этом свои генетические особенности, присущие их расе.

По наблюдениям В. Тернера (1920−1983), любую единицу ритуала идембу называют словом, обозначающим оставляемую охотником при прокладке пути веху, отметину, зарубку на дереве, с помощью которой он может ориентироваться на местности. Такие наблюдения проливают свет не только на структуру ритуала, но и на природу происхождения сознания. Охотник, оставивший зарубку, видит в ней значительно больше, чем просто зарубку на местности. Эта зарубка обладает определенным смыслом, известным только охотнику или тем, кому он сообщил, что связано с этой зарубкой. Последняя обладает определенным смыслом только в сознании охотника, так как ей придан некий смысл; сама по себе зарубка не имеет смысла. Исполнители ритуала, следуя от одной зарубки к другой, транслируют смыслы, которые таким образом передаются от одного поколения к другому, уходя своими корнями к мифическому основателю рода — первопредку. Ритуал закрыт в смысловом плане для непосвященного наблюдателя, который способен увидеть только его внешнюю сторону (само исполнение ритуала: танец, заунывное пение и т. п.), а внутренняя сторона (смысл самого ритуального действия) остается герметичной^[1].

Последовательность выполнения определенных движений — ритуальных символов — упорядочивает ассоциативное мышление, придает ему направленность, т. е. временное следование мыслей. Усвоение ритуальной символики для представителя другой культурной традиции — достаточно сложный процесс, требующий много усилий и времени из-за традиционно определенной специфики символики. Человеческая культура выделяется из животного состояния тогда и только тогда, когда сформирован механизм трансляции «зарубок», с помощью которого, удерживаемый памятью мир продолжал свое существование и передавался последующим поколениям, совершенствуясь и оформляясь врожденными структурами, опредмеченный в знаково-символической форме.

Э. Кассирер отмечает, что, конечно, произвольное применение концепции греческой философии к неразвитым, зачаточным формам человеческих верований опасно. Однако стоики, отчеканившие формулу «внутренней связи целого», никоим образом не преодолели взгляд народной религии. Э. Кассирер предлагает подойти к проблеме с точки зрения ритуала.

• [1] См.: Тернер В. Символ и ритуал. М., 1983.