Сионизм. 
Религиоведение

С XIX в. развивается движение сионизма. В нем сразу выделилось две основные ветви — религиозная, поощряющая эмиграцию верующих на территорию Палестины, несмотря на то, какими мотивами они руководствовались (различными, не обязательно религиозными, соображениями или просто стихийные переезды), и политическая, рассматривающая воссоздание самостоятельного государства как культурно-политическую задачу. При этом самому иудаизму отводилась второстепенная роль (рис. 19).

Рис. 19. Современный сионизм.

Эти виды сионизма настолько различны, что их отождествление недопустимо, религиоведчески ошибочно.

Индивидуальные переезды практиковались довольно давно и были сопряжены с выживанием в экстремальных условиях, когда удобнее всего было организовывать колонии, занятые сельским хозяйством. Нужно упомянуть и о таком интересном явлении, как «христианский сионизм», встречающемся среди некоторых протестантов, согласно которому следует содействовать отъезду евреев в Палестину, поскольку Христос не придет, пока евреи не восстановят Иерусалимский храм, а значит, их возвращение есть божественная воля.

Политический, светский сионизм имеет слабое отношение к иудаизму как религии. Его идеи формировались в среде ассимилированного, слабоили безрелигиозного еврейского населения Германии и Австро-Венгрии. Виднейшими теоретиками этого направления были Мозес Гесс (1812−1875), Лео Пинскер (1821 — 1891). Теодор Герцль (1860−1904).

Л. Пинскер и Т. Герцль допускали, что еврейское государство может быть создано на любой территории, а не обязательно в Палестине (для верующих эта идея звучала бы нелепо, потому что в Палестине находился разрушенный храм, центр иудейской религии). Последний считал, что создание самостоятельного еврейского государства, вполне современного, обладающего всеми обычными атрибутами государства, построенного на принципах свободы, является единственным путем. Создание такого государства он мыслил только с учетом воли других держав.

В то же время среди сионистов были популярны идеи, что создание государства невозможно без учета религии, так как она создает народ, и государство без иудаизма стало бы государством другого парода. В связи с этим возникает концепция Двух святынь: Тора и Эрец Исраэль (Святая Земля).

Отношение к сионистским идеям было и даже сейчас остается неоднозначным. Сторонники идей, восходящих к Хаскале, полагавшие, что евреи должны ассимилироваться, т. е. постепенно раствориться в европейской культурной среде, часто считали цели сионизма движением назад, возвращающим евреев в своеобразное «новое гетто». Многие ортодоксы указывали на то, что восстановление государственности и прекращение рассеяния — это привилегия Мессии, Машиаха и брать на себя его миссию — грех. Сторонники раннего сионизма считали, что вся диаспора разместится на Святой Земле, но эти планы были нереалистичными. По мере развития сионизма возникла теория ханаанизма, согласно которой должно произойти формирование новой нации, порывающей со старыми культурными традициями. Для религиозных евреев здесь возникала еще одна трудность, поскольку разрыв с религиозными традициями означал бы грех отступничества.

Эмиграция в Палестину усилилась лишь после Второй мировой войны и холокоста — целенаправленного уничтожения шести миллионов евреев, основной массой жертв которого стали ашкеназы, носители наиболее ортодоксального, консервативного иудаизма (юг России, Польша, Литва, Венгрия), после чего их самобытная культура практически погибла.

Холокост (от греч. holocaustus — всесожжение, также: шоа, шоах — несчастье, бедствие; хурбан — разрушение, катастрофа) — это прежде всего организованное истребление евреев Европы нацистами в 1933—1945 гг. Однако холокост — это и общая политика нацистов по истреблению «неполноценных» рас. Кроме того, специфика религиозной ситуации в Третьем Рейхе была такова, что преследования затронули и христианский мир. Холокост — сложное явление, подлежащее, помимо прочего, и религиоведческому исследованию.

Принято выделять следующие его этапы:

• — 1933−1935 гг. — ограниченные репрессии, запрет на ряд видов профессиональной деятельности;
• — 1935−1937 гг. — появление «Нюрнбергских законов», официально ограничивавших права евреев и вводивших критерии принадлежности к ним, брачные запреты, побуждение к эмиграции с изъятием имущества;
• — 1941−1945 гг. — так называемое окончательное решение — эвфемистическое именование полного истребления евреев.

Нюрнбергские законы позволяли вести истребление на «юридических» основаниях. В них отражены расистские взгляды, популярные в нацистской среде, и желание бюрократически упорядочить репрессии. С одной стороны, расовую принадлежность пытались определять по признакам биологическим, с другой — принадлежность к евреям становилась социокультурным понятием. Население должно было делиться на четыре группы, куда входили абсолютно подпадающие под действие законов и метисы («мишлинге») разных степеней. При этом учитывались число предков-евреев, религиозная принадлежность, состав семьи (жена еврейка) и даже наличие особых заслуг перед страной (хотя прошения по поводу последнего обстоятельства почти не рассматривались).

Ограничивались все права еврейского населения вплоть до запрещения не только смешанных браков, но и внебрачных связей представителей «разных рас», получения образования, наличия у евреев наемной прислуги из немцев, использования официальной символики Третьего рейха. Но большое число ассимилированных немецких евреев уже искренне считали себя немцами, и введение таких мер повергло их в полную растерянность. В иных странах информацию о начавшихся репрессиях нередко считали преувеличениями. Эта растерянность и объясняет удивительно медленное нарастание волны эмигрантов, когда эмигрировать еще имело смысл.

В религиозной сфере происходило спланированное закрытие, осквернение и разрушение синагог (очень часто в виде показательных акций, на которые сгоняли еврейское население), запрещение совершения ритуалов с уничтожением ритуальных предметов (оставшуюся часть предполагалось оставить в специальных музеях). Среди христиан, принявших нацизм, появились варианты «новой теологии» с попытками доказать «нееврейскую» природу христианства, обосновать иную этническую принадлежность Иисуса, ввести в богословский оборот понятия вроде «голоса крови» .

Отношение к христианству также было отрицательным, поскольку оно трактовалось как продолжение иудаизма, а религиозным базисом Третьего рейха были древнегерманское язычество и оккультизм, которые определяли всю религиозную и вообще культурную политику. По отношению к нему и иудаизм, и христианство оказывались одинаково враждебными. Евреи, в отличие от людей иной этнической принадлежности, не имели еще и собственной «земли», а потому подпадали под репрессивные меры первыми. По той же причине факт крещения, монашеского пострига, священнического рукоположения никак не менял их участь, репрессии, включая аресты и депортации таких людей, проводились на общих основаниях (среди них оказались философ Э. Гуссерль, его ближайшая ученица Э. Штайн, принявшая католицизм, а затем ставшая монахиней сознательно).

Вместе с тем развертывался террор по отношению к христианскому духовенству, особенно католическому (массовые депортации в лагеря польских священников). Антихристианская пропаганда подчас не уступала по силе антисемитской.

Среди протестантов позиция по отношению к происходящему была разной. С одной стороны, образовалась Церковь немецких христиан, поддерживавшая нацизм, вводившая в богослужение атрибутику Третьего рейха и пропагандировавшая «новую теологию». С другой — возникла Исповедническая церковь (М. Нимеллер (1892−1984), Д. Бонхеффер (1906−1945)), занимавшая резко антинацистские позиции и выступавшая в защиту евреев. По инициативе швейцарского богослова К. Барта (1886−1968) была принята совместная Барменская декларация протестантских церквей, объявлявшая нацистскую идеологию, помимо прочего, идолопоклонством, нарушающим тем самым первую из Десяти заповедей. Часть протестантского духовенства занимала некую промежуточную позицию, поскольку в условиях ухудшающегося отношения к христианам становилось сложно защищать даже собственную паству.

Избирательным преследованиям подверглись Свидетели Иеговы — отрицание Троицы и божественности Христа сближало их в глазах нацистского режима с иудаизмом.

Католическая церковь в лице Пия XI и его преемника Пия XII выражала протест против идеологии нацизма, но сперва пыталась как-то контролировать события, используя официальную дипломатию. Относительно вынужденного договора (конкордата) с Германией 1929 г. кардинал М. фон Фаульхабен высказался: «С конкордатом нас повесят, а без конкордата нас бы повесили, выпотрошили и четвертовали»^[1]. Однако после внезапной смерти Пия XI (как полагают некоторые, в результате действий фашистов) Пана оказался в изоляции, его действия оказывались безрезультатными, само государство Ватикан в итоге оказалось под угрозой оккупации. Для Германии, возрождавшей оккультно-языческие верования, его авторитет почти не имел значения; представления о всесилии пап были лишь отголоском положения дел в прошлые времена. Поэтому помощь происходила путями тайной дипломатии и акций милосердия, например, помощи беженцам. Очень часто воздержание от прямого осуждения и призывов напротив сдерживало их наращивание. Гитлер, недовольный такой позицией, вынашивал планы физической изоляции и уничтожения Папы.

Папский авторитет был несколько выше в традиционно католической Италии, что давало ему большую свободу действий. По некоторым свидетельствам, Пий XII негласно распорядился отдать в переплавку богослужебные сосуды, к которым даже прикосновение мирян было недопустимым, чтобы изыскать средства на выкуп депортируемого еврейского населения Рима. С ведома Папы евреев укрывали в монастырях. Израильский историк П. Лаииде утверждает, что благодаря Папе было спасено 860 тыс. евреев: «Католическая церковь во время войны спасла больше еврейских жизней, чем все другие церкви, религиозные учреждения и организации спасения вместе взятые»^[2].

Совершения духовенством крещения некоторых евреев, но просьбе последних ничего не меняло, так как преследования происходили по расовому критерию, религиозный же был вторичным.

С жестким осуждением холокоста выступили многие христианские теологи и церковные деятели: католический теолог Ж. Маритен (1882−1973), архиепископ Лука Войно-Ясенецкий, Патриарх Алексий I (1945−1970) и др. Представители православного духовенства и мирян (например, будущий митр. Антоний Блум (1914−2003) мать Мария (Скобцова)) были участниками Сопротивления.

14сходя из сказанного, можно утверждать, что холокост был мощнейшей попыткой восстановления язычества, языческой культуры и насаждения нового оккультизма в масштабах государственной политики с употреблением «узаконенных» репрессивных методов. Его осмысление невозможно без учета религиозного компонента.

Холокост потребовал нового осмысления происходящего. Оно оказалось жестко связанным с религиознокультурными реалиями и стало частью иудейской богословской мысли. Существуют следующие подходы к пониманию этого явления:

• — очередное наступление богопротивников, какие уже бывали в истории народа израильского (И. Герст, М. Левин, М. Блой), как вариант — последняя битва перед наступлением мессианской эры (хасидские теологи);
• — расплата за ассимиляцию и утрату традиций, повлекших утрату Торы; сюда же относят и светский сионизм (Э. Вассерман, Э. Десслер); при этом страдания народа могут стать мессианскими;
• — наказание за грех (в разных вариантах понимания этого наказания); при этом грехом может считаться как ассимиляция, так и желание остаться в диаспоре; как вариант — призыв бога к большему покаянию во всех содеянных грехах (И. Шнеерсон); теория греха ставит вопрос о том, какими масштабами должен обладать грех, чтобы повлечь столь немыслимое наказание;
• — иррационалистическая теория затмения Бога идолами, которые создал сам человек; предложена в духе хасидизма и экзистенциализма М. Бубером;
• — катастрофа как жертва за весь мир, всех людей (И. Майбаум, Я. Розенхайм);
• — завершение эпохи богопознания, когда действия Бога вообще перестают поддаваться пониманию (иудейский аналог так называемой «теологии мертвого бога» ряда протестантов); холокост — конец религии (Р. Рубинштейн);
• — иррационалистическая концепция особых отношений Бога и его народа, когда бросать упреки Богу вправе только его народ; страдания праведников вообще бывают необъяснимы, как это произошло с библейским Иовом (Э. Визель, А. Коген, Ш. Унсдорфер); возможно даже мистическое страдание Бога вместе с народом (И. Сарна);
• — хасидско-каббалистическая точка зрения, согласно которой катастрофа была следствием самоограничения Бога, чтобы в мире мог действовать сам человек; плоды этих дел лежат на совести людей (Э. Берковиц);
• — катастрофа как начало новой эры завета Бога с народом Израиля (И. Гринберг);
• — катастрофа как ясное указание на единственный исторический путь — возвращение в Святую Землю (Э. Швейд, З. Шрагай, М. Амиэль), уничтожение поколения, связанного культурным опытом жизни в диаспоре (А. ГалевиПеченек);
• — существуют и не столько теологические, сколько культурологические трактовки случившегося, согласно которым холокост радикально поменял сознание народа и стал новым критерием самоидентификации еврея (Я. Нейснер); в этом случае речь идет не столько о причинах, сколько о последствиях;
• — некоторыми каббалистами предлагалась версия о том, что во время катастрофы происходило очищение душ непокаявшихся грешников, переселившихся в новые тела.

В целом, осмысление Второй мировой войны и холокоста еврейскими мыслителями и богословами близка идеям христианства. Война и холокост — результат греховности человечества, которое отошло от Бога или открыто порвало с ним. Оживление германского язычества восстановило ситуацию борьбы христианства и язычества. Протестантская «теология после Освенцима» напрямую смыкается с иудейской геологией. Ее светским вариантом является философия некоторых авторов, например Т. Визенгрунд-Адорно (1903−1969).

Таким образом, холокост резко меняет отношение евреев к Палестине, так как части европейских евреев удалось переселиться именно туда. Если до холокоста сионистская концепция была предметом спора, то после этого она почти не дискутировалась, тогда как идеи культурной ассимиляции евреев стали восприниматься отрицательно. Вторая мировая война привела к резкой смене культурной позиции.

В 1948 г. было официально создано государство Израиль на территории традиционного проживания евреев, которое, несмотря на сильное влияние иудаизма, большую роль раввината и ряд привилегий верующим, изначально задумывалось как светское, к религии скорее нейтральное. Для многих граждан Израиля иудаизм стал скорее частью традиционной национальной культуры, поэтому ортодоксы зачастую предпочитают вести обособленный образ жизни и даже селиться отдельно.

Основные этапы сионистского движения таковы:

• — в XIX в. возникает движение Ховевей Цион (Любящие Сион), помогавшее переселенцам и ориентировавшее их на организацию сельскохозяйственных колоний;
• — 1896 г. — формирование политического сионизма (Т. Герцль);
• — 1897 г. — Первый сионистский конгресс, выработка на нем Базельской программы, изложившей цели сионизма, осмысление сионизма как сугубо светского, секулярного явления, к которому примкнула часть ортодоксов, не принимая сути сионистской программы;
• — 1917 г. — издание Декларации Бальфура (декларация о доброжелательном отношении Велькобритании к сионистским настроениям евреев, направленная министром иностранных дел Великобритании Д. Бальфуром), резкое выступление реформистов против сионизма (для них Святая Земля — США); сионизм как движение меньшинства;
• — 1948 г. — создание государства Израиль, предполагавшего лояльное отношение к традиционному иудаизму, но без превращения в последовательно религиозное государство; на раннем этапе оно осмысливалось как сугубо светское, а, но идеологическим ориентирам скорее тяготеющее к марксизму; культурная политика государства призвана интегрировать существенно разные группы с разными религиозными, этническими и культурными установками, в том числе и с разными критериями самоидентификации;
• — 1968 г. — усиление волны эмиграции в Израиль, переосмысление теории сионизма: основная цель — алия (собрать в Израиле всю диаспору).

• [1] Слуга Божий Пий XII. Материалы научно-просветительской конференции к 50-летию кончины. М.: Una Voce, 2008. С. 8.
• [2] Там же. С. 15.