Способы намеренного изменения смысла действий

Мы будем искать механизм восполнения дефицита побуждения (или торможения избыточного) в самом процессе (механизме) порождения побуждения к действию. Наша задача выделить такое звено этого процесса мотивации, произвольно регулируя которое по своему намерению, человек может менять и побуждение к действию.

Таким звеном может быть смыслообразование цели и действия. Дело в том, что инициация действия возможна только потому, что смысл действия переносит побудительность от актуализированной потребности и ее предмета (мотива, по А. Н. Леонтьеву) на цель, и только поэтому это действие может начать выполняться — цель действия временно приобретает смысл предмета потребности, ради которого и совершается действие, а действие — временный, ситуационный смысл деятельности.

Наша гипотеза состоит в том, что волевая регуляция осуществляется через намеренное осознанное изменение смысла действия или через создание нового, дополнительного смысла действия, когда первый смысл заставляет принимать действие к исполнению, а второй, намеренно созданный, восполняет дефицит побуждения.

Анализ литературных данных позволил, во-первых, подтвердить возможность и факты осознанного намеренного изменения смысла действия, а во-вторых, выделить восемь способов изменения смысла действий.

Первый способ заключается в намеренной переоценке значимости мотива. Напоминаю, что смысл действия (по А. Н. Леонтьеву) определяется отношением цели действия к мотиву, когда цель становится для человека не только будущим результатом, но временным представителем мотива. Слабая привлекательность для человека мотива затрудняет этот процесс смыслообразования или ускоряет его при значимом мотиве. Намеренное приуменьшение или преувеличение значимости мотива через дискредитацию положительных свойств мотива или приписывание ему положительных свойств, привлечение для этого нужных оценок других людей (недаром говорят, что спрашивать совета — это искать у других подтверждения своим желаниям и решениям), может изменить смысл действия и его привлекательность. Этот механизм сродни процессу снятия когнитивного диссонанса (это понятие будет изучаться в курсе социальной психологии).

К. Левин описал поведение мальчика, неожиданно для себя обнаружившего в комнате печенье. Мальчику хотелось съесть это печенье, но он знал, что его за это накажут. И тогда он убедил себя, что печенье черствое и невкусное и поэтому его не надо есть.

Второй способ изменения смысла действия или создания дополнительного смысла заключается в изменении роли или позиции человека в коллективе.

Л. С. Выготский провел исследование способности детей с разным уровнем интеллектуального развития выполнять приказы взрослого совершать действие после того, как это действие стало не интересным для ребенка и было прекращено. Детей просили писать палочки, крючочки и кружочки и после того, как они прекращали эту работу, взрослый просил еще раз выполнить эти действия. Под разными «важными» предлогами дети отказывались это делать. Один мальчик не мог придумать уважительную причину и просто сослался на усталость руки. Тогда взрослый попросил его научить писать эти палочки, крючочки и кружочки маленького мальчика, который плохо это делал (при этом похвалив старшего за умение). И уставший мальчик, который только что отказался выполнить просьбу взрослого поработать еще, начал показывать маленькому мальчику, как надо писать элементы букв. Л. С. Выготский задает вопрос: «А что произошло с мальчиком, который только что отказался писать дальше?» и отвечает: «Изменился смысл того, что делает мальчик. Он теперь не палочки пишет, а „работает учителем“ и смысл действия стал другим. Побуждение к действию теперь идет от другого мотива». В исследовании А. И. Липкиной, выполненном в одной из школ, отстающим в учебе старшеклассникам поручили помогать таким же отстающим в учебе младшеклассникам. Те старшеклассники, которые приняли это поручение, стали не только изучать материал младших классов, по и, ликвидировав свои пробелы в знаниях, усиленно работать по программе своего класса. В своих собственных глазах они перестали быть отстающими, а заняли позицию учителя, тем самым изменив смысл своей работы над учебниками.

Третий способ основан на использовании предвидений (прогнозов, представлений) и переживаний последствий своих действий (или отказов от них). В работе А. И. Высотского описано поведение девочки, боявшейся темноты и потому отказавшей больной матери в просьбе принести ей варенье из погреба (дело было уже вечером). Но, представив себе ситуацию ухудшения самочувствия матери, а возможно, и смерти, девочка пересилила свой страх и спустилась в погреб. П. В. Симонов красочно описал свои переживания при первом прыжке с парашютом. Он пересилил свой страх, представив себя позорно идущим от самолета мимо своих друзей, которые смотрели бы на него как на труса.

Четвертый способ характеризуется соединением заданного и принятого к исполнению действия с новыми, значимыми для человека мотивами (игровыми, исследовательскими, долга, чести, с проверкой себя на выносливость и пр.). Эти новые мотивы не имеют своего особого материального результата и поэтому не видны окружающим. Детей, которые отказались собирать разбросанные по комнате игрушки, можно организовать на эту работу, если представить ее как необходимую составную часть какой-то увлекательной игры.

Пятый способ — это связывание заданного действия с возможностью после его завершения делать то, что хочется. Например, игра в футбол или хоккей может состояться только после приготовления всех заданий из школы или выполнения каких-то домашних дел. Отличие от четвертого способа в том, что там новый мотив достигается через заданное действие, здесь же заданное действие только открывает возможность выполнять свое, желаемое.

Шестой способ обеспечивает новый смысл действия через включение заданного действия в другое, более широкое, но содержанию и более значимое для человека. Например, старшим детям поручают нарезать бумажные полоски, а затем еще раз просят их нарезать для того, чтобы из них делать игрушки для маленьких детей. Результаты работы во втором случае резко меняются.

Седьмой способ изменения смысла действий заключается в обращении к символам, ритуалам, к другим людям за поддержкой в действии. В качестве примера можно назвать вынос знамени перед боем, обращение в молитвах к богу перед предстоящим испытанием и т. д.

Восьмой способ — это связывание действий с клятвами и обещаниями другим людям и богу, сравнение себя с героями (реальными и литературными), самоодобрение и самопорицание, самоприказы и самоободрение.

За перечисленными способами скрываются реальные отношения людей в рассмотренных ситуациях, и эти способы вначале (до привычки) применяются с помощью других людей, которые организуют нужные ситуации, и лишь потом самостоятельно.

Человек при этом может широко использовать свое воображение, создавая в сознании воображаемые ситуации, помогающие изменить смысл действий. Например, один участник марафонского пробега уже хотел сойти с дистанции, но представил себя поездом дальнего следования и мысленно передвигался по стране от города к городу, что позволило ему преодолеть трудности и добежать до финиша с хорошим результатом. Часто спортсмены используют прием соревнования с воображаемым соперником. В этих случаях внешний наблюдатель не видит той внутренней работы, которую совершает человек в плане сознания, принимая результаты как следствие чистой воли человека.

Все описанные способы применяются в ситуации, которую обычно описывают через волевые усилия. Действительно, это применение человеком своеобразных «мотивационных костылей» для совершения действий личностно необходимых, но мотивационно не обеспеченных в данной конкретной ситуации.

Но человек может иметь так называемые личностные волевые качества, которые без произвольных дополнительных усилий с его стороны обеспечивают исполнение необходимых действий. Первоначально эти действия выполняются по требованиям других людей (взрослых), и только потом ради собственных личностных ценностей. В повторяющихся ситуациях эпизодические способы волевой регуляции автоматизируются, становясь мотивационными установками, которые проявляются как различные волевые качества. Такие установки определяются личностными ценностями — чувством долга, чести, помощи другим, ответственности перед другими и пр. В ситуациях, требующих проявления этих личностных образований (личностных ценностей), они становятся регуляторами поведения, беря на себя роль мотивов, не видимых со стороны.

Л. де Сент-Экзюпери вспоминает рассказ своего друга Гийома, пережившего аварию самолета над горами, из которых он без еды и огня, по снегу выходил к людям. Гийом рассказывал, что часто наступало такое состояние, когда хотелось лечь в снег и больше не вставать (т.е. усталость выбивала страх перед смертью). И только чувство ответственности перед женой и детьми заставляло его идти вперед, ближе к людям, чтобы они быстрее могли обнаружить его тело (по закону пенсию жене и детям погибшего пилота самолета назначали только после того, как будет найдено его тело или через четыре года после пропажи). Именно о Гийоме сказал А. де Сент-Экзюпери: «Его величие — в сознании ответственности». Такую же мысль высказал Прево — другой товарищ Сент-Экзюпери, когда они потерпели аварию и оказались в пустыне: «Будь я один на свете, я бы лег и больше не вставал» .

Эти ситуации не исключают применения различных способов намеренной ситуативной (эпизодической) волевой регуляции, но они позволяют говорить о волевой личности, т. е. о человеке, действующем на основе веры, любви, долга, чести, совести, ответственности, другими словами, на основе устойчивых нравственных личностных образований.

Анализ литературных данных показал, что обращение к смыслам действий и событий, к личностным ценностям в регуляции волевого выбора, различных психических процессов и исполнительных действий постоянно используется человеком в ситуациях, создающих необходимость волевой регуляции. По личному опыту люди знают, как трудно заставить себя изучать текст, не вызывающий интереса. Мы можем заставить себя читать его (произвольная регуляция), но при этом работы сознания с текстом не происходит, и часто мы даже не в состоянии через несколько секунд сказать, о чем мы читали. Чтобы началась работа сознания над текстом, надо, чтобы чтение текста имело для человека какой-то смысл. «Каторга не там, где работают киркой, — писал А. де СентЭкзюпери. — Она ужасна не тем, что это тяжкий труд. Каторга там, где удары кирки лишены смысла…» .

Мы попробовали найти объяснение одной из реальностей, порождающих проблему воли. Может быть, наше объяснение механизма порождения волевого действия является неполным. Вполне возможно, что истинное объяснение лежит в другой области или не только в изменении смысла действий. Для нас принципиально важно иное, — мы пытались решить реальную задачу, а не искали ответа на вопрос о природе воли — теоретического конструкта, который был предложен Аристотелем для объяснения волевых действий.