Империализм и государственно-монополистический капитализм

К концу XIX в. модель мирохозяйственных отношений странлидеров обрела новое качество, при котором все возрастающая доля факторов экономического роста (источники расширенного воспроизводства, благосостояния) стала поступать не «изнутри» народного хозяйства (рост производительности труда), а извне — за счет неэквивалентного обмена с мировой колониальной периферией.

В 1902 г. Дж. Гобсон, апеллируя к отличиям от предыдущей «модели» политических и экономических отношений между неодинаково развитыми субъектами мировой экономики и политики, основанной на свободной конкуренции, назвал новое состояние мироустройства термином " империализм" .

В 1916 г., отметив завершение территориального раздела мира и уже начавшуюся войну за его передел, В. И. Ленин систематизировал как признаки империализма следующие новейшие явления в хозяйственной жизни наиболее развитых стран:

• — появление новых видов капиталистических монополистических объединений (картель, синдикат, трест, концерн);
• — возникновение категории «финансовый капитал» как особой формы объединения промышленного и банковского капитала;
• — превращение вывоза капитала в преобладающую форму внешнеэкономической деятельности относительно вывоза товаров.

В 1920;е гг. советский ученый-востоковед ?. М. Никольский указал на схожесть признаков, складывавшихся по ходу эволюции Древневавилонского царства.

По его словам, уничтожению самостоятельности Вавилона (превратившегося в ассирийскую провинцию) предшествовали «соперничество и борьба ниневийской торговой партии с вавилонским жреческим капиталом». В Вавилонии на высшем этапе развития уже известны и усложненные институциональные формы коллективного предпринимательства, и прообразы финансовых инструментов, вновь возникающих лишь на капиталистической сталии развития экономики.

Отметим, что, наряду с перечисленными выше тремя экономическими, как отдельные признаки империализма рассматриваются:

• — война за передел мира;
• — возникновение финансово-политической олигархии.

Все перечисленные явления действительно оказались определяющими в развитии капитализма па протяжении всего XX в. Как и предсказывалось, транснационализация деятельности крупнейших экономических объединений сопровождалась формированием их межмонополистических союзов и соглашений, направленных на раздел географических зон их экономической деятельности в масштабах мира.

Если при «обычном» капитализме интересы частного собственника как налогоплательщика, как экспортера или импортера, нередко вступали в конфликт с общенациональными интересами, то в эпоху империализма их заинтересованность в государстве, наоборот, начинает усиливаться. Как «ночной сторож» экономики и источник силы для подавления социальных протестов, государство отражало лишь внутриполитические интересы собственников средств производства.

Но когда интересы капиталистов — прежде всего, крупнейшего, монополистического капитала — вышли за пределы национальных границ, то государство понадобилось им еще и как помощник и партнер в решении задач, лежащих в сфере «чистой» внешней политики. С учетом объективного сродства интересов государства и монополий империализм является государственно-монополистическим капитализмом.

Институциональные перестройки в экономиках воюющих стран

Первая мировая война по-разному повлияла на генезис экономических и институциональных форм в отдельных империалистических «метрополиях». Общим для всех являлось если нс прямое сращивание, то в любом случае интенсивная координация интересов государства и крупного капитала.

На стороне капитала процессы концентрации и централизации в производящих отраслях ускорялись на протяжении 40−50 лет, предшествовавших Первой мировой войне. Технически это проистекало из результатов очередного этапа НТР. Экономически же это основывалось на адекватном росте финансовой субструктуры и повышении ее кредитного потенциала.

Банки, заинтересованные в обеспечении возвратности ссуд, постепенно превратились из посредников в финансовых консультантов, а затем и в партнеров промышленников в обеспечении оборота их капитала.

В мирное время государство выступает в роли монопольного заказчика стратегической продукции, сырья и некоторых услуг (например, транспорта). Его поставщиками являются, как правило, крупнейшие предприятия соответствующих отраслей («монополии»), и институциональные основы взаимодействия с ними закладывают прецедент, отправную точку для развития других форм государственно-монополистического капитализма.

В военное время, с ростом потребности в продукции и услугах военного назначения, расширяется и «клиентура» органов, формирующих государственные заказы.

Но расширение экономической роли государства на этом не ограничивается.

Мобилизация части трудоспособных ресурсов на фронт, покупка (а иногда и реквизиция) средств передвижения и продуктов питания; необходимость ликвидации разрушений (если война ведется не за пределами территории) — все эти проблемы попадают в фокус государственно-монополистического регулирования.

Оно опирается на широкий ассортимент средств, сочетающих экономические стимулы с административными. При этом в экстремальных обстоятельствах право подчинить любое физическое лицо или институт существующим или вновь создаваемым законам далеко не всегда сопровождается компенсацией потерь, которые может понести при этом субъект государственного управления: цена победы в войне априорно принимается выше.

Проблемы военного времени были сходными во всех воевавших странах. Ни одна из них не была готова к длительному военному противоборству. Быстро обнаружились узкие места, прежде всего в области сырьевых и трудовых ресурсов, а также в деле снабжения населения и армии продуктами питания. Однако методы решения этих проблем совпадали лишь отчасти. Они зависели от остроты проблем, характера экономических взаимоотношений, национального менталитета.

Наибольшее развитие государственное регулирование экономики сложилось в странах, которые были лишены возможности черпать дополнительные ресурсы из колониального окружения или третьих стран; это — Германия, Австро-Венгрия и особенно Россия. В то же время Франции, Великобритании и тем более США, находившимся вне зоны боевых действий, государственное вмешательство в экономику потребовалось лишь в ограниченном объеме.

Общие фронтовые потери всех стран составили более 9,5 млн человек убитыми (из них Антанта около 6 млн чел.) и 20 млн ранеными. Россия к осени 1916 г. потеряла 1,5 млн человек убитыми, около 4 млн ранеными и свыше 2 млн попало в плен.