Социальная психология развития молодежных групп, общностей, объединений

Те задачи, которые встают перед человеком в период молодости, он, как правило, решает в совершенно ином социально-психологическом контексте, чем на предыдущем этапе развития. Человек в этом возрасте становится значительно более независимым от родительской семьи, нередко обзаводится своей собственной семьей или устанавливает иные достаточно прочные интимные связи. Остаются в прошлом школьные друзья, одноклассники и появляются новые друзья и приятели. Молодой человек становится членом новых формальных групп, и именно они во многом будут определять характер процесса социализации и развития его личности на этом возрастном этапе жизни. Формальные группы, в которые попадают молодые люди, выйдя из стен школы, училища или колледжа, оказываются и по содержанию деятельности, и по особенностям взаимоотношений их участников значительно более различающимися между собой, чем учебные группы, в составе которых юноши и девушки получали среднее образование. Для тех, кто поступил в вуз, такой группой становится студенческая группа, для тех, кто призван в армию, — воинское подразделение, для тех, кто начал работать, — трудовой коллектив. В период молодости человек становится значительно свободнее и в выборе разного рода неформальных больших и малых групп, чем это было в школьные годы.

Рассмотрим на материале конкретных социально-психологических исследований те проблемы, которые характеризуют вхождение человека в эту новую систему отношений, освоение ее, существование в ней. Следует отметить, что число исследований, посвященных разным молодежным группам, варьируется в широких пределах. Если изучению различных аспектов студенческих групп посвящено достаточно много работ, то сказать подобное, например, об армейских подразделениях не представляется возможным. Следствием этого является невозможность в равной степени подробно осветить социальную психологию развития молодежных групп разного типа. Материал в этой главе расположен в порядке, определяемом количеством членов в группе: от самых малочисленных групп (диад) до такой большой группы, какой является поколение.

Избирательные отношения в диаде

Как не раз уже было сказано выше, первостепенная задача, которую решает человек, когда он молод, — стать членом такой малой группы, как диада. Это означает, как правило, поиск любви, обретение «спутника жизни» и создание собственной семьи. Не меньшее значение имеет и формирование дружеских отношений в этот период. Хорошо известно, что для многих людей именно друзья молодости — сокурсники в вузе, сослуживцы в армии — остаются на всю жизнь самыми близкими и самыми верными.

Возникающие в диаде отношения любви и дружбы нередко, особенно в западной психологии, называют также интимными отношениями. По Э. Эриксону, формой кризиса идентичности в период молодости является именно кризис интимности. Способность человека вступать в близкие, интимные отношения с другим человеком служит в этот период показателем сформированности идентичности^[1].

Некоторые тенденции последнего времени свидетельствуют о том, что происходящие в разных странах перемены приводят к специфической патологии процесса установления близких дружеских и любовных отношений у современных молодых людей. Так, со ссылкой на исследование У. Перкинса Д. Майерс приводит следующие данные, которые подтверждают наблюдения многих других авторов. Опрос 800 выпускников одного престижного американского колледжа показал, что те, кто исповедовал ценности «Яппи»^[2], предпочитая профессиональный успех и высокий доход тесной дружбе или браку (таких, кстати, становится все больше и в нашей стране), были склонны в два раза чаще, чем другие их соученики, чувствовать себя в значительной степени или даже «очень» несчастными.

Социально-психологическому изучению проблем, связанных с установлением близких отношений с другим человеком, посвящено огромное число исследований. В них рассматриваются главным образом два вида интимных отношений — любовь и дружба, которые подчас оказывается нелегко строго разграничить: представления и переживания этих отношений, по мнению исследователей, относятся к одному континууму, что позволяет объединить их в общий класс так называемых избирательных отношений^[3].

Исследователи избирательных отношений используют различные подходы. Их можно, во-первых, разделить на исследования, проводимые в естественных условиях, с одной стороны, и лабораторные эксперименты — с другой. Исследовательские подходы можно также разделить на лонгитюдные, в которых в течение достаточно длительного времени изучаются любовные или дружеские отношения (такие исследования, например, неоднократно проводились на группах студентов в студенческих городках), и «срезовые», когда, скажем, пары, живущие совместно длительное время, сравниваются с теми, что сложились недавно. Наконец, различают, с одной стороны, исследования взаимного влечения в любви или дружбе, возможности предсказания таких отношений или их последствий, и с другой — исследования, посвященные самой «связи», рассматриваемой в логике поведения в диаде.

Проведенные исследования убедительно доказывают, что в установлении дружеских, любовных, семейных отношений именно социально-психологические факторы играют ключевую роль. «Аффективные связи, — приходят к выводу Ж. Мэзоннев и Л. Лами, — неотделимы от социальных рамок и ситуаций, в которых они возникают; впрочем, эти рамки следует рассматривать не как чистые детерминанты, а в зависимости от значимости, которую они приобретают для объединяемых ими индивидов»^[4].

Рассмотрим вначале те факторы, которые влияют на установление избирательных отношений — отношений любви и дружбы.

Многочисленные исследования, проведенные в разных странах, свидетельствуют о том, что возможность установления близких дружеских и любовных отношений в значительной степени зависит от величины дистанции между партнерами. Причем важны и простое «географическое расстояние» (соседство, общее место работы и т. п.), и «функциональная дистанция» (то, насколько часто люди сталкиваются в повседневной жизни, насколько тесно взаимодействуют в тех или иных сферах), и «социальная дистанция» (близость разделяемых норм, разрешений, запретов, предрассудков, представлений о том, что должны собой представлять дружба и (или) любовь и т. п.).

Социологи обнаружили, что большинство людей вступают в брак с теми, кто живет по соседству, работает в одном и том же учреждении или хотя бы в одной и той же профессиональной сфере либо же в школьные или студенческие годы вместе учился со своим будущим супругом. В качестве аргумента исследователи приводят, в частности, «эффект простого нахождения в поле зрения». В десятках экспериментах показано, что знакомые предметы, символы, музыкальные мелодии и другие раздражители неизменно вызывают более позитивные эмоции, чем незнакомые. Люди как объекты, наряду с другими просто попадающие в поле зрения, в данном случае не являются исключением, что, в частности, влияет на то, как люди оценивают других людей.

Большинство исследователей подчеркивают роль собственно «социального» фактора, связанного с социальными ролями, тем или иным статусом (семейным, профессиональным, жилищным и т. д.), что в конечном счете зависит от структуры всего общества и тех конкретных групп, в которые входит человек.

В 1933 г. социолог Е. Богардус разработал шкалу социальных дистанций из 7 уровней, которые градуируют отношения между партнерами от тесной близости до исключения^[5]. Один полюс этой шкалы составили высказывания, выражающие высокую степень вероятности установления интимных отношений («я готов был бы на ней жениться/согласилась бы выйти за него замуж» или «можно было бы с ним/с ней подружиться»), другой — противоположные высказывания («не хотел (-а) бы, чтобы он (-а) жил (-а) поблизости от меня» , и даже " нехотел (-а) бы, чтобы о (-а) жи (-а) в моей стране"),

В исследованиях, проведенных с помощью этой и других аналогичных методик, в частности социометрического плана, было показано, что не столько простое соседство, сколько сходство разделяемых социальных ценностей, вкусов, установок и мнений, статусных характеристик (возраст, экономический и культурный уровень, профессия, вид жилья и т. п.) являются предикторами возникновения интимных отношений. Этот вывод оказался общим для исследований, проведенных как в социально однородной, так и в социально разнородной среде. Вместе с тем (и это особенно интересно в контексте обсуждения диадических отношений молодых людей), как показали исследования Национального института демографических исследований (INED, Франция), в период между 1960 и 1990 гг. во Франции наибольший эклектизм в установлении брачных отношений, как официальных, так и неофициальных, продемонстрировали именно молодые горожане, принадлежащие к среднему классу. Подобные тенденции отмечают и американские исследователи^[6].

Что касается выбора друзей, то оказывается, что молодые люди в большинстве случаев предпочитают представителей своего пола. Так, по данным исследователей, на сотню случаев взаимного социометрического выбора приходится в среднем лишь 15 «смешанных» пар друзей. Однако, если попросить тех же самых молодых людей ответить на вопрос о возможности настоящей дружбы между представителями разного пола, то оказывается, что большинство отвечают на него положительно. «По-видимому, — приходят к выводу Ж. Мэзоннев и Л. Лами, — эволюция взглядов опережает эволюцию реального поведения»^[7].

Аналогичный разрыв между фактами и мнениями наблюдается и в отношении близости социального уровня: в то время как около двух третей реальных дружеских связей объединяет молодых людей, принадлежащих к одному социальному слою и близких по статусу, эти аспекты лишь в последнюю очередь называются ими в числе факторов, влияющих на установление дружеских отношений.

Еще одним влиятельным фактором в установлении интимных отношений является физическая привлекательность. Несмотря на, казалось бы, не требующую доказательств житейскую очевидность того, что красота важна для возникновения любовных чувств, психологи и социологи провели много экспериментов для научного доказательства этого тезиса^[8].

Как показывают исследования, эффект физической привлекательности обнаруживается не только в ситуациях, имеющих сексуальную окраску. Многие искренне уверены (не обязательно на сознательном уровне), что при прочих равных условиях красивые люди и во многих других отношениях лучше некрасивых: умнее, счастливее, удачливее, коммуникабельнее (правда, как показали специальные исследования, это не относится к таким качествам, как честность и заботливость). Именно совокупность подобных данных привела к формированию представления о стереотипе физической привлекательности, в котором красота сочетается с множеством других добродетелей. Этот стереотип усваивается очень рано, в детстве, ведь во всех сказках Белоснежка, Золушка, Марьяцаревна — красивые и добрые, а все злодеи и злодейки внешне отвратительны. У взрослых на смену этим персонажам приходят другие умницы и красавицы, умники и красавцы, например голливудские и всякие иные «звезды» кинематографа, шоу-бизнеса.

Конечно, внешняя привлекательность не всегда заслоняет другие качества человека, но значение ее для формирования первого впечатления несомненно, что особенно характерно для молодых людей. Конечно, кого именно считать привлекательным, в свою очередь, зависит от многих моментов: существующих в той или иной культуре эталонов красоты, моды, пола, индивидуальных предпочтений. Все эти и многие другие параметры также были объектами многочисленных социально-психологических исследований.

В качестве еще одного фактора, оказывающего влияние на выбор друга или супруга, называется также феномен «ровни» . В ряде работ было показано, что люди формируют пары с теми, кто настолько же привлекателен. В некоторых исследованиях было, в частности, выявлено, что соответствие уровня привлекательности характеризует не только супружеские пары (кстати, именно такие «соответствующие» пары в браке оказываются счастливее), но и просто молодые пары, встречающиеся на свиданиях, и даже члены тесных дружеских компаний. Феномен «ровни» связан не только с уровнем внешней привлекательности, но и с уровнем интеллекта, социальным статусом и т. п.

Есть, правда, и сторонники теории о том, что близость рождается не вследствие сходства, а по принципу дополнительности. Почти любой может привести в качестве примера какие-то известные ему пары, прекрасно живущие потому, что дополняют друг друга. Однако научные исследования не находят этому серьезных подтверждений. Д. Майерс цитирует остроумное высказывание Д. Басса по этому поводу: «Тенденция противоположных типов жениться или дружить… до сих пор не была продемонстрирована с достоверностью. Единственное исключение — пол»^[9].

В качестве немаловажного фактора установления диадических связей называют также реципрокные отношения приязни. Иными словами, можно сказать, что нам нравятся те, кому мы нравимся.

Обобщая, можно сказать, что физическая, функциональная, социальная дистанции, внешняя привлекательность, похожесть или взаимодополнительность и другие параметры, которые могут характеризовать «близость» партнеров, являются важными факторами, задающими поле возможных кандидатур для создания семейной или дружеской диады, однако они не могут исчерпывающим образом объяснить побудительную причину избирательности в поведении молодых людей, выбирающих друга (подругу) или влюбляющегося в какого-то человека. Полученные в исследованиях факты и выводы весьма противоречивы и часто не поддаются однозначной интерпретации. В особенности это касается супружеских пар. Так, одни исследователи считают приоритетной гипотезу о похожести личностного профиля (он изучается, как правило, с помощью опросников или проективных тестов) партнеров по семейной или дружеской диаде. Другие отстаивают гипотезу комплементарности потребностей и взаимообогащения. Если говорить о физической привлекательности партнеров, то исследователи выделяют либо эффект сходства внутри пар, либо форму компенсирующих отношений между красотой и богатством.

Несмотря на вышеуказанные обстоятельства, был предложен ряд гипотез — моделей, направленных на объяснение возникновения и существования диадических связей.

Рационалистические модели явно или неявно объясняют выбор партнера своеобразным расчетом, когда легкость и выгода оказываются весомее издержек и жертв, подчеркивая роль всевозможных «вознаграждений»: красота, сексуальное наслаждение, помощь, защита, покровительство, компетентность, престиж.

К рационалистическим моделям можно отнести и модель взаимозависимости, в основе которой лежит идея получения в диадических отношениях выгоды обоими партнерами путем взаимных уступок. В подобной модели члены диады должны учитывать интересы друг друга, вступать в переговоры и даже изменяться в процессе построения взаимоотношений.

Самой счастливой и устойчивой является версия взаимозависимых отношений, описываемая моделью справедливости. В этом случае важно, чтобы члены диады основывали свои отношения на чувстве справедливости в восприятии того, что вносит и какие усилия прилагает каждый из партнеров. Предельным выражением данного подхода можно считать инвестиционную модель. Она характеризуется, с одной стороны, явной экономической коннотацией, а с другой — связью с психологической теорией обязательств. Баланс выигрышей и издержек определяет в данном случае уровень удовлетворенности, а прочность и устойчивость отношений обусловлена величиной материального и временно? го вклада партнеров. Исследования показали, что чем больше вложено в отношения, тем выше субъективная оценка вовлеченности в них партнеров. Понятно, однако, что подобные «экономические» модели любви, акцентирующие ее «меркантильную перспективу», принимаются далеко не всеми.

Реляционная модель. Данная системная модель в 60-е гг. XX в. была предложена А. Р. Ньюкомом и до сих пор признается самой влиятельной по объяснительной силе. В соответствии с этой моделью всякий процесс влечения включает три компонента: два партнера и некий третий объект (человек или ценность), поскольку никакая встреча партнеров не случается в вакууме. Так как восприятие неизменно сочетается с чувствами, каждый партнер приписывает другому некоторые аттитюды по отношению к себе и к тому, что для него важно. Происходящее в указанной триаде представляет собой определенный тип социально-психологического процесса. При этом третий член триады является либо фактором посредничества и укрепления отношений, либо источником разногласий и напряжения.

Модели идеальности уходят корнями в теорию 3. Фрейда и его объяснение природы социальных связей и «выбора объекта». Решающая роль отводится двум моментам. С одной стороны, всякий выбор, и, прежде всего, выбор супруга, включает нарциссическую составляющую, которая проявляется в идеале своего «Я». С другой стороны, человека, как правило, привлекают люди, чем-то похожие на его родителей, других близких людей, которых когда-то в детстве человек любил. Переплетение бессознательных защитных процессов с первоначальной идеализацией и проявляется во многих случаях выборов супругов.

Модель эмпатии описывает не причинно-следственные закономерности возникновения интимных связей, а сам характер близости. Смысл происходящего в любовной или дружеской диаде со стороны каждого из партнеров понимается не как пассивная интроспекция, а как целевая направленность, интенциональность, действие, направленное на другого. Этот смысл наиболее точно «улавливается» интуицией, феноменологическим аттитюдом, а также симпатией. Симпатию в данном контексте определяют как способность, или функцию, позволяющую субъекту (Я) понять другого в его самости (ТЫ) и соединиться с ним, не сливаясь (МЫ).

Работ, специально посвященных дружбе, гораздо меньше, чем исследований любовных отношений и превратностей супружеской жизни. Возрастом, когда дружба имеет особое значение, подчас приобретая эксклюзивный характер, подавляющее большинство исследователей считают отрочество, однако и на других этапах жизни дружеские отношения чрезвычайно важны для любого человека, о чем свидетельствуют множество источников не только современных, но и дошедших до нас из глубины веков. И конечно, как уже не раз было сказано, отношения дружбы имеют особое значение в период молодости.

Анализ данных о том, каковы представления современных людей о дружбе, свидетельствует о том, что и для мужчин, и для женщин, представителей разных социальных слоев можно выделить три основных параметра, характеризующих эти представления: общение (дружба избавляет от одиночества, дает возможность поделиться горем и радостью, обменяться мыслями и т. д.); взаимопомощь (материальная и моральная, особенно в беде, где, как известно, и познается истинный друг); верность и надежда (дружба — это своеобразный вызов времени, ведь, как говорит известная пословица, «тот, кто перестал быть тебе другом, никогда им и не был»).

Исследования свидетельствуют о том, что в юности самым весомым оказывается параметр общения, в то время как в более зрелых возрастах повышается вес фактора верности и надежды^[10]. Однако, у людей разного возраста через все три параметра прослеживается как основная тема доверие. Именно тема доверия входит в центральное ядро представлений о дружбе. Если это сопоставить с развитием представлений, планов, связанных с любовью и супружеством, то оказывается, что в них тема доверия, обязательств даже в идеале не рассматривается как что-то нерушимое.

Специфика дружеских связей в том, что они являют собой некую зону свободы, сугубо личной жизни за пределами социальных институтов, предписанных ролей, обычаев и т. п. Результаты всех опубликованных исследований независимо от использованных методических приемов убедительно подтверждают высокий аксиологический статус дружбы. Случаи, когда люди жертвуют или готовы жертвовать дружбой ради других ценностей, крайне редки.

Глубинный и даже сакральный смысл дружбы — область, трудная для научного исследования хотя бы потому, что она связана с глубоко личными переживаниями, каждый раз уникальным экзистенциальным опытом пережитого. Именно поэтому некоторые знания могут быть получены при умелом проведении интервью об «истории дружбы». Подобные исследования, осуществленные, в частности, Ж. Мэзонневом и Л. Лави, а также анализ описаний дружбы, встречающихся в художественных произведениях, выявляют три основных смысловых полюса этого вида человеческих отношений: смысл самоутверждения, смысл взаимного осуществления и обогащения и, наконец, исповедальный смысл^[11].

Здесь нам придется отойти от обсуждения диадических отношений, поскольку отношения дружбы часто объединяют между собой большее количество людей, что, кстати, наиболее характерно именно для периода молодости. В жизни многих людей именно круг друзей, сформировавшийся в молодости — в вузе, в армии и т. д., — остается самым важным, самым долговечным, самым надежным на протяжении всей дальнейшей жизни.

Эмпирические исследования дружеского круга общения позволяют представить некоторые данные, которые могут быть количественно измерены. Так, показано, что модальная частота числа друзей колеблется от 0 до 10, причем около 50% людей имеют от 2 до 4 друзей, и эта цифра не зависит от возраста, пола, профессии и места жительства. С течением жизни соотношение новых и старых дружеских связей приходит в своеобразное равновесие. У взрослых людей число друзей юности постепенно уменьшается, но память об этих друзьях сохраняется, если они живы, и становится ностальгической, если их уже нет. Как правило, случаи долгой дружбы — это те, в которых связь можно назвать многоканальной, т. е. такой, где людей соединяют самые разные интересы, дела, переживания и т. п.^[12]

Любовь отличает от дружбы та значимость, которую приобретает в любви желание, а затем и сексуальное наслаждение, хотя любовь, конечно же, не сводится к сексу, а дружба часто бывает небезразлична к физической внешности.

• [1] Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 2006. С. 146−147.
• [2] Яппи — амер. Yuppie. Аббревиатура из первых букв слов: young — молодой, urban — городской, professional — профессиональный, т. е. молодой городской житель, делающий карьеру и стремящийся к роскошной жизни.
• [3] Мэзоннев Ж., Лами Л. Избирательные отношения // Социальная психология / под ред. С. Московией. М.; СПб., 2007.
• [4] Там же. С. 182.
• [5] Цит. по: Мэзоннев Ж., Лами Л. Избирательные отношения. С. 183.
• [6] Мэзоннев Ж., Лами Л. Избирательные отношения. С. 183.
• [7] Там же. С. 184.
• [8] См., например: Майерс Д. Социальная психология. СПб., 1996. С. 543.
• [9] Цит. по: Майерс Д. Социальная психология. С. 555.
• [10] Мэзоннев Ж., Лами Л. Избирательные отношения. С. 194.
• [11] Мэзоннев Ж., Лами Л. Избирательные отношения. С. 196−197.
• [12] Мэзоннев Ж., Лами Л. Избирательные отношения. С. 192−193.