Социально-правовое государство. 
Право

Как отмечает известный правовед В. Е. Чиркин, «в настоящее время долговременной тенденцией государственности в мире является движение к новой разновидности социально-правового демократического государства, соединяющего лучшие качества содержания, форм и методов деятельности»^[1].

Идея утверждения права (или закона) в общественной жизни своими корнями уходит в глубокую древность — к периоду возникновения первых государств. Для того чтобы упорядочить социальные отношения с помощью права, государство должно было определить правовые основы государственной власти.

Ряд идей правовой государственности появился еще в античном мире. Однако научное обоснование концепции и доктрины правового государства получают в Новое время в трудах Г. Гроция, Б. Спинозы, Т. Гоббса, Д. Локка, Ф.-М.-А. Вольтера, Ш.-Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо. Большой вклад в развитие данной идеи внес И. Кант. Термин «правовое государство» ввел в научный оборот немецкий ученый Роберт фон Моль в первой трети XIX в. В дальнейшем этот термин получил широкое распространение, в том числе в дореволюционной России, где среди видных сторонников указанной теории были Б. Н. Чичерин, П. И. Новгородцев, ?. М. Коркунов и др.

В. С. Нерсесянц определяет правовое государство как «правовую форму организации и деятельности публичнополитической власти и ее взаимоотношений с индивидами как субъектами права, носителями прав и свобод человека и гражданина»^[2].

И хотя на конституционном уровне формула правового государства в сочетании с принципом социальности прямо зафиксирована во многих конституциях современных государств, в действительности идеал правового государства еще не достигнут ни в одной стране.

Сегодня социально-правовой характер своих государств провозгласило большинство стран Запада, что нашло отражение в их конституциях. Первой это сделала ФРГ, записав еще в 1949 г. в ч. 1 ст. 20 Основного закона: «Конституционное устройство в землях должно соответствовать принципам республиканского, демократического и социального правового государства…». Часть 1 ст. 1 Конституции Испании 1978 г. гласит: «Испания конституируется в социальное и демократическое правовое государство, которое провозглашает высшими ценностями своего правопорядка свободу, справедливость, равенство и политический плюрализм» .

Россия правовой и социальный принципы своего строительства провозгласила в Конституции, принятой 12 декабря 1993 г. Статья 1 Конституции РФ гласит: «Российская Федерация есть демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления». Статья 7 Конституции РФ провозглашает: «Российская Федерация — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека» .

Еще в начале XX в. выдающийся немецкий ученый-правовед Г. Радбрух, отмечая социально-правовую направленность многих статей Веймарской конституции и гражданского законодательства Германии, со всей определенностью заявлял: «Это полностью соответствует социально-правовым тенденциям развития общества»^[3].

Поскольку понятие «социально-правовое государство» содержит в себе характеристики и социального, и правового государства, рассмотрим: каким образом можно охарактеризовать правовое государство как модель организации общества?

Во-первых, ограничение государственной власти правами и свободами человека и гражданина (власть признает неотчуждаемые права граждан), институты власти гарантируют права граждан и принятие обоснованных и справедливых решений в различных сферах. Таким образом, правовое государство обеспечивает правовую основу взаимоотношений государства и личности (предусматривая их взаимные права и обязанности).

Во-вторых, правовому государству присуще признание верховенства правового закона. Следует отметить, что, с одной стороны, конституция и закон служат регулятором основ государственной и общественной жизни, статуса гражданина и человека. С другой — именно закон выступает первичной основой организации и функционирования всех государственных институтов.

В-третьих, принцип разделения властей как конституционный и институциональный политический принцип.

В-четвертых, наличие развитого гражданского общества, которое надежно осуществляет контроль за государственной властью, прежде всего — исполнительной^[4].

В-пятых, правовое государство характеризуется правильным сочетанием норм национального и международного права. Оно обеспечивает свой суверенитет и признает в определенных пределах приоритет международно-правовых принципов и норм. Договорные, модельные и иные нормы дают возможность регулировать правовое пространство в сферах, представляющих интерес для других стран.

В-шестых, глубокое проникновение идей правового государства в жизнь человека и общества означает признание и использование высоких принципов права и демократии. Речь идет о согласовании публичных и частных интересов, правовых границах деятельности, об ответственности за принятые решения и действия, о доступности права, повышении уровня правосознания граждан. Формирование правомерного поведения требует стимулирования и поощрения за активные правомерные действия.

В-седьмых, правовое государство невозможно без высокого авторитета правосудия, поскольку именно суд обеспечивает защиту прав и свобод человека и гражданина, способствует реализации принципа законности и обеспечению правопорядка.

Названные признаки отражают концепцию и нормативную модель правового государства. В реальной жизни различных стран наблюдается сложное их восприятие. На практике часто допускаются нарушения конституционных и иных правовых норм, коррупционные проявления, что сопровождается «теневым» правом и заметными отклонениями от нормативно-ценностных ориентиров.

Далее рассмотрим понятие «социальное государство» .

Слово «социальный» в латинском языке означает «общий», «общественный». Развитие идеи о социальном государстве связано с пониманием роли государства в регулировании экономических отношений.

Социальная забота государства о своих подданных (гражданах) достаточно реально осуществлялась в институте государственных пенсий, в социальном страховании рабочих и т. п. Однако переход от социального страхования рабочих к всенародному страхованию, т. е. к превращению социальной политики государства в его главное направление деятельности стал возможен после Второй мировой войны.

Идея социальной государственности сформировалась в конце XIX — начале XX в. (т.е. позднее идеи правового государства). Это был результат объективных социальноэкономических процессов, происходивших в жизни буржуазного общества, когда в противоречие вошли два важнейших принципа — принцип свободы и принцип равенства.

А. Смит, Д.-С. Милль, Д. Локк и др. отстаивали теорию индивидуальной свободы человека. На государство возлагалась обязанность охранять эту свободу от любого вмешательства, в том числе от вмешательства самого государства. Конечно, они понимали, что такая свобода приведет, в конечном счете, к неравенству, но считали свободу высшей ценностью.

Другой подход представил Ж.-Ж. Руссо, который не отрицая значение индивидуальной свободы, но считал, что все должно быть подчинено принципу равенства, который должно обеспечить государство.

К концу XIX в. стало очевидным расслоение буржуазного общества, его поляризация, чреватая социальным взрывом. В такой ситуации принцип индивидуальной свободы уступил место принципу социального равенства, требующему от государства перейти от роли «ночного сторожа» к активному вмешательству в социально-экономическую сферу. Данная историческая обстановка стала почвой для формирования идеи социального государства, понимания его особых качеств и функций.

Катализатором процесса развития идеи социального государства можно считать и возникновение Советского государства, постоянно декларировавшего в своих законодательных актах социальную ориентированность политики. И хотя политическая теория и декларации социализма находились в противоречии с реальным отсутствием демократии, гражданского общества, правового государства и частной собственности как экономической основы этих институтов, нельзя отрицать реальных достижений социальной политики социалистических государств.

Выделяют три типа социального государства:

• — " позитивное государство" , где социальное обеспечение основано на индивидуализме и защите корпоративных интересов и в котором государственная социальная политика является лишь средством контроля;
• — собственно социальное государство, в котором проводится политика полной занятости, обеспечивается гарантированный минимальный уровень жизни и равенство шансов на успех;
• — " государство благосостояния" , в котором уменьшается различие в зарплате, гарантируется полная занятость, обеспечивается доминирующее положение трудящихся в политике.

В настоящее время условиями существования социального государства и его признаками считаются:

• — демократическая организация государственной власти;
• — высокий нравственный уровень граждан и прежде всего должностных лиц;
• — мощный экономический потенциал, позволяющий осуществлять меры по перераспределению доходов, не ущемляя существенно положения собственников;
• — социально ориентированная структура экономики, проявляющаяся в различных формах собственности со значительной долей собственности государства в нужных областях хозяйства;
• — правовое государство;
• — наличие структурированного и хорошо развитого гражданского общества;
• — ярко выраженная социальная направленность политики государства, проявляющаяся в различных социальных программах и приоритетах их реализации;
• — наличие у государства таких целей, как установление всеобщего блага, утверждение в обществе социальной справедливости, обеспечение каждому гражданину достойных условий существования, социальной защищенности, равных стартовых возможностей для самореализации;
• — наличие развитого социального законодательства (например, Кодекс социальных законов в Германии).

Социальное государство, наряду со всеми функциями, которые призвано выполнять любое государство, выполняет еще и некоторые специфические, присущие только ему функции, такие как:

• — поддержка социально незащищенных категорий населения:
• — охрана труда и здоровья людей;
• — поддержка семьи, материнства, отцовства и детства;
• — сглаживание социального неравенства путем перераспределения доходов через налогообложение, государственный бюджет, специальные социальные программы;
• — поощрение благотворительной деятельности (например, путем предоставления налоговых льгот предпринимательским структурам, осуществляющим благотворительную деятельность);
• — финансирование и поддержка фундаментальных научных исследований и культурных программ;
• — борьба с безработицей, обеспечение трудовой занятости населения, выплата пособий по безработице;
• — баланс между рыночной экономикой и воздействием государства на экономическое развитие с целью обеспечения достойной жизни всех граждан;
• — забота о сохранении мира в обществе.

Отношение к идее социального государства исторически сложилось различное: от негативного, как, например, в США, где укоренился принцип индивидуализма, до позитивного — в России — с ее общинно-коллективистскими началами.

Сущностный принцип социального государства — изъятие и перераспределение материальных благ одних групп населения в пользу других (богатых в пользу бедных, социально сильных в пользу социально слабых), обеспечение социальных прав одних за счет других (бедных за счет богатых, социально слабых и незащищенных за счет социально сильных). Социальная перераспределительная деятельность существующих государств различается своей масштабностью (от умеренной до сильной). Она является реальностью, требующей объяснения, которое может быть дано посредством ответа на вопрос о соотношении социального государства и правового государства.

Проблема соотношения правового и социального государства лишена смысла в контексте легизма, так как данный тип правопонимания любое официально-властное установленное и гарантированное принуждением законоположение рассматривает как правовое.

Суть противоречия между правовым и социальным началами исследуемого государства, а, следовательно, во многом и его юридическая природа заключаются, прежде всего, в том, что первое начало означает неприкосновенность и неотчуждаемость прав человека, а второе — возможность и необходимость их ограничения, главным образом ограничения права частной собственности в интересах целостности социума. Правовое начало исходит из приоритета нрав индивида, социальное — из примата прав коллектива, в том числе класса и самого государственно организованного общества в целом. Для первого на переднем плане частное право, а конкретнее — право частной собственности, для второго — публичное право.

Краеугольный камень правового начала — свобода, социального — равенство. Эта коллизия в высшей степени существенна. Но еще существеннее то, что и свобода, и равенство носят для первого формально-юридический характер, для второго — фактический. Как итог, в первом случае мы имеем правовое государство в качестве «ночного сторожа», во втором — социально-правовое государство как автора и исполнителя широких социальных программ в интересах подавляющего большинства населения.

При всем многообразии представлений о соотношении правового и социального государства можно выделить два принципиально разных варианта, непосредственно отражающих противоположные сущностные подходы к феноменам правового и социального государства.

1. Социальное государство — отход от правового.

Сторонники данного подхода считают, что социальные права нс относятся к правам, так как нс имеют правовой природы (не отвечают критерию формального равенства). Они отказываются признавать социальное государство правовым на том основании, что обеспечиваемые этим государством права второго и третьего поколений, по их убеждению, не являются настоящими правами. Для них эти права — льготы для имущих слоев населения, акт благотворительности сильных мира сего по отношению к слабым, аутсайдерам общества.

Сторонниками такой позиции можно назвать отечественных теоретиков государства и права В. С. Нерсесянца, Л. С. Мамута, В. А. Четвернина и др.

Так, В. А. Четвернин, имея в виду права человека второго поколения, пишет, что они являются «правами в кавычках», так как в действительности большинство из них суть не права, а привилегии, льготы и преимущества социально слабых^[5]. Эту позицию целиком разделяет Л. С. Мамут. Социальную деятельность современного государства он считает объективно совершенно необходимой, полезной и важной. Но на вопрос, является ли эта деятельность правовой, а социально-экономические права человека — правом в подлинном смысле, им дается основательно аргументированный отрицательный ответ^[6].

На недопустимость смешивания благотворительности с правом, социальное обеспечение нуждающихся — с их социально-экономическими правами неоднократно указывал и выдающийся русский философ права Б. Н. Чичерин: «Кроме действия экономических сил, — писал он в своем фундаментальном труде „Философия права“, — в человеческих обществах существует нравственное начало, которое призвано восполнять недостатки последнего. Это начало порождает благотворительность. Она приходит на помощь неимущим, утешает страждущих, призревает бездомных. Не надобно только смешивать это начало с правом. Благотворительность не есть правосудие; права на помощь никто не имеет. Это — чистый дар, проистекающий от любвеобильного сердца…»^[7].

Тем не менее, здесь признается социальное правовое государство как реальность. В этом случае утверждается, что социальное правовое государство осуществляет регулирование социальных отношений преимущественно на основе принципа формального равенства. Вместе с тем в таком государстве правовое регулирование дополняется неправовым, силовым принципом перераспределительного характера.

Принцип формального равенства означает признание людей (лиц как таковых) равными в свободе, невзирая на фактические различия между ними, в частности, имущественные или социобиологические. Далее понятно, что социальное регулирование по принципу абстрагирования от фактических различий в силу разных способностей, возможностей, намерений лиц естественно приводит к неравенству уже приобретенных субъективных прав^[8]. Социальное же государство стремится откорректировать правовое государство, дополнив к принципу формального равенства сущностно иной принцип — фактическое (материальное) равенство, единственно возможным способом — перераспределением материальных благ, выравнивая тем самым естественное неравенство субъективных прав и отменяя бедность.

Однако стремление к фактическому равенству (преодоление фактического неравенства) силовым перераспределительным способом ведет (не может не вести) к сокращению формального равенства, следовательно, уменьшению свободы в социальных отношениях, отходу от правового государства. Принципиальным является то, что в результате перераспределения неимущие получают минимум социальных благ за счет имущих — права одних осуществляются за счет прав других — тем самым нарушается принцип формального равенства.

Дуализм правового и неправового возникает при определении природы прав человека второго поколения — социальных прав. Дело в том, что в основе современного перечня прав человека лежит конкурентное (эклектическое) сочетание двух первых поколений прав человека: «буржуазных» (либеральных) и «социалистических». Их сущность настолько отлична, что позволяет, не впадая в противоречие, отнести к правам лишь одно из поколений: либо первое, либо второе.

Наиболее рельефно это видно на примере статуса частной собственности в либеральной и социалистической парадигмах. Если основанное на принципе формального равенства первое поколение признает институт частной собственности правом священным и неприкосновенным, то основанное на эгалитаризме второе поколение исходит из противоположного тезиса, объявляя частную собственность не естественным правом, а лишь общественным институтом, в силу чего общество правомочно регулировать ее, прибегая к помощи государства^[9]. Социальное государство устанавливает пределы частной собственности с целью обеспечения ее социальной функции и доступности для всех (например, ст. 42 Конституции Италии).

Из выше сказанного можно сделать следующие выводы. Сторонники данного подхода считают нравами, которые обнаруживают подлинно юридические качества, только естественные права человека. Все прочие нрава (социальноэкономические и культурные) — сеть что угодно, но только не права, а именно: привилегии, льготы и т. д. Социальное государство есть не правовое государство, не его разновидность, а исторически новый тип государства, в деятельности которого принцип правовой государственности (господство права, формальное равенство) сосуществует и конкурирует с противоположным ему принципом социальной государственности. Классическое (либеральное) правовое государство как идеальный тип соответствует развитому индустриальному обществу. Постиндустриальному обществу соответствует внеправовое социальное государство^[10].

2. Социальное государство — продолжение правового государства.

Сторонники подхода, в соответствии с которым социальное государство — продолжение, развитие и дополнение правового, говорят о единой и непротиворечивой конструкции — социальном правовом государстве (именно такая словесная конструкция — «социальное правовое государство» — используется в абз. 1 ст. 28 Основного закона ФРГ). Правовая интерпретация социальной перераспределительной деятельности выглядит следующим образом: «Социальное государство — это организация, помогающая слабому, стремящаяся повлиять на распределение экономических благ в духе принципов справедливости, чтобы обеспечить каждому достойное существование человека»^[11].

Ключевыми категориями обоснования правового характера социального государства и социальных прав являются: право индивида на обеспечение достойного уровня его жизни, наличие равных стартовых возможностей, соблюдение социальной справедливости, социальной солидарности в общественных отношениях. Важным элементом доктрины социального правового государства выступает тезис о прирожденном и неотчуждаемом, т. е. естественно-правовом, характере социальных прав^[12].

В рамках этого подхода существуют две точки зрения на принцип формального равенства как принцип правового государства.

Одна позиция исходит из того, что формальное равенство перед законом и судом — основа традиционных (либеральных) прав и свобод — не может сдержать процесс имущественного расслоения (резкую поляризацию богатства и бедности) и создает тем самым угрозу правопорядку. Преодоление же издержек формального равенства, осуществленное на основе справедливости распределяющей корректировки исходного фактического неравенства, позволит смягчить крайности бедности и богатства^[13].

Другая позиция исходит из способности обоснования социальных прав в рамках принципа формального равенства, т. е. без его пересмотра. В таком случае формальное равенство — не «чистое» равенство, но равенство, откорректированное с учетом социобиологических характеристик субъектов права^[14].

Следует также заметить, что нередко правовое обоснование социального государства сопровождается ссылкой на целесообразность (полезность) перераспределительной деятельности государства как гарантии социального мира. Одновременно с этим высказываются предостережения относительно возможного перераспределительного произвола и еще большей бюрократизации государства, напоминается об опасности развития патерналистских ожиданий населения, делается ссылка на необходимость учета возможностей бюджета по удовлетворению социальных прав.

Данная точка зрения свойственна в первую очередь приверженцам более поздних разновидностей либерализма, сторонникам коллективистского, социального, нерыночного подхода, а также либерального социализма, не говоря уже о представителях социал-демократии и коммунистах. Если что-то и объединяет представителей всех этих идейно-политических течений, так это убеждение в том, что права второго, так же как и третьего, поколения являются не менее подлинными, чем права первого поколения, а социальное государство тоже имеет правовую природу. Думается, что такая интерпретация рассматриваемых феноменов наиболее точно отражает их объективную природу. Можно привести следующие соображения в пользу данного утверждения.

Признание социально-экономических и культурных прав человека и охраняющего их государства правовыми в полном смысле этого слова явилось следствием процессов «социализации» всех сторон общественной жизни, в том числе правовой, набиравших на Западе силу с каждым новым столетием. Сама же необходимость «социализации» государства и права была вызвана к жизни утратой большинством населения Запада конца XIX — начата XX в. материальных средств для реализации своих прав на собственность, свободу, равенство и т. д. Это стало следствием господства в течение почти двух веков свободной рыночной конкуренции, завершившейся «Великой депрессией» XX в., двумя мировыми войнами и демократическими, национально-освободительными и пролетарскими революциями, что требовало незамедлительного возвращения государства в экономику.

Аргументами в пользу признания социально-экономических прав человека вполне нормальными, т. е. полноценными, правами человека, хотя и отмеченными весьма существенным своеобразием могут служить следующие.

Каждый член общества без единого исключения имеет право на ту или иную часть общественного богатства. «Гражданин вправе претендовать не на благотворительность, — указывает в этой связи Л. Гобхаус, — а на свою часть социальных ресурсов»^[15]. Национальное богатство, убежден он, имеет не только персональную, но и социальную основу. Многие формы богатства, такие как земельная рента в городах и их окрестностях, созданы обществом, и в частные руки такое богатство попало только при попустительстве со стороны общественной власти или при злоупотреблениях ею.

Особенно хорошо это видно на примере современной России: общественное богатство попало в руки олигархов именно таким образом. По существу, все это богатство было отнято у людей экономически господствующим классом. Этот класс, игнорирующий наличие в богатстве социального фактора, грабит национальные ресурсы, лишает общество его доли в произведенном продукте, что выливается в одностороннее и несправедливое распределение богатства. Между тем экономическая справедливость должна воздавать должное каждому индивиду. Отсюда возможность самого широкого спектра традиционных и новейших социальных прав человека, ибо основную идею государства представляет обеспечение не только социально-классовых, но и общих для всех интересов, т. е. интересов общества в целом против угрожающих им партикулярных интересов.

Огромной частью общественного богатства в той или иной мере, актуально или потенциально, распоряжается государство. Поэтому именно на него, хотя бы по общественному договору, и ложится обязанность предоставить индивиду возможность воспользоваться причитающейся ему долей общественного богатства по мере необходимости.

Так выглядят основные доводы ученых в пользу признания права человека на достойное существование и соответствующий гарантированный государством минимум социальных благ, а значит, и социально-экономических нрав в целом. И хотя идея таких прав возникла еще сто с лишним лет назад, ее актуальность не вызывает сомнений.

Итак, подводя итог выше сказанному, определим: что же характеризует социально-правовое государство? Основными признаками подобного государства можно считать следующие:

• — преобладание определяемых правящей элитой «общих дел» по защите интересов общества как целого над функциями защиты частных интересов;
• — сознательное систематическое перераспределение национального дохода в пользу малоимущих, но прежде всего с целью недопущения возможного «схода социальных лавин» ;
• — ярко выраженная тенденция к усилению роли публичного права по сравнению с частным;
• — существенное ограничение прав и свобод собственников во имя общего блага, во многом отождествляемого с господством корпоративного транснационального капитала;
• — вынужденное признание объективной необходимости постепенного перехода от формально-юридической свободы и равенства к фактической, т. е. социально-экономической свободе и равенству;
• — изменение роли нравственного измерения в деятельности государства по сравнению с правовым на основе постмодернистского толкования самой нравственности;
• — противоречивое единство правового и социального начал функционирования государства.

Центральное место, безусловно, принадлежит последнему признаку — противоречивому единству социального и правового принципов функционирования этого государства, созданному данным противоречием конфликтному потенциалу, накопившемуся в обществе.

• [1] Чиркин В. Е. Современное государство. М., 2001. С. 276.
• [2] Проблемы общей теории права и государства / под ред. В. С. Нерсесянца. М., 2001. С. 676.
• [3] Радбрух Г. Философия права. М., 2004. С. 172.
• [4] Баранов Π. П., Соколов А. Н. Теория государства и права. М., 2009. С. 249.
• [5] Четвернин В. А. Государство: сущность, понятие, структура, функции // Проблемы общей теории права и государства. М., 1999. С. 639.
• [6] Мамут Л. С. Социальное государство с точки зрения права // Государство и право. 2001. № 7. С. 13.
• [7] Чичерин Б. Н. Философия права. М., 1900. С. 273.
• [8] Чичерин Б. Н. Философия права // Избранные труды. М" 1997. С. 72−73; Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства. М., 2004. С. 54−56; Четверти В. А. Исторический прогресс правовой свободы и цивилизационно-историческая типология // http: // teoria-prava.hse. ru / 2009;05−24−17−34−28 / 2009;05−24−17−40−58 / 2009;05−24- 17−42−22 / 57−2009;05−24−15−01−50.
• [9] Пайпс Р. Собственность и свобода. М., 2008. С. 297.
• [10] Проблемы общей теории государства и права / под ред. В. С. Нерсесянца. М., 1999. С. 637.
• [11] Государственное право Германии. Т. I. М., 1994. С. 65.
• [12] Зорькин В. Д. Стандарты справедливости // Российская газета, 8 июня 2007 г.
• [13] Там же. Зорькин В. Д. Аксиологические аспекты Конституции России // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. № 4. С. 15; Его же. Право — для человека // Российская газета, 25 ноября 2008 г.
• [14] Лапаева В. В. Персоноцентристский подход к правопониманию как актуальная задача российской юриспруденции // Право и общество в эпоху перемен. М., 2008. С. 239.
• [15] Гобхаус Л. Либерализм // О свободе. Антология мировой либеральной мысли. М., 2000. С. 145.