«Прелесть простоты и вымысла» в рассказах Киево-Печерского патерика

Патерики, или «отечники» , — особая разновидность агиографической литературы. Это сборники произведений о святых какой-либо одной местности: монастыря, города, страны, целого региона (Египетский, Синайский, Римский, Киево-Печерский). Патерики относят к " учительной" литературе Средневековья, прямо не связанной с богослужебной практикой. Патерик, будучи объединяющим жанром, мог включать произведения разных форм (послания и поучения, сказания и легенды, чудеса и видения, собственно жития святых и их пятериковые варианты) при доминировании агиографических жанров. Произведения, входящие в состав патерика, имели тематическую общность (были связаны с историей монашества) и единую целевую направленность (прославляя «храброе духа», пропагандировали христианский идеал поведения человека). Связь между отдельными пятериковыми словами могла осуществляться на уровне главенствующего в сборнике композиционного приема (беседы, переписки, хождения, азбуки); произведения могли группироваться в зависимости от их авторской принадлежности, времени и места жизни героев, источника сведений о святых.

Время в патериковых рассказах, вслед за В. Н. Топоровым, можно определить как слабометричное и событийное. Если для классического жития святого основной единицей времени выступает день, то применительно к патерику характерно укрупнение единицы времени и усиление мотива приблизительности, обобщенности: действие обычно происходит «н?когда», «по мноз? хъ л? техъ» и т. п. Когда же в тексте появляются точные хронологические ориентиры («три л? та», «сорок дней»), то они, как правило, имеют религиозно-символическую подоснову. Изображение героя в патерике предполагало его перемещение по вертикали духовных ценностей при сужении житейского пространства, где «воин Христов» совершал свой подвиг, до границ монастыря, кельи, пещерки.

В пятериковом житии нет полного и последовательного описания жизни святого от рождения до посмертных чудес. В центре повествования — один или несколько наиболее ярких, эпически выразительных эпизодов из жизни подвижника; остальные известия о нем автор в сжатом виде помещал в начале или в конце рассказа. Герой патерика — «малый» святой, поэтому источник сведений о нем скуден. Это давало простор для возникновения биографических гипотез романного толка, приводило к беллетризации повествования. Святой изображался как воплощение одной черты-доминанты, особого дара или христианской добродетели, что подчеркивалось наличием в монашеском именослове эпитетов-прозвищ: Матфей Прозорливец, Агапит Лечец, Евстратий Постник. Сужение дистанции между читателем и «малым» святым усиливало воспитательный эффект произведения. Автор патерика, рассказывая о раскаявшихся грешниках, ставших монахами, о вражде между духовными братьями и других теневых сторонах монастырской жизни, мастерски использовал прием воспитания христианской нравственности методом от противного.

Для пятерикового свода, как и для отдельного слова, входящего в его состав, характерен принцип парности в построении образной системы, что связано с главной для литературы «отечников» темой — духовной преемственности (учитель — ученик, автор — читатель). Мотив наставничества, приобщения к истории и культуре старчества лежит в основе Синайского патерика, где совместное хождение по монастырям христианского Востока совершают учитель и ученик — Иоанн Мосх и Софроний. В Римском патерике этот мотив реализуется через беседу папы Григория с «любопытствующим» дьяконом Петром. Он характерен и для Киево-Печерского патерика, где владимиро-суздальский епископ Симон проявляет заботу о спасении души своего духовного сына — монаха Поликарпа.

Жанр патерика имел широкие географические рамки хождения и многовековую историю на христианском Востоке и Западе до того, как стал развиваться в отечественной литературе, поэтому в русских патериках так трудно выделить «свое» и «чужое», оригинальное и заимствованное. Каждый памятник, созданный в этой форме, обладал специфическими чертами: Египетский патерик поэтизировал крайние степени аскезы и отличался интересом к демонологическим видениям; для Римского патерика была характерна детальная разработка темы загробного существования праведников и грешников; Синайский патерик выделялся обилием слов, напоминающих любовно-приключенческий роман.

Переводные «отечники» стали известны на Руси уже в XI—XII вв. Они приобщили древнерусского читателя, еще недавно язычника, к золотому фонду Священного Предания, которое, по словам В. Р. Федера, не уступало по авторитетности Священному Писанию. Занимательные рассказы переводных патериков были незаменимы в процессе воспитания и пропаганды нового типа поведения, основанного на приоритете духовного начала в жизни человека. Первым оригинальным произведением этого жанра в русской литературе явился патерик Киево-Печерского монастыря, основанного в середине XI в. Об идейно-художественной значимости памятника и его исключительной популярности на протяжении всего Средневековья можно судить по тому, что он дошел до нас в большом количестве редакций (около 10) и списков (свыше 200). По образу и подобию Киево-Печерского патерика позднее были созданы другие патериковые своды — Волоколамский, Псково-Печерский и Соловецкий, однако ни один из них не затмил славу первенца русской патериковой литературы.

Особенность древнерусских патериков заключается в том, что они возникли в результате взаимодействия агиографии и летописания, в то время как переводные «отечники» формировались на стыке житийной и путевой литературы. Русские патерики создавались в виде монастырских «агиографических летописей», поэтому не имели большого резонанса в других христианских литературах. Создатели древнерусских «отечников» дорожили историческими и бытовыми подробностями, изображали конфликты, связанные с противостоянием святого врагам Русской земли, княжескому произволу, негативным явлениям монастырского общежития. В отличие от переводных, в русских патериках были ослаблены начала, идущие от средневековой литературы хождений и античной романистики. На ранней стадии развития для них не являлись характерными мотивы трогательной дружбы человека и животного, путешествия по загробному миру, наличие ярких пейзажных и портретных зарисовок, натуралистических подробностей в изображении страданий героя, проповедь сурового аскетизма, связанного с затвором, обетом молчания и т. п.

Как и переводные «отечники», русские патерики представляли собою жанры-ансамбли, структура которых отличалась сложностью и подвижностью. Если в переводных патериковых сборниках количество слов могло исчисляться сотнями, то в русских оно обычно не превышает нескольких десятков. За количественным различием скрывается и качественное отличие. В древнерусских «очечниках», как правило, нет бессюжетного житийного материала, назидательных изречений старцев. Зато в них много слов, являющихся крупными агиографическими сочинениями (в Киево-Печерском патерике это, например, «Слово о Святоше, князе Черниговском», «Житие Феодосия Печерского»).