Фланер, Бродяга, Турист и Игрок: кто следующий?

Фланера поэты и художники считают символом современного города. Этот антропологический тип предстает перед нами в качестве мастера имитации своего времени: пофланировать — все равно, что сходить в театр, побыть среди посторонних и остаться посторонним для них, быть в толпе, но не принадлежать ей. Художники часто делают зарисовки городской жизни так, как их видят Фланеры: в виде последовательности отрывочных эпизодов — серии событий без прошлого и без последствий, где люди воспринимаются как мимолетные прохожие, словно видимостью исчерпывается их сущность. Встречи при этом представляются как «не-встречи», т. е. будто бы случайные пересечения без взаимных влияний.

Фланер может мнить себя драматургом и режиссером, который держит в своих руках нити жизней других людей, но он никогда не вторгается и не нарушает их судьбы. Для него важно другое: он ведет жизнь «как если бы» и «как если бы» участвует в жизни других людей. Он боится ответственности реальной жизни и реальных поступков, и потому воспринимает жизнь как кинематограф — не всерьез. Он играет с реальностью словно с виртуальным полотном: создает для себя полностью приватный, безопасный, замкнутый и защищенный от вторжений мир одинокой монады, где физическое присутствие посторонних не скрывает и не нарушает их психическую недосягаемость.

Мы все встречали таких Фланеров на вечерних проспектах крупных городов, в ночных клубах и кафе. На их лицах маска безмятежной отрешенности, часто их уши плотно закрыты наушниками: в реальном мире они только присутствуют и фланируют, сами же погружены в виртуальный мир музыки, чтобы еще сильнее отрешиться от реальности. Стремление избежать идентичности прочитывается в их безликой универсальной одежде с логотипами известных дизайнерских фирм, которая в избытке поставляется для Фланеров сетью модных бутиков, в бессодержательном времяпровождении в череде развлекательных заведений. Собственно, вся индустрия развлечений современного города и создана как место для времяпровождения Фланеров, которые могут пребывать в шумной праздной толпе, в атмосфере не смолкающей, грохочущей музыки, и в то же время психологически всегда оставаясь наедине с собой.

Бродяга — несколько иной антропологический тип. Это бомж, человек «без определенного места жительства», жупел современной цивилизации, ночной кошмар подземных переходов и конечных станций метро. Продвижение его непредсказуемо, он сам не знает, да и не хочет знать, куда он двинется завтра. Но куда бы ни приходил Бродяга, он везде чужой, его влекут новые, еще неосвоенные места. Лелеемая им стратегия «безместности» имеет свою прелесть: она придает всем его решениям аромат авантюрности, позволяет сохранять свободу выбора, предостерегает от соблазнов будущего… Бродягами сегодня становятся не от неприспособленности к оседлой жизни, а из-за малочисленности мест, где можно осесть. Сам мир превращается в Бродягу, и это происходит очень быстро. Мегаполисы становятся центрами притяжения для Бродяг по чисто экономическим причинам: там можно немного подзаработать и за несколько месяцев получить столько, сколько в маленьком городе на тяжелой работе не получишь и за год.

Москва сегодня заполнена толпами стихийно сложившихся «бригад» украинцев, молдаван, таджиков, белорусов. Они стали «бродягами поневоле», но это не меняет общей тенденции постмодерна к доминированию подобного стиля жизни: поневоле не значит вопреки. Человек вынужден срываться с места в поисках работы, но поскольку постоянного заработка нигде так и не удается найти, то он непрерывно кочует от одного работодателя к другому.

Турист в современном обществе занимает более высокое положение. Это достаточно обеспеченный человек, который сознательно и систематически ищет приключений, новых переживаний, хочет погружения в незнакомую, экзотическую атмосферу. Как правило, большую часть своего времени он должен работать, но душой принадлежит миру туристических грез. Он вынужденно соглашается на ежедневный тяжелый труд, чтобы хотя бы на краткий миг недельного отпуска претворить в жизнь манящие картинки ярких туристических проспектов: отпуск на Сен-Барте на Антильских островах, или в Ламе в Кении, или на Пхукете в Таиланде, или в Лакабане в Аквитании.

Туристский мир целиком и полностью структурируется по эстетическим критериям: то, что Турист готов купить и за что он платит, можно определить как право не скучать и свободу от всего, кроме эстетического измерения. Туристские фирмы, планирующие поездки, обязаны продемонстрировать, насколько сенегальские, сейшельские, кенийские, тайские пейзажи в действительности похожи на их рекламные проспекты: «Лазурь, лазурь, лазурь… передозировка лазури…» Тем самым индустрия туризма превращает путешественника в контролера, его открытия — в инспекцию, удивление — в констатацию, а самого Туриста — в Фому неверующего. Мир современного Туриста — это оплаченные приключения по заказу.

В отличие от Бродяги у Туриста есть дом, что входит в «предохранительную упаковку» как место, где можно отдохнуть от походов и приключений. Безмятежность домашнего уюта гонит Туриста искать новых неизведанных радостей, но домашний тыл превращает поиск приключений в безопасное, невинное занятие. В современной России туристический бизнес переживает невиданный бум: некоторые мировые курорты специально ориентируются на туристов из России, учитывая, как легко и охотно нувориши тратят свои капиталы.

Игрок выбирает принципиально иную жизненную стратегию. Он человек, которого привлекает напряженный мир риска, азарта и охоты. Цель игры — победа, и потому игра не оставляет места ни жалости, ни сочувствию, ни состраданию, ни взаимопомощи. В чем-то игра похожа на войну, но это война, которая не оставляет ни душевных ран, ни злобы. В игре сам мир играет, везение и невезение — лишь ходы играющего мира. Игра освобождает от угрызений совести. Отличительная черта взрослых людей эпохи постмодерна — охота полностью отдаться игре, как это делают дети^[1].

Мир сегодняшнего российского бизнеса — это мир азартных игроков, где часто ставкой является человеческая жизнь, где заказные убийства стали печальной повседневностью. Игра без правил — самый опасный вид игры, в ней нет компромиссов, победитель здесь получает все, но остальные все теряют. Такая игра грозит перерасти в гражданскую войну и расколоть общество.

Политическая неполноценность всех четырех описанных стратегий состоит в том, что Фланер, Бродяга, Игрок и Турист бегут от общества, от человеческих обязательств и связей в мир игры, развлечений, зрелищ и случайных отношений. Стремительно утрачивая свои политические качества, человек информационного общества превращается в потребителя «хлеба и зрелищ» .

• [1] См.: Бауман З. От паломника к туристу. С. 143−150.