Правовое положение юридических лиц

Национальность и личный статут юридического лица

В мировой практике существует несколько основных критериев, позволяющих определить национальность юридического лица:

• — место создания (регистрации или утверждения устава) юридического лица, так называемое место инкорпорации юридического лица; или
• — место нахождения его административного центра (управляющего органа); или
• — место его основной деятельности.

В разных странах действуют различные критерии для определения национальности юридического лица. В странах англо-американского права — это место инкорпорации юридического лица.

В странах континентальной Европы принят критерий места нахождения административного центра или правления юридического лица. Критерий места нахождения юридического лица согласно итальянскому закону включает в себя место нахождения органа управления и место основной деятельности юридического лица (п. 1 ст. 25 Закона Италии^[1]). Закон в данном случае исходит из понимания того, что компания осуществляет свою деятельность преимущественно в том государстве, где находится ее орган управления.

В соответствии с Законом о международном частном праве Швейцарии «местом нахождения юридического лица считается место нахождения, указанное в учредительных документах. При отсутствии такого указания местом нахождения компании считается место нахождения ее органа управления» (п. 2 ст. 21 Закона Швейцарии).

Что касается личного статута юридического лица, т. е. права, подлежащего применению к юридическому лицу, то в отношении коммерческих организаций (товариществ) Закон Швейцарии предусматривает, что к товариществам применяется право государства, в котором они учреждены, при условии соблюдения установленных правом этого государства требований в части оглашения или регистрации, а при отсутствии таких требований — при условии их учреждения в соответствии с правом этого государства. К товариществу, не удовлетворяющему вышеуказанным условиям, применяется право государства, из которого фактически осуществляется управление им (ст. 154 Закона Швейцарии). Закон места нахождения принят в качестве критерия определения его национальности в Законе Украины «О международном частном праве» 2005 г.

В соответствии с указанным Законом Украины личным законом юридического лица считается право государства местонахождения юридического лица (ст. 25). Местонахождением юридического лица считается государство, в котором лицо зарегистрировано или иным образом создано в соответствии с правом этого государства. В случае невозможности установить местонахождение юридического лица применяется право государства, в котором находится исполнительный орган управления юридического лица.

О «личном законе» (статуте) юридического лица говорится в § 10 Федерального закона Австрии «О международном частном праве» 1978 г. «Личным законом юридического лица или какого-либо другого объединения лиц или имуществ, которое может быть носителем прав и обязанностей, является право того государства, в котором этот носитель прав имеет фактическое местонахождение своего главного органа управления» (курсив мой. — Н. Д.).

С ростом объема иностранных инвестиций все большее значение приобретает критерий места основной деятельности, позволяющий подчинить решение вопросов правового режима иностранных юридических лиц местному законодательству. В английском праве для того, чтобы понять связь юридического лица с государством, определяющим правовой режим его деятельности (не национальность, а статус — в смысле режима деятельности в рамках определенной правовой системы), применяется понятие квазидомицилия, поскольку невозможно говорить о домицилии или даже о месте нахождения (residence) применительно к искусственно созданным образованиям. Торговая компания, например, имеет квази-домицилий в стране, где осуществляется ее основная деятельность или находится центр, откуда контролируется ее деятельность, — место нахождения ее «мозгового центра» — центра управления. Несовпадение рассматриваемых критериев в праве различных стран создает иногда значительные трудности. Компания, учрежденная в Швейцарии, правление которой находится в Лондоне, будет рассматриваться в Великобритании или в США как швейцарская, т. е. имеющая швейцарский статут. В то же время в соответствии с правом Франции или ФРГ эта компания будет рассматриваться как английская компания.

Создание ЕС и гармонизация корпоративного права европейских стран поставили вопрос о конкуренции правовых систем в области регулирования положения иностранных юридических лиц. Поводом для этого послужило применение коллизионной привязки, согласно которой личным статутом компании является закон страны места учреждения юридического лица. Учредители, действуя на основании положений, относящихся к свободе учреждения Договора, лежащего в основании ЕС (ст. 48 Римского договора об учреждении Европейского экономического сообщества), получают также и свободу выбора правовой системы, в рамках которой будет действовать учрежденное ими юридическое лицо.

В странах ЕС, в которых, исходя из теории оседлости, принят критерий реального местонахождения компании, данный выбор учредителя компании связан с исполнением определенных требований национального законодательства. Открытие филиала, например, рассматривается как перемещение местонахождения компании и в судебных делах, связанных с таким явлением, как «перемещение компаний», ставится вопрос о нарушении принципа, закрепленного в Римском договоре, если такие требования в связи с учреждением компании иностранным лицом нарушаются.

Перемещение компании, или перенос местонахождения компании, подразумевает, что компания исключается из реестра компаний в государстве своего создания и вносится в реестр принимающего государства. Проблема перемещения возникает в связи с открытием за рубежом филиала, который становится центром управления деятельности компании по месту открытия филиала. В то же время в праве государства местонахождения филиала могут содержаться условия открытия филиала, которые рассматриваются как нарушение принципа свободы учреждения.

В деле «Centros» отказ в регистрации филиала иностранного юридического лица в Дании обосновывался тем, что компания, учрежденная в Англии датской супружеской парой, не осуществляет в Великобритании хозяйственную деятельность, а действия лиц из Дании представляют собой злоупотребление правом, так как позволяют им избежать исполнения требования датского закона о минимальном размере уставного капитала, что само по себе создает угрозу для кредиторов, находящихся на территории Дании. Европейский суд, рассматривавший это дело, не согласился с тем, что действия супружеской пары из Дании следует рассматривать как злоупотребление правом и попытку избежать требований датского закона. И в Дании, и в Великобритании принят критерий инкорпорации как критерий, определяющий личный статут юридического лица, а Римский договор в ст. 43 и 48 (в старой нумерации ст. 52 и 58) обеспечивает признание иностранных юридических лиц, создаваемых в странах ЕС. Суд признал, что требование датского законодательства о минимальном размере капитала является по своему характеру императивной нормой, применяемой в общественных интересах^[2].

Суд не препятствовал перемещению места фактического нахождения компании из Великобритании в Данию. Следуя действующей в Дании императивной норме относительно требования минимального уставного капитала, он признал отказ органов Дании в регистрации филиала правомерным.

Иное решение было принято по делу «Ueberseeing», в котором применялось право Германии, где определяющим критерием является критерий реального местонахождения компании. В случае если центр управления располагается за пределами Германии, международное частное право Германии предусматривает применение права страны, где находится центр управления, включая коллизионные нормы этой страны. В названном деле решение суда основывалось на том, что после переноса местонахождения в Германию иностранная компания прекращает свое существование. Она может рассматриваться лишь как товарищество или как компания, находящаяся в стадии учреждения, т. е. как организация, не обладающая статусом юридического лица^[3].

Коллизионная норма о личном статуте носит императивный характер. Государство определяет, как, т. е. согласно какому критерию, следует определять подлежащее применению право. По этой причине было бы некорректно свободу учреждения рассматривать как проявление принципа автономии воли сторон в договорном отношении.

По критерию, определяющему личный статут юридического лица, можно судить о юридическом лице как о швейцарском, французском, германском юридическом лице.

Решение коллизионного вопроса о личном статуте юридического лица иногда связывается с регулированием (определением правового режима) экономической, в частности инвестиционной, деятельности иностранного лица. На важность отграничения коллизионных норм, направленных на определение личного статута, от других норм обращалось внимание в нашей литературе^[4].

При определении режима деятельности иностранных юридических лиц в стратегически важных отраслях народного хозяйства РФ применяется критерий контроля. Федеральный закон от 29 апреля 2008 г. № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства» регулирует отношения, связанные с осуществлением инвестиций в форме приобретения акций (долей) в уставном капитале хозяйственных обществ, имеющих стратегическое значение. Как следует из п. 2 ст. 3 названного Федерального закона, для целей применения закона понятие «иностранный инвестор» включает в себя помимо лиц, перечисленных в Федеральном законе «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации», также созданные на территории РФ организации, находящиеся под контролем иностранных инвесторов.

Указанный Федеральный закон регулирует отношения, связанные с совершением сделок, в результате которых устанавливается контроль иностранных инвесторов или группы лиц над такими хозяйственными обществами (п. 1 ст. 2).

Закон устанавливает запрет на совершение сделок, влекущих за собой установление контроля над хозяйственными обществами стратегического значения, не только для иностранных государств и международных организаций, но также и для организаций, находящихся под их контролем (п. 2 ст. 2). Названные лица (иностранные государства, международные организации и организации, находящиеся под их контролем) не вправе совершать сделки, влекущие за собой установление контроля. В случае совершения сделок, результатом которых явится приобретение 25% голосов в хозяйственном обществе, имеющем стратегическое значение, либо иная возможность блокировать решения органов управления такого хозяйственного общества, эти сделки подлежат согласованию в порядке, предусмотренном законом (п. 3 ст. 2).

Для цели реализации Закона установлены признаки существования контроля над хозяйственным обществом со стороны иностранного инвестора. К ним относятся, например, право распоряжаться более чем 50% голосов в контролируемом обществе, возможность влиять на решения, принимаемые контролируемым лицом, назначать единоличный орган или более чем 50% коллегиального органа, состава совета директоров, наблюдательного совета (п. 1−3 ст. 5).

Принятие названного Федерального закона означает применение метода регулирования, характерного для системы рыночных отношений. Этот метод антимонопольного регулирования и ряд понятий («группа лиц», «соглашение», «согласованные действия») взяты из Федерального закона от 26 июля 2006 г. № 135-?3 «О защите конкуренции» .

В понятие «режим деятельности» входит не только режим совершения иностранными инвесторами сделок, но и нормы валютного и налогового законодательства, регулирующие деятельность «нерезидентов». Нормы о нерезидентах в валютном и налоговом законодательстве относятся к характеристике режима деятельности юридических лиц, осуществляющих экономическую деятельность на территории данного государства. Они определяют сферу применения соответственно валютного, налогового или инвестиционного законодательства и по своей природе и назначению не являются коллизионными нормами, т. е. не служат цели определения личного статута. Нормы о нерезидентах в валютном и налоговом законодательстве относятся к характеристике режима иностранных юридических лиц на территории государства, где они осуществляют деятельность.

В зарубежной литературе всегда разграничиваются коллизионные и материальные критерии, применяемые к иностранным юридическим лицам.

В результате применения критериев, содержащихся в материальном праве, возможно отношение к английским компаниям как к псевдо-иностранным. Примером этого являются английские компании, рассматриваемые в период Первой и Второй мировых войн как «враждебные иностранцы», с которыми было запрещено совершать коммерческие сделки. После Второй мировой войны с появлением новых Независимых Государств законами (кодексами) об иностранных инвестициях, принятыми этими государствами, к иностранным стали относить не только компании, имеющие «иностранный» статут, но и находящиеся под контролем иностранных юридических лиц национальные (согласно коллизионным критериям) компании.

Особую актуальность приобретает проблема многонациональных (транснациональных), или «международных», компаний. Л. А. Лунц, ссылаясь на известного английского юриста К. Шмиттгоффа, выделяет характерную для многонациональных предприятий черту: экономическое единство при юридической множественности. В современной литературе выделяются два подхода к определению национальности транснациональных корпораций или многонациональных предприятий. Первый основан на определении личного статута самой ТНК (entity approach), второй — на понимании ТНК как множества предприятий (enterprise approach), каждое из которых имеет свой личный статут. Первый подход к определению национальности ТНК заключается в том, что личным статутом такой корпорации признается закон страны места ее учреждения. Такой подход был распространен до 80-х гг. прошлого столетия. Он применялся как к ТНК, признаваемым международными корпорациями в силу участия в них своим капиталом иностранных юридических лиц, так и к ТНК, имеющим разветвленную сеть филиалов, дочерних компаний и представительств в иностранных государствах^[5].

В настоящее время к ТНК, состоящим из множества дочерних компаний, применяется enterprise approach. Однако и при этом подходе дочерняя компания рассматривается как юридическое лицо, являющееся частью ТНК, чей личный статут определяется в соответствии с национальным правом того или иного государства. Выделение двух подходов к определению национальности ТНК позволяет регулировать деятельность многонациональных («международных»), или транснациональных, корпораций (ТНК) исключительно в рамках международного частного права.

Унификация правового регулирования «международных» компаний велась в двух направлениях: создание Кодекса поведения ТНК в рамках ООН и создание единого корпоративного права в странах Европейского Союза. Работа над кодексом поведения предполагала создание единообразного режима деятельности для юридических лиц, имеющих разветвленную сеть филиалов и дочерних компаний в зарубежных странах. Унификация в ЕС проводилась в направлении гармонизации права о компаниях в государствах — членах ЕС.

Принцип свободы перемещения капитала, лежащий в основе ЕС, означает свободу выбора правовой системы для учреждения юридического лица. В этих условиях международному частному праву отводится важная роль в осуществлении контроля за деятельностью многонациональных предприятий. В тех государствах, где принят критерий инкорпорации, наблюдается стремление подчинить своей юрисдикции зарубежную деятельность юридического лица. Критерий же местонахождения компании позволяет государству контролировать деятельность иностранной компании в пределах своей территории. И та и другая теория, по мнению многих авторов, имеет свои недостатки. Однако эти недостатки позволяют тому или иному государству установить свои приоритеты в осуществлении контроля: либо за деятельностью своих компаний за рубежом, либо за деятельностью иностранных юридических лиц на своей территории.

В ЕС гармонизация права о компаниях завершилась принятием Регламента Совета ЕС от 8 октября 2001 г. № 2157 о статуте Европейской компании. Однако и ранее имелись многочисленные примеры деятельности иностранных юридических лиц, создаваемых в соответствии с условиями международных договоров.

В 70-е гг. XX в. существовала практика создания международных хозяйственных объединений (МХО), которая предполагала обращение к международному договору как к надлежащей форме правового регулирования иностранных инвестиций из социалистических стран — членов СЭВ; сторонами в отношениях являлись государства в лице различных отраслевых министерств и ведомств. Их особенность заключалась в том, что они создавались не по законодательству государства, на территории которого осуществлялась их деятельность, а в соответствии с условиями международного договора. Международные хозяйственные объединения при этом не рассматривались в качестве субъектов международного публичного права.

Обращение к международному праву в практике социалистических государств в сфере регулирования хозяйственной деятельности иностранных юридических лиц не было случайностью. Именно в эти годы с целью усиления положительного эффекта привлечения иностранных инвестиций Центром ООН по транснациональным корпорациям была начата работа над Кодексом поведения транснациональных корпораций.

В дальнейшем эту работу продолжила Организация по экономическому сотрудничеству и развитию (ОЭСР). В 1976 г. ОЭСР приняла Декларацию по иностранным инвестициям и многонациональным предприятиям и Руководство, в котором содержались рекомендации государств — членов ОЭСР, обращенные непосредственно к транснациональным корпорациям, относительно их поведения на территории государства, где ими осуществляется экономическая деятельность. Эти документы являются примером регулирования деятельности многонациональных предприятий с помощью так называемого «мягкого права», основанного на добровольности его применения. Задачей международного права на этом этапе являлось устранение конфликта интересов, который существовал между государствами инвесторов и государствами, принимающими инвестиции.

Упомянутое Руководство ОЭСР, но многонациональным предприятиям подвергается изменениям по мере того, как меняются условия деятельности многонациональных предприятий. Так, Декларация ОЭСР об иностранных инвестициях и многонациональных предприятиях, принятая в 1976 г., подвергалась ревизии и уточнению в 1979, 1982 и в 1984 гг. В 2000 г. вышла новая редакция Руководства по многонациональным корпорациям, ориентировавшая государства — члены ОЭСР уже не на привлечение иностранных инвесторов, а главным образом на создание конкурентных условий для местных и зарубежных инвесторов. Об этом свидетельствует появление новой главы, посвященной конкуренции. Согласно положениям этой главы многонациональные предприятия обязаны действовать в рамках добросовестной конкуренции, как ее определяет национальное право страны, где осуществляется деятельность.

Таким образом, источники международного права рассматривают многонациональные (транснациональные) предприятия (корпорации) в качестве субъектов международного частного права. Такой же подход принят и в европейском праве.

В 2001 г. Совет ЕС принял Регламент о Статуте Европейской компании. В соответствии с этим Регламентом предусматривается введение новой организационно-правовой формы публичной акционерной Европейской компании с ограниченной ответственностью, или Societa Europea (SE). Принятие Регламента о Статуте Европейской компании является одним из этапов в работе в области унификации корпоративного права, которое в настоящее время представляет собой блок нормативных актов, принятых органами ЕС.

Создание общеевропейских организационно-правовых форм деятельности не ограничивается Европейской компанией. Регламент Совета ЕС от 25 июля 1985 г. № 2137 о Европейском объединении лиц с общей экономической целью (далее — Европейское объединение) предусматривает создание другой общеевропейской корпоративной формы — Европейского объединения. Порядок учреждения этой организации определяется положениями данного Регламента. Лица, желающие создать Европейское объединение, должны заключить договор и зарегистрировать организацию в порядке, предусмотренном ст. 6 указанного Регламента. В соответствии со ст. 6 регистрация Европейского объединения осуществляется в государстве в соответствии с правилами и на основании документов, перечень которых определяет соответствующее государство.

Регламент о Европейской компании предусматривает порядок создания особой формы акционерной компании, именуемой Европейской акционерной компанией, и порядок управления ею. Указание на правовую форму данной организации должно содержаться в фирменном наименовании. В соответствии со ст. 2 данного Регламента учредителями ЕК могут быть акционерные компании, чей капитал формируется путем обращения к широкой публике с предложением о подписке на акции (публичные акционерные компании); имеющие зарегистрированные в государствах — членах ЕС структурные подразделения и головные организации, путем слияния по крайней мере двух из них, находящихся в юрисдикции различных государств — членов ЕС. Помимо приведенного способа создания Европейской компании в Регламенте предусмотрены и другие, в том числе создание холдинга компаниями, находящимися в разных странах — членах ЕС, путем подписки на акции дочерней компании, образованной компаниями из разных государств — членов ЕС. В последнем случае по крайней мере две из таких компаний должны подчиняться законам разных государств или не менее чем в течение двух лет иметь дочерние компании в других государствах.

Как следует из указанных регламентов, Европейское объединение и Европейская компания являются субъектами частного права, созданными в соответствии с национальным законом государства — члена ЕС^[6]. Будучи субъектом гражданского права, Европейская компания обладает общей правоспособностью в отличие от Европейского объединения, правоспособность которого ограничена.

С оговорками следует применять категорию «иностранный инвестор» также и к международной организации, создаваемой в современных условиях предпринимательской деятельности, такой, например, как Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР). В этом случае регулирование деятельности «международной» организации будет аналогично тому, как если бы иностранным инвестором было иностранное юридическое лицо. Если международная организация не наделяется статусом юридического лица или если ее деятельность связана с исполнением публичноправовых функций, как это имеет место, например, в случае предоставления кредитов Международным банком реконструкции и развития (МБРР) государству — члену МБРР, международная организация рассматривается как субъект международного публичного права и отношения между ней и государством, принимающим инвестиции в форме кредитов, основываются на международном договоре.

По российскому праву в основе определения иностранного юридического лица, как уже отмечалось, лежит критерий места его учреждения (п. 1 ст. 1202 ГК РФ). Согласно этому критерию к иностранным юридическим лицам следует относить компании, учрежденные по закону иностранного государства, а также филиалы указанных компаний, которые осуществляют деятельность на территории России и являются частью (структурным подразделением) головной организации — иностранного юридического лица.

Федеральный закон «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» в качестве иностранного инвестора рассматривает иностранное юридическое лицо, гражданская правоспособность которого определяется в соответствии с законодательством государства, в котором оно учреждено. Действия иностранного инвестора по созданию юридического лица в России подчинены требованиям указанного Закона. К категории «иностранный инвестор» Закон относит также иностранную организацию, не являющуюся юридическим лицом, правоспособность которой определяется в соответствии с законодательством государства, в котором она учреждена.

Как правило, организация, не являющаяся юридическим лицом, создается на основе гражданско-правового договора, например договора о совместной деятельности, и заключения такого договора достаточно для того, чтобы считать организацию созданной. Действующие на основе договора юридические и физические лица обычно реализуют свою правоспособность самостоятельно в соответствии с условиями и целями, предусмотренными договором. В этом случае иностранным инвестором следует считать иностранное юридическое или физическое лицо, участвующее в договоре.

Личный закон иностранной организации, не являющейся юридическим лицом, определен в ст. 1203 ГК РФ. Таковым является право страны, где эта организация учреждена. Определение личного статута такой организации связывается с фактом ее учреждения, который может быть подтвержден соответствующей записью в реестре. В то же время учреждение организации, не являющейся юридическим лицом, может и не быть связано с регистрацией такой организации. В соответствии с Федеральным законом «О соглашениях о разделе продукции» инвесторами являются, помимо юридических лиц, также «создаваемые на основе договора о совместной деятельности и не имеющие статуса юридического лица объединения юридических лиц». Указанные объединения юридических лиц не подлежат регистрации.

Пример организации, не являющейся юридическим лицом, — паевой инвестиционный фонд, цель которого — создание обособленного имущественного комплекса — фонда, формируемого за счет объединения имущественных взносов учредителей паевого инвестиционного фонда, передаваемых в доверительное управление управляющей компании. Федеральный закон «Об инвестиционных фондах» специально подчеркивает, что паевой инвестиционный фонд не является юридическим лицом^[7].

Условия признания инвестиционных фондов и определение применимого к ним права содержатся в Гаагской конвенции о праве, применимом к доверительной собственности (trust) и признании организаций, созданных на основе этого института, 1985 г., согласно которой под доверительной собственностью (trust) понимается не только институт права справедливости, существующий в английском праве, но также и «различные его модификации в праве других государств, относимые к своеобразным правовым институтам» (Конвенция вступила в силу 1 января 1992 г. Россия не является ее участницей).

Особое положение в Федеральном законе «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» занимают филиалы иностранных юридических лиц. В соответствии с п. 3 ст. 4 Закона филиал иностранного юридического лица, созданный на территории РФ, выполняет часть функций или все функции, включая функции представительства, от имени создавшего его иностранного юридического лица (головная организация) при условии, что головная организация несет непосредственную имущественную ответственность по обязательствам, принятым ею в связи с ведением указанной деятельности на территории РФ. В отношении филиалов иностранного юридического лица применяется требование о его аккредитации (ст. 21). Отказ в аккредитации может быть признан обоснованным только в случае необходимости защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Одним из способов решения сложной проблемы, обусловленной применением в праве разных государств различных критериев при определении национальности, государственной принадлежности юридических лиц, является унификация и гармонизация права отдельных государств.

В целях гармонизации права в Договоре об учреждении Европейского экономического сообщества (Римский договор 1957 г.) была сформулирована правовая норма-принцип, направленная на признание иностранного юридического лица, осуществляющего деятельность в странах Сообщества: «Компании или фирмы, которые учреждены в соответствии с законодательством какого-либо государства-члена, а также компании или фирмы, зарегистрированное местопребывание, центральное управление и основная предпринимательская деятельность которых находятся внутри Сообщества, приравниваются с точки зрения данной главы (Римского договора. — Н. Д.) к физическим лицам, являющимся гражданами государствчленов». При этом под компаниями или фирмами подразумеваются «компании или фирмы, учрежденные на основе гражданского или коммерческого права, в том числе кооперативные общества, а также другие юридические лица, регулируемые государственным или частным правом, за исключением обществ, не преследующих коммерческие цели» (ст. 58)^[8].

Статья 58 Римского договора обеспечила унифицированное понимание термина «национальность юридического лица». Суд или административный орган на основе национального закона может определить, к какой иностранной правовой системе принадлежит данная организация. Соответственно, компания, учрежденная по национальным законам, даже если она контролируется иностранной материнской компанией или имеет стопроцентный иностранный капитал либо фактически выполняет функции филиала (представительства) зарубежной компании, будет подчинена режиму деятельности, предусмотренному для отечественных компаний, исходя из правила, по которому ее «национальность» определяется в соответствии с установленным в законе признаком (место инкорпорации или место нахождения органа управления, т. е. место «домицилия» компании).

Вместе с тем нужно иметь в виду, что согласно действующему национальному законодательству и доктрине «термин „национальность“ в применении к юридическим лицам не имеет и не может иметь того значения, которое он имеет в применении к физическим лицам»^[9]. Категория национальности применительно к юридическим лицам чаще используется для разграничения собственных (национальных) и чужих (иностранных) юридических лиц и в целях определения правового режима деятельности последних в границах национально-правовой системы. При этом к иностранным («чужим» в данной правовой системе) могут относиться и часто относятся местные (собственные или национальные) юридические лица, контролируемые компаниями другого государства. Для решения вопроса, является данное юридическое лицо собственным (национальным) или иностранным (принадлежит иной правовой системе, чем правовая система регулирующего государства), следует обращаться к законодательству (например, к законам об иностранных инвестициях) соответственно того государства, где данное юридическое лицо осуществляет свою деятельность. Нормы этих законов являются обязательными для определения правового режима деятельности иностранных компаний. Такие нормы часто называются условиями допуска иностранных инвестиций.

Условия допуска иностранных инвестиций могут быть сформулированы и как требования к регистрации (аккредитации) филиалов иностранных юридических лиц или коммерческих организаций с участием иностранного капитала. Например, согласно законодательству Дании иностранное юридическое лицо, которое не осуществляет хозяйственной деятельности в стране, где оно было учреждено, обязано обеспечить минимальный размер основного капитала в 200 тыс. крон, чтобы гарантировать права датских кредиторов, заключающих сделки с такой компанией. Именно это положение законодательства Дании стало предметом разбирательства в Европейском суде с точки зрения соответствия его нормам ст. 52 и 58 Римского договора, согласно которым, в частности, создание предприятий должно осуществляться «на условиях, установленных законодательством страны для собственных граждан и в соответствии с положениями главы, касающейся свободного движения капиталов» (Centros Limited v Erhvers: ECJ 9 Mar. 1999; Case C-21 997). Согласно решению Европейского суда вопрос о соответствии Римскому договору норм датского законодательства об условиях регистрации филиала должен быть решен в зависимости от следующих обстоятельств: носит ли их применение характер дискриминации, обеспечивает ли достижение объективно необходимой цели, для которой было принято это законодательство. Указанные условия были сформулированы Европейским судом в деле Гебхарда (ECJ 30 Nov. 1995 Case С-55/94 Gebliard v. Consiglio del Ordine degli Avvocati e Procuratori di Milano).

Относительно допуска иностранных инвестиций Руководство по регулированию иностранных инвестиций, разработанное и принятое Мировым банком в 1992 г., предусматривает (ст. 2), что каждое государство сохраняет за собой право регулировать допуск иностранных частных инвестиций. При этом наиболее эффективным решением проблемы правового регулирования иностранных инвестиций является открытый доступ, возможно, в рамках списка отраслей, открытых для иностранных частных инвестиций при существовании списка ограниченного числа отраслей, видов деятельности, закрытых для иностранных инвестиций или требующих оценки условий допуска.

На основе личного закона юридического лица определяется, является ли рассматриваемая организация юридическим лицом и к какому виду юридических лиц она относится.

В законодательстве отдельных государств вопросам личного статута (является ли организация юридическим лицом, каков объем правоспособности, в каком порядке оно возникает и прекращает свое существование) уделяется особое внимание. В российском законодательстве на основе личного закона определяются: правовой статус организации (является ли оно юридическим лицом); его организационно-правовая форма; требования к наименованию; вопросы создания, реорганизации и ликвидации, включая вопросы правопреемства; содержание правоспособности; порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и обязанностей; внутренние отношения, в том числе отношения юридического лица с его участниками; способность юридического лица отвечать по своим обязательствам (п. 2 ст. 1202 ГК РФ). В английском праве согласно доктрине «внутренних отношений» личный статут применяется при регулировании так называемых внутрикорпоративных отношений, т. е. отношений между участниками юридического лица, а также отношений между самим юридическим лицом и его участниками. Личный статут в Великобритании определяет также порядок реорганизации и ликвидации юридического лица.

Примерный перечень вопросов, решаемых на основе личного статута юридического лица, содержится в п. 2 ст. 1202 ГК РФ. Помимо названных, им охватываются вопросы создания, реорганизации и ликвидации юридического лица, правопреемства, содержания правоспособности. Согласно п. 2 ст. 1202 личный статут определяет также порядок приобретения юридическим лицом гражданских прав и принятия на себя гражданских обязанностей; внутренние отношения, включая отношения юридического лица с его участниками; способность юридического лица отвечать по своим обязательствам.

Приведенный в п. 2 ст. 1202 перечень содержит такую адресованную инвестору информацию, на основании которой он мог бы принять решение о месте деятельности будущей компании, если решит осуществлять инвестиции путем создания юридического лица. «Решение инвестора, связанное с выбором английского, российского или иного права, зависит от ряда факторов. Среди них: полнота законодательства о компаниях, стабильное и конструктивное применение судами законодательства, конкурентоспособность корпоративного права, включая простоту регистрации, налогообложение, уменьшение расходов компании и т. д.»^[10]. С выбранным инвестором правопорядком и будет связан личный статут создаваемой им компании. Однако свобода выбора инвестора ограничивается присутствием в законодательстве об инвестициях тех или иных требований относительно учреждения филиалов иностранных юридических лиц, а также юридических лиц, создаваемых в форме коммерческих организаций с участием иностранного капитала.

В соответствии с Федеральным законом от 30 сентября 2013 г. № 260-ФЗ приведенный в п. 2 ст. 1202 ГК РФ перечень был дополнен указанием на то, что на основе личного закона юридического лица определяются также вопроеы ответственности учредителей (участников) юридического лица по его обязательствам.

Введение

нормы об ответственности учредителей (участников) юридического лица по его обязательствам (подп. 9 п. 1 ст. 1202) связано с тем, что в зарубежном законодательстве все чаще прибегают к такому приему, как «разрыв корпоративной вуали» при разрешении корпоративных споров и защите прав инвесторов, акционеров, кредиторов юридического лица. Так, например, в соответствии со ст. 35 Закона о компаниях Великобритании судам было предоставлено право рассматривать сделку, подписанную директором компании, как сделку, совершенную компанией, независимо от того, будут рассмотрены полномочия директора как соответствующие целям компании или нет (доктрина ultra vires). Это позволило любому лицу, заключившему договор с компанией, использовать средства принудительного исполнения договора несмотря на действие доктрины ultra vires. Данная норма была введена в связи с действием директивы Европейских Сообществ в Великобритании. Принятый в ЕС унифицированный подход к защите прав инвесторов — акционеров компании освободил контрагента юридического лица по сделке от обязанности детально знакомиться с уставными целями и задачами юридического лица. Единственное условие применения данного положения — это то, что лицо, заключающее договор с юридическим лицом, должно действовать при этом с разумной осторожностью. Закрепленный в европейских государствах подход к определению ответственности юридического лица, его директоров, участников отражается в новых положениях ст. 1202. Усиление персональной ответственности директоров за финансовое состояние компании отражено в Законе Великобритании о дисквалификации директоров компании 1986 г. (Company Disqualification Act 1986). В нем содержатся требования к директору относительно обязательного обладания мастерством и умением, знанием и опытом, которыми, разумно предположить, должно обладать лицо, выполняющее функции директора компании. Этой же цели служит и норма о личном статуте юридического лица, согласно которой юридическое лицо не вправе ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, неизвестное праву страны, в которой орган или представитель юридического лица совершил сделку. Эта норма закреплена в п. 3 ст. 1202 ГК РФ.

Согласно п. 3 ст. 1202 ГК РФ юридическое лицо не может ссылаться на ограничение полномочий его органа или представителя на совершение сделки, не известное праву страны, в которой орган или представитель юридического лица совершил сделку, за исключением случаев, когда будет доказано, что другая сторона в сделке знала или заведомо должна была знать об указанном ограничении. В этой норме содержится требование подчинения законодательству страны, где иностранными юридическими лицами совершаются те или иные юридические действия.

С положениями п. 3 ст. 1202 ГК РФ тесно связана норма п. 4 ст. 1202, предусматривающая особую защиту прав кредитора в случае, если учрежденное за границей юридическое лицо осуществляет свою предпринимательскую деятельность преимущественно на территории РФ. В этом случае к требованиям об ответственности по обязательствам юридического лица, его учредителей (участников), других лиц, которые имеют право давать обязательные для него указания или иным способом определять его действия, применяется российское право или по выбору кредитора личный закон такого юридического лица.

Введение

новой нормы связано с тем, что государства в своем национальном законодательстве все чаще используют меры регулирования предпринимательской деятельности, осуществляемой иностранными лицами на их территории. Такие меры служат своего рода балансиром в создании конкурентной среды в условиях свободного перемещения капитала, учитывая, что такие меры принимаются в целях защиты национальных интересов. В понятие защиты национальных интересов входит и защита интересов национальных кредиторов.

Принятие мер регулирования деятельности иностранных юридических лиц соответствует общему принципу, согласно которому режим деятельности иностранных юридических лиц определяется по закону государства, где осуществляется их деятельность. Особенности режима деятельности иностранных юридических лиц могут быть установлены по взаимной договоренности государств, например, в двусторонних соглашениях о поощрении и взаимной защите капиталовложений (см. параграф 6.2).

В п. 4 ст. 1202 ГК РФ предусмотрена ответственность по обязательствам юридического лица, которую несут его учредители (участники), а также иные лица, которые имеют право давать обязательные для него указания или иным образом имеют возможность определять действия юридического лица. В этой коллизионной норме отражена сущность теории контроля, которая вошла в законодательную практику с принятием Федерального закона от 29 апреля 2008 г. № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обороны страны и безопасности государства» .

Коллизионные нормы, касающиеся личного статута юридических лиц, содержатся в международных договорах о правовой помощи, заключенных Россией. Как правило, в них предусматривается, что правоспособность юридического лица определяется законодательством Договаривающейся Стороны, на территории которой оно учреждено. Встречаются и иные формулировки. Например, в договоре с Венгрией вопросы личного статута ограничиваются вопросами возникновения правоспособности юридического лица: «Возникновение юридического лица определяется законодательством той Договаривающейся Стороны, на территории которой оно было зарегистрировано» (ст. 35/В). Согласно договору с Польшей «правоспособность и дееспособность юридического лица определяются по закону Договаривающейся Стороны, на территории которой оно имеет местонахождение» (п. 2 ст. 22).

В Минской конвенции 1993 г. предусматривается, что правоспособность юридического лица определяется законодательством государства, по законам которого оно было учреждено (п. 3 ст. 23). Это положение сохранено и в Кишиневской конвенции 2002 г. (п. 3 ст. 26).

• [1] Law № 218 of 31.05Л995 «Reformation of the Italian System of Private International Law» .
• [2] Wulf-Henning Roth. From Centros to Ueberseeing: Free Movement of Companies in Private International Law, and Community Law// International & Comparative Law Quarterly. V. 52. Part 1. 2001. P. 178−179.
• [3] WulfHenning Roth. Op. cit. P. 182.
• [4] См., например: Асосков А. В. Правовые формы участия юридических лиц в международном коммерческом обороте. М.: Статут, 2003. С. 42−45; Доронина II. Г. Комментарий к закону об иностранных инвестициях. М.: Юстицинформ, 2000. С. 12.
• [5] О классификации ТНК см.: Богуславский Μ. М. Международное частное право. М., 2004. С. 144.
• [6] См.: Гражданское и торговое право зарубежных государств / отв. ред. Е. А. Васильев, А. С. Комаров. М.: Международные отношения, 2004. С. 273−276.
• [7] См.: Доронина Н. Г., Семилютина Н. Г. Комментарий к Федеральному закону «Об иностранных фондах». М., 2003. С. 44−45.
• [8] Хартли Т. К. Основы права Европейского Сообщества. М., 1998. С. 552.
• [9] Лунц Л. А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 45.
• [10] Батлер У. Акционерное законодательство Англии и России: сравнительно-правовой анализ / вступ. ст. Ю. В. Петровичева. М., 2002.