Геополитика

Реферат

«Геополитика»

1. Сущность, категории и функции геополитики

Фундаментальное изменение политической карты мира, образование большого количества новых независимых государств, стремительное нарастание территориальных, социальных, экономических, демографических, экологических противоречий и неспособность классической политической теории указать выход обусловливают повышенный интерес к бурно развивающейся науке — геополитике.

Геополитика (от греч. ge — Земля и политика) — наука о географической обусловленности различных политических процессов. Термин «геополитика» впервые в научный оборот в 1916 г. ввел шведский профессор Рудольф Челлен.

Сила и влияние государств в значительной мере зависят от географического положения страны, численности населения и ее природных богатств. Поэтому геополитика рассматривает земное пространство как наиболее важный ресурс. Так, по мнению Р. Челлена, к государству геополитика должна подходить как к географическому организму и как к политическому пространству. Следовательно, государство — это земля, территория, среда обитания, население и вместе с тем — это страна.

Географический организм — это географический ландшафт, природный комплекс, в который входят рельеф, климат, почвы, воды, растительный и животный мир. От свойств поверхности во многом зависят своеобразие обитания людей в данном регионе, торговые отношения и в конечном счете направленность и характер протекания политических явлений.

В рамках географического организма функционируют и развиваются различные объединения людей: племена, этносы, суперэтносы, государства, империи, блоки государств и т. д. В современной науке они называются большими социальными системами.

Следовательно, геополитика - это наука, изучающая особенности протекания политических процессов в больших социальных системах через призму географических ландшафтов.

В геополитическом анализе выделяются три аспекта:

исследование социально-политической ситуации с точки зрения конкретных географических и временных условий их развития;

сопоставление реальных данных с различными и часто противоположными представлениями об одной и той же территории;

прогноз и рекомендации по проведению политической стратегии преобразования пространства.

Главными геополитическими факторами выступают:

ь географические - пространственное положение, природные ресурсы;

ь политические - политический строй и особенности государства, его границы, социальная структура общества, наличие основных свобод и др.;

ь экономические — мощность и структура производительных сил, уровень жизни населения, инфраструктура, стратегические запасы и мобилизационные мощности и др.;

ь военные — величина, мощь, боеготовность и боеспособность вооруженных сил, уровень развития военного искусства, уровень подготовки военных кадров и др.;

ь экологические - демографическое давление на ограниченные ресурсы страны и планеты, истощение сырьевых ресурсов, изменение жизнеспособности населения различных стран и др.;

ь демографические - плотность и состав населения, темпы его развития;

ь культурные - конфессиональные, национальные, трудовые традиции, интересы коренных национальностей в других государствах, уровень развития науки, образования, здравоохранения, урбанизации и др.

Основными категориями геополитики являются: геостратегический регион, геополитический регион, блок государств, государство, буферное государство, геополитические союзники, сверхдержава, центры силы, геополитические линии, фронтальное соперничество и др.

Геостратегический регион - значительная часть мирового политического пространства, которая характеризуется качеством своего местоположения, характером, интенсивностью и направленностью ориентации торговли и культурно-идеологических связей. Индикатором этого региона выступает контроль над важнейшими стратегическими путями и проходами на земле и на море (например, Хартленд, Римленд).

Геополитический регион - часть геостратегического региона, отличается более скромными размерами и большей плотностью политических, экономических и торговых связей (например, Европа, Россия, Англо-Америка, Китай, Юго-Восточная Азия и др.). В свою очередь, геополитический регион распадается на политические районы, которые, как правило, совпадают с границами государств. Важнейшие черты политического района — политическое единообразие и целостность. Каждый район имеет определенные форму и размер. Его внутренняя структура состоит из центра, линий связи от центра ко всем частям и тем показателям, которые выявляют и обосновывают его границы.

Важно помнить, что геополитический регион — это не только географический регион силового взаимодействия различных политических систем, но и сама динамическая система, развивающаяся по собственным закономерностям. Так, война 1948;1949 гг. на Ближнем Востоке выступила как системообразующее событие, закрепившее строго определенное ролевое поведение за участниками конфликта, которое автоматически самовоспроизводилось в различных временных условиях.

Становление и оформление государственных границ современного типа происходят в эпоху возникновения и развития национальных государств. Границы становятся геополитическим оформлением окружающего нацию-государство пространства. Границы подразделяют на естественные и искусственные.

Естественные границы - это преграды, созданные самой природой, главным образом горы и реки. Искусственные границы — это продукт сознательного творчества людей и взаимодействия государств: линия фарватера реки, линии, проложенные по параллелям и меридианам (например, граница между США и Канадой длиной 1450 миль по 49-й параллели) и т. д.

Политическая граница всегда искусственна. Ее создание составляет важнейший элемент процесса развития государства, хотя выбор ландшафта и среды обитания также зависит от особенностей становления каждого конкретного этноса.

Основными функциями, которые выполняет граница, являются:

ь политическая;

ь защитная;

ь военно-стратегическая.

Каждой границе соответствует тяготеющий к ней пограничный район, который связан с ней определенной инфраструктурой. Иногда такой район может быть преобразован в буферное государство. Обычно это государство, разделяющее соперничающие стороны, как правило, небольшое по размеру. Выгода от существования подобного государства состоит чаще всего в том, что более сильные державы взаимно удерживают друг друга от захвата того или иного пункта либо территории, обладание которыми дало бы значительный перевес одной из них. В Европе такими пунктами издавна были низовья Рейна и швейцарские горные проходы. Отсюда становится понятна роль Швейцарии, Нидерландов, позднее Бельгии, преградивших свободный проход между Германией и Францией. На Среднем Востоке роль буферного государства играл Афганистан, лежавший между землями Британской и Российской империй.

Несколько буферных государств могут образовывать буферные зоны. Впервые описал такую зону англичанин Дж. Фэргрив еще во время Первой мировой войны. В эту зону небольших по размеру государств, обладающих непрочной политической независимостью, он включил: Финляндию, Швецию, Норвегию, Данию, Нидерланды, Бельгию, Люксембург, Швейцарию, Польшу, Балканы, Иран, Афганистан, Корею.

Существование подобного рода государств закрепила Версальско-Вашингтонская система, оформившая итоги Первой мировой войны и давшая им название «санитарного кордона». Как известно, идея такого кордона в итоге потерпела неудачу. Результатом бесчисленных конфликтов между государствами, составлявшими буферную зону, явился их раздел между СССР и Германией, документально оформленный пактом 1939 г.

Взаимодействие между соперничающими сверхдержавами может приводить и к фронтальному соперничеству, которое осуществляется по всему периметру взаимоисключающих интересов.

Фронтальное соперничество определяется фронтальными линиями, ограничивающими пространственное взаиморасположение главных соперничающих сил. Подобный вид соперничества может не только приводить к образованию буферных государств (таких, как Финляндия, Австрия, Югославия), но и буквально рассекать фронтальными линиями целые государства (Германия, Корея, Вьетнам).

Геополитическое соперничество может носить как горизонтальный, так и вертикальный характер. Горизонтальное соперничество затрагивает поверхность суши и моря, т. е. распадается на морское и континентальное. В XX в., особенно во второй его половине, появляется и вертикальное соперничество, связанное с гонкой вооружений в воздухе и космосе.

Возможно также очаговое соперничество, которое проявлялось в сравнительно ограниченных регионах, находящихся вне прямого соприкосновения хотя бы с одной из сторон. Это соперничество может носить как прямой (Куба, 1961 г.), так и косвенный характер (Ближний Восток с 1966 по 1976 г.).

Геополитические линии связаны с наиболее важными сухопутными, морскими и воздушными коммуникациями. Они повторяют наиболее важные направления грузопотоков и главные направления переброски войск (например, основные пути доставки нефти из стран Ближнего Востока в Европу и США).

На геополитических линиях сосредоточены разнообразные элементы геополитического взаимодействия. Так, вышеупомянутые нефтяные маршруты США определяют как сферу своих жизненных интересов.

Новые геополитические линии формируются сегодня на юге бывшего СССР. Линии возможных направлений транспортировки нефти из Азербайджана и Казахстана сталкивают интересы России и США, России и Турции, а также интересы Азербайджана, Казахстана, Грузии, Армении, Ирана, Ирака, Греции и др. Локальные войны, вооруженные столкновения, военные перевороты в этом регионе — следствие спора о месте строительства нефтепроводов на территории либо России, либо Турции (она в геополитическом плане несамостоятельна, ее позиция зависит от позиции США).

Геополитические линии выступают первичными элементами соединения мировой геополитической картины, они проявляют и упорядочивают систему силового взаимодействия между государствами и их союзами, являются структурообразующими моментами организации геополитического пространства. За контроль над ними идет постоянная скрытая или явная борьба.

Категория «политическое пространство» составляет основу предмета геополитики. Политическое пространство - это протяженность и глубина пределов политической деятельности, которая невозможна вне времени и пространства. Геополитика впервые рассматривает пространство как непосредственную политическую силу.

Благодаря использованию принципа географического детерминизма становится возможным описание геополитического пространства как пограничного явления, находящегося на стыке естественных и искусственных систем. Изучая основные параметры этого вида пространства, мы нагляднее представляем среду протекания политических процессов и, следовательно, можем точнее прогнозировать их результаты.

Так, концепция «жизненного пространства» помогает понять, что существуют минимальные размеры пространства, уменьшение которых приводит к смерти человека. Недаром его ограничение с давних времен является одним из основных видов наказания в человеческом обществе. Но то же самое можно отнести и к государству. Поэтому вопрос о границах был и остается одним из наиболее острых для государств, этносов и других человеческих объединений.

К основным функциям геополитики относятся:

ь познавательная функция — помогает получить необходимую

информацию для анализа;

ь прогностическая функция — изучает перспективы тех или

иных процессов, выявленных в ходе анализа;

ь интеграционная функция - показывает необходимость соединения достижений естественных и общественных наук.

Находясь на стыке политической географии и политологии, геополитика тесно связана с такими науками, как философия, экономика, социология, культурология, этнография, государство-ведение, психология и т. д.

Следуя системному подходу, мы убеждаемся, что геополитика — это своеобразная психология государства, определенная направленность и программа его развития.

Французский ученый Р. Боек в работе «Социология мира» представляет потенциал государства как совокупность ресурсов, которыми оно располагает для достижения своих целей, состоящую из двух видов факторов: физических и духовных.

2. Основные этапы становления и развития геополитики

Все мыслители Древнего мира задумывались над влиянием окружающей географической среды на политическую жизнь человека. Аристотель в «Политике» отмечал, что жители холодных стран храбры, но лишены выдумки и технической изобретательности, поэтому, хотя они дольше других народов сохраняют свободу, но неспособны управлять своими соседями и, следовательно, нуждаются в политическом руководстве. Южные (азиатские) народы, напротив, глубокомысленны и изобретательны, но не энергичны, поэтому рабство и подчинение являются их «естественным состоянием». Греки же, живущие в промежуточной области, сочетают в себе лучшие качества тех и других.

Так было положено начало традиции географического детерминизма в политической теории.

Продолжателем этого подхода стал Жан Воден, который в своей работе «Метод легко понять историю» пришел к выводу, что географическая среда действует на развитие человека через психику, через характер народов. По его мнению, лучшие условия для жизни человека зависят от влияния окружающих его природных условий.

В эпоху Просвещения данное направление развил Ш. Монтескье. В своем трактате «О духе законов» он рассматривал влияние климата, пространства, почвы, культуры и экономики в качестве формирующих историю элементов. Он указывал на определяющую роль климата при развитии форм общественной жизни, одновременно утверждая необходимость того, чтобы законы страны соответствовали ее географическим условиям.

В XIX в. центр политико-географических исследований перемещается в Германию, где концепция географического детерминизма последовательно проходит путь от политической географии до геополитики. У ее истоков стоял Карл Риттер (1779−1859), профессор, глава Берлинского географического общества. Плодотворной оказалась его идея «земного организма», или «системы целого земли», благодаря которой можно представить появление и развитие ее составных частей, поскольку «…только соответствие между народом и положением государства в природе и человеческой жизни… содействует и обусловливает процветание народов и государств».

Риттер разработал систему регионального деления мира в рамках единого глобального пространства. Он разделил Землю на две полусферы: водную (морскую) и сухопутную (континентальную), границы между ними он провел через южную часть Азии и Перу в виде большого полукруга. Понятно, что при таком делении земного шара на севере располагается континентальная полусфера, а на юге морская. Континентальную полусферу он разделил на Старый и Новый Свет. Сравнивая два этих больших региона континентальной полусферы, он отмечал, что первый обладает большим климатическим однообразием вследствие своего распространения с запада на восток. Новый Свет вытянут с севера на юг, поэтому отличается большим климатическим разнообразием. Это различие и оказало, по его мнению, существенное воздействие на характер народов, населяющих данные регионы.

Риттер разработал понятие «географического индивидуума», относящееся к сформировавшейся как единое целое географической области. С точки зрения внешних взаимодействий географический индивидуум характеризуется естественными границами и связью, присущей «органической природной области». Позднее данная категория была преобразована в геополитике в закон географической индивидуализации государств.

Во второй половине XIX в. немецкий исследователь Фридрих Ратцелъ (1844−1904) сформулировал основные направления геополитики. Он пошел дальше современных ему политических географов, прежде всего в понимании пространства как политического ресурса. Фундаментом его концепции стали труды «Антропогеография» и «Политическая география». В этих работах Ратцель отмечал, что теории исторического развития упускают из виду ближайшие условия государственного становления, не показывая, как влияет на них географическая среда. Он решил устранить этот пробел и поставил в центр своих исследований географическую обусловленность внешней и внутренней политики.

Отмечая, что «свойства государства оказываются свойствами народа и земли», Ратцель к важнейшим из этих свойств относил размеры, положение и границы страны, затем характер и форму земли с ее растительностью и водами и, наконец, ее отношение к другим частям земной поверхности. Он отмечал, что в процессе роста государство стремится к охвату «политически ценных мест», поскольку масштабы политических пространств непрерывно изменяются и они, чтобы избежать неустойчивости, имеют тенденцию «врастать в естественные замкнутые пространства». По-видимому, эта тяга государств к врастанию в естественные границы будет удовлетворена лишь в границах континентов. На основе этих размышлений Ратцель сформулировал семь следующих законов:

пространство государств растет вместе с ростом культуры;

рост государств сопровождается развитием идей, торговли, миссионерства, повышением активности;

рост государственного пространства происходит путем соединения и поглощения малых государств;

граница есть периферийный орган государства и как таковой служит свидетельством его масштабов, силы или слабости и изменений в этом организме;

в своем росте государство стремится вобрать в себя наиболее ценные элементы физического окружения — береговые линии, русла рек, равнины, районы, богатые ресурсами;

первый импульс к территориальному росту приходит к примитивным государствам извне, от более высоких цивилизаций;

общая тенденция к слиянию, разветвляясь, переходит к примитивным государствам извне, от более высоких цивилизаций.

Ратцель считал, что каждый народ и государство имеют свою «пространственную концепцию» (идею о пределах своих территориальных владений). Слабеющая пространственная концепция неминуемо ведет к упадку государства. Он был убежден, что потребность человека в большом пространстве будет реализовываться в XX в. и неизбежно приведет к доминированию крупных государств. Он писал, что если государство желает быть подлинно великой державой, то оно должно иметь в качестве своей территориальной основы площадь приблизительно в 5 млн. км² (заметим, что территория Германии в эти годы была около 550 тыс. км²).

Вывод Ратцеля о том, что географическое пространство может выступать как политическая сила, и стал краеугольным камнем геополитики. Одним из первых он разработал теорию «океанического цикла», в которой обосновал идею о поступательном перемещении стратегических центров мира из Средиземноморья в Атлантический, а затем и в Тихий океан.

Тихий океан Ратцель называл океаном будущего. Он считал, что на мировой арене будут доминировать те страны, которые имеют реальное первенство в Тихоокеанском стратегическом районе. Причины этого заключаются в его огромных размерах, уникальных ресурсах и стратегическом положении. Именно в этом районе будут определяться силовые отношения ведущих мировых держав: США, Японии, Китая, России и Англии.

Ратцель сделал вывод, что решающее столкновение между морскими и континентальными государствами произойдет в этом районе, завершив собой в катастрофическом финале циклическую эволюцию человеческой истории. В этом конфликте, по его мнению, континентальные страны с их богатыми ресурсами имеют определенные преимущества перед морскими, не обладающими достаточным пространством в качестве своей геополитической базы.

В отличие от Ратцеля, который рассматривал государство как организм низшего типа, находящийся «на одном уровне с водорослями и губками», Рудольф Четен (1864−1922) утверждал, что «государства, как мы их наблюдаем в истории, являются подобно людям чувствующими и мыслящими существами». Наиболее полно он выразил свою точку зрения в словах: «Государства также существуют на поверхности земли благодаря собственной жизненной силе, находясь в состоянии борьбы за существование… подобно организмам, увядают и умирают».

Борьба за существование, по Челлену, выступает сущностью всякого организма-государства, а война — конкретная форма проявления этой борьбы за географическое пространство. Он считал, что сила — более важный аргумент для поддержания существования государства, чем закон, поскольку сам закон может поддерживаться только силой. Если закон вводит нравственно-рациональный элемент в государство, то сила дает ему естественный импульс.

Челлен намеренно противопоставляет свои взгляды либеральным, когда заявляет, что «государство есть цель сама в себе», а не организация, служащая улучшению благосостояния своих граждан.

Челлен вплотную подошел к созданию общей геополитической картины мира. Только в XX в. могла стать актуальной эта задача, в момент осознания конечности неосвоенного земного пространства.

Главным популяризатором геополитики и создателем первой геополитической школы считается Карл Хаусхофер (1869−1946).

Главный предмет его исследований — категория «жизненное пространство» — результат влияния работ Томаса Мальтуса (1766−1834), пришедшего к выводу, что рост населения подчиняется вечным биологическим законам и происходит быстрее (геометрическая прогрессия), чем рост производства продуктов питания (арифметическая прогрессия), что ведет к неизбежности войн.

Восприняв идею Ратцеля о фундаментальном преимуществе больших государств над малыми, Хаусхофер рассматривал господство Германии над окружающими ее малыми государствами как неизбежное (самой густонаселенной стране, чтобы выжить, необходимо расширить свое жизненное пространство!). В стратегическом плане он видел неизбежность немецкой гегемонии над «Мировым островом» через экономическое проникновение в Россию и подчинение ее. Для этого им была разработана идея оси Германия — СССР — Япония для противостояния морскому миру.

Следующий этап развития геополитических идей связан с двумя направлениями: англо-американским и континентальным.

Англо-американское направление. В его рамках основное внимание уделялось построению глобальных геостратегических концепций; анализировался характер взаимосвязи морского и континентального миров, их внутренней структуры, иерархии возможностей.

Первая глобальная геополитическая модель была разработана в Англии Хальфордом Маккиндером (1861−1947). Уже в 1914 г. в своей лекции «Географическая ось истории», прочитанной в Британском географическом обществе, он выдвинул идею «осевого региона мировой политики». Маккиндер обратил внимание на исключительно выгодное положение России в центре Евразийского континента. В мире в целом она занимает центральную стратегическую позицию, сравнимую с позицией, занимаемой Германией в Европе. Она может наносить удары по всем направлениям, но и сама получает удары со всех сторон.

В 1919 г. в книге «Демократические идеалы и реальность» Маккиндер дал новое название «осевому региону» — Хартленд (от англ. heart. — сердцевина). В него он включил географическое пространство России плюс Восточную и Центральную Европу на западе, Тибет и Монголию на востоке. Границы Хартленда он ограничил полумесяцем, с внутренней стороны которого расположены Германия, Австрия, Турция, Индия и Китай, а с внешней — Англия, Южная Африка, Австралия, Соединенные Штаты, Канада и Япония.

Эта концепция стала теоретическим осознанием факта выхода России на границы Британской колониальной империи и той реальной угрозы, которую она стала представлять для последней за счет развития новых средств коммуникации. В практической политике данный факт имел свое выражение в Крымской войне (1853−1856) и «намеренном невмешательстве» России в процесс объединения Бисмарком Германии. В результате Россия получила реальный противовес Англии в Европе, но уже Германия стала оспаривать право на главенство над Хартлендом.

Размышляя над главными угрозами Великобритании, Маккиндер писал, что Германия, Россия или Китай в результате захвата господствующего положения в Хартленде могут обойти с флангов морской мир. Самым же опасным он считал любые формы объединения этих стран. Как показала последующая история, было предпринято несколько таких попыток.

Хотя, по Маккиндеру, морская мощь и играет огромную роль в мировом балансе сил, но развитие сухопутных и воздушных коммуникаций в значительной степени обесценивает ее эффективность, поскольку для поддержания ее на соответствующем уровне требуется все большее число все более дорогих морских баз. Господства над «Мировым островом» сравнительно проще добиться великим континентальным державам. На основе этих размышлений Маккиндер сформулировал свои знаменитые максимы:

ь тот, кто правит Восточной Европой, господствует над Хартлендом;

ь тот, кто правит Хартлендом, господствует над «Мировым островом»;

ь тот, кто правит «Мировым островом», господствует над миром.

Единственное спасение от соединения России и Германии он видел в создании «разъединительного яруса». После революции 1917 г. в России такой ярус был создан в составе Польши, Румынии, Чехословакии, Эстонии, Латвии, Литвы, Финляндии. Худшим вариантом событий Маккиндер считал экономическое проникновение Германии в Россию, а затем ее неизбежное доминирование там.

Западная граница Хартленда не была жестко определена. Как показывает история, она очень изменчива: то доходит до Германии, то вплотную подступает к Москве, то делит Европу на две части, а теперь опять отступает на восток.

Превращение США в сверхдержаву привело к пересмотру основных положений концепции Маккиндера. Американец Н. Спайкмен пришел к прямо противоположным выводам. Он разделил мир на три сферы: Хартленд, Римленд (Западную и Центральную Европу, Турцию, Иран, Саудовскую Аравию, Ирак, Пакистан, Индию, страны Дальнего Востока и Китай) и удаленные Африканский и Австралийский континенты. Из противопоставления Хартленда и Римленда Спайкмен сделал вывод о преобладании второго над первым и в противовес максимам Маккиндера сформулировал свои:

ь тот, кто контролирует Римленд, господствует над Евразией;

ь тот, кто господствует над Евразией, контролирует судьбы мира.

Н. Спайкмен считал, что Соединенные Штаты занимают исключительно выгодное положение как по отношению к Хартленду, так и по отношению к Римленду. Через Тихий и Атлантический океаны они контролируют две противоположные стороны Римленда, а через Северный Ледовитый океан напрямую выходят к самой сердцевине Хартленда. Поэтому достаточно расположить в наиболее чувствительных точках Римленда свои военные базы, чтобы обеспечить свое господство над Хартлендом.

Континентальное направление. Получило свое наиболее полное развитие в 1940;1950;х гг. в Германии и Франции; отличалось европоцентризмом, регионализмом, акцентом на изучение государственно-интеграционных тенденций европейских государств на основе единой культуры и цивилизации.

В отличие от англо-американского это направление имеет свою четко выраженную региональную и духовную специфику. Так, французский геополитик Ж. Готтман, основатель коммуникационной теории, считает, что только в процессе коммуникаций происходит дифференциация политического пространства. Центрами этого дифференцирования выступают города, государства, цивилизации. Однако этот процесс не был однонаправленным — на смену империям приходила региональная обособленность, сменявшаяся затем новыми формами политических объединений. Этот процесс объединения и разъединения непосредственно отражает динамику развития геополитического пространства. Понятно, что пространство для французской традиции несет больше культурологическую, чем географическую нагрузку.

Альтернативные большие пространства на территории Евразии предполагают сохранение относительного политического суверенитета, этнокультурной самобытности, свободы в определении идейной и мировоззренческой доминанты. По мнению авторов данного направления, смысл вклада России как «сердца евразийского острова» в судьбу Европы состоит в ее противостоянии наступлению «однородного состояния человечества», которое они связывают с концом истории.

Для Германии более характерными были интеграционные позиции, например идея «общеевропейского дома» вплоть до отказа от национального суверенитета через создание наднациональных структур, в рамках которых модифицируется стремление государств к завоеванию пространства.

Этот процесс, по мнению немецкого исследователя А. Грабовского, соответствует ходу мирового развития и мог бы привести к образованию всемирного союза. В значительной мере данному процессу способствует Германия благодаря своему выгодному геополитическому положению связующего звена между западной и восточной частями Европы.

Другим аспектом данного направления выступает концепция «качества жизни» Ф. Фрида, который считает, что борьба за пространство становится борьбой за более высокий уровень социального развития и качества жизни. Кому удастся в этом отношении захватить лидерство, тому завтра будет принадлежать весь мир.

Характерным для немецкой геополитики этого этапа было введение генералом Хайнцем Гудерианом (1888−1954) понятия «господствующая держава». По его мнению, это государство, по своим потенциальным возможностям развития отвечающее высшему своему назначению и несущее ответственность перед другими людьми, народами и расами, а потому и претендующее на право считаться естественным источником власти.

Геополитические последствия практического развития данной категории могут быть сопоставимы с последствиями реализации понятия «жизненное пространство». Особенно в исторический период, когда Соединенные Штаты получили невиданную раньше возможность вклиниться в евразийский геостратегический регион в целях оказания решающего воздействия на ход событий. Определяющей целью США выступает задача окончательного разрушения континентального монолита и недопущения доминирования там России.

Коренным изменением геостратегической картины мира ознаменовалось начало третьего этапа в развитии геополитики. Он характеризуется двумя главными направлениями. Первое — это продолжение классических, глобальных геополитических схем в условиях «однополюсного мира» и второе — так называемые «основные геополитические парадигмы», делающие акцент на феноменах иного порядка.

Анализ ситуации в рамках первого направления англо-американской геополитики фиксирует, что исчезновение Российской империи означает прекращение геополитического вызова. Центральная Европа теперь может стремиться к постепенному слиянию с Западной Европой, Украина и Беларусь — тоже. На Дальнем Востоке прекращение существования империи избавляет Южную Корею, Японию и Китай от тревоги в связи с присутствием на границе огромной военной мощи России. На юге Турция, Иран и Пакистан неожиданно обрели защиту благодаря появлению ряда новых «буферных государств». Это укрепило отделяющий Россию барьер от теплых южных портов, к которым она стремилась, и, следовательно, мешает ей достичь положения сверхдержавы.

Показательным для данного геополитического типа мышления является подход профессора Пенсильванского университета Э. Рубинстайна, опубликованный в 1993 г. в книге «Россия и Америка: от соперничества к примирению».

Главной методологической посылкой его концепции выступает положение о том, что США остались единственной страной, которая способна проецировать свое влияние во всех четырех формах (военное, экономическое, культурно-идеологическое и политическое) на весь мир.

Профессор Э. Рубинстайн выделяет шесть основных геополитических регионов.

ь Северная Америка во главе с США. Это самое мощное региональное объединение в мире с возможным, если интеграционные процессы не затухнут, преобразованием в Североамериканскую конфедерацию. В зоне полной зависимости от нее неизбежно будет находится все западное полушарие.

ь Европа, политическая интеграция которой будет значительно отставать от экономической.

ь Восточная Азия, в которой господствующие экономические позиции будет занимать Япония. Из-за отсутствия системы безопасности возможно возрастание внутренней напряженности, особенно при активизации Китая. Зависящими от этого региона будут российский Дальний Восток, Юго-Восточная Азия, Австралия, Новая Зеландия.

ь Южная Азия. В этом регионе будет доминировать Индия, но возможно обострение отношений с окружающими ее исламскими государствами.

ь Страны мусульманского полумесяца: Северная Африка, Ближний Восток, возможно, Турция, государства Персидского залива, Ирак, Иран, Афганистан, Пакистан, государства Средней Азии.

ь «Евразийская гроздь», правда, пока существующая в виде «геополитической черной дыры». Есть вероятность, что господствующее положение здесь займет Россия.

Крушение СССР, отмечает Э. Рубинстайн, превратило «сердце» Евразии в геополитический вакуум, его будущее под вопросом. Наиболее дестабилизирующим фактором для мира он считает Китай, поскольку ему еще предстоит сыграть активную роль. Также неизбежна будущая коалиция Китая, России и Ирана, которая будет противостоять Америке, Европе и Японии. Но фактор неопределенности — огромная творческая сила, которая позволяет любой стране по-новому реорганизовать окружающее ее геополитическое пространство.

Современная геополитика имеет в своем арсенале несколько парадигм, пришедших на смену «логике двух блоков».

Первая парадигма обращает внимание на пространственное различие, противопоставление между центром и периферией, Югом и Севером, развивающимися странами и развитыми. При этом, как считает французский исследователь А. Глюксман, один фундаментализм приходит на смену другому — на смену политической религии приходит политизация религий, которая, по его мнению, неизбежно приведет к новым кризисам.

Во второй парадигме акцент переносится на различие между тремя поколениями войн. Операция «Буря в пустыне» продемонстрировала конец стратегического искусства в традиционном понимании. Моральное устаревание обычных вооружений является следствием примата войн коммуникационных над войнами на разрушение. Разрабатываются теории войн с «нулевым результатом человеческих потерь».

В третьей парадигме — основа национальная, предусматривающая ренационализацию политики. Крушение многонациональных империй вызвало к жизни проблему национальной идентичности. Этические, классовые, религиозные противоречия подчинены динамизму становления государства-нации.

Четвертая парадигма основывается на различиях между региональными системами, в центре каждой из которых находится государство, влияющее на развитие событий в регионе, — «Великий Иран», «Великий Пакистан» или «Великий Китай» и т. д. Г. Киссинджер полагает, что международная система в XXI в. будет состоять по крайней мере из шести основных центров силы: США, Европы, Китая, Японии, России и, вероятно, Индии, а также множества средних и малых государств. «Шесть основных центров силы» Киссинджера принадлежат к пяти разным цивилизациям, поэтому он считает, что международная система в XXI в. будет обусловлена взаимодействием различных цивилизаций.

Пятая парадигма цивилизационная. Директор Центра стратегических исследований Гарвардского университета С. Хантингтон считает, что не существует «человечества вообще», а есть определенные цивилизации: иудео-христианская; мусульманская; цивилизация, в основе которой лежит буддизм, и т. д. И наибольшую опасность будут представлять линии вооруженных конфликтов, совпадающие с линиями разломов между цивилизациями.

Очевидно, что ни одна из названных парадигм не будет доминирующей.

В исследованиях современных геополитических проблем выделяется концепция французского исследователя Б. Варюсфеля. Он считает, что в ближайшие годы будут доминировать две тенденции: 1) политическая, экономическая и военная перестройка Центральной и Восточной Европы и бывшего СССР окажет сильное воздействие на большинство геополитических параметров, таких как стабильность европейского пространства, геополитические связи между Европой и Азией, борьба за влияние в мусульманском мире, новая роль США, лишившихся своего противника на Востоке; 2) развитие и распространение новых видов вооружений делает все более трудным сдерживание международных конфликтов.

Кроме этих тенденций действуют и внутренние кризисы, сотрясающие как страны Севера, так и Юга. На Юге провал развития во многих зонах Африки, Азии, Латинской Америки привел к обострению демографических, продовольственных, экологических проблем. На Севере наблюдается экономический, социальный и моральный кризис промышленно развитых стран: их процветанию и демократическому равновесию угрожают неконтролируемое технологическое развитие, с которым связаны безработица, перепроизводство, загрязнение окружающей среды, ущемление свобод и этических норм, а также ультралиберальная критика, ведущая к социальной маргинализации, финансовым спекуляциям, торговым войнам, упадку сферы социальных услуг.

Теряет свою роль «сдерживающего средства» и ядерное оружие.

Варюсфель считает, что государства-нации сходят с международной арены: изнутри их подтачивает неолиберализм, а снаружи — наступление мощных транснациональных компаний. Государства-нации не могут быстро адаптироваться к интернационализации обменов и возникновению небольших сообществ на низовом уровне (местные коллективы, ассоциации, семейные и этнические группы). Кроме того, государство теряет свою легитимность из-за неспособности справиться с социальными проблемами, такими как безработица, нищета, а также с новыми болезнями, наркоманией и т. д.

Эти и многие другие проблемы современного мира в наиболее острой и противоречивой форме свойственны и современной России. Поэтому вопрос о будущем нашей страны остается центральным в современной геополитике.