Демифологизация веры. 
Религиоведение

Инициатором движения за демифологизацию веры стал в 1920;х гг. немецкий протестантский теолог Бультман, представитель диалектической теологии. Он противопоставил веру в Бога, абсолютно трансцендентного, но отношению ко всему человеческому, религии как идеологии, иллюзии, воспроизводимой совокупностью культовых и теологических манипуляций. В результате такой подмены набожный индивид вступает в общение не с Богом, а с его мистифицированным образом. Связь бультмановского анализа и его программы «демифологизации» с поставленным вопросом о «потустороннем» Боге в целом достаточно очевидна. Отказ от «потустороннего» Бога означает намного более радикальный скачок, нежели переход к этой концепции от Бога «на небесах» .

Р. Бультман — сторонник христианской нетрадиционалистской неоортодоксии выступает за веру без тех рационалистических смягчений, которыми христианство обязано эллинизму. Вопрос об опоре веры на эллинскую «мудрость» имеет долгую историю; он ставится уже в положивших начало христианской религиозной философии новозаветных посланиях апостола Павла (I в.), декларирующих несовместимость первой со второй. Тем не менее уже в этих посланиях прослеживаются заимствования из греческой философии (преимущественно стоицизма). Именно с них начинается длительный процесс обрастания первоначальной вероисповедальной керигмы (т.е. провозглашения слова Господа, как его проповедовали апостолы) идеологическим мифом.

В своей реставрации архаической суровости христианства современная неоортодоксия, анализируя новозаветную традицию и апеллируя к Кьеркегору, считает откровение абсолютно несоизмеримым с человеческими критериями. Восприятие человеком откровения представляется как событие, не поддающееся никакому рациональному объяснению.

Р. Бультман задел чуть ли не самое уязвимое место евангельского возвещения. Ведь «мифологическим» элементом Нового Завета он называет то, что характеризует евангельскую историю как нечто большее, нежели просто историю (одну из многих). Именно эта «мифологическая добавка» делает события десятилетней давности проповедью или Евангелием для нынешнего дня. Р. Бультман утверждает, что весь этот элемент современному человеку представляется каким-то непонятным жаргоном.

В современной литературе Бультман оценивается как самый крупный лютеранский теолог со времен Лютера. В отличие от Барта он не разрывает все связи с идеями либеральной теологии XIX в., продолжает традицию протестантского либерализма и в то же время выступает как экзистенциальный теолог. Попытка Бультмана «демифологизировать» Новый Завет вызвала критические замечания, даже со стороны неоортодоксов, в частности, Бонхёффера, и чуть не привела к отлучению его от христианской церкви.

Исторический скептицизм Бультмана приводит его к сомнению даже по поводу ключевого догмата о воскресении Иисуса. Разумеется, он не отказывается от самой веры в это событие, но, отвергая дословно-описательную версию догмата о воскресении, приспосабливает ее к историческим формам восприятия современного человека. При этом Евангелие понимается исключительно как свидетельство веры. Внесенные позже «смысловые нагрузки» извращают его первоначальный смысл. По мнению Бультмана, тот, кто пробился к ядру веры, становится истинно верующим. Немецкий теолог оставил глубокий след в истории протестантской традиции. Он даже создал определенную школу, которая приступила к атеизации современного христианства. Некоторые последователи Бультмана зашли так далеко, что переосмыслили понятие Бога, отождествив его с определенным видом межчеловеческой коммуникации.

Книга одного из главных представителей «диалектической теологии» Тиллиха «Потрясение оснований» (1948) излагает концепцию «христианского универсализма», содержит попытку соединить теологию с философией, политикой, социологией, экономикой, искусством. Если либеральная теология XIX в. стремилась приспособить христианскую мифологию к уровню развития современной науки, сохранить в Библии все, что не перечеркнуто экспансией сциентизма и историзма, то Тиллих порывает с этой традицией.

Бога Тиллих рассматривает не как потустороннюю проекцию, а как основу всего нашего бытия. По его мнению, только вера в непознаваемого Бога, радикально отличающегося от религии, может спасти экзистенцию. Современный мир теолог оценивает как время «обесцененного человека». Религия рассматривается им как «иго», которое легло на людей по вине создателей Писания.

Самая значительная порча христианства связана, по Тиллиху, с тем, что оно превратилось в нечто большее, чем только свидетельство того нового бытия, к которому призван человек Богом. В Новой истории человек сам решил стать божеством. Опираясь на неистинную науку, которую он приспосабливает к целям идолопоклонства, он развязал разрушительные силы природы, связанные и упорядоченные в космический организм волей высшей инстанции.