Чувственное и рациональное познание

МОТИВАЦИОННО-ПОТРЕБНОСТНАЯ СФЕРА ЧЕЛОВЕКА

В результате изучения данной главы студент должен:

знать

• • что такое мотив;
• • иерархию потребностей;

уметь

• анализировать познавательные процессы;

владеть

• • навыками истолкования различных концепций власти;
• • навыками обучения и понимания.

Мотивация

Человек живет в ситуации напряженной идейно-нравственной мотивации. Мотив (от лат. moveo — двигаю) — материальный или идеальный предмет, который побуждает или направляет на себя деятельность или поступок и ради которого он осуществляется. В современной психологии индивид мотивируется в целом как единая интегрированная личность. Эта предпосылка должна учитываться не только в теории, но и лежать в основе экспериментальных исследований. Для теории мотивации из нее вытекает, в частности, что мотивирован бывает индивид в целом, а не какая-либо его часть (есть хочет данный человек, а не его желудок — под влиянием голода изменяются все функции человека: восприятие, память, эмоции, содержание мышления и т. д.).

Голод и другие физиологические побуждения не могут служить парадигмой для всех других мотивационных состояний. Сравнительно изолированный характер и локализованная соматическая основа физиологических потребностей делают их удобными для изучения привычными методами. Отсюда проистекает предпочтение, отдаваемое им как «первичным» потребностям, наиболее «чистым» примерам мотивов. Между тем физиологические потребности отнюдь не могут служить парадигмой и для других мотивов, потому что, во-первых, не являются преобладающими, во-вторых, большинство побуждений, которыми руководствуется индивид, не поддается изоляции, не имеет локализуемой соматической основы и относится к личности в целом. Весьма вероятно, что, сколько бы мы не знали о голоде, мы никогда не смогли бы полностью понять потребность в любви. Справедливо даже более сильное утверждение, а именно, что полное знание потребности в любви поможет нам больше узнать о мотивации человека вообще (включая голод), чем мы могли бы получить от тщетного изучения голода.

Наши повседневные желания обычно являются средством для достижения других целей. Обычно анализ сознательного желания приводит нас к обнаружению более фундаментальных целей индивида. Даваемая все более глубоким анализом цепь объясняющих друг друга целей (желаний, потребностей) заканчивается конечными целями, уже не требующими объяснения и оправдания. Эти последние лежат, как правило, в области бессознательного, поэтому теория мотивации не может игнорировать бессознательную жизнь.

Конечные цели (потребности) людей носят гораздо более универсальный, не зависящий от культуры характер, чем пути их реализации. Многообразие промежуточных целей и потребностей объясняется тем, что различные культуры представляют различные пути удовлетворения одного и того же желания. В одном обществе человек может удовлетворить свою потребность в самоуважении, став хорошим охотником, в другом — ученым и т. д. Все эти частные желания могут обладать одинаковой динамикой и одной функциональной целью, не зависящей от специфики культур.

За сознательным желанием или поведением может скрываться множество бессознательных побуждений. Это подтверждается анализом сексуального желания, которое у разных индивидов может означать различные потребности — в самоутверждении, безопасности, любви и др. Об этом свидетельствует и тот факт, что один и тот же психопатологический симптом может выражать различные, даже противоположные желания.

Мотивационное состояние не есть некоторое особое состояние. Почти каждое состояние организма является мотивирующим. Любое явление в организме динамической психологией рассматривается в связи с другим. Отсюда вытекает, в частности, что любое состояние автоматически порождает множество следствий — психических и соматических, т. е. носит мотивирующий характер. Мотивация является постоянной, никогда не кончающейся, флуктуирующей и сложной, это почти универсальная характеристика едва ли не каждого состояния.

Мотивы связаны друг с другом. Для человека характерно, что он практически все время чего-либо желает. Удовлетворение одной потребности порождает другую, и появление каждой новой потребности обусловлено частичным удовлетворением ряда других. Отсюда следует невозможность рассматривать изолированные мотивации, не нарушая целостной картины психических процессов. Мотивации динамически связаны друг с другом и обнаруживают иерархическую организацию.

Простое перечисление потребностей лишено смысла. Атомистические перечни потребностей, мотивирующих поведение человека, бессмысленны, поскольку:

• — подразумевают равенство перечисленных потребностей по силе и вероятности проявления, тогда как вероятность появления и сила каждой потребности различны и зависят от степени удовлетворения других потребностей;
• — предполагают изолированность и взаимно исключающий характер различных потребностей, тогда как обычными являются их взаимосвязь и взаимное наложение;
• — делаются, как правило, на поведенческой основе, игнорируя динамическую природу потребностей (различия между сознательными аспектами, множественность мотивации);
• — число возможных потребностей зависит от дробности анализа; подлинная классификация должна рассматривать группы потребностей, обладающие внутренней организацией.

Классификация мотивационной жизни должна строиться на основе фундаментальных целей. Только последние остаются постоянными в том непрерывном потоке, который динамическому подходу навязывает психология. В связи с этим основой классификации не могут быть ни поведение, ни частные осознаваемые индивидом побуждения, но только во многом бессознательные фундаментальные цели или потребности.

Нельзя построить теорию мотивации человека, основываясь на данных, полученных при изучении животных. Против названной бихевиористской тенденции выдвигаются следующие аргументы: во-первых, с продвижением вверх по эволюционной лестнице инстинкты все менее выступают как наследственно обусловленные элементы поведения; во-вторых, пути удовлетворения физиологических потребностей делаются все более многообразными (голод становится все менее, а аппетит все более определяющим); наконец, в-третьих, все более возрастает зависимость культуры от орудия адаптации.