Проблемы дифференциации форм предварительного расследования. 
Дознание как форма расследования

Как уже отмечалось, законодателем при определении структуры судопроизводства было выделено в нем досудебное производство. По-видимому, этим он стремился показать, что главная часть процесса — это производство в суде, досудебная же его часть призвана создать необходимые условия для успешного судебного рассмотрения дела. Подчеркивая эту мысль, М. С. Строгович указывал, что «предварительное следствие осуществляется до суда и для суда». Такое представление о назначении досудебного производства имеет и историческую основу: в УУС предварительное следствие, хотя и рассматривалось как судебная деятельность, четко отграничивалось от рассмотрения дела в суде, ему отводилась вспомогательная по отношению к судебному разбирательству роль. Из этого, полагаем, следует исходить при анализе структуры современного досудебного производства и прежде всего такой его составляющей, как предварительное расследование.

Со времен УУС предварительное досудебное производство распадалось на предварительное следствие и дознание. Эта дифференциация имеет место и в современном досудебном производстве. Однако следует подчеркнуть, что соотношение этих форм предварительного расследования существенно изменилось. В УУС полицейское дознание рассматривалось как деятельность, вспомогательная по отношению к следствию и нередко предшествующая ему. При этом деятельность полиции по общему правилу осуществлялась без использования процессуальных средств. В ст. 254 УУС устанавливалось, что при производстве дознания полиция все нужные ей сведения собирает посредством розысков, словесными расспросами и негласным наблюдением, не производя ни обысков, ни выемок в домах (последние могли производиться полицией лишь в случаях, не терпящих отлагательств). Выражаясь современным языком, полицейское дознание осуществлялось с применением лишь ОРМ. Обнаружив таким образом признаки преступления, полиция немедленно сообщала об этом судебному следователю и прокурору. Таким образом, результаты полицейского дознания становились для следователя законным поводом к началу производства (возбуждению уголовного дела), в ходе которого полиция оказывала судебному следователю содействие, сообщая ему полученные дополнительные сведения. Никаких юрисдикционных решений полиция принимать была не вправе. Современное же дознание изначально сформировалось как самостоятельная форма предварительного расследования, в ходе которого лицо, производящее дознание, осуществляло процессуальную деятельность с проведением таких же процессуальных действий, какими оперировал следователь, и с принятием таких же юрисдикционных решений (о возбуждении уголовного дела, привлечении в качестве обвиняемого, приостановлении и прекращении дела), какие принимал следователь. Изначально сформировались и два вида дознания: а) полное расследование уголовных дел, отнесенных к его компетенции и б) производство неотложных следственных действий по делам, подследственным следователю.

С годами процессуальная форма дознания менялась в сторону упрощения, но с сохранением его юрисдикционной роли. Одной из форм дифференциации дознания в этом направлении стало введение в 1985 г. Указом Президиума Верховного Совета РСФСР протокольной формы досудебной подготовки материалов, порядок которой закреплялся в новой гл. 34 УПК РСФСР 1960 г. Смысл нововведения состоял в освобождении органов дознания от расследования значительного числа преступлений, совершенных в условиях очевидности, для чего их деятельность ограничивалась лишь подготовкой материалов об этих преступлениях с последующей передачей материалов в суд.

Необычность новой конструкции породила дискуссии о природе этого производства. Некоторые ученые, не без оснований, видели в новой процедуре, предусматривающей проведение некоторых исследовательских действий (получение объяснений, истребование справок, других материалов), особую форму дознания. Другие же, с учетом того, что уголовное дело по наступившим материалам возбуждалось судом, а не органом дознания, считали, что новая процедура относится к стадии возбуждения уголовного дела. При любом взгляде на протокольную форму было ясно, что это доведенное до предела упрощение расследования, существенно ограничивающее права правонарушителя (так именовалось заподозренное лицо) и искажающее роль суда, который становился органом обвинения. Ввиду сказанного новый УПК РФ отказался от протокольной формы, но в то же время дознание подверглось дальнейшим изменениям. Проведение органами дознания неотложных следственных действий наряду с полным расследованием уже не считается теперь второй формой дознания, а выступает в качестве отделенного от дознания института, с чем трудно согласиться. Однако главное направление изменений дознания — это расширение компетенции органов дознания с одновременным упрощением или усложнением его процедуры. Эти черты современного дознания уже были упомянуты ранее (см. параграф 1.4 гл. 1), однако с учетом их важности они заслуживают большего внимания. Рассмотрим последовательно каждое из уже реализованных в этом направлении изменений дознания.

• 1. Расширение подследственности органов дознания. Новый УПК РФ отказался от обязательного проведения предварительного следствия по делам несовершеннолетних, предусмотрев, в зависимости от квалификации деяний, возможности проведения по этим делам (а их немало) дознания. В Федеральном законе от 6 июня 2007 г. № 90-ФЗ имевшееся ранее ограничение было отменено: дела о преступлениях, отнесенных к компетенции дознания, возбуждаются и расследуются ими, вне зависимости от того, возбуждено ли уголовное дело в отношении определенного лица либо по факту преступления. Кроме того, в связи с появлением ряда новых составов преступлений многие дела о них переданы в компетенцию дознания. Все это означает, что весьма значительная часть уголовных дел расследуется в упрощенном порядке. Наблюдаются и попытки еще более упростить процедуру дознания в виде предложений о введении аналога «протокольной формы» .
• 2. Отказ от некоторых действующих на предварительном следствии процессуальных гарантий прав участников процесса. Как известно, обвиняемый и подозреваемый вправе знать, в чем они обвиняются. Однако по большинству уголовных дел, отнесенных к компетенции дознания, такой участник процесса, как обвиняемый, в ходе расследования не фигурирует вообще, поскольку появляется в процессе только с момента составления обвинительного акта, т. е. по завершении процессуальной деятельности. До этого момента на дознании фигурирует подозреваемый, но его право знать, в чем он подозревается, ослаблено отсутствием четко установленной процедуры перевода этого лица в положение подозреваемого при возбуждении в отношение него уголовного дела, задержании и избрании меры пресечения. Лишь в случае составления уведомления лица о подозрении должен быть составлен протокол о вручении уведомления и разъяснении прав (ст. 223.1 УПК РФ). Превращение подозреваемого в обвиняемого в ходе дознания происходит и процессуально оформляется только тогда, когда подозреваемый заключен под стражу, а 10-дневный срок применения этой меры истек, но составить обвинительный акт невозможно. Неясность в определении прав обвиняемого и подозреваемого затрудняет их возможность оспаривать и опровергать обвинение.

Право обвиняемого, равно как и права потерпевших и гражданских истцов, ослабляются также фактическим отказом законодателя от действующего на предварительном следствии института ознакомления заинтересованных участников процесса с материалами законченного производства. Согласно ч. 2 ст. 225 УПК РФ обвиняемый и его защитник должны быть ознакомлены с обвинительным актом и материалами уголовного дела, но в этой норме ничего не говорится о праве этих участников заявить ходатайство о дополнении дознания и о том, как должны разрешаться эти ходатайства. Потерпевшему же для ознакомления обвинительный акт и материалы дознания могут быть представлены только по его ходатайству (ч. 3 ст. 225 УПК РФ), право на ознакомление с ними гражданского истца вообще не предусмотрено. Очевидно, что в такой ситуации право участников процесса на защиту своих законных интересов существенно ограничивается.

К сказанному следует добавить, что закон не устанавливает какого-либо срока на ознакомление с материалами дела. По-видимому, такого срока и нет, поскольку обвинительный акт и материалы предъявляются обвиняемому по окончанию дознания, когда по логике вещей процессуальная деятельность прекращается. В связи с этим обвиняемый и потерпевший фактически лишаются права требовать дополнения дознания.

3. Сближение формы дознания с формой предварительного следствия. И следователь, и дознаватель принимают одни и те же следственные и процессуальные действия и принимают во многом одинаковые решения. Сократился и существенный разрыв по срокам: теперь дознание должно быть завершено в течение одного месяца, но этот срок может быть продлен прокурором еще на один месяц (в ч. 3 ст. 223 ошибочно указано — «до 30 суток»), и в этом случае срок дознания сравняется со сроком предварительного следствия. Возможно продление срока дознания до шести и даже до 12 месяцев, что не вполне соответствует исходному представлению о дознании как об упрощенном и поэтому коротком по продолжительности расследованию.

Введение

уведомления о подозрении, являющегося аналогом института привлечения в качестве обвиняемого (хотя и несовершенным, так как уведомление, будучи по существу решением дознавателя, не содержит резолютивной части и опирается не на доказательства, а на «достаточные данные»), также указывает на сближение двух форм расследования. Очередной шаг на пути сближения -дополнение гл. 32 «Дознание» ст. 223.1 УПК РФ, предусматривающей проведение дознания группой дознавателей, поскольку данная норма — полный аналог ст. 163 УПК РФ о следственной группе.

Оценивая тенденцию к сближению двух форм расследования, нельзя не учесть два разных аспекта. С одной стороны, можно считать, что таким образом укрепляется правовая основа дознания, но, с другой — ликвидация принципиальных различий между двумя формами расследования может привести к перераспределению сил и постепенному вытеснению предварительного следствия дознанием, что с учетом исторического опыта чревато отступлениями от законности и нарушением прав участников.

4. Пониженный уровень процессуальной самостоятельности дознавателя по сравнению с уровнем самостоятельности следователя (весьма, как показано ранее, ограниченном последними изменениями закона). Согласно УПК РФ деятельность дознавателя подвержена многим формам контроля: со стороны начальника органа дознания (ст. 40), начальника подразделения дознания (ст. 40.1), прокурора (ст. 37), а также суда. Любые данные дознавателю указания прокурора, начальника органа дознания и начальника подразделения дознания являются для него обязательными, а их обжалование не приостанавливает исполнение, в то время как следователь, обжалуя некоторые решения РСО и прокурора, может их не исполнять. Пребывание дознавателя в системе органов исполнительной власти, построенных на неуклонном исполнении решений вышестоящих органов, также не прибавляет дознавателю самостоятельности, хотя она, как отмечено ранее, является важнейшим условием законности и обоснованности расследования.

Реформирование органов предварительного расследования, в том числе и дознания, нельзя считать завершенным. Подтверждение этому — появление в УПК РФ гл. 32.1 «Дознание в сокращенной форме», подвергнутой критике выше, в параграфе 5.1. Будущее покажет, по какому пути пойдет развитие дознания, многое зависит от того, будут ли сохранены и усилены или, наоборот, упразднены, ослаблены те черты дознания, которые роднят его с предварительным следствием.