Современные проблемы исполнения приговора

Исполнение приговора в уголовно-процессуальной науке традиционно рассматривается как последняя из обязательных стадий судопроизводства, являющаяся логическим завершением производства по уголовному делу. Судебное решение, которым уголовное дело разрешается по существу, подлежит обращению к исполнению после его вступления в законную силу.

В то же время исполнение приговора, являясь самостоятельной стадией процесса, обладает рядом специфических признаков: оно не является контрольной по отношению к предшествующим и, будучи завершающей стадией, не является подготовительной по отношению к последующим; имеет свой собственный предмет доказывания, отличающийся от закрепленного в ст. 73 УПК РФ; не ограничена по времени и может начаться и закончиться обращением приговора к исполнению, а может существовать на протяжении длительного времени для решения различных (а иногда и одних и тех же, например, неоднократное рассмотрение ходатайств об условно-досрочном освобождении) вопросов, возникающих в процессе исполнения наказания; имеет ряд особенностей процессуального характера и специфический круг участников.

Указанные обстоятельства позволили некоторым авторам усомниться в том, что этот вид деятельности считается самостоятельной стадией уголовного процесса. Так, О. В. Волколуп, исходя из того, что суть исполнения приговора заключается не в том, чтобы устанавливать обстоятельства совершения преступления, а в разрезе вопросов, возникающих при приведении приговора в исполнение, констатирует, что исполнение приговора является процессуальной деятельностью, но не может являться самостоятельной стадией уголовного процесса^[1]. Аналогичной позиции придерживался в свое время и В. В. Николюк, полагая, что уголовно-процессуальные отношения по исполнению приговора, хотя и являются институтом уголовного процесса, но не образуют самостоятельную стадию судопроизводства.

Действительно, на стадии исполнения приговора нет уголовного преследования, основной вопрос уголовного процесса о виновности лица в совершении преступления уже разрешен, а возникающие вопросы весьма специфичны. Для правильного разрешения рассматриваемой проблемы необходимо разграничить два самостоятельных вида деятельности, обозначаемых словосочетанием «исполнение приговора»: 1) собственно деятельность органов исполнения наказания, регламентируемая УК РФ, УИК РФ, Федеральным законом от 2 октября 2007 г. № 229-ФЗ «Об исполнительном производстве», а также рядом иных законов и подзаконных актов, и 2) процессуальная деятельность суда по разрешению вопросов, возникающих в процессе исполнения приговора; таких вопросов может быть немало, и возникать они могут в течение длительного времени, в том числе и через несколько лет после исполнения наказания, например, рассмотрение ходатайств о реабилитации, о досрочном снятии судимости.

Исполнение приговора в первом значении, безусловно, не является стадией уголовного процесса. Деятельность органов исполнения наказания традиционно рассматривается как уголовно-исполнительная, и возникающие при этом правоотношения никоим образом не посягают на существо вступившего в законную силу приговора и порядок его исполнения. Порядок реализации прав и обязанностей осужденных, предоставление поощрений и наложение взысканий (перевод из обычных условий отбывания наказания в облегченные или строгие, разрешение передвижения без конвоя, водворение в штрафной изолятор и т. п.) — все это уголовно-исполнительная деятельность, регулируемая другой, самостоятельной отраслью права. Иными словами, речь здесь вдет о фактическом исполнении наказания.

В большей мере нас интересует исполнение приговора во втором его значении — как процессуальная деятельность суда. Приведенные выше дискуссионные точки зрения на исполнение приговора не влияют на взгляды большинства процессуалистов. Так, традиционно в учебниках по уголовно-процессуальному праву исполнение приговора называется именно стадией уголовного процесса, а не чем-то иным^[2]. Аналогичный взгляд на эту деятельность существует не только в учебной, но и в научной литературе. Объясняется это не только сложившимися историческими традициями^[3]. Исполнение приговора абсолютно обоснованно именуется стадией уголовного процесса, так как обладает всеми признаками, присущими стадии судопроизводства^[4]. Эта деятельность имеет свои непосредственные задачи, вытекающие из назначения уголовного судопроизводства: обращение приговора к исполнению немедленно после его вступления в законную силу, разрешение процессуальных вопросов, если они возникают в процессе исполнения приговора, непосредственное исполнение приговора полностью или частично в случаях, предусмотренных законом (освобождение обвиняемого из-под стражи в зале суда при вынесении оправдательного приговора либо при назначении наказания, не связанного с изоляцией от общества). Определенный круг участников, характерный только для рассматриваемой стадии, специфический порядок (процессуальная форма) деятельности, особый характер правоотношений и итоговое процессуальное решение в совокупности позволяют именовать исполнение приговора именно стадией процесса.

Дополнительным аргументом, подтверждающим правоту данной позиции, может служить действие принципов процесса на этой стадии. Не вызывает сомнений, что без каких-либо оговорок здесь действуют принципы законности, разумности сроков судопроизводства, осуществления правосудия только судом, уважения чести и достоинства личности и ее неприкосновенности, охраны прав и свобод человека и иные. Споры в литературе вызывает вопрос о действии в этой стадии принципа состязательности, при этом указывается на отсутствие в данной деятельности сторон (обвинения и защиты) и суда, разрешающего уголовное дело^[5]. Действительно, как отмечалось в начале данного параграфа, основной вопрос уголовного процесса уже разрешен, уголовное преследование завершено вынесением приговора. Однако разве состязательность проявляется лишь при рассмотрении уголовного дела по существу? Конечно, нет. Не вызывает сомнений наличие состязательности в судебных заседаниях, проводимых в порядке ст. 108, 165 УПК РФ, где решается вопрос об избрании меры пресечения, о даче согласия на производство следственных действий, сопряженных с ограничением конституционных прав граждан, но не вопрос о виновности. В состязательном процессе рассматриваются судами и жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ, а ведь предметом рассмотрения здесь может являться жалоба на постановление об отказе в возбуждении уголовного дела: уголовного судопроизводства еще нет, а состязательность уже есть.

Дело в том, что принцип состязательности является не сугубо уголовно-процессуальным, отраслевым, а конституционным принципом судопроизводства, определяющим порядок организации не только уголовного, но и конституционного, гражданского, арбитражного и административного процессов. И хотя на стадии исполнения приговора нет уголовного преследования и защиты в общепринятом понимании, в судебном заседании присутствуют стороны, интересы которых не совпадают.

Итак, процессуальная деятельность суда по разрешению вопросов, возникающих в процессе исполнения приговора, является самостоятельной стадией уголовного процесса, со всеми присущими ей признаками.

В науке также обсуждается вопрос о том, является ли деятельность суда на данной стадии правосудием^[6]. Несогласные с этим авторы указывают на то, что здесь не разрешается уголовное дело по существу (как в суде первой инстанции, а также при пересмотре в апелляционном, кассационном, надзорном порядке)^[7]. Более того, само уголовное дело судом не истребуется и не изучается, его материалы в большинстве случаев не играют роли в разрешении рассматриваемых в этой стадии вопросов. Однако большинство авторов склонны считать рассматриваемую деятельность именно правосудием. Данной точки зрения придерживается и Пленум Верховного Суда РФ, указывающий судам на то, что «рассмотрение и разрешение вопросов, связанных с исполнением приговора, осуществляется в форме правосудия»^[8].

Немало проблем вызывает специфический круг участников данной стадии процесса. Здесь появляется новый субъект уголовно-процессуальных отношений: учреждение или орган, исполняющий наказание, уполномоченный инициировать судебное разбирательство. Правом обращения в суд обладает также орган внутренних дел по месту задержания осужденного, скрывшегося/уклоняющегося от исполнения наказания (п. 3 ч. 1 ст. 399 УПК РФ), а также федеральный орган исполнительной власти, уполномоченный в области исполнения наказаний, и компетентные органы иностранного государства при рассмотрении вопросов о передаче осужденного для отбытия наказания в страну, гражданином которой он является (п. 4 ч. 1 ст. 399, 469−472 УПК РФ). Помимо указанных специфических субъектов право обращения в суд принадлежит и реабилитированному осужденному.

Несмотря на то что в ч. 6 ст. 399 УПК РФ говорится о праве участия в судебном заседании прокурора, в ряде случаев он фактически является обязательным участником таких заседаний. Например, п. 16 приказа Генеральной прокуратуры РФ № 185 предписывает «обеспечить обязательное участие прокуроров в судебных заседаниях при рассмотрении судами вопросов об условно-досрочном освобождении осужденных от отбывания наказания и замене неотбытой части наказания более мягким»^[9].

На протяжении многих лет предметом оживленных научных дискуссий была проблема участия в судебном заседании осужденного. В ст. 399 УПК РФ устанавливалось, что решение об участии осужденного в судебном заседании принимает суд. На практике это приводило к признанию необязательности явки осужденного, что лишало его возможности довести свою позицию до сведения суда. Вынужденный вмешаться Конституционный Суд РФ в ряде решений указал, что при рассмотрении вопросов об условно-досрочном освобождении по просьбе осужденного суд обязан обеспечить его участие в судебном заседании для изложения своей позиции и представления необходимых доказательств^[10]. Однако и после разъяснений Конституционного Суда РФ вопрос об условно-досрочном освобождении нередко рассматривался без участия осужденного.

Проблему личного участия в судебном заседании осужденных пытался решить и Пленум Верховного Суда РФ. Судам было рекомендовано рассмотрение вопросов об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и о замене неотбытой части наказания более мягким видом наказания производить с выездом в учреждения, исполняющие наказания^[11], поскольку это не только имеет воспитательное значение, но и безболезненно позволяет обеспечить в заседании участие заинтересованных лиц, в первую очередь — осужденных. Тем самым Пленум заложил основу для последующих изменений УПК РФ.

Федеральным законом от 20 марта 2011 г. № 40-ФЗ «О внесении изменений в статью 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» обязанность суда обеспечить участие осужденного в судебном заседании закреплена нормативно: «При наличии ходатайства осужденного об участии в судебном заседании суд обязан обеспечить его непосредственное участие в судебном заседании либо предоставить возможность изложить свою позицию путем использования систем видеоконференц-связи. Вопрос о форме участия осужденного в судебном заседании решается судом» .

На практике периодически возникает вопрос об организации исполнения судебных решений в части освобождения лица из-под стражи в случае принятия такого решения судом кассационной инстанции, а равно в стадии исполнения приговора.

Решение суда апелляционной инстанции вступает в законную силу в момент его провозглашения (ч. 4 ст. 391 УПК РФ). В ч. 4 ст. 389.33 УПК РФ сказано: «Копия апелляционных приговора, постановления или определения либо выписка из их резолютивной части, в соответствии с которыми осужденный подлежит освобождению из-под стражи или от отбывания наказания, незамедлительно направляется соответственно администрации места содержания под стражей, администрации места отбывания наказания. Если осужденный участвует в заседании суда апелляционной инстанции, апелляционные приговор, постановление или определение в части освобождения осужденного из-под стражи или от отбывания наказания исполняется немедленно». Если осужденный участвует в заседании суда кассационной инстанции, кассационное определение в части освобождения осужденного из-под стражи или от отбывания наказания исполняется немедленно". Иными словами, если осужденный не участвовал в заседании суда кассационной инстанции либо участвовал посредством видеоконференц-связи, то его фактическое освобождение из-под стражи состоится только после получения администрацией следственного изолятора либо иного учреждения соответствующего документа. По объективным причинам данный документ не может быть доставлен в соответствующее учреждение незамедлительно. Более того, далеко не всегда он доставляется и на следующий день после принятия решения. Фактическое освобождение лица полностью зависит от расторопности технических работников суда и учреждения, в котором он содержится. Практике известно немало примеров, когда человек, подлежащий «немедленному» освобождению, содержится в следственном изоляторе еще несколько дней и даже недель по причине несвоевременной доставки копии кассационного определения (выписки из него).

Внедрение систем видеоконференц-связи в процедуру пересмотра судебных решений, как видим, имеет не только положительные стороны.

Аналогичные проблемы существуют и при рассмотрении судами возникающих на стадии исполнения приговора вопросов, немалая часть которых может повлечь освобождение осужденного от отбывания наказания либо смягчение условий его отбывания. Любое решение суда, принятое в рамках рассматриваемой стадии, вступает в законную силу по истечении установленного законом срока на обжалование, после чего осужденный подлежит освобождению. Если же решение суда было обжаловано, то оно вступает в законную силу после провозглашения решения суда второй инстанции. Статья 401 УПК РФ 6 ноября 2011 г. была дополнена ч. 2, обязывающей прокурора, в случае внесения представления на постановление суда, направить письменное уведомление администрации места отбывания наказания до истечения срока обжалования указанного постановления^[12]. Изложенное свидетельствует о наличии дополнительных гарантий, исключающих необоснованное освобождение осужденных. В то же время содержащееся в ч. 4 ст. 389.33 УПК РФ требование незамедлительного направления копии апелляционного определения (выписки из него), в соответствии с которым осужденный подлежит освобождению, далеко не всегда выполняется неукоснительно.

Еще один актуальный вопрос этой стадии процесса касается обеспечения прав потерпевшего, которые применительно к исполнению приговора не регламентированы. Во многом это обусловлено традиционными представлениями о сущности уголовного наказания и его целях. В теории уголовного права наказание на протяжении многих десятилетий рассматривается как кара либо как правоотношение между преступником и государством. Вполне логично, что потерпевшие, которые прямого отношения к процессу исполнения приговора не имеют, к этой деятельности не привлекаются. Тем не менее в решении ряда вопросов потерпевший может иметь заинтересованность, например в возмещении вреда, обеспечении собственной безопасности. Полагаем, что потерпевший вправе знать о принимаемых на этой стадии решениях об условно-досрочном освобождении осужденного, замене лишения свободы более мягким наказанием и даже о поступлении в суд такого ходатайства^[13].

Немаловажной проблемой является эффективность исполнения приговоров в части гражданского иска. Взыскание с осужденных причитающихся к уплате сумм встречает большие сложности на практике в связи с отсутствием у них личного имущества, стабильного дохода или сокрытием этого имущества, доходов. Имеются объективные трудности, связанные с обеспечением осужденных возможностью трудиться в местах лишения свободы или с нежеланием трудиться.

Предлагаются различные пути решения данной проблемы. Так, Минюстом России весной 2011 г. был разработан и опубликован на официальном сайте законопроект о внесении изменений в УК РФ и УИК РФ, в котором предлагается рассматривать возмещение вреда потерпевшему обязательным условием применения условно-досрочного освобождения, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания, а также досрочного снятия судимости^[14]. Однако такое решение имеет и обратную сторону: названные вопросы напрямую увязываются с платежеспособностью лица.

Стадия исполнения приговора, как видим, является не застывшей, а динамично развивающейся конструкцией, учитывающей новые потребности общества. Несовершенство этой конструкции столь же очевидно, сколь и объективно обусловлено.

• [1] См.: Волколуп О. В. Система уголовного судопроизводства и проблемы ее совершенствования. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 33, 206- 207.
• [2] См.: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / под ред. П. А. Лупинской. М.: Юристъ, 2003. С. 25; Смирнов А. В., Калиновский К. Б. Уголовный процесс: учебник для вузов. СПб.: Питер, 2005. С. 638.
• [3] См.: Тулянский Д. В. Стадия исполнения приговора в уголовном судопроизводстве. М.: Юрилитинформ, 2006. С. 31. (Д. В. Тулянский в 2004 г. защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук по теме «Стадия исполнения приговора в уголовном судопроизводстве» .)
• [4] Подробнее о стадиях процесса и их признаках см., например: Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: учебник / под ред. П. А. Лупинской. М.: Юристъ, 2003. С. 23.
• [5] См., например.: Божьев В. Состязательность на предварительном следствии // Законность. 2004. № 1. С. 4.
• [6] Более подробно вопрос о природе и сущности правосудия, а также о способах его осуществления рассмотрен в гл. 7.
• [7] См. об этом: Тулянский Д. В. Стадия исполнения приговора в уголовном судопроизводстве. С. 86−101.
• [8] Пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 2011 г. № 21 «О практике применения судами законодательства об исполнении приговора» // Справочная правовая система «КонсультантПлюс» .
• [9] Приказ Генпрокуратуры РФ от 20 ноября 2007 г. № 185 «Об участии прокуроров в судебных стадиях уголовного судопроизводства» // Законность. 2008. № 1.
• [10] См., например: Определение Конституционного Суда РФ от 11 июля 2006 г. № 351−0 «По жалобе гражданина Слюсаря Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями частей второй и третьей статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. № 1; Определение Конституционного Суда РФ от 11 июля 2006 г. № 406−0 «По жалобе гражданина Груздева Алексея Александровича на нарушение его конституционных прав статьей 79 УК Российской Федерации и частью третьей статьи 399 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2007. № 1.
• [11] См.: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 21 апреля 2009 г. № 8 «О судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, замены неотбытой части наказания более мягким видом наказания» // Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2009. № 7.
• [12] См.: Федеральный закон от 6 ноября 2011 г. № 294-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» // Рос. газета. 2011.9 нояб.
• [13] См. подробнее: Иванов В. В. Потерпевший на стадии исполнения приговора // Актуальные проблемы современного уголовного процесса России: межвуз. сб. науч. тр. / под ред. В. А. Лазаревой. Самара: Изд-во «Самарский университет», 2010. С. 461.
• [14] URL: garant.ru/news/317 276/ (дата обращения: 11.04.2011).