Постнеклассическая парадигма как определенная картина мира

В постнеклассической картине мира постепенно уходят на задний план и идея истинности познания (отсюда упрек постпозитивизму в иррационализме), и идеалы «ценностно нейтрального» исследования. Аксиологический фактор начинает входить в состав объясняющих положений разных — в первую очередь гуманитарных — наук; вненаучные средства (миф, религия, игра) уже не противопоставляются собственно научному теоретико-эмпирическому познанию. Если в классическом типе рациональности за скобки выносится все, что относится к субъекту и средствам его деятельности, а в неклассическом типе рациональности реализуется установка на относительность истинности знаний с точки зрения изменения свойств объекта изучения средствами и формами познавательной деятельности, то постнеклассический тип рациональности требует учета не только множественности путей и процедур познания, но и ценностно-целевых установок субъекта познавательной деятельности, а значит, и его личностных характеристик. Одним из аспектов построения картины мира становится постмодернизм.

Постмодернизм фокусирует антиавторитарную переоценку ценностей. Другим важным аспектом выступает постулирование ценности многоязычия, которое не тождественно неорганизованному хаосу или эклектизму, а предполагает множественную интерпретацию.

В переходе от XIX к XX в., а особенно при крушении представлений Нового времени о человеке в Первую мировую войну, произошел надлом прежней ценностной системы, вера в разум была поколеблена. В качестве второй волны реакции на рационализм и выступил постмодернизм, объединивший (под этим обозначением) общие течения в понимании социологии постиндустриального общества (Д. Белл), в искусстве и философии, которая также перешла границы своего прежнего существования^[1].

Ж.-В. Лиотар характеризовал новую эпоху как распад единства знания. В эпохе модерна он выделял два основных метанарратива: нарратив Просвещения, восходящий к Канту, и нарратив Духа, представленный изначально в Гегелевском учении как дух абсолютный, а потом названный метасубъектом. В эпоху постмодернизма мир стал восприниматься как хаос; и «чувствование различий» выступило более значимым, чем рациональное познание. Вместе с тем в книге 1983 г. «Распря» этот французский постпозитивист критикует вульгаризацию плюрализма как беспринципности и вседозволенности, противопоставляя «пещерному» плюрализму постмодерную философию справедливости — как концепцию нового мышления, предполагающего следование общеморальным принципам.

На постнеклассическом этапе развития науки теряется подразделение наук о природе и паук о духе, и разные типы рациональности делят между собой сферы влияния. Междисциплинарные исследования становятся ведущими. Рефлексируется не только связь знания с особенностями методических процедур, но и с ценностно-целевыми контекстами (рефлексируется всеми средствами ума, что предполагает снятие ограничений, возникающих при разделении гуманитарных и естественных наук).

В работах М. С. Гусельцевой^[2] постпозитивистская картина мира и наука на стадии постмодернизма характеризуются как соответствующие следующим противопоставлениям по отношению к позициям, заявленным в предыдущих (классическом и неклассическом) типах рациональности:

• • многомерность мира и разных логик его исследования;
• • повышенная рефлексия и чувствительность к контекстам
• • принцип сетевой организации знаний, отмена иерархий;
• • междисциплинарный дискурс,
• • принятие идеи неопределенности как связующей этапы развития любых систем;
• • недоконцептуализированность понятий, творчество в терминологии;
• • принцип «благоговения перед развитием» .

Современная XX столетию эпоха постмодернизма отмечена также особым мироощущением, которое задано не только отказом от классических канонов в построении физической картины мира, но и развитием новой ментальности, отражаемой постмодернистскими течениями искусства, которые «разрушают привычный мир, в котором сознание устает и засыпает, возвращают миру подвижность, полисемантичность и недоговоренность. Наступает эпоха мезальянса, и постмодернизм — как стиль неопределенности, размытости, избыточности смыслов — наиболее репрезентативен для неклассического мироощущения» [Гусельцева М. С., 2003, с. 100].

Итак, новейшая эпоха связана с духовными течениями второй половины XX в. Мир в эту эпоху начинает осознаваться как рукотворный; в способах его описания начинают превалировать не каузальные связи, а смысловые, энергетические, синхронные, структурные. Для выживания человека в мире неопределенности становится важным развитие идей толерантности (па всех уровнях ее представленности). Внелогические предпочтения теорий и принцип сетевой организации знаний оставляют все меньше места для детерминистской картины мира. Сетевая парадигма переносится и на онтологию.

Сближение Востока и Запада начинает характеризовать не только аспект глобализации мира, но и развивается применительно к научному познанию. Среди гуманитарных наук особую роль приобретает психология. Психологические знания древности и в восточных культурах используют другие описания, для которых европейские категориальные и схематические представления оказываются неадекватными. Возникает проблема «культурных органов», отсутствие которых мешает взаимопониманию и «диалогу опытов». Ряд категорий современной европейской (в том числе и отечественной) психологии имеет в восточной психологии свои обратные аналоги. Так, категории деятельности можно противопоставить категорию «недеяния» (китайское «у-вэй») как совсем иного понимания принципа активности. Это не бездействие или молчание, а предоставление всему совершаться согласно его природе.

Анализ этих непривычных форм психологического знания является актуальным направлением развития культурно-исторической психологии, а не только якобы закрытой для теоретического осмысления области психопрактик.

Изучение ноосферогенеза в контексте развития духовности, выдвижение на первый план не субъекта или объекта познания, а взаимоотношения, взаимосвязи — другие аспекты утверждения постнеклассической стадии в исследовательском сознании.

• [1] При том, что сам термин возник раньше (в 1914 г. в работе Р. Панвица «Кризис европейской культуры»), объявлением начата эпохи постмодернизма считают 1969 г., когда в журнале «Плэйбой» вышла статья Л. Фидлера с программным названием «Пересекайте границы, засыпайте рвы» .
• [2] Работы этого автора дали новые основания анализа специфики культурно-исторической психологии в более широком контексте различия культурных эпох.