Понятие, содержание, субъекты и способы осуществления уголовного преследования

В соответствии с п. 55 ст. 5 УПК РФ уголовное преследование — это осуществляемая стороной обвинения уголовнопроцессуальная деятельность, направленная на изобличение подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Согласно ст. 15 УПК РФ уголовное преследование является и одной из процессуальных функций, а в теории уголовного процесса данный термин употребляется также в значении правового института, т. е. совокупности норм уголовнопроцессуального права, регулирующих деятельность стороны обвинения по изобличению подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления.

Этому институту в УПК РФ отведена гл. 3, состоящая всего из четырех статьей, что, однако, не означает, что ими исчерпывается правовое регулирование уголовного преследования. Оно, как будет рассмотрено далее, осуществляется на протяжении всех стадий уголовного судопроизводства, пронизывает всю уголовно-процессуальную деятельность одних участников уголовного процесса, оказывает влияние на процессуальное положение других. Уголовное преследование обуславливает действие процессуальных гарантий и ограничивается принципами уголовного судопроизводства. Оно имеет определенные пределы, ведется разными субъектами уголовного процесса в различных процессуальных формах и разными способами. Вместе с тем оказывает влияние на содержание других понятий и институтов уголовно-процессуального права. Столь обширное значение уголовного преследования позволяет считать его центральным институтом уголовно-процессуального права, вокруг которого разворачивается уголовное судопроизводство. И это не преувеличение — отказ от возбуждения или продолжения уголовного преследования означает, что уголовное судопроизводство не будет начато или должно быть прекращено.

Таким образом, уголовное преследование — это движущая сила уголовного судопроизводства. Его возникновение объективно связано с процессом развития общества, на определенном этапе которого месть потерпевшего и расправа над обидчиком становятся неодобряемыми способами защиты своего права. Фактически возникновению суда и судопроизводства способствовало именно обвинение. Формирующееся общество было вынуждено разрешать претензии одних своих членов к другим и устанавливать правила справедливого разрешения спора. У стороны, предъявляющей обвинение, появилась обязанность его доказывать, поэтому обвинение из утверждения с течением времени трансформировалось в специальный вид деятельности. Но если в странах англо-саксонской правовой системы уголовное правосудие основывалось на состязательных началах, т. е. обвинение и защита осуществлялись частными лицами и (или) их представителями (адвокатами), то в странах континентальной системы не только обвинение, но и правосудие и даже защита изначально относились к компетенции государства. Тем не менее, преследование виновных в преступлениях лиц (уголовное преследование) постепенно выделяется в отдельное направление государственной деятельности.

Уголовное преследование — понятие, отличающееся от близкого ему по смыслу понятия обвинения, которое более многозначно. В юридической литературе обвинение обычно рассматривают в материальном смысле, т. е. в значении утверждения (тезиса) о совершении лицом преступления, а также в процессуальном — в значении уголовно-процессуальной (обвинительной) деятельности. Материально-правовой аспект понятия обвинения включает в себя совокупность установленных и вмененных определенному лицу действий (фабулу обвинения), а также его юридическую формулу, предусмотренную соответствующей статьей УК РФ и саму статью (часть, пункт) УК РФ (квалификацию преступления). В этом смысле обвинение является предметом доказательственной деятельности в уголовном процессе (предметом доказывания), целью уголовного преследования. Но понимаемое как процессуальная (обвинительная) деятельность обвинение тождественно уголовному преследованию. Поэтому смысл понятия обвинение может быть правильно истолкован лишь в контексте конкретного употребления.

В частности, если в ч. 7 ст. 246 УПК РФ сказано о праве государственного обвинителя отказаться от обвинения, то это надо понимать как отказ от обвинения и в материальном и в процессуальном смыслах, так как следствием такого отказа является прекращение уголовного преследования. В ч. 5 ст. 37 УПК РФ речь идет об отказе от уголовного преследования, но это означает не только отказ от процессуальной деятельности по изобличению лица в совершении преступления, но и отказ от материально-правовых претензий к обвиняемому. В дальнейшем изложении мы будем рассматривать понятия обвинение и уголовное преследование как равнозначные.

Уголовное преследование, т. е. деятельность, направленная на установление подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (обвинительная деятельность), совпадает с доказыванием: изобличение подозреваемого, обвиняемого происходит в процессе доказывания его вины. Изобличить лицо в совершении преступления можно только собрав убедительную совокупность неопровержимых доказательств, поэтому уголовное преследование осуществляется путем производства следственных и иных процессуальных действий, направленных на выявление доказательственной информации, т. е. сведений, которые можно использовать для проверки достоверности подозрения и обоснования выдвинутого против лица обвинения. Поиск, обнаружение и закрепление в целях сохранения для последующего использования этих сведений — образуют основное содержание досудебного этапа уголовного процесса, само существование которого обусловлено необходимостью выявления оснований для предъявления лицу обвинения (в материальном смысле) и создания условий для передачи уголовного дела на рассмотрение суда.

В состязательном процессе возможность судебного разбирательства целиком и полностью зависит от волеизъявления обвинителя (частного или официального). В делах публичного и частно-публичного обвинения право обратиться в суд с утверждением о совершении лицом преступления и просьбой о его наказании («прошения о наложении на обвиняемого уголовной ответственности»^[1], говоря словами И. Я. Фойницкого) принадлежит официальным органам обвинительной власти. И поскольку обвинитель (вспомним историю) всегда несет ответственность за обоснованность выдвинутого против лица обвинения, постольку он может принять такое решение, только имея в своем распоряжении достаточную совокупность убедительных доказательств виновности обвиняемого лица. Поэтому предварительное расследование, начатое при наличии одних только признаков преступления (ч. 2 ст. 140 УПК РФ), направлено на выявление всех обстоятельств его совершения, обнаружение и изобличение лиц, его совершившего. Если подозреваемое или обвиняемое в совершении преступления лицо в ходе расследования не изобличено, есть основания сомневаться в том, что лицо, совершившее преступление, обнаружено, так как еще неизвестно, то ли это лицо.

Таким образом, предварительное расследование — это деятельность следователя или — в зависимости от формы расследования — дознавателя, направленная на раскрытие преступления, выявление и изобличение лица, его совершившего, которая и является целью, стоящей перед органом расследования. «Какими бы фактическими данными ни располагал следователь, приступая к расследованию уголовного дела, он свою работу будет строить так, чтобы установить (или подтвердить) вину обвиняемого, а если такового нет — найти его. И эта работа (постановка целей, выдвижение версий, планирование, применение различных тактических приемов) будет подчинена общей цели — изобличению виновного»^[2]. Для достижения указанной цели он совершает определенные поисковые, познавательные и удостоверительные действия, принимает процессуальные решения, привлекает лицо в качестве обвиняемого, предъявляет обвинение и совершает иные необходимые действия. В целях обеспечения эффективности своей деятельности, т. е. для достижения задачи изобличения виновного, он применяет меры принуждения. «Функциональное назначение его деятельности одно — устанавливать признаки преступления, возбуждать уголовные дела при наличии определенных законом оснований, устанавливать и изобличать посредством собирания доказательств лиц, совершивших преступные деяния, и передавать уголовные дела на них в суд»^[3], а это и есть уголовное преследование. Определив функцию органов расследования именно как уголовное преследование, законодатель дал возможность понимать предварительное расследование как форму уголовного преследования.

Характеристика предварительного расследования как формы уголовного преследования не зависит от того, есть ли подозреваемое лицо^[4]. Совершение преступления порождает право государства на наказание лица, его совершившего, но реализация данного права требует усилий по установлению личности правонарушителя. «Право наказания создает для государства право на деятельность, имеющую задачей осуществление карательной власти в каждом отдельном случае»^[5]. По этой причине возбуждение уголовного дела является и возбуждением (началом) уголовного преследования (неизвестного) лица, совершившего преступление, в целях его выявления, обнаружения и изобличения. Несомненно, абсолютно прав был М. А. Чельцов, утверждая, что «уголовный процесс должен быть начат, если органы, имеющие право на возбуждение уголовного преследования, располагают данными о совершившемся (или подготавливающемся) преступлении. Лицо, его совершившее, может скрыться. Оно может быть известно органам прокуратуры лишь по приметам и вовсе быть не известным. И все же уголовное преследование должно быть возбуждено»^[6].

Сказанное не означает, что в ходе предварительного расследования не должны выясняться обстоятельства, свидетельствующие о невиновности или меньшей степени виновности обвиняемого, а также смягчающие его ответственность, или что не должны проверяться факты, опровергающие версию о виновности обвиняемого, доводы, приводимые обвиняемым в свою защиту, игнорироваться оправдывающие его доказательства. Такое одностороннее расследование не имеет ничего общего с концепцией расследования как формы уголовного преследования. Предварительное следствие, как и дознание, только тогда наиболее эффективны, когда проверены все версии, в том числе о невиновности обвиняемого, и опровергнуты доводы и доказательства, приводимые и представляемые стороной защиты, ослабляющие или опровергающие обвинение. Иными словами, расследование или уголовное преследование должно быть объективным, иначе его результаты не выдержат проверки гласностью, непосредственностью, состязательностью процесса.

Уголовное преследование, осуществляемое от имени государства следственными органами и должностными лицами, прежде всего, должно отвечать требованию законности (ст. 7 УПК РФ). Следовательно, в процессе уголовного преследования должны соблюдаться закрепленные и гарантированные законом права и свободы участников уголовного судопроизводства, а предъявленное лицу обвинение основываться на совокупности достоверных доказательств, полученных законным способом. Чтобы достичь цели изобличения виновного, следователь обязан выяснить все обстоятельства, имеющие значение для дела (входящие в предмет доказывания), проверить версию обвиняемого, опровергнуть доводы стороны защиты. Доказать наличие оснований уголовной ответственности можно только доказав отсутствие обстоятельств, исключающих эту ответственность^[7]. «Конечно, действия следователя направлены именно на выявление виновного, а не на установление нейтральных для дела обстоятельств. Но эта деятельность не должна быть обвинительной во что бы то ни стало, расследование должно вестись объективно и всесторонне» , — писали авторы коллективного труда еще в 1973 г.^[8] Объективность, полнота и всесторонность расследования — не самоцель, а необходимые условия его эффективности: совокупность доказательств, обосновывающих виновность лица, должна исключать возможность сделать другой вывод в отношении него. Точно также и выполнение органом расследования возложенных на него многочисленных обязанностей по обеспечению прав участников процесса является обязательным условием, при котором результаты расследования обладают свойством допустимости, т. е. могут быть положены в основу обвинения.

Изложенное, однако, не изменяет функции следователя, дознавателя, а лишь характеризует ее определенным образом, и не позволяет при этом говорить, что следователь действует в интересах защиты^[9] или является не обвинителем, а объективным исследователем^[10], выполняет функции обвинения, защиты и разрешения дела одновременно^[11]. Уголовное преследование осуществляется следователем именно путем полного и всестороннего исследования обстоятельств дела. Расследование или исследование обстоятельств дела не имеет никакой другой цели, кроме обнаружения и изобличения лица, совершившего преступление, а это и есть уголовное преследование. Уголовное преследование, таким образом, представляет собой содержание предварительного расследования, которое, в свою очередь, является формой уголовного преследования.

Попытки рассматривать предварительное расследование как простую исследовательскую деятельность, лишенную всякой цели или направленную на установление объективной истины, следует рассматривать как дань советскому прошлому, не признававшему состязательности уголовного судопроизводства, а потому отрицавшему не только разделение процессуальных функций, но и само существование уголовного преследования. УПК РСФСР исходил из единства целей и задач официальных субъектов уголовно-процессуальной деятельности: суд, прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, в каждом случае совершения преступления были обязаны возбудить уголовное дело и принять все предусмотренные законом меры к полному, всестороннему и объективному исследованию обстоятельств дела, выяснить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого обстоятельства, а также обстоятельства, отягчающие и смягчающие его ответственность (ст. 3, 20). Однако УПК РФ не позволяет сохранять иллюзию единства цели участников уголовного процесса и бесконфликтности судопроизводства. Каждый субъект в состязательном уголовном процессе играет свою роль, амбициозные претензии любого властного субъекта (следователя, прокурора, суда) на расширение сферы свой компетенции за счет присвоения чужих полномочий, должны остаться в прошлом.

Наиболее заметно функциональное различие субъектов уголовно-процессуальной деятельности проявляется в доказывании. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого, обвиняемого, лежит на стороне обвинения (ч. 2 ст. 14 УПК РФ), и пока обвинением в установленном законом порядке не доказано (а считать его доказанным можно только с момента вступления в законную силу обвинительного приговора суда), обвиняемый считается невиновным (ч. 1 ст. 14 УПК РФ). Неустранимые сомнения в виновности обвиняемого толкуются в пользу обвиняемого (ч. 3 ст. 14 УПК РФ), поскольку они не позволяют сделать достоверный вывод, а предположения, т. е. знания, основанные на вероятности, не могут быть использованы для обоснования обвинительного приговора (ч. 4 ст. 14 УПК РФ). Возбуждая уголовное преследование против конкретного лица, следователь, дознаватель обязаны доказать его виновность, поэтому проводя в ходе предварительного расследования уголовное преследование, они осуществляют деятельность по доказыванию вины подозреваемого, обвиняемого.

Разумеется, предварительное расследование как сложноорганизованная деятельность не может целиком сводиться к уголовному преследованию (доказыванию обвинения). Следователь и дознаватель в процессе расследования выполняют огромное количество организационно-распорядительных, правобеспечительных действий, каждое из которых имеет свою цель и связанное с ней значение. Однако, если внимательно рассмотреть все эти действия, нельзя не увидеть их подчиненности основной цели предварительного расследования. Например, возбуждение уголовного дела — необходимое условие для начала активной деятельности по осуществлению уголовного преследования. Соединение в одно производство уголовных дел обеспечивает полноту уголовного преследования.

Предоставляя обвиняемому возможность получить квалифицированную юридическую помощь, следователь обеспечивает законность уголовного преследования и возможность довести его до логического завершения, т. е. до вступления обвинительного приговора в законную силу. Невыполнение этих действий приводит к негативным для уголовного преследования последствиям: возвращению уголовного дела из суда (п. 4 ч. 1 ст. 237 УПК РФ), отмене приговора (ст. 381 УПК РФ).

С этих позиций следует решительно отвергнуть попытки представить полномочие органов предварительного расследования по прекращению уголовных дел как свидетельство функции разрешения уголовного дела. Разрешения уголовного дела по существу его основного вопроса (виновен или не виновен) при прекращении дела не происходит. Прекращая дело, обвинительная власть по тем или иным причинам отказывается от продолжения уголовного преследования. Среди них можно назвать: неэффективность уголовного преследования, в результате чего совершившее преступление лицо не установлено или не изобличено; объективные обстоятельства, не позволяющие обвинительной власти добиваться привлечения лица к уголовной ответственности (истечение срока давности уголовного преследования); нецелесообразность продолжения уголовного преследования в условиях, когда социальная справедливость может быть восстановлена без применения мер уголовной ответственности (примирение сторон). В то же время в любом случае прекращение уголовного дела и (или) уголовного преследования является способом осуществления следователем или дознавателем своих, в том числе дискреционных (основанных на усмотрении), полномочий принадлежащих им как органам обвинительной власти.

Итак, возбуждение и расследование уголовного дела — это возбуждение и осуществление уголовного преследования, а предварительное расследование является формой (способом) уголовного преследования.

Проведению уголовного преследования органами следствия и дознания способствует оперативно-розыскная деятельность соответствующих правоохранительных органов. Цель оперативно-розыскной деятельности — пресечение и раскрытие преступлений — достигается производством оперативнорозыскных мероприятий, а также «обеспечивает и информационное качество уголовного преследования, и неотвратимость уголовной ответственности»^[12]. Мы не относим оперативнорозыскную деятельность к формам уголовного преследования, понимаемого как уголовно-процессуальную деятельность; органы государства, выполняющие оперативно-розыскную деятельность, скорее можно рассматривать как вспомогательную по отношению к обвинительной власти систему.

Эффективное предварительное расследование является необходимым условием реализации государством своего права на возложение ответственности на совершившее преступление лицо, но реализация данного права — исключительная прерогатива судебной власти. Независимый от органов предварительного расследования, не выполняющий функцию уголовного преследования, суд рассматривает уголовное дело точно так же, как он рассматривает всякое другое обращение к нему (иск, жалобу) по правилам состязательного судопроизводства. Поэтому направив в суд уголовное дело, обвинительная власть продолжает уголовное преследование и доказывание виновности обвиняемого путем подержания государственного обвинения. Соответственно, государственное обвинение представляет собой вторую форму уголовного преследования.

Предварительное расследование и поддержание государственного обвинения в суде взаимосвязаны и взаимообусловлены. Обвинение, сформулированное в досудебном производстве, определяет пределы уголовного преследования в суде. Государственный обвинитель вправе добиваться признания подсудимого виновным лишь в том преступлении, обвинение в котором ему было предъявлено в досудебном производстве, и не может выйти за его пределы. Объем претензий государства к обвиняемому, изложенный в обвинительном заключении (обвинительном акте), государственным обвинителем может быть уменьшен, но увеличению не подлежит. Исправление допущенной органом расследования ошибки в объеме обвинения и в его юридической квалификации ограничено требованием недопустимости поворота к худшему. Неполнота предварительного расследования, ставшая причиной такой ошибки, невосполнима в судебном заседании. Существенно затрудняют задачу государственного обвинителя, а иногда делают ее невыполнимой, допущенные в ходе предварительного расследования нарушения предусмотренных законом правил производства следственных действий и принятия процессуальных решений, нарушение прав участвующих в предварительном расследовании лиц. Следовательно, эффективность выполнения в суде задачи, возложенной на государственного обвинителя, во многом зависит от качества проведенного предварительного расследования: его полноты, объективности, законности. Этим и обусловлена необходимость прокурорского надзора за предварительным расследованием — надлежащее выполнение органами предварительного следствия и дознания стоящих перед ними задач позволяет прокурору продолжать уголовное преследование в суде. В связи с этим прокурор наделяется властными полномочиями, позволяющими ему оказывать влияние на предварительное расследование, обеспечивая законность уголовного преследования, что дает позволяет рассматривать надзор за процессуальной деятельностью органов следствия и дознания как еще одну особую (косвенную) форму уголовного преследования.

Таким образом, уголовное преследование в уголовном процессе — сквозная функция субъектов обвинительной власти, которая осуществляется органами предварительного расследования в форме предварительного следствия или дознания и прокурором в форме надзора за законностью досудебного производства и поддержания государственного обвинения в суде.

Полномочия по надзору за процессуальной деятельностью органов следствия и дознания, право оценивать (принимать или отвергать) результаты деятельности органов предварительного расследования, прерогатива принятия решения о передаче уголовного дела на рассмотрение суда, исключительность права продолжить уголовное преследование в суде дают прокурору власть над органами предварительного расследования и над сформулированным ими обвинением, по сути, ставят прокурора во главу обвинительной власти. Именно поэтому прокурор, его функции и полномочия, его взаимодействие с другими субъектами уголовного преследования и судом привлекает к себе повышенное внимание ученых и практиков.

• [1] Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. С. 413.
• [2] Дубривный В. А. Деятельность следователя по расследованию преступлений. Общая характеристика. Цели. Действия. Саратов, 1987. С. 26.
• [3] Корнуков В. М. Обеспечение прав личности в состязательном уголовном процессе // Вестник СГАП. Саратов, 2000. № 2. С. 3−4.
• [4] В то же время некоторыми учеными высказывается мнение, что уголовное преследование возможно только в отношении конкретного лица. См., напр.: Ларин А. М. Расследование по уголовному делу. Процессуальные функции. М.: Юрлитинформ, 1986. С. 37−39.
• [5] Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. С. 3.
• [6] Чельцов М. А. Советский уголовный процесс. М., 1951. С. 89.
• [7] См. подробнее: Лазарева В. А. Доказывание в уголовном процессе. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Высшая школа, 2010.
• [8] Теория доказательств в советском уголовном процессе / отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1973. С. 523.
• [9] Так считает, в частности, И. Л. Петрухин: занимаясь проверкой версий, противостоящих обвинению, «следователь (дознаватель) действует в интересах защиты, т. е. совмещает в одном лице функции обвинения и защиты». См.: Петрухин И. Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. М.: Прогресс, 2004. Ч. 1. С. 23. С позиций логики, это мнение не выдерживает критики, так как опровержение есть такой же прием доказывания, как и обоснование.
• [10] См. подробнее: Азаров В. А., Ревенко Н. И., Кузембаева М. М. Функция предварительного расследования в истории, теории и практике уголовного судопроизводства. Омск: ОмГУ, 2006. С. 23.
• [11] См. подробнее: Савицкий В. М. Очерк теории прокурорского надзора в уголовном судопроизводстве. М.: Наука, 1975. С. 44, 46.
• [12] Козявин А. А. Социальное назначение и функции уголовного судопроизводства. М.: Юрлитинформ, 2010. С. 65.