Прозаики послевоенного призыва

Наряду с ветеранами, завершавшими свой путь уже в ГДР, заявили о себе писатели повой волны, вступившие в литературу после 1945 г. Среди них было несколько одаренных прозаиков. Иоганнес Бобровский (1917−1965), один из тех, кто прошел войну, был уроженцем городка Тильзит в Восточной Пруссии, неподалеку от Литвы. Природа и быт края между Вислой и Неманом, им любимые, ярко запечатлелись в его памяти и получили отзвук в его творчестве. Его университетские штудии в области искусствознания и фольклора были прерваны призывом в армию. В качестве солдата вермахта он воевал близ Великого Новгорода, около озера Ильмень; тогда же он начал писать стихи. В конце войны попал в плен, а освободившись, занимался редакторской и литературной работой в Восточном Берлине. Бескомпромиссное осмысление и оценка пережитого привело его к убеждению, что смысл его творчества — это «рассказать своим соотечественникам о том, о чем они не имеют никакого понятия… Сделать вину зримой». На фоне иных произведений писателей ГДР усредненного, неяркого уровня, Бобровский-прозаик приметен своей оригинальной манерой. Его стиль колоритен, лаконичен и музыкален. Действие многих его произведений происходит на землях Полыни, Литвы; при этом писатель «с головой уходит в фольклорный материал», употребляет «народные выражения, народные обороты вплоть до жаргона, чтобы сделать язык более разнообразным». В романе " Мельница Левина" (1964) действие развертывается в последней трети XIX в., в сельской местности, захваченной Пруссией во время раздела Польши. В нем ярко передан местный колорит и живые рельефные характеры. В романе " Литовские клавиры" (оставшемся недописанным) в финале появляется замечательный литовский музыкант и живописец Донелайтис, творчество которого пронизано духом фольклора и народными элементами. У самого Бобровского, рано ушедшего из жизни, налицо склонность к философской медитации. Его идеал — счастливая гармония человека и природы.

Художественные «прорывы» Бобровского во многом определялись тем, что, в отличие от некоторых писателей социалистической ориентации, с их эстетической «зажатостью», он вбирал в себя художественный опыт больших современных мастеров — от поэтов Дилана Томаса и Пастернака до живописцев Матисса и Шагала.

Мастером «малого» новеллистического жанра был Франц Фюман (1922−1984), также участник Второй мировой войны, важной темой которого был расчет с фашистским прошлым. В его новеллах (" Мой последний полет", «Однополчане», «Суд божий» и др.) отсутствуют, собственно, батальные, фронтовые эпизоды. Но он показывает, как главнейшие понятия долга, верности, преданности были извращены нацистами, как сама доктрина разрушила людские души, а пропагандисты рейха преступно манипулировали человеческим сознанием. Ф. Фюман так передаст атмосферу в нацистской Германии, что становится наглядным вывод: это «мертвое время, отравленное трупным запахом» .

Об этом — одна из его хрестоматийных новелл — " Барлах в Гюстраве" . Перед нами всего один день из жизни Эрнеста Барлаха, замечательного скульптора, прозаика, графика, «неарийца», затравленного нацистскими антисемитами в его собственном городе, который он прославил, создав изумительные фрески. В мучительных размышлениях видит Барлах прошлое и будущее страны, патриотом которой он был. Ему остается жить всего два месяца. В новелле — скорбная атмосфера. Но есть в ней светлая нота. Она в убежденности писателя в непобедимости, в неистребимости живых сил народа и его искусства.

Концлагерь — едва ли не главный символ нацистского варварства. Жизнь за колючей проволокой на себе испытал писатель Бруно Апиц (1900−1979). Он начал литературную деятельность в 1920—1930;е гг. В рядах писателей, близких к компартии, неоднократно арестовывался, сидел в тюрьмах, а затем 8 лет томился в Бухенвальде. Когда фашисты готовили уничтожение этого концлагеря, узники подняли победоносное восстание. О пережитом Бруно Апиц написал всемирно известный, а позднее экранизированный роман " Голый среди волков" (1958). Это один из самых впечатляющих образцов «лагерной» литературы. Мы знаем его образцы в советской литературе (Солженицын, Варламов). Роман Апица, переведенный на три десятка языков, был одушевлен гуманистическим пафосом, значим не только осуждением фашистского варварства, но прославлением солидарности и мужества. А они проявились у людей разных национальностей, заключенных Бухенвальда. Самоотверженность узников позволила спасти от эсэсовцев оказавшегося в лагере польского мальчика, родители которого погибли в Освенциме. С волнующей достоверностью выписаны фигуры заключенных, обстоятельства их подпольной работы, связанные со смертельным риском. В ней решающую роль сыграли заключенные коммунисты, герой романа Андре Гёфель, которому активно помогал Леонид Богорский, русский военнопленный, член интернационального лагерного комитета. Русские военнопленные не только спасают ребенка, они — ударная сила во время победоносного восстания заключенных. Выросший из документального материала, роман с его, безусловно, художественной цельностью, — один из тех лучших образцов антифашистской литературы, которые не будут забыты.

Среди наиболее важных в литературе ГДР стала тема рождения нового сознания. Очевидно, что эта тема в условиях партийного руководства литературой являлась непременной частью социального заказа, обращенного к писателям. В творчестве талантливого прозаика Германа Канта (р. 1926) она была органичной и вырастала из обстоятельств его биографии.

Сын рабочего, он трудился на производстве, был призван в ряды вермахта и в самом конце войны попал в польский плен, где провел 4 года (1945−1949). Затем учился в Берлинском университете, после чего некоторое время занимался журналистикой и критикой, что стало плодотворным этапом его подготовки к писательскому труду.

Начав с новеллистики, он затем обратился к широкой эпической форме. " Остановка в пути" (другой перевод «Местопребывания») был в жанрово-тематическом отношении романом воспитания в том специфическом ракурсе, который был характерен для литературы ГДР. Главный герой Марк Нибур, юный наборщик, фигура во многом автобиографическая, в качестве солдата вермахта попадает в плен к русским, но по ошибке его принимают за солдата, убившего польскую девочку. После этого его помещают в тюрьму как военного преступника. После довольно долгого следствия обвинения с него снимаются, и он уже рядовой военнопленный. Последующие события связаны с изображением прозрения Нибура: писатель занят «всесторонним исследованием проблем ответственности человека» (К. М. Симонов). В плену Нибур контактирует с самыми разными людьми: среди них и «нелюди», убежденные нацисты, и уголовщина. Он понимает, что в преступлениях вермахта есть и доля его вины. Его нередко воспринимают как врага, но в плену же происходит его медленное перевоспитание. Но как признается герой: «Война умирала во мне медленнее, чем я рос». Его спасает сначала полька, а потом советская женщина-врач, благодаря которой его раненые ноги не сгнили и избежали ампутации. «Она ему жизнь изменила» .

Партийная политика в ГДР в области литературы ориентировала писателей на создание произведений, посвященных проблемам социалистического строительства. В этом направлении работали многие одаренные авторы, появлялись произведения, заметные в художественном отношении, такие как роман Кристы Вольф «Размышления о Кристи Т.» (1968), трилогия Дитера Нолля (р. 1927) " Приключения Вернера Хольта" , из которой увидели свет лишь две части — " Юность" (1960) и «Возвращение» (1963), и др. Однако сегодня эти произведения, написанные на злобу дня и несущие следы социального заказа, интересны скорее историкам литературы, нежели широкому кругу читателей.