Структурные и динамические параметры политической культуры

Выделение качественной стороны политической культуры означает, что это ключевое понятие политологического анализа состояния общественного сознания, понимания динамики общественного мнения и настроений социума. По сути, достоверное представление о политической культуре служит подтверждением возможности или невозможности проведения той или иной политической воли. Политическая культура — это среда, где совершаются или должны свершиться политические действия. Среда может им способствовать, быть к ним нейтральной или даже оказывать сопротивление решимости политических актеров. При этом нельзя забывать вывод, сделанный в работах К. Маркса и Ф. Энгельса: «Всякий новый класс, который ставит себя на место класса, господствовавшего до него, уже для достижения своей цели вынужден представить свой интерес как общий интерес всех членов общества, то есть, выражаясь абстрактно, придать своим мыслям форму всеобщности, изобразить их как единственно разумные, общезначимые»^[1]. Из этого положения выведем раскрывающие его следствия.

• 1. Господствующий класс в лице своих идеологических агентов представляет свой интерес как всеобщий через соответствующую идеологию. При этом не исключается, что отдельно взятая идеология может существовать в качестве ложного сознания (например, идеология нацизма в гитлеровской Германии). Она, в отличие от политической теории, способна скрывать от масс истинные цели конкретной политической силы, маскировать их, обелять.
• 2. Абстрагировать, придать своим мыслям форму всеобщности — это только первая часть задачи, стоящей перед идеологическими агентами господствующего социального слоя, вторая — абстрактное снова превратить в конкретное и через массовую коммуникацию довести до сознания каждого индивида. При этом используются все коммуникативные средства — от искусства до межличностного общения. Такая целенаправленная деятельность правящих политических сил есть основная форма проявления идеологического господства.

Известно, что в первую очередь новый политический класс всегда начинает с переосмысления истории, страницы которой заново интерпретируются политиками, обществоведами, публицистами. Так было и в нашей стране в период перестройки и последовавшие за ней годы. Сначала открывались так называемые белые пятна истории, что теоретиками журналистики приветствовалось как включение прессы в процесс демократических преобразований^[2]. Йотом в телевизионной публицистике зародилось и окрепло целое направление передач-расследований на темы истории, в которых не столько реконструировались события прошлого, сколько с новых идеологических позиций пересматривались их оценки. В процесс включились писатели, литературоведы, постановщики телевизионных сериалов. Направление стало массовым, что неизбежно сказалось на уровне научного и художественного осмысления тех или иных фактов истории и в целом негативно отразилось на политической культуре общества.

Мнение специалиста Не случайно в докладе на авторитетной научно-практической конференции известный специалист по истории отечественной журналистики Г. В. Жирков заявил, что развернувшаяся два десятилетия назад перестройка обернулась разрушением коллективной памяти. Это выразилось в том, что сегодня у молодого поколения извращенное представление о Великой Отечественной войне, се героях и журналистах. Как одно из доказательств своего утверждения историк процитировал строчки из эссе молодой особы, получающей на факультете журналистики второе высшее образование, о публицистике Бориса Горбатова: «Его „Письма товарищу“ написаны по заказу большевистского правительства, профинансированы им, прославляют смерть, не раскрывают истинную душу человека» .

Естественно, приведенная во вставке оценка творчества писателя, создававшего свои произведения прямо на фронте — под обстрелами, в холодной землянке — и аморальна, и антиисторична. Однако она появилась на свет в качестве своеобразного эффекта (преднамеренного или побочного) большой идеологической работы нового политического класса, сознательно придающего своей позиции имидж демократической всеобщности. Причем отмеченная тенденция совпадает с бытующими в обществе настроениями, как это тонко выразил публицист: «Успешный демократический политик — это политик, улавливающий настроения общества и выражающий их в яркой, и обостренной форме. Общество стремится к иллюзиям, к самообману, политик — организует ему этот самообман»^[3].

Политическая культура общества оперативно реагирует на изменения в сфере политики. Перемена общественного строя приводит к власти новые политические силы, формирующие свою политическую элиту, которая способна радикально перестраивать условия и правила политической игры, вызывать к активной деятельности социальные силы, ранее безвольные, и, наоборот, подавлять активность, гасить энергию прежде действовавших социальных групп. Все это вместе взятое отражается на политических ориентациях и — более всего — политическом поведении как общества в целом, так и индивидов. Во многом это объясняется воздействием идеологических агентов новой власти через каналы массовой коммуникации, рычаги управления которыми захватываются в первую очередь.

Нс менее важен вопрос об эффективности воздействия на политическую культуру общества со стороны культуры духовной. Степень влияния здесь не меньше, чем со стороны политической сферы, но это воздействие носит совершенно иной характер и проводится на принципиально ином уровне общественного сознания. Если на изменения в политической сфере и субъекты, и объекты политики реагируют оперативно и в значительной мере подстраивают под них свои ориентации и политическое поведение, то духовная культура не способна выдавать столь мощные импульсы общественному сознанию, поскольку в ней самой скачкообразные процессы — не более чем видимость, а сама духовная культура во многом опирается на традиции и опыт человечества в духовной деятельности. В кризисные периоды развития нередки ситуации, когда индивид оказывается перед сложнейшим выбором, связанным с осознанием трагического несоответствия между политическими побудительными мотивами его поведения и нравственным строем личности, сложившимся под воздействием духовной культуры. Такие внутриличностные конфликты на протяжении веков становились предметом изучения философов, писателей, художников.

Все это можно обозначить как относительно устойчивое и относительно подвижное в политической культуре. При этом наибольшей степенью подвижности обладают политические чувства, особенно если имеются в виду чувства, отражающие динамику политического процесса^[4]. В своей конкретизации высказанная специалистом мысль обнаруживает тенденцию к расширению: практически все события, обладающие социальной значимостью, по-своему отражают политические чувства людей.

В конкретно-историческом понимании феномена «политическая культура общества» особое значение приобретает проблема детерминизма, предопределенности политической культуры всем ходом истории политики и культуры. Однако следует предостеречь от вульгаризации принципа детерминизма. Нрав Элвин Тоффлер, когда он отвергает мир в образе гигантского механизма, в котором познаваемые причины дают предсказуемые следствия. Будь оно так, все мы были бы безвластны: если исходные условия любого процесса определяют его результат, вмешательство человека ничего изменить не может^[5]. В связи с этим детерминизм есть не предопределенность, а указание на объективные факторы, состоящие с объектом (в данном случае с политической культурой) в отношениях причинной обусловленности.

Особенности социальных взаимоотношений в политической сфере накладывают определенный отпечаток на политическую культуру, однако не прямо, а опосредованно — через коммуникативный процесс, общественное сознание, мировоззрение и убеждения индивидов. Как считает Ю. Хабермас, спонтанные формы жизни — это и подкладка политической культуры.

Непосредственный детерминизм смягчается влиянием духовной культуры^[6]. В итоге социальный интерес субъектов политических отношений выступает не явно, а замаскированно, подспудно. Более того, в процессе функционирования политической культуры в некоторой степени происходит размывание социальных основ, что проявляется в поведении индивидов. Например, во время выборов в законодательные органы власти далеко не всегда представители того или иного социального слоя отдают свой голос кандидатам и партиям, которые непосредственно выражают интересы данного слоя. На решение индивида оказывают воздействие разнообразные факторы: уровень образованности, степень самоидентификации индивида со своей социальной группой, влияние СМИ и ближайшего окружения и другое, включая фактор случайности.

Современная политическая культура социальных общностей и индивидов корректируется уже выработанными универсальными человеческими ценностями. Их примат по отношению к классовым интересам выводит на новое понимание феномена политической культуры: ее детерминированность социальными интересами не вызывает сомнений, но также несомненно и то, что политика отныне должна осуществляться преимущественно ненасильственными методами^[7].

Подходя к определению политической культуры конкретно исторически, ее детерминанты можно подразделить на два типа составляющих:

• 1) постоянно действующие вне зависимости от воли и желания людей, обусловленные объективными законами общественного развития;
• 2) воздействующие на политическую культуру в ограниченный период истории; связанные с преходящими факторами политической жизни, общественно-исторического процесса в целом.

Подвижность структурных элементов политической культуры — историческая смена приоритетов, перемены в доминировании норм и идей, исходящих от различных социальных сил, — один из источников ее саморазвития. Облик политической культуры трансформируется политической конъюнктурой, отражает установки властвующей элиты. Вместе с тем под воздействием объективных социальных интересов и потребностей участников политических отношений этот облик способен приобретать новые черты, в конечном счете — новое качество. Зафиксируем сказанное в определении.

Политическая культура — это поле сложного взаимодействия мировоззрений и идеологий, в результате чего вырабатываются ценностно-ориентирующие установки, которыми руководствуются субъекты в своем политическом поведении.

Развитие демократических начал в жизни общества, расширение и углубление поля политической культуры неизменно уводят индивидов от политизированных верований к выработке мировоззрения через повышение уровня образования, овладение ценностями духовной культуры. Превращение мировоззрения в политическое поведение индивидов и социальных групп находится в плоскости формирования идеологии.

Однако не следует упускать из виду и подстерегающий исследователя соблазн включить в содержание политической культуры множество явлений общественной и культурной жизни, которые — это почти на поверхности — просят рассматривать их в контексте данного феномена. В этом случае сфера политической культуры превратится во всеобъемлющую, что приведет понятие к аморфности, а в конечном счете — к обессмысливанию.

Собственно, содержание политической культуры строго конкретно и выступает в виде структурных компонентов, которые взаимосвязаны и взаимодействуют между собой.

Вот какие три компонента политической культуры приводит П. Шараи. Во-первых, это эмпирические убеждения, к которым он относит мнения индивидов о положении дел в мире политики. Во-вторых, это ценностные предпочтения, которые ученый расшифровывает как представления людей относительно тех общественных целей и индивидуальных достоинств, на максимальную реализацию которых должна быть направлена деятельность правительства. В-третьих, это эмоциональное отношение, т. е. эмоциональное восприятие тех или иных объектов политики^[8]. Приведенные П. Шараном компоненты представляют собой развертку обозначенного им же главного компонента политической культуры — отношения к власти.

Наиболее глубоко сферу политической культуры общества пронизывают социально-классовые интересы и потребности. В конечном счете люди должны объяснять свои действия исходя из потребностей^[9]. Среди идеальных побудителей действий человека потребности занимают основные позиции в силу того, что они непосредственно отражают необходимость. Потребности действуют с необходимостью, поскольку сами являются решающей причиной своего удовлетворения. Выделяются потребности материальные и духовные, социальные и политические. Каждый из этих видов потребностей непосредственно связан с соответствующими общественными отношениями и выражает необходимость в этой области отношений. Однако социально-классовые интересы и потребности чаще всего не вторгаются непосредственно в область политической культуры, а проходят некую адаптацию, своеобразную переработку в политической сфере, «обкатываются» на уровне формирования общественного мнения и массового сознания с подключением социально-психологических механизмов воздействия.

Опосредование приводит к тому, что социально-классовые интересы и потребности порождают вторичные, по отношению к материальным, запросы — создавать политические движения, партии, бороться за власть, изменять законодательство. В сфере политической культуры наиболее важны способы и методы осуществления этих потребностей, степень их согласованности с запросами общества в целом, его традициями, нормами морали, этической соразмерностью цели и средств ее достижения. Именно последнее обстоятельство приобретает особую значимость для политической культуры общества. Способ разрешения социально-политических противоречий и конфликтов, наиболее острых в том числе, — это надежный индикатор уровня политической культуры общества и составляющих его социальных групп.

Политическая культура — это поле сложного взаимодействия мировоззрений и идеологий, где вырабатываются ценностно-ориентирующие установки. Ими руководствуются субъекты в своем политическом поведении. Если же состязательность идей отсутствует, то исчезает и само поле политической культуры.

Формальное расширение прав человека и гражданина не может быть конечной целью демократического развития. Конечная цель — вручить каждому человеку реальную возможность использования своих прав и свобод, т. е. обеспечить их реализацию материально и духовно. Последнее тесно связано с приобщением каждого индивида к основам политической культуры. За счет этого процесса возможно снятие напряжения на оси «элита — массы» и, более того, расширение и обновление элиты.

• [1] Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // Их же. Соч. Т. 3. М., 1955. С. 45—46.
• [2] Менделеев А. Г., Казутин Д. В. Диалоги о демократии. М., 1988. С. 26, 29, 113.
• [3] Фурман Д. Есть ли шанс у порядочных и умных? // Общая газета. 1996. № 9.
• [4] Иванов В. Политическая психология. М.1990. С. 94.
• [5] Тоффлер Э. Метаморфозы власти: пер. с англ. М., 2002. С. 570.
• [6] Хабермас 10. Демократия. Разум. Нравственность. (Лекции и интервью. Москва, апрель 1989 г.): пер. с нем. М.1992. С. 99.
• [7] Степин В. С. Перспективы цивилизации: от культа силы к диалогу и согласию // Этическая мысль: науч.-публицист, чтения, 1991 г. / под общ. ред. А. А. Гусейнова. М., 1992. С. 182−199.
• [8] Шаран П. Сравнительная политология: пер. с англ.: в 2 ч. М., 1992. Ч. 2. С. 154—155.
• [9] Энгельс Ф. Диалектика природы // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. Т. 20. М., 1961. С. 493.