Конструирование социальной реальности

Двойственная фактичность общества

II. Бергер и Т. Лукман исходят из того, что общество обладает объективной фактичностью: " Общество — человеческий продукт. Общество — объективная реальность. Человек — социальный продукт К

Вместе с тем общество создается благодаря деятельности индивидов, которые обладают знанием в виде субъективных значений или коллективных представлений. Члены общества считают их реальными. «Рядовой человек, — пишут социологи, — обычно не затрудняет себя вопросами, что для него „реально“ и что он „знает“, до тех пор, пока не сталкивается с проблемой того или иного рода. Он считает свою „реальность“ и свое „знание“ само собой разумеющимися. Социолог не может сделать этого хотя бы только вследствие понимания того факта, что рядовые люди в разных обществах считают само собой разумеющимися совершенно различные „реальности“»^[1].

Отсюда следует, что каково будет общество и его институты, зависит в конечном счете от знания людей: социальная реальность конструируется конкретными субъективными значениями людей в процессе их деятельности.

Таким образом, двойственный характер общества обусловлен объективной фактичностью и конструирующей деятельностью человеческого сознания, производством определенного знания. Тогда главным для феноменологической социологии является следующий вопрос: «каким образом субъективные значения становятся объективной фактичностью?»^[2].

Агенты производства и поддержания субъективной реальности

По мнению социологов, повседневная жизнь людей представляет собой реальность, которая интерпретируется ими и имеет для них значимость в качестве цельного мира. Это мир, который создается в их мыслях и действиях и переживается ими в качестве реального. У каждого индивида могут быть свои знания о реальности.

Но в то же время он осознает, что мир повседневной жизни столь же реален для него, как и для других. Когда индивид начинает жить в одном и том же мире с другими людьми, он становится социализированным, что позволяет войти ему в объективный мир общества. «Первичная социализация есть та первая социализация, которой индивид подвергается в детстве и благодаря которой он становится членом общества. Вторичная социализация — это каждый последующий процесс, позволяющий уже социализированному индивиду входить в новые сектора объективного мира его общества»^[3].

Созданный в процессе социализации интерсубъективный мир имеет тенденцию продолжать свое существование. Но его необходимо поддерживать. Эту функцию выполняет легитимация, которая, по сути, представляет собой способы объяснения и оправдания социальной реальности. Главными агентами поддержания субъективной реальности в индивидуальной жизни являются значимые другие. Менее значимые другие функционируют как своего рода " хор" .

П. Бергер и Т. Лукман отмечают, что в поддержании реальности отношения между значимыми другими и «хором» являются подвижными: они взаимодействуют как друг с другом, так и с той же субъективной реальностью, поддержанию которой они служат. Чтобы пояснить это, социологи приводят следующий пример: для верующего католика реальности его веры совсем не обязательно будут угрожать его неверующие сослуживцы, зато неверующая жена скорее всего будет представлять такую угрозу. Поэтому для католической церкви вполне логична широкая терпимость к межконфессиональным ассоциациям, но столь же логично и ее неодобрение межконфессиональных браков.

Религия, согласно П. Бергеру и Т. Лукману, весьма эффективно поддерживает реальность социально сконструированного мира. Если возникает конкуренция между различными реальностями, то терпимость сохраняется лишь до тех пор, пока одна реальность постоянно утверждается вопреки конкурентам.

Субъективная реальность, по мнению П. Бергера и Т. Лукмана, всегда зависит от вероятностных структур, от специфического социального базиса и требуемых для его поддержания социальных процессов. Важнейшими средствами поддержания социальной реальности являются общение и употребление одного языка. Благодаря этим факторам реальность и воспроизводится, и удерживается в сознании людей. Через общение и речь индивиды сохраняют в памяти реальность. При прекращении контактов с теми, кто разделяет соответствующую реальность, возникает риск крушения субъективной реальности. Контакты с альтернативной реальностью также могут подрывать первоначальную субъективную реальность. По этим и другим причинам субъективная реальность может трансформироваться.

Изменению субъективной реальности предшествует появление эффективной вероятностной социальной структуры, в которой присутствуют значимые другие. Эта вероятностная структура должна стать новым миром индивида. При этом, как правило, индивид утрачивает контакты с прежним окружением и вступает в общение с новыми значимыми партнерами.

Новая субъективная реальность должна легитимироваться, что связано с реинтерпретацией индивидуальной биографии. В повседневной жизни мы неоднократно сталкиваемся с тем, что человек говорит: «Тогда я жил в мире иллюзий (сталинизма, религиозной веры и т. д.), но ныне я воистину знаю, что…» . Субъективно человек может быть совершенно искренним, осуществляя переосмысление своей биографии, приспосабливая ее к новому жизненному миру.

Этот процесс называется ресоциализацией — прошлое перетолковывается для того, чтобы оно стало соответствовать новым реалиям. Через интерпретацию его механизма феноменологи объясняют мотивы поведения людей, которые зачастую неосознанно становятся актерами в драме, неоднократно переписывая исторические события или подделывая религиозные документы.

Иное дело вторичная социализация, которая предполагает, что индивид входит в новые сектора объективного мира его общества и интерпретирует настоящее таким образом, чтобы оно находилось в последовательном взаимоотношении с прошлым. Трансформации субъективной реальности при вторичной социализации имеют место в связи с индивидуальной социальной мобильностью или профессиональной подготовкой.

Таким образом, социология знания анализирует роль знания в контексте диалектической взаимосвязи индивидуальной биографии, «жизненного мира» социальной группы и общества. Сам Т. Лукман определяет суть метода герменевтики в социологии знания следующим образом: «Он заключается в том, что системное толкование значений отдельных частей происходит в их взаимосвязи со значением целого, а целое, в свою очередь, рассматривается через частное путем ссылок на характеристики текстовых жанров и эпох»^[4].

Современный британский социолог X. Фергусон связывает приход герменевтики в социологию с обоснованием субъективного поворота — суть характера социального теоретизирования в том, что акцент делается на суверенитет жизненного опыта людей. Это ведет к особой востребованности герменевтики и феноменологических подходов, нацеленных на исследование возрастающей роли человеческой субъективности: «Герменевтика, — по его словам, — есть как раз методологическое истолкование модернити как человеческой самоактивности»^[5].

Релятивность знания и субъективно сконструированных жизненных миров

Социологи обосновывают положение, согласно которому, человек выступает одновременно и творцом социальной реальности и «жертвой», ибо оказывается в плену созданного когда-то знания и вынужден играть навязываемые роли.

Говоря о типичной ситуации современного индустриального общества, П. Бергер и Т. Лукман отмечают: «Растет общее осознание релятивности всех миров, включая и свой собственный, который теперь осознается скорее, как один из миров, а не как Мир. Вследствие этого собственное институциональное поведение понимается как „роль“, от которой можно отдалиться в своем сознании и которую можно „разыгрывать“ под манипулятивным контролем. Например, аристократ теперь уже не просто является аристократом, но играет в аристократа и г. д.»^[6].

Аналогичный процесс происходит ныне в российском обществе. Падение престижа господствующей коммунистической идеологии привело к возникновению множества конкурирующих между собой движений и, соответственно, конкурирующих идейных знаний самого разного толка — демократических, либеральных, религиозных при сохранении прошлого знания в той или иной форме. По большому счету все движения претендуют на конструирование и поддержание особой социальной реальности. Все доказывают, что их жизненный мир является «самым совершенным и истинным» .

Этот процесс негативно сказывается на сознании людей, делая их «бездомными» в смысле лишения, с одной стороны, привычных жизненных ориентиров, а с другой — ставя перед неизбежной проблемой конструирования нового «дома», что связано с выбором весьма неопределенного проекта. Осознанно или нет россияне оказались в процессе «плюрализации жизненных миров» отражается в их суждениях и коллективных переживаниях событий XX в.

Так, академик М. К. Горшков отмечает, что согласно данным опросов Института социологии РАН, примерно 15% наших сограждан считают, что XX в. дал России больше, чем какой-либо другой, и почти столько же (13%) утверждают, что это было самое неудачное и тяжелое столетие в российской истории. Большинство, однако, склонны к совмещению этих крайних оценок. Почти 2/3 опрошенных убеждены в том, что XX в. войдет в историю России как время величайших свершении, но одновременно и невиданных ранее потерь^[7].

И все же феноменологическая социология оптимистична в плане возможной адаптации людей к неизбежности осуществления выбора из плюрализма знаний и жизненных миров, что, согласимся, непросто для индивидов, привыкших к существованию единых однозначных истин.

Согласно ее сторонникам, возможности людей по конструированию жизненных миров ограничены объективными тенденциями развития. Поэтому более вероятно, что возобладают современные субъективные значения и ценности, а традиционные будут постепенно производиться все меньше и меньше.

Кроме того, люди не могут жить бесконечно долго в состоянии аномии, взаимной враждебности жизненных миров. Решение проблемы в признании равенства всех жизненных миров, в уважительном отношении к знаниям других людей.

Естественно, что люди из разных социальных групп (возрастных, образовательных и т. д.) видят объекты и явления иначе. Например, наблюдается закономерность: чем выше уровень образования, тем выше оцениваются периоды в истории нашей страны, способствовавшие развитию рыночной экономики, и, наоборот, чем менее образованы респонденты, тем больше они симпатизируют мобилизационно-уравнительным тенденциям^[8].

Это еще одно свидетельство относительности субъективных представлений и самой социальной реальности, обусловленное в конечном счете разнообразием социального знания.

• [1] Там же. С. 11.
• [2] Бергер II., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. С. 36.
• [3] Там же. С. 212−213.
• [4] Лукман Т. Герменевтика как социологическая парадигма? // Социальные процессы на рубеже веков: феноменологическая перспектива. М.: МГИМО, 2000. С. 15.
• [5] Ferguson Н. Phenomenological Sociology: Insight and Experience in Modern Society. London: Sage Publications, 2006.
• [6] Бергер //., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995. С. 278.
• [7] Горшков М. К. Российское общество как оно есть (опыт социологической диагностики). М.: Новый хронограф, 2011. С. 74.
• [8] Там же. С. 77.